Аще который епископ, мирских начальников употребив, чрез них получит епископскую в церкви власть: да будет извержен и отлучен, и все сообщающиеся с ним.

(I Всел. 4; VII Всел. 3; Лаодик. 13).

Право избрания и посвящения епископа принадлежало всегда, по правилам, исключительно собору епископов. Светская власть стала влиять на это только в позднейшие века, начиная с ΙV века, когда некоторые из греко-римских императоров стали христианами, но и тогда влияние светской, или точнее, государственной власти при поставлении епископов было нормировано согласно с каноническими предписаниями церкви и, следовательно, только в определенных границах принималось и признавалось церковью. В тех случаях, когда государственная власть переходила законом определенные границы или же, когда лица, желающие во что бы то ни стало сделаться епископами и не могущие достигнуть этого правильным путем через церковную власть, обращались за помощью к светской власти, — во всех таких случаях церковь решительно возвышала свой голос для произнесения торжественного осуждения этих и подобных нарушений одного из основных ее прав. Об этом еще будет речь при толковании одного из правил VII Вселенского Собора, именно 3-го правила. Если церковь осуждала незаконное влияние светской власти при поставлении епископа в то время, когда государи были христианами, тем более, следовательно, она должна была осуждать это, когда последние были язычниками, и тем более тяжкие наказания она должна была налагать на виновных, которые не стыдились обращаться за помощью к языческим государям и подчиненным им властям, чтобы только получить епископство. Настоящее (30) правило и имеет в виду подобные случаи. В первые времена церкви Христовой встречались, как среди единичных римских государей, так и среди низших представителей государственной власти, и такие, которые не относились враждебно к христианской церкви и не были ее гонителями. К таковым и обращались некоторые пресвитеры и, делаясь с их помощью епископами, получали в управление ту или иную церковь[185]. Против подобных пресвитеров и направлено это Ап. правило, которое, считая это преступление равным симонии, так как в сущности это и есть симония, только другого рода, предписывает виновнику то же наказание, как и за симонию, а именно: извержение из епископского сана, незаконно полученного, и отлучение от церковного общения, следовательно двойное наказание, как и за симонию[186].

В этом правиле упоминается только епископ, получающий епископство через посредство светской власти, а в 29-м Ап. правиле упомянуты епископ, пресвитер и диакон, приобретающие за деньги духовный сан, и все погрешающие против предписания правила подвергаются извержению и отлучению. Вальсамон в толковании этих правил задает вопрос: как поступить с тем, кто при посредстве светской власти сделается пресвитером, диаконом, иподиаконом или чтецом, или, давши деньги, сделается иподиаконом, или чтецом? И отвечает: и они все подвергаются извержению или отлучению на основании последних слов 30-го Ап. правила, где сказано, что не одни главные виновники зла извергаются и отлучаются, но и сообщники их[187].

Правило 31

Аще который пресвитер, презрев собственного епископа, отдельно собрания творити будет, и алтарь иной водрузит, не обличив судом епископа ни в чем противном благочестию и правде: да будет извержен, яко любоначальный. Ибо есть похититель власти. Такожде извержены да будут и прочие из клира, к нему приложившиеся. Миряне же да будут отлучены от общения церковного. И сие да будет по едином, и втором, и третием увещании от епископа.

(II Всел. 6; III Всел. 3; IV Всел. 18; Трул. 31, 34; Гангр. 6; Сердик, 14; Антиох. 5; Карф. 10, 11; Двукр. 13, 14, 15).

Если в каждом обществе должен соблюдаться строгий порядок, и каждый должен знать как свое место в этом обществе, так и свои обязанности и права для того, чтобы тем успешнее могла быть достигнута цель этого общества и утверждено согласие и мир, то тем более нужно сказать это о Христовой церкви на земле. Устройство церкви основывается на божественном праве, и в этом устройстве главное место занимает иерархия. Отношения между членами иерархии точно и строго определены, и каждый, намеревающиеся нарушить эти отношения, создает беспорядок в церкви и причиняет ущерб самой задаче церкви в мире; вследствие этого виновен перед церковью и достоин осуждения каждый член иерархии, производящий каким-либо своим поступком беспорядок в церкви, и затрудняющий достижение ею задачи ее в мире. Средоточием иерархической власти является епископство, и от епископской власти зависят все члены клира без различия. Эта основная мысль иерархического устройства христианской церкви выражена со строгой последовательностью в церковном законодательстве всех веков и до сего дня[188]. В постепенности священной иерархии, от епископа на первом месте зависит пресвитер, и об этой зависимости пресвитера от епископа и говорит это (31) правило.

Уже и в первые времена церкви бывали примеры, что некоторые из пресвитеров самовольно отделялись от своего епископа, составляли особые религиозные общины, воздвигали сами церковь, отдельную от епископской церкви[189] и, собрав особым способом своих верных, последовавших за таковым пресвитером, служили в этих церквах, независимо от епископа. Таким образом происходили расколы в Христовой церкви ко вреду ее[190]. Это могло происходить тем легче, что церковным законодательством не были еще тогда точно и строго установлены отношения между епископом и пресвитером, доказательством чего является между прочим известная распря блаженного Иеронима[191]. Именно против этого и говорит 31-е Ап. правило. Оно подвергает извержению каждого пресвитера, который откажет в послушании своему законному епископу и отделится от него. Он не смеет этого сделать даже и в том случае, когда видит, что епископ дурной человек, но должен веровать, что посвящение преподается и через грешного епископа, так как, по словам Иоанна Златоустого, Бог не рукополагает всех епископов, но через всех епископов Он действует[192]. Если же покажется какому-либо пресвитеру, что его епископ поступает против благочестия и истины, то он может свободно жаловаться на такого епископа надлежащему епископскому суду (IV всел. 9), и если этот суд признает его виновным и сместит его, тогда только пресвитер освобождается от зависимости этого епископа[193]; но и в таком случае пресвитер не становится независимым от его епископской власти вообще, как и не освобождается от зависимости той власти, которая лежит в самой основе иерархического устройства и которой обусловливается даже малейшая пресвитерская служба в церкви. В правилах упоминается только один случай, когда духовному лицу дозволяется свободно отделиться от своего епископа, не ожидая соборного приговора о нем, а именно, когда епископ явно начнет проповедовать ересь. В последнем случае, по настоящему правилу, духовенство не только не подлежит наказанию за то, что отделилось от такого епископа прежде соборного решения, но, напротив, будет достойно чести, приличествующей православным; потому что оно осудило не епископа, но лжеепископа и лжеучителя, и не расколом оно поколебало достоинство церкви, но, напротив, поспешило освободить церковь от раскола и разделения (Двукр.15).

Апостольское правило подвергает извержению из сана как раскольнических пресвитеров, так и всех других духовных лиц, присоединившихся к этим раскольническим пресвитерам; относительно мирян, присоединившихся к таким пресвитерам, правило предписывает отлучение от церковного общения. Как извержение духовных лиц, так и отлучение мирян имеет право и власть произносить сам подлежащий епископ. Но, снисходя к людским немощам, а также принимая во внимание важность сана, правило предписывает епископу до трех раз предостерегать виновных и трижды увещевать их, и только убедившись, что и после всех этих попыток они остаются упорными, произнести окончательное решение.

Правило 32

Аще который пресвитер, или диакон от епископа во отлучении будет: не подобает ему в общение прияту быти иным, но точию отлучившим его: разве когда случится умрети епископу отлучившему его.

(Ап. 12, 13, 16; I Всел. 5; II Всел. 6; Антиох. 6; Сердик. 13; Карф. 11, 29, 133; Соф. 1).

Из 12-го, 13-го и 16-го Ап. правил мы видели, что никакой епископ не может принять в общение со своей церковью тех лиц, которые были правильно отлучены подлежащими епископами. Если церковное общение должно иметь полное значение и силу, то, следовательно, такое же полное значение и силу должно иметь и исключение из этого общения, а стало быть, в силу самого понятия о церковном общении, не может быть допущено, чтобы исключенный из одной церкви принимался без всякого разбора в другую, ибо таким образом утрачивалась бы самая цель этого исключения или отлучения. Таковое правило должно было неизбежно проистекать из самого понятия об отлучении, и об его значении в иерархическом устройстве церкви. Насколько строго оно всегда соблюдалось, видно из множества правил всех веков, говорящих об этом предмете. Вследствие этого и была установлена со стороны подлежащих епископов выдача "представительных грамот" всем духовным лицам, отправляющимся в другую епархию, для того, чтобы епископы тех епархий, в которые такие лица прибыли, могли убедиться, что лица эти не отлучены от церковного общения и, на основании именно этих представительных грамот, свободно можно принять их в свою церковную общину[194].

Отлучение духовного лица от священнодействия (ибо о таком отлучении идет речь в этом правиле) может быть только на некоторое определенное время, после чего виновному опять возвращалось право священнодействования[195]. Если по правилам власть возвращать это право какому-либо временно отлученному, или, другими словами, отменять изданное запрещение священнодействия, принадлежит только епископу, наложившему это запрещение, и если этот епископ умер до истечения времени запрещения, наложенного на означенное отлученное духовное лицо, то является вопрос, кто может тогда возвратить этому отлученному, после исполненной епитимьи, право опять священнодействовать? Именно такой случай и имеет в виду это (32) правило, допускающее в данном случае, и только в этом, что и другой епископ может разрешить отлученного. Кто же этот "другой" епископ, разъясняют нам в толкованиях этого правила как Зонара, так и все лучшие толкователи правил, а именно: разрешить отлученного может только тот епископ, который унаследовал архиерейское достоинство умершего епископа[196]. Вальсамон прибавляет, что разрешить отлученного может еще и тот первенствующий иерарх, который хиротонисал умершего епископа, т.е. митрополит или патриарх, но это может быть только после соборного расследования дела и установления настоящей истины[197].

Правило 33

Не принимати никого из чужих епископов, или пресвитеров, или диаконов без представительныя грамоты: и когда оная предъявлена будет, да рассудят о них: и аще будут проповедники благочестия, да приемлются: аще ли ни, подайте им, что нужно, а в общение не приемлите их. Ибо многое бывает подлогом.

(Ап. 12, 13; IV Всел. 11, 13; Антиох. 7, 8; Лаод. 42; Карф. 23, 106).

В дополнение к 12-у Ап. правилу это (33) правило говорит исключительно о духовных лицах высших иерархических степеней. Смутное время, переживаемое церковью в первые дни ее существования, и общая нетвердость в истинах христианской веры с одной стороны, стремление последователей разных гностических сект проникнуть в чисто православные церкви и обманом завлечь православных в свои общества с другой, — все это послужило поводом к изданию этого правила. Оно подтверждает необходимость представительной (рекомендательной) грамоты со стороны подлежащего епископа для каждого духовного лица, приезжающего из чужой епархии; но так как происходило много обманов и могло легко случиться, как замечает Зонара в толковании этого правила, что подлежащий епископ, выдающий представительную грамоту, и не был случайно осведомлен о том, что данное духовное лицо погрешает в веровании[198], то правило это предписывает, и помимо представительной грамоты, хорошо разузнать, каково верование данных лиц, и если после этого расследования окажется, что они истинно православны, тогда только принять их в общение с церковью; если же возникнет хоть какое-либо сомнение, следует дать им все необходимое для жизни и для отправления в путь и отпустить их, отнюдь не принимая их в общение с церковью.

Правило 34

Епископам всякого народа подобает знать первого в них, и признавати его яко главу, и ничего превышающего их власть не творити без его рассуждения: творити же каждому только то, что касается до его епархии, и до мест к ней принадлежащих. Но и первый ничего да не творит без рассуждения всех. Ибо тако будет единомыслие, и прославится Бог о Господе во Святом Духе, Отец и Сын и Святый Дух.

(I Всел. 4, 6, 7; II Всел. 2, 3; III Всел. 8; IV Всел. 28; Трул. 36, 39; Антиох. 9).

В этом Ап. правиле говорится о существовавших у каждого народа (έχάστου έθνους, singularium gentium, всякого народа) поместных церквах, имеющих нескольких епископов, среди которых один признавался всеми как первый, или как глава всех (πρώτος καί ώς κεφαλή, primus et velut caput); другими словами, в нем говорится о митрополичьих областях и об их дальнейшем, более прочном устройстве в IV и последующих веках, а также и о взаимных отношениях епископов тех областей.

Деяния св. Апостолов и Апостольские послания показывают нам, что христианство, как внешний союз людей, образовалось и утвердилось сначала в форме отдельных церковных общин, основанных и устроенных или самими Апостолами или их первыми преемниками и имеющих в географическом отношении свои определенные границы. Однако, эти первые церковные общины с их устройством не были совершенно обособлены и независимы, но находились в известной связи с остальными общинами, — связи, обусловливающейся или их возникновением, или их географическим положением. Связь в этих церковных областях поддерживалась главным образом через того Апостола, который основал их и затем имел о них попечение, о чем нам лучше всего свидетельствуют общины или церкви, основанные апостолами Павлом и Иоанном. Затем, в силу естественного стремления к общению, возникала сама собою связь между церквами, находившимися близко одна от другой по своему местоположению, вследствие чего несколько соседних церквей совсем естественно составляли как бы одну определенную, большую церковную область, объем и целость которой обусловливались единством возникновения всех поместных церквей данной области, единством духа, которым все были одинаково проникнуты, и их соседством. Ясным доказательством этого служат примеры из Деяний Апостольских и из Апостольских посланий (Деян. 8:1; Рим, 15:26; 2 Кор. 1:1; 9:2; Гал. 1:2; Колос. 4:16; 1Сол. 1:7, 8; Тит. 1:5; 1Петр. 1:1). Кроме этого, связь между разными поместными церквами проистекала опять-таки сама собою и в силу отношений, существовавших между церковью-матерью и церквами от нее происшедшими, а такие отношения естественно развивались, благодаря способу, которым Апостолы распространяли христианскую веру. Иисусу Христу угодно было родиться в самом скромном месте земли иудейской, чтобы тем показать смирение, долженствующее отличать людей, но довершить и увенчать Свое посланничество Ему угодно было в ее главном городе. Из Иерусалима христианство было, так сказать, пересажено опять-таки в главное место востока — Антиохию, а оттуда Апостолы, и особенно апостол Павел, пересадили его в остальные главные места, прежде всего, малоазийских провинций, затем Македонии и Греции и наконец — в Рим. Из этих главных мест тогдашней римской империи христианство распространилось в меньшие места и селения, признававшие церкви главных мест, как центральные пункты единения. И церкви этих главных мест могли с правом требовать такового признания от церквей подчиненных им меньших мест, в силу авторитета, которым они пользовались, как церкви, непосредственно основанные Апостолами, затем как охранительницы чистоты евангельского учения, как получившие определенную организацию от самих Апостолов и имевшие значение, как большие организованные христианские церковные общины а также в значительной степени и потому, что епископы их были известны своими знаниями и благочестием. Признание этого церковного значения за церквами главных мест империи, их влияние на подчиненные им меньшие церкви и добровольное стремление этих последних поддерживать с ними общение ради единства и большей мощи — все это подтверждается множеством примеров, начиная от времени самих Апостолов[199]. Авторитет церкви главного места или матери-церкви переходил естественно и на епископа данной церкви, а так как епископы по общим правилам являются представителями своих церквей и сами церкви только через них действуют, то мы видим уже всамом начале христианства, что епископам главных городов принадлежало в провинциях верховное управление всеми делами, которые могли решаться только совместно несколькими поместными церквами и относительно которых нужно было издавать всеобщие предписания. 37-е Ап. правило, как мы увидим дальше, предписывает периодические созывы епископских соборов для решения всех таких дел, под непременным председательством главного епископа известной большей церковной области и при содействии остальных местных епископов. Эти отношения местных епископов к епископу главного города, и его иерархические преимущества, очевидные уже из этого Ап. правила, были в главном точно такие же, какие развились впоследствии в митрополитанском устройстве, когда христианская церковь стала свободной в римской империи и когда явилась возможность точного определения границ каждой отдельной церковной области.

Следовательно, все епископы одной поместной церкви, по предписанию нашего правила, должны признавать и считать своим старейшиной первого епископа, имеющего кафедру в главном городе этой поместной церкви. Каждый из этих епископов имел свою епархию, в которой он пользовался всеми правами, связанными с его иерархической степенью, и был вполне самостоятелен во всем, касающемся обычного управления епархией. Но при этом правило воспрещает им самим предпринимать что-либо другое в церковных делах, но предписывает им каждое церковное дело, превышающее их власть и права их, как епархиальных епископов, и имеющее более важное значение, устраивать и решать с ведома и в зависимости от главного и первого областного епископа. Этот первый епископ был в то же время и епархиальным епископом, т.е. также имел свою определенную епархию и следовательно имел право, как и все остальные, делать самостоятельно то, что касалось его епархии. Хотя правило и не говорит об этом, но это понятно само собой[200]. Правило говорит о первом епископе по отношению к подчиненным ему епископам, и как эти последние не смеют предпринимать ничего более важного и превышающего их власть, без ведома этого первого епископа, так точно правило предписывает и первому епископу не делать без ведома остальных епископов ничего, превышающего его власть, как первого епископа, а именно — не делать ничего и не издавать никаких предписаний по вопросам, касающимся всей областной церкви, следовательно, как его епархии, так и епархий, подвластных ему епископов[201]. Это вопросы, относящиеся к кругу дел митрополичьего собора и касающиеся предметов канонических, евангельских и судебных, как это было утверждено на вселенских и поместных соборах[202].

Правило 35

Епископ да не дерзает вне пределов своея епархии творити рукоположения во градех и в селех, ему не подчиненных. Аще же обличен будет, яко сотвори сие без согласия имеющих в подчинении грады оные или села: да будет извержен и он, и поставлении от него.

(I Всел. 15; II Всел, 2; III Всел. 8; IV Всел. 5; Трул. 17; Анк. 13 Антиох. 13, 22; Сердик. 3, 15; Карф. 48, 54).

Каждый епархиальный епископ вполне самостоятелен в исполнении иерархических прав в своей епархии. В этом никто не может ему препятствовать, если только он пользуется своими правами в канонически определенных границах, равно и никто не смеет вмешиваться во внутренние дела епархиального управления или влиять прямо или косвенно на права известного епархиального епископа. Подобное вмешательство возбраняется по правилам даже и первому областному епископу или митрополиту (Ап. 34 и парал.)[203], а тем более должно возбраняться епархиальному епископу вмешиваться в права другого такого же епархиального епископа. Отношения между епархиальными епископами с обычной юрисдикцией так полно и точно определены в правилах, что всякое столкновение между ними относительно епархиальной власти является невозможным (Ап. 14, 16, 32, 34; I Всел. 15, 16; III Всел. 8; IV Всел. 5, 20; Антиох. 3. 6, 9, 13, 21, 22; Серд. 11, 13, 15; Карф. 9, 53, 54, 55, 56, 80). К основным правам епархиального епископа принадлежит его право рукополагать духовных лиц своей епархии. Данное Ап. правило имеет в виду строгое обеспечение за епископом этого права, Случалось, по всей вероятности, во время издания этого правила, что некоторые епископы позволяли себе переходить границы своей юрисдикции и рукополагать клириков чужой епархии. Правило строго запрещает подобные действия и повелевает извергать из епископского сана всякого, кто решался это сделать; точно также должны быть лишены своих иерархических степеней и все те, которые получили рукоположение таким незаконным образом.

Правило допускает совершение рукоположения в чужой епархии только с ведома надлежащего епархиального епископа. Это может быть в том случае, когда известный епископ, вследствие каких-либо причин, не может совершить сам рукоположение, попросит другого ближайшего епископа и уполномочит его рукоположить вместо себя клирика; или когда в какой-либо епархии, вследствие особых событий церковной жизни, произойдет беспорядок в церкви и явится потребность временно отступить от существующих предписаний[204];или же наконец, когда какая-либо епархия вдовствует и надлежащей законной властью будет призван епископ со стороны, чтобы рукоположить нескольких клириков этой вдовствующей епархии[205].

Правило 36

Аще кто, быв рукоположен во епископа, не приимет служения и попечения о народе, ему порученного: да будет отлучен, доколе не приимет оного. Такожде и пресвитер и диакон. Аще же пойдет туда, и не будет принят, не по своей воле, но по злобе народа: он да пребывает епископ, клир же града того да будет отлучен за то, что такового непокоривого народа не учили.

(I Всел. 16; IV Всел. 29; Трул. 37; Анкир. 18; Антиох. 17, 18; Двукр. 17; Кирилла Алекс. 1, 2, 3).

В этом правиле имеются в виду два случая: первый, когда какой-либо епископ, пресвитер или диакон не желает принять назначенной ему службы, а второй — когда народ не желает принять назначенное к нему духовное лицо — епископа, пресвитера или диакона. В первые времена церкви существовал порядок, — о чем имеем бесчисленные примеры из истории, — что известный народ, для которого требовалось поставить какое-либо духовное лицо, посредственно или непосредственно, высказывал свое мнение о кандидате, производил своего рода выбор, и таковой выбор происходил под руководством клира данного места. После избрания, областной епископский собор высказывал свое заключение относительно выборов и кандидата, если дело касалось епископа; если же дело касалось пресвитера и диакона, то такое заключение о кандидате произносилось епископом при участии пресвитерского совета[206]. По совершении этого, существовал обычай спрашивать у избранного, принимает ли он место, на которое избран, и только после получения от него согласия совершалось рукоположение данного лица в известную иерархическую степень. Этот обычай был узаконен только впоследствии, но существование его и во время издания этого правила подтверждается первыми словами того же самого правила. Пока известный кандидат не был рукоположен (χειροτονησθείς, ordinatus), он мог свободно отказываться от чести и предназначаемой ему службы, не подвергаясь за это никаким худым последствиям; но, согласившись принять рукоположение, он тем самым давал согласие и на принятие предназначенной ему службы, следовательно, брал на себя каноническое обязательство, которое безусловно должен был исполнить. При нежелании кандидата исполнить это обязательство и принять службу, ради которой и получена им соответствующая иерархическая степень, он подвергается по предписаниям этого правила отлучению, т.е. лишению права священнодействия до тех пор, пока не примет этой службы. Тяжесть этого наказания объясняется необходимостью воспрепятствовать беспорядкам, производившимся в церкви подобными случаями; с другой стороны — с помощью угрозы тяжелым наказанием заставить таковых лиц хорошо обдумать последствия, прежде чем изъявить согласие на принятие какой-либо службы, от которой они после отказываются, быть может, и по малоуважительным причинам.

Совсем иначе обстоит дело, когда в известной местности не хотят принять назначенного на место, и уже получившего архиерейский сан. В смутные времена, переживаемые тогда церковью, когда, с одной стороны, свирепствовали гонения, с другой — волновали церковь разные еретические секты, тяжело было клиру той или другой епархии поддерживать строгую дисциплину в народе, увещевая его быть единодушным и слушаться советов своих пастырей, особенно же в таком важном вопросе, как вопрос о новом архипастыре; но такова была обязанность клира, призванного по закону руководить мнением народа относительно кандидата на епископскую кафедру и, следовательно, убеждать его принять в качестве епископа лицо, предназначенное для него Благодатью Святого Духа. Если клир в подобных случаях не умел как следует научить народ покорности, или сам народ в силу упрямства или разных сплетен сопротивлялся принять посвященного ему уже епископа, тогда клир наказывался, по предписанию этого правила, отлучением от священнодействования. Посвященный епископ в таком случае не был нимало виноват, вследствие чего правило и предписывает ему остаться епископом, т.е. сохранить иерархическую степень, полученную им в церкви от собора епископов.

Правило 37

Дважды в году да бывает собор епископов, и да рассуждают они друг с другом о догматах благочестия, и да разрешают случающиеся церковные прекословия. В первый раз, в четвертую неделю пятидесятницы: а во вторый, октября во вторыйнадесять день[207].

(Ап. 34; I Всел. 5; II Всел. 2; ΙV Всел. 19; Трул. 8; VΙΙ Всел. 6; Антиох. 20; Лаод. 40; Карф. 18, 73).

Каждый епископ в своей епархии самостоятелен во всем, касающемся внутреннего епархиального управления и определенных правилами епархиальных дел; но эта его самостоятельность тотчас же прекращается, как только является необходимость решить какое-либо дело, касающееся веры или церковной дисциплины, или вообще выходящее из обычных границ епархиального устройства. В таких случаях епархиальный епископ является зависимым от голоса и решения остальных епархиальных епископов данной областной церкви и ее первенствующего епископа (Ап. 34 и парал. правила), следовательно, зависимым от собора епископов. Только в соборе епископов каждой отдельной областной церкви концентрируется полнота церковной власти данной области, точно так же, как в соборе епископов всех церквей концентрируется вся полнота церковной власти вселенской церкви. Это — основное учение православной церкви, которое основывается на божественном праве. Основатель церкви во всех Своих установлениях имел всегда в виду слабость человеческой природы и давал относительно церкви такие заповеди, которые, имея в виду эту слабость, возможно было бы исполнить. В силу человеческой природы совместная работа многих легче приводит к желанной цели. При совместной работе более заметна сущность известной вещи, с большей уверенностью решается дело, укрепляется личная воля, легче открываются ошибки, легче достигается установленная цель церкви; в то же время такою работою поддерживается христианское смирение и сознание собственного несовершенства. К этому Иисус Христос прибавил еще одну новую заповедь, заповедь о взаимной любви, которая всех соединяет в едином духе и мысли, все животворит и укрепляет. Это достигается только братским общением и взаимообменом мнений на соборе, потому что, если каждое отдельное лицо, как бы оно ни было расположено к добру, захочет руководствоваться исключительно своим мышлением, то этим никогда не достигается единство, а между тем только по единомыслию и познается истинная церковь Христова. Пример Христа Спасителя и Его Апостолов до очевидности подтверждает нам это. Христос обещает верным Своим, что где будут собраны два или три во имя Его, там будет и Он с ними (Мф. 18:18-20). Апостолы верно следовали словам своего Учителя. Хотя все они были богато преисполнены даров Духа Святого и, следовательно, могли и сами разрешать разные споры, возникавшие в церкви, тем не менее они не делали этого, а по каждому более важному вопросу сходились и соборно решали его, желая этим дать пример своим преемникам, показывая, как они должны поступать (Деян. 6:2; 15:1-32; 20:17-38; 21:18-25). Пример Апостолов послужил образцом для апостольских преемников в их деле, и ни одно важное дело не исполнялось иначе, как только соборно. Многочисленные соборы в первые времена церкви по вопросам: о дне празднования Пасхи, о монтанистах, о действительности крещения, совершенного еретиком, и о других подобных вопросах, самым ясным образом свидетельствуют нам об этом[208]. Чтобы подтвердить законом предписание божественного права о решении каждого наиболее важного церковного дела на соборе и чтобы установить это как постоянную норму в церкви, издано было это Ап. правило, предписывающее созывать ежегодно в каждой областной церкви (Ап. 34) соборы епископов данной области, притом — в первый раз в четвертую неделю Пятидесятницы, а во второй раз — двенадцатого октября[209]. На этих соборах на первом месте должны быть обсуждаемы дела веры, затем дела судебные и, наконец, все вообще церковные дела, имеющие какое-либо отношение и важное значение для всей церковной области. Это предписание Ап. правила об епископских соборах в каждой отдельной церковной области повторялось на многих соборах последующих веков, как мы это увидим в изложении правил, параллельных этому.

Правило 38

Епископ да имеет попечение о всех церковных вещах, и оными да распоряжает, яко Богу назирающу. Но не позволительно ему присвоивать что-либо из оных, или сродникам своим дарить принадлежащее Богу. Аще же суть неимущие, да подает им, яко неимущим: но под сим предлогом да не продает принадлежащего церкви.

(Ап. 41; IV Всел. 26; Трул. 35; VΙΙ Всел. 11, 12; Анкир. 15; Гангр. 7, 8; Антиох. 24, 25; Карф. 26, 33; Двукр. 7; Феофила Алекс. 10; Кирилла Алекс. 2).

Из Деяний Апостольских (6:2) мы знаем, что Апостолы, желая всецело отдать себя на служение евангелию, ради этого отклонили от себя дело экономического управления церковным имуществом и вверили это дело другим. Это объясняется и самым призванием Апостолов, как проповедников евангелия по всей земле. Епископы же, хотя и унаследовали от Апостолов дело служения евангелию, однако ни в отношении этого дела, ни в чем-либо другом, они не находились в тех же условиях, что и Апостолы, и главным образом вследствие того, что они определены были для известных местных церквей, в которых и должны были иметь свое постоянное пребывание (Ап. 14), между тем как задачей Апостолов было путешествовать от места до места, всюду проповедуя Христово учение и основывая новые церкви. Вследствие тесной связи, существовавшей между епископами и вверенными им местными церквами, из их авторитета и значения, как апостольских преемников, развилось и отношение их к данным церквам, которые смотрели на них в полном смысле, как на отцов и управителей всего, что касалось вверенных им церквей. Как в епископе сосредоточивалось каждое священное и строго церковное дело его церкви, так совсем естественно, и ради необходимого единства, должно было зависеть лично от него и экономическое управление данной церкви. Это было тем легче для епископа, что в то время все церковное имущество состояло из приношений (Ап. 3, 4), доставляемых церкви верными во время богослужения, и управление этим имуществом было очень просто (Ап. 41; Ап. пост. II, 57; VII, 29; VIII, 31)[210]. Выясняя отношения епископа к своей церкви и его значение для нее, а также, желая путем закона воспрепятствовать могущим быть злоупотреблениям, настоящее Ап. правило предписывает епископу управлять всем церковным имуществом по своему усмотрению, не давая никому в том отчета, о чем говорится также и в 41-м Ап. правиле. При этом управлении он должен иметь перед собою Божию правду, зная, что Бог видит его дело, и что Ему он даст во всем отчет. Предоставляя лично епископу управление церковным имуществом, правило выдвигает тот канонический принцип, который затем нашел полное выражение в 12-м правиле VII Вселенского Собора, а именно — должно оставаться неприкосновенным все, что составляет собственность церкви, и ничто из этого не должно быть продано или употреблено на что-либо, не относящееся по крайней мере посредственно к цели, ради которой существует церковное имущество. Поэтому правило воспрещает епископу присваивать себе или раздавать своим родственникам что-либо, принадлежащее церкви, или, как говорит правило, то, что есть Божие (τά τού θεού, quae Dei sunt). Если у епископа имеются бедные родные, правило дозволяет ему помогать им, как бедным, так как церковное имущество должно служить, между прочим, для помощи бедным и немощным, но в то же время правило воспрещает ему под этим предлогом расхищать это церковное имущество.

Предписание этого правила о личном управлении церковным имуществом со стороны епископа продолжалось до тех пор, пока не увеличились эти имущества. Когда же церковь начала приобретать недвижимые имущества и получать определенные доходы, тогда управление всем этим имуществом стало невозможным для епископа, и явилась потребность изменить это управление (IV Всел. 26; VII Всел. 11; Феофила Алекс. 10).

Правило 39

Поиск по сайту: