Помощничек
Главная | Обратная связь


Археология
Архитектура
Астрономия
Аудит
Биология
Ботаника
Бухгалтерский учёт
Войное дело
Генетика
География
Геология
Дизайн
Искусство
История
Кино
Кулинария
Культура
Литература
Математика
Медицина
Металлургия
Мифология
Музыка
Психология
Религия
Спорт
Строительство
Техника
Транспорт
Туризм
Усадьба
Физика
Фотография
Химия
Экология
Электричество
Электроника
Энергетика

III. Союзы, социализация, присвоение детей



 

До сих пор мы рассуждали, отталкиваясь от предпосылки существования рода Терренуаров как чего-то само собой разумеющегося. В действительности этот род представляет собой частный случай, поскольку: а) он сформировался на основе владения средствами производства и, главным образом, б) с точки зрения демо­графической; в каждом поколении только один или два ребенка, причем мужского пола, достигли зрелого возраста.

Оба эти свойства приближают род Терренуаров к идеальному типу, что и объ­ясняет наш выбор. И даже в этом почти идеально типичном случае следует обратить внимание на любое отклонение, отделяющее родственные отношения от построения «рода».

Остановимся ненадолго на том факте, что у Шарля был брат, который всю жизнь проработал банковским служащим, не покидал Совтерра, имел своих сыновей (кузены Дезире), работавших в системе образования. Они также «полноправные Терренуары». Если они и представляют собой «боковую ветвь», то прежде всего по отношению к нашему рассказчику Дезире (эффект рассказа), а также потому, что производствен­ное владение, основанное Батистом, было завещано Шарлю.

Значит, «это обитаемое владение» путем случайных метаморфоз создало род Терренуаров, описанный нами. Но род не может продолжаться без супругов. В каждом поколении наследник родового владения вводит в свой дом путем брака члена другой семьи. Дети, родившиеся от этой пары, имеют, по крайней мере «формально», черты двух семей. Нельзя перейти от этой формальной симметрии союза к образу рода, не установив доминирующего отношения между двумя семьями, которое определяет принадлежность детей только к одной семье.

Род Терренуаров представляет собой поразительную иллюстрацию феномена, который мы назовем, как принято в разговорной речи, феноменом «добавленной монеты». Речь идет о положении супруга, который входит в очень интегрированную семью (добавленный в дополнение, согласно словарю Робера).

Это случай Камиллы, матери Дезире. (Сам он говорит об этом мало.)iОна проис­ходила из очень большой и бедной семьи:

«Приблизительно в 1800 г. построили железнодорожную линию (...) Родители моей матери были при строительстве этой линии, мой дед работал на путях, а бабушка в ресторане при ж.д. Таким образом, моя мать и ее сестры родились на этой трассе.»

Камиллу в отрочестве определили горничной в Совтерре, вдали от родителей; выйдя замуж, она закрепилась в местности. Кроме того, она, у которой, как говорится, «ничего не было», путем брака вошла в достаточно зажиточную семью торговцев-ремесленников.

Нет сомнения в том, что ее рабочая сила была использована на семейном пред­приятии Терренуаров, поэтому от 4 до 10 лет ее сына воспитывала бабушка, теща Терренуара, мать в некотором роде была поглощена предприятием...

Другое положение у Бланш, свекрови. В рассказе своего внука она выглядит очень энергичной, динамичной, способной на нововведения. К тому же она создала соб­ственную область компетенции внутри предприятия мужа, возобновив вид торговли, которым занимались ее родители, кстати, именно торговлей, а не пекарней будет заниматься впоследствии се сын. Наконец, Бланш, как и ее муж, происходила из семьи достаточно зажиточной. Одним словом, дед и бабушка представляли собой более равную пару.

Но что делает Дезире Тсрренуар? Единственный сын, он является продолжателем (но также и разрушителем?) рода Терренуаров, который возник при создании и трасмиссии производственного владения. Он сумел организовать свое предприятие:

«...Мысль производить корм для скота, зародилась у меня еще в 1945 г.

— То есть создать собственное предприятие?

— Конечно, не сразу, нужны были средства, а у меня их не было. Жена, моя ровесница, начала учиться в колледже и, так как она была хорошей ученицей... она получила бакалавра в 17 лет, мы тогда не были знакомы... Удивительно, ведь мы учились 6 или 7 лет в одном колледже, она на класс старше...»

В ответ на вопрос о создании собственного предприятия, месье Терренуар пустился в длинные воспоминания об обстоятельствах своего знакомства с женой; их затянувшейся помолвке и свадьбе в 1947 г. и наконец:

«В 1950 или 1952 г. продается небольшой завод деда жены, и мой тесть говорит мне: "Послушай, ты должен его купить". Помещения были небольшими: дед жены изготовлял деликатесные и сушеные грибы, он был одним из самых крупных мировых экспортеров сушеных грибов. Он был эксклюзивным поставщиком русского царя... Я купил завод, надо сказать, благодаря тестю и отцу.»

Как раз в это время Шарль Терренуар продает пекарню: полученные деньги были, вероятно, использованы для приобретения производственных помещений. Производ ственный капитал семьи Терренуаров видоизменялся.

Одновременно с помещениями месье Терренуар покупает собственный дом.

«Когда мы были молодоженами, мы жили на пути Р, № 4 (рядом с пекарней). Мы жили там 5 или 6 лет. Затем мы купили помещение деда моей жены, у него там мастерская, а рядом находился очень красивый дом, дом моей тетки, который мы выкупили за пожизненную ренту. В этом красивом домt мы жили в течение... до 1971 г.

В 1968 г. после слияния с кооперативом я купил участок, где мы сейчас находимся, рассчитывая построить... Это дом был готов в 1971 г., и с тех пор мы в нем живем.

А в прежнем нашем доме живет младший сын.»

Дети Терренуаров воспитывались в доме, принадлежавшем семье г-на Терренуара. Один из них, назначенный наследником, живет в нем сегодня. Его кабинет агента по продаже недвижимости расположен в доме в центре города, «который принадлежит мне», — говорит месье Терренуар, фактически принадлежит ему с женой, так как полдома она получила в наследство, а другую половину они выкупили. К этому нужно добавить, что мадам Терренуар происходит из семьи, советских нотариусов, некоторые члены семьи получили образование в Париже. Неслучайно, рассказывая об учебе в колледже, месье Терренуар-.швррит: «Моя жена училась на класс старше». Отсюда напрашивается вопрос: не был ли месье Терренуар в этой семье «добавленной монетой»?

Можно перечитать современную часть его рассказа (начиная с брака) под этим углом зренья.

Если бы мы могли выслушать также рассказ его жены и одного из сыновей, вероятно, мы столкнулись бы с тем же изменением перспективы, с каким сталкивается читатель Лоуренса Даррела, переходя от первого тома, написанного от первого лица, ко второму, и осознавая, что персонаж, принимаемый за героя этой истории, был лишь второстепенным, которым управляли без его ведома превосходящие силы. Не входя в подробности, ограничимся утверждением, что исходя из этой гипотезы, многие моменты в истории, такой, как она была нам рассказана месье Терренуаром, обретают новый смысл.

В свете предложенной интерпретации бесспорное социальное возвышение месье Терренуара оказывается также результатом удачного брака. В этом браке главную роль сыграли его личные качества: выправка, которую подчеркивала военная форма, романтизм выбора профессии мореплавателя, некоторая раскованность в общении, унаследованная, быть может, от бабушки Бланш, с которой Дезире путешествовал летом... Во всяком случае, вступив в брак, Дезире вошел в семью не только более обеспеченную, но и интегрировавшуюся гораздо раньше в буржуазную среду города. Эта семья помогла ему преуспеть в профессиональной жизни. И произошло то, что часто происходит в подобных случаях: он стал жить в семье жены. Семья, в которой он был последним, уступила место семье Лемэров, его супруги. Разумеется, дети носят его имя, но весьма вероятно, что для родителей жены они — «Лемэры». Особенно влияние семьи Лемэров сказалось на младшем сыне.

Общая проблема, которую мы здесь поставили, анализируя частный случай и по­нятие «добавленной монеты», — это проблема соперничества семей в супружеском союзе. Если брак формально закрепляет союз двух семей, то очень часто (что вы­писывается в ситуацию) семьи находятся в состоянии соперничества за символическое присвоение детей.

Отметим, что вопрос этот социологический, а не психологический. Молодой чело­век скромного происхождения, но подающий надежды, женившись на девушке буржуазного круга, не сможет занимать в семье главенствующее положение, он так и остается «добавленной монетой». Семья рано или поздно поселится в доме (квартире), приобретенном родителями жены и расположенном неподалеку от дома ее родителей, дети будут видеться чаще (в традиционной форме) с родителями по материнской линии. Относительная частота визитов к родителям жены и при­надлежность дома (квартиры) являются, по крайней мере во Франции, двумя основными показателями соотношения сил между обеими семьями для символического присвоения детей.

Только по прошествии длительного времени можно ощутить результаты неося­заемого воздействия социализации. Тот, кто является лидером в семейной жизни, удивляется в конечном счете, что его дети не походят на него, что они ему вроде как чужие. Процессы социализации подобны таинственным процессам алхимии, при которых физические и социальные элементы находятся в постоянном взаимодействии, легко обмениваясь своими формами. Каждый из взрослых членов реальной семейной группы (включая членов расширенной семьи, которые взаимодействуют) представляет собой по отношению к другим членам одновременно психический и социальный индивид, играя разные роли согласно своему статусу как части сложного и амби­валентного целого, представленный его социальной и психической «идентичностью».

Чрезвычайно трудно понять эти взаимодействия. Однако по прошествии длительного времени вырисовываются судьбы. Подобно сове Минервы, истории семей демонстрируют не исключительную сложность социализации в действии, а ее факти­ческие результаты.

 

 




Поиск по сайту:

©2015-2020 studopedya.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.