Немецкая классическая философия

Схема 12

Общие представления о развитии философии Средневековья и Нового Времени можно получить из повторного штудирования радела 1.2. где речь идет о метафизике. Необходимо тоько изменить «ракурс» внимания, сосредоточившись на историко-философских аспектах. Главными моментами являются: секуляризация мировоззрения, возникновения нового товарного экономического уклада, интенсификация производительных сил, появление научного естествознания, эмпирического метода познания: опыта и математических средств обобщения опытных данных. Однако оставался ряд нерешенных вопросов. К их числу относятся: Каким должно быть гуманное общество, что может наука и научна, методология, способен ли человек знать истину, каково предназначение человека на Земле? Ответы на эти вопросы попыталась дать немецкая классическая философия.

Классическим именуется период развития философии в Германии со второй половины XVIII и до начала 40-х годов XIX века (схема 12). Этот период характе­ризуется бурными предреволюционными событиями во Франции, кото­рая долгое время была «законодательницей моды» как в политике, так и в идеологии. Франция – сосед Германии с запада. Соседом с востока была в то время Российская империя. На ее бескрайних просторах предпринимались социальные и экономические ре­формы. Германия оказалась зажатой между бурно прогресси­рующей в зкономическо-политическом отношении Францией и мед­ленно развивающейся Россией, что позволяло немецким философам сопоставлять эти две модели социокультурного развития. Резкие, иногда скоропалительные действия, которые предпринимала Франция, уравновешивались медленным, «тягучим» развитием России. Идея взаимоотношения противоположностей оказалась в центре внимания немецкой философии, в которой диалектика до­стигла зрелой формы. Поэтому и называют немецкую философию данного периода классической.

Даже последовательная пантеистическая позиция Спинозы оставляла много нерешенных вопросов, связанных с возможностью согласования различных мировоззрений, прежде всего церковно-религиозного, в облачении которого находилась социально-гуманитарная жизнь, и примитивно-научного (механистического), которое проникало только в сферу экономико-политических отношений. Вытеснение религиозного мировоззрения из естествознания было не столько робким, сколько неосознанным, ибо осознанно подчеркивалось, что Бог, совпадающий с природой, есть «начало начал» всего сущего.

Оппозиция философии природы («натурфилософии») по отношению к религиозной философии («теософии») нуждалась в логическом объяснении ничуть не в меньшей степени, чем борьба между различными классами в античном полисе. Сохраняя Бога, необходимо было определить, до каких пределов является достоверным знание о природе и что является критерием объективности знаний вообще? Этот вопрос обострился по причине разногласий внутри христианства: протестантизм теснил католичество, разлагая остатки родового строя и идеологически освящая экономико-механистический индивидуализм («социальный атомизм»).

Спор двух типов мировоззрений, как внешнего (между ними), так и внутреннего (внутри каждого из них), привел к необходимости подвергнуть критическому переосмыслению не только способность человеческих органов чувств давать знание о мире, но и способность человеческого(«светского») рассудка делать истинные умозаключения. Такая социокультурная обстановка обусловила постановку вопроса о «границах» между чувствами, разумом и верой, т.е. о «границах» активности человека-субъекта. Осознание такого сложного вопроса было уже не под силу «любительской» философии. Это могло быть сделано только профессиональным философом, профессором университета. Университеты в это время превращаются из религиозно- государственных структур по поддержанию религиозного мировоззрения в центры научной мысли.

Понятие «субъект» было конкретизировано родоначальником немецкой классической философии Иммануилом Кантом (1724-1804) как «активное начало». Кант был крупным ученым-естествоиспытателем, автором гипотезы об образовании планетарной системы из первоначальной диффузной газовой туманности («газового облака»). Позднее Лаплас подвел под кантовскую гипотезу математическую базу, и она стала носить двойное имя Канта-Лапласа. Занимаясь естествознанием, Кант натолкнулся на проблему относительности нашего звания о мире. Он обратил внимание на коренное противоречие научного познания. С одной стороны, целью познания человеком мира является истина. Она состоит в соответствии наших знаний о предмете сущности этого предмета. Но теории о том или ином предмете сменяют друг друга. Более того, иногда существует одновременно несколько разных теорий об одном предмете. Как это может быть, ведь предмет-то один?

Отвечая на этот вопрос, Кант прежде всего преодолевает субъективизм, характерный для Дж. Беркли. Согласно последнему, наши знания о предмете, его образы есть комплексы наших ощущений, порождаемых энергией наших же органов чувств. Твердое, сладкое, тяжелое..., в сумме – это яблоко. И никакого предмета (в данном случае яблока) вне ощущений нет. По Канту, предмет существует объективно («вещь в себе»). Его субъективный образ есть результат отражения предмета в сознании. Однако это отражение не пассивно, а активно. Человек, особенно ученый, не просто копирует внешние контуры и другие явления предмета, а стремится выявить его сущность. Для этого он помещает изучаемый предмет в особые опытные условия, подвергает своего рода «пытке», заставляя предмет раскрыть свою тайну.

Этим Кант делает решительный поворот от понимания познания как пассивного созер­цания к пониманию его как активной, целенаправленной деятельности субъекта. Этот поворот назван в истории философии коперникианским переворотом. Суть его коротко состоит в следующем. Подобно тому, как мы практически «строим» предметы культуры, орудия быта и труда, подобно этому мы строим в «голове» образ предмета. Это построение, или, точнее, конструирование образа предмета не является произвольным. Оно зави­сит: а) от самого предмета, от которого познающий человек-субъект получает материал для ощущений, б) от условий конструирования субъектом образа предмета, в) от способности субъекта создавать наиболее богатый по содержанию образ. Первые два момента обусловлены самим предметом познания («объектом») и условиями опыта. Но известно из истории, что очень важную, если не решающую роль играет талант исследователя. Сколько ученых видели, как с деревьев падают яблоки, и лишь гени­альный Исаак Ньютон увидел в падающем яблоке пример закона всемирного тяготения. Яблоки примерно одни и те же, глаза – тоже, а результат прямо противоположный: для подавляющего большин­ства людей отдельные явления остаются мимолетными частностями, а для немногих талантливых исследователей они есть знамение общих, универсальных законов и сил.

Ставя вопрос о том, где коренится способность субъекта создавать из мате­риала ощущений, посылаемых ему объ­ектом, образы, в которых высвечивается сущность этого объекта, Кант заходил в логический тупик. Ни объект («вещь в себе»), ни данные опыта, выраженные в ощущениях, не являются источником способности субъекта конструировать целостные образы объекта. По Канту, конструирует образы из ощущений рассудок. Иделает это он, ужеимея в себе самом способность создавать такие образы. Она существует до всякого опыта («априорно»). И поскольку существо­вание данной конструирующей способности необъяснимо, она, в силу самого факта ее наличия, признавалась Кантом прирожденной челове­ческому сознанию.

Общая картина учения Канта о познании, которая является сердцевиной его философии, следующая.Существуют вещи сами по себе, которые являют свою сущность в опыте. Эта сущность фиксируется рассудком в процессе осознания опыта и на основе априорных формообразующих («синтетических») способностей («суждений»). Полученные мысленные конструкции изучаемого предмета, называемые теориями, могут вступить друг с другом в противоречия. Так, можно с одинаковой убедительностью теоретически доказать, что мир конечен, если исходить из научно-утопического представления о Вселенной, или бесконечен, ес­ли полагаться на религиозно-теологическое учение о бытии. Такие противоречия, по Канту, неустранимы, так как они объективны (т.е. не зависят от субъекта). Решение данного противоречия (Кант называл такие противоре­чия «антиномиями») – дело не теорети­ческого, а практического сознания (разума). Убеждения и вера являются решающим аргументом, склоняющим чашу ве­сов в пользу того или иного варианта решения антиномии.

Если учение И. Канта положило начало немецкой классической философии, то ее венцом и заключительным аккордомбыло учение Георга Вильгельма Фридриха Гегеля (1770-1831). Он начинал разворачивать своютеорию с того, чем Кант завершил свою. По Канту, «вещь в себе» является самым содержательно богатым образованием. В ней более всего содержится информации. Лишь часть ее, причем неизвестно какая и как, раскрывается субъекту в опыте, и, оформляясь в целостный образ, с помощью априорных син­тетических по природе суждений «вещь в себе» становится «вещью для нас».

Гегель в противоположность Канту полагал, что «вещь в себе» не закрыта для сознания субъекта. Само утверждение о том, что мы ничего не знаем о ней, уже содержит мизерную долю информации, пусть и отрицательного характера.

В суждении: я не знаю, что такое «вещь в себе» – уже содержится утверждение того, что мое знание о мире недостаточнои эта вещь мне незнакома. Значит,полагал Ге­гель, суждение о «вещи всебе» не самое содержательно богатое, а самое бедное.

Когда мы говорим о бытии «вещей в себе», мы просто фиксируем существование предметов. Это знание о них абст­рактно и бедно. Его следует конкретизировать, установив качест­вопредмета, количе­ство, понимаемое как величина, меру, понимаемую как единство качества и количества, и т.д. Далее Гегель считает необходимым перейти к категориям: сущность – явление – действительность, субъ­ективность – объективность – идея. В этом процессе предмет как бы растет на наших глазах, обора­чивается перед нами все более конкретными своими сторонами, воз­вышаясь вплоть до целостного синтетического образа, т.е. до идеи. Если «тайна» каждого отдельного предмета – его идея, которая относительна, т.е. существует во взаимоотношении и про­порции с идеями других предметов, то «тайна» всего бытия – абсо­лютная идея.

Таким образом, развитие предметов и бытия в целом подчинено определенным законам и осуществляется как бы по ступенькам от менее содержательной категории к более содержательной. Одновременно с этим раз­вивается и наше познание. Формы (категории) бытия оказываются и формами (категориями) познания и мышления вообще. Данное ут­верждение справедливо и с другой стороны: категории явля­ются одновременно формами развития бытия и познания.Здесь мы сформулировали знаменитый принцип Гегеля о тождестве (совпадении) мышления и бытия.

Развитие предметов в действительности осуществляется, во-первых,по закону взаимоперехода качества и количества: качество – количество – мера – скачок (и переход в новое качество). Вода, постепенно нагреваясь до температуры 100° по Цельсию, изме­няя свое количество, преступает меру, обусловливающую ее жидкообразное состояние. Ее структура разрушается, и вода переходит в газообразное состояние, т.е. в пар. Здесь Гегель описывает простей­шие связи предметов и их состояний, которые можно наблюдать в повседневной жизни, т.е. в бытии. Во-вторых, вода может нагреваться и охлаждаться сама по себе. Но необходимость и управляемость этим процессом осуществляется только с помощью сознательной деятельности человека.

Для Гегеля как представителя классического рационализма, вскрывшего определенные типы формообразований (развитых форм) философии и подошедшего вплотную к проблеме ее генезиса (становления), предметом постоянного внимания было инобытие идеи – абсолютной философии. Как мышление восходит к абсолютной форме? С этим вопросом Гегель, в общем, справился. А вот как мышление изменяется по форме, воплощаясь в свою противоположность, – Гегель раскрыть не смог. Формы мышления, точнее ряд объективных мыслительных форм, оказались у него положенными абсолютным субъектом, мышлением как субъектом – отпечатком абсолютного мышления во внешних формах. От Гегеля идет традиция превращать диалектику в субъект, а практику – в предикат. Действующий индивид и его мировоззрение оказывались опосредующим звеном между диалектикой и практикой, что исключало возможность конкретно-исторического понимания объективных мыслительных (диалектических) форм.

В этом пункте логика и метафизика у Гегеля суть принципиально разные вещи. Логика, оказывается, априори зиждется на метафизике. Более того, при плодотворности гегелевского положения о переходе идеального в реальное, мостиком связи между ними выступает метафизика. То, что Гегель не смог объяснить, он положил в основание как постулат, аксиому. Всякая деятельность его историипро­тиворечива. Она состоит из замысла («сущности»), его воплоще­ния в жизнь («явления») и осознания содеянного для следующего этапа деятельности («действительности») как единства сущности и явления. Здесь Гегель формулирует суть диалектики: единство, тождество противоположностей. Человек (как всемирно-историческое существо) сообразно своим целям и потребностям («сущность») изменяет окружающий мир, создавая необходимые предметы («явления»), одновременно изменяясь в этом процессе и сам («действительность»). Борьба противоположностей (субъекта и объекта) находит своё разрешение в переходе к самому способу деятельности по изменению окружающего мира.

В-третьих, Гегель отметил, что человеческая деятельность осу­ществляется не хаотично, а согласно понятию о необходимости и целесообразности. Это понятие не есть плод деятельности одного субъекта. Оно формируется в процессе истории общества объек­тивно. Вместе с тем, сама объективность реализуется посредством деятельности субъекта, которая осуществляется согласно вышепере­численным категориям. Движение мира и познающего его человече­ского мышления завершается на ступени абсолютной идеи, которая содержит в себе в свернутом виде все богатство категорий.

Переход от первой стадии (качество – количество – мера) ко второй (сущность – явление – действительность) и третьей (субъек­тивность – объективность – идея) осуществляется по закону отрица­ния отрицания. На первом этапе отрицания отрицания предмет возникает, т.е. формируется. Этот этап называется положением. На втором этапе предмет претерпевает изменения, отбрасывает мешающие качества. Это – первое отри­цание. На третьем этапе – изменение зрелого состояния предмета, в процессе которого он отбрасывает некоторые качества, приобретен­ные в зрелый период, происходит, якобы, возврат к старому. Это второе отрицание.

Можно привести примеры этого отрицания на материалах искус­ства, гражданской истории, науки. Но наилучший пример отрицания отрицания – развитие самой философии. На первом этапе (в период становления) древнегреческая философия рассматривает мир в нераздельной целостности множества стихий, борющихся друг с дру­гом. На втором этапе, т.е. в XVII-XVIII вв., эта единая целостность расчленяется на отдельные ее составляющие стороны, которые исс­ледуются независимо одна от другой. На третьем этапе происходит синтез. Абстракция, целостность древних греков отрицается абстрактной частичностью философов XVII-XVIII вв. и превращается в конкретную целостность. Целое здесь не просто механически состав­лено из частей, а представлено как единый организм, управляющий своими частям как органами.

Наибольший интерес представляет философия истории Гегеля. Она рассматривается в согласии с идеоло­гией Просвещения как прогресс свободы. На первой стадия в госу­дарствах восточной деспотии свободы нет. Свободен лишь один де­спот. На второй стадии – в Древней Греции – свобода расцветает как царство прекрасной индивидуальности. Многочисленные мифологи­ческие герои и их подвиги олицетворяют ее. Но и здесь свободны лишь некоторые, т.е. полноправные граждане полиса, не связан­ные с добыванием хлеба насущного. Полная свобода достигается, по мнению Гегеля, лишь в романо-германском мире. Здесь свобод­ны все. Все имеют полное право на свободу мыслить. А свобода мысли, по Гегелю, есть истинная свобода, достигшая своего наи­высшего расцвета.

Итак, Гегелем завершается классическая немецкая философия, в основании которой лежала идея разумного бытия. После воплощения идеалов Просвещения в царстве разума и частной соб­ственности оказалось, что обещанного просветителями счастья не получилось. Подверглась сомнению и критике идея о том, что знание бытия есть осуществление человеческой свободы. Осуществилось от­рицание самой абсолютной идеи, т.е. идеи об истинном основании бытия – разуме. Критика классической европейской философии развивалась по трем основным направлениям: 1) новейшая за­падная философия; 2) марксизм; 3) русская философия XIX-XX вв..

Поиск по сайту: