БЕРЕМЕННОСТЬ С ПОВЫШЕННЫМ РИСКОМ — РОДЫ С ПОВЫШЕННОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТЬЮ

Мне потребовалось два года, чтобы забеременеть. К этому моменту мне исполнилась тридцать девять, и мы пережили психологическую травму, когда мне поставили диагноз: бесплодие. В течение девяти месяцев я принимала кломид (стимулирующий овуляции препарат) — безрезультатно. Мы уже встали в очередь на усыновление ребенка. В рождество я решила еще месяц принимать кломид, а в январе посетить очередное медицинское светило, специализирующееся на лечении бесплодия. Зачатие произошло в декабре. Таким образом, когда в январе месяце я пришла на прием к врачу, он только улыбнулся и пожал плечами — я уже была беременна!

Следующие месяцы я пребывала на вершине блаженства. Я буквально купалась в счастье. У меня не было утреннего недомогания. Подруга фотографировала меня в обнаженном виде, запечатлевая растущий живот. Я делала все, что от меня требовалось, — здоровая диета, регулярный массаж и посещение хиропрактика, чай с малиной, массаж промежности оливковым маслом (чтобы избежать эпизиотомии), витаминные добавки, интенсивные занятия упражнениями Кегеля, растяжка из йоги. Я много лет представляла себе, как буду рожать ребенка — естественным путем, без всяких лекарств и эпизиотомии, в окружении неяркого света и тихой музыки. Я рисовала себе картину домашних родов: дома, с акушеркой, сидя на корточках в своей гостиной. Я хотела, чтобы ребенка положили мне на живот, хотела сразу же покормить его грудью. В конечном итоге по настоянию мужа мои мечты о домашних родах пришлось немного скорректировать — я согласилась на роды с акушеркой в альтернативном родильном центре.

На шестом месяце беременности акушерка сообщила мне, что из-за высокого давления (оно не снижалось с третьего месяца) она не сможет принимать у меня роды в родильном центре. Я не попадала «в диапазон ее практики» и была причислена к категории повышенного риска. Я была угнетена и подавлена необходимостью отказаться от акушерки и искать врача. Но когда на седьмом месяце я познакомилась с доктором П., он мне сразу понравился. Я поделилась с ним своими представлениями о родах, и он посоветовал пригласить в качестве ассистента Р.Н., которая имела частную практику. Она по-женски поддержала бы меня во время родов, выступала бы в качестве моего адвоката и освободила бы мужа от многих обязанностей, позволив ему держать меня за руку и помогать правильно дышать.

Через несколько недель ассистент пришла к нам домой, и мы побеседовали втроем. Хочет ли муж сам перерезать пуповину? Буду ли я кормить грудью? Хочу ли я, чтобы мне сделали эпидуральную анестезию? Она объяснила, чего следует ожидать, и помогла нам сделать выбор. Все вместе мы составили план родов, который мы с мужем потом обсудили с доктором П., и план был отправлен в больницу вместе с медицинской картой.

На протяжении следующих недель доктор П. рассказывал мне, что может произойти во время родов из-за моего высокого давления, но никто из нас не мог предвидеть того, что случится на самом деле. На седьмом месяце беременности из-за повышенного давления мне предписали находиться в постели не менее шести часов в день. К девятому месяцу меня перевели на строгий постельный режим. Я посещала врача два раза в неделю, принимала гомеопатические препараты и делала специальный массаж лимфатической системы, чтобы снизить давление. Все это время я лелеяла надежду на естественные, без применения медикаментов, роды.

На тридцать девятой неделе доктор П. проинформировал меня, что необходимо искусственно индуцировать роды. «Ваше кровяное давление становится слишком высоким, — сказал он. — Во время схваток оно повысится еще больше. Это становится опасным и для вас, и для ребенка. Я хочу, чтобы сегодня вечером мы встретились в больнице». Я была ошеломлена. У меня не лопнет плодный пузырь среди ночи. Я не разбужу мужа: «Вставай, милый! Пора!» Я позвонила своему ассистенту, и она посоветовала попросить доктора П., чтобы он нанес простагландиновый гель на шейку матки. Это, объяснила она, ускорит созревание шейки матки и повысит вероятность вагинальных родов. В противном случае, стимуляция родов вызывает схватки, в то время как шейка матки еще не размягчилась, и это может привести к кесареву сечению. Я начала наконец-то понимать всю серьезность ситуации.

В пятницу вечером доктор П. нанес простагландиновый гель мне на шейку матки, ввел внутривенно препарат магния, чтобы снизить кровяное давление, а затем небольшую дозу питоцина, чтобы инициировать схватки. Разрыв плодного пузыря произошел около пяти часов утра в субботу, и после этого начались естественные схватки. По мере усиления схваток я чувствовала все возрастающее желание ходить, садиться на корточки и пробовать все те положения, которым меня научили на курсах по подготовке к родам. Но, к моему разочарованию, даже попытка сесть приводила к тому, что давление подскакивало до опасных пределов. Препарат магния давал побочный эффект в виде слабости в ногах, и даже если бы давление позволило, я все равно не смогла бы стоять или ходить во время родов. Цифры кровяного давления резко увеличивались в любом положении, кроме лежачего, и поэтому мне пришлось оставаться в постели, а муж и ассистент, как могли, помогали мне правильно дышать, чтобы выдержать схватки.

Днем давление у меня вновь начало подниматься — как следствие боли, которую я испытывала. Врач сказал, что магний не дает желаемого эффекта, что давление опять приблизилось к опасной черте (207/119), и что он рекомендует эпидуральную анестезию, поскольку она, помимо всего прочего, существенно снижает кровяное давление. Моя голова была затуманена действием магния, и я не сразу поняла, что должна согласиться на эпидуральную анестезию, чтобы сохранить шансы на вагинальные роды. Если так пойдет и дальше, то высокое давление приведет меня к кесареву сечению.

Эпидуральная анестезия — именно этого я так надеялась избежать! Я плакала, когда мне вводили иглу и катетер, но не от боли, а от отчаяния и усталости. Во что превратилась нарисованная мной картина родов? Она стала еще более далекой после введения мочевого катетера, который потребовался потому, что эпидуральная анестезия заглушает позывы к мочеиспусканию. Ситуация усугублялась тем, что изменения в сердцебиении ребенка, регистрируемые фетальным монитором, стали почти неразличимыми. Частота сердцебиений уменьшилась, потому что из-за уменьшения количества жидкости пуповина при каждой схватке пережималась все сильнее. Для того, чтобы защитить и поддержать ребенка в оставшееся время родов, а также получить возможность точнее отслеживать показатели его жизнедеятельности, врач предложил сделать амниоинфузию. Для этого использовался вагинальный катетер, через который вводили воду в плодный пузырь. Кроме того, для точной оценки состояния ребенка к его голове требовалось присоединить электрод фетального монитора.

Представьте себе эту картину: в самый разгар родов я лежу на спине с иглами в двух руках и в спине, с двумя вагинальными катетерами, мочевым катетером и кислородной маской на лице (чтобы не сомневаться, что ребенок получает достаточно кислорода). Это было совсем не похоже на то, что я рисовала в своем воображении, и я плакала, никого не стыдясь. Муж и ассистент сочувственно помогали мне делать каждый следующий шаг. Врач оставался спокойным и уверенным в своих решениях и ни разу не сказал, что если я не последую его совету, кесарево сечение станет неизбежным.

В субботу ночью, когда схватки были в самом разгаре, у меня обнаружилась зона, на которую не действует эпидуральная анестезия. Боль в районе правого яичника была невыносимой, и у меня вновь стало подниматься давление. Мой муж и ассистент крепко спали, устав постоянно поддерживать меня на протяжении стольких часов. Я промучилась пару часов, пытаясь при помощи дыхательной техники приглушить боль, но затем «горячая зона» расширилась. Анестезиолог предложил повторную эпидуральную анестезию, и я согласилась.

Для полного раскрытия шейки матки мне потребовалось тридцать пять часов. В воскресенье, примерно в 4.30 утра, доктор П. сказал мне, что можно тужиться. Тужиться? Я подумала, что он шутит. Бессонница, туман в голове от препаратов магния, онемение нижней половины тела из-за эпидуральной анестезии — я не могла поверить, что все это позволит мне вытолкнуть ребенка. Врач проверил положение плода. «Высоко. Очень высоко. Этому малышу предстоит длинный путь», — скептически произнес он. В это момент я испугалась. Сколько времени, подумала я, мне предстоит тужиться? Сколько ждать момента, когда мне предложат кесарево сечение? «Теперь вы должны действительно обозлиться и вытолкнуть этого ребенка наружу», — сказал врач.

Ассистент и медсестра помогли мне сесть в регулируемой кровати для родов. Были установлены опоры для ног. Мне казалось, что всего через несколько потуг (прошло чуть больше часа) прорезалась головка ребенка. Я не поверила своим глазам, увидев в зеркале крошечное личико. Свет притушили, и звуки голосов заглушила тихая музыка. Через несколько секунд наш сын «вылетел в этот мир», как выразился мой муж.

Мне не делали эпизиотомии, и у меня не было даже маленького разрыва. Ребенка тут же приложили к моей груди. Медсестры подождали как можно дольше, а затем осмотрели и вымыли малыша. Я с удивлением смотрела на то, что передали мне в руки, — чудесного маленького мальчика с кожей и волосами цвета персика. Мы с мужем смеялись от радости.

На следующий день доктор П. пришел осмотреть меня. С неподдельным участием он спросил меня, расстроилась ли я, что роды оказались не такими, как я ожидала. Мои глаза наполнились слезами. Но эти слезы не были слезами разочарования. Никогда в жизни я не была так счастлива. Я почувствовала себя необыкновенно сильной , выталкивая моего ребенка в этот мир.

В последующие дни и недели я оценила многие уроки, которые преподнесли мне эти роды. Я многое узнала и сделала выбор на основе полученной информации, но затем мне пришлось отказаться от своего плана и довериться врачу, чтобы он помог мне в те моменты, когда я не могла помочь себе сама. Роды получились не такими, как я себе их представляла, но я благодарна врачу за его разумное применение всех возможных средств, которое помогло мне произвести на свет сына. В глубине души я не сомневаюсь, что у меня были лучшие из возможных родов — мои роды.

Наши комментарии. У Лии было достаточно медицинских показаний для хирургического вмешательства. Однако вместо того, чтобы превратиться в пассивного пациента из группы повышенного риска, она взяла на себя ответственность научиться всему, что поможет ей сделать роды такими, как она хочет. Она доверила врачам делать их часть работы, а они доверяли ей. Несмотря на неважное здоровье, эта женщина испытала ощущение силы, выталкивая ребенка в этот мир, и счастья, когда держала его в руках в первые мгновения его жизни.

РОДЫ БЕЗ БОЛИ

Говорят, что воскресенье предназначено для отдыха. Возможно, но только не тогда, когда вы рожаете. Со мной произошло именно так.

В воскресенье, 30 декабря, мы проснулись и пошли в церковь — как и в любое другое воскресенье.

После церкви мы направились в торговый центр с намерением немного прогуляться. Несколько дней назад у меня отошла часть слизистой пробки, и мы надеялись, что ходьба ускорит события. Во время прогулки у меня было несколько отдельных слабых схваток, но я почти не обратила на них внимания. Мы вернулись домой и остаток дня отдыхали. Вечером я снова заметила выделения и позвонила врачу. Врач предположила, что это, вероятно, остатки слизистой пробки, и посоветовала мне не волноваться. У меня по-прежнему время от времени возникали слабые схватки, но они были безболезненными и не беспокоили меня. Примерно в восемь вечера выделения стали обильнее, а схватки немного усилились, но все еще оставались вполне терпимыми и нерегулярными. Врач сказала, что нужно приехать в больницу для осмотра. Мы были в больнице около десяти вечера, и когда медсестры осмотрели меня, выяснилось, что раскрытие шейки матки составляет 4 сантиметра. Мы были просто в шоке. Я даже не предполагала, что уже начала рожать. Я ожидала боли, но ощущала лишь небольшое давление в области таза.

Врач полагала, что у меня еще есть время, и мне предложили на выбор два варианта: возвращаться домой или устраиваться в палате. Мы решили остаться в больнице, и в 10.15 я была уже в своей палате и ждала врача. Медсестра, которая была моей подругой, осталась со мной, а муж пошел забирать сумки из машины. Давление в области таза немного усилилось, и поэтому я легла на кровать, продолжая болтать с подругой.

Примерно в 10.30 я умолкла на полуслове, почувствовав струю воды и что-то еще у себя между ног. Я подняла ногу и закричала: «Что происходит? Помоги!» Подруга засмеялась и сказала, что это всего лишь ребенок. «О нет! — крикнула я. — Позовите моего мужа!» Я пыталась задержать ребенка. Вбежали несколько медсестер, а за ними и муж, который успел как раз вовремя, чтобы увидеть нашего сына, Калеба Джонатана, который появился на свет в 10.35. Одна из медсестер взяла ребенка, а мы с мужем никак не могли прийти в себя. Роды закончилось раньше, чем мы приготовились к их началу. Роды без боли — это такая радость и такое облегчение! Врач пришла вскоре после рождения ребенка. У меня просто не было времени на фетальный мониторинг, капельницу и все остальное. Ночью медсестра еще заполняла мою регистрационную карту, а несколько часов спустя к нам в палату вошел мужчина и заставил нас расхохотаться, спросив: «Здесь кому-нибудь нужна эпидуральная анестезия?»

Наши комментарии. Должны ли все роды быть такими легкими или этой женщине просто повезло? Одним из факторов, способствовавших безболезненным родам, стало то, что Кэти не боялась их. Знакомые нам женщины, у которых роды проходили без боли, были уверены в своей способности сделать то, для чего их создала природа.

Поиск по сайту: