Я - веган, который строит бойни

Я веган уже более половины своей жизни, и хотя к веганству меня подтолкнуло многое, среди прочего проблемы экологии, попечение о личном и общественном здоровье, главной была все-таки проблема животных. Вот почему люди, которые хорошо меня знают, не могут взять в толк, почему я вдруг занялся разработкой проектов для скотобоен.
Я был ярым сторонником растительных диет любого толка и продолжаю утверждать, что употребление как можно меньшего количества продуктов животного происхождения, а в идеале - полный отказ от них, - это важнейшая и самая действенная часть решения проблемы. Но мое понимание приоритетов в системе ценностей защитников прав животных изменилось. Когда-то я считал веганство передовым, актуальным, контркультурным вызовом. Теперь мне ясно, что ценности, которые привели меня к веганской диете, родом из прошлого моей семьи, времени мелких ферм.
Если вы знать не знаете о промышленном фермерстве и унаследовали что-то вроде традиционных представлений об этике животноводства, вам трудно будет не прийти в ужас от того, во что оно превратилось. При этом я не имею в виду какую-то пасторальную этику. Я говорю об этике ранчо, которая допускает кастрацию, клеймение и убийство самых слабых детенышей в помете, допускает, что в один прекрасный день вы перережете горло животным, которые, вероятно, привыкли к вам как к человеку, приносящему им еду. И в традиционных культурах было немало жестокости. Но было, тем не менее, и сострадание, о чем сегодня вспоминают все меньше, поскольку не видят в этом необходимости. Понятие «хорошая ферма» перевернулось с ног на голову. Вместо толкового разговора об уходе за животными, об их благоденствии, все чаще слышишь от фермеров заученную формулу: «Никто не начинает заниматься этим бизнесом из ненависти к животным». Любопытное заявление. Из него как бы само собой следует: мол, эти милые люди стали животноводами, потому что любят животных, они только и делают, что заботятся о них. Не стану утверждать, что тут все гладко, но кое-какая правда в этом есть. Это заявление как бы прячет в себе извинение, не высказывая его вслух. В конце концов, зачем декларировать, что они не ненавидят животных? »
Печально, но люди, сегодня занимающиеся животноводством, все больше отличаются от носителей традиционной сельской культуры. Многие представители городских организаций по защите животных, понимают они это или нет, строго говоря, непременно должны быть носителями таких традиционных ценностей, как уважение к соседям, открытостъ, самоуправление и, конечно же, уважение к животным, которые попали к ним в руки. Однако мир так изменился, что признание одних и тех же ценностей больше не служит основанием для одинаковых выводов
Я питал немало надежд на то, что возникнет больше ранчо, где. домашний скот будет кормиться травой, я уповал на новый энергичный порыв пока еще существующих мелких семейных свиноферм, но что касается промышленного птицеводства, тут у меня никаких надежд не было. И вдруг я встретил Фрэнка Риза и увидел его потрясающую ферму. Фрэнк с горсткой фермеров, которым он раздал часть своих птиц - единственные, кто может, опираясь на генетику, предложить достойную альтернативу промышленным птицефермам. Это именно то, что нам нужно.
Когда я заговорил с ним о трудностях, с которыми он сталкивается, оказалось, что он бьется над полудюжиной проблем, которые невозможно решить без значительных капиталовложений. Но был и еще один совершенно очевидный момент: его продукция не просто пользуется спросом, этот, спрос невероятно велик - мечта предпринимателя. Фрэнку заказывали больше птиц, чем он мог вырастить за всю свою жизнь, и ему приходилось регулярно отказывать клиентам, он не мог удовлетворить столько заказов. Организация, которую я основал, Farm Forward, предложила ему написать бизнес-план. Несколько месяцев спустя мы с нашим, директором сидели в гостиной у Фрэнка с первым возможным инвестором.
Затем мы предприняли титанические усилия, чтобы собрать в один кулак силы влиятельных почитателей Фрэнка - репортеров, академиков, кулинаров, политиков - и направить эту энергию так, чтобы как можно быстрее получить результат. Казалось, все идет как по маслу. К своей стае индюшек Фрэнк добавил несколько традиционных пород кур. Первая серия необходимых ему построек была уже на стадии проекта, он вел переговоры о крупном контракте с владельцем крупной розничной сети. И тут бойня, услугами, которой он пользовался, была куплена и закрыта.
На самом деле мы этого ожидали. И все же птицеводы Фрэнка - те фермеры, которые вырастили немало птиц сохраненной им породы и выстояли, потеряв большую часть годовой выручки, - дрогнули. Фрэнк считал, что единственным надежным решением было бы завести собственную бойню, в идеале - мобильную, которую можно было бы устанавливать прямо на ферме и таким образом уменьшить стресс, который птицы переживают при транспортировке. Конечно, он был прав. Поэтому мы взялись за расчеты, чтобы понять, во что обойдется реализация этого плана. Для меня это было ново - не только профессионально, что естественно, но и эмоционально. Я боялся, что у меня начнется непрерывный внутренний спор с самим собой, ведь мне предстояло примириться с необходимостью убийства животных. Но отчего мне было по-настоящему не по себе, так это от того, что никакого дискомфорта я не ощущал. Почему, не уставал удивляться я, у меня нет ни тени беспокойства по этому поводу?
Мой дед со стороны матери хотел оставаться фермером. Его выдавши из бизнеса, как и многих других, но моя мать выросла на ферме. Это было в маленьком городке на Среднем Западе, где людей с высшим образованием было всего человек сорок. Когда-то мой дед выращивал свиней. Он» их кастрировал и даже держал взаперти, то есть делал почти то же, что нынешние промышленные свинофермы. И все же они для него оставались живыми существами, и, если какая-нибудь из них заболевала, он окружал ее дополнительной заботой и уходом. Ему бы и в голову не пришло достать калькулятор и подсчитать, насколько будет выгоднее, если она сдохнет. Такая мысль показалась бы ему нехристианской, гадкой и недостойной.
Маленькая победа заботы о животных над калькуляцией - вот и все объяснение, почему я стал веганом. И почему строю бойни. Тут нет никакого парадокса, никакой иронии судьбы. Тот же импульс, что подтолкнул меня к воздержанию от мяса, яиц и молочных продуктов, привел к тому, что я стал оказывать помощь в создании бойни, которой будет владеть Фрэнк и которая может послужить образцом для других. Если не можете их победить, примкните к ним? Нет. Вопрос в том, чтобы правильно определить, кто такие они.

Моя ставка

Почти три года я провел, изучая животноводство, и это привело к двойственному результату. Во-первых, я стал убежденным вегетарианцем, а раньше метался между разными диетами. Теперь трудно себе такое представить. Просто я ничего не хочу иметь общего с промышленной фермой, а воздержание от мяса - единственно возможный для меня способ этого добиться.
Во-вторых, меня охватило желание увидеть экологически безопасные фермы, где животным обеспечена хорошая жизнь (какую мы гарантируем своим кошкам и собакам) и легкая смерть (какую мы обеспечиваем своим смертельно больным четвероногим друзьям). Пол, Билл, Николетта и особенно Фрэнк не просто хорошие люди, это люди выдающиеся. С ними стоило бы советоваться президенту, выбирая министра сельского хозяйства. Я хотел бы, чтобы именно их фермы стали тем, что так горячо поддерживают наши чиновники и наша экономика.
Мясная промышленность старается очернить людей, которые отстаивают обе эти позиции, объявляя их сторонниками вегетарианства, скрывающими свои радикальные взгляды. Но вегетарианцы могут быть хозяевами ранчо, веганы могут строить бойни, а я - вегетарианец, который поддерживает все лучшее в животноводстве.
Я уверен, что на ферме Фрэнка все будет организовано в лучшем виде, но как я могу быть уверенным в том, что на других фермах, которые последуют его примеру, тоже все будет как надо? Насколько уверенным следует быть? Вегетарианец понимает, в чем проблема, а всеядный закрывает глаза и прикидывается простачком.
Легко ли открыто признать ответственность за существ, находящихся в нашей власти, и одновременно выращивать их только для того, чтобы убить? Марлей Хальверсон красноречиво описала эту странную дилемму животновода:
«Этические взаимоотношения фермера с его животными - уникальны. Фермер должен вырастить живое существо, которому предназначено закончить свои дни на бойне и превратиться в еду или же быть забракованным и умереть в конце производственного цикла, но при этом сам фермер не должен ни эмоционально привязываться к животному, ни цинично забывать, что ему, пока оно живо, необходимо обеспечить достойную жизнь. Фермер должен смотреть на животное, как на объект коммерции, одновременно не имея права считать его просто предметом потребления».
Благоразумно ли ставить перед фермером такую задачу? Что такое мясо в условиях индустриальной эры - просто необходимое забвение о сострадании или, может, прямой отказ от него? Современное сельское хозяйство дает все основания для скептицизма, но никто не знает, как будут выглядеть фермы завтрашнего дня.
Однако яснее ясного, что сегодня, если вы едите мясо, вам остается только выбор между животными, выращенными в условиях большей (куры, индейки, рыба и свинина) или меньшей (говядина) жестокости. Почему многие из нас полагают, что мы должны выбирать между плохим и худшим? Что представляет собой подобный «разумный» расчет, как не игнорирование самой сути проблемы? В какой момент абсурдный выбор, легко достигаемый сегодня, уступит место простой и четко прочерченной границе, по другую сторону которой значится: это неприемлемо?
Насколько деструктивными должны стать кулинарные предпочтения, прежде чем мы решим начать есть что-то иное? Если вклад в уменьшение страданий миллиардов животных, обреченных на жалкую участь и (довольно часто) страшную смерть, недостаточная мотивация - то что требуется еще? Если быть вкладчиком номер один в наиболее серьезную из угроз, нависших над планетой (глобальное потепление), еще недостаточно - что нужно еще? И если вы способны выбросить эти вопросы из головы, говоря себе: не сейчас - то когда?
Мы позволили промышленной ферме заменить фермерство по тем же причинам, по каким человеческая культура относила несовершеннолетних к второсортным членам общества и держала женщин под властью мужчин. Мы так обращаемся с животными, потому что хотим этого и можем себе это позволить. (Неужели кто-то всерьез будет это отрицать?) Миф о согласии это, как кажется на первый взгляд, всего-навсего история мяса, и реальность подсказывает, что это не далеко от истины.
Но это не так. Во всяком случае, не сегодня. И он совершенно не годится для тех, кто не хочет иметь ничего общего с едоками мяса. По большому счету промышленное фермерство печется не о том, как накормить людей; оно печется о деньгах. Необходимо запретить некоторые из самых радикальных юридических и экономических изменений. Не важно, правильно или неправильно убивать животных ради еды, но мы знаем, что сегодняшняя система не способна убивать их, по крайней мере, без мучений. Вот почему даже Фрэнк - фермер с самыми замечательными намерениями, которые только можно себе вообразить, - перед тем, как отправить их на бойню, просит у своих животных прощения.
Он ищет компромисса, а не заключает честное соглашение.
Не особо веселая история произошла недавно на «Ранчо Нимана». Перед тем как эта книга ушла в печать, Билла выгнали из компании его имени. Как он уверяет, его заставило уйти его же собственное правление, все просто, они хотели делать более выгодные и менее этичные вещи, а он, оставаясь у руля, вряд ли бы такое позволил. Можно даже подумать, что эта компания - самый передовой поставщик мяса в Соединенных Штатах - продалась. Я описал «Ранчо Нимана» в этой книге, потому что это было лучшее свидетельство тому, что для разборчивых всеядных возможны разные стратегии поведения. Кто я такой - кто мы такие, - чтобы назвать эту метаморфозу падением?
Даже сейчас «Ранчо Нимана» остается единственной, как мне кажется, известной национальной торговой маркой, чьи усилия направлены на некоторое улучшение жизни животных (свиней в гораздо большей степени, чем крупного рогатого скота). Но как вы будете себя чувствовать, отдавая свои деньги этим людям? Если животноводство стало фарсом, то это его кульминация: вот уже и Билл Ниман заявил, что больше не станет есть говядину компании «Ранчо Нимана».
Я выбрал вегетарианство и в то же время отдаю должное таким людям, как Фрэнк, сделавший ставку на более гуманное животноводство, ибо хочу поддержать именно такое направление фермерства. И это не просто двойственная позиция. И не завуалированный аргумент в пользу вегетарианства. Это и есть главный аргумент в пользу вегетарианства - но и в пользу другого, более правильного животноводства и более достойного всеядного.
Если невозможно полностью устранить из жизни насилие, остается хотя бы право выбирать, на чем строить свою трапезу - на урожае или кровопролитии, на земледелии или резне. Мы выбираем резню. Мы выбираем кровь. Вот самая правдивая версия нашей истории о поедании животных.
Можем ли мы рассказать новую историю?