Ближе, чем она когда-либо была 2 страница

Люди выстроились по обе стороны коридора, потягивая напитки, выкуривая сигареты, мерцающие тлеющими огоньками, целуясь, прижимаясь друг к другу. Сладкий аромат гвоздики, марихуаны и алкоголя неприятно смешивался с запахом рвоты и резкого парфюма.

Темный фиолетовый свет играл на обнаженных мужских торсах и оголенных, покрытых блестками женских грудях, отражаясь от пирсинга в сосках, неоновых тату и флуоресцентной краски на телах.

Музыка била как кувалда, и Хэзер пожалела, что оставила свои затычки для ушей дома в Сиэтле. Не думала, что буду тусить в клубе.

Всматриваясь в каждое лицо и задаваясь вопросом, мог ли убийца быть среди них, Хэзер прокладывала себе путь сквозь толпу к нужному входу. Сверкающая красная надпись висела над ним.

«ПЛАМЯ».

Хэзер остановилась под мерцающей вывеской, вокруг ее ног клубился дым. Что если она ошибается? Что если внутренний двор «ДаВинчи», особенно исписанная стена, были выбраны случайно?

Хэзер не верила в совпадения. Она прошла под вывеской и шагнула в «Преисподнюю».

* * *

Встав за каменным троном с крыльями летучей мыши, Люсьен отвел взгляд от черного парня с бородкой, который оказался созданием ночи, и его компаньона человека с болезненно бледной кожей, и посмотрел на вход.

Сильвер и Симона сидели на ступеньках, ведущих к трону, их головы были склонены друг к другу, они болтали и смеялись. Толпа раскачивалась, танцуя под музыку, вырывающуюся из клетки.

Почему агент снова хочет допросить Данте? Они уже были здесь с вопросами об убийстве по соседству. Его руки вцепились в верхушку трона так, что каменная пыль посыпалась сквозь пальцы.

Его больше волновала пронзительная боль Данте, которую он почувствовал несколько минут назад. Но сейчас у него не было возможности пойти к нему и облегчить боль — даже временно.

Каменная пыль сыпалась сквозь пальцы Люсьена, припудривая черную вельветовую подушку. Он отдернул руки от трона. Его взгляд остановился на женщине, стоящей у входа, придерживающей рукой ремешок сумочки, накинутый на плечо. Люсьен отметил, что одна сторона ее плаща была чуть ниже другой. Оружие, предположил он.

Милашка в плаще с серьезным взглядом. Точное описание. Люсьен увидел потемневшие от дождя каштановые волосы, изящное тело, уверенность. Даже более того.

Сейчас надо вывести ее отсюда.

Он обошел трон и начал спускаться по ступенькам.

* * *

Оглушительный крик танцующих, заполнивших танцпол, привлек внимание Хэзер. Группа играла в стальной клетке, пока публика пыталась пробраться к ним. Кто-то лез на клетку, протягивая руки внутрь, стараясь ухватить рукав или клок волос. Не пропустив ни единой ноты, группа продолжала играть, уворачиваясь от тянувшихся.

Молодая женщина, стоящая на верхней решетке клетки, раскинула руки, откинула голову назад и сделала шаг. Толпа ее подхватила. Ее передавали из рук в руки, забираясь под юбку и топ, лапая, пока она безучастно лежала.

Хэзер заставила свои напряженные мышцы расслабиться. Она отвела взгляд от танцующих. На другом конце клуба зажженные свечи освещали маленькие круглые столики. Сразу же слева от нее был отполированный бар, а прямо напротив... трон.

Трон с крыльями летучей мыши стоял на помосте с четырьмя ступенями. На самой верхней сидела пара. Они оба внезапно посмотрели в ее сторону.

Мальчик был симпатичным панком, и явно слишком молодым, чтобы находиться в клубе. Наполовину пустой бокал вина покоился рядом с ним на лестнице. «Ему шестнадцать?» — задалась вопросом Хэзер. Женщина обхватила руками согнутые колени. Ее длинные волнистые волосы блестели как золото на фоне черных колгот. Его и ее глаза, казалось, ловили и отражали тусклое освещение клуба.

Движение за ними привлекло взгляд Хэзер. Высокий широкоплечий мужчина в белой рубашке с длинными рукавами и черных штанах широкими шагами вышел из-за трона. Свет отразился от кулона на его шее. Когда он шел через толпу, люди без слов расступались перед ним, провожая пристальными взглядами, это Хэзер могла бы описать только как благоговение.

Хэзер отошла от входа и стала ждать, уверенная, что он Люсьен ДеНуар. Стоило ему оказаться рядом, и она поняла, насколько необычайно высок он был. Шесть и семь? Шесть и восемь? Она выпрямилась, стараясь выглядеть на все свои пять футов и четыре дюйма.

— Добрый вечер, — сказал он, останавливаясь перед ней. — Я Люсьен ДеНуар, хозяин клуба. Могу я вам помочь?

Хэзер встретила его взгляд. Его черные волосы были собраны сзади, одежда выглядела аккуратной и чистой. Безупречно серебряная с острыми краями буква «Х» висела на черном шнурке чуть ниже впадинки на шее. Он излучал силу, буквально сочился ею. Губы изогнулись в легкой улыбке. Привлекательный мужчина. Она поняла, что он, без сомнения, знал, когда включить обаяние.

Показав свой значок ДеНуару, Хэзер вернула ему улыбку.

— Я специальный агент Уоллес. Я бы хотела увидеть Данте Прейжона. Я знаю, что это его клуб.

ДеНуар внимательно рассмотрел значок, прежде чем кивнуть, чтобы она убрала его.

— Его имя просто Данте, — сказал он, у него был низкий тембр, — и я боюсь, ваша информация ошибочная. Но, в любом случае, Данте сегодня нет здесь.

Улыбка ДеНуара стала шире и теплее. Глаза в глубине засветились золотом.

— Возможно, я смогу вам помочь.

— Вы знаете что-нибудь об убийстве по соседству? Или о жертве?

ДеНуар покачал головой.

— Только то, что слышал от полиции, и что говорят на улице, — золотой свет потух в его глазах, — и я предполагаю, что Данте знает еще меньше. Он не следит за новостями.

— Я вижу, бизнесу это не причинило вреда, — сказала Хэзер, натянуто улыбнувшись, — здесь есть место потише, где мы могли бы поговорить?

— Внутренний двор, — ответил ДеНуар, разворачиваясь и ступая в толпу.

Его собранные сзади волосы, черные и блестящие, достигали талии.

Зная, что там должен быть офис, на втором или третьем этаже здания, Хэзер задавалась вопросом, почему ее выпроваживают. Если можно так выразиться. Но на этот раз у нее не возникло проблем; она хотела увидеть внутренний двор, который примыкал к «ДаВинчи».

Убрав свой жетон назад в сумочку, Хэзер последовала за ДеНуаром через танцпол сквозь разрисованную толпу.

* * *

Данте отодвинул Джину и скользнул к краю смятой постели. Черные кружевные занавески, обрамляющие открытые французские окна, колыхались от прохладного ночного бриза. Запах дождя и грязи Миссисипи заполнил комнату. Данте провел пальцами по волосам.

Все еще стоя на коленях возле постели, держась руками за бедра Джины, Джей наблюдал за ним с интересом.

— Что случилось, сладенький? — спросила Джина, садясь.

Данте не нужно было смотреть на нее, чтобы увидеть надутые губы.

— Я должен идти, — сказал он.

Свечи мерцали оранжевым светом, отбрасывая тени на стены, на его кожаные штаны, ботинки. Боль пульсировала в висках.

Джина схватилась за ремень Данте, притягивая его к себе.

— Мне кажется, ты все горячее и обеспокоеннее. Мне кажется, тебе нужно остаться, — прошептала она. — Просто ложись, и мы будем…

Аккуратно разжав пальцы Джины, Данте встал и покачал головой.

— Позже. Поиграй без меня сейчас.

— Данте, mon cher[5]... — Рука Джея, переместившись с бедер Джины, достигла Данте.

Данте оттолкнул ее, потом схватил клок светлых волос смертного и дернул его голову назад. Дыхание Джея стало тяжелым, неровным. Наклонившись, Данте резко поцеловал его. Мед, мускус, соленый вкус Джины на языке и губах Джея, черт возьми, почти затуманили ум Данте. Но знакомое, опасное нетерпение сжигало его изнутри. Он не мог остаться.

Прервав поцелуй, Данте отпустил волосы Джея и провел пальцем по подбородку, затем выпрямился и вышел из комнаты. Он слышал, как Джина советовала Джею позволить ему уйти.

В коридоре Данте прислонился к стене. Закрыв глаза, он слегка ударил головой о штукатурку. Он ждал, когда его возбуждение спадет, а жажда тьмы и мучительные терзания внутри сойдут на нет. Но знал, что этого не случится. Боль стучала в висках.

Твою мать! Сконцентрируйся, черт возьми. У Люсьена проблемы. Сосредоточься на этом.

Но Люсьен воздвиг щиты, через которые он не мог пробраться. На самом деле все выглядело так, будто Люсьен специально держал его в стороне. Данте открыл глаза и оттолкнулся от стены.

* * *

Пробираясь сквозь толпу позади ДеНуара, Хэзер смотрела на людей, сидящих на лестнице. Они следили за ее передвижением с выражением зависти и, возможно, недоверия на их бледных, как мел, лицах. ДеНуар прошел мимо, по-видимому, не обращая внимания на пристальные взгляды, наполовину приоткрытые губы и шепот:

— Люсьен. Он видит нас?

— Он спускается вниз?

— Люсьен Вестник ночи. Люсьен...

Предвкушающие, отчаянные, голодные.

Хэзер прошла мимо их протянутых пальцев, проигнорированных ДеНуаром. Она удивилась, почему он ничего не сказал, почему даже не взглянул на них.

ДеНуар встал в стороне, открыв дверь во внутренний двор и пригласив жестом Хэзер выйти. Она осмотрела чистое пространство, увитое плющом. Вставленные в бра в виде горгулий, свечи отбрасывали жуткие движущиеся тени вдоль стены. Ее взгляд привлекла стена, на другой стороне которой убийца оставил послание кровью. На мгновение она увидела, как кровь просочилась сквозь камень, письмо написанное наоборот. Она нутром чувствовала, что это не случайность или совпадение. Стена была выбрана.

Она собиралась выйти из клуба, когда внезапный шепот пронесся по толпе, как ветер через высокую траву. Хэзер остановилась, поскольку жаждущие возгласы резко затихли. Воздух, казалось, потяжелел, потрескивая от предвкушения.

Она посмотрела на ДеНуара. Его лицо ничего не выражало, взгляд был не читаем. Но тело напряжено. Он встретил ее взгляд, словно внушая ей выйти на улицу. Медленно, Хэзер обернулась, посмотрев в ту сторону, откуда пришла.

Кто-то спускался по лестнице, появляясь из тени на площадке второго этажа. Хэзер показалось, что каждый человек в клубе затаил дыхание.

Затем фигура вышла на свет и сверкающими глазами посмотрела над головами толпы на Хэзер, или, может быть, мимо нее, на ДеНуара, она не была уверена. Просто застыла, не в силах пошевелиться или вдохнуть. Толпа испустила долгий вздох, зазвучали голоса:

— Данте! Данте! Мой ангел!

— Да! Черт, надеюсь, сегодня ночью он зайдет в клетку!

Ошеломленная Хэзер смотрела, как он спускается вниз, и в тот момент, когда он посмотрел в ее сторону, поразилась еще больше…

Темные, светящиеся глаза исследовали ее, притягивали.

Подтянутое тело, пять футов и девять или десять дюймов, двигался он с опасной и естественной грацией, весь из сплошных мышц и острых рефлексов.

Взъерошенные черные волосы ниспадали на плечи, одетый в сетку и кожу, в ошейнике со стальным кольцом — такая сексуальность обжигала.

Она отвела от него взгляд, чтобы посмотреть на лица тех, кто звал его по имени, замечая их улыбки и слезы, когда он гладил одних по подбородку, прикасался к щекам других, третьих целовал в губы.

Затем он скрылся из виду в толпе, и Хэзер снова смогла дышать, хватая ртом воздух.

Если это был Данте Прейжон, тогда от него буквально захватывало дух. Она никогда не видела кого-то настолько великолепного. И также это означало, что ДеНуар солгал о том, что Данте сегодня здесь нет. Она повернулась к ДеНуару и заметила, что он потирает переносицу, смотря в пол. Он выглядел как человек, который внезапно почувствовал боль от того, что Закон Мерфи дал ему пинок под зад.

— Странно, я была уверена, вы сказали, что Данте здесь нет, — произнесла Хэзер, — должно быть, он только что прибыл.

Опустив руку, ДеНуар ответил:

— Должно быть, так и есть. — Подняв глаза, он встретился с пристальным взглядом Хэзер. — Полиция уже говорила с ним, агент Уоллес. Я не вижу…

— Простите, — прервала его Хэзер, — но я вижу.

Она бросила взгляд через плечо. Данте поднялся по ступеням, ведущим к Королевству Преисподняя с соответствующим троном. Встав на колени между привлекательным несовершеннолетним панком и развратной блондинкой, Данте погладил фиолетовые шипы волос мальчика и близко наклонился к девушке, как будто что-то шепча на ушко. Несколько готических принцесс в паре шагов прыгали и визжали.

Почему ДеНуар так защищает Данте Прейжона? Что он скрывает?

Избегая взгляда странных черных с золотым ободком глаз ДеНуара, Хэзер исчезла в толпе. Она намеревалась это выяснить.

Без слов

Данте оглянулся. Он не видел рыжеволосую женщину в легком плаще около Люсьена, но чувствовал, как она пробиралась через толпу, полная решимости и власти, которые исходили от нее словно свет: яркий, пронзительный и смертельный.

<Что происходит, mon ami[6]?>

Данте повернулся к Симоне.

— Не знаю. — Он провел пальцами по ее шелковистым волосам, заправляя их за ухо. — Но собираюсь выяснить. Хочу я этого или нет. — Он улыбнулся.

Симона внимательно посмотрела на него, изучая взглядом. Данте покачал головой, и она вздохнула.

— Если ты решил…

Нагнувшись, он поцеловал её, упиваясь запахом магнолий и крови.

— Merci beaucoup, chérie[7], — прошептал он.

Симона снова вздохнула и посмотрела на Сильвера.

— Пойдём, petit[8].

Она протянула руку Сильверу и пошевелила пальцами. Мальчик взял её ладонь и помог встать. Они спустились по ступенькам на танцпол.

Данте встал и поднялся на помост. «Under Pressure» неистовствовала в клетке, их музыка яростно грохотала. Данте закрыл глаза. Каждый аккорд, каждое выкрикнутое слово, каждый удар по барабанам отдавались дрожью в его позвоночнике.

Легкий толчок от Люсьена открыл связь между ними.

<Она из ФБР. Постарайся держаться от нее подальше>.

В саркастическом тоне Данте слышалась улыбка.

<Да, да. Я не должен здесь оставаться. Я знаю. Merci[9]>.

Открыв глаза, Данте обернулся. Публика взревела. Пара его tayeaux отделились от толпы, чтобы подняться на пару нижних ступеней. Крошечные татуировки летучей мыши на впадинках их ключиц мерцали, видимые только созданиям ночи, показывая, что они под запретом. Темные эмоции сочились из толпы, такие как зависть, обида, злость, и окутывали края сознания Данте. Он посмотрел в каждое бледное лицо, заглянул в подведенные глаза, изгибая губы в улыбке, как всегда задаваясь вопросом: Что им от меня нужно?

Вспыхнула боль, и Данте покачал головой, потянувшись к виску. Глубоко вдохнув, он втянул в себя запахи гвоздики, корицы и пота, витавшие в воздухе, и потянулся мыслями наружу.

Сильвер и Симона танцевали, прекрасные и грациозные, они дрожали, почти мерцая внутренним светом — кровавой-луны и голода. Смертные окружили их в надежде, что их выберут, мечтая, чтобы гладкая холодная рука обхватила их запястья и вытянула на танцпол.

За ними шепталась толпа, расступаясь перед Люсьеном, когда он проходил мимо.

Агент ФБР сделала первый шаг на пути к помосту. Люсьен шел сразу же за ней. Он посмотрел на Данте, предупреждая взглядом. Данте пожал плечами, рассматривая женщину, поднимающуюся по лестнице. Стройная, в черном плаще и слаксах, в модных черных скечерсах[10], с темно-рыжими волосами, заплетенными сзади во французскую косу. Выбившиеся пряди завивались возле ее щек, гладкого лба и полных губ. В глазах горели ум и решительность.

<Милая>, — отметил Данте.

Взгляд Люсьена потемнел, предостерегая, когда он прошел мимо женщины, становясь за троном.

<Опасная>, — вернул он.

Данте усмехнулся.

Агент поднялась на помост.

— Данте? — закричала она.

Несмотря на музыку, Данте прекрасно ее слышал, но был не против ее крика. Он кивнул. Она полезла в сумочку и, достав тонкий бумажник, открыла его.

— Специальный агент Уоллес, — прокричала она. — ФБР.

Наклонившись, Данте коснулся бейджа, посмотрел сначала на фото, затем на серьезное лицо агента, опять на фото и снова обратно. От неё исходил чистый и тонкий аромат, как от шалфея или как от города после сильного дождя.

— Хорошее фото, — убрав руку, он заглянул ей в лицо. — Однако я уже говорил с полицией.

Агент Уоллес бросила значок обратно в сумочку.

— Я понимаю. Но это другое расследование, — прокричала она. — Я считаю...

«Under Pressure» закончили свой сет долгим пронзительным фидбэком и заключительной барабанной дробью, после чего клуб погрузился во мрак, чтобы группа могла ускользнуть из клетки незамеченной. Шум в набитом клубе — визги, крики и гул сотни разговоров — нарастал в темноте. Слабый свет включили снова, чтобы показать опустевшую клетку.

Агент Уоллес снова заговорила нормальным тоном.

— Я нахожу любопытным то, что мистер ДеНуар позволил мне думать, что вас здесь нет. — Ее взгляд испытывал.

Данте пожал плечами.

— За мной трудно уследить. Я то прихожу, то ухожу.

— Есть более уединенное место, чтобы мы могли поговорить?

— Возможно, — ответил Данте. — Но я не хочу... поэтому нет.

Изогнув бровь, она спросила, понизив напряженный голос:

— Это проблема?

— Имеете в виду ваше пребывание здесь? — уточнил Данте. — Нет.

<Осторожней, дитя. Не стоит играть в эти игры>.

Данте проигнорировал Люсьена и тяжесть его взгляда, сосредоточившись на вспышках гнева в голубых глазах агента Хэзер. Его пульс ускорился.

— Это расследование убийства, — сказала агент Уоллес, подойдя ближе, слишком близко. — Я не понимаю, почему вы отказываетесь сотрудничать.

— Да, сотрудничество с законом — это не про меня, — ответил Данте, не двигаясь с места, отказываясь поступить так, как она рассчитывала, посягнув на его личное пространство.

Он слышал быстрый ритм сердца федерала, слышал, как кровь мчится по венам, чувствовал насыщенный и сладкий запах.

— Я не отниму у вас много времени. Мне просто нужно проверить пару деталей.

Данте провел рукой по волосам.

— Все, что я сказал, есть в полицейском отчете, — он развалился на троне, вытянув перед собой ноги. — Почитайте его.

— Уже прочла, — ответила Уоллес, встречаясь взглядом с Данте. — Но с вашего позволения я бы хотела осмотреть помещение, в частности внутренний двор.

— Не без ордера, — сказал Данте, понизив голос.

<Дитя...>

Она долгое время смотрела на него, наклонив голову, изучая своим пристальным взглядом.

— Послушайте, мы не должны преодолевать такой тяжелый путь.

— Это единственный путь, который я знаю, — отрезал Данте.

— Вы знали, что жертва была из Лафайетта? — спросила Уоллес напряженным голосом.

Подтянув ноги, Данте сел. Лафайетт. Боль вспыхивала, пульсируя. Он прикоснулся пальцами к своему левому виску и массировал до тех пор, пока она не исчезла.

— Черт, — прошептал он.

— Что-то не так? — спросила Уоллес.

— Да, — громко ответил Люсьен из-за трона. — Он страдает от мигрени. Я боюсь, что вам придется задать свои вопросы в другой раз.

<Проблема, — передал Вон. — Этьен уже в пути>.

— Нет, я... — Уоллес внезапно замолчала, когда по залу эхом пронесся возбужденный шепот.

Данте смотрел, как Этьен, одетый в Armani, разрезает толпу. Его кожа цвета цикория со сливками, казалось, светилась, он излучал гнев. Вон следовал за ним на расстоянии шага, медленно сокращая дистанция между ними.

Этьен остановился на первой ступени. Кобальтовые волосы, заплетенные в косу, оттеняли равнодушное точеное лицо. Вместо того чтобы встать рядом с Данте, Вон остался справа от новоприбывшего вампира, исполняя обязанности llygad.

Данте подался вперед, положив руки на подлокотники, напрягая мышцы.

— Тебе приказано предстать перед Советом, — сказал Этьен.

— Да ты, черт возьми, шутишь. — Данте усмехнулся.

Этьен напрягся.

— Совет проводит расследование.

— У Совета нет никакой власти над Данте, — заявил Люсьен.

— Je regrette[11], Вестник Ночи. — Этьен склонил голову, выражая уважение. — Дело не касается Падших.

— Готов поставить на это свою жизнь? — глубокий голос Люсьена разнесся по клубу.

Расследование ФБР. Запросы Совета. Здорово.

— Что может быть лучше популярности,— пробормотал Данте. Затем обратился к Этьену: — Если это опять о стрельбе, скажи, чтобы они не тратили свое время зря. Sa vaut pas la peine[12]. Я ничего не знаю…

Этьен взлетел по лестнице, но на третьей ступени Вон, двигающийся со сверхскоростью создания ночи, схватил его за руку.

— Высокомерный лживый ублюдок, — зашипел Этьен, его прищуренные глаза потемнели от гнева, — ты должен быть на привязи! Стоять на коленях!

Холодный воздух всколыхнул волосы Данте, когда Люсьен двинулся из-за трона. Данте выставил руку, перехватывая его.

— Бросаешь мне вызов, Этьен? — тихо спросил он.

Этьен вырвался из хватки Вона и поправил костюм. Он коснулся каждой круглой запонки, вырезанной из слоновой кости, от Armani на манжетах.

— Нет, — сказал он, сжимая кулаки. — Пока нет.

— Очень жаль, — ответил Данте, опуская руку.

— Но однажды ночью, — добавил Этьен, его губы изогнулись в улыбке. — Я буду ждать.

Данте встал.

— Удачи тебе, — сказал он.

— Я передал приказ, — произнес Этьен, — и надеюсь, ты проигнорируешь его, щенок.

Развернувшись, он двинулся сквозь притихшую, заинтересованную толпу, Вон следовал за ним по пятам. Смертные расступались перед ним, словно он был в огне.

Данте опустился на трон. Боль пульсировала в висках и затылке. Его живот скрутило. Он сжал подлокотники так, что побелели костяшки пальцев.

— Что это было?

Данте посмотрел на агента Уоллес, которая опустилась на одно колено рядом с ним. Она изучала его лицо. Ему казалась, она упускает из виду лишь самую малость.

— Ничего особенного, — вздохнул он. — Отказался лизать задницы. За это следует суровое наказание. Как обычно.

— Забавно, — пробормотала Уоллес так, словно ее слова ничего не значили. — ДеНуар действительно сказал правду о головных болях?

— Действительно, агент Уоллес, — сухо сказал Люсьен.— Я прямо здесь.

Взгляд Уоллес метнулся от Данте к Люсьену и обратно.

— Мне жаль, — ее голос был низким, не как у представителя закона. — Моя сестра тоже страдает от мигрени.

Данте посмотрел на нее. Маска агента исчезла. Выражение ее лица было искренним, взгляд голубых глаз твердым. На мгновение он подумал, что увидел ее сердце, теплое и сочувствующее, жесткое, объятое пламенем и сталью.

— Неужели? — спросил он.

Уоллес кивнула.

— Данте, послушайте, я могу избавить нас от пустой траты времени и многих проблем. Просто дайте мне разрешение...

— Нет, — ответил Данте.

Ее маска вернулась на место. Возможно, она всегда была там, может, то, что он увидел, было лишь иллюзией. Белый свет раздражал его зрение. Причиняя боль глазам.

Улыбка Уоллес исчезла. Она смотрела на него с отчаянием. Встав, она сказала:

— Это бессмысленно. Я могу получить ордер на обыск за час.

Сняв очки с ремня, Данте надел их.

— Хорошо. Я буду ждать.

— Так и сделаю, — произнесла Уоллес и сошла вниз по ступеням, в толпу.

Чистый свежий запах дождя от Уоллес остался, так же как и горячий аромат крови. Но ощущение ее власти исчезало с каждым ее шагом, и Данте понял, что ему стало чуточку легче дышать. Она была сильной, настойчивой и ослепительной. Как жаль, что она гребаный коп.

Холодная рука на мгновение успокаивающе коснулась волос и виска Данте, замораживая боль. Он закрыл глаза.

<Не дай мне уснуть>.

<Тебе нужен отдых. Кровь. — Мысли Люсьена ранили. — Я отвезу тебя домой до того, как боль усилится>.

— Нет. — Данте убрал руку Люсьена от виска. — Я собираюсь спуститься в клетку.

Люсьен встал перед ним. Данте посмотрел в золотистые глаза.

— Не сегодня, — сказал Люсьен. — Ты не в форме...

— Я в превосходной форме, — отрезал Данте.

— Привет, сладкий.

Люсьен обернулся, и Данте увидел улыбающихся Джину и Джея, они стояли на шаг позади, держась за руки. Корсет Джины был все еще расшнурован, открывая ложбинку между грудей. Она пахла спелой вишней. Все это пробудило его голод и всколыхнуло боль, соединяя их воедино.

Освободив руку, Джина прошла мимо Люсьена и села на колени к Данте. Она сжала его лицо руками, запрокинула голову и поцеловала. Губами и языком он почувствовал вкус Джея, ощутил и её вкус — насыщенный и пикантный. Он укусил её губу и попробовал кровь, сочащуюся из раны. Она вздохнула и застонала.

Пылающий. Беспокойный. Опасный.

<Дитя...>

Дрожа, Данте закончил поцелуй. Он облизывал ее нижнюю губу, пока не остановилась кровь и не затянулась рана. Джина смотрела на него из-под полуприкрытых век. Томная. Счастливая. Он ласково провел по линии ее скулы дрожащими пальцами. Пот стекал по его виску.

Джина коснулась пальцами его губ.

— Мы должны идти, секси, — шепнула она и соскользнула с его колен. — Завтра ночью?

Боль была словно ледокол, таранящий его мозг, контроль ускользал. Он отпустил ее без слов, Джей наклонился и поцеловал его.

— Завтра, — пробормотал Джей.

Схватив Джину за руку, он повел ее вниз по лестнице. Джина помахала с озорной улыбкой на губах.

Завтра ночью.

Данте смотрел, как они уходили.

Продолжая падение

Темно-янтарный в тусклом свете бурбон выплеснулся в низкий стакан Томаса Ронина. Бармен забрал кредитку, оставленную Ронином, затем неспешно направился к следующему посетителю, подошедшему к длинной полированной стойке бара. Ронин взял свою выпивку и повернулся.

— Похоже, ты облажался, — протянул Э.

Вытряхнув сигарету из плена помятой пачки Marlboro, он зажал ее между губами и прикурил серебряной Zippo. Ронин выхватил сигарету Э и, бросив на пол, затушил тлеющие угольки носком своих сапог из змеиной кожи.

— Удиви меня, — сказал он. — Расскажи, каким же образом?

Э бросил взгляд на Ронина, его глаза были скрыты темными очками, губы растянуты в усмешке. Он вытряс из пачки еще одну сигарету, сунул в рот и, прикурив, выдохнул серый дым Ронину в лицо.

— Думаешь, ты все знаешь, да, малыш Томми?

Ронин кивнул, сделав глоток бурбона.

— Многое.

— Да? — Ухмылка Э стала шире. — А ты знал, что разговаривающая с Данте девица — спецагент Хэзер Уоллес?

Ронин помахал рукой, отгоняя сигаретный дым. Подняв свои темные очки, он посмотрел на женщину в плаще, стоящую на помосте. Да, это была она — профайлер, работающая по делу Странствующего Киллера.

— Даже смена почерка, подпись и прочая херня не одурачат ее, — самодовольно сказал Э, его слова отдавали джином. — Я знал, что это не сработает. Хэзер здесь.

Восхищенный тон привлек внимание Ронина. Э уставился на Уоллес, его лицо светилось любовью. Или чем-то, что может сойти за любовь для такого извращенного и унылого существа, как Э.

Ронин прикончил бурбон, огнем разлившийся по венам и пробудивший совсем другой голод. Он следил за Данте и женщиной. Мальчишка был совершенством. Его оценка основывалась не только на сногсшибательной внешности Данте. Ронин читал досье. Он знал, кем мальчишка был и кем мог стать.

ДеНуар стоял позади трона, словно одна из статуй, охраняющих усыпальницы на кладбище Сент-Луис №3[13]. А кем был ДеНуар? Не вампиром, нет. Кем-то абсолютно иным. Кем-то, как подозревал Ронин, намного более древним и темным.

Несмотря на гнев, сделавший ее движения напряженными, Уоллес сохраняла спокойствие на очаровательном лице. Она развернулась и сбежала по ступеням на танцпол, после чего исчезла в толпе.

Ронин снова повернулся к бару и легко подтолкнул бармена с помощью своего сознания. Бармен заново наполнил стакан Ронина. Его пульс ускорился. За все века я никогда не видел и не чувствовал кого-либо похожего на Данте. Ни разу. Он залпом выпил бурбон. Жидкость скользнула в горло и дальше по пищеводу, обжигая так, что Ронин даже не почувствовал вкуса.

Э помнит свое прошлое. Данте нет. Почему? Была ли Джоанна безжалостной к Данте из-за его родословной? Толкнула ли она его за грань, пребывания за которой не выдержит ни один смертный?

Ронин наблюдал, как Данте откинулся на трон, пальцами поглаживая бледную кожу на виске.

Или, быть может, он все-таки не выдержал? Возможно, он пал ниже, чем кто-либо. И это падение все еще продолжается.

Ронин повернулся к своему спутнику.

— Кто-нибудь уже пришелся тебе по вкусу?

— Может быть, малыш с фиолетовыми волосами или светловолосая вампирша рядом с ним.

Э продолжал смотреть прямо перед собой, изучая толпу. Красные сигналы от инфра или тепловых индикаторов, вероятнее всего установленных Э, светились на боковой поверхности очков.

Ронин покачал головой.

— Слишком для тебя.

— У меня есть идея, — сказал Э жизнерадостным голосом и обернулся, чтобы посмотреть на Ронина. — Как насчет Данте? Он чертовски прекрасен и невероятно опасен. Бьюсь об заклад, это будет охрененно весело.

Поиск по сайту: