Посюсторонняя сюрреальность. Опус №1.

&

есть некое сладостное томление в том, чтобы, с утра осознать грядущий день как эпоху безвозмездной свободы.

&

томление от утомления переходит в томную истому

нирваны на диване.

&

вот критическое эссе на тему романа Ивана Гончарова «Обломов»: Пафос романа – нирвана дивана. Герой данного опуса – совершенномудрый, давший русской литературе идею Дао».

&

однажды, когда я развлекал себя тем, что плакал о своей возлюбленной, я, вдруг, обнаружил внутри себя мысль: реальность ирреальна.

&

плачет девочка в интернете.

&

история человечества начинается с НЕ.

&

история человека начинается с НЕ.

&

хаос первобытной материи – затянуто-чавкающая жижа «ДА».

&

ворвавшийся импульс творения – молниеносное «НЕ».

&

вот философия страдания: человек хочет боли. Потому что боль – оргазм. Точно также, как и оргазм физиологически – боль. Здесь становится очевидным, что человеческое – апофеоз садомазохизма.

&

всякое томление сладострастно. Томление ожидания – наслаждение в чистом виде. Истинная радость – это предвкушение.

&

всякий начинен искусом быть распятым.

&

горький вкус искуса и терпкий плод искушения. Соитие горького и терпкого рождает сладость.

&

все наши воспоминания – всего лишь фантазии о прошлом.

Ибо истинная память устремлена не в прошедшее, но в настоящее и будущее.

Что значит – вспомнить? Вспомнить – значит в точности воспроизвести. Клетка способна воспроизвести клетку. Стало быть, в данном случае мы имеем дело с таким свойством бытия как – память.

Теперь рассмотрим следующее. Способен ли я воспроизвести событие минувшее, даже если оно случилось всего лишь час назад? Только в том случае, если время обратится вспять. Стало быть, я его не помню! И, следовательно, рассказывая о нем, я не вспоминаю, но создаю в своем воображении определенную версию. Оно – продукт моего воображения, но никак не фиксация факта. Это значит, что наш ум ничего не помнит. Он только измышляет, отдаляя нас от реальности.

&

каждый встреченный тобою – ангел. Задайся вопросом: почему ты его встретил? Чему он тебя сейчас учит? О чем напоминает? От чего спасает? И поблагодари. Но не вслух, а про себя. Иначе он сделает вид, что не понял тебя.

&

сначала приходили фразы. Потом из них произрастали слова. А затем слова ушли, и осталось Слово. Страх и трепет наполнили меня. Я пережил острое чувство потерянности. Мир на миг исчез, обнаружив пространство иных измерений.

&

я пал жизнью храбрых. И по сию пору паденье мое продолжается.

&

тихий ропот мыслей перерастает в грозный рокот молчания, чье присутствие, как наваждение – отчаянно и надрывно.

&

в эти минуты я счастлив – ибо являюсь свидетелем собственного пришествия.

&

торг с бытием окончен. Воцарилось торжество, когда установилось тождество.

&

« счастье смертельно опасно, оно может и убить», - тихо проговорил Доктор и мягко удалился в молчаливую паузу. «Как Вас понимать?!» – воскликнул я, но тень мэтра уже отодвигалась в пространство тьмы, оставляя меня в кромешном одиночестве.

&

я осознал признание и ощущение некой надличной Силы, принимающей непосредственное участие в наших делах.

&

таким образом, с четкой закономерностью прорисовывается в кажущейся неразберихе ежедневности некая организованная конструкция, которую в обыденном сознании наделяют туманным понятием – судьба.

&

каждый из нас играет предписанную ему роль. И нельзя сказать – плохо или хорошо, ибо плохо или хорошо играть роль – это такая же роль.

&

когда великая тоска подступила ко мне и обняла меня, я поначалу пленился ею и впал в нее, и растворился в ней. А это значит, что я полюбил ее и возлюбил ее. И оттого мы слились не в порыве даже, но в прорыве соития. И наш экстаз вонзился в разводы вечности. Тогда я понял, что счастлив. И перестал гнать возлюбленную свою. И она обратилась в любовь.

&

давит время бытия,

в нем уснули ты и я.

Неприкаянно во мгле

Тени бродят по земле.

Эти тени – мы с тобой.

Хватит спать – пора домой.

&

он склонился ко мне и пронзительно зашептал: «Зло не то, что черное, а то, что серое. Ведь именно серое смешивает свет и тьму, проявляя свою двойственную волю. И нечисть – не то, что искушает, а то, что искушаемо. В даче взятки не столько тот повинен, кто дает, сколько виновен берущий.

Тебя искусили?! Не тебя искусили, но ты искусился. Тебе дают, но в твоей воле – взять или не взять.

Не уподобляйся отпрыску, когда сам можешь быть родителем».

&

он склонился еще ближе и уже врывался режущим шепотом: «Ты – смрадливая, потная, зловонючая, дерзкая тварь, возомнившая себя Ч е л о в е к о м. Но сколько ты не мойся и не орошайся, рано или поздно смердить будешь и кормить червей белесых.

Человек – это чело над веком. Но как ты можешь называть себя Пребывающим над веками, когда веки твои смежены в веке сем?»

&

он уже почти не ощущался, будто преобразился, воплотился в тень, а шепчущий ручеек изливался едва слышно: «И сам ты себя проклинаешь трижды, когда четырежды обкакавшись, фальшиво запеваешь о добродетелях своих.

Твой Страшный Суд уже давно настал. А судия – ты сам себе. Суди же себя скорей, да и вынеси правдивый приговор. Тогда, быть может, начнется твоя Новая История.

Однако, я верю в тебя, засранец, назвавший себя Человеком. Ибо ты можешь им стать, захочешь если.

Есть два пути – Жизни и Смерти. Выбери и более не мечись».

&

шепот сменился дыханием, а скорее даже, неким дуновением: «Благоговение перед Жизнью – главная Добродетель, данная тебе.

Рассмотрим более пристально понятие – Добро – вне морали и установлений ума суетного.

Обратим внимание, что в словах Добро и Добраться присутствует единый корень.

Добраться – стало быть, прийти к цели, к результату, что знаменует собой путь от мечты вожделеющей к ее воплощению конкретному.

Успел прийти – твой успех. Успел, стало быть – успешен. Свое добро получи сам – то, до чего до-брался».

&

«что же есть любовь»? «Лю – люди. Бо – Бог. Следовательно, любовь есть органическое, в естестве своем исконное соединение, со-итие, со-бытие людей с Богом».

&

воспламенение воспоминаний.

&

«других нет. Есть только ты, проявляющийся в так называемых других».

&

«тот, кто рядом с тобой – твое зеркало. Он проявляет твое непроявленное. Он высказывает невысказанное, но твое. Ты всегда – один на один с Миром. Ты всегда один. Другой – только часть тебя, о которой ты не подозревал».

&

«не ищи совета у других. Не следуй их мнению. Разве хоть кто-нибудь из них не ошибался? Где гарантия, что и на сей раз он не ошибается? Посему доверяй лишь только своему Внутреннему Свидетелю. Он ведает, что творит. Ведает, потому и ведет. Ты не ведаешь и несведущ. Видишь ли то, на что смотришь? Не верь суждениям даже благорасположенных к тебе, так как они тоже не ведают. Если хоть раз в жизни ошибся – значит, несведущ. Не ищи поддержки ни у кого, кроме себя. Если сам не удержишься, никто не поддержит».

&

«не ищи совета у себя. Ибо кто ты такой, чтобы с собою советоваться»?

&

«неважно, можно или нельзя – можно все. Но важно то, во что обратится твое «можно». И важно то, чем для тебя обернется твое «можно».

&

мы неосознанно думаем о себе также и в третьем лице. Потребность в зеркалах – следствие такой предрасположенности.

&

сиюминутная вечность. Сиюмгновенная вселенная.

&

бездна бездорожья… бездорожье бездн…

&

«открой себя и прими наслаждение:

подобно сосуду, наполняющемуся сиянием света.

Ты к тому готов.

Но готов ли ты быть готовым?

Ты – имя, способное вмещать и возбуждать.

И что с того, что ты внизу?

Ведай – на каждое возбуждение снизу

Отзывается возбуждение сверху».

&

все говоримое есть только цитата.

Подлинное, изначальное Я пребывает в безмолвии.

&

ничего ненадо менять – важно лишь углубить до абсолютной основы свое существование.

&

религиозный опыт ничем принципиально не отгорожен от будничного. Различается лишь степень интенсивности. Религиозный опыт придает всему конкретному, что переживается в будничном опыте, абсолютное измерение, соотносит каждую единичность – с Единым. Если это условие интенсивности выполнено, то живя в обычных условиях, занимаясь обычными делами, мы осуществляем всю полноту религиозного служения.

&

процесс приготовления пищи есть некое священнодоействие, ибо здесь происходит отделение чистого от нечистого.

&

в этом повседневное таинство жизни.

&

все естественное имеет сверъестественный смысл.

&

вся область еды и питья исполнена сакрального значения.

Все живые существа нуждаются в пище – и тем самым признают свою зависимость от Подателя.

И эта плотская нужда, как ни странно, глубоко духовна и выводит за пределы плоти как таковой.

Голод – начало духовности, первая уязвленность жизни и живота.

Голод – это не просто физиологическое состояние. Это экзистенциальная неполнота.

Нет более наглядного смирения, чем сама поза еды, со склоненной головой, как бы в знак уничижения и благодарности.

Любое поедание, а не только священного хлеба, священно, ибо человек прибегает к милости дающего и Того, Кто дает самому дающему.

&

человек – это неутолимость.

&

мир событий – как отражение или изображение Над-мирности Бытия?

Бытие не может мыслиться, но только постигаться.

Но: достигаемо ли постигаемое?

&

смысл в том, чтобы нести в мир новую жизненную практику, а не новое знание, перемену жизни, а не новую веру.

&

можно различать два вида познания:

рассудочное – с помощью усилий нашего ума.

откровение – такое познание, в котором реальность сама открывается нам.

&

в связи с этим мы можем выделить два вида истины:

первый: совпадение или соответствие содержания нашей мысли с реальностью, на которую она направлена, то есть с предметом.

Однако при этом мы овладеваем чем-то таким, что само по себе есть мираж, мнимое, призрачное бытие.

«Истина», способная привести к разрушению жизни, подрывающая сами основы нашего бытия, в каком-то более существенном смысле не есть истина.

второй: истина не как внешнее раскрытие реальности через наш ум, а такое ее самораскрытие, через которое, преодолевая шаткость нашего бытия, мы приобщаемся изнутри к подлинной реальности. И эта истина постигается через откровение.

&

обладание истиной в первом смысле делает нас «учеными», но оставляет беспомощными. Истина во втором смысле дарует нам мудрость.

Мудрость порождает блаженство.

&

блаженство заключается в том, чтобы чувствовать себя дома в том мире, который не властна потревожить никакая повседневность – в мире внутреннем.

&

имеет значение лишь глубина внутреннего мира, в то время как все остальное – символы, знаки.

&

все происходящее с нами – притча.

&

«проходи мимо мира, или сквозь мир, не позволяя ему тебя затронуть».

&

благодатно переживание инстинкта воли к ничто.

&

то, что приходит – проходит и уходит. Но в нас есть то, что никогда не приходило, а стало быть, то, что и не пройдет, и не уйдет. Это То – Непреходящее, изначально существующее как данность. И если с Этим Тем соприкоснуться и войди во взаимодействие, хотя бы просто соприкоснуться, можно обрести счастье. Если же счастлив, то и любое благо – в радость.

&

восхождение к происхождению.

&

разуй ум, и ты получишь разум.

Раздень умение, и ты получишь разумение.

&

не все спасительно то, что полезно. Но то, что спасительно – полезно всегда.

&

кто в Пути, а кто в Пучине, а кого-то просто пучит.

&

я постиг чистое, невинное бытие вещей, в котором с максимальной выраженностью проявляется полнота взаимопринадлежности: идея, соединенная с субстанцией = творение. И здесь достигается ясность самобытия.

&

я обнаружил в себе состояние, которое можно определить как – отравленность значимостью.

&

и потому рай – это мир без значений. Поток чистого бытия.

&

мы имеем какие-то вещи. Но вещи сами ничего не имеют. Что же мы имеем?

&

я есть тот, который ест, съедаем сам, и значит, тот, который есть.

&

побеждает не тот, кто ищет победы, а тот, кто остается в пассиве, ибо всегда и везде побеждает сам Пассив – вечный аккумулятор.

Недеяние – это тишина наших слов, это основа основ.

Не ослепительный режущий луч, но ровное и мягкое сияние, которого хватит на вечность. Все вспышки мгновенны, свечение же негасимо. И мир в своей последней глубине – полное недеяние. Потому он и вечен.

&

потому и я, высказавшись, остаюсь неизреченным

ЗАКЛИНАНИЯ ЗАНЗЫ

Поиск по сайту: