ОТПУСКАЯ СТАРОГО ДРУГА 2 страница

— Она потратила слишком много сил, — несколько рассеянно сказал он. Сам Дони хорошо понимал состояние Биасты. Она была очень слаба, и одним лишь воодушевлением ее не спасти. Приподнятое настроение на некоторое время улучшит ее самочувствие, но болезнь все равно возьмет свое. Чтобы Биаста действительно поправилась, им необходима помощь лорда Ферингала.

Дони Гандерлей взглянул на Тори и увидел в глазах дочери настоящий страх.

— Ей просто нужно хорошенько отдохнуть, — успокоил он девочку, кладя ей руку на плечо.

— Меральда сказала маме, что врезалась в дерево, — отважилась доложить Тори, и Дони нахмурился.

— Так и было, — негромко и печально сказал Дони. — Ну почему она так сопротивляется? — внезапно с сердцем вырвалось у него. — Сам хозяин ее обхаживает. У нее будет такая жизнь, о которой она и мечтать не могла.

Тори отвела глаза, и отец понял, что ей известно больше, но она не хочет выдавать. Он встал перед ней, поймал за подбородок, хотя она избегала смотреть ему в глаза, и спросил:

— Что ты знаешь?

Тори молчала.

— Отвечай мне, дочь, — потребовал Дони, тряхнув ее за плечи. — Что на уме у твоей сестрицы?

— Она любит другого, — неохотно призналась Тори.

— Яку Скули, — договорил за нее отец. Держа дочь уже не так крепко, Дони задумался. Он об этом догадывался, и не исключено, что чувства дочки к этому пареньку действительно глубоки. Или же она думает, что глубоки. Дони неплохо знал Яку и понимал, что этот парень — пустышка, ничего особенного в нем нет. Но почти все девушки деревни были влюблены в этого меланхоличного юношу.

— Она меня прибьет, если догадается, что это я тебе сказала, — заныла Тори, но отец снова тряхнул ее, и она умолкла. У него на лице было такое выражение, какого она ни разу не видела, но подозревала, что именно так он и смотрел на Меральду, когда решил проучить ее.

— Ты думаешь, это все игрушки, да? — сердито спросил Дони.

Девочка расплакалась, и Дони отпустил ее.

— Смотри же: матери и сестре — молчок, — предупредил он.

— А ты что собираешься делать?

— То, что нужно, и сопливой девчонке знать об этом не обязательно! — рявкнул Дони. Он развернул дочь и подтолкнул к дому. Заставлять не пришлось, девочка припустила к дверям, не оглядываясь.

Дони смотрел на пустую дорогу, ведущую к замку, в котором его дочурка, красавица Меральда продавала себя ради блага семьи. В это мгновение Дони хотелось побежать к замку со всех ног и придушить лорда Ферингала, но он быстро прогнал такие мысли, напомнив себе, что другой молодой человек не меньше нуждается в его внимании.

* * *

Яка Скули, стоя на каменистом пляже, окружавшем подступы к замку Аук, видел, как нарядная карета въехала на мост и проследовала во внутренний двор. Он знал, кто сидит в ней. От ярости кровь в его жилах вскипела.

— Будь ты проклят! — прохрипел он, грозя кулаком в сторону замка. — Проклинаю, проклинаю, проклинаю! Я добуду меч, чтобы пронзить твое черное сердце, как ты пронзил мое, подлый Ферингал! С какой радостью я буду смотреть, как твоя кровь растекается по земле, и шепну тебе на ухо, что победа осталась за мной!.. Но, увы, я не могу! — зарыдал он, и прижался лбом к влажному камню. — О, что это? — вскричал он, выпрямившись и потрогав рукой лоб. — У меня жар! Меральда наслала на меня лихорадку. Коварная обольстительница! Меральда наслала лихорадку, а Ферингал хочет захватить то, что принадлежит мне по праву! Отринь его, Меральда! — в голос закричал он, в приступе ярости пиная камни и скрежеща зубами.

Приступ был недолгим. Яка быстро успокоился, убеждая себя, что одолеть врага, обладающего нечестным, полученным от рождения преимуществом, он может только хитростью. Поэтому Яка стал придумывать, каким образом обернуть щемящую боль своего разбитого сердца против власти упрямой девушки.

* * *

Дивные ароматы прелестного маленького садика с южной стороны замка Аук пленили Меральду. Высокие белые и красные розы росли здесь вперемешку с лилиями и лавандой, создавая такие дивные композиции, что девушка не знала, куда смотреть. Здесь же росли анютины глазки, и местами, как подарок для внимательного зрителя, выглядывали из зарослей незабудки. Несмотря на туман, почти всегда висевший над Аукни, а может как раз благодаря ему, сад пестрел яркими красками, словно гимн рождению и возрождению, весне и самой жизни.

Очарованная этой красотой, Меральда мечтала лишь о том, чтобы сопровождал ее на этой прогулке не лорд Ферингал, а Яка. Разве не прекрасно было бы обнять и поцеловать его здесь, среди чудесных ароматов и красок, под деловитое гудение пчел?

— Здесь по большей части хозяйничает Присцилла, — заметил лорд Ферингал, почтительно держась на шаг позади девушки.

Меральда удивилась и подумала о том, что, быть может, первое впечатление о хозяйке замка было обманчивым. Человек, способный с любовью и заботой вырастить сад такой красоты, заметно выигрывал в ее глазах.

— А вы здесь совсем не бываете? — обернувшись, обратилась она к молодому человеку.

Ферингал пожал плечами и вяло улыбнулся, словно ему неловко было сознаться, что он сюда почти не ходит.

— Разве это не прекрасно? — спросила Меральда. Лорд Ферингал бросился к ней и взял ее руку в свои.

— Но вы прекраснее во сто крат, — выпалил он;

Меральда, чувствуя себя гораздо увереннее, чем в первый раз, отняла руку.

— Я говорю о саде, — подчеркнула она, — Эти цветы — у них такие дивные краски и аромат. Неужели вы не находите их прекрасными?

— Разумеется, — поспешно и послушно подтвердил Ферингал.

— Ну, посмотрите же вокруг! — воскликнула Меральда. — Не глядите только на меня, посмотрите на цветы, они — чудесная награда за труд вашей сестры. Посмотрите, как они хороши все вместе и каждый цветок прекрасен по-своему, но ни один не загораживает другой.

Лорд Ферингал оторвал взгляд от Меральды и посмотрел на цветочные россыпи, и вдруг на его лице появилось странное выражение, как будто он только что прозрел.

— Теперь видите, — после долгого молчания произнесла Меральда, но лорд Ферингал все с таким же интересом обозревал сад.

Он обернулся к Меральде, и в глазах его читалось изумление.

— Я провел здесь всю жизнь, — сказал он. — И все это время сад был здесь, но я никогда не замечал его красоты. Надо было, чтобы появилась ты и раскрыла мне глаза. — Он подошел к девушке поближе и взял ее руки в свои, потом медленно наклонился и поцеловал ее, но не настойчиво и властно, как в прошлый раз. Это был нежный, благодарный поцелуй. — Спасибо тебе, — проговорил он и отодвинулся.

Меральда неуверенно улыбнулась.

— Что ж, только благодарить вам следует вашу сестру, — сказала она. — Потребовался огромный труд, чтобы сделать это место таким чудесным.

— Поблагодарю, — без особого энтузиазма согласился Ферингал.

Меральда понимающе улыбнулась и стала глядеть на цветы, вновь замечтавшись о том, как прекрасно было бы пройтись по этому саду вместе с Якой. Однако влюбленный господин вновь приблизился к ней и прикоснулся, так что она не смогла долго предаваться своим грезам. Девушка решила смотреть только на цветы, надеясь, что если не отвлекаться от их красоты и смотреть на них, пока не сядет солнце и позже, когда все будет залито неярким светом луны, то ей как-то удастся пережить эту ночь.

Лорд Ферингал оказался достаточно деликатен, и они долго просто стояли рядом, погрузившись в созерцание. Солнце скрылось за горизонтом, взошла луна, и сад утратил большую часть своего очарования и роскоши, хотя луна была полной, а чудесный сладкий запах, растворенный в соленом воздухе, был по-прежнему силен.

— Ты так ни разу за весь вечер и не посмотришь на меня? — спросил Ферингал, мягко поворачивая девушку к себе.

— Я просто задумалась, — ответила Меральда.

— Расскажи мне, о чем ты думаешь, — сразу же попросил молодой человек. Девушка вздернула плечико:

— Да так, глупости разные.

Лорд Ферингал просиял.

— Готов спорить, что ты думала о том, как хорошо было бы гулять здесь каждый день, — предположил он. — Приходить сюда, когда захочется, при свете солнца или луны, или даже зимой, когда можно смотреть на холодное сизое море и громоздящиеся далеко на севере айсберги.

Меральда благоразумно не стала напрямую это отрицать и, конечно же, не добавила, что всего этого она желала бы лишь в том случае, если бы ее Яка, а не лорд Ферингал, был рядом с ней.

— Но все это может быть твоим, — с жаром продолжал Ферингал. — Ты же сама знаешь. Все это и даже больше.

— Вы же меня совсем не знаете, — воскликнула девушка, не желая верить в услышанное и совершенно растерявшись.

— Ты ошибаешься, моя Меральда, — сказал он, падая на одно колено, удерживая в ладонях руку девушки и нежно ее поглаживая. — Я знаю тебя, Меральда, потому что искал тебя всю жизнь.

— Что за ерунду вы говорите, — смущенно пробормотала Меральда, но Ферингал не отступал.

— Я всегда думал, найду ли я когда-либо женщину, которая полностью завладеет моим сердцем, — произнес он, и девушке показалось, что он рассказывает это не столько ей, сколько себе. — Конечно, мне представляли многих. Многие торговцы желали бы надежно обосноваться в Аукни, отдав мне за это в жены своих дочерей, но ни одна из них не трогала мою душу. — Он резко встал и отошел к стене, за которой дышало ночное море. — Ни одна, — с чувством повторил он, обернулся и поглядел на девушку подернувшимися влагой глазами. — Пока я не увидел тебя, Меральда. Я сердцем чувствую, что ни одна другая женщина на земле не станет моей женой.

Меральда захлопала глазами, ошеломленная его прямолинейностью и стремительностью. Пока она молча стояла, раздумывая над ответом, он обнял ее, стал гладить ее спину и покрывать поцелуями лицо. Уже не робко — требовательно.

— Ты должна стать моей, — страстно промолвил он.

Меральда уперлась ладонью ему в грудь и отстранилась, но он снова притянул ее к себе.

— Прошу тебя, Меральда! — вскричал он. — Я с ума схожу!

— Вы говорите, что хотите взять меня в жены, а сами обращаетесь со мной, как со шлюхой! — закричала она. — Ни один мужчина не возьмет замуж женщину, с которой уже переспал!

Лорд Ферингал замер.

— Но почему? — ошеломленно спросил он. — Ведь это любовь. У меня все внутри горит, и сердце стучит как бешеное, так я хочу тебя!

Меральда безнадежно озиралась, пытаясь придумать способ сбежать, но вдруг пришло неожиданное спасение.

— Прошу прощения, мой господин, — раздался голос от дверей замка. Оба повернулись и увидели стоящего в проеме Темигаста. — Я услышал возглас и испугался, что кто-то из вас упал за ограду.

— Ну, теперь ты видишь, что все благополучно, так что уходи, — раздраженно бросил молодой хозяин, жестом приказывая ему удалиться, а сам повернулся к Меральде.

Старый управляющий сочувственно посмотрел на испуганное, побелевшее лицо девушки.

— Мой господин, — спокойно произнес он, — если вы и впрямь надеетесь жениться на этой женщине, то вам следует обращаться с ней как с дамой. Уже поздно, — объявил он. — Семейство Гандерлей ожидает возвращения дочери. Я прикажу закладывать карету.

— Пока рано, — живо возразил Ферингал. — Прошу вас, — просительно и тихо произнес он, обращаясь и к девушке, и к Темигасту. — Еще чуть-чуть.

Темигаст поглядел на девушку, и она нехотя кивнула.

— В таком случае я скоро вернусь за вами, — сказал Темигаст и вернулся в замок.

— Я больше не потерплю такого поведения, — заявила Меральда поклоннику, осмелев после его униженной просьбы.

— Мне очень тяжело, Меральда, — откровенно признался он. — Тебе этого не понять. Я думаю о тебе день и ночь. Я с нетерпением жду дня, когда мы поженимся, когда ты будешь целиком принадлежать мне.

Меральда не ответила, прикладывая все силы к тому, чтобы бушевавший внутри гнев не отразился на лице. Она подумала о матери, вспомнила случайно подслушанный разговор между отцом и одной женщиной, другом их семьи, которая сокрушалась, что Биаста вряд ли переживет эту зиму, если им не удастся найти жилье получше и какого-нибудь священника или целителя.

— Я не буду долго ждать, поверь, — продолжал Ферингал. — Я сегодня же скажу Присцилле, чтобы она начала необходимые приготовления.

— Но я ведь еще не дала согласия! — возмущенно воскликнула Меральда.

— Но ты ведь выйдешь за меня, само собой, — уверенно произнес Ферингал. — Вся деревня будет присутствовать, устроим праздник, который жители Аукни запомнят на всю жизнь. И в этот день, Меральда, все будут восхищаться только тобой, — сказал он, подходя к девушке и снова беря за руку, но теперь мягко и почтительно. — Годы, даже десятилетия спустя женщины деревни Аукни будут вспоминать, какой красивой была невеста лорда Ферингала.

Меральду тронула его искренность, и она живо вообразила себе великолепие дня, о котором говорил Ферингал, и то, как рассказы о ее свадьбе в Аукни будут передавать друг другу еще долгие годы. Разве есть на свете женщина, которую это не взволновало бы?

Несмотря на пленительность картины, нарисованной ее воображением, сердце девушки тронуло и нечто иное. Она вдруг поняла, что у лорда Ферингала чуткая, добрая душа, только скованная тепличным воспитанием. Правда, Меральда все равно ни на миг не могла забыть, что это всего лишь лорд Ферингал. а не несравненный Яка.

Управляющий Темигаст вернулся объявить, что карета готова, и Меральда, не задерживаясь, пошла за ним, однако не успела увернуться от последнего поцелуя своего поклонника.

Теперь это было не важно. Меральда ясно осознавала свой долг перед семьей и то, что долг этот превыше ее чувств. Но все же во время долгой поездки обратно домой бедную девушку одолевали противоречивые мысли и чувства.

Она снова попросила возницу-гнома высадить ее, не доезжая до дома. Сбросив неудобные туфли, которые Темигаст прислал вместе с платьем, Меральда пошла босиком по дороге, освещенной лунным светом. Она была совершенно ошеломлена всем происшедшим — подумать только, ей сделали предложение! — и почти не замечала, что делается вокруг, даже не вспоминала о Яке, которого в прошлый раз искала здесь. Поэтому, когда юноша вдруг возник перед ней, она немного испугалась.

— Что он с тобой сделал? — спросил Яка, не дав ей сказать даже слова.

— Сделал? — переспросила девушка.

— Что ты там делала? — требовательно продолжал он. — Ты долго пробыла в замке.

— Мы гуляли в саду, — ответила она.

— Просто гуляли? — В его голосе появились какие-то угрожающие нотки, так что Меральда даже отступила на шаг.

— А ты-то что подумал? — все же спросила она.

Яка тяжело вздохнул и отвернулся.

— Я не думаю, и в этом вся беда, — простонал он. — Что за чары ты наслала на меня, Меральда? О, это ворожба! Наверное, презренный Ферингал чувствует то же самое, — добавил он, круто оборачиваясь. — А какой мужчина устоял бы?

Меральда счастливо улыбнулась, но потом задумалась. Почему это Яка ведет себя так странно? Почему он вдруг стал так откровенен в выражении чувств к ней. Ведь раньше он и виду не подавал.

— Он овладел тобой? — настаивал Яка, подойдя к Меральде вплотную. — Ты ему позволила?

Девушка отшатнулась, как будто ее наотмашь ударили по лицу.

— Да как ты можешь говорить такое? — возмутилась она.

Тогда Яка упал перед ней на колени, поймал ее руки и прижал их ладонями к своим щекам.

— Потому что стоит мне подумать, что ты с ним, я готов умереть, — сказал он.

Меральда почувствовала необъяснимое волнение в груди, и ноги вдруг стали ватными. Она была слишком молоденькой и неопытной, чтобы уложить все происходящее в своей головке: бракосочетание, крайности, в которые бросался лорд Ферингал, внезапный любовный недуг Яки.

— Я… — запинаясь, начала оправдываться она. — Мы ничего такого не делали. Ну, он только поцеловал меня разок, но я ему не ответила.

Яка посмотрел на нее, и у него на лице появилась какая-то странная улыбка. Он потянулся к ней и коснулся губами ее губ, отчего по всему телу девушки прокатилась горячая волна. Его руки блуждали по ее телу, но она не испытывала страха — по крайней мере такого сильного, какой вызывали в ней прикосновения знатного ухажера. Наоборот, эти руки волновали ее, но все же она оттолкнула юношу.

— Разве мы не любим друг друга? — обиженно спросил Яка.

— Чувства тут ни при чем, — ответила девушка.

— Да нет, в этом-то все и дело, — тихо промолвил он и снова потянулся к ней. — Это самое главное.

Он снова нежно поцеловал ее, и Меральда поверила. Только одно в мире имело сейчас значение — их любовь друг к другу. Она тоже поцеловала его, погружаясь все глубже и глубже в пучину счастья.

Но внезапно Яка оторвался от нее. Меральда приоткрыла глаза и увидела, что он лежит на траве, а рядом стоит разгневанный Дони Гандерлей.

— Ты дура, да? — рявкнул он и занес руку, словно намереваясь ударить дочь. Но тут лицо его исказила гримаса боли, и он лишь схватил Меральду за плечо и грубо пихнул по направлению к дому. Потом повернулся к Яке, который, прикрывая руками лицо, пополз прочь, надеясь сбежать.

— Пап, не бей его! — взмолилась Меральда, и одно это удержало разъяренного Дони.

— Не лезь к моей девочке! — пригрозил Дони.

— Я люблю… — начал Яка.

— Или на взморье найдут твой труп, — предупредил Гандерлей.

Меральда снова вскрикнула, и отец повернулся к ней.

— Домой! — рявкнул он.

Меральда припустила во весь дух, не решившись даже подобрать туфлю, которую выронила, когда отец схватил ее за плечо.

Дони поглядел на юношу. Яка в своей жизни не видел ничего страшнее этих глаз, красных от ярости и бессонных ночей. Он развернулся и бросился бежать, но не успел сделать и трех шагов, как Дони хлестнул его куском каната под коленями, и юноша упал ничком как подкошенный.

— Меральда же просила не бить меня! — жалобно закричал он, сжавшись от ужаса.

Дони рывком перевернул парня на спину и навис над ним.

— Меральда сама не знает, что для нее лучше, — прорычал он и ударил Яку по лицу.

Юноша заплакал и замахал руками, пытаясь защититься от кулаков Дони, однако зуботычины следовали одна за другой. Прекрасные глаза юноши заплыли, губы распухли, один зуб был выбит, испортив неподражаемую улыбку, а на ангельски розовых щеках расцвели багровые синяки. Яка наконец сообразил, что руками надо закрыть лицо. Но Дони, который уже не мог успокоиться, стал бить ниже, колотя его в грудь. Едва только Яка опускал руку, он тут же снова бил его по лицу.

В конце концов, Дони перестал его бить, схватил за ворот рубашки и грубым рывком поставил на ноги. Яка поднял дрожащие руки ладонями вверх в знак того, что сдается. Это проявление трусости еще больше разозлило Дони, и он напоследок двинул ему в челюсть. Парень упал навзничь. Гандерлей опять поднял его, однако жалкий вид юноши напомнил ему о Меральде, о том, что придется посмотреть ей в глаза и что она увидит его испачканные кровью кулаки. Он развернул юношу за плечи, и тот побежал прочь.

— Убирайся! — крикнул Дони ему вслед. — И не смей больше отираться возле моей дочери!

Яка, всхлипнул и исчез во тьме.

Глава 9

РОКОВОЙ ВЫСТРЕЛ

Увидев в переулке Вульфгара и Морика, приближавшихся к входу в «Мотыгу», Робийярд почесал подбородок. Дюдермонт по-прежнему был в таверне, и чародей тревожился, помня о том, что увидел снаружи. Чуть раньше Робийярд наблюдал, как какой-то подозрительный тип вышел из заведения и дал денег уличному мальчишке. Чародей знал, какого рода задания поручали таким ребятам. Потом тот же человек с другим странным типом снова вышел из «Мотыги» и скрылся.

Когда появились Вульфгар с приятелем, на некотором расстоянии от них показался уже знакомый беспризорник. Робийярд не удивился. Однако, сопоставив все увиденное, да еще добавив собственные подозрения, он вдруг понял, что все это значит. Он повернулся к двери, произнес простое заклинание, и под порывом воздуха дверь распахнулась.

— Миканти! — крикнул он, чарами усилив голос, — Ступайте вместе с парой крепких матросов и позовите городскую стражу, — велел он. — А потом — во весь опор в «Мотыгу».

Отдав распоряжения, чародей тем же заклинанием закрыл дверь и снова вернулся к образам, появлявшимся в хрустальном таре, полностью сосредоточившись на входной двери в таверну. Переместившись внутрь, он увидел, что капитан спокойно расположился у стойки.

Несколько минут ничего не происходило; Робийярд ненадолго переключил внимание на то, что творилось снаружи, и как раз заметил Вульфгара и его спутника, которые спрятались в тень, будто выжидая.

Когда маг снова перенес взор внутрь таверны, Дюдермонт уже направлялся к выходу.

— Скорей же, Миканти, — пробормотал Робийярд себе под нос, хорошо понимая, что городская стража, хоть и отлично вымуштрованная, вряд ли прибудет на место вовремя, так что ему придется самому что-то предпринять. Чародей быстро придумал последовательность действий: он сделал межуровневый переход туда, где кончалась территория порта, а потом еще один в переулок, выходивший к таверне. Бросив напоследок взгляд в хрустальный шар, он заметил, что Дюдермонт только что вышел на улицу и Вульфгар со своим приятелем сразу двинулись ему навстречу. Робийярд разрушил мысленную связь с шаром и открыл межуровневый переход.

* * *

Крипс Шарки и Ти-а-Никник затаились на крыше. Татуированный пират поднес к губам духовое ружье, как только Дюдермонт вышел из заведения.

— Рано еще, — остановил его Крипс, схватив трубку и опустив. — Пусть поговорит с Вульфгаром и Мориком и постоит немного возле моего камешка — он лишит его магической защиты, если она у него есть. К тому же их должны увидеть вместе, перед тем как Дюдермонт отдаст концы.

Предвкушая дальнейшее, коварный пират облизнулся.

— Их обвинят, а нам достанется вознаграждение, — сказал он.

* * *

— Вульфгар! — воскликнул капитан, увидев варвара и его спутника, выходящих из тени и неспешно направляющихся к нему. — Мои люди передали, что ты приходил к «Морской фее».

— Это получилось случайно, — пробурчал Вульфгар. высвобождая локоть из руки Морика.

— Ты же говорил, что хочешь вернуть молот, — негромко напомнил второй.

Однако на самом деле Морик думал о том, что настало благоприятное время побольше узнать о Дюдермонте: насколько хорошо он защищен и где его слабые места. Какой-то мальчишка нашел их в доках, передал небольшую сумку со странным содержимым и сообщил, что капитан Дюдермонт желал бы встретиться с ними на улице Полумесяца перед входом в «Мотыгу». Морик снова начал увещевать Вульфгара сойтись с капитаном поближе, как это может быть полезно, но под грозным взглядом друга осекся. Если Вульфгар не согласится помогать в организации покушения, тогда Морику придется придумать, как провернуть все самому. Он не имел ничего против капитана да и не занимался убийствами, но слишком уж большой куш был назначен за голову Дюдермонта, трудно было не соблазниться. Морик мог бы жить в роскоши, иметь лучшее жилье, лучшую еду, лучшую выпивку и лучших девок.

Вульфгар между тем кивнул и подошел вплотную к капитану. Правда, он не пожал протянутую ему руку, а сразу спросил:

— Что вам известно?

— Только то, что ты был в порту и переглянулся с Вайланом Миканти, — ответил Дюдермонт. — Я подумал, что ты хотел поговорить со мной.

— Все, что мне от вас нужно, так это сведения о Клыке Защитника, — угрюмо ответил варвар.

— Твоем молоте? — уточнил Дюдермонт и удивленно поглядел на Вульфгара, только сейчас заметив, что он без оружия.

— Мальчик сказал, что вам что-то известно, — пояснил Морик.

— Какой мальчик? — совсем растерялся капитан.

— Мальчик, который передал мне вот это, — сказал Морик, показывая сумку.

Дюдермонт протянул руку, чтобы взять ее, но замер, увидев появившегося из переулка Робийярда.

— Стойте! — закричал маг.

Дюдермонт вдруг почувствовал жгучий укол в шею. Он машинально поднял руку, чтобы схватить нечто, вонзившееся в его тело, но прежде чем пальцы нащупали кошачий коготок, ноги подкосились и тьма поглотила его. Вульфгар метнулся вперед, чтобы подхватить капитана.

Робийярд завопил и ткнул в сторону Вульфгара волшебной палочкой. В грудь громадного варвара ударил клейкий сгусток, отбросил его к стене «Мотыги», где тот и остался недвижим. Морик развернулся и бросился бежать.

— Капитан! Капитан! — кричал Робийярд, успев метнуть еще один сгусток в Морика, но проворный бродяга увернулся и нырнул в другой переулок. Однако почти сразу же повернул обратно, потому что навстречу ему выступила пара стражников с горящими факелами и обнаженными мечами. Вор все же сообразил, прежде чем побежать назад, забросить подальше сумку, полученную от мальчика.

На улице Полумесяца все внезапно пришло в движение, отовсюду спешили стражники и матросы с «Морской феи».

Вульфгар, прилипший к стене таверны, изо всех сил старался дышать ровно. Его разум вновь поглотила серость Бездны, в памяти ожил Эррту, который не раз удерживал его таким же образом, и он стоял, совершенно беспомощный, перед прислужниками белора. Эти видения пробудили в нем ярость, а ярость придала сил. Варвар получше уперся ногами, рванул изо всех сил и оторвал кусок деревянной обшивки стены.

Робийярд, склонившись над еле дышавшим капитаном, выл от отчаяния и страха, однако метнул в варвара новый вязкий шар, снова припечатав его к стене.

— Они его убили! — заорал он стражникам, — Поймайте того крысенка!

* * *

— Уходим, — сказал Ти-а-Никник, как только капитан осел на землю.

— Стрельни-ка еще разок, — попросил Крипс.

Покрытый татуировками дикарь покачал головой.

— Один достаточно. Уходим.

Они двинулись прочь. Между тем стражники заполнили улицу Полумесяца и все прилежащие улицы. Крипс с приятелем крадучись добрались до чердачного окна и оставили там духовое ружье и яд. Потом переползли к другому чердачному окну и уселись, прислонившись спинами к стене. Крипс достал бутылку, и они прикинулись парочкой пьянчуг, основательно набравшихся и не замечающих ничего вокруг.

Прошло несколько минут, и трое стражников забрались на крышу. Они сразу двинулись к приятелям. Здесь они бегло осмотрелись, и когда снизу крикнули, что один из убийц пойман, а другому удалось улизнуть, стражники развернулись и ушли.

* * *

Морик метался и порывался бежать то в одну, то в другую сторону, но преследователи, кажется, были отовсюду. Он спрятался за выступом какого-то дома и подумал, что здесь, быть может, удастся переждать суматоху, но тут же начал светиться волшебным огнем.

— Чертовы чародеи, — пробормотал он сквозь зубы. — Ненавижу чародеев!

Он стал карабкаться по водосточной трубе, но кто-то схватил его за ноги и стащил вниз. Его стали бить и пинать, пока он не прекратил вырываться.

— Я ничего не сделал! — закричал он, выплюнув кровь, когда его силой поставили на ноги.

— Заглохни! — велел стражник и ударил его рукоятью меча в живот, отчего Морик согнулся пополам. Затем его потащили к Робийярду, лихорадочно пытавшемуся спасти Дюдермонта.

— Бегите за целителем, — приказал чародей, и стражник и пара матросов мигом сорвались с места.

— Какой яд? — обратился маг к Морику.

Морик только недоуменно пожал плечами.

— У него была сумка, — сказал Робийярд. — Ты держал в руках сумку.

— У меня не было… — начал Морик, но ближайший из стражников снова ударил его в живот.

— Проследите весь его путь, — приказал Робийярд другому стражнику. — У него был такой небольшой мешочек. Он мне нужен.

— А с этим что? — спросил один из солдат, показывая на Вульфгара, полностью покрытого вязкой массой. — Так он задохнется.

— Тогда освободите ему лицо, — прошипел чародей. — Он не заслуживает столь легкой смерти.

— Капитан! — раздался крик подоспевшего Вайлана Миканти. Он упал на колени рядом с распростертым телом капитана. Робийярд похлопал его по плечу, а потом с яростью посмотрел на Морика.

— Я не виновен, — поспешно заявил Бродяга, но тут из переулка донесся довольный возглас, и минуту спустя выбежал стражник с сумкой в руке.

Робийярд быстро развязал ее и вынул камень, сразу почувствовав, что это такое. В его памяти еще свежо было Смутное Время, когда магия стала неуправляемой, и ему было известно, что по прошествии этой странной поры остались так называемые мертвые зоны, где никакое волшебство не действовало. Говорили, что камни из таких мест обезвреживали любую магию. Похоже, это и был такой камень, тогда становилось понятно, как удалось Вульфгару и Морику без труда разрушить защитные чары, наложенные чародеем на капитана.

Следом Робийярд вынул из мешка кошачий коготь, потом перевел взор с него на шею капитана и извлек из раны похожий коготок.

— Не виновен, говоришь? — сухо произнес чародей, подняв брови.

— Ненавижу чародеев, — едва слышно пробурчал Морик.

Тут закашлялся Вульфгар, и все обернулись к нему. Великан выплевывал кусочки клейкой массы. Продышавшись, он взревел и стал рваться изо всех сил, отчего стены заведения задрожали.

Робийярд обратил внимание, что из таверны вышли Арумн Гардпек и еще несколько человек и теперь тупо смотрят на происходящее. Хозяин подошел к Вульфгару, оглядел его и покачал головой.

Поиск по сайту: