Ближе, чем она когда-либо была 1 страница

Эдриан Феникс

Взмах Крыльев

(книга первая)

Оригинальное название: A Rush of Wings

Цикл: The Maker’s Song/Песнь Создателя

В переводе участвовали: Amelia, Surly_Guard, Avomis, Aslynn, Weklu2, Евгения

Редакторы: Amelia, lone_wolf

Перевод сделан специально для сайта: http://thedarkwood.ucoz.ua/

Любое копирование материалов строго запрещено.

Содержание

1. Голос мертвых. 4

2. Клуб «Преисподняя». 12

3. Без слов. 22

4. Продолжая падение. 29

5. Сложный Путь. 33

6. Магия и Тайна. 39

7. Ближе, чем она когда-либо была. 44

8. Разрушитель. 54

9. Непройденные дороги. 62

10. Непредвиденное. 68

11. Живая связь. 78

12. Забытое прошлое. 83

13. Сувениры.. 95

14. Потерянный в системе. 103

15. Вихревое движение. 111

16. Кровавая клятва. 115

17. Рождение Социопата. 125

18. Все это для тебя. 130

19. Падший. 140

20. Самое темное сердце. 145

21. Утерянная Благодать. 146

22. Кровавый Ангел. 154

23. Огненная буря. 164

24. Преданное доверие. 180

25. Дьявол в деталях. 188

26. Очищение. 194

27. Искупление. 200

28. Сближение. 211

29. Все о С.. 220

30. Пробуждение. 241

31. Слова, льющиеся как огонь. 249

32. Усиливающийся шторм.. 260

33. Возвращение домой. 267

34. Все, что могло бы быть. 286

АННОТАЦИЯ

ЕГО ИМЯ ДАНТЕ.

Мрачный. Талантливый. Красивый. Звезда рок-группы «Inferno». Согласно слухам, владелец популярного ночного клуба «Преисподняя» в Новом Орлеане. Рожденный Кровью и сокрушенный злом на грани невозможного.

ЕГО ПРОШЛОЕ ЗАГАДКА.

Спецагент ФБР Хэзер Уоллес преследует садистского серийного маньяка, известного как Странствующий Киллер, и след приводит ее в Новый Орлеан, в клуб «Преисподняя», к Данте. Но опасно привлекательный музыкант не только препятствует ее расследованию, но и заявляет, что он «создание ночи», другими словами — вампир. Его прошлое проясняет немногое. Список судимостей в подростковом возрасте длиной в милю. Ни номера социального страхования. Ни даты рождения. Большую часть своей жизни он переходил из одной приемной семьи в другую, пока его не забрал Люсьен, который, кажется, хранит собственные тайны.

ЕГО БУДУЩЕЕ ХАОС.

Хэзер точно знает о Данте только одно: что-то связывает его с убийцей, и она почти уверена, что эта связь сделает его следующей жертвой СК. Хэзер необходимо узнать правду об этом чувственном, уязвимом, сложном молодом мужчине, который, как ей кажется, действительно может быть вампиром, чтобы наконец привлечь убийцу к правосудию. Но прошлое Данте хранит шокирующие, опасные секреты, и когда они раскроются, даже Хэзер не сможет защитить его от судьбы.

Голос мертвых

Сладкий, приторный запах крови и жимолости висел в туманном воздухе внутреннего двора, словно прогорклый дым. Свернувшееся клубком обнаженное тело лежало напротив каменной стены, увитой плющом, связанные руки, подложенные под голову, как у спящего ребенка, резко контрастировали с опухшим от побоев лицом. Темная футболка в сеточку была обернута вокруг горла, и кровь, почти черная в ночи, покрывала все тело, блестела на коже и камнях.

А выше на стене кровью было написано:

«Просыпайся».

Мышцы Хэзер Уоллес, затекшие после долгого полета из Сиэтла, скрутило еще сильнее. Сообщение было тревожным знаком, если это работа Странствующего Киллера. Предупреждение? Приказ? Ироничная шутка в отношении умирающей жертвы?

Осторожно вдохнув, Хэзер вышла из задней двери пиццерии «ДаВинчи» и оказалась в затененном дворике. Она обошла усевающие старый каменный пол пронумерованные таблички — указатели местоположения улик.

— Дэниел Спаррелл, девятнадцать лет, — сказал детектив Коллинз, стоящий в дверном проеме. — Из Лафайетта. Студент Луизианского университета. Исчез три дня назад. Найден работником во дворе около полудня.

«Замучен в другом месте, затем выброшен, — подумала Хэзер. — Почему здесь?»

Старомодные газовые фонари отбрасывали бледный мерцающий свет через двор. Сквозь омерзительный запах крови Хэзер уловила аромат жасмина и плюща, чащи и грушанки, белоцветковый букет, не способный замаскировать запах смерти.

Три года она преследовала Странствующего Киллера. И разбираться с его жертвами все еще не становилось легче.

Она опустилась на колени рядом с тем, что осталось от Дэниела Спаррелла. Измученный. Изнасилованный. Безжалостно убитый. Последняя жертва бродячего сексуального садиста.

Из-за соседней двери доносилась глубокая глухая вибрация.

— Что находится за стеной? — спросила она, пристально вглядываясь в разбитое лицо Дэниела.

— Клуб «Преисподняя», — ответил Коллинз. — Концертная площадка. Бар.

Он помолчал, а потом добавил:

— И притон вампиров. Якобы вампиров, ну вы же знаете?

— Имеете в виду готов? Или геймеров?

Коллинз усмехнулся.

— Черт, это вы мне скажите. Похоже, вы больше в курсе.

— У моей сестры была группа, — сказала Хэзер. — Кого я только не встречала на ее концертах.

Длинные темно-синие волосы скрывали лицо мальчика.

«Цвет ночного неба», — подумала Хэзер.

У Энни волосы часто были такого же цвета, когда они с группой взрывали залы своей бескомпромиссной панковской славой. До тех пор пока она во время эмоционального срыва не вскрыла себе вены прямо на сцене.

Хэзер сосредоточилась на отметинах на груди мальчика — чем-то вырезали или выжгли плоть. Она наклонилась ниже. Обугленная кожа. Покрыта волдырями. Череда кругов — пользовались автомобильным прикуривателем.

Символ анархии.

Кровь застыла в венах Хэзер. Символ тоже был новый. Как и кровавое послание. Если это дело рук Странствующего Киллера, то его подпись, мотив, стремление к убийству изменились от тайной близости — последние отчаянные моменты жизни жертвы его и только его — к открытому действию, привлекающему внимание. Невозможно. Теоретически. Но если он изменился, что тогда?

Тогда она должна выяснить почему.

Хэзер изучала лицо Дэниела, темно-синие волосы, одежду, скрученную вокруг горла. Вдыхала застоявшийся запах смерти, ощущая его на вкус.

Почему ты? Был целью? Или оказался не в том месте, не в то время? Почему здесь?

Она услышала голос отца, глубокий и низкий, его внушающий уважение тон: мертвые говорят только с помощью улик. Лишь с помощью улик ты голос мертвых.

Хэзер встала. Джеймс Уильям Уоллес — ведущий судмедэксперт Управления и самый паршивый отец в мире.

Мертвые не единственные, кто ищет глашатого, папа.

Ах, хорошая моя, они обрели свои голоса в тот момент, когда подобрали пистолет, нож, веревку или бейсбольную биту, как только они убили. С помощью улик ты заставишь их замолчать.

Хэзер отвернулась от свернувшегося клубком тела Дэниела, убрала намокшие от дождя пряди волос с лица и прислушалась к басам, доносящимся из клуба «Преисподняя».

Убийца Дэниела говорил громко и ясно. Он всегда тщательно готовился и действовал обдуманно. Значит, не случайно выбрал стену рядом с клубом. Встретился ли Дэниел со своим убийцей в клубе? Тогда зачем оставлять его тело здесь, а не во дворе клуба, по ту сторону стены?

А что если это было дело рук подражателя?

Тогда Странствующий Киллер все еще где-то там, наслаждается своей маленькой прогулкой по Штатам, случайно выбирая жертв — мужчин и женщин, подобно туристу в бермудах, выбирающему открытки.

Все еще где-то там. Все еще нуждающийся в том, чтобы его заставили замолчать.

Когда Хэзер пересекала двор, хорошо знакомая истина ярко вспыхнула в ее голове: она никогда бы не позволила заморозить дело, никогда бы не уничтожила улики, чтобы защитить репутацию близкого, неважно, насколько это больно.

В отличие от хорошо всем известного Джеймса Уильяма Уоллеса.

Хэзер присоединилась к Коллинзу у входа, ведущего в «ДаВинчи». Она прочла невысказанный вопрос в глазах детектива: Странствующий Киллер в Новом Орлеане?

— Почерк другой, — сказала она. — Послание... Я буду знать больше, когда мы получим отчет о вскрытии и анализ ДНК.

— Что говорит интуиция?

Хэзер перевела взгляд на тело Дэниела. Свернувшееся клубком. Руки сложены в молитвенном жесте. Обнаженное тело, лежащее под дождем. С множеством ножевых ранений. Задушенное. Некогда молодое и красивое.

Хэзер посмотрела на Коллинза. Шесть футов и дюйм, решила она, худой. Между тридцатью и сорока. Она отметила напряжение в плечах и челюсти.

— Насколько глубоко вы увязли в дерьме, что вызвали федералов?

Проблеск удивления промелькнул в его глазах.

— Они не зря назначили вас специальным агентом. По самые уши, и становится только хуже.

— Я сделаю все, что смогу, чтобы вытащить вас, — сказала Хэзер. — Я признательна за ваш звонок.

Коллинз долго смотрел на нее своими карими глазами, взвешивая и анализируя. Он кивнул.

— Спасибо. Но я выберусь сам.

— Справедливо. — Хэзер встретилась с ним взглядом. — Моя интуиция говорит мне, что это дело рук СК. Но это не для протокола.

Легкая улыбка коснулась губ Коллинза.

— Справедливо.

— Он, наверное, давно ушел.

Коллинз кивнул с мрачным лицом.

— Путешественник.

Вопли, смех и пронзительные джазовые риффы доносились с улицы. И под всем этим устойчивое бум-бум-бум музыки из клуба «Преисподняя».

— Марди Гра, — сказал Коллинз. — Ну, почти. Еще три дня, и это сводит с ума. — Он тряхнул головой. — Бывали здесь когда-нибудь?

— Нет, это моя первая поездка в Новый Орлеан.

— Позвольте мне выразить благодарность вашему чутью и пригласить на ужин в стиле Нового Орлеана. — Коллинз оттолкнулся от косяка. Чистый пряный запах его одеколона пробился сквозь густой запах смерти и крови, повисший во дворе.

— Спасибо, но в другой раз. Я хочу посмотреть кое-что и, может быть, урвать немного времени для сна. — Хэзер протянула руку.

— Я ценю ваше время и помощь, детектив. — Коллинз ухватил ее руку и пожал.

Сильная хватка. Честный человек.

— Зови меня Трент. Или Коллинз, если ты старой закалки. Я свяжусь с тобой, как только что-нибудь узнаю.

— Звучит неплохо, Трент.

Отпустив руку Коллинза, Хэзер вернулась в пиццерию и направилась к выходу. Мысль кружила вокруг символа анархии, отпечатавшегося в памяти.

Почерк изменился. Он общается. Но с кем, и почему именно сейчас?

* * *

Сидя за небольшим лакированным столом в своей комнате, Хэзер подключила ноутбук к Интернету отеля. Открыв банку холодной сладкой содовой со вкусом сливы Dr.Pepper, она сделала большой глоток, упавший в ее пустой желудок, словно кусок льда.

ПРОСЫПАЙСЯ.

Вызов? Для правоохранительных органов? Управления? Для неё? Ни то, ни другое?

Пьяный смех и крик: «Чувак! Хочешь, укушу? Чува-а-ак!» — пронеслись мимо ее двери и дальше по коридору, исчезая вместе с гуляками, находившими свои номера.

Хэзер вставила наушники iPod’а в уши и уменьшила громкость, чтобы услышать, если кто-то ее позовет. Сделав еще один большой глоток Dr.Pepper, она забила в онлайн-поисковике клуб «Преисподняя».

Бутлег[1] Лэя Стэнза, который она загрузила в свой iPod, помогал сосредоточиться. Под аккомпанемент акустической гитары, низкий и глубокий голос Стэнза звучал хрипло и устало, как голос человека, опустошающего свое сердце в последний раз.

Я жажду предоставить все судьбе и как пустая лодка плыть по морю в штиль / Мне не нужен свет / Я не боюсь тьмы...

Проверяя ссылки, выведенные на странице поиска, Хэзер узнала, что клуб «Преисподняя» был открыт около четырех лет назад, и завсегдатаями этого заведения были готы/панки/сборища «хотимбытьвампирами». Энни с группой выступила бы в подобном месте.

Многие местные группы и неформалы играли в клубе, в особенности «Inferno», индастриал/готик группа, солистом которой был молодой человек, также, по слухам, являющийся и владельцем «Преисподней». Данте.

Хэзер покачала головой. Данте из «Inferno». Мило. Неплохо для раскрутки. В надежде узнать больше о возможном владельце клуба, она загуглила «Inferno» и добила счетчик посещений сайта до триллиона. Прокрутив вниз официальный веб-сайт группы, она зашла на вкладку «концерты» — ни одного в прошлом году; «альбомы» — два, третий должны выпустить в ближайшие несколько дней; «фотографии». Она остановилась, изучая запечатленные образы.

Трое мужчин слегка за двадцать — дреды, стрижка «канадка», привлекательные фигуры с пирсингом и татуировками — находились на одном из кладбищ Нового Орлеана, все они смотрели в разные стороны. За ними стояла четвертая фигура в черных джинсах и мешковатой толстовке, капюшон надет. Голова опущена, пальцы держат края капюшона, лица не видно. Казалось, он рассматривает гравий под сапогами.

Но что привлекло внимание Хэзер, так это кулон, висящий на шее. Символ анархии. Она выпрямилась, увеличила изображение и в изумлении уставилась на подвеску в форме буквы «А», заключенной в круг, изготовленную из чего-то похожего на колючую проволоку и нанизанную на черный шнурок.

Сердце забилось быстрее, когда Хэзер проверила подпись к фотографии. Этой фигурой оказался Данте. Она кликнула на следующий снимок. Данте стоял спиной к камере. Знака анархии не было видно. На другом фото кулон из колючей проволоки, свисающий в качестве подвески с запястья, едва заметно просматривался.

Хэзер тщательно изучила каждую фотографию. Символ анархии не всегда присутствовал или был виден. Но она заметила одно: фронтмен «Inferno» никогда не находился в центре кадра. Данте стоял либо позади других членов группы, либо в стороне, или на коленях перед ними, опустив голову. Ни разу она не видела его лица. Только прядь черных волос или бледную щеку, и все.

Еще один маркетинговый ход? Ах-этот-такой-таинственный солист? Или действительно нежелание быть на первом плане где-то еще, кроме сцены?

Хэзер пролистала онлайн интервью группы и не удивилась, обнаружив, что почти все провели с другими членами «Inferno». «В студии» — причина, которую обычно называли, объясняя отсутствие Данте.

Прикончив банку Dr.Pepper, Хэзер добралась до последней статьи и открыла её. На этот раз Данте не был «в студии»; он в одиночку давал интервью. Бросив пустую банку на стол, Хэзер подалась вперед, чтобы прочитать статью.

Данте с толком говорил о музыке и о состоянии музыкальной индустрии, французские слова придавали его комментариям остроты, его стиль в целом был мрачным и насмешливым.

Данте: Пора вернуться ко временам гильотины. Если у тебя нет страсти к музыке, если ты занимаешься музыкой, не вкладывая в нее душу, а только ради денег, славы или тёлок, тогда попрощайся со своей головой.

АП (Ассошиэйтед Пресс): Вы серьезно?

Данте: Ага. Так, по крайней мере, у нас была бы честная эстрада. Ты должен пролить кровь за свою публику, так или иначе.

АП: Почему вы не даете больше интервью?

Данте: Я хочу, чтобы внимание было сосредоточено на музыке, а не на мне.

АП: Но люди хотят знать о вас больше. Вы и есть музыка. Почему вы открыли «Преисподнюю»?

Данте: (напряженно) Показать музыкантов, новые таланты.

АП: Как вы относитесь к слухам о том, что вы вампир?

Данте: (поднимаясь) Неверный акцент. Мы закончили.

Вампиры? Это шутка? Очередной рекламный ход? Внезапно Хэзер вспомнила слова Коллинза: И притон вампиров. Якобы вампиров, ну вы же знаете?

По ID коду управления Хэзер подключилась к городскому архиву и просмотрела всю имеющуюся на клуб «Преисподняя» информацию. Единственным владельцем значился Люсьен ДеНуар, французский предприниматель. Все документы и права собственности оформлены на его имя. Но, основываясь на последнем интервью и своей интуиции, Хэзер полагала, что ДеНуар лишь инвестор. «Преисподняя» была детищем Данте.

Хэзер зашла в систему полицейского управления Нового Орлеана под гостевым паролем и забила в поиск Данте, однако без фамилии не особо надеялась на успех. Поиск выдал список, и она быстро прошлась по нему, изучив информацию и остановившись на имени Данте Прейжон. Ни номера социального страхования. Ни водительского удостоверения. Возраст примерно двадцать один год. Отказался называть дату рождения. Официальной фамилии нет. Прейжон — имя семьи, воспитывавшей его в детстве в Лафайетте, штат Луизиана.

Лафайетт. Родной город Дэниела Спаррелла. Связи завертелись в ее голове, словно изображения в игровом автомате. Барабаны, щелкая, остановились, образуя линию.

Символ анархии. Лафайетт. Клуб «Преисподняя».

Хэзер просмотрела личное дело Данте Прейжона — хулиганство, вандализм, незаконное проникновение, праздношатание — сплошь мелкие преступления. Она поискала фото в досье, но не нашла ни одного. Нахмурившись, она пролистала записи по делам и досье арестов. Почти во всех случаях причиной отсутствия фотографии была указана неисправность камеры. Но один офицер вместе с тем кратко описал и другую причину:

Этот мелкий засранец не будет стоять спокойно. Он движется чертовски быстро. Когда мы делаем снимок, он, блядь, просто исчезает. И так каждый грёбаный раз, когда мы имеем дело с этим говнюком. Вот фотография, которую удалось сделать в тот единственный раз, когда он стоял спокойно.

Хэзер кликнула на фото. Голова наклонена и скрыта капюшоном. Рука перед лицом, средний палец выставлен. Дерзкий. Даже находясь под арестом, играет в игры. Она долго пристально рассматривала снимок. Единственный фотопортрет, для которого Данте стоял спокойно? Были ли производившие арест офицеры просто некомпетентны?

Отпусти меня, старик, просто дай мне уйти.

Хриплый голос Лея Стенза и его печальные, тоскливые тексты подошли к концу. В наступившей тишине в мыслях Хэзер крутился прочитанный в глазах Коллинза вопрос: Странствующий Киллер в Новом Орлеане?

И он… что?.. Идентифицируется как Данте Прейжон?

Теперь? Внезапно? Спустя три года?

На экране ноутбука замигало сообщение от ее руководителя, Крейга Стёрнса: «Уоллес, как продвигается консультация?»

Хэзер набрала: «В процессе. Похоже на СК, но не точно». Она остановилась, пальцы зависли над клавиатурой.

Должна ли она упомянуть про сбой данных, на который наткнулась во время перелета из Сиэтла? Про отказ в доступе к данным жертв СК в программе задержания насильственных преступлений и в национальном центре анализа насильственных преступлений? Проблемы, которых у нее никогда прежде не возникало до того, как она начала работать над этим делом.

Хэзер потерла лицо и бросила взгляд на окно. На улице лил дождь, раскрашивая стекло полосками света неоновых ламп. Возможно, у нее паранойя. Ошибка оператора. Сбой в работе сервера. Чего только не бывает. Быть может, ей нужно обновить свой компьютер.

И все же. Перемена в почерке СК. Компьютерная ошибка.

Хэзер перевела взгляд назад к монитору и мигающему курсору. Тревога тугим узлом свернулась в животе.

Но что если сбой был умышленным? Мог это сделать Стёрнс?

Она тряхнула головой. Её кэп был надежным парнем, жестким, но честным. Он даже помог ей с Энни, когда отец отказался. Подобного рода уловки были не в стиле Стёрнса.

Пальцы Хэзер застучали по клавиатуре: «Проверяю наводки. Почти закончила. Свяжусь с вами завтра». Она нажала кнопку отправки.

Отодвинувшись на стуле от стола, она захлопнула крышку ноутбука и выключила iPod. Хэзер накинула плащ. Взяв со стола свой кольт 38 калибра, она засунула его в специальный внутренний карман плаща на груди.

Время наведаться в «Преисподнюю».

Клуб «Преисподняя»

— Плевать на твои деньги. Выйди за линию.

Хэзер протолкнулась через группу людей, столпившихся на узкой улице, и, ухватившись за медную лошадиную голову ближайшей коновязи, шагнула на переполненный тротуар.

Она взглянула на говорившего. Он стоял у входа в клуб за бархатной лентой. Отражения неоновых вывесок мигали в чёрных линзах его солнцезащитных очков и подсвечивали серебристый полумесяц чуть ниже правого глаза. Высокий и худой, в джинсах, потертых кожаных ковбойских сапогах и кожаной куртке такого грязного цвета, что это её удивило. Она никогда не видела приверженцев цыганского образа жизни работающими, тем более городских сквоттеров[2]. По крайней мере, законно. Длинные тёмные волосы были собраны в хвост, усы обрамляли рот, он ухмыльнулся модно-одетому-не-для-трущоб туристу, который подобрался к ленте.

Хэзер остановилась. Она что увидела клыки, когда вышибала ухмыльнулся? Возможно. На одном концерте Энни она слышала, что за несколько тысяч долларов можно имплантировать клыки.

И учитывая, что это клуб «Преисподняя»...

Люди пробивали себе путь, толкая Хэзер локтями и плечами. Сильный удар по ребрам заставил ее прижать руки плотнее к себе, придерживая ремешок сумочки, накинутой на плечо. Ее взгляд прошелся по толпе жаждущих получить пропуск внутрь.

Большинство из них были готами, с крашеными в темный волосами, бледным макияжем, черной помадой и подведенными глазами, как мужчины, так и женщины. Некоторые парни напоминали Бреда Питта или Тома Круза из старого вампирского кино: длинные волосы, кружевная рубашка, бархатный пиджак и трость с серебристой ручкой. Девушки втиснулись в облегающие латексные платья или темные бархатные мини с колготками и ажурными чулками.

Очередь пестрила многообразием цветных пятен, это были дети в рваных джинсах и тинэйджеры с модно подстриженными или заплетенными в дреды волосами. Некоторым, как утверждал турист, было просто любопытно.

Посмотрев вверх на черный железный балкон, Хэзер увидела, как развеваются шторы от ночного ветра из открытого французского окна на третьем этаже. Свет мерцал внутри и манил к себе. Хэзер сократила путь через толпу, проскользнув между тусовщиками, отвратительно пахнущими пивом, пачули и потом, к вышибале. Она взглянула на непримечательную дверь за ним — ничто не указывало на клуб.

Дождь моросил мелким прохладным бисером на лицо Хэзер, ее волосы и плащ. «Как в Сиэтле», — подумала она, затем полезла в сумочку и нашла значок.

Королева-панк в клетчатых брюках с множеством ремней и в черной рваной футболке, сколотой по бокам булавками, с надписью: «СЪЕМ ВАШИ ТРУПЫ», позволила вышибале обыскать себя. Он остановился на ее бедре, скользнув покрытой шрамами рукой в сапог, и нащупал спрятанный складной нож.

— Дерзкая девчонка, — сказал вышибала, изгибая бровь.

Он обращался с ножом как профи, легко вращая его между пальцами, прежде чем положить в карман. Королева-панк ударила себя татуированной рукой по лбу. Ее губ коснулась робкая улыбка.

— Черт, Вон! Забыла!

— Держу пари, — ответил он. — Сможешь забрать, когда будешь уходить. Заходи.

Хэзер отметила имя. Она стояла на тротуаре, возможно, в ярде от него. И знала, что он в курсе ее присутствия, видела это в обманчивой расслабленности позы, в том, как он специально не смотрел в ее сторону. Но так даже лучше. Сейчас она хотела только наблюдать.

Спустя пару минут вышибала повернулся к ней и, склонив голову, долго изучал.

— Ладно, детка, — произнес он, сверкнув в улыбке клыками, — что я могу сделать для тебя?

— Я специальный агент Уоллес, — сказала Хэзер, стоя возле него. Она показала свой значок так, чтобы только он мог видеть. — Я расследую убийство по соседству.

Мужчина кивнул.

— Копы уже были здесь, дорогуша.

Спрятав значок, Хэзер всмотрелась в лицо вышибалы и увидела свое отражение в линзах очков: мокрое лицо, волосы откинуты назад, блестящие капли дождя на черном плаще.

— Я ищу Данте Прейжона.

Пожав плечами, вышибала обратил свое внимание на готическую принцессу, которая переминалась с ноги на ногу, надув красные от помады губы.

— Может, он внутри, может, нет, — ответил он, — не могу сказать.

Его руки обыскали бархатные изгибы готической принцессы.

— Проходи, дорогуша, — сказал он девушке и посмотрел на Хэзер.
— Ты тоже. Сомневаюсь, что тебе здесь место, но…

— Как твоя фамилия, Вон?

Выгнув бровь, он пробормотал:

— Тонкий слух. — И снова пожал плечами. — Смит. Или, может быть, Джонс. Мама потеряла след. Но если ты выяснишь ее, куколка, — произнес он, смотря на Хэзер поверх очков сверкающими зелеными глазами,
— позвони мне.

— Рассчитывай на это, — сказала Хэзер.

* * *

Вон смотрел на федерала, исчезающего в клубе.

<Агент внутри. Милашка в плаще с серьезными глазами>.

Как всегда, разум Люсьена ощущался чужим, с множеством упорядоченных размышлений. Но открытым. Вон почувствовал паузу, а затем смог передать свои мысли.

<Она хочет Данте>.

Мысли Люсьена пронзали разум Вона так интенсивно, и иногда это нервировало, особенно, когда он размышлял, что отклик Люсьена тем не менее был нежным.

<Ей придется довольствоваться мной>.

Хорошо. Лишь два сюрприза, и ночь только начинается. Федерал — номер один. Создание ночи — номер два. Незнакомец с бородкой, в черных джинсах, не заправленной жемчужно-голубой рубашке и в сапогах из змеиной кожи, притащился с эксцентричным смертным.

— Какая честь, llygad[3], — сказал незнакомец, когда Вон обыскивал его.

Но напряженность в теле говорила об обратном. Как и довольная улыбка его смертного приятеля.

Внимание Вона вернулось к ленте. Он улыбнулся двум симпатичным молодым девушкам, прижимающимся друг к другу, они смеялись, всматриваясь в него глазами с расширенными от наркотиков зрачками. Он чувствовал их аромат — сандаловое дерево, ваниль и сильный химических запах. Слушал, как кровь пульсировала в их венах.

Он слегка наклонился и отцепил ленту ограждения, жестом предлагая им войти. Первая, с медовыми волосами и темными глазами, схватила его руку и затем поцеловала. Ее мягкие губы замерли, теплые, по сравнению с кожей Вона. Поцелуй послал дрожь по его руке и позвоночнику.

Она смотрела на него влюбленными глазами.

— Создание ночи. — Послав ему воздушный поцелуй, она вздохнула, поскольку хихикающая подруга схватила ее за руку и повела в клуб.

Голод возрастал внутри Вона. Теплый аромат ванили смертной с медовыми волосами проник в него. Сделав глубокий вдох, он обыскал следующего человека в очереди, а затем просканировал возбужденную толпу, высматривая кого-нибудь, кто бы выделялся. Федералы редко работали в одиночку. Он приглушил свой голод, чтобы сохранить бдительность. Сегодняшняя ночь была не для мечтаний о теплой плоти, горячей крови и сексуальном хихиканье. Не с федералами внутри.

И ночным незнакомцем.

* * *

Голова Джины покоилась на плече Данте, когда он укусил ее бледную шею. Горячая насыщенная кровь с примесью кокаина тонкой струйкой потекла в его рот. Он пил из нее осторожно, отсчитывая глотки. Скользнул рукой в ее расшнурованный корсет, поглаживая и сжимая упругую грудь. Ее соски напряглись под его ладонью. Она застонала, тяжело задышав. Данте обхватил ее рукой за талию, прижимая крепче.

Джина выгнулась дугой, и Данте, окинув взглядом ее тело, посмотрел на Джея, который стоял на коленях у края кровати, положив руки на голую задницу Джины и уткнувшись лицо между ее бедер. Данте возбудился и почувствовал, что затвердел. Он закрыл глаза, продолжая пить. Стоны Джины участились и стали настойчивей. Он слышал, как ее высокие до бедер чулки терлись о синель постельного покрывала, слышал приглушенное дыхание Джея, слышал сердцебиение Джины, скрип собственных кожаных брюк, когда двигался на постели.

Голоса без звука — песня без слов — коснулись его горящих мыслей, пробудив от горячего аромата смешанной с кокаином крови Джины. Беспокойство прокрадывалось в его разум.

Данте открыл глаза и оглядел комнату, залитую мерцанием свечей и неоновым светом.

<Люсьен?>

<Оставайся на месте, дитя. Кормись. Играй со своими tayeaux[4]>.

Данте оторвался от шеи Джины. Она подняла голову, и в брошенном на него взгляде из-под тяжелых век было недоумение. Потом она ахнула, когда Джей скользнул пальцем внутрь нее. И снова закрыла глаза.

<Что не так?>

<Ничего, — ответил Люсьен. — Просто бизнес>.

Внезапная боль пронзила левый висок Данте. Дыхание перехватило, когда боль усилилась, а потом отступила. Мускулы скрутило в узел, он сильнее прижал к себе Джину, закрыл глаза и слушал ее неровное дыхание, пока Джей доводил ее до оргазма. Он слушал Джину и игнорировал все остальное.

Включая оставшиеся после ухода боли голоса.

* * *

Хэзер спускалась в переполненный зал с темными стенами, которые были небрежно расписаны граффити с флуоресцентной краской. Ее взгляд зацепился за парочку надписей: «ПРЕИСПОДНЯЯ РУЛИТ!» и «РЭНДИ САКС ХРЕН», и «МЫ УМРЕМ МОЛОДЫМИ».

Поиск по сайту: