Глава XII. ПЯТАЯ ПАРТНЕРША

— О, дорогая Лисси, какой счастливый… какой изумительный удар костей!.. — восторженно вскричала Джовита Фолей.

Она быстро вошла в комнату, забыв в эту минуту о том, что могла взволновать больную, которая, может быть, отдыхала. Но Лисси Вэг не спала. Все еще очень бледная и слабая, она разговаривала с пожилой женщиной, сидевшей около ее постели.

После того как нотариус Торнброк объявил о числе выпавших очков, Джовита Фолей покинула Аудиториум, оставив присутствующих предаваться своим размышлениям, а Годжа Уррикана — донельзя взбешенным тем, что не на его долю выпал такой счастливый удар.

— Какое же число выбросили кости? — спросила Лисси Вэг, слегка приподнимаясь на подушках.

— Девять, милочка, девять, из шести и трех, что отсылает нас сразу в двадцать шестую клетку!

— А эта клетка?

— Штат Висконсин… город Милуоки, в двух часах… всего только в двух часах езды скорым поездом!

Действительно, для начала партии лучшего нельзя было и желать.

— Нет… нет! — продолжала восторженная особа. — Я прекрасно знаю, что девять очков, из пяти и четырех, отослали бы нас прямехонько в пятьдесят третью клетку… А эта клетка… посмотри на карту… ведь это Флорида!.. Представляешь себе нас, отправляющихся во Флориду? Можно сказать, на самый конец света!

И, разгоряченная, красная, взволнованная, она обмахивалась картой, как веером.

— Ты безусловно парва, — ответила Лисси Вэг. — Флорида — это действительно немного слишком уж далеко..

— Все удачи, дорогая моя, тебе, тебе одной, — повторяла Джовита Фолей, — а все неудачи другим…

— Будь немного повеликодушнее, Джовита.

— Если хочешь, могу исключить из их числа Макса Реаля, так как ты желаешь ему всяких благ…

— Без сомнения…

— Но вернемся к делу, Лисси… Двадцать шестая клетка! Ты должна отдать себе ясный отчет в том преимуществе, которое это нам доставит!.. До сих пор первым был этот журналист Гарри Т. Кембэл, но он только еще добрался до двенадцатой клетки, тогда как мы!.. Еще тридцать семь очков… всего только тридцать семь очков… и мы достигнем цели!

Ее несколько разочаровало, что Лисси Вэг, казалось, не разделяла ее энтузиазма.

— У тебя такой вид, точно ты не рада!.. — вскричала она.

— Рада, Джовита, рада!.. Мы отправимся в Висконсин, в город Милуоки!

— О, у нас еще есть время, дорогая моя Лисси!.. Это не завтра и даже не послезавтра!.. Через пять или шесть дней, когда ты совсем поправишься… Может быть, даже через пятнадцать, если так будет нужно! Только бы нам быть на месте двадцать третьего в полдень…

— В таком случае, все к лучшему, раз ты довольна.

— Довольна ли я, моя дорогая? Я настолько же довольна, насколько недоволен командор… Этот отвратительный человек хотел сделать так, чтобы ты оказалась вне конкурса… Хотел заставить нотариуса Торнброка предоставить этот пятый удар ему, командору, под предлогом, что ты-все равно не смогла бы им воспользоваться… Что ты должна будешь лежать в течение нескольких недель… Он дошел до того, что заявил, что тебя нет больше на свете… О, это отвратительный морской волк!.. Ты знаешь, я ведь никому не желаю зла, но этот командор! Я от души желаю ему заблудиться в «лабиринте», свалиться в «колодец», заплесневеть в «тюрьме», быть вынужденным платить всякие штрафы — простые, двойные и тройные, одним словом, желаю всех тех неприятностей, которые выпадают в этой игре на долю неудачников! А если бы ты слышала, как нотариус ему ответил! О, этот очаровательный нотариус! Мне хотелось его расцеловать!

Оставляя в стороне некоторую долю преувеличения, свойственную молодой девушке, нужно признать, что Джовита Фолей была права. Эти выброшенные девять очков, составленные из шести и трех, означали один из лучших ходов, какие только можно желать для начала игры, так как это давало Лисси Вэг не только возможность обогнать первых четырех партнеров, но и оставляло ей достаточно времени для полного выздоровления.

Действительно, штат Висконсин находится рядом со штатом Иллинойс, от которого его отделяет на юге только сорок вторая параллель. На западе его границу составляет река Миссисипи, на востоке — озеро Мичиган и на севере — частично озеро Верхнее. Его столица — Мадисон; Милуоки — это метрополия. Построенный на берегу озера, менее чем в двухстах милях от Чикаго, этот город часто, быстро и регулярно сносится со всеми торговыми центрами Иллинойса.

Итак, день 9 мая, грозивший большими неприятностями, начинался очень счастливо. Правда, волнение, которое испытала больная, несколько ухудшило ее состояние, и когда пришел доктор медицины Пью, он нашел ее немного более нервной, чем накануне. Приступы кашля, иногда очень резкие, сопровождались общей слабоcтью и небольшим повышением температуры. Ничего нельзя было, однако, предпринять нового, так как прежде надо было закончить принимать уже начатые лекарства.

— Отдых… главное, отдых, — повторял доктор Джовите Фолей, которая его провожала. — Я вам очень советую, мисс, устранять от больной всякое волнение… пусть она остается одна, пусть больше спит…

— Скажите, доктор, ее состояние вас сейчас не очень беспокоит? — спросила Джовита Фолей, чувствуя себя во власти новых опасений.

— Нет… Повторяю: это только бронхит, который еще не кончился… Ничего угрожающего со стороны легких, ничего со стороны сердца… Главное, берегите ее от сквозного ветра… Да, еще нужно, чтобы она себя поддерживала питанием, насильно заставляя себя почаще что-нибудь есть — бульон, молоко…

— Но, доктор… Скажите, если не произойдет каких-нибудь серьезных осложнений…

— Которые всегда лучше предвидеть…

— Да, я знаю… То можно ли надеяться, что наша больная поправится через неделю?

Доктор ничего не ответил и только наклонил голову, что не было особенно успокоительно.

Джовита Фолей, достаточно взволнованная, согласилась не оставаться подолгу в комнате Лисси Вэг и сидела в своей, оставив дверь между ними полуоткрытой.

Разложив на столе карту благородной игры Американских Соединенных штатов и свой путеводитель, она принялась изучать штат Висконсин, его климат, нравы его жителей, и все это в таких подробностях, точно она собиралась оставаться там всю жизнь.

Газеты Союза, как и надо было ожидать, поместили на своих страницах отчет о пятом метании игральных костей. Во многих из них говорилось и об инциденте с Урриканом, причем одни поддерживали претензии бешеного командора, другие их oсуждали. Но большинство было все же настроено против него. Нет! Он не имел никакого основания требовать, чтобы ему предоставили право воспользоваться результатом этого метания игральных костей; и все одобряли нотариуса Торнброка, который применил правила, изложенные в завещании, во всей их строгости.

К тому же, что бы ни говорил Годж Уррикан, Лисси Вэг не умерла и умирать не собиралась. Это вызвало в публике естественный подъем симпатий к больной, которая в глазах всех сделалась теперь более интересной, хотя все-таки трудно было думать, чтобы она могла вынести до конца всю тяжесть таких переездов. Что же касается ее болезни, то это не было даже настоящим бронхитом, и через сутки все должно было пройти.

Но тем не менее, так как читатели газеты всегда очень требовательны ко всяким информациям, бюллетень о состоянии здоровья пятой партнерши печатался два раза в день, так, как если бы дело шло о здоровье какой-нибудь принцессы крови.

День 9 мая не принес никаких изменений в состоянии больной, и оно не ухудшилось ни в следующую ночь, ни в день 10 мая, что заставило Джовиту Фолей вывести заключение, что одной недели будет совершенно достаточно для того, чтобы поставить больную на ноги. И к тому же, если бы даже ее выздоровление потребовало десяти, одиннадцати, двенадцати, даже тринадцати, даже пятнадцати дней, все равно, раз дело шло лишь о коротком, всего двухчасовом переезде… Только бы обе они явились 23-го числа в полдень в Милуоки, как того требовал устав матча Гиппербона! А если бы понадобился потом маленький отдых, то отдохнуть можно было бы в метрополии.

Ночь с 10-го на 11-е прошла довольно спокойно. Приступов озноба у Лисси Вэг почти уже не было, и были все основания думать, что лихорадка закончилась. Кашель оставался еще довольно сильным, но хрипов становилось все меньше, дыхание делалось все свободнее, так что никаких новых осложнений ожидать было уже нельзя.

Когда на следующее утро Джовита Фолей вошла в комнату больной, Лисси, видимо, чувствовала себя значительно бодрее. Перед тем Джовиты Фолей не было дома в течение целого часа. Но куда она уходила? Об этом она ни слова не сказала даже соседке, которая ничего по этому поводу не могла сообщить мисс Вэг.

Едва только Джовита Фолей вошла в комнату своей подруги, как, не успев даже снять шляпу, поспешила к постели больной и крепко ее поцеловала, причем лицо у нее было такое оживленное, глаза блестели так хитро и весело, что Лисси не могла не спросить:

— Да что с тобой сегодня?

— Ничего, дорогая моя… ничего… это только потому, что у тебя сегодня гораздо более здоровый вид, моя дорогая, и потом, погода такая чудная!.. Это майское солнце… все эти лучи, которые точно вдыхаешь, точно пьешь… О, если бы ты могла хоть часок посидеть у окошка… вместо лекарства принять хорошую дозу солнца!.. Я уверена, что это сразу тебя бы вылечило, но… нельзя позволять себе никаких неосторожных поступков, чтобы не произошли осложнения…

— Но куда же ты уходила, Джовита?

— Куда уходила? Прежде всего в магазин «Маршалл Фильд», чтобы сообщить о твоем здоровье… Наши патроны ежедневно об этом осведомляются, и мне хотелось их поблагодарить!

— Ты хорошо сделала, Джовита! Они были очень добры, разрешив нам такой продолжительный отпуск… А когда он кончится…

— Все выяснено… все выяснено, моя дорогая, они никого не возьмут на наше место.

— Ну, а потом?

— Потом? Что потом?

— Ты нигде больше не была?

— Где я еще была?

Казалось, что Джовита Фолей не решалась ответить на этот вопрос. Но долго она не в состоянии была выдержать. И ей помогла Лисси Вэг, спросив:

— Ведь сегодня, кажется, одиннадцатое мая, не правда ли?

— Одиннадцатое, моя дорогая, — ответила Джовита восторженным тоном, — и если бы не этот твой бронхит, то вот уже два дня, как мы могли бы жить в гостинице в этом очаровательном городе Милуоки…

— Но в таком случае, — прервала ее Лисси Вэг, — если сегодня одиннадцатое, то, значит, шестое метание игральных костей уже было…

— Разумеется!

— А это значит…

— Это значит… Нет, знаешь, ничто никогда не доставляло мне такого удовольствия… Никогда! Нет, подожди, я должна тебя поцеловать!.. Я не хотела тебе все это рассказывать, потому что тебя нельзя волновать… но я не могу, это выше моих сил!..

— Но говори же, Джовита…

— Представь себе, милочка, ведь он тоже получил девять очков… Но составленные из четырех и пяти.

— Кто он?

— Командор Уррикан.

— Да? Но мне кажется, что это еще лучше…

— Да, лучше, потому что он сразу попадает в пятьдесят третью клетку, значительно опережая всех других… Но, с другой стороны, это очень нехорошо…

И Джовита Фолей предалась неудержимым проявлениям радости, настолько же шумным, насколько и необъяснимым.

— Но почему же это нехорошо? — спросила Лисси Вэг.

— Потому что командор отослан к чорту на кулички.

— К чорту на кулички?

— Да!.. В самую глубину Флориды!

Таков был действительно результат тиража этого утра, о котором с видимым удовольствием объявил нотариус Торнброк, все еще сердитый на Годжа Уррикана. Как же был принят этот результат самим командором? Он был, видимо, страшно взбешен, и возможно, что ему пришлось принять серьезные меры, чтобы удержать Тюрка от какой-нибудь совсем уж дикой выходки. Но по этому поводу Джовита Фолей ничего не могла сказать, так как она немедленно, после того как стало известно число выброшенных очков, покинула зал Аудиториума.

— В глубь Флориды! — повторяла она. — В самую глубь Флориды, дальше, чем за две тысячи миль отсюда!

Но эта новость не взволновала больную так, как опасалась Джовита Фолей. Ее доброе сердце заставило ее скорее пожалеть командора.

— Так вот как ты это воспринимаешь! — воскликнула ее так легко возбуждающаяся подруга.

— Да… бедный командор! — тихо прошептала Лисси Вэг. День прошел недурно, хотя настоящее выздоровление еще не наступило. Во всяком случае, не было уже больше оснований бояться тех серьезных осложнений, которые осторожный врач всегда предвидит.

Начиная со следующего дня, с 12 мая, Лисси Вэг начала есть с большим аппетитом и почувствовала себя немного крепче. Хотя лихорадка совершенно исчезла, ей не сразу было позволено вставать с постели, и время для обеих тянулось необыкновенно долго, особенно для Джовиты Фолей. Она часто сидела в комнате больной, и разговор — не в форме диалога, а скорее в форме монолога — бывал порой очень оживлен.

А о чем стала бы говорить Джовита Фолей, как не об этом штате Висконсин, по ее словам, самом красивом, самом интересном из всех штатов Союза! С путеводителем в руках, она болтала не переставая. И если Лисси Вэг, задержанная болезнью, могла пробыть там не более нескольких часов, то она, Джовита Фолей, во всяком случае уже успела изучить его так хорошо, как если бы провела там несколько недель.

— Представь себе, моя Дорогая, — говорила она восторженным тоном, — представь себе, что раньше этот штат назывался Месконсин, по имени реки, протекающей там, и что нигде в мире нет страны, которая могла бы с ним сравниться. На севере до сих пор еще видны остатки старых сосновых лесов, покрывавших когда-то всю его территорию. В нем имеются лечебные источники, превосходящие даже источники штата Виргиния, и я уверена, что если бы твой бронхит…

— Но, — заметила Лисси Вэг, — разве же мы сейчас едем не в Милуоки?

— Да, в Милуоки, важнейший город штата. Это слово на старом индейском языке означает «прекрасная страна». Город с населением в двести тысяч душ, среди которых немало немцев… Его называют поэтому германо-американскими Афинами… О, если бы мы были сейчас там, какие восхитительные прогулки мы совершили бы по скалистому берегу реки, окаймленной прекраснейшими зданиями! Все сплошь красивые, безукоризненно чистые кварталы с домами из молочно-белого кирпича… Этим и заслужил город название… Неужели ты не догадываешься, какое?

— Да, Джовита?

— Крем-Сити, моя дорогая… Сливочного города!.. В него хотелось бы обмокнуть хлеб… О, зачем только этот проклятый бронхит не позволяет нам отправиться туда тотчас же!

Штат Висконсин насчитывал еще много других городов, которые они успели бы посмотреть, если бы выехали из Чикаго 9-го числа. Среди них город Мадисон, построенный, как бы на мосту, на перешейке, соединяющем озеро Мендота с озером Монона. Потом еще несколько захолустных городишек с курьезными названиями, с изумительными по своей природной красоте озерами, бухтами и т. д.

И Джовита Фолей продолжала читать восторженным голосом страницу за страницей своего путеводителя, рассказывая различные превращения этой страны, когда-то населенной индейскими племенами и колонизованной франко-канадцами в эпоху, когда эта страна была известна под именем Беджер-Стэт, штата Бобров.

Утром 13-го числа любопытство населения Чикаго еще возросло. Газеты, в свою очередь, все больше и больше волновали умы. Вот почему зал Аудиториума кишмя кишел публикой, точ-в-точь как в тот день, когда там происходило чтение завещания Вильяма Гиппербона. И немудрено, так как в восемь часов должны были объявить результат седьмого метания игральных костей в пользу таинственной личности, скрывающейся под инициалами X. К. Z. Тщетно старались раскрыть инкогнито этого седьмого партнера. Все самые ловкие репортеры, самые талантливые ищейки местной хроники ни к чему не пришли. Несколько раз им казалось, что они напали на настоящий след, но тут же убеждались в своей ошибке. Сначала думали, что этой припиской, прибавленной к завещательному акту, покойный хотел привлечь к участию в партии одного из своих коллег из Клуба Чудаков, предоставив ему седьмой шанс в своем матче. Некоторые даже называли таким коллегой Джорджа Хиггинботама, но почтенный член клуба это формально опроверг.

Что касается нотариуса Торнброка, то когда к нему обратились по этому поводу, он заявил, что не имеет об этом ни малейшего представления и что его миссия заключается только в том, чтобы сообщать по телеграфу в местные почтовые бюро о результатах тиражей, касавшихся «Человека в маске», как его прозвали. Тем не менее многие надеялись и, возможно, не без основания, что в это утро господин X. К. Z. ответит на призыв к его инициалам в зале Аудиториума.

Этим объяснялось присутствие в зале исключительно многочисленной толпы, причем только очень небольшая ее часть могла найти себе место перед эстрадой, на которой не замедлили появиться нотариус Торнброк и члены Клуба Чудаков. Многие же тысячи зрителей толпились на соседних улицах и в аллеях Лейк-Парка.

Но любопытные присутствующие были разочарованы, совершенно разочарованы: в маске или без маски — никакого субъекта в зале не появилось, когда нотариус Торнброк выбросил из кожаного футляра на стол игральные кости и громко произнес:

— Девять, из шести и трех. Двадцать шестая клетка, штат Висконсин.

По странному совпадению, это было то же число, которое выпало на долю Лисси Вэг, составленное тоже из шести и трех, но тут было еще одно обстоятельство, крайне важное для нее, а именно, что, по установленным покойным Гиппербоном правилам, если бы она, Лисси Вэг, находилась еще в Милуоки в день приезда туда мистера X. К. Z., то ей надлежало уступить ему место, а самой вернуться на свое прежнее, что в данном случае означало сызнова начинать партию, оставаясь все еще прикованной к своей комнате и не будучи в состоянии покинуть Чикаго.

Публика не желала расходиться. Она ждала. Но никто не явился. И пришлось покориться. Во всяком случае, это было большим разочарованием для всех присутствующих, разочарованием, о котором вечерние газеты не замедлили упомянуть в своих заметках, мало симпатизирующих этому неизвестному X. К. Z. Нельзя же было так потешаться над населением!

Потом дни потянулись за днями обычным порядком. Каждые сорок восемь часов производились в нормальных условиях тиражи, и их результаты рассылались по телеграфу заинтересованным лицам в те места, где по расписанию они должны были в это время находиться.

Так настало 22 мая. Никаких известий о X. К. Z., который до сих пор в Висконсин еще не являлся! Правда, в почтовое бюро Милуоки он мог приехать даже 27-го, в последний срок. И разве Лисси Вэг не могла тотчас же туда отправиться и, согласно правилам игры, уехать оттуда раньше появления там X. К. Z.? Да, могла, потому что она была почти совсем здорова, но тут она вновь взволновалась из-за боязни, как бы не заболела Джовита Фолей, у которой неожиданно сделался сильнейший нервный припадок. У нее поднялась температура, и ей пришлось слечь в постель.

— Я тебя предупреждала, моя бедная Джовита, — говорила ей Лисси Вэг, — ты так неблагоразумна…

— Это все пустяки, дорогая моя… К тому-же положение сейчас совершенно другое… я не участвую в партии, и если бы я не могла поехать, то ты отправилась бы одна.

— Никогда, Джовита!

— А между тем пришлось бы…

— Никогда, никогда, повторяю! С тобой — да, хотя вообще это бессмысленно… Но без тебя… ни за что!..

И действительно, если бы Джовита Фолей не смогла с ней поехать, то Лисси Вэг твердо решила не думать больше о том, чтобы использовать свои шансы сделаться единственной наследницей Вильяма Гиппербона.

Но Джовита Флей отделалась одним только днем полной диэты и отдыха. 22 мая после полудня она могла уже встать и окончательно уложила и заперла чемодан, который молодые путешественницы должны были взять с собой.

— О, — вскричала она, — я отдала бы десять лет своей жизни за то, чтобы очутиться сейчас уже в дороге!

Десять лет, которые она отдавала уже неоднократно, и еще другие десять, которые она вероятно, не раз еще отдаст в течение своего путешествия, составили бы такую внушительную цифру, что ей очень немного лет осталось бы прожить на этом свете.

Отъезд был назначен на другой день, 23 мая с поездом, который через два часа должен был прибыть в Милуоки, где в двенадцать часов Лисси рассчитывала получить телеграмму от нотариуса Торнброка. День, предшествующий отъезду, закончился бы без всяких событий, если бы около пяти часов к подругам не явился гость, которого они не ждали.

Лисси Вэг и Джовита Фолей, высунувшись в окно, смотрели на улицу, где уже собралась большая толпа любопытных, взгляды которых то и дело направлялись на окна их квартиры.

Раздался звонок, и Джовита пошла открывать дверь.

На площадке стоял человек, только что поднявшийся в лифте на девятый этаж.

— Здесь живет мисс Лисси Вэг? — спросил незнакомец, поклонившись молодой девушке.

— Да, здесь.

— Могла бы она меня принять?

— Но… — начала было Джовита Фолей нерешительным тоном, — мисс Вэг была очень больна…

— Знаю… знаю… — сказал гость, — и я имею основание думать, что в настоящее время она совершенно поправилась?

— Да, совершенно, так что завтра утром мы уезжаем.

— Значит, я имею удовольствие говорить сейчас с мисс Джовитой Фолей?

— Вы не ошиблись. И может быть, по вашему делу я могла бы заменить вам сейчас Лисси?

— Я предпочел бы лично повидать ее, увидеть ее своими собственными глазами, если только это возможно.

— Могу я спросить, для чего?

— У меня нет причин скрывать от вас цель моего прихода, мисс Фолей… Я собираюсь принять участие в матче Гиппербона… в качестве держателя пари и поставить большую сумму на пятого партнера. И вы понимаете… что мне хотелось бы…

Понимала ли Джовита Фолей? Разумеется, и была в восторге. Наконец-то нашелся кто-то, кто считал, что шансы Лисси Вэг настолько серьезны, что готов был рискнуть тысячами долларов, держа за нее пари!

— Мой визит будет коротким, очень коротким, — прибавил гость.

Это был человек лет пятидесяти, с легкой сединой в бороде, с очень живыми глазами, более живыми даже, чем это обычно встречается у людей его возраста. Это был джентльмен изысканного вида, со стройной фигурой, умным, выразительным лицом и необыкновенно мягким голосом. Настаивая на своем желании быть принятым Лисси Вэг, он делал это в безукоризненно вежливой форме, извиняясь, что принужден ее беспокоить накануне путешествия, имеющего для нее такое важное значение.

В общем, Джовита Фолей не нашла никаких оснований отказать ему в его желании, тем более что, по его словам, визит не грозил быть продолжительным.

— Могу я узнать ваше имя, мистер спросила она.

— Гемфри Уэлдон из Бостона, Массачусетс — ответил незнакомец.

И, войдя в переднюю комнату, дверь которой ему отворила Джовита Фолей, он направился в следующую, где была Лисси Вэг.

Увидав его, молодая девушка поспешно встала.

— Не беспокойтесь, пожалуйста, — сказал он. — Простите мне мою навязчивость, но мне очень хотелось вас повидать… Только одну минуту, одну минуту…

Но он все же сел на придвинутый ему Джовитой Фолей стул.

— Минуту… только одну минуту… — повторил он. — Как я уже сказал, я имею намерение поставить на вас значительную сумму, так как верю в ваш успех, и мне хотелось убедиться в том, что состояние вашего здоровья…

— Я совершенно поправилась, — ответила Лисси Вэг, — и благодарю вас за то доверие, которое вы мне оказываете, но… по правде сказать… мои шансы…

— Тут все дело в предчувствии, мисс Вэг, — ответил мистер Уэлдон тоном, не допускающим возражения.

— Именно, в предчувствии… — подтвердила Джовита Фолей.

— Так что спору это не подлежит… — прибавил почтенный джентльмен.

— И то, что вы думаете о моей подруге Вэг, — вскричала Джовита Фолей, — то самое думаю и я!.. Я уверена, что она выиграет.

— Я в этом нисколько не сомневаюсь… особенно с тех пор, как знаю, что нет никаких препятствий к ее отъезду, — заявил мистер Уэлдон.

— Да, — подтвердила Джовита Фолей. — Завтра утром мы будем на вокзале, и поезд к двенадцати часам доставит нас в Милуоки…

— Где вы сможете в течение нескольких дней отдохнуть, если бы в этом оказалась надобность, — заметил мистер Уэлдон.

— О нет, ни в коем случае! — быстро возразила Джовита Фолей.

— Но почему?

— Потому что не нужно, чтобы мы были еще там, когда туда приедет мистер X. К. Z., так как в этом случае нам пришлось бы начинать партию сызнова.

— Правильно.

— А куда-то отправит нас следующее метание игральных костей! — заметила Лисси Вэг. — Вот что меня беспокоит.

— Но не все ли равно, моя дорогая! — вскричала Джовита Фолей, так быстро поднимаясь со стула, точно в этот момент у нее выросли крылья.

— Будем надеяться, мисс Вэг, — сказал гость, — что следующий тур окажется для вас таким же счастливым, как и первый.

И этот милейший человек принялся говорить о тех предосторожностях, которые надо было иметь в виду во время путешествия, о необходимости самым точным образом согласоваться с расписанием поездов и выбирать наиболее подходящие во всей этой громадной железнодорожной сети, покрывающей территорию Союза..

— Впрочем, — прибавил он, — я вижу, что, к моему большому удовольствию, вы не будете путешествовать в полном одиночестве.

— Да, моя подруга будет мне сопутствовать, или, лучше сказать, увлекать меня за собой!..

— Вы совершенно правы, мисс Вэг, — сказал мистер Уэлдон. — Всегда лучше путешествовать вдвоем. Это гораздо приятнее…

— И это безопаснее, особенно когда дело идет о том, чтобы не опаздывать на поезда, — заявила Джовита Фолей.

— Итак, я полагаюсь на вас, — прибавил мистер Узлдон. — Я уверен, что вы поможете вашей подруге выиграть.

— Да, вы можете на меня положиться, мистер Уэлдон.

— Примите же мои самые искренние пожелания, так как ваш успех гарантирует мой!

Визит длился не более двадцати минут, и, попросив разрешения пожать руку сначала Лисси Вэг, а потом ее милой подруге, господин Уэлдон в сопровождении Джовиты вышел на лестницу и уже из лифта послал молодой девушке прощальное приветствие.

— Бедняга! — сказала Лисси Вэг. — Мне неприятно думать, что по моей вине он потеряет такие большие деньги…

— Знаю… знаю, — возразила мисс Фолей, — но запомни, что я тебе сейчас скажу, моя дорогая. У этих пожилых господ всегда очень много здравого смысла, у них есть какое-то чутье, которое их никогда не обманывает… А этот достойный джентльмен принесет тебе счастье в игре.

Приготовления были уже закончены, и им ничего другого не оставалось, как лечь в этот день пораньше, чтобы встать при первом проблеске зари. Но они все-таки решили дождаться последнего визита доктора, который обещал вечером к ним заехать. И он действительно заехал, мистер Пью, и констатировал, что состояние здоровья больной не оставляло желать ничего лучшего и что все опасения серьезных осложнений должны быть наконец забыты.

На следующий день, 23 мая, в пять часов утра более нетерпеливая из двух путешественниц была уже на ногах. А перед самым отъездом в последнем нервном припадке эта удивительная Джовита Фолей вновь нарисовала себе целую картину всяких неудач, задержек, опозданий и несчастных случаев!.. Что, если экипаж, который повезет их на вокзал, сломается по дороге? Если улицы будут так запружены, что придется двигаться шагом?.. Если за ночь произошло изменение в расписании поездов?.. Если произойдет какая-нибудь железнодорожная катастрофа?..

— Успокойся же, Джовита, успокойся, прошу тебя, — не переставала повторять Лисси Вэг.

— Не могу, дорогая моя!

— И ты собираешься пребывать в таком состоянии в течение всего путешествия?

— Все время!

— В таком случае, я остаюсь.

— Карета внизу, Лисси… скорее!.. Пора!.. Действительно, карета ждала их, вызванная за час раньше, чем нужно было. Подруги поспешно спустились с лестницы, напутствуемые пожеланиями всех жильцов. В раскрытых окнах дома даже в такой ранний час виднелись сотни любопытных.

Экипаж тронулся по Норт-авеню и, доехав до Норт-Бранч, стал спускаться вдоль правого берега Чикаго-Ривер, переехал по мосту, находившемуся в конце Ван-Берен-стрит, и к семи часам десяти минутам доставил путешественниц на вокзал.

Возможно, что Джовита Фолей испытала некоторое разочарование, увидав, что отъезд пятой партнерши матча не привлек толпы любопытных. Было очевидно, что Лисси Вэг не была любимицей в этом матче Гиппербона, Впрочем, эта скромная молодая девушка нисколько об этом не жалела, предпочитая уехать из Чикаго, не привлекая к себе внимания публики.

— Даже этот мистер Уэлдон и тот не приехал, — не удержалась от замечания Джовита Фолей.

Действительно, вчерашний гость не явился на вокзал, чтобы проводить до вагона участницу партии, которая так живо его интересовала.

— Как видишь, — сказала Лисси Вэг, — он тоже меня покинул.

Наконец поезд тронулся, и никто не порадовал даже приветствием Лисси Вэг. Никаких «ура», никаких горячих пожеланий, если не считать тех, которые Джовита Фолей произнесла в душе в честь своей подруги.

Поезд обогнул озеро Мичиган и промчался, не останавливаясь, мимо станций Лейк-Вью, Эванстон, Гленок и других. Погода была восхитительная. Воды сверкали, оживляемые движениями пароходов и парусных судов, воды, которые, переливаясь из озера в озеро — Верхнее, Гурон, Эри и Онтарио, уносятся главной артерией — рекой Св. Лаврентия — в безбрежную Атлантику. Из Ванкегана, важного города этого побережья, поезд, миновав на одной из станций главный железнодорожный путь штата Иллинойс, помчался дальше по штату Висконсин. Двигаясь к северу, он сделал остановку в Расине, большом фабричном городе, и не было еще десяти часов, когда он остановился на платформе вокзала города Милуоки.

— Приехали!.. Приехали!.. — вскричала Джовита и так глубоко и радостно вздохнула, что ее вуалетка натянулась, точно парус, вздуваемый ветром.

— Приехали на целых два часа раньше, — заметила Лисси Вэг, взглянув на свои часы.

— Нет, на четырнадцать дней позже, — возразила Джовита Фолей, выскакивая на платформу.

И она поспешила на розыски своего чемодана, лежавшего среди целой груды всякого багажа. С чемоданом ничего не случилось, — неизвестно, почему Джовита Фолей боялась за его целость. Подъехала карета, и молодые путешественницы велели отвезти себя в одну из приличных гостиниц, адрес которой они нашли в путеводителе. Когда их спросили там, дoлго ли они намерены остаться в Милуоки, Джовита Фолей ответила, что они это скажут по возвращении из почтового бюро, но что, по всей вероятности, они уедут в тот же день.

Потом, обращаясь к Лиссе Вэг:

— Я думаю, что ты голодна? — спросила она.

— Да, я охотно позавтракала бы, Джовита.

— В таком случае, идем завтракать, а потом погуляем.

— Но ты ведь знаешь, что ровно в полдень…

— Этого ли мне не знать, моя дорогая?

Они отправились в столовую гостиницы и оставались там не более получаса.

Так как они еще не записали своих имен, решив сделать это по возвращении из почтового бюро, то жители Милуоки не имели никакого представления о том, что пятая партнерша матча Гиппербона находилась в это время в их городе.

Без четверти двенадцать путешественницы вошли в почтовое бюро, и Джовита Фолей спросила одного из чиновников, не было ли телеграммы для мисс Лисси Вэг.

При этом имени чиновник поднял голову, и его глаза выразили искреннее удовольствие.

— Мисс Лисси Вэг? — переспросил он.

— Да… из Чикаго… — ответила Джовита Фолей.

— Депеша вас ждет, — сказал чиновник, подавая телеграмму адресату.

— Дай! Дай!.. — воскликнула Джовита Фолей. — Ты так долго будешь распечатывать, что со мной, наверное, сделается нервный припадок!

Дрожавшими от нетерпения руками она распечатала телеграмму и прочла:

«Лисси Вэг. Почтовое бюро Милуоки. Висконсин.

Двадцать, из десяти и десяти. Сорок шестая клетка, штат Кентукки, Мамонтовы пещеры.

Торнброк»

Поиск по сайту: