Глава 11. Два тренера, один трофей, 2008-2009

Сезон 2007/08 был сложным, он включил в себя несколько взлётов, но и многочисленные падения. Плюс я в течение долгого времени пытался совладать с травмой. Проблема с коленом получила своё развитие, и в январе 2008-го, прямо перед отъездом на Кубок Африки, мениск пришлось прооперировать. При нормальных обстоятельствах мне бы следовало месяц не тренироваться, но у меня не было такой роскоши, как время, и уже через десять дней после операции я начал бегать. Впоследствии у меня не было возможности нормально набрать форму, а для меня, чтобы играть, 100-стопроцентная готовность очень важна. Я вернулся с турнира с опухшим коленом и до конца сезона был вынужден доигрывать в таком состоянии.

В результате летом 2008-го, перед началом предсезонных сборов, мне пришлось заняться здоровьем. Для этого стал посещать специалиста по коленным суставам и давать колену максимальный отдых во время выполнения упражнений, чтобы поспособствовать его восстановлению. Но по возвращении в Лондон обнаружилось, что я набрал 3 килограмма. Не так уж много, нормальный вес, однако, так как колено ещё не пришло в порядок, я не мог допустить на него никакой дополнительной нагрузки.

В июне завершились спекуляции на тему преемника Авраама Гранта – назначили Луиса Фелипе Сколари. Он перешёл на эту работу прямо с поста главного тренера сборной Португалии, после того как она в четвертьфинале чемпионата Европы проиграла Германии. Его главным достижением, конечно, была победа на чемпионате мира 2002 со сборной Бразилией. У него однозначно имелся солидный опыт, плюс он стал первым тренером – чемпионом мира, возглавившим клуб Премьер-лиги, поэтому от него многого ожидали. Таблоиды нарекли его Биг Филом, и за ним сложилась репутация человека, жёсткого в разговорах. Проблема заключалась в том, что поначалу он не мог говорить по-английски и нуждался в услугах переводчика при личном общении с нами. Сколари привёл бразильского товарища Флавио Муртосу на пост ассистента, и это ещё сильней затруднило коммуникацию, особенно после ухода Стива Кларка в сентябре. Несмотря на то что тренер упорно пытался выучить английский, во время его пребывания в «Челси» чувствовалось, что донести своё видение до игроков из-за языкового барьера ему было тяжело.

Когда я вернулся в Лондон в преддверии предсезонного тура в Малайзии и Гонконге и осознал, что колено до сих пор не в лучшем состоянии, то отправился на встречу с тренером. Это был наш первый с ним разговор, и я сообщил, что не могу нормально тренироваться, поэтому не готов ехать в турне. В первую очередь мне нужно восстановиться: либо в специализированном центре, где целенаправленно бы занимались моим коленом; либо здесь, в Лондоне. Сперва он согласился – дескать, никаких проблем. Но на следующий день связался со мной вновь, чтобы сообщить, что передумал и что я должен ехать с командой в Малайзию. Я не понял этого поворота на 180 градусов, так как же и манеры, в которой мне был преподнесён ответ. Он ведь мог сказать: «Ладно, дай мне подумать», а затем отказать и объяснить почему. В результате всё равно было принято решение не заставлять меня ехать в турне, но тот инцидент не позволил нам сходу поладить.

Тренировочные методы Сколари, когда предсезонка началась всерьёз, нас шокировали. Меня так особенно: возвращение к европейскому стилю с 5-километровыми пробежками до того, как впервые давали коснуться мяча. Учитывая моё строение, моё тело и мой стиль игры, в этом не было ничего хорошего. Плюс я за много лет, ещё со времён игры во Франции, отвык от таких тренировок. Поэтому совершенно не справлялся с нагрузками, спина начинала жутко болеть через пару километров после старта. Я едва мог идти, какой уж там бежать. И глядя на это, Сколари, мне кажется, решил, что я не хочу с ним работать. Это было не так, и на протяжении всего его пребывания в «Челси» я постоянно пытался завоевать его расположение обратно. Так или иначе, с самого начала выбор на позицию нападающего был сделан в пользу Николя Анелька. С ним у меня никогда не было никаких проблем, даже наоборот. Мы стали близкими друзьями и остаёмся ими до сих пор. В течение нескольких недель стало понятно, что меня не рассматривают в качестве форварда стартового состава.

Результатом тренировочного режима Сколари стало то, что на старте сезоны мы были свежие как огурчики, поскольку на наших тренировках работа выполнялась с низкой интенсивностью, в то время как соперники работали во время предсезонки более усердно. Очевидно, он верил в то, что делал, но реальность была такова, что самой сложной частью занятия становился 5-километровый кросс, а не то, что следовало после него. Мы могли достигнуть аэробной готовности, но не футбольной. Из-за нехватки интенсивных физических упражнений мы начали проседать спустя два или три месяца, и теперь уже настала наша очередь ощутить усталость, в то время как другие команды удерживали темп. Подобный сценарий имел место каждый раз, когда у нас не было адекватной предсезонки, в том числе и в данном случае.

Проблема, как я её видел, состояла в том, что у Сколари не было опыта Премьер-лиги и понимания физических требований, которые здесь предъявляются футболистом. Доказательство тому обнаружилось в один из вечеров в начале сезона. Я помню, что мы находились в отеле, на следующий день нам предстояла игра, и мы смотрели игру между «Ливерпулем» и «Манчестер Юнайтед». Не нужно говорить, что матч был очень интенсивным.

– Эти команды, они никогда не смогут закончить сезон в том же темпе, – сказал мне Сколари. – После пяти игр всё – они выдохнутся.

– Нет, – ответил я. – Это Премьер-лига. Здесь так играют каждые выходные, весь сезон.

– Нет-нет-нет, – продолжил настаивать он. Я бросил это бессмысленное занятие, потому что понял, что он всё равно мне не поверит.

Осенью, однако, сдавать начали не другие команды. Сдавать начали мы, теряя очки и добыв только одну победу за пять туров в преддверии Рождества. В то же время я успешно восстанавливался после травмы колена, моя форма улучшались и тренер включил меня в состав на домашний матч в Boxing Day против «Вест Бромвича». Мы выиграли 2:0, я забил один гол и был доволен своей игрой. Следующий матч проводился 28 декабря против «Фулхэма». Он закончился вничью, моё выступление получилось посредственным, что неудивительно, учитывая, что какое-то время я был вне игры, а дважды за три дня сыграть, не набрав форму до конца, довольно тяжело.

В начале нового года, после плохого матча третьего раунда Кубка Англии на своём поле с «Саутендом», который закончился ничьей, мы проиграли со счётом 3:0 «Манчестер Юнайтед» на их поле, и я был огорчён тем, как сыграл. В одном из моментов у меня был шанс забить, но удар получился совсем неточным. Настолько, что я даже засмеялся. Не то чтобы я находил ту ситуацию забавной, наоборот. Но Сколари, как мне кажется, интерпретировал эпизод неверно, потому что начал нас публично критиковать, а особенно меня, заявив, что мы не победим в чемпионате, играя таким образом. Уже тогда, несмотря на то что он публично это отрицал, у него были ссоры с ведущими игроками, такими как Петр Чех и Михаэль Баллак, поэтому в раздевалке не было надлежащей атмосферы.

Кризис в наших отношениях наступил через три дня после игры с «Юнайтед», когда меня оставили вне состава, отправлявшегося на выездную переигровку Кубка против «Саутенда». Такого, чтобы совсем не попасть в состав, со мной в «Челси» никогда не происходило, поэтому я решил поговорить с ним. Просто поговорить, не ругаться, ибо хотелось знать, какую мне отводят роль.

– Нет, ты с нами не едешь. Если хочешь уйти, то сейчас самое время.

– То есть вы думаете, что я не в состоянии помочь команде?

– Ну, я не включил в состав ещё и Деко.

– Да, но Деко травмирован. Я – нет.

– Слушай, – наконец-то сознался он, – ты не входишь в мои планы, и ты не будешь играть до конца сезона. Так что если решишь покинуть команду, то сейчас отличный момент для этого. Поговори с агентом. Сейчас январь, у тебя есть время до конца месяца найти себе новый клуб и перейти туда.

Я узнал, что он в сущности не видел для меня места в «Челси» и искал способ от меня избавиться. Он хотел купить бразильца Адриано из «Интера».

– Ладно. Если вы желаете, чтобы сюда перешёл Адриано, тогда я отправлюсь в «Интер».

Это было сказано искренне, потому что тренером там был не кто иной, как Жозе Моуринью, и я бы с удовольствием отправился к нему.

Когда наша встреча закончилась, я первым делом позвонил мистеру Абрамовичу и через одного из его помощников объяснил ситуацию.

–Я понимаю, что тренер не хочет, чтобы я оставался, поэтому хочу, чтобы клуб всё уладил, если придётся уйти.

Но его помощник сразу же возразил.

– Нет, ты никуда не уходишь. Кто это сказал? Никто и словом не обмолвился о том, что ты покидаешь клуб!

– Э, ну хорошо, – сказал я, ошеломлённый тоном его категорического отказа. Таким образом, я осознал свою роль: да, у меня нет поддержки со стороны тренера, зато меня поддерживает клуб.

Хочу пояснить, что у меня никогда не было персональных проблем с Луисом Фелипе Сколари. Я знаю, что он правда пытался сделать так, чтобы в «Челси» всё заработало, пытался выучить язык, но тамошняя футбольная культура, на мой взгляд, просто ему не подходила. Не подходила с самого начала. Такое случается даже с лучшими тренерами в мире.

Последняя игра под его руководством состоялась в начале февраля – мы сыграли 0:0 с «Халлом» на своём поле. Он ушёл на следующий день, и из интервью, вышедшего через несколько дней, но записанного ещё до той игры, стало ясно, что он думал о своих игроках и их несостоятельности. Он заявил, что у него не было нужных футболистов, особенно на флангах, чтобы играть по схеме 4-4-2, которая мне как раз подходит лучше всего, и поэтому он не мог выставить связку Анелька со мной впереди. Хотя я понял, почему он хотел дать то интервью, подобная критика постфактум, на мой взгляд, была не лучшим способом закончить отношения, какими бы сложными они ни были.

В период работы Сколари с «Челси» я решил взять под контроль свои взаимоотношения со СМИ и с болельщиками. Часто меня неправильно понимали, в СМИ всплывали многочисленные небылицы, истории, появлявшиеся вследствие некорректного перевода, и я из-за этого порой расстраивался, потому что чувствовал, что меня представляют в ложном свете. Поэтому принял решение нанять пиар-агентство для помощи в этих вопросах, и они справились блестяще. С самого начала я получил возможность гораздо лучшего общения с журналистами и болельщиками, поэтому наше сотрудничество продолжается и сегодня. То решение стало поворотным для меня, особенно по части отношений с фанатами.

После ухода Луиса Фелипе Сколари временным тренером назначили Гуса Хиддинка, тренера российской сборной. Что касается нас, то нам удалось проделать путь от команды, которая якобы не готова и не соответствует требованиям, до команды, поднявшейся на третье место, достигшей полуфинала Лиги чемпионов и выигравшей Кубок Англии. Состав остался тот же, поэтому, на мой взгляд, в начале сезона явно была какая-то проблема.

Как только Гус Хиддинк приехал, всё почувствовали себя лучше. Мы его уважали, у него за плечами был солидный послужной список как в клубном футболе (с ПСВ), так и на уровне сборных (с Нидерландами, Южной Кореей и Россией). Вдобавок, он говорил на английском, и это было замечательно. Первым делом он заявил: «Команда не подготовлена должным образом». Это было очевидно. Сама по себе «физика» – это одно, мы нуждались в соответствующей футбольной подготовке. Всё сразу же изменилось, он заставлял нас усиленно работать, чтобы вернуться к требуемым кондициям.

Ещё он начал работать над тем, чтобы в команде все, включая меня, обрели прежнюю уверенность в собственных силах; во время работы его предшественника с этим были проблемы. Он велел мне перестать постоянно бегать и перемещаться, как я делал в попытках вписаться в команду. «Ты нападающий, тебе это не нужно. Просто стой там и завершай атаки».

Как результат его подхода и манеры общения моё моральное состояние улучшилось, я начал играть и забивать снова. Я отчаянно стремился показать, что меня рано списывать со счетов, и приход нового тренера придал мне дополнительной мотивации и энергии. Довольны были и партнёры по команды, и в итоге в первых четырёх играх с Хиддинком мы одержали четыре победы. Дела определённо налаживались.

Мы хотели выиграть трофей для нового тренера и продемонстрировать улучшения в своей игре во второй половине сезона, поэтому вылет в полуфинале Лиги чемпионов от «Барселоны» больно по нам ударил. Я твёрдо верил, что мы снова стали одной из лучших команд Европы с кучей опытных игроков в составе. Первый матч, в гостях, закончился нулевой ничьей, поэтому перед ответной игрой давление было колоссальным. Мы не могли не думать о прошлогоднем о финале, о том, как близко тогда удалось подойти к выигрышу турнира. Это был наш шанс закончить начатое.

Но этому было не суждено случиться, хотя мы подошли настолько близко к победе, насколько это было возможно. Фантастический гол с 30 метров в исполнении Майкла Эссьена на 9-й минуте подарил нам надежду. Следующие 80 с лишним минут мы пытались увеличить шаткое преимущество. Мы были лучше. «Барселона» оказалась не в состоянии нанести хотя бы один удар в створ ворот и вдобавок осталась в меньшинстве после удаления Абидаля (возможно, ошибочного) на 66-й минуте, когда он сфолил на убегавшем к воротам Анелька. То был один из эпизодов, из-за которых тот матч стал знаменит судейскими решениями, а не собственно футболом. Мы четырежды требовали назначить пенальти, и все наши апелляции были отклонены норвежским арбитром Томом Хеннингом Эвребё. И все эти отказы, по моему мнению, были ошибочными. Наиболее явным и смешным стал эпизод, когда Жерар Пике явно сыграл в собственной штрафной рукой, но судья, стоявший поблизости, отмахнулся от наших протестов. До сих пор не понимаю, как можно было не назначить там пенальти. Уже во время матча, когда одно решение за другим принималось против нас, я начал думать: «Что происходит? Как такое может быть?» Одна ошибка – ладно. Может, две. Но четыре?! В столь важном матче? Что это вообще такое? Я думаю, судья точно был не в себе.

Примерно за десять минут до конца меня заменили. Я прихрамывал, но вообще-то был не готов уходить. Если бы тренер спросил меня, хочу ли я замениться, я бы ответил: «Нет, я в порядке, подождите немного. Я дам знать, если смогу справиться». Я знал, что мой уход позволит защитникам, Пике и Дани Алвесу, оказывать на нашу команду больше давления. Но было поздно. Я увидел, как поднимается табличка с моим номером, поэтому пришлось покинуть поле. Я был всерьёз разочарован этим, из-за чего пришлось отправиться в раздевалку, чтобы немного унять пыл.

Я не экстрасенс, но внутренним чувством ощущал приближение чего-то плохого. Просто чувствовал это. В конце концов, я вернулся и сел на скамейку, досматривая последние минуты и безостановочно молясь. Дошло до 90-й минуты. Может быть, мы сможем после всего этого продержаться. Неожиданно мяч находит на краю штрафной Иньесту, он наносит удар, и мяч, пролетая мимо Петра Чеха, оказывается в сетке. Бум. Счёт равный. Пока-пока, «Челси».

Было и ещё одно, заключительное кошмарное судейское решение, когда Михаэль Баллак пробил в руку Самюэля Это`о в штрафной, но нам опять не дали пенальти. Арбитр снова находился рядом с местом событий, но это снова не имело для него никакого значения. Финальный счёт 1:1 позволил пройти дальше «Барселоне».

После финального свистка все начали сходить с ума – болельщики, игроки, все. «Барселона» – от счастья, мы же остались недовольны огромной несправедливостью вечера. Я признаю, что потерял контроль над собой, вышел на поле и начал кричать на арбитра, на всех, кто слушал меня, утверждая, что это всё было полным позором (также тогда было произнесено лишнее слово, начинающееся на букву «f», просто чтобы было понятней). Я был вне себя и едва ли заметил, что получил за это жёлтую карточку (а впоследствии ещё и трёхматчевую дисквалификацию). Что я заметил, так это несправедливость ситуации: как отчаянно и как хорошо мы играли, и всё это ради того, чтобы вылететь из-за ошибок другого человека. Я также думал об обещании годичной давности, данном в Москве, привезти кубок Лиги чемпионов на «Стэмфорд Бридж», о том, что было бы здорово попасть в финал и кардинально тем самым перевернуть неудачную первую половину сезона. Я начинал его под началом тренера, который говорил, что моё время ушло, что я не мог бегать и что я ленивый – так что выход в финал стал бы наилучшим возможным способом доказать его неправоту. Все эти мысли переполняли моё сознание, когда я пустился в вербальную атаку.

Я сожалею, что использовал некоторые из тех слов, которые вылетели из моего рта во время той вспышки гнева, но я не жалею о тех чувствах, потому что до сих пор верю, что они оправданны. Я полностью уверен, что нам не дали победить. Болельщики поняли мою реакцию, потому что я выражал всё то, что чувствовали и они. Они не хотели, чтобы их любимые игроки пожали плечами и просто побрели с поля. Они хотели знать, что футболисты тоже ощутили несправедливость по отношению к себе. Плюс те люди, что наблюдают за подобными случаями перед экранами телевизоров, не всегда понимают, что на поле наши эмоции усиливаются. Мы так преданы нашим командам и клубам, на кону в больших матчах стоит столь многое, что да, порой мы выходим из себя. Я не говорю, что это правильно, но трудно полностью это понять, пока сам не окажешься в подобной ситуации.

Оставался только один трофей, который ещё можно было завоевать – Кубок Англии, где мы дошли до финала и нам предстояло встретиться с «Эвертоном». В полуфинале мы обыграли «Арсенал» – 2:1, и снова имел место один из тех моментов, когда я забил важный гол. Всегда говорю, что забивать здорово, но есть такие голы, которые действительно важны для твоей карьеры: те, что сравнивают счёт и коренным образом меняют ход матча, или те, которые становятся победными, когда гола вообще никто не ждёт. И мне повезло забить несколько голов, имевших большое значение. Я всегда по ходу матчей ловлю себя на мысли: «Время сделать разницу, время что-то предпринять, ведь я здесь именно для этого». Зачастую у тебя только один момент, и ты должен им сполна воспользоваться.

Поэтому во время игр я постоянно молюсь, упрашивая бога мне помочь. Люди могут удивляться тому, как часто это случается, но моя вера управляет всем, что я делаю, как на поле, так и за его пределами. Я искренне верю, что есть что-то, кто-то, помогающий мне быть не просто лучше как игроку, но и как человеку. Это важнее всего для меня, особенно сейчас, когда моя футбольная карьера клонится к закату. Я был воспитан в католической вере, мы все ходили в церковь, и бог всегда был в моей жизни и в жизни моей семьи. В юношеские времена я не посещал церковь и не молился, но вера в божественное могущество меня никогда не покидала. Затем, в 2008-2009 годах, я заново обнаружил в себе близость к богу и стал с ним общаться. И это включало в себя обращения к нему во время матчей, что может прозвучать забавно или странно для некоторых, но любой, кто видел меня глядящего в сторону неба или перекрещивающегося, знает, что это правда.

Матч против «Арсенала» – из числа многочисленных случаев подобного рода, но это отличный пример того, как я по-настоящему испытал силу божьей помощи. Игра шла так себе, счёт был 1:1, и я действовал не лучшим образом. Я пытался переломить ситуацию, но ничего не удавалось. Во мне не было искры. Начиналась последняя десятиминутка матча, когда я начал говорить с ним, упрашивая его показать мне, как играть лучше, как забить гол. Спустя пять минут Фрэнк Лэмпард забросил мяч на меня верхом, я оббежал Лукаша Фабианьски и забил долгожданный мяч, принёсший нам победу. Я был почти потрясён! Знаю, что некоторые подумают: «Да, он забил, потому что в тот момент мяч оказался у него», – однако я твёрдо верю, что в этом есть нечто особенное. Подобного рода случаи происходили несколько раз, – в финале Лиге чемпионов в 2012-ом, например – и я понимаю, что мне повезло иметь в жизни источник веры. Не только из-за этих моментов, но и из-за более важных вещей, которые мне как человеку даёт вера.

Финал Кубка оставался последним шансом выиграть что-нибудь серебряное в том сезоне, и мы очень хотели посрамить критиков и вознаградить нашего тренера. Игра вошла в историю, поскольку Луи Саа забил уже через 26 секунд после начала – этот гол стал самым быстрым в истории финалов Кубка Англии. Не самый лучший старт, когда почти сразу после свистка ты вынужден догонять, но мне опять удалось забить важный гол, сравнять счёт и дать команде надежду. Тот удар головой на 21-й минуте вернул нас в игру, раскрепостил и позволил действовать более ярко, наслаждаясь возможностью выступать на «Уэмбли», видеть там наших болельщиков и знать, что сегодня особенный день. Гол стал для нас поворотным моментом, а точный удар Фрэнка Лэмпарда с левой ноги на 72-й минуте принёс победу в турнире.

Эмоциональный, временами очень тяжёлый для нас сезон завершился на позитивной ноте. На одном этапе, в апреле, у нас даже был шанс выиграть Премьер-лигу, Лигу чемпионов и Кубок Англии. Пусть в итоге мы завоевали лишь один трофей из трёх, мы воспринимали как достижение сам факт того, что продолжали бороться за два других, что не так уж и плохо для команды, которую кто-то вычеркнул из числа претендентов в начале года. Поэтому в тот день мы смаковали победу.

На самом деле, мне кажется, часть секрета нашего успеха именно в этом и кроется: мы никогда не принимали ни одну из побед как должное. Вместо этого мы наслаждались каждой, потому что все они добыты с большим трудом, драгоценны и прекрасны.

Поиск по сайту: