Следует ли трясти духовное дерево?

Роберт Макдермотт в своем эссе «Необходимость диалога по следам книги Кена Уилбера «Пол, экология, духовность» поднимает вопрос о том, уместен ли вообще полемический дискурс в научном и, в особенности, в духовном диалоге. Он заканчивает весьма суровым осуждением полемики, в первую очередь, доказывая, что она не «духовна». Однако, я полагаю, что эта позиция тоже отражает обедненный и узкий взгляд на дух — на то, что он собой представляет и где он находится.

Макдермотт спрашивает, можем ли мы встретить полемику у великих духовных философов, таких как Ауробиндо, Джеймс или Плотин. Ответ, разумеется, будет утвердительным. На самом деле, подавляющее большинство духовных философов, в то или иное время, были вовлечены в интенсивный полемический дискурс — Платон, Гегель, Кьеркегор, Ницше, Фихте, Шопенгауэр, Шеллинг, Августин, Ориген, Плотин, и это лишь немногие из них. Как я полагаю, они занимались этим именно потому что понимали различие между тем, что Чогьям Трунгпа Ринпоче называл «состраданием» и «идиотским состраданием». Вероятно, это один из труднейших уроков, который следует усвоить политически корректной Америке, где идиотское сострадание — отречение от различающей мудрости и утрата нравственного мужества высказывать это — слишком часто приравнивается к «духовности».

Я, напротив, думаю, что мы восхищаемся этими духовными философами потому, что им было чуждо идиотское сострадание, потому, что все они обладали нравственным мужеством при необходимости высказываться в самых резких выражениях, громко и ясно выдвигать жесткие требования. Слишком часто люди воображают, что «осознание без выбора» означает полный отказ от вынесения суждений. Однако это само по себе — уже суждение. Скорее, «осознание без выбора» означает, что, в зависимости от обстоятельств, допускается как вынесение суждения, так и воздержание от такового. Я думаю, что именно поэтому столь многие из великих духовных философов вели исключительно интенсивную полемику; весьма типичным примером может служить Плотин. Плотин настолько агрессивно атаковал астрологов, что Данте счел необходимым поместить множество из них в восьмом круге ада, и он безжалостно расправлялся с гностиками как «не имеющими права даже говорить о Божественном».

Когда-то я думал, что если кто-нибудь участвует в сильной полемике такого рода, то он не может быть в достаточной степени просветленным. Теперь я вижу, что все совсем наоборот. Мы склонны считать, что подлинной духовности следует избегать полемического жара, тогда как на самом деле, она весьма часто со страстью отдается ему в качестве проявления своей способности глубинного суждения (то есть способности к различающей мудрости). Образцом могут служить резкие и порой саркастические нападки Плотина на астрологов и гностиков: это была политически влиятельная и неприятная компания, и требовалось мужество, чтобы заявлять, что у них нет права даже говорить о Божественном. Если Макдермотт искренен в своих высказываниях, то, живи он в то время, он бы, несомненно, публично осудил Плотина; но суть в том, что независимо от того, был ли прав Плотин, он твердо стоял на своем, и для нас важно, что он делал это ясно и недвусмысленно. Более того, Плотин не говорит публично одно, а в частном порядке — другое; вы точно знаете, какова его позиция.

Вопрос не в том, занимались ли полемикой эти великие духовные философы — мы знаем, что занимались; вопрос в том, зачем они это делали. На мой взгляд, когда такие мудрецы вступают в острую полемику, мы порой не видим ничего, кроме их затянувшегося невроза; но иногда мы ощущаем полную силу суждения всего их существа, слышим своеобразный крик души. Отреагировать на невроз не составляет никакого труда, но требуется огромное мужество, чтобы встать и издать крик души. Именно это я стал выше всего ценить во всех мудрецах и философах, которых я упомянул, и которые оставили нам всю силу своих общих суждений.

В противоположность искренним, но неуместным заявлениям Макдермотта, такая полемика исходит от не от этой, а от другой стороны невозмутимости. Один Вкус* — это основа сильных суждений, а не отказ от них. Это не спор лунатиков о предубеждениях друг друга; это скорее то, что тибетцы назвали бы гневным аспектом просветленного осознания.

Макдермотт рассказывает нам, что некогда он публично и страстно выражал свои суждения по поводу качественных отличий и различающей мудрости, но отказался от этого, чтобы стать более эффективным руководителем. Я одобряю его выбор. Но я думаю, что для любого в трансперсональной области стало бы катастрофой занять такую же позицию и отказаться публично выражать свою различающую мудрость.16

Многие слишком ясно видят, в какой печальной форме пребывает наша область. Об этом нередко говорится в частных беседах. Мне все время говорят об этом. Многие действительно обеспокоены реакционным, антипрогрессивным и регрессивным туманом, густо обволакивающим всю нашу область. И все же большинство из них не желают встать и открыто заявить об этом именно из-за того, что силы контркультуры только того и ждут, готовые лицемерно осудить их. Немного меньше административного манипулирования и немного больше различающей мудрости, время от времени подкрепляемой полемикой — именно это, на мой взгляд, мы могли бы использовать в нашей области. Сам я, в любом случае, не могу больше сидеть в оцепенении и улыбаться, когда глубина уходит на каникулы. И в более честном процессе, где наши публичные заявления реально соответствуют нашим частным мнениям, мы можем обнаружить, что духовное осознание включает в себя, а не исключает самые горячие суждения.

Точка Омега

Несколько обозревателей допускали, будто я убежден, что мы движемся к предельной точке Омега, конечной точке явленного времени, где дух реализует себя как дух, и все мы вознесемся в свете. Верно, что в отдельных людях дух может пробуждаться как дух («дух-как-дух», традиционное просветление). Верно также и то, что, в некотором важном смысле — это процесс развития или эволюции. То есть определенные достижения развития расчищают путь для этого вневременного постижения: и люди, и камни равно духовны, но только люди могут сознательно постигать этот факт — между камнем и человеком лежит эволюция.

Это скрывается за буддийской благодарственной молитвой «за это драгоценное человеческое тело» — просветления можно достичь только в человеческом теле. Ни боги, ни звери, ни демоны, ни ангелы — лишь это человеческое тело может помочь мне пробудиться к пустой Основе, которая в равной мере присутствует во всех чувствующих существах. Драгоценному человеческому телу уделяет центральное внимание и Ауробиндо, а также Мерфи в своем «Будущем тела». И это человеческое тело является, помимо всего прочего, продуктом эволюции.

И это означает, что Дух в процессе эволюции создал средство выражения своей самореализации. Поскольку Дух вовлечен в этот мир, этот мир эволюционирует вместе с Духом до того момента, когда Дух сверхсознательно реализует свой Подлинный Лик. Возможность этой реализации — продукт собственного эволюционного развертывания Духа, и в этом смысле, эта реализация обладает очень важным аспектом развития.

Но это еще не все. Эволюция происходит в мире времени, пространства и формы, тогда как изначальная природа Духа имеет вневременной и бесформенный характер, она предшествует миру эволюции, но не чужда ему. Мы найдем Дух или Пустоту, не достигнув некоторой точки Омега во времени, но скорее полностью покинув цикл времени и эволюции (или прекратив втискиваться в него).

Другими словами, требуется определенная степень эволюции, прежде чем вы сможете выйти из эволюции, из времени в само безвременное — в это ошеломляющее узнавание вашей собственной Истинной Самости, Самости, которая существовала до Большого Взрыва, до всего преходящего мира, вечно сияя в этот и любой момент, не подвластная разрушительной силе времени и морской болезни пространства. Ваше собственное изначальное осознание — это не точка Омега, не конец спектакля, а Пустота всего этого спектакля, сияющая во всех направлениях, полная сверх того, что могли бы дать ей время и пространство, и все же объемлющая все время и пространство по той единственной причине, что Вечность любит произведения времени, а Бесконечность — произведения пространства.

Если вы научились считать, вам нет нужды считать до миллиона, чтобы дойти до сути. Если вы глубоко осознали Пустоту, вам нет нужды наблюдать ее бесконечные проявления, чтобы пробудиться. Игра заканчивается в этом первичном Взгляде, и все, что остается, — это само сияние, совершенно очевидное в пении малиновки ранним ясным весенним утром.

В следующей главе мы последуем за великими недуальными традициями в это вневременное, вездесущее осознание, о котором говорят, что это — не больше, не меньше как реальное местоположение самого Духа.

12. ВСЕГДА УЖЕ

Сияющая ясность
непреходящего осознания

Где мы можем найти Дух? Что нам действительно можно считать Священным? Где именно находится Основа Бытия? Где это предельное Божественное?

Великий поиск

Реализация недуальных традиций бескомпромиссна: есть лишь Дух, есть лишь Бог, есть лишь Пустота во всем своем сияющем великолепии. Все добро и все зло, наилучшее и наихудшее, совершенное и вырождающееся — все это в отдельности и вместе взятое, в точности как оно есть — предельно совершенные проявления Духа. Куда ни смотри, нет ничего кроме Бога, ничего кроме Богини, ничего кроме Духа, и ни одна песчинка, ни одна пылинка не может считаться Духом больше или меньше, чем любая другая.

Этим постижением завершается Великий Поиск, который составляет суть ощущения отдельной самости. Отдельная самость — это, в своей основе, просто ощущение поиска. Когда вы ощущаете себя здесь и сейчас, вы, по существу, чувствуете почти незаметное внутреннее напряжение или сокращение — ощущение хватания, желания, хотения, избегания, сопротивления — это ощущение усилия, ощущение поиска.

В своей высшей форме это ощущение принимает форму Великого Поиска Духа. Мы желаем выбраться из нашего непросветленного состояния (греха, заблуждения или дуальности) в просветленное или более духовное состояние. Мы желаем перейти оттуда, где Духа нет, туда, где Дух есть.

Но такого места, где Духа нет, не существует. Каждая отдельная точка во всем Космосе в равной и полной мере является Духом. Любой рода поиск, любое движение, любое достижение по самой сути бесполезны. Великий Поиск попросту укрепляет ошибочное допущение, что есть какое-то место, где Духа нет, и что мне нужно выбраться из этого ущербного пространства в пространство, которое полно. Однако не существет ущербного пространства, как и пространства, которое более полно. Существует только Дух.

Великий Поиск Духа — это просто тот импульс, решающий импульс, который препятствует реализации Духа в настоящем, и это происходит по одной простой причине: Великий Поиск предполагает утерю Бога. Великий Поиск укрепляет ошибочное убеждение, что Бог отсутствует, и, тем самым, полностью затемняет реальность непреходящего Присутствия Бога. Великий Поиск, прикрывающийся любовью к Богу, фактически представляет собой механизм отталкивания Бога; механизм обещания найти в будущем то, что существует лишь во вневременном сейчас; механизм такого настойчивого вглядывания в будущее, что настоящее, а вместе с ним и улыбающийся лик Бога, всегда стремительно проносится мимо, оставшись незамеченным.

Великий Поиск — это брачный договор без любви, таящийся в глубине ощущения отдельной самости; договор, который питает напряженное стремление к завтрашнему дню, который принесет долгожданное спасение, но до наступления которого я, слава Богу, могу оставаться самим собой. Чем больше размах Великого Поиска, тем больше я могу отрицать Бога. Чем шире размах Великого Поиска, тем острее мое ощущение поиска, которое определяет контуры моей самости. Великий Поиск — это великий враг того, что есть.

Не следует ли нам тогда просто прекратить Великий Поиск? Несомненно — если бы мы могли. Но старание остановить Великий Поиск само по себе относится к Великому Поиску. Уже первый шаг в этом направлении предполагает и укрепляет ощущение поиска. На самом деле, это самоограничение ничего не способно сделать для того, чтобы остановить Великий Поиск, поскольку самоограничение и Великий Поиск — это два названия для одного и того же.

Если Дух не может быть обнаружен как будущий результат Великого Поиска, то существует лишь одна альтернатива: Дух должен целиком и полностью, тотально присутствовать прямо сейчас — и вы должны целиком и полностью, тотально осознавать его прямо сейчас. Нет толку говорить, что Дух присутствует, но я его не осознаю. Это потребовало бы Великого Поиска; это потребовало бы, чтобы я стремился к будущему, в котором я смогу осознать, что Дух полностью присутствует, однако этот поиск с первого же шага упускает настоящее. Не переставать искать означало бы продолжать упускать. Нет, само постижение, само осознание тоже должно каким-то образом присутствовать прямо сейчас. Если его нет, то нам остается только Великий Поиск, обреченный предполагать то, что он желает преодолеть.

В нашем наличном осознании должно быть нечто такое, что содержит всю истину. Тем или иным образом, независимо от вашего состояния, вы полностью погружены во все, что вам нужно для совершенного просветления. Ответ — прямо перед вами. Прямо сейчас Дух на сто процентов содержится в вашем восприятии. Не 20%, не 50%, не 99%, но буквально 100% Духа содержится в вашем осознании прямо сейчас — и фокус как бы состоит в том, чтобы понять это непреходящее состояние дел, а не изобретать будущее состояние, в котором Дух заявит о себе.

И это простое признание уже присутствующего Духа и составляет задачу великих недуальных традиций.

Встретить Космос

У многих людей имеются серьезные возражения против «мистицизма» или «трансцендентализма» любого сорта, поскольку они думают, что он, в том или ином смысле, отрицает этот мир или ненавидит землю, или презирает тело, его ощущения и жизнь и т.д. Хотя это может быть верным для некоторых изолированных подходов, это определенно не составляет основу понимания великих недуальных мистиков от Плотина и Экхарта на Западе, до Нагарджуны и Леди Цогьял на Востоке.

Напротив эти мудрецы в один голос заявляют, что абсолютная реальность и относительный мир «не двойственны» (то есть «недуальны») в той же мере, как нераздельны зеркало и отражение в нем, или океан един со всеми своими волнами. Поэтому «потустороннее» Духа и «посюстороннее» отдельных феноменов глубоко и фундаментально «не двойственны», и эта недуальность — прямое и непосредственное постижение, происходящее в определенных медитативных состояниях — другими словами, видимое оком созерцания — хотя впоследствии оно становится очень простым, совершенно обычным восприятием независимо от того медитируете вы или нет. Каждая отдельная вещь, которую вы воспринимаете, это сияние самого Духа, в такой степени, что Дух не видится как нечто отдельное от этой вещи: малиновка поет, и это просто то, что есть, и ничто другое. Это становится вашим постоянным пониманием, не зависящим от всех изменений состояния, совершенно естественным именно так. И это освобождает вас от безумной игры в прятки с Реальным.

Но почему же тогда мы обычно не обладаем таким восприятием? Все великие традиции недуальной мудрости дали на этот вопрос весьма сходный ответ. Мы не видим, что Дух целиком и полностью присутствует здесь и сейчас, потому что наше осознание затемнено какой-то формой избегания. Мы не желаем безальтернативно осознавать настоящее; скорее мы хотим убегать от него или бежать за ним, или изменить его, ненавидеть его, любить его, презирать его, или тем или иным образом стремиться погрузиться в него или выбраться из него. Мы готовы сделать буквально все, но только не остановиться в чистом Присутствии настоящего. Мы не отдаемся чистому Присутствию; мы хотим попасть куда-то еще как можно быстрее. Великий Поиск — это игра в своих бесконечных формах.

В недуальной медитации или созерцании возбуждение ощущения отдельной самости значительно ослабевает, и самость развертывается в безграничности пространства. В этот момент становится очевидным, что ты не находишься «здесь», глядя на мир, который «там», поскольку эта дуальность просто разрушилась, перейдя в чистое Присутствие и спонтанную лучезарность.

Это постижение может принимать множество форм. Одна из простых форм выглядит примерно так: вы можете смотреть на гору, расслабляясь и пассивно сохраняя свое наличное осознание, и затем внезапно гора становится всем, а вы — ничем. Ваше ощущение отдельной самости внезапно и полностью исчезает, и существует просто все, что возникает, от момента к моменту. Вы обладаете совершенным пониманием, совершенным сознанием, все кажется совершенно нормальным за исключением того, что вас и след простыл. Вы не по эту сторону вашего лица, обращенного к горе вон там: вы просто и есть эта гора, вы — небо, вы — облака, вы — все, что возникает, момент за моментом, очень просто, очень ясно, вот так.

Мы знаем все модные названия этого состояния, от сознания единства до сахаджа-самадхи. Но, на самом деле, это простейшее и наиболее очевидное из всех состояний, которые вы можете пережить. Более того, как только вы получите некоторое представление об этом состоянии — то, что буддисты называют Одним Вкусом (потому что вы и вся Вселенная — один вкус или один опыт), — становится очевидным, что вы не входите в это состояние, но, скорее, это состояние, неким фундаментальным и таинственным образом, было вашим изначальным состоянием с незапамятных времен. На самом деле, вы никогда ни на мгновение не покидали это состояние.

Вот почему Дзен называет это Воротами без Ворот. По эту сторону постижения все выглядит так, будто вам следует что-то предпринять, чтобы войти в это состояние — как если бы вам предстояло пройти через ворота. Но когда вы делаете это, оборачиваетесь и смотрите назад, там нет никаких ворот и никогда и не было. Вы вообще никогда не покидали это состояние, так что очевидно, что вы не можете войти в него. Ворота без ворот! «Каждая форма — это Пустота и больше ничего», это означает, что все сущее, включая меня и вас, всегда уже находится по ту сторону ворот без ворот.

Но если это так, то зачем вообще заниматься духовной практикой? Разве это не просто еще одна форма Великого Поиска? Да, в действительности, духовная практика — это одна из форм Великого Поиска, и как таковая она обречена на провал. Но дело именно в этом. Вы и я уже убеждены, что есть нечто такое, что нам нужно делать, чтобы постичь Дух. Мы ощущаем, что есть места (а именно, во мне), где Духа нет, и мы намерены исправить это положение вещей. Таким образом мы уже привержены Великому Поиску, и потому недуальная медитация использует этот факт и вовлекает нас в Великий Поиск особым и в некоторой степени жульническим путем (то, что дзен называет «продавать воду у реки»).

Уильям Блейк говорил, что «дурак, упорствующий в своей глупости, обретет мудрость». Потому медитация попросту подстегивает глупость. Если вы действительно думаете, что вам недостает Духа, тогда займитесь дурацкими вещами: пытайтесь стать Духом, пытайтесь обнаружить Дух, пытайтесь установить контакт с Духом, пытайтесь достичь Духа — медитируйте, медитируйте и медитируйте, чтобы обрести Дух!

Но, конечно, вы понимаете, что на самом деле не можете этого сделать. От погони за Духом не больше проку, чем от погони за собственными ногами. Вы всегда — уже Дух, вы не можете постичь его никаким движением во времени или пространстве. Но если это не очевидно, то попробуйте. Недуальная медитация — это серьезное усилие сделать невозможное — пока Великий Поиск не утомит вас до такой степени, что вы, в полном изнеможении, присядете и заметите свои ноги.

Не то, чтобы эти недуальные традиции отрицали высшие состояния; вовсе нет. В них есть многочисленные практики, которые помогают отдельным людям достигать специфических состояний пост-формального сознания. Но эти традиции утверждают, что такие измененные состояния — которые имеют свои начало и конец во времени — в конечном счете, не имеют ничего общего со вневременным. Реальная цель — отсутствие состояний, а не бесконечное восхищение их сменой. И это состояние без состояний — истинная природа этого и каждого мыслимого состояния, поэтому любое состояние, в котором вы находитесь, просто замечательно. Высшая суть не в смене состояний; суть в распознании Неизменного, в распознании изначальной Пустоты, и если вы дышите и в какой-то степени бодрствуете, это состояние сознания вполне подойдет.

Тем не менее по традиции, чтобы продемонстрировать вашу искренность, вам нужно выполнить множество предварительных практик, включая освоение разнообразных состояний медитативного сознания, приводящих к устойчивой пост-постконвенциональной адаптации, и все это правильно и полезно. Но ни одно из этих состояний не считается конечным, предельным или привилегированным. И смена состояний — вовсе не самоцель. Скорее, именно входя в эти разнообразные медитативные состояния и выходя из них, вы начинаете понимать, что ни одно из них не является просветлением. Все они имеют начало во времени и, значит, ни одно из них не является вневременным. Суть тут в том, чтобы понять, что дело не в смене состояния, и это постижение может случиться в любом состоянии сознания.

Поиск по сайту: