Если бы автору пришлось отвечать на вопрос, в чем основное отличие американского или французского адвоката от российского, то, несмотря на то, что различий, на самом деле, много и серьезных, в качестве главного, было бы названо отношение к суду. Вообще-то, это вполне естественно - угол падения всегда равен углу отражения. На западе адвокат в восприятии судьи - "младший партнер" в осуществлении правосудия, ровно также как и прокурор. На западе судьи, прокуроры и адвокаты - люди одного круга, одного, если угодно, сословия. В России, по крайней мере, в период советской власти, судьи весьма негативно относились к адвокатам, которые были вынужденной помехой в проявлении их классового сознания, отправлении воли партии (вместо отправления правосудия). Ни в одной демократической стране не могла появиться такая статья в правительственной газете, как статья "Волчья стая", опубликованная в середине 50-ых и посвященная положению дел в Ленинградской коллегии адвокатов. Ни в одном правовом государстве не подвергались преследованию адвокаты, принимавшие на себя защиту диссидентов, их не сажали в тюрьмы, не исключали из партии, не вынуждали уходить из коллегии (Золотухин, Каллистратова и др.). Ни в одной западной стране общественность не восприняла бы безучастно период "каратаевщины", имевший место в Москве в середине 80-ых. (Такое название кампания борьбы с московской адвокатурой получила по фамилии следователя Каратаева, возглавлявшего специальную следственную группу "по разгрому" московской адвокатуры. Не известно, чем бы вообще закончилась вся эта история, если бы не бескомпромиссная, "безрассудно смелая" позиция адвокатов Б. Абушахмина и Г.Резника и не вмешательство А.Лукьянова, в то время секретаря ЦК КПСС). Совершенно естественно, что адвокаты платили судьям взаимностью - на нелюбовь любовью не отвечают, за презрение не платят уважением. Мы глубоко убеждены в том, что то отношение судей к адвокатам и адвокатов к судьям, которое было абсолютно доминирующим до недавнего времени, сыграло свою значительную роль в формировании полного правового нигилизма, столь характерного для всего нашего общества, от власть предержащих до бомжей.
Понятно, что, если мы хотим изменить сложившуюся ситуацию, то среди прочего первостепенного следует изменить психологический климат отношений между судьями, прокурорами и адвокатами. В этой связи, весьма показательным является опыт Московского клуба юристов, в составе которого, помимо перечисленных профессий, представлены ученые-юристы и журналисты, пишущие на правовые темы. Так вот, если первые месяцы существования клуба заметить общающихся между собой адвокатов и судей было практически невозможно, то спустя полтора года завеса враждебности рухнула. Сегодня клуб превратился в то место, где свободно, заинтересованно и, главное, дружелюбно и взаимоуважительно, обсуждаются все вопросы, представляющие общий интерес. Оказываясь в клубе, чувствуешь себя на аналогичном мероприятии в Вашингтоне, Нью-Йорке или Париже. Это - приятно. Тем не менее, на практике пока еще мы гораздо чаще вынуждены наблюдать совсем иные примеры взаимоотношений между представителями судейского корпуса и адвокатов.
Если же определять наше отношения к тому, как должен строить адвокат свое поведение в суде, каковы могут быть его публичные высказывания о деятельности того или иного судьи, суда вообще, то нам достаточно одного слова - "достойно". Поведение адвоката по отношению к суду должно быть всегда безупречным и отвечать особым, значительно более высоким стандартам, чем те, которые предъявляются к иным лицам. Критерием определения допустимого или недопустимого поведения в данном случае не будет служить то обстоятельство, предусмотрены или не предусмотрены законом какие-либо санкции за совершение того или иного поступка в суде. Грубость, провокационное либо несдержанное поведение адвоката, даже если таковое поведение и не было наказано как действие, выражающие "неуважение к суду", должны влечь за собой дисциплинарное взыскание.
Адвокат должен вести себя достойно и тогда, когда он "выиграл" дело, и тогда, когда он его "проиграл". Прав был известный русский адвокат Д. Ватман, писавший: "Безусловное уважение к суду, неизменная сдержанность и самая строгая корректность по отношению к судьям - одно из основных правил поведения адвокатов, обязанных следить за тем, чтобы ни словами, ни действиями не допускать умаления достоинства суда либо давать повод в недостаточной уважительности к правосудию" (Ватман Д.П. - Адвокатская этика, "Юридическая литература", М, 1977, с.53). Добавим, что неуважительное отношение к суду, к правосудию - есть прежде всего неуважение адвоката к самому себе, ибо адвокат всегда - служитель правосудия, судебный работник (в широком смысле этого термина).
В самом общем виде, основное правило построения взаимоотношений адвоката с судом должно быть следующее: всеми своими действиями, высказываниями, публичными выступлениями адвокат должен способствовать формированию в обществе уважительного отношения к судебно-правовой системе в целом и к отдельным ее представителям в частности.
В этой связи следует признать, что для адвоката, например, абсолютно недопустимо в разговоре с клиентом объяснять поражение в суде тем, что "судья - дурак", что "суд - куплен", как и допускать любые иные голословные или поверхностные утверждения о коррупции или пристрастности должностных лиц судебной системы. Адвокат обязан строго следить за тем, чтобы своим поведением и высказываниями не подрывать и не ослаблять уверенность своих клиентов и общества в целом в надежности судебных институтов.
В то же время, нам представляется, что адвокат вправе в разговоре с клиентом, в беседе с журналистом высказывать свою точку зрения по поводу состоявшегося решения или приговора суда. Но его несогласие с позицией суда может мотивироваться только ссылками на неверное применение закона, но не на "привходящие" обстоятельства, о которых мы только что сказали. В этой связи, мы не можем согласится с Д.Ватманом, категорически утверждавшим, что "предельный такт и сдержанность" должен проявить адвокат по отношению к решению суда. "В этом случае неуместны как выражения удовлетворения, если суд согласился с адвокатом и вынес решение в пользу его клиента, так и какие-либо суждения критического характера и тем более предположения о возможном пересмотре дела на дальнейших стадиях процесса. Неуместность подобных заявлений определяется тем обстоятельством, что выражение недовольства вынесенным решением для адвоката как общественного деятеля принципиально недопустимо, они могут быть истолкованы как оскорбительные для суда." (Ватман Д.П., указ.соч., с. 54). С позицией Д.Ватмана нельзя согласится даже с учетом того, что его высказывание относится к периоду доминирования "единой идеологии", "партийной дисциплины" и прочих прелестей социалистического по названию и тоталитарного по сути режима. Принцип честности во взаимоотношениях адвоката с клиентом требует от первого точного выражения своей оценки состоявшегося судебного постановления, естественно с позиций Закона, а не "привходящих" обстоятельств (подкуп, заангажиованность суда и т.п.). Кроме того, как может адвокат рекомендовать клиенту обжаловать то или иное судебное постановление, не выражая при этом надежду на удовлетворение жалобы?
Отсюда - критика суда возможна, но она должны быть обоснована и конструктивна. Адвокат, как и любой член общества, вправе критиковать процессуальные действия и решения суда. Вместе с тем, на адвоката, как члена юридического сообщества, налагаются дополнительные ограничения, применительно к критике деятельности судебных и правоохранительных органов. Во-первых, адвокат должен избегать критики, которая не подтверждается его собственными искренними убеждениями по существу заявляемых претензий, имея в виду, что в глазах общества профессиональная принадлежность придает особый вес критике со стороны адвоката. Во-вторых, если адвокат участвовал в процессе, существует риск того, что его критика может быть пристрастной (или может показаться таковой). Нельзя допускать того, чтобы такая критика воспринималась как заинтересованная, в связи с проигрышем адвокатом того или иного дела. Надо помнить, что результат по конкретному делу может служить основанием для критики суда или судебной системы (равно как и законодательства), но не может быть ее мотивом, критика не должна выглядеть самооправданием адвоката, сведением счетов и, разумеется, давлением на суд следующей инстанции. Вообще адвокату, когда он высказывает те или иные критические замечания, всегда следует четко обозначать, руководствуется ли он при этом интересами конкретного клиента, либо действует абсолютно беспристрастно, ориентируясь лишь на общественные интересы. В-третьих, когда суд является объектом несправедливой критики, адвокат, как участник системы правосудия, как никто другой может и должен поддержать суд, как потому, что его члены не могут защитить себя сами в той мере, в какой это могут сделать третьи лица, так и потому, что адвокат в этом случае пользуется большим доверием общества, и следовательно, его уважением.
Адвокату при общении с судом нельзя проявлять высокомерие (и как его худшую разновидность - хамство), но, вместе с тем, и добровольно занимать униженное положение (заискивающий тон, постоянные "да простит меня высокий суд" и т.п.) адвокат также не должен. Не надо забывать старинную русскую поговорку - "самоуничижение - паче гордости"! К величайшему сожалению, для многих наших адвокатов присуща либо первая, либо вторая крайность при выборе стиля поведения в суде, манеры общения с судьей. Надо понимать, что адвокат - не судебный служащий, находящийся в подчинении судьи. Вместе с тем, он и не начальник судьи, и не "боярин", который "снизошел" до общения со "смердом".
Достойное поведение в отношении суда (судьи) подразумевает также и недопустимость любых намеков на свои "связи" с вышестоящей судебной инстанцией, что также порой имеет место в разговоре адвоката с судьей или, того хуже, адвоката с клиентом. И в первом, и во втором случае адвокат зарабатывает дешевый авторитет, и, мало того, создает у судьи впечатление того, что на него оказывается давление (что, как правило, плохо кончается для клиента), а у клиента подобные высказывания создают ощущение зависимости суда от чего-либо другого, кроме Закона. В конечном итоге, такое ощущение обязательно приводит к потере уважения и к результатам труда самого адвоката. (Велика ли заслуга последнего в "выигрыше" дела, если все объясняется его дружбой с тем или иным чиновником!?).
Бесспорно, одним из самых серьезных нарушений правил профессиональной этики для адвоката, нарушений, граничащих с преступлением, является намек в разговоре с клиентом на возможность адвоката "отблагодарить" судью. Подобные высказывания, если они не образуют состава преступления (подстрекательство к даче взятки, посредничество в передаче взятки, мошенничества), все равно абсолютно недопустимы, так как создают у клиента впечатление о продажности правосудия в целом, а отсюда - о роли адвоката в этой системе "купли-продажи" решений и приговоров. Помимо чисто юридической недопустимости такого поведения, адвокат должен постоянно помнить и о нравственной стороне таких высказываний. Престиж адвокатуры в обществе не может быть высоким тогда, когда адвокаты воспринимаются лишь как "посредники" в финансовых отношениях "клиент-судья".
Следует согласиться и с тем, что составной частью этики является эстетика. Именно поэтому значительный интерес для нас при рассмотрении вышеобозначенной темы представляет высказывание А.Ф. Кони: "Можно также настойчиво желать, чтобы в выполнение форм и обрядов, которыми сопровождается отправление правосудия вносился вкус, чувство меры и такт, ибо суд есть не только судилище, но и школа. Здесь этические требования сливаются с эстетическими..." (Кони А.Ф. Нравственное начало в уголовном процессе. Собрание соч., том 4, М. 1967, с. 54). Его мысль как бы продолжил Л.Е. Ароцкер: "Ряд положений судебной этики относится к культуре поведения работников юстиции, то есть к этикету: стоя обращаться к суду, участники процесса должны сидеть в естественных, но строгих позах, в скромной и строгой одежде, не допускать фамильярдностей и двусмысленных выражений" (Ароцкер Л.Е. Тактика и этика судебного допроса. М. 1969 с.16).
Исходя из того, что этикет по общему правилу, это установленный порядок поведения в определенных условиях, под адвокатским этикетом следует понимать этические нормы регламентации внешних проявлений деятельности адвоката в условиях, прямо или косвенно связанных с исполнением профессиональных обязанностей.
КОНФИДЕНЦИАЛЬНОСТЬ
Один из основополагающих принципов адвокатской деятельности - обязанность адвоката хранить профессиональную тайну. Вспомним слова А.Ф. Кони: "Между защитником и тем, кто в тревоге и тоске от грозного надвинувшегося обвинения обращается к нему в надежде на помощь, устанавливается тесная связь доверия и искренности. Защитнику открываются тайники души, ему стараются разъяснить свою невиновность или объяснить свое падение и свой скрываемый от других позор, такими подробностями личной жизни и семейного быта, по отношению к которым слепая Фемида должна быть и глухою". (Кони А.Ф. Нравственное начало в уголовном процессе. Собрание сочинений , том 4 . М. 1967 г., с. 54). Адвокат не может оказывать результативную профессиональную помощь клиенту до тех пор пока между ними не будет достигнуто полное взаимопонимание. В то же время, клиент должен чувствовать абсолютную уверенность и возможность действовать исходя из того, что вопросы обсуждаемые с адвокатом и предоставленная им адвокату информация будут сохранены как конфиденциальные, без каких-либо на то специальных требований или условий со стороны клиента.
Таким образом, вопрос адвокатской тайны можно с полным правом охарактеризовать и как юридический и, одновременно с тем, этический. В правовом плане этот вопрос урегулирован (или, должен быть урегулирован) нормами законодательства об адвокатуре, уголовно-процессуальным и гражданско-процессуальным законом. Понятно, что этические нормы носят более общий характер, шире, многоаспектнее и поэтому требует дополнительного регулирования корпоративными правилами, в частности, правилами профессиональной этики. По этому поводу Д. Ватман писал: "Принцип адвокатской тайны установлен законом и, следовательно, является правовой нормой, определяющей в ряде случаев права и обязанности участников процессуальной деятельности при отправлении правосудия. Вместе с тем это процессуальное правило, относящееся прежде всего к адвокатам, имеет глубоко нравственное содержание, что делает его одним из важнейших принципов профессиональной адвокатской этики" (Ватман Д.П. указ. соч., с. 41).
В наиболее общем виде правило конфиденциальности можно сформулировать следующим образом: адвокат должен держать в тайне всю информацию, касающуюся обстоятельств и фактов, сообщенных ему клиентом или ставших известными адвокату в связи с выполнением поручения, а также сам факт обращения к нему того или иного клиента, и не должен разглашать такую информацию пока не будет на то определенно и однозначно уполномочен клиентом, а также если это потребуется на основании закона или разрешено (предусмотрено) правилами профессиональной этики.
Адвокат должен сохранять конфиденциальность по отношению к любому клиенту, независимо от того является ли клиент постоянным или обращается за оказанием разовой помощи. Адвокат обязан в одинаковой степени сохранять в тайне как сведения, полученные им от клиента, так и информацию о клиенте, предоставленную ему в процессе оказания услуг клиенту. Этическое правило конфиденциальности должно применяться безотносительно к тому факту, что другие лица могут владеть такой же информацией.
Достаточно понятным и простым является положение о распространении всех правил, регулирующих институт адвокатской тайны, на помощников адвоката и технический персонал юридических консультаций и адвокатских фирм (бюро). В Общем кодексе правил для адвокатов стран Европейского Сообщества, к примеру, это положение выделено в отдельное правило и сформулировано следующим образом: "Адвокат обязан требовать соблюдения конфиденциальности от помощников и от любых других лиц, принимающих участие в оказании услуг клиенту. Адвокат обязан предпринять все необходимые меры для соблюдения положений настоящего правила его помощниками, ассоциаторами, секретарями и иным персоналом юридической консультации, адвокатского бюро (фирмы), кабинета".
Итак, поскольку требования о соблюдении конфиденциальности налагает на адвоката существенные ограничения, прежде всего следует определиться с тем, с какого момента возникает адвокатская тайна. Долгое время этот вопрос был предметом литературных дебатов. (см. подробнее: Д. Ватман, указ. соч. с.41-42). Для нас же он решается однозначно - с момента когда клиент переступил порог юридической консультации, адвокатской фирмы, бюро - все дальнейшее составляет предмет адвокатской тайны. Сам факт обращения к адвокату - уже профессиональная тайна. Суть просьбы клиента, содержание первичной консультации - это тоже предмет адвокатской тайны. Более того, если даже первоначально к адвокату обратился не сам будущий клиент, а кто-либо из его родственников, с которым впоследствии никакого соглашения о ведении дела не заключалось, общее правило остается неизменным - вся информация, полученная от этого родственника, даже сам факт его обращения - суть адвокатская тайна.
Следует разобрать подробнее потенциально реальную коллизию, с которой может столкнуться адвокат. Рассмотрим такой пример: к адвокату обратился гражданин А. с просьбой представлять его интересы по спору о разделе наследства с сестрой после смерти их отца. Адвокат принял поручение, соответствующий договор был заключен. Спустя некоторое время к адвокату А. обратилась мать спорящих сторон и сообщила, что умерший хотя и являлся отцом ребенка, однако в свое время, когда он был репрессирован, было оформлено усыновление мальчика братом умершего. От сына это скрывали, но "обратно документы не переоформили". Ее интересовал вопрос, имеет ли сын право на наследство. Итак, адвокат А. стал обладателем информации, полученной от третьего лица, прямо влияющей на оценку законности притязаний его клиента. Во-первых, в силу закона он не вправе раскрывать тайну усыновления. Во-вторых, информация получена от третьего лица (т.е. формально, самостоятельного "клиента") и, соответственно, уже в силу этого первому клиенту сообщена быть не может. Ясно, что адвокат должен был отказать матери первого клиента в консультации, так как у него явно возникал конфликт интересов. Но информацию он все же получил! Как ему поступить в отношении клиента, с которым оформлено соглашение на ведение дела. Продолжать выполнение принятых на себя обязанностей он не вправе, так как незаконность притязаний клиента с учетом ставших ему известными обстоятельств, очевидна. Объяснить клиенту причины изменения собственной позиции адвокат А. не вправе по двум вышеназванным причинам. Единственно возможный выход - расторгнуть соглашение с клиентом без объяснения причин (приводить какие-либо "надуманные" причины нельзя, ибо тогда будет нарушен принцип честности). Мы даем столь "жесткую" рекомендацию поскольку полагаем, что адвокат А. не вправе даже намекать клиенту на истинные причины своего отказа от дальнейшего ведения дела, поскольку это все равно будет равносильно и разглашению адвокатской тайны (действующей в отношении обращения матери клиента к этому адвокату) и разглашению (созданию условий, способствующих разглашению) тайны усыновления.
Еще одна возможная, хотя и менее острая коллизия, с которой часто сталкиваются адвокаты, касается использования сведений, полученных непосредственно от клиента. Так, клиент сообщает своему адвокату те или иные сведения, но просит их не использовать в суде по тем или иным причинам. Адвокат же убежден, что именно эти обстоятельства могут сыграть ключевую роль в формировании позиции суда. Более того, без использования этих сведений, дело не имеет судебной перспективы. Как поступить в такой ситуации? Ответ, на самом деле, достаточно прост. Если, действительно, сообщенные, но запрещенные к использованию сведения клиента так важны для правильного разрешения спора, адвокат, придя к выводу, что иных, разрешаемых клиентом, способов выявления этих обстоятельств нет, должен отказаться от ведения дела, естественно, сохраняя на все дальнейшее время в тайне полученную им информацию. Если он может выявить "нужные" обстоятельства таким образом, против которого клиент не возражает, пусть этот способ и окажется более трудоемким и менее гарантированным, адвокат должен продолжить работу по делу.
Обратимся еще раз к вышерассмотренному примеру с наследственным делом. Представим себе, что теперь уже к адвокату Б. обратилась дочь умершего и сообщила ему, что ее брат формально не наследник после отца, так как был усыновлен другим лицом. При этом клиентка категорически возражала против разглашения этих сведений и осуществления каких-либо действий, в результате которых данный факт может стать известен брату. Вместе с тем, она просила адвоката Б. предпринять все возможные шаги к увеличению ее доли в наследстве. В данном случае, у адвоката Б. нет особых этических проблем. Он должен разъяснить обратившемуся лицу правовые последствия полного устранения брата от наследования по причине его усыновления другим, а не наследодателем, лицом. Если клиент настаивает на своей позиции, адвокат Б. не имеет каких-либо этических оснований и для отказа в принятии поручения, и использовании лишь того "инструментария", на который получено согласие клиента, "забыв" о факте усыновления.
Возникшая обязанность адвоката сохранять полученную им конфиденциальную информацию действует не только в течение времени оказания адвокатом юридических услуг, но и продолжает существовать и после прекращения взаимоотношений по юридическим вопросам, не ограничиваясь моментом прекращения оказания правовой помощи клиенту. Не влияет на это правило и возникновение каких-либо разногласий и конфликтов между адвокатом и его клиентом. "На обязанность соблюдения конфиденциальности не распространяется действие срока давности." (Общий кодекс ЕС, п.п. 2.3.2. - 2.3.4.).
В целях соблюдения требований, касающихся сохранения конфиденциальности информации, адвокат должен избегать несдержанного (неосторожного) общения, даже с супругом(ой) или членами семьи, по вопросам, касающимся дел клиента и должен остерегаться любых бесед, касающихся конкретных выполняемых им поручений, даже без упоминания имени клиента или иной возможности идентификации личности последнего. Более того, адвокат не должен повторять никаких сплетен или информации о личности клиента и его делах, которые могли быть случайно услышаны адвокатом или ему рассказаны. Обсуждение профессиональных вопросов между адвокатами в присутствии третьих лиц, тем более с упоминанием конкретных имен клиентов или обстоятельств конкретных дел, также является нежелательным, поскольку несдержанные высказывания, допущенные адвокатами и услышанные третьими лицами могут причинить ущерб интересам клиента. Кроме того, это может негативным образом повлиять на уважение присутствующих к адвокатской профессии и юриспруденции в целом.
Адвокат не должен допускать возможности распространения конфиденциальной информации, касающейся или полученной от одного своего клиента другому клиенту, даже если последний может потребовать или ожидать от адвоката получить такую информацию.
Адвокат, который занимается литературной деятельностью, пишет автобиграфию, воспоминания и тому подобное, либо осуществляет преподавательскую, научную деятельность должен не допускать распространения конфиденциальной информации и в этих случаях.
Адвокат, обладающий информацией, которая является конфиденциальной государственной информацией или конфиденциальной коммерческой информацией об организации или физическом лице, полученной адвокатом в то время, когда он был государственным служащим либо сотрудником данной организации, не должен представлять интересы клиента, находящиеся или могущие привести к конфликту интересов с той организацией или тем лицом, в отношении которого адвокат обладает конфиденциальной информацией, полученной в силу названных причин.
Когда же и в каких случаях адвокат вправе раскрыть профессиональную тайну? В некоторых случаях такое разрешение может подразумеваться. Например, определенное раскрытие информации может потребоваться в заявлении истца (или ответчика) или другом документе, предъявление которого необходимо в ходе судебного процесса по делу клиента (связанного с решением проблемы клиента или с участием клиента). Также, адвокат может раскрывать информацию по делу клиента своим партнерам или сотрудникам своей юридической консультации (фирмы, бюро, кабинета) и, по мере необходимости, техническому персоналу, таким сотрудникам как: секретари, машинистки, референты и другие вспомогательные служащие.Это подразумевает обязанность адвоката в случае разглашения информации внушить коллегам, студентам, помощникам и другому персоналу важность соблюдения правила и принципов конфиденциальности (как в период осуществления профессиональной деятельности, так и по ее завершении) и разъяснить им, что эти правила и принципы распространяются на них в той же мере, как и на самого адвоката.
Раскрытие информации представляется также возможным с конкретно выраженного разрешения клиента. В этом случае адвокат вправе раскрыть ее, но вовсе не обязан. Так, если клиент, например, просит адвоката рассказать журналисту, о чем они беседовали "в тиши кабинета", адвокат этого делать не обязан. Даже если клиент просит вызвать в суд своего адвоката для дачи показаний о содержании их беседы, о факте обращения к адвокату, адвокат вправе, с нашей точки зрения, обратить внимание суда на свой профессиональный иммунитет и отказаться от дачи показаний, если полагает, что это может повредить интересам самого клиента, его собственным интересам или интересам корпорации. Надо понимать, что адвокатская тайна - это не тайна клиента, переданная адвокату "на хранение до востребования", а тайна самого адвоката, на которую распространяется его, а не клиента "право собственности". Адвокат, принимающий (принимавший) участие в деле клиента не должен давать показания в качестве свидетеля, кроме как в случаях, когда такая обязанность возложена на него в силу закона, либо он делает это по просьбе и/или в интересах клиента, его правопреемников и/или партнеров. То же самое касается партнеров, помощников и ассоциаторов адвоката. Адвокат, который является необходимым свидетелем, должен дать показания и передать ведение дела другому адвокату. Адвокат, который был свидетелем на одной из стадий слушания дела, не должен принимать поручение на ведение этого дела ни в какой из последующих судебных или государственных инстанциях.
Разглашение конфиденциальной информации адвокатом возможно также и в том случае, когда это необходимо в интересах клиента или его правопреемников, а получение соответствующего разрешения от клиента оказывается объективно невозможным в разумный срок.
С нашей точки зрения, адвокатская тайна в обязательном порядке должна быть раскрыта только в двух случаях. Первый - когда действия адвоката стали предметом рассмотрения соответствующего административного органа коллегии (дисциплинарной комиссии, комитета по этике, административного органа коллегии и т.п.). И второй - когда предметом адвокатской тайны оказалась информация о готовящемся преступлении. Разглашение информации, необходимое для предотвращения преступления будет законным, если у адвоката имеются достаточное основания предполагать, что существует реальная вероятность совершения преступления и неизбежно складывается ситуация, когда предупреждения преступления путем разглашения информации является единственной возможностью для его предотвращения.
Последний случай, однако, не так прост, как может показаться на первый взгляд. Начнем с элементарной ситуации - к адвокату обратился человек, интересующийся тем, какую ответственность он понесет, если отравит городской водопровод. Адвокат дал ответ, но услышал (или понял), что такое наказание обратившегося не остановит. Действуя в силу, если угодно "крайней необходимости", адвокат не только вправе, но и обязан предпринять разумные и достаточные шаги к предотвращению преступления. (Напомним, что если обратившийся клиент лишь высказывал намерение совершить преступление, но никаких конкретных шагов по его совершению или подготовке к нему не предпринимал, то он не будет нести уголовной ответственности). А как поступить адвокату в ситуации, когда обратившийся уже завершил все подготовительные мероприятия (запасся ядом, получил в свое распоряжение схему городского водопровода и т.д.), т.е. как поступить тогда, когда адвокат понимает, что его попытки остановить маньяка приведут к привлечению обратившегося к нему клиента(!) к уголовной ответственности? Нам представляется, что поскольку адвокатская тайна не есть "величина самоценная", что само понятие адвокатской тайны возникло в интересах общества, то и степень ее охраны должна соотноситься с теми же интересами общества. Адвокатская тайна - не абсолютна! Адвокат обязан оценить меру общественной опасности той информации, обладателем которой он стал и действовать соответственно этому. Когда мы говорим "оценить общественную опасность", то имеем в виду не оценку тяжести последствий того или иного преступного деяния, а вероятность самого факта его совершения. Таким образом, если адвокат пришел к убеждению, что его беседа с клиентом отвратила того от преступного намерения, он не должен и не вправе сносится с правоохранительными органами на сей счет. С нашей точки зрения, ошибка адвоката в оценке результатов его беседы с клиентом не может влечь привлечения его к ответственности перед законом, но может влечь за собой наложение дисциплинарного взыскания самой адвокатской корпорацией, вплоть до исключения из ее рядов (адвокат должен быть хорошим психологом...). Надо понимать, что непринятие адвокатами мер к предотвращению конкретных готовящихся преступлений ставит адвокатов вне законопослушной части общества. (Напомним, что адвокаты в этой ситуации действует одновременно и в интересах конкретного клиента, ибо отговорив, помешав ему совершить преступление они, тем самым либо освобождают его от уголовной ответственности, либо снижают ее "размер", так как наказание за подготовку, покушение всегда ниже чем за преступление доведенное до конца). Доверие к адвокатуре со стороны общества нельзя записать в текст закона, оно формируется из поведения каждого адвоката в отдельности и всей адвокатуры в целом, призванной служить обществу, оказывая правовую помощь нуждающимся в ней, но не "юридическое обеспечение" криминальному миру в его преступной деятельности.
Ситуация становится совершенно иной, если адвокату становится известно о факте совершенного преступления. В данном случае преступление уже совершено, его последствия уже наступили. Адвокат не вправе сообщать кому-либо сведения ни о факте совершенного преступления, ни о том, кто его совершил, ни о том где "прикопано награбленное", словом, ни о чем, что стало ему известно в связи с исполнением своих профессиональных обязанностей. Конечно, общество заинтересовано в том, чтобы "вернуть похищенное", чтобы "ни один преступник не ушел от ответственности" и т.д., но это уже не функция адвокатуры. Здесь вступает в действие определенное "табу" - адвокат на может сотрудничать с правоохранительными органами в раскрытии уже совершенных преступлений, не смотря на всю очевидность негативных последствий "нераскрытия" любого противоправного деяния.
Когда разглашение конфиденциальной информации требуется по закону или по правомерному требованию суда соответствующей юрисдикции, адвокат всегда должен заботиться о том, чтобы не предоставить больший объем информации, чем это необходимо.
Разглашение конфиденциальной информации также может быть оправдано в целях взыскания гонорара адвоката с клиента в судебном порядке, или при выступлении самого адвоката (партнеров адвоката, помощников, ассоциатаров или вспомогательного персонала юридической консультации, адвокатской фирмы, бюро) в суде против любого необоснованного утверждения клиента или его представителей (родственников) или иных лиц по поводу противозаконных действий или проступков адвоката, выполнявшего поручение клиента, но только в той мере, в которой это необходимо в целях наиболее эффективного представления интересов адвоката, объединения адвокатов, в котором он работает (работал).
В заключение, хотим также отметить еще одно важное этическое правило: доверительные отношения между адвокатом и клиентом не позволяют адвокату использовать какую бы то ни было конфиденциальную информацию, предусмотренную этическими нормами для собственной выгоды или для выгоды третьей стороны, или в ущерб клиенту.
