Помощничек
Главная | Обратная связь


Археология
Архитектура
Астрономия
Аудит
Биология
Ботаника
Бухгалтерский учёт
Войное дело
Генетика
География
Геология
Дизайн
Искусство
История
Кино
Кулинария
Культура
Литература
Математика
Медицина
Металлургия
Мифология
Музыка
Психология
Религия
Спорт
Строительство
Техника
Транспорт
Туризм
Усадьба
Физика
Фотография
Химия
Экология
Электричество
Электроника
Энергетика

Различие стратегий внешней политики России



Вахрамеева Наталья ЭЭМ 601

Концепция 1993 Концепция 2000 Концепция 2013
Целью внешней политики Российской Федерации является создание максимально благоприятных внешних условий для обеспечения надежности, безопасности и развития страны, успешного осуществления демократических преобразований и экономических реформ, реализации и зашиты интересов личности, общества и государства.   Международная обстановка, сложившаяся к началу XXI века, потребовала переосмысления общей ситуации вокруг Российской Федерации, приоритетов российской внешней политики и возможностей ее ресурсного обеспечения. Наряду с определенным укреплением международных позиций Российской Федерации проявились и негативные тенденции. Не оправдались некоторые расчеты, связанные с формированием новых равноправных, взаимовыгодных, партнерских отношений России с окружающим миром, как это предполагалось в Основных положениях концепции внешней политики Российской Федерации, утвержденных распоряжением Президента Российской Федерации от 23 апреля 1993 г. № 284-рп, и в других документах. Стремительное ускорение глобальных процессов в первом десятилетии XXI века, усиление новых тенденций в мировом развитии требуют по-новому взглянуть на ключевые направления динамично меняющейся ситуации в мире, переосмыслить приоритеты внешней политики России с учетом ее возросшей ответственности за формирование международной повестки дня и основ международной системы.  
    Высшим приоритетом внешнеполитического курса России является защита интересов личности, общества и государства.   Высшим приоритетом национальной безопасности - обеспечением защищенности личности, общества и государства  
  Основные цели: активное, и полноправное участие в качестве великой державы в создании такого миропорядка, который реально основывался бы на принципах всеобщей безопасности, уважения суверенитета, независимости и территориальной целостности государств, демократического выбора, соблюдения международных обязательств, защиты прав человека, взаимовыгодного экономического сотрудничества. В формирующейся системе международных отношений российская внешняя политика призвана обеспечить стране такое место, которое в наибольшей степени соответствовало бы ее геополитической значимости, экономическому и интеллектуальному потенциалу, военно-политическим и внешнеэкономическим интересам; – налаживание устойчивых позитивных взаимоотношений со странами «ближнего зарубежья» в целях преодоления дестабилизирующих дезинтеграционных процессов на территории бывшего СССР, обеспечения здесь приоритетных военно-политических и экономических интересов России.   основных целей: 1)Россия – великая держава, рост полит., экон., духовного и интеллектуального потенциала; формирования стабильного, справедливого и демократического миропорядка, строящегося на общепризнанных нормах международного права, включая прежде всего цели и принципы Устава ООН, на равноправных и партнерских отношениях между государствами;   2)создание благоприятных внешних условий для поступательного развития России, подъема ее экономики, повышения уровня жизни населения, успешного проведения демократических преобразований, укрепления основ конституционного строя, соблюдения прав и свобод человека;   3)формирование пояса добрососедства по периметру российских границ, содействие устранению имеющихся и предотвращению возникновения потенциальных очагов напряженности и конфликтов в прилегающих к Российской Федерации регионах; 4) поиск согласия и совпадающих интересов с зарубежными странами и межгосударственными объединениями в процессе решения задач, определяемых национальными приоритетами России, строительство на этой основе системы партнерских и союзнических отношений, улучшающих условия и параметры международного взаимодействия; 6)всесторонняя защита прав и интересов российских граждан и соотечественников за рубежом;   содействие позитивному восприятию Российской Федерации в мире, популяризации русского языка и культуры народов России в иностранных государствах. основных целей: 1)Россия – влиятельный центр современного мира (про Устав ООН не сказано) активное продвижение курса на всемерное укрепление международного мира, всеобщей безопасности и стабильности в целях утверждения справедливой и демократической международной системы, основанной на коллективных началах в решении международных проблем, на верховенстве международного права, прежде всего на положениях Устава ООН, а также на равноправных и партнерских отношениях между государствами при центральной координирующей роли ООН как основной организации, регулирующей международные отношения; 2) создание благоприятных внешних условий для устойчивого и динамичного роста экономики России, ее технологической модернизации и перевода на инновационный путь развития, повышения уровня и качества жизни населения, укрепления правового государства и демократических институтов, реализации прав и свобод человека; 3) формирование отношений добрососедства с сопредельными государствами, содействие устранению имеющихся и предотвращению возникновения новых очагов напряженности и конфликтов в прилегающих к Российской Федерации регионах; 4) развитие двусторонних и многосторонних отношений взаимовыгодного и равноправного партнерства с иностранными государствами, межгосударственными объединениями, международными организациями и форумами на основе принципов уважения независимости и суверенитета, прагматизма, транспарентности, многовекторности, предсказуемости, неконфронтационного отстаивания национальных приоритетов. Развертывание широкого и недискриминационного международного сотрудничества, содействие становлению гибких внеблоковых сетевых альянсов, активное участие в них России; 5) укрепление торгово-экономических позиций России в системе мирохозяйственных связей, дипломатическое сопровождение интересов отечественных экономических операторов за рубежом,недопущение дискриминации российских товаров, услуг, инвестиций, использование возможностей международных и региональных экономических и финансовых организаций в этих целях; 6) всесторонняя защита прав и законных интересов российских граждан и соотечественников, проживающих за рубежом, отстаивание в различных международных форматах российских подходов по теме защиты прав человека; 7) распространение и укрепление позиций русского языка в мире, популяризация культурных достижений народов России, консолидация русской диаспоры за рубежом; 8) содействие развитию конструктивного диалога и партнерства между цивилизациями в интересах укрепления согласия и взаимообогащения различных культур и религий  
  К жизненно важным интересам Российской Федерации относятся: – обеспечение государственного суверенитета и территориальной целостности, предотвращение дезинтеграции Российской Федерации; – поддержание стабильности на территории Российской Федерации при укреплении ее конституционного строя; – обеспечение надежной зашиты от любых форм внешних угроз на основе поддержания необходимого оборонного потенциала России и построения стабильной системы международных отношений; – преодоление внутреннего кризиса в России путем глубоких социально-экономических и политических преобразований; – обеспечение устойчивого развития экономики и достойного уровня жизни населения, в том числе через полноправное участие Российской Федерации в системе мирохозяйственных связей; – максимальное сохранение и развитие на новой основе экономических политических, военных, культурных и иных связей между бывшими союзным республиками; – реализация прав и интересов национальных меньшинств – представителей народов Российской Федерации в бывших союзных республиках; – обеспечение прав и интересов граждан и организаций Российской Федерации за рубежом; – поддержание нормальных экологических условий жизнедеятельности общества. В складывающейся новой системе международных отношений Российская Федерация, несмотря на переживаемый кризис, остается одной из великих держав и по своему потенциалу, и по влиянию на ход дел в мире, и по связанной с этим ответственности. Возможности Российской Федерации оказывать влияние на ход событий в мире будут расширяться при условии успешного продвижения страны по пути социальных и экономических реформ. В политической сфере к числу угроз жизненно важным интересам Российской Федерации относятся: – действия, направленные на подрыв целостности Российской Федерации, в том числе с использованием межэтнических и межконфессиональных противоречий; – выдвижение некоторыми государствами территориальных претензий. Российской Федерации, используя в отдельных случаях ссылки на отсутствие четкого договорно-правового оформления границ; – действия, направленные на подрыв интеграционных процессов в СНГ; – действия, преследующие цель ослабления связей Российской Федерации с бывшими республиками СССР, со странами Восточной Европы, а также с другими государствами в районах традиционного сотрудничества; – возможность распада государственных структур власти в сопредельных странах или легализации криминальных структур в качестве новых государственных образований; – нарушения прав и свобод человека и вооруженные конфликты в сопредельных государствах, приводящие к нарастанию напряженности, в том числе в отдельных районах России, и неуправляемым миграционным процессам; – действия, направленные на подрыв роли Российской Федерации в решении ключевых международных проблем и деятельности международных организаций. В экономической области главная опасность связана с тем, что позитивный и необходимый процесс «открытия» российской экономики может сопровождаться ослаблением экономической самостоятельности Российской Федерации, деградацией ее технологического и промышленного потенциала, закреплением топливно-сыръевой специализации в мировой экономике. С одной стороны, это связано с глубоким экономическим кризисом в Российской Федерации, с малоэффективной системой государственной зашиты экономических интересов страны, с неблагоприятным инвестиционным климатом и т. д. С другой стороны, эта опасность усугубляется и рядом внешних факторов: – попытками ограничения присутствия России на ряде зарубежных рынков, а также ее вытеснения с таких рынков; – сохраняющимися ограничениями на доступ Российской Федерации к передовой технологии; – неконтролируемым вывозом капитала и отдельных стратегически важных сырьевых товаров за пределы Российской Федерации; – наличием препятствий для полноправного участия Российской Федерации в международных механизмах финансово-экономического и торгового регулирования; – неурегулированностью торгово-экономических отношений бывших союзных республик с Российской Федерацией. В общем спектре угроз сохраняются и угрозы военного характера. К их числу относятся: существующие и потенциальные очаги локальных войн и вооруженных конфликтов, прежде всего в непосредственной близости от российских границ; неурегулированность вопросов управления и контроля за стратегическими ядерными силами бывшего СССР; распространение ядерного и других видов оружия массового уничтожения, средств его доставки и новейших технологий военного производства в сочетании с попытками отдельных, стран использовать их в реализации своих военных и политических целей; нарушение целостности системы обороны и неопределенность: режима государственной границы Российской Федерации, особенно на южном и западном направлениях; неурегулированность вопросов правового статуса пребывания российских войск на территории государств «ближнего зарубежья»; наличие у ряда государств крупных арсеналов ядерного и других видов оружия массового уничтожения; возможность подрыва стратегической стабильности в результате нарушения международных договоренностей в области ограничения и сокращения вооружений, качественного и количественного наращивания вооружений другими странами; сохранение угрозы международного терроризма, шантажа, в том числе с использованием ядерного и других видов оружия массового уничтожения. Приобретают особую остроту экологические угрозы: использование территории Российской Федерации в качестве места захоронения отходов вредных производств и размещения на ней таких производств; негативные последствия экологических катастроф в сопредельных государствах. Возникают также относительно новые для нашей страны угрозы в виде международной преступности (мафия, наркобизнес, терроризм, современная работорговля). Важно учитывать, что некоторые из перечисленных, угроз носят потенциальный характер и на данный момент не проявляются в практической политике. Большинство угроз как реальных, так и потенциальных может быть нейтрализовано или ослаблено через преодоление кризисных явлений в Российской Федерации, укрепление ее государственных, институтов, экономического и оборонного потенциала, а также путем эффективного использования внешнеполитических, средств. Защита внешнеэкономических интересов Российской Федерации в процессе интеграции страны в мировую экономику относится к числу приоритетных задач российской внешней политики. Первостепенное значение приобретает определение приоритетов внешнеэкономической политики по отношению к конкретным странам и их реализация в международных экономических отношениях, на двусторонней и многосторонней основе. Эти приоритеты определяются необходимостью формирования благоприятных для Российской Федерации условий внешнеэкономической деятельности и задачами подъема конкурентоспособности российской экономики. В конкретном плане речь идет об учете: потребностей российской экономики в импорте продовольствия, медикаментов, сырья, оборудования, технологий; необходимости доступа Российской Федерации к зарубежным рынкам сбыта продукции российских предприятий, в особенности с высокой степенью обработки, а также к источникам капитала, товаров, технологий, к транспортным коммуникациям; интересов российских предприятий и организаций на зарубежных рынках. Важно обеспечить действенность системы внешнеэкономического регулирования. Для этого необходимо: завершить формирование единой таможенной территории и таможенной границы Российской Федерации с учетом двусторонних договоренностей с реальными странами СНГ, что позволит обеспечить надежный контроль за соблюдением законодательства во внешнеэкономической деятельности; завершить формирование системы экспортного контроля с целью предотвращения несанкционированного вывоза из Российской Федерации товаров, технологий и разработок военного и двойного назначения; ввести регистрационный порядок экспорта- результатов научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ; ввести систему валютного контроля, усилив с этой целью координацию деятельности соответствующих ведомств. Особое значение в деле защиты внешнеэкономических интересов имеют: сохранение и развитие сложившихся хозяйственных связей на территории бывшего СССР с учетом необходимости их диверсификации; снятие дискриминационных ограничений на торговлю с Российской Федерацией со стороны ряда государств и их объединений; пресечение недобросовестной деловой практики зарубежных фирм в отношении российских предприятий и организаций; проведение скоординированной государственной политики поддержки российского промышленного экспорта и инфраструктуры его реализации Трансформация международных отношений, прекращение конфронтации и последовательное преодоление последствий "холодной войны", продвижение российских реформ существенно расширили возможности сотрудничества на мировой арене. Сведена к минимуму угроза глобального ядерного конфликта. При сохранении значения военной силы в отношениях между государствами все большую роль играют экономические, политические, научно-технические, экологические и информационные факторы. На передний план в качестве главных составляющих национальной мощи Российской Федерации выходят ее интеллектуальные, информационные и коммуникационные возможности, благосостояние и образовательный уровень населения, степень сопряжения научных и производственных ресурсов, концентрация финансового капитала и диверсификация экономических связей. Сложилась устойчивая ориентация подавляющего большинства государств на рыночные методы хозяйствования и демократические ценности. Осуществление крупного прорыва на ряде ключевых направлений научно-технического прогресса, ведущего к созданию единого общемирового информационного пространства, углубление и диверсификация международных экономических связей придают взаимозависимости государств глобальный характер. Создаются предпосылки для построения более стабильного и кризисоустойчивого мирового устройства. Главной, знаковой чертой современного этапа международного развития являются глубинные сдвиги в геополитическом ландшафте, мощным катализатором которых стал глобальный финансово-экономический кризис. Международные отношения переживают переходный период, существо которого заключается в формировании полицентричной международной системы. Этот процесс проходит непросто, сопровождается повышением турбулентности экономического и политического развития на глобальном и региональном уровнях. Международные отношения продолжают усложняться, их развитие становится все более труднопредсказуемым.
  Отличительная черта российской внешней политики -сбалансированность. Это обусловлено геополитическим положением России как крупнейшей евразийской державы, требующим оптимального сочетания усилий по всем направлениям. Такой подход предопределяет ответственность России за поддержание безопасности в мире как на глобальном, так и на региональном уровне, предполагает развитие и взаимодополнение внешнеполитической деятельности на двусторонней и многосторонней основе. 6. Продолжают сокращаться возможности исторического Запада доминировать в мировой экономике и политике. Происходит рассредоточение мирового потенциала силы и развития, его смещение на Восток, в первую очередь в Азиатско-Тихоокеанский регион. Выход на авансцену мировой политики и экономики новых игроков на фоне стремления западных государств сохранить свои привычные позиции сопряжен с усилением глобальной конкуренции, что проявляется в нарастании нестабильности в международных отношениях.  
  развитие региональной и субрегиональной интеграции в Европе, Азиатско-тихоокеанском регионе, Африке и Латинской Америке. Интеграционные объединения приобретают все большее значение в мировой экономике, становятся существенным фактором региональной и субрегиональной безопасности и миротворчества;     Глобальная конкуренция впервые в новейшей истории приобретает цивилизационное измерение и выражается в соперничестве различных ценностных ориентиров и моделей развития в рамках универсальных принципов демократии и рыночной экономики. Все более громко заявляет о себе культурно-цивилизационное многообразие современного мира.
  Упор будет делаться на развитии добрососедских отношений и стратегического партнерства со всеми государствами - участниками СНГ. Практические отношения с каждым из них необходимо строить с учетом встречной открытости для сотрудничества, готовности должным образом учитывать интересы Российской Федерации, в том числе в обеспечении прав российских соотечественников.   Приоритетными направлениями российской внешней политики являются развитие двустороннего и многостороннего сотрудничества с государствами - участниками СНГ, дальнейшее укрепление СНГ - основы углубления регионального взаимодействия его участников, имеющих не только общее историческое наследие, но и обширный потенциал интеграции в различных сферах.  
  Упор будет делаться на развитии добрососедских отношений и стратегического партнерства со всеми государствами - участниками СНГ. Практические отношения с каждым из них необходимо строить с учетом встречной открытости для сотрудничества, готовности должным образом учитывать интересы Российской Федерации, в том числе в обеспечении прав российских соотечественников. Исходя из концепции разноскоростной и разноуровневой интеграции в рамках СНГ, Россия будет определять параметры и характер своего взаимодействия с государствами - участниками СНГ как в целом в СНГ, так и в более узких объединениях, в первую очередь в Таможенном союзе. Договоре о коллективной безопасности. Первостепенной задачей является укрепление Союза Беларуси и России как высшей на данном этапе формы интеграции двух суверенных государств. Приоритетное значение будут иметь совместные усилия по урегулированию конфликтов в государствах - участниках СНГ, развитию сотрудничества в военно-политической области и сфере безопасности, особенно в борьбе с международным терроризмом и экстремизмом. Серьезный акцент будет сделан на развитии экономического сотрудничества, включая создание зоны свободной торговли, реализацию программ совместного рационального использования природных ресурсов. В частности, Россия будет добиваться выработки такого статуса Каспийского моря, который позволил бы прибрежным государствам развернуть взаимовыгодное сотрудничество по эксплуатации ресурсов региона на справедливой основе, с учетом законных интересов друг друга. Российская Федерация будет прилагать усилия для обеспечения выполнения взаимных обязательств по сохранению и приумножению в государствах - участниках СНГ общего культурного наследия. Отношения с европейскими государствами - традиционное приоритетное направление внешней политики России. Главной целью российской внешней политики на европейском направлении является создание стабильной и демократической системы общеевропейской безопасности и сотрудничества. Россия заинтересована в дальнейшем сбалансированном развитии многофункционального характера Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) и будет прилагать усилия в этом направлении. Важно максимально использовать накопленный этой организацией после принятия в 1975 году хельсинкского Заключительного акта нормотворческий потенциал, полностью сохраняющий свою актуальность. Россия будет решительно противодействовать сужению функций ОБСЕ, в частности попыткам перепрофилировать ее деятельность на постсоветское пространство и Балканы. Россия будет добиваться превращения адаптированного Договора об обычных вооруженных силах в Европе в эффективное средство обеспечения европейской безопасности, а также придания мерам доверия всеобъемлющего характера, включающего, в частности, коалиционную деятельность и деятельность военно-морских сил.   Приоритетными направлениями российской внешней политики являются развитие двустороннего и многостороннего сотрудничества с государствами - участниками СНГ, дальнейшее укрепление СНГ - основы углубления регионального взаимодействия его участников, имеющих не только общее историческое наследие, но и обширный потенциал интеграции в различных сферах. 43. Россия выстраивает дружественные отношения с каждым из государств - участников СНГ на основе равноправия, взаимной выгоды, уважения и учета интересов друг друга, стремясь к интенсификации интеграционных процессов на пространстве Содружества. С государствами, которые проявляют готовность к этому, развиваются отношения стратегического партнерства и союзничества. 44. Россия считает приоритетной задачу формирования Евразийского экономического союза, призванного не только максимально задействовать взаимовыгодные хозяйственные связи на пространстве СНГ, но и стать определяющей будущее стран Содружества моделью объединения, открытого для других государств. Строящийся на универсальных интеграционных принципах новый союз призван стать эффективным связующим звеном между Европой и Азиатско-Тихоокеанским регионом. 45. Россия намерена активно способствовать развитию взаимодействия государств - участников СНГ в гуманитарной сфере на базе сохранения и приумножения общего культурно-цивилизационного наследия, которое в условиях глобализации является важным ресурсом СНГ в целом и каждого государства - участника Содружества в отдельности. Особое внимание будет уделяться поддержке соотечественников, проживающих в государствах - участниках СНГ, согласованию договоренностей о защите их образовательных, языковых, социальных, трудовых, гуманитарных и иных прав и свобод. 46. Россия будет наращивать сотрудничество с государствами - участниками СНГ в сфере обеспечения взаимной безопасности, включая совместное противодействие общим вызовам и угрозам, прежде всего международному терроризму, экстремизму, незаконному обороту наркотиков, транснациональной преступности, незаконной миграции. Первостепенными задачами являются нейтрализация указанных угроз, исходящих с территории Афганистана, недопущение дестабилизации обстановки в Центральной Азии и Закавказье. 47. В качестве одного из важнейших элементов современной системы обеспечения безопасности на постсоветском пространстве Россия рассматривает Организацию Договора о коллективной безопасности (ОДКБ). Сохраняется актуальность дальнейшей трансформации ОДКБ в универсальную международную организацию, способную противостоять современным вызовам и угрозам в условиях усиливающегося воздействия разноплановых глобальных и региональных факторов в зоне ответственности ОДКБ и прилегающих к ней районах. 48. В этих целях Россия будет: а) работать над дальнейшей реализацией потенциала СНГ, его укреплением в качестве влиятельной региональной организации, форума для многостороннего политического диалога и механизма многопланового сотрудничества в сферах экономики, гуманитарного взаимодействия, борьбы с традиционными и новыми вызовами и угрозами; б) содействовать практической реализации Договора о зоне свободной торговли, призванного качественно модернизировать нормативно-правовую базу торгово-экономического сотрудничества государств - участников СНГ; в) расширять взаимодействие с Белоруссией в рамках Союзного государства в целях углубления интеграционных процессов во всех сферах; г) активно поддерживать процесс евразийской экономической интеграции, реализуя совместно с Белоруссией и Казахстаном задачу преобразования Евразийского экономического сообщества (ЕврАзЭС) и формирования Евразийского экономического союза, содействовать привлечению к этой работе других государств - членов ЕврАзЭС, предпринимать шаги по дальнейшему развитию и совершенствованию механизмов и нормативно-правовой базы Таможенного союза и Единого экономического пространства, способствовать укреплению Евразийской экономической комиссии как единого постоянно действующего регулирующего органа Таможенного союза и Единого экономического пространства; д) выстраивать отношения с Украиной как приоритетным партнером в СНГ, содействовать ее подключению к углубленным интеграционным процессам; е) способствовать развитию ОДКБ в качестве ключевого инструмента поддержания стабильности и обеспечения безопасности в зоне ответственности Организации, делая акцент на укреплении механизмов оперативного реагирования, ее миротворческого потенциала, а также на совершенствовании внешнеполитической координации государств - членов ОДКБ. 49. Россия продолжит играть активную роль в политико-дипломатическом урегулировании конфликтов на пространстве СНГ, в частности будет участвовать в поиске путей решения приднестровской проблемы на основе уважения суверенитета, территориальной целостности и нейтрального статуса Республики Молдова при определении особого статуса Приднестровья, способствовать урегулированию нагорно-карабахского конфликта во взаимодействии с другими государствами - сопредседателями Минской группы ОБСЕ и на основе принципов, изложенных в совместных заявлениях президентов России, США и Франции, сделанных в 2009 - 2011 годах. 50. Уважая право партнеров по Содружеству на выстраивание отношений с другими международными субъектами, Россия выступает за всеобъемлющее выполнение государствами - участниками СНГ взятых на себя обязательств в рамках региональных интеграционных структур с российским участием, обеспечение дальнейшего развития интеграционных процессов и взаимовыгодного сотрудничества на пространстве СНГ. 51. В числе российских приоритетов остается содействие становлению Республики Абхазия и Республики Южная Осетия как современных демократических государств, укреплению их международных позиций, обеспечению надежной безопасности и социально-экономическому восстановлению. 52. Россия заинтересована в нормализации отношений с Грузией в тех сферах, в которых к этому готова грузинская сторона, при учете политических реалий, сложившихся в Закавказье. 53. Подходы России к всестороннему взаимодействию с партнерами в Черноморском и Каспийском регионах будут выстраиваться с учетом сохранения приверженности целям и принципам Устава Организации Черноморского экономического сотрудничества и укрепления механизма сотрудничества пяти Прикаспийских государств на основе коллективно принимаемых ими решений.  

 




Поиск по сайту:

Реальность и теория
Алексей Богатуров
ТРИ ПОКОЛЕНИЯ ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКИХ ДОКТРИН РОССИИ*
Предстоящая в 2008 г. смена вех в Кремле – соблазн оглянуться. С момента распада СССР прошло 16 лет. Выросло и стало готовиться к поступлению в университеты поколение людей, мало знающих о советской сверхдержаве, биполярной конфронтации, социалистическом интернационализме и теории игры на межимпериалистических противоречиях. Сломалась, сложилась заново и несколько раз преобразилась система внешнеполитических приоритетов России. Часть свидетелей минувшего ушла, раскрепостив исторические оценки, другая – жива и может критиковать сегодняшние выводы, помогая их корректировке. Сжатие пространства свободы слова (и его развязности) еще не блокирует более или менее объективный анализ текущих процессов. Время подводить промежуточные итоги. Сразу после распада СССР молодая российская дипломатия опытом конструирования доктрин похвалиться не могла. Первые концептуальные построения в сфере внешней политики были по сути производными от той теоретической базы, которая имелась в наличии в Советском Союзе конца 1980-х годов. Конечно, надо было поменять слова и идеи. Но это было проще, чем изменить логику профессионалов и политически активной публики, которая училась и умнела во многом на советских образцах. Возможно поэтому идейный багаж первого поколения российских внешнеполитических доктрин представляет собой переосмысление избранных советских идей. Прежде всего, речь идет о двух идеях: одной из ленинских времен, второй – из горбачевских. Первый тезис, принятый новой российской властью и легко усвоенный публикой, звучал как обеспечение благоприятных международных условий для строительства демократии в России1. Он был созвучен тому, как при В.И. Ленине главной целью внешней политики Советской России провозглашалось содействие формированию внешних условий для построения в ней социализма. Второй тезис был менее архаичен, но тоже не нов. Он продолжал логику «нового политического мышления» М.С. Горбачева, составной частью которой была идея общечеловеческих ценностей. Но если для нового политического мышления главной общечеловеческой ценностью было выживание человечества и его спасение от ядерной войны, то в новом мышлении «по Ельцину» роль общечеловеческого интереса отводилась демократизации мира. Полагалось, что эта демократизация достижима на основе солидарных усилий всех демократических стран, к которым после 1991 г. стала причислять себя и Россия. Из этого представления родилась идея «демократической солидарности», которая представлялась современным и по-своему естественным переосмыслением хорошо понятной россиянам старой советской концепции «социалистического интернационализма». «Социалистический интернационализм» трактовался в СССР как учение об общности исторических судеб и основных интересов социалистических стран. Аналогично «демократическая солидарность» рисовалась привлекательной гипотезой о том, что все демократические страны (вместе с Россией) станут вести себя солидарно, считаясь друг с другом, как и полагается государствам, имеющим общие интересы. Идея благоприятного внешнего окружения ради построения демократии была более прагматичной. Гипотеза о солидарных действиях – сильнее пропитанной идеологией. На уровне практики обе они переплетались. Но однажды привыкнув воспринимать мир преимущественно через призму идеологии, как это было принято в Советском Союзе, руководители новой России (окружение Б.Н. Ельцина и сам президент) преувеличивали роль солидарности с Западом, видя в нем инструмент обеспечения благоприятного международного окружения. Последнее требовалось новой власти для выживания, разрушения советского строя и создания вместо него какого-то варианта демократического устройства. Дипломатия начала 1990-х годов должна была решать сложнейшую задачу. Ей предстояло встроить новую Россию в резко изменившуюся международную среду, стараясь сводить к минимуму неизбежные потери. При этом возникала трудная политико-психологическая проблема. Советский Союз выступал в мире в уникальном качестве основнойсилы, противостоящей «мировому капитализму». Новой России предстояло освоить рядовую роль одной из демократических стран. Советским гражданам было привычно думать, что они живут в «первом в мире государстве победившего социализма». Это было важной составляющей самооценки граждан СССР, основой его внешнеполитической идеологии и представлений о «всемирно-исторической миссии» Советского Союза как лидера мирового коммунизма. Ничего подобного думать о своей стране граждане новой России не могли. В новом демократическом окружении, куда старалась «вписаться» Российская Федерация, уже был свой лидер и свой «мессия». Соединенные Штаты, подобно СССР, тоже считали себя уникальной страной – «первым в мире государством победившей свободы» и «вождем мировой демократии». После распада Советского Союза США с новой силой стали претендовать лидерство во всемирном масштабе. При том соотношении сил, которое существовало между Москвой и Вашингтоном в начале 1990-х годов, вопрос об их соперничестве в любом смысле стоять не мог. Ключевой линией поведения российской дипломатии стало «выравнивание» российских позиций по международным вопросам с позициями США и государств Западной Европы, которые вместе с объединившейся Германией в 1992 г. официально провозгласили себя Европейским Союзом. Период 1992–1993 годов был удивительным временем. Российское руководство избегало ясно обозначать свои национальные интересы в сфере внешней политики, отождествляя их с интересами демократических стран, «сообщества мировых демократий» в целом. Москва настойчиво убеждала зарубежных партнеров – несмотря на их недоверие – признать, что в поддержке инициатив западных стран и состоит внешнеполитическая цель Российской Федерации. Типичной фигурой в этом смысле был министр иностранных дел России А.В. Козырев2. Логика проводившейся им линии «демократической солидарности» ярче всего проявилась в поведении Москвы в начальный период распада Югославии (1991–1992). Россия безоговорочно поддержала образование новых независимых государств на территории бывшей федерации – сначала Словении и Хорватии, а затем – Боснии и Македонии. Москва заявила о дипломатическом признании новых правительств бывшей Югославии одновременно со странами Европейского Союза и прежде, чем это сделали Соединенные Штаты. Показательно, что в Вашингтоне с решением о признании новых государств в тот момент не торопились, просчитывая возможные осложнения в случае ожидавшихся возражений из Москвы и потенциальной войны на Балканах. Отказ России поддержать центральное правительство в Белграде против сепаратистов Хорватии и Словении было сюрпризом для многих западных дипломатов. Но своя логика у российского руководства была. Придя к власти под лозунгом «самоопределения России от СССР», чувствуя уязвимость по отношению к обвинениям в пособничестве сепаратизму вообще, Б.Н. Ельцин стремился доказать свою твердость и принципиальность. Действия российской дипломатии на Балканах в начале 1990-х годов должны были демонстрировать последовательную поддержку Москвой принципа «права наций на самоопределение» применительно ко всем ситуациям внутри бывшего СССР и за его пределами. Внутри страны в этот период российское руководство вело рискованную игру с сепаратистами, используя их против той еще многочисленной части «доельцинской» советской партийно-государственной элиты, которая сохраняла власть в российских регионах и не доверяла Б.Н. Ельцину. Поэтому с такой легкостью местные националисты захватили осенью 1991 г. власть в Чечне, пробуя повторить успех в других республиках Северного Кавказа и Поволжья. Политика децентрализации, составной частью которой было предельно либеральное истолкование принципа «права наций на самоопределение», в самом деле помогла Б.Н. Ельцину. Благодаря ей региональные элиты автономных республик и экономически благополучных русских регионов в конце концов обеспечили не только политическую поддержку президенту, но и предоставили необходимые ему материальные средства в обмен на признание федеральным правительством их прав и привилегий (включая налоговые послабления), которые все вместе привели к перераспределению власти в России между Центром и регионами в пользу последних. Российская внешняя политика в этом смысле и в этот период была отражением и продолжением внутренней. Разрушая советский строй внутри страны, российское правительство без сожаления помогало ломать остатки прежнего международного порядка, Последний казался частью того наследия СССР, от которого можно было безболезненно избавляться, учитывая, что каждый свой шаг к разрушению этого наследия в Москве трактовали как доказательство ее приверженности солидарности с Западом. В США и ЕС тем временем разворачивались дискуссии о новом мировом порядке и глобальном демократическом обществе. Конечно, погруженная во внутренние неурядицы, Россия в первой половине 1990-х годов не могла проводить активную внешнюю политику. Она и не пыталась этого делать. Нарастание присутствия США в Восточной Европе (Центрально-Восточной Европе) и в странах бывшего СССР не вызывало ни протестов, ни противодействия. Россия не только не выразила беспокойства в связи с провозглашенной в сентябре 1993 г. американской концепцией «расширения демократии», но и приветствовала ее, ошибочно предположив, что реализация этой программы принесет ей непосредственную материальную пользу. Эта концепция провозглашала важнейшей внешнеполитической задачей Соединенных Штатов оказание поддержки демократическим реформам и строительству демократии в бывших социалистических странах Европы. Теоретически к таковым должна была относиться и Россия, хотя на деле фактически вся американская помощь демократии была адресована бывшим странам Организации Варшавского договора «за вычетом России». Подобно тому, как помощь Западной Европе по плану Маршалла 1947 г. была призвана создать привязки западноевропейских стран к США, концепция «расширения демократии» должна была решить (и решила) эту задача применительно к бывшим восточноевропейским социалистическим странам. Она способствовала полному разрушению их экономических, культурных и иных связей с Москвой. Страны региона переориентировались в экономическом отношении на взаимодействие с Евросоюзом, а в политическом и военном – на сотрудничество с США. Соединенные Штаты стали наиболее влиятельной политической силой этой части мира, «перехватив» данную роль у «старых» европейских лидеров – Франции и Германии. Непосредственно Россия в результате реализации концепции «расширения демократии» не получила ничего. Однако лояльное отношение, которое она проявляла к американской активности в Восточной Европе, та кротость, с которой она воспринимала свое вытеснение из этой части мира, принесли некоторые выигрыши. США и страны ЕС поддерживали запросы Москвы в международных финансовых институтах – Международном валютном фонде (МВФ) и Мировом банке. Крупномасштабные заимствования из этих организаций были в те годы были важным условием экономического выживания России, которая с 1992 г. в результате «шоковой терапии» правительства Е.Т. Гайдара оказалась в ситуации, близкой к экономическому краху. Характерно, что, предоставляя восточноевропейским странам льготную помощь, западные страны не предоставили аналогичных льгот России. Финансово-экономическая помощь поставлялась ей на обычных условиях. Для такого выбора Запада имелось несколько оснований. Во-первых, было важно завершить реформы в малых и средних бывших социалистических странах как можно быстрее и при преобладании западной помощи. Во-вторых, в интересах международных кредиторов было наложить на Россию крупные финансовые обязательства, выплаты процентов по которым вместе с суммой основного долга должны были существенно превысить суммы исходного кредитования. Кредитование России не казалось международным экспертам рискованным вложением с учетом потенциала экспорта из нее энергоносителей. В-третьих, принятые Россией обязательства по кредитам давали международным институтам рычаги воздействия на экономическую политику российского правительства. Средства МВФ и Мирового банка предоставляются на таких жестких условиях, что кредитующие организации имеют возможность почти полностью контролировать действия страны-заемщика. Первая половина 1990-х годов – это время свертывания отношений не только с бывшими социалистическими странами, но и с государствами Арабского Востока, Южной Азии, Африки, Латинской Америки. Россия «уходила» из регионов мира – прежде всего из тех, со странами которых ее связывали военно-политическое сотрудничество или геополитические расчеты времен претензий СССР на глобальное лидерство. Это дипломатическое отступление объяснялось внутри страны потребностью рационализации использования ограниченных внешнеполитических ресурсов. За пределами России эта линия подавалась как сознательный уход от ненужного соперничества с Западом в точках, которые не имеют значения для российских интересов, но имеют значение, например, для интересов США и ЕС (Латинская Америка, Ближний Восток, Юго-Восточная Азия, Африка). С этим периодом связана важнейшая содержательная новация того времени. Впервые в истории предметом официальных двусторонних обсуждений на международном уровне стала внутренняя политика России. Советский Союз всегда твердо придерживался принципа не обсуждать на международных переговорах вопросы внутренней политики государств. Все советские концепции мирного сосуществования содержали положение о праве каждой страны на выбор собственного варианта политического строя. Этот принцип был закреплен в Хельсинкском акте 1975 г. и многих других международных документах. В июне 1992 г. Москва сделала шаг к отказу от этой принципиальной позиции. Во время визита Б.Н. Ельцина в Вашингтон была подписана Хартия российско-американского партнерства и дружбы. В преамбуле и нескольких частях этой доктрины оговаривались принципы, которым намеревалось следовать российское руководство в проведении внутренней политики, в чем ее были готовы поддерживать Соединены Штаты. К этим принципам были отнесены демократия, свобода, защита прав человека, уважение прав меньшинств, в том числе национальных3. Это был первый случай в российской истории, когда в документе, заключенном с иностранным государством, регламентировались положения, касавшиеся государственного строя и внутренних дел России. Хартия представляла собой «кодекс поведения», которому российское руководство обязалось следовать. Фактически Москва согласилась признать за США право быть неформальным арбитром в оценке российских реформ. В литературе стало фигурировать выражение «домашнее задание» России – набор принятых ею на себя морально-политических обязательств относительно проведения внутренних преобразований, которые должны были подготовить ее к полноценному партнерству с Западом. В этом же документе содержалось положение о «неделимости» безопасности Северной Америки и Евразии: «Безопасность неразделима от Ванкувера [тихоокеанский порт в Канаде на канадско-американской границе. – А.Б.] до Владивостока». Подписав хартию, Россия впервые официально связала свою национальную безопасность с национальной безопасностью стран НАТО. В понимании российского руководства обеспечение безопасности России явно мыслилось отныне в контексте сотрудничества с Североатлантическим альянсом. Началось формирование «квазисоюзнических» отношений между Россией и Соединенными Штатами. Американские политики говорили о том, что основой российско-американского сближения является сотрудничество в демократическом преобразовании России, строительстве свободного общества и рыночной экономики. На несколько лет идея «демократической солидарности» России и Запада заслонила противоречия, которые существовали в их отношениях. Два года экономических бедствий (1992–1993), кризис хозяйства, массовые задержки зарплат, инфляция, рост цен, забастовки – все это связывалось в России с курсом радикальных либеральных реформ. Левая оппозиция обвиняла президента в пренебрежении национальными интересами и проведении политики, выгодной Западу. Негативное отношение к власти усугубили октябрьские события 1993 года, во время которых силой была подавлена оппозиция Б.Н. Ельцину в лице депутатов Верховного Совета РСФСР. Первые выборы в Государственную Думу России в декабре 1993 г. показали резкое падение популярности пропрезидентских сил и нарастание националистических настроений. Энтузиазм по поводу выгод от сотрудничества с Западом, от которого либеральная часть российского общества ожидала действенной помощи во имя «демократической солидарности», слабел. Нарастали сомнения по поводу подлинных целей западных стран в отношении Российской Федерации. Американцев обвиняли в желании «воспользоваться бедственным положением России». Не имея намерения менять внешнеполитический курс, руководство страны попыталось изменить официальную фразеологию. В начале 1994 г. в ходе первых выступлений после прошедших выборов в Думу министр иностранных дел РФ А.В. Козырев впервые рискнул заявить об «особых интересах» России в поясе бывших республик СССР. Хотя активизации российской политики в СНГ не последовало, слова министра символизировали новую тенденцию: под давлением общественных настроений руководство начало понимать необходимость модификации хотя бы идейно-теоретической составляющей внешнеполитического курса. Власть попыталась соединить логику «демократической солидарности» с элементами либерального государственничества (либерального национализма) при безусловном преобладании первой. На практике это вылилось в продолжение политики координации с США и странами ЕС. Но теперь сотрудничество стало сопровождаться оговорками и робкими попытками российской дипломатии сопроводить его выдвижением определенных условий. Либо Россия должна была стать эффективным, в том числе военно-политическим, инструментом солидарных действий с Западом, либо ей требовалось ясно определить пределы сближения с ним. В первом случае, вероятно, надо было готовиться к совместным с НАТО действиям на Балканах или в миротворческих операциях в Африке. Во втором – следовало сформулировать какие-то правила взаимодействия, которые бы ограничивали поведение и НАТО, и России. Реальность середины 1990-х годов становилась, между тем, все более противоречивой. В 1995 г. достигла кульминации война в Боснии. В сентябре 1995 г. последовала интервенция НАТО в этой стране, вызвавшая критику в России в адрес не только западных держав, но и Б.Н. Ельцина с А.В. Козыревым за их неспособность таким действиям помешать. В том же году проводившиеся уже по новой Конституции 1993 г. выборы в Государственную Думу показали дальнейшее падение популярности президента и рост популярности антизападных сил в России. На Западе новые тенденции учли по-своему и начали именно в 1995 г. открыто обсуждать перспективы расширения НАТО на восток. В Москве это справедливо расценили как попытку давления на Россию и выражение скрытой угрозы со стороны Запада. Между тем, летом 1996 г. Б.Н. Ельцину предстояло пройти через президентские выборы, шансы победить на которых у него были невелики. В этой ситуации власть произвела нарочито знаковую замену: «слишком прозападный» А.В. Козырев в начале 1996 г. был заменен на посту министра иностранных дел Е.М. Примаковым, имевшим репутацию сильного политика и умеренного государственника. Он не только сам не стеснялся слов о необходимости отстаивания национальных интересов, но и сделал их постоянным рефреном собственных выступлений и речей подчиненных ему руководителей внешнеполитического ведомства. Зарубежные авторы, а вслед за ними отечественные журналисты, стали называть Е.М. Примакова антизападным политиком и сторонником азиатской, «прокитайской» ориентации. На самом деле новый министр был лишь убежденным государственником, для которого продолжение курса децентрализации (под лозунгами демократизации) в той форме, как она проводилась в России, казалось губительным. Поскольку линия децентрализации в экономике и политике осуществлялась по рекомендациям западных экспертов, Е.М. Примаков, лучше многих по роду предшествовавшей деятельности осведомленный о реальном положении дел в российской «глубинке», испытывал к влиянию Запада на российскую политику понятную настороженность. Как и многие, он осуждал не линию на сотрудничество с США и ЕС, а политику «безоговорочного согласия» с исходящими от Запада инициативами. В тех условиях репутация государственника сама по себе служила знаком консолидации патриотических сил в России, напуганных экономическим хаосом и связанным с ним ростом сепаратизма. Накануне президентских выборов такой министр и был нужен Б.Н. Ельцину. Е.М. Примаков в самом деле по сравнению со своим предшественником стал чаще говорить об отношениях с азиатскими соседями – Японией, Китаем, Индией, арабскими странами4. Он считал неоправданным и свертывание отношений с Латинской Америкой. Безоговорочную ориентацию на США и ЕС новый министр пытался хотя бы отчасти уравновесить теоретизированием о тенденции к формированию многополярности, которой он придавал роль инструмента ограничения всевластия Соединенных Штатов. Но будучи реалистом, Е.М. Примаков не обольщался по поводу соотношения возможностей между мировыми державами и не ставил под сомнение курс на партнерство с самыми мощными и перспективными из них. Свою задачу как министра он видел не в противопоставлении российских интересов западным, а в том, чтобы приучить Запад к необходимости согласовывать с Москвой все крупные решения, которые затрагивают ее интересы. В 1991–1995 годах российская дипломатия не смела посягать даже на это. В первой половине 1990-х годов Москва была поглощена задачей «понравиться» западным партнерам, уверить их в своей лояльности и приверженности демократии, стремлением исключить разногласия с Западом даже ценой отказа от собственного мнения. Во второй половине этого десятилетия на первый план вышло иное. Дипломатия была сориентирована на минимизацию ущерба от тех основных международных процессов, в которые Россия была объективно включена, но в регулировании которых она фактически не принимала никакого участия. Это была новая логика – прагматичная и по-своему рационалистическая: внешнеполитические ресурсы страны оставались крайне ограниченными. Е.М. Примаков продолжал говорить о многополярности как системе организации мира, в которой отсутствует явный лидер. Но при нем не получили поддержки или статуса официальных оживленно обсуждавшиеся тогда концепции «равноудаленности» России от Востока и Запада или «равноприближенности» к ним5. Важно, что не ставилась под сомнение ориентация на партнерство с Западом. Новизна состояла в переходе Москвы к более активной защите своих интересов. Особенно – в случаях, когда те ущемлялись, оказывались под угрозой в силу естественного хода исторических событий или бывали недоучтенными теми более влиятельными державами, которые могли с большим результататом, чем Российская Федерация, влиять на мировые процессы. Соединенные Штаты как фактически единственный глобальный лидер стремились навязать свой национальный интерес в качестве общемирового. Россия считала важным сопротивляться США, внимательно следя за тем, чтобы в ходе этого «перетягивания канатов» не выйти за рамки партнерства с Вашингтоном. Уровни партнерства поэтому периодически колебались, то снижаясь, то повышаясь снова. Но амплитуда колебаний оставалась «в пределах нормы». Внешняя политика России второй половины 1990-х годов перестала основываться на «демократической солидарности». Запад не проявил «солидарности» с потребностями России, а сама она, утратив под грузом неурядиц и внутреннего раскола статус великой державы, потеряла многие сферы влияния и зоны естественных экономических тяготений у своих границ. Хуже того, слово «демократизация» в бытовом сознании срослось с представлениями о децентрализации, сепаратизме и угрозе нового распада. В такой ситуации внешнеполитическую доктрину требовалось переформулировать. Концептуальный смысл российской внешней политики второй половины 1990-х годов лучше всего передает словосочетание «избирательное партнерство». Этаконцепция ориентировала на предпочтительность сотрудничества с США и ЕС. Однако она акцентировала настрой России на упорный переговорный торг с Западом, отстаивание своего мнения и право самостоятельно определять, в каких случаях ей быть заодно с западными партнерами, а в каких – необходимо дистанцироваться от них.Новый подход стал складываться при Е.М. Примакове и сохранился при И.С. Иванове, ставшем министром иностранных дел в сентябре 1998 г. после назначения Е.М. Примакова премьер-министром. Событийная сторона внешней политики тех лет отражает двойственность, заключенную в «избирательном партнерстве». С одной стороны, эмоциональные протесты против планов расширения НАТО, с другой – подписание 27 мая 1997 г. в Париже Основополагающего акта России и НАТО, который представлял собой программу адаптации Российской Федерации к этому расширению. С одной стороны, острые дипломатические трения в связи с интервенциями НАТО в Косово в 1998–1999 годах, с другой – отказ от переноса дипломатических разногласий по Балканам на другие сферы отношений России с Западом. С одной стороны, постоянные разговоры о необходимости содействовать становлению мировой многополярности, с другой – неостановимое движение к положению полноправного члена «группы восьми», которая сама по себе имеет шанс стать единственным и главным полюсом мирового регулирования. Казалось, была найдена универсальная формула внешней политики. Она была одновременно прагматичной и принципиальной. Принципиальной – поскольку не ставила под сомнения вектор партнерства с Западом. Прагматичной – так как логика «избирательности» (сопротивления или партнерства) придавала политике необходимую гибкость. Россия поддерживала США и ЕС в одних ситуациях и уклонялась от их поддержки в других. Конечно, и сама она на опыте вновь и вновь убеждалась в бессмысленности ожидать от партнеров поддержки «из одной солидарности». За 15 лет в Москве научились ждать от западных союзников в лучшем случае невмешательства. Избирательность определялась национальным интересом. Но веер возможностей, из которых считалось допустимым выбирать, был ограничен ориентацией на сотрудничество с США и ЕС. Таким в действительности оказалось причудливое сочетание идейных наследий А.В. Козырева и Е.М. Примакова. Оно, по-видимому, не особенно мешало И.С. Иванову, не посягавшему на идейно-философские новации. Его задачей оказалось балансирование между нараставшим раздражением против самоуверенности Соединенных Штатов и пониманием неподготовленности ни одного государства мира, включая Россию, к роли страны, способной умерить американские амбиции. Тяжелым испытанием для российской внешней политики оказались последние годы ХХ века. Финансовый кризис летом 1998 года, ответственность за который общественное мнение возложило на аферы российских чиновников и спекуляции транснациональных финансовых сетей, усугубил неприязнь народа к политике Б.Н. Ельцина, в том числе внешней. Запад, оценив меру слабости России после кризиса, «словно нарочно» стал считаться с ней еще меньше. Если миротворческую операцию в Боснии в 1996 г. можно было выдать за плод согласованных решений России, НАТО и ЕС, то в конфликт из-за Косово в 1999 г. западные страны вмешались откровенно вопреки позиции Москвы. Особенно серьезно реагировали в России на идеологическую подоплеку нападения НАТО на Югославию (фактически Сербию). Хотя формально целью натовской интервенции было пресечение нарушения прав человека в Косово, на самом деле применение военной силы против Белграда было первым опытом реализации доктрины «смены режимов», официально сформулированной в США на несколько лет позже. Руководство Сербии при президенте С. Милошевиче не было ни демократическим, ни либеральным. Но столкновение белградского правительства с сепаратизмом албанского населения Косова было, по сути, борьбой за территориальное единство страны, ее суверенитет и безопасность. Страны НАТО игнорировали это обстоятельство, придавая конфликту идеологический смысл «справедливой борьбы албанского населения Косово против авторитарного режима бывшего коммуниста Милошевича». Но бывшими коммунистами являлись многие руководители стран Восточной Европы, включая Россию. В Москве поговаривали о том, что если бы не ядерный потенциал Российской Федерации, то Запад давно применил бы силу против самого российского правительства по тем же формальным основаниям, что и против Милошевича. Найти повод было легко: в Чеченской Республике, на территории которой в начале 1990-х годов возник очаг терроризма, с конца 1994 г. шли бои, сопровождавшиеся нарушениями прав человека. Террористы убивали и грабили местное (в основном нечеченское) население, добиваясь его изгнания, а бои с террористами охватывали населенные пункты, что влекло за собой смерти мирных жителей, в том числе и чеченцев. В разгар «косовского кризиса» весной 1999 г. президент Б.Н. Ельцин принял принципиальное решение внести изменения в военную доктрину Российской Федерации. В ее новой версии, официально утвержденной в 2000 году, было оговорено право России на «нанесение ядерного удара первым» (first nuclear strike), от которого Советский Союз добровольно отказался в конце 1970-х годов. Военная доктрина России в вопросе о возможности применения ядерного оружия первым стала эквивалентом принятой в апреле 1999 г. на сессии Совета НАТО в Вашингтоне Стратегической концепции Североатлантического альянса. Россия и Запад под давлением опыта отношений в 1990-х годах избавлялись от взаимных иллюзий, хотя одновременно удерживали отношения в неконфронтационном русле, пользуясь для этого новыми рычагами и механизмами. В 2000 г. опыт российско-натовского взаимодействия второй половины 1990-х годов был обобщен в российской внешнеполитической доктрине второго поколения, суть которой была выдержана в духе «избирательного партнерства»6. Ситуация в России и в мире продолжала меняться. Назревали предпосылки содержательных изменений во внешней политике страны. Приход к власти В.В. Путина (сначала «предварительно» в 1999-м, а потом и «окончательно» в 2000 г.) не сразу выявил перемены. Министром иностранных дел оставался И.С. Иванов, и российская дипломатия продолжала осмотрительно следовать прагматической линией избирательного сопротивления/партнерства с Западом. В СМИ приход В.В. Путина был отмечен волной причитаний по поводу «неустойчивости» отношений России с Западом и нарастания российско-натовских разногласий. Особой фантазией репортеры не отличались – дальше образов «холодной войны» и «холодного мира» предвидения не простирались. На деле ухудшения отношений России с Западом не было. Было снижение темпов сближения. Оно словно компенсировало «забегание вперед», которое было характерно для российско-натовских отношений в 1991–1998 годах – слишком быстро, круто вверх и почти плавно. Возможно, так могло продолжаться еще некоторое время, если бы весной 1999 г. поведение НАТО в Косово не напугало российское руководство призраком гуманитарной интервенции. Однако в любом случае ресурс непрерывного подъема не мог быть безграничным. Рано или поздно отношения должны были выйти «на плато», что и произошло в 1999–2000 годах. Последовало снижение скорости сближения, которая на фоне его аномальной стремительности в 1990-х годах могла казаться спадом в отношениях. Наиболее крупные проблемы отношений России с НАТО на тот момент были решены – даже если это произошло вопреки интересам Российской Федерации. Запад и Россия перестали считать друг друга источником военной угрозы, они взаимно отказались от нацеливания стратегических ракет и перестали вредить друг другу «из принципа». Москва примирилась (хотя и не согласилась) с расширением НАТО, возникновением конкуренции с западными странами в поясе государств СНГ, утратой интереса к ней как главному партнеру на переговорах по контролю над вооружениями, потерей российских позиций на Арабском Востоке и вытеснением российского влияния из наиболее значимых регионов мировой периферии. Ссориться по крупному было не из-за чего, а повода по-крупному сотрудничать тоже не возникало. Следствием было измельчание повестки дня российско-американских переговоров, их перехода из разряда экстраординарных и редких в категорию важных, но уже привычных, рабочих встреч, от которых редко ждут эпохальных решений. Возник разрыв между инерцией ожиданий судьбоносности (или хотя бы скандальности) и будничностью принимавшихся решений. На самом деле это был здоровый знак – саммиты президентов России и США происходили регулярно, что позволяло удерживать российско-американские отношений в высоком тонусе. На самом деле в первую пятилетку нового века между Россией и Западом происходило много важного – хорошего и плохого. Теоретически к моменту избрания В.В. Путина президентом весной 2000 г. соотношение того и другого было примерно одинаковым. Развитие отношений имело примерно равные шансы качнуться к сближению или охлаждению. Сентябрьские события 2001 г. в США оказались точкой ветвления (бифуркации) – в каком-то смысле аналогичной «Беловежскому сговору» 1991 года, предрешившему распад СССР и последовавшее стремительное российско-американское сближение. Вот и в 2001 году, когда Россия без колебаний приняла сторону Соединенных Штатов в момент нападения террористов на американские города, последовало резкое ускорение встречного движения Москвы и Вашингтона, продолжавшееся почти до конца 2002 года. Кульминацией сближения стало участие России в антитеррористической коалиции и «почти чествование» Российской Федерации на сессии Североатлантического альянса в Риме 28 мая 2002 года, когда было принято решение о создании Совета сотрудничества Россия – НАТО («совет двадцати»). Целью нового органа была провозглашена отработка процедур совместного принятия консенсусных решений – явная заявка на перемещение отношений России и Североатлантического союза на более высокий уровень и перспективу эвентуальной работы России в качестве полноправного члена НАТО. Однако сближение не исключало разногласий. Еще за несколько месяцев до событий 11 сентября, в июле 2001 года, Россия успела заключить Договор о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве с КНР, который в США многие восприняли с недоверием. В декабре 2001 г. Соединенные Штаты уведомили Россию о намерении выйти из Договора ПРО, обещав ей в виде утешительного приза пойти на подписание Договора о сокращении наступательных потенциалов в 2002 году. Москва нехотя согласилась на такой «размен», одновременно продолжая осторожно развивать сотрудничество с Пекином – прежде всего в вопросах политики в Центральной Азии. В 2002–2003 годах Кремль определенно уклонился от поддержки планов США начать войну против Ирака, хотя не стал интриговать и настраивать против Вашингтона Францию и Германию, которые сами были отрицательно настроены в отношении планов нападения на Ирак. В итоге, хотя Россия заняла в иракском вопросе позицию во многом аналогичную французской и немецкой, хотя ее платформа выглядела менее антиамериканской или, точнее, менее демонстративно антиамериканской. Главной мишенью критики в США в момент начала войны в 2003 г. оказалась Франция, а не Россия. Такой подход не был характерным для американских СМИ, обычно не упускающих случая «выбросить» порцию антироссийских сентенций. Американская администрация была терпимее к оппозиции Москвы, чем к сопротивлению Парижа и Берлина. Видимо, это было связано с тем, что Франция и Германия, как члены НАТО, должны были, с точки зрения Вашингтона, действовать гораздо более солидарно с Соединенными Штатами, чем этого можно было ожидать от России, никогда официально не являвшейся союзницей США. В 2004–2005 годах ладить с Вашингтоном Москве стало ни проще, ни сложнее. Замена И.С. Иванова на С.В. Лаврова на посту министра иностранных дел весной 2004 г. в ходе общей реорганизации правительства Российской Федерации после президентских выборов в России в этом смысле, казалось, принципиальных изменений тоже не внесла. С одной стороны, воинственность США в отношении стран, причисленных Вашингтоном к «оси зла» (Ирану, Ливии и Северной К
©2015-2020 studopedya.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.