Христиане, таким образом, верят, что сила зла стала князем этого мира.И тут, конечно, возникают проблемы. Происходит ли все это в соответствии сволей Бога? Если да, то Он -- довольно странный Бог, скажете вы; если же зловоцарилось в мире вопреки Его воле, то как же что-либо может происходитьвопреки воле Того, Кто обладает абсолютной властью? Однако каждый человек, который был когда-либо наделен властью, знает,как некоторые вещи могут, с одной стороны, соответствовать вашей воле, а сдругой - быть ей вопреки. Мать, например, может с полным основанием сказатьсвоим детям: "Я не собираюсь каждый вечер приводить в порядок вашу комнату.Вы должны учиться держать ее в порядке сами". Однажды вечером она заходит вдетскую и видит, что плюшевый мишка, чернильница и учебник по французскойграмматике свалены вместе. Это противоречит ее воле. Она предпочла бы, чтобыее дети были аккуратными. Но, с другой стороны, в этом и была ее воля --привить детям самостоятельность, однако это влечет за собой свободу выборадля них. Такие же ситуации возникают при любой системе правления, на службе,в школе. Вы объявляете какую-то обязанность добровольной, и сразу половиналюдей эту обязанность не выполняет. Это не согласуется с вашей волей, однакостало возможным именно по вашей воле. Возможно, то же происходит и во Вселенной. Некоторые создания Свои Богнаделил свободной волей. Это значит, что они могут выбирать верный илиневерный путь. Некоторым людям кажется, что можно придумать такое существо,которое было бы свободным, но лишенным возможности поступать неправильно. Ятакое существо представить себе не могу. Если кто-то свободен делать добро,он свободен делать зло. Именно свободная воля сделала возможным зло. Почемуже тогда Бог дал созданиям Своим свободу воли? Потому что без свободнойволи, хотя она и обусловливает появление зла, невозможны истинная любовь,доброта, радость и все то, что представляет ценность в мире. Мир автоматов-роботов -- существ, действующих, как машины, едва листоил бы того, чтобы его создавать. Счастье, которое Бог приготовил дляСвоих высших созданий, -- это счастье свободно соединяться с Ним и друг сдругом в порыве любви и восхищения, в сравнении с которыми самая возвышеннаялюбовь между мужчиной и женщиной -- как разбавленное молоко. Но для этогосоздания должны быть свободными. Бог, конечно, знал, что произойдет, если они воспользуются своейсвободой неверно. Но очевидно, Он считал, что задуманное Им стоит риска.Возможно, мы не склонны согласиться с Ним. Но с Богом не соглашаться трудно.Он источник, из которого вы черпаете всю силу ваших аргументов. Вы не можетебыть правы, а Он -- неправ, точно так же как поток не может подняться вышеуровня своего источника. Оспаривая правильность Его решений, вы выступаетепротив той силы, которая наделяет вас самой способностью спорить. Другимисловами, вы рубите ветку, на которой сидите. Если Бог считает, что состояниевойны во Вселенной не слишком высокая плата за свободу воли, и именнопоэтому сотворил мир, в котором Божьи создания могут сознательно выбиратьмежду добром и злом, а не игрушечный мир марионеток, которых Он водил бы,дергая за ниточки, -- значит, мы должны согласиться, что свободная волястоит этого. Только в мире, основанном на свободном выборе между добром излом, может происходить что-то значительное. Когда мы понимаем, что такое свобода воли, глупым представляетсявопрос, который мне как-то задали: "Почему Бог создал человека из такогогнилого материала, что он сразу же пришел в негодность?" Чем лучше материал,из которого творение создано, чем оно умнее, сильнее и свободнее -- темлучше оно будет, если направится по правильному пути, и тем хуже станет,избрав неправильный путь. Корова не может быть очень хорошей или оченьплохой; собака может быть и лучше и хуже; в большей степени может быть лучшеили хуже ребенок; еще в большей степени, чем ребенок, может быть лучше илихуже обыкновенный взрослый человек, и еще в большей -- человек гениальный;сверхчеловеческий же дух может быть либо наихудшим, либо наилучшим из всегосущего. Как это произошло, что свободная воля направилась по неверному пути?Нет сомнения, что ответить на такой вопрос сколько-нибудь определенно людине могут. Можно, однако, предположить разумную (и общепринятую) догадку,которая основывается на нашем личном опыте. В тот момент, когда в вас проявляется ваше "я", возникает возможность,что вы пожелаете поставить это "я" на первое место, пожелаете стать центром,то есть фактически стать Богом. В этом и состоял грех сатаны, и этим грехомон заразил человеческий род. Некоторые люди считают, что падение человекакак-то связано с проблемой секса. Но это ошибочное мнение. (Повествование,содержащееся в книге Бытия, скорее наводит на мысль о том, что разложениекак-то коснулось нашей сексуальной природы после падения и было результатом,а не причиной этого падения.) Сатана вложил в головы наших далеких предковидею, что они могут стать "как боги",-- могут устроить все по-своему, какесли бы они сотворили себя сами; что человек может быть сам себе хозяин иизобрести для себя какое-то счастье, от Бога независимое. Из этой-тобезнадежной попытки произошло почти все то, что определило человеческуюисторию, -- деньги, нищета, тщеславие, войны, проституция, классы, империи,рабство, долгую и ужасную историю человека, пытающегося найти секретсчастья, минуя Бога. Поиски эти безнадежны, и вот почему. Бог создал нас, изобрел нас, какчеловек изобретает машину. Топливо для автомобиля -- бензин, и при тойконструкции, какую он имеет, автомобиль не станет работать на другомтопливе. Человечество же Бог сконструировал так, чтобы энергию, необходимуюдля нормальной жизнедеятельности, он, человек, черпал от Самого Бога. Бог --горючее, на которое рассчитан наш дух, пища, которая ему необходима.Альтернативы не существует. Вот почему не имеет смысла просить Бога, чтобыон сделал нас счастливыми по нашему вкусу, не обременяя никакой религией.Бог не может дать нам счастье и мир без Него Самого, потому что без Негосчастья и мира просто нет. И в этом -- ключ к истории. Тратится гигантское количество энергии,возникают цивилизации, создаются отличные, благородные организации, новсякий раз что-то идет не так, как надо. По причине какого-то фатальногодефекта наверху всегда оказываются эгоистичные и жестокие люди, все сноварушится и скатывается вниз, к бедствиям и отчаянию. Машина глохнет. Оназаводится как будто бы легко, пробегает несколько метров и ломается. Людихотят, чтобы она работала на неподходящем горючем. Вот что сделал с нами,людьми, сатана. А что сделал Бог? Прежде всего, Он оставил нам совесть, и мы понимаем,что правильно, что неправильно. На протяжении всей истории были люди,которые старались (подчас очень упорно) слушаться голоса совести. Ни один изних в этом не преуспел полностью. Во-вторых, Он послал человеческому роду то, что я называю светлымимечтами. Я имею в виду те странные истории, встречающиеся почти во всехязыческих религиях, в которых рассказывается о каком-то боге, которыйумирает и снова воскресает, и своей смертью как-то дает людям новую жизнь. В-третьих, Он избрал один особый народ и на протяжении несколькихстолетий вколачивал в головы избранных Им людей, что Он единственный Бог идля Него очень важно, чтобы люди вели себя правильно. Этим особым народомбыли евреи, и Ветхий завет подробно все это описывает. А затем человечество испытало настоящий шок. Из среды этих еврееввнезапно возник человек, который говорит так, как будто он сам и есть Бог.Он говорит, что может прощать грехи. Он говорит, что существовал вечно. Онговорит, что придет судить мир в последние времена. Здесь требуется объяснение. Среди пантеистов, таких, как, например,индусы, каждый может сказать, что он -- часть Бога или един с Богом; в этомне будет ничего удивительного. Но Тот Человек исповедовал не пантеизм, аиудаизм и не мог иметь в виду такого бога. Бог в понимании евреев -- этоСущество, находящееся вне мира; Тот, Кто сотворил этот мир и бесконечноотличается от чего бы то ни было. Когда вы постигнете это в полной мере, выпочувствуете: то, что говорил Человек, поразительнее всего, когда-либослетавшего с человеческих уст. Часть этих слов проскальзывает мимо нашихушей: мы слышали их так часто, что перестали понимать, какой высоты звучанияони достигают. Я имею в виду слова о прощении грехов; любых грехов. Если этоне исходит от Бога, это нелепо и смешно. Мы можем понять, как человекпрощает оскорбления и обиды, причиненные ему самому. Вы наступили мне наногу, и я вам это прощаю; вы украли у меня деньги, и я вам это прощаю. Нокак быть с человеком, которого никто не тронул и не ограбил, а он объявляет,что прощает вас за то, что вы наступали на ноги другим и украли у нихденьги? Поведение такого человека показалось бы нам предельно глупым. Однакоименно так поступал Иисус. Он говорил людям, что их грехи прощены, и никогдане советовался с теми, кому эти грехи нанесли ущерб. Он без колебаний велСебя так, как если бы был Тем, Кому нанесены все обиды, против Когосовершены все беззакония. Такое поведение имело бы смысл только в томслучае, если Он в самом деле Бог, Чьи законы попраны, любовь -- оскорбленакаждым совершенным грехом. В устах любого другого эти словасвидетельствовали бы лишь о глупости и мании величия, которым нет равных вовсей человеческой истории. Однако (и это удивительно) даже у Его врагов, когда они читаютЕвангелие, не создается впечатления, что слова эти продиктованы глупостьюили манией величия. Тем более у читателей, не настроенных предвзято. Христосговорит, что Он "смирен и кроток" - и мы верим Ему, не замечая, что смирениеи кротость едва ли присущи человеку, делавшему такие заявления, какие делалОн. Я говорю все это, чтобы предотвратить воистину глупое замечание,которое нередко можно услышать: "Я готов признать, что Иисус -- великийучитель нравственности, но отвергаю Его претензии на то, что Он Бог".Говорить так не следует. Простой смертный, который утверждал бы то, чтоговорил Иисус, был бы не великим учителем нравственности, а либо сумасшедшимвроде тех, кто считает себя Наполеоном или чайником, либо самим дьяволом.Другой альтернативы быть не может: либо этот человек - Сын Божий, либосумасшедший или что-то еще похуже. И вы должны сделать выбор: можетеотвернуться от Него как от ненормального и не обращать на Него никакоговнимания; можете убить Его как дьявола; иначе вам остается пасть перед Ним ипризнать Его Господом и Богом. Только отрешитесь, пожалуйста, от этойпокровительственной бессмыслицы, будто Он был великим учителем-гуманистом.Он не оставил нам возможности думать так. СОВЕРШЕННЫЙ КАЮЩИЙСЯ Итак, мы сталкиваемся с пугающей альтернативой. Этот человек -- либоименно то, что Он о Себе говорит, либо -- сумасшедший, маньяк или кое-ктопохуже. Мне совершенно ясно, что ни сумасшедшим, ни бесом Он не был.Следовательно, сколь невероятным и наводящим ужас это ни казалось бы, явынужден признать, что Он был и есть Бог. Бог сошел на эту оккупированнуюврагом землю в образе человека. С какой же целью Он сделал это? Ради какого дела приходил? Ну конечно,ради того, чтобы учить. Однако когда вы откроете Новый завет или любуюхристианскую книгу, вы обнаружите, что в них постоянно говорится о чем-тодругом, а именно о Его смерти и Его воскресении. Совершенно очевидно, чтохристианам именно это представляется самым важным. Они считают, что главнаяцель Его прихода на землю -- пострадать и умереть. До того как я стал христианином, у меня было впечатление, что христианедолжны прежде всего верить в некую теорию о смысле Его смерти. Согласно ей,Бог хотел наказать людей за то, что они оставили Его и стали на сторонувеликого мятежника, но Христос добровольно вызвался понести наказание залюдей, чтобы Бог простил нас. Сейчас я должен признаться, что даже этатеория больше не кажется мне такой аморальной и глупой, как казалась прежде.Но не в этом дело. Позднее я увидел, что ни эта, ни иная подобная теория невыражают сути христианства. Центральная мысль христианской веры в том, что смерть Христа каким-тообразом оправдала нас в глазах Бога и дала нам возможность начать сначала.Как это было достигнуто -- вопрос другой. На этот счет немало соображений.Но с тем, что мысль эта верна, согласны все христиане. Я скажу вам, что ясам думаю. Все разумные люди знают, что, если вы устали и проголодались,хороший обед пойдет вам на пользу. Обед этот -- не то же самое, чтосовременная теория о питании, обо всех этих витаминах и протеинах. Люди елиобеды и чувствовали себя после них лучше задолго до появления теорий, и еслитеории когда-нибудь забудут, это не помешает людям по-прежнему обедать.Теории о смерти Христа -- не христианство. Они лишь пытаются объяснитьмеханизм его действия. О степени их важности не все христиане думаютодинаково. Моя англиканская церковь не настаивает ни на одной из них как наединственно правильной. Римская церковь идет немного дальше. Но, я думаю,все согласны с тем, что суть безгранично важнее, чем любое объяснение, и ниодно объяснение не может претендовать на исчерпывающую полноту. Но как ясказал в предисловии к этой книге, я всего лишь рядовой верующий, а вопросэтот заводит нас слишком глубоко. Я повторяю, что могу лишь изложить вамсвою личную точку зрения. Согласно ей, то, что вас просят принять,-- не теории. Многие из вас,без сомнения, читали работы Джинса или Эддингтона. Когда они хотят объяснитьатом или что-нибудь подобное, они просто дают вам описание, на основаниикоторого в вашей голове возник некий мысленный образ. Но затем онипредупреждают вас, что на самом деле этот образ не то, во что действительноверят ученые; а верят они в математическую формулу. Иллюстрации даются вамтолько для того, чтобы вы эту формулу поняли. Фактически они неверны в томсмысле, в каком верны формулы. Они не отражают реальности, а только даюткакое-то приближенное представление о ней. Их цель лишь в том, чтобы помочьвам, и, если они вам не помогают, вы можете отбросить их. Самую сущностьатома не передать в картинках, ее можно выразить только в математическихформулах. То же самое происходит и с христианством. Мы верим, что смерть Христова-- та точка в человеческой истории, когда нечто, принадлежащее иному миру ине поддающееся нашему воображению, проявило себя в нашем с вами мире. И еслимы не можем изобразить в картинках атомы, слагающие этот наш мир, то, ужконечно, не в состоянии нарисовать в своем воображении реальную картинутого, что действительно произошло во время смерти и воскресения Христа.Более того, если бы мы обнаружили, что полностью сумели все это понять, тосамый факт этот свидетельствовал бы, что данное событие - совсем не то, зачто оно себя выдает, недосягаемое, нерукотворное, лежащее над природой вещейи пронизывающее эту природу, подобно удару молнии. Вы можете сказать: "А какая нам польза, если мы не в состоянии все этопонять?" Вопрос, на который очень легко ответить. Человек может съедатьобед, не понимая, как организм усваивает питательные вещества. Человек можетпринять то, что сделал Христос, не понимая, что дело Христа работает в нем.И безусловно, он не сможет даже приблизительно понять этого, пока не приметЕго. Нам сказано, что Христос распят за нас, что Его смерть омыла наши грехии что, умерев, Он вырвал у смерти ее "жало". Это -- формула. Это --христианство. В это надо верить. Любые теории о том, как смерть Христасделала все это возможным, с моей точки зрения, вторичны: они лишь чертежи идиаграммы, от которых можно без ущерба отказаться, если они нам не помогают,и, даже если они помогают, их не следует путать с той сутью, которой онислужат. Тем не менее некоторые из этих теорий заслуживают того, чтобы мы ихрассмотрели. Одна из них, о которой мы слышим чаще всего,-- та, которую я упомянул:Бог помиловал нас, потому что Христос добровольно вызвался понести наказаниеза нас. На первый взгляд эта теория выглядит крайне глупой. Если Бог готовбыл помиловать нас, почему Он этого не сделал? И какой смысл в наказанииневинного за вину других? Я не вижу в этом никакого смысла, еслирассматривать дело с точки зрения нашей юридической системы. Но взглянем синой точки зрения, и мы увидим смысл: некто, имеющий средства, выплачиваетдолг за неплатежеспособного должника. Или другой пример: человек попадает в беду по своей вине и емуприходится расплачиваться, но не в узкофинансовом, а в более общем смыслеслова. Кто же извлечет его из пропасти, как не добрый друг? В какую же пропасть попал человек по своей вине? И почему он попал внее? Человек попытался устроить все по-своему, вести себя так, как если быникому, кроме самого себя, он не принадлежал: иными словами, падший человек-- это не просто несовершенное существо, нуждающееся в исправлении иулучшении: это мятежник, который должен сложить свое оружие. Сложить оружие,сдаться, попросить прощения, признать, что мы отклонились от правильногопути, начать заново -- вот единственный выход из нашей пропасти. Именно этопризнание, безоговорочную капитуляцию, полный ход назад называют христианепокаянием. Процесс этот далеко не из приятных. Это посложнее, чем простосмириться со своим положением. Покаяться -- значит отречься от самомнения исвоеволия, которые мы культивируем в себе на протяжении тысячелетий.Покаяться -- значит убить часть самого себя, пережить какое-то подобиесмерти. Надо быть действительно хорошим человеком, чтобы прийти к раскаянию.И здесь мы сталкиваемся с затруднением. Только плохой человек нуждается впокаянии; только хороший человек может покаяться по-настоящему. Чем вы хуже,тем более нуждаетесь в покаянии, но тем менее вы склонны к нему. Толькосовершенный человек может прийти к совершенному покаянию. Но такой человек впокаянии не нуждается. Запомните, что покаяние, это добровольное смирение и своего родасмерть, не то, чего Бог требует от вас прежде, чем примет вас обратно, и отчего Он может освободить вас, если захочет. Говоря о покаянии, я лишьописываю вам, что значит вернуться к Богу. Если вы просите Бога принять васобратно без всего этого покаяния, то вы просите Его позволить вам вернуться,не возвращаясь. Такого не бывает. Итак, мы должны пройти через покаяние. Но то зло в нас, которое делаетпокаяние необходимым, в то же самое время лишает нас способности к покаянию.Можем ли мы разрешить эту проблему, если Бог поможет нам? Да, но как мыпонимаем Божью помощь в этом деле? Очевидно, мы имеем в виду, что Бог, чтобыпомочь нам, вкладывает в нас, так сказать, частицу Самого Себя. Онодалживает нам немного Своей способности к рассудительности, и мы начинаемдумать; Он вкладывает в нас немного Своей любви, и мы уже в состоянии любитьдруг друга. Когда вы учите ребенка писать, вы держите его руку, выводя буквывместе с ним: его рука чертит буквы, потому что вы их чертите. Мы любим имыслим, потому что Бог любит и мыслит и держит в Своих руках нашу руку,направляя эти процессы. И если бы мы с вами не пали, это было бы спокойноеплавание. Но, к сожалению, сейчас мы нуждаемся, чтобы Бог нам помог в такомделе, которое Ему, Богу, в силу Его природы чуждо: сдаться, пострадать,подчиниться, умереть. В Божьей природе нет ничего, что соответствовало быэтой капитуляции. Следовательно, путь, на котором нам больше всегонеобходимо 'Божье руководство, -- такой, по которому Бог в силу Своейприроды никогда не ходил. Бог может поделиться только тем, что Он имеет вСвоей собственной природе. Но того, что требуется для нас, в Его природенет. Теперь предположим, что Бог стал человеком; предположим, нашачеловеческая природа, которая способна страдать и умирать, слилась с Божьейприродой в одной личности, -- такая личность сумела бы помочь нам.Богочеловек сумел бы подчинить Свою волю, сумел бы пострадать и умереть,потому что Он -- человек; весь этот процесс Он выполнил бы в совершенстве,потому что Он -- Бог. Мы с вами можем пройти через этот процесс только в томслучае, если Бог совершит его внутри нас; но совершить его Бог может, толькостав человеком- Наши попытки пройти через умирание будут иметь успех толькотогда, когда мы, люди, примем участие в умирании Бога, точно так же как нашемышление плодотворно только благодаря тому, что оно -- капля из океана Егоразума; но мы не можем принять участия в умирании Бога, если Он не умирает;а Он не может умереть, если не станет человеком. Вот в каком смысле Онплатит наши долги и страдает вместо нас за то, за что Ему совсем не нужнобыло страдать. Я слышал, как некоторые люди жаловались, что если Иисус был Богом втакой же степени, в какой был человеком, Его страдания и смерть теряютценность в их глазах, потому что, говорят они, "это, должно быть, для Неголегко и просто". Другие могут (и совершенно справедливо) осудить подобнуюнеблагодарность. Однако меня поражает непонимание, о котором этосвидетельствует. С одной стороны, люди, говорящие так, по-своему правы.Возможно, они даже недооценивают силу своего аргумента. Совершенноеподчинение, совершенное страдание, совершенная смерть не только были легчедля Иисуса, потому что Он Бог, они и возможны-то были только потому, что ОнБог. Тем не менее, не правда ли, странно не принимать поэтому Его смирения,страданий и смерти? Учитель способен написать буквы для ребенка, потому чтоучитель -- взрослый человек и умеет писать. Конечно, ему легко написать этибуквы. Только поэтому он и может помочь ребенку. Если ребенок отвергнет егопомощь на том основании, что "взрослым это легче", и будет ожидать, чтобыего научил писать другой ребенок, который сам не умеет писать (и, такимобразом, лишен "несправедливого" преимущества), обучение пойдет не очень-тобыстро. Если я тону в быстром потоке, человек, стоящий одной ногой наберегу, может протянуть мне руку, и это спасет мне жизнь. Стану ли явозмущаться и кричать, судорожно глотая воздух: "Нет, это несправедливо! Увас есть преимущество! Вы одной ногой стоите на земле!"? Это преимущество --называйте его "несправедливым", если хотите,-- единственное условие, прикотором он может оказать мне помощь. Если вам нужна помощь, не будете ли вывзывать о ней к тому, кто сильнее вас? В этом и состоит мой собственный взгляд на то, что христиане называютискуплением. Однако не забудьте, что это всего-навсего еще одна иллюстрация. Не путайте ее, пожалуйста, с самим искуплением. Если мой пример, мояиллюстрация не помогают вам, отбросьте их не колеблясь. ПРАКТИЧЕСКОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ Христос прошел через совершенную капитуляцию и совершенное смирение;они были совершенными, потому что Он -- Бог; они были капитуляцией исмирением, потому что Он был Человеком. Христианская вера заявляет, что,если мы каким-то образом разделим смирение и страдания Христа, мы станемсоучастниками Его победы над смертью и обретем новую жизнь, после того какумрем. И в этой новой жизни мы будем совершенны и совершенно счастливымисозданиями. Все это, однако, предполагает нечто гораздо большее, чем нашипопытки следовать Его учению. Люди часто задают вопрос, когда же наступитследующий этап эволюции, на котором возникнет новое существо, стоящеегораздо выше человека. Но с христианской точки зрения этот этап уженаступил. Новый вид человека возник в Христе; и новая форма жизни, котораяначалась в нем, должна быть заложена в нас. Как же получить эту новую жизнь? Вспомните, прежде всего, как мы с вамиполучили нашу жизнь в ее обыкновенной форме. Мы унаследовали ее от других,от нашего отца и матери и всех наших предков, без нашего согласия ипосредством очень любопытного процесса, который включает в себяудовольствие, боль и опасность. Такой процесс вы никогда бы не сумеливыдумать сами. В детстве многие из нас долгие годы стараются разгадать его.Некоторые из детей, когда им впервые рассказывают об этом процессе, вначалеотказываются верить, и я не могу их осуждать, это действительно оченьстранный процесс. Тот самый Бог, Который его спланировал, спланировал ипроцесс распространения новой жизни -- жизни во Христе; и мы должны бытьготовы к тому, что это тоже странный процесс. Бог не советовался с нами,когда изобретал секс. Он не советовался с нами и тогда, когда изобретал путиспасения. Три вещи распространяют жизнь Христа в нас: крещение, вера и таинство,которое различные христиане называют по-разному - святое причастие, месса,преломление хлеба. По крайней мере, эти три вещи относятся к обычнымметодам. Я не говорю, что не может быть особых случаев, когда Христос и Егожизнь распространяются без одного (или больше) из этих актов. У менянедостаточно времени, чтобы углубиться в эти особые случаи, к тому же я незнаком с ними в достаточной степени. Когда вы стараетесь в несколько минутобъяснить человеку, как добраться до Эдинбурга, вы посоветуете ему сесть впоезд. Он может, правда, добраться туда пароходом или самолетом, но вы едвали станете упоминать об этом. И я ничего не говорю, какая из упомянутых трехвещей -- самая существенная. Мой друг методист захочет, чтобы я большесказал о вере и меньше -- о двух остальных. Но я не стану в это вдаваться.Любой человек, который научит вас христианской доктрине, скажет вам, чтобывы прибегли ко всем трем. И этого в данный момент для нас достаточно. Я сам лично не вижу, каким образом эти три вещи могут быть проводникаминовой жизни. Но и постигнуть некую связь между физическим удовольствием ипоявлением в мир нового человека тоже непросто. Нам остается приниматьдействительность такой, какая она есть. Нет смысла без конца рассуждать отом, какой она должна быть или чего мы могли бы от нее ожидать. И хотя я невижу, почему это должно быть так, я могу сказать вам, почему я верю, что этодействительно так. Я уже объяснил, почему мне приходится верить, что Иисусбыл (и есть) Бог. И это исторический факт -- Он учил Своих последователей,что новая жизнь передается именно этим путем. Иными словами, я верю в это,полагаясь на авторитет Христа. Не пугайтесь, пожалуйста, слова "авторитет".Верить, полагаясь на чей-то авторитет, означает лишь, что вы верите вкакую-то вещь, потому что вам сказал о ней тот, кого вы считаете абсолютнодостойным доверия. Девяносто девять процентов того, чему вы верите, основанона доверии авторитету. Я верю, что существует такое место, как Нью-Йорк. Я сам его никогда невидел. Я не могу доказать его существование с помощью абстрактныхаргументов. Я верю в это, потому что слышал о его существовании от людей,достойных доверия. Обыкновенный человек верит в солнечную систему, атомы,эволюцию и кровообращение, полагаясь на утверждения ученых, на их авторитет.Да и все решительно сведения наши из области истории -- откуда мы ихчерпаем, как не из утверждений историков, авторитету которых мы доверяем?Ведь никто из нас не был свидетелем норманнских завоеваний или пораженияНаполеона при Ватерлоо! Никто из нас не может доказать их чисто логически,как доказываются теоремы в математике. Мы верим в эти факты просто потому,что люди, бывшие свидетелями их, оставили нам свои записи; иными словами, мыверим в них, полагаясь на авторитет этих записей и их авторов. Человеку,который стал бы оспаривать авторитеты в других областях, как некоторыеоспаривают и отвергают авторитет в религии, пришлось бы до конца своих днейостаться невеждой. Не думайте, пожалуйста, что я ратую за крещение, веру и святоепричастие как за некие заменители ваших собственных стараний подражатьХристу. Вы получили вашу естественную жизнь от своих родителей. Это незначит, что она останется при вас, если вы не будете стараться удержать ее.Вы можете потерять ее из-за своей беспечности или лишиться ее, совершивсамоубийство. Вы должны питать вашу жизнь, бережно относиться к ней. Новсегда при этом помните, что вы не создаете, а только сохраняете ту жизнь,которую вы получили от кого-то другого. Точно так же христианин можетпотерять жизнь Христа, если не будет предпринимать определенных усилий,чтобы сохранить ее. Но и самый лучший христианин из когда-либо живших наземле лишь питает и защищает ту жизнь, которую он никогда не сумел быполучить ценою собственных усилий. Из этого вытекают практические выводы.Пока ваша естественная жизнь пребывает в вашем теле, она много способствуетподдержанию этого тела и восстановлению его нормальных функций. Порежьтесь-- и порезанное место заживет; если тело мертво, этого никогда не случится.Живое тело подвержено повреждениям, но до известной степени оно способносебя ремонтировать. Так и христианин вовсе не человек, который никогда непоступает неправильно; это человек, который способен раскаиваться,собираться с духом и после каждого преткновения начинать все заново, потомучто внутри него действует жизнь Христова: она-то и восстанавливает("ремонтирует") его постоянно, давая ему способность вновь и вновь (доизвестной степени, конечно) проходить через подобие добровольной смерти,через которую прошел и Сам Христос. Вот почему христиане отличаются от прочих людей, старающихся бытьхорошими. Эти люди своими стараниями надеются угодить Богу, если Онсуществует, а если, по их мнению, Его нет, они, по крайней мере, надеютсязаслужить одобрение других хороших людей. Христианин же считает, что всехорошее, что он делает, исходит от Христовой жизни, обитающей в нем. Он недумает, что Бог будет любить нас, потому что мы хорошие, но что Бог сделаетнас хорошими, потому что любит нас; точно так же крыша теплицы непритягивает солнца из-за того, что она блестит; напротив, она блеститоттого, что на нее падают солнечные лучи. И позвольте мне пояснить кое-что еще. Когда христиане говорят, что ониимеют в себе Христову жизнь, они не подразумевают чего-то умственного илиморального. Когда они говорят о пребывании "во Христе" или о пребыванииХриста "в них", это не значит, что они просто думают о Христе или стараютсяЕму подражать. Они имеют в виду, что Христос в самом деле действует черезних: что все христиане вместе представляют из себя единый организм, черезкоторый действует Христос, что мы Его пальцы, мускулы, клетки Его тела. Возможно, в этом -- объяснение одной или двух вещей. Почему новая жизньпередается не только посредством умственных, душевных актов, таких, каквера, но и посредством таких, в которые мы включены телесно, -- черезкрещение и святое причастие? Всеми этими актами предусмотрена не одна лишьпередача идеи; скорее это напоминает эволюцию -- некий биологический илисверхбиологический факт. Сделать человека существом чисто духовным Богникогда не намеревался. Вот почему Он использует такие материальные вещи,как хлеб и вино, чтобы вложить в нас новую жизнь. Нам может это показатьсячем-то примитивным и недуховным. Но Бог так не считает. Он изобрел еду. Онлюбит материю. Он изобрел ее. Для меня была загадкой еще одна вещь. Не правда ли, ужаснаянесправедливость, что этой новой жизнью наделяются только те, которые имеливозможность услышать о Христе и поверить в Него? Однако Бог не сказал нам,как Он собирается поступить с остальными людьми. Мы знаем, что ни одинчеловек не может спастись иначе как через Христа, но нам не сказано, чтотолько те, которые знают Его, могут спастись через Него. Так или иначе, есливас волнует судьба тех, которые остаются за бортом, самым неразумным было быоставаться там самому. Христиане -- это тело Христа, организм, через которыйОн действует. Всякое добавление к Его телу позволяет Ему делать больше. Есливы хотите помочь тем, кто за бортом, вы должны прибавить свою собственнуюмаленькую клетку к телу Христа, Который Один во всей Вселенной способенпомочь им. Стремясь увеличить производительность труда, довольно странноотрезать пальцы на руке. Другое возможное возражение в следующем. Почему Бог сходит наоккупированную врагом территорию инкогнито и основывает своего рода тайноеобщество, чтобы одолеть дьявола? Почему Он не сходит в силе, чтобы завоеватьтерриторию? Может быть, Он недостаточно силен? Что ж, христиане считают, чтоОн и сойдет в силе, только мы не знаем когда. Однако мы можем догадываться,почему Он медлит. Он хочет предоставить нам возможность стать на Его сторонудобровольно. Я не думаю, что мы с вами отнеслись бы с большим уважением ктому французу, который прождал бы, пока армии союзных держав оккупировалиГерманию, и только тогда заявил бы, что он на нашей стороне. Бог завоюет этот мир. Но мне интересно знать, понимают ли по-настоящемуте люди, которые просят у Бога открытого и прямого вмешательства в деланашего мира, что произойдет, когда это случится. Ведь это будет конец мира.Когда автор выходит на сцену, это значит, что спектакль окончен. Бог собирается завоевать этот мир; но какая для вас будет пользаговорить, что вы на Его стороне, тогда, когда на ваших глазах будетплавиться и исчезать вся материальная Вселенная? Что-то, о чем вы никогда незадумывались, войдет в наш мир, сокрушая все на своем пути; что-то стольпрекрасное для одних и такое ужасное для других, что ни у кого из нас уже неостанется никакого выбора. На этот раз Бог придет не инкогнито; это будетявление такой небывалой силы, что в каждом существе оно вызовет либонепреодолимую любовь, либо непреодолимый ужас. Но выбирать, на чьей выстороне, будет тогда слишком поздно. Бессмысленно говорить, что вы предпочлилечь, когда встать оказалось невозможно. Это не будет время выбора; этобудет время, когда нам станет ясно, чью сторону мы избрали, независимо оттого, сознавали мы это или нет. Сейчас, сегодня, в этот самый момент, у нас еще есть возможностьсделать правильный выбор. Бог медлит, чтобы предоставить нам ее. Но это небудет длиться вечно. Мы должны принять ее, либо отвергнуть. Книга IIIХРИСТИАНСКОЕ ПОВЕДЕНИЕ ТРИ ЧАСТИ МОРАЛИ Рассказывают об одном ученике, которого спросили, как он представляетсебе Бога. Тот ответил, что, насколько он понимает, Бог -- это "такаяличность, которая постоянно следит, не живет ли кто в свое удовольствие, икогда Он замечает такое, то вмешивается, чтобы это прекратить". Боюсь, чтоименно в таком духе понимают многие люди слово "мораль": то, что мешает намполучать удовольствие. В действительности же моральные нормы -- это инструкции, обеспечивающиеправильную работу человеческой машины. Каждое из правил морали нацелено нато, чтобы предотвратить поломку, или перенапряжение, или трение. Вот почемуна первый взгляд кажется, будто они постоянно вмешиваются в нашу жизнь ипрепятствуют проявлению наших природных наклонностей. Когда вы учитесь, как работать на какой-нибудь машине, инструктор то идело поправляет вас: "Нет, не так, никогда не делайте этого", потому что вобращении с машиной у вас постоянно возникает искушение что-то попробоватьили сделать, что вам представляется естественным и удачным, но на самом делемашина сломается. Некоторые люди предпочитают говорить о нравственных "идеалах" вместотого, чтобы говорить о правилах морали, и о нравственном "идеализме" --вместо подчинения правилам морали. Конечно, совершенно верно, чтосовершенство в вопросах морали это "идеал" в том смысле, что мы не можем егодостичь. В этом смысле все, что совершенно, для нас, людей, -- идеал; мы неможем стать совершенными водителями или совершенными теннисистами, мы неможем провести совершенно прямую линию. Но с другой точки зрения называтьморальное совершенство "идеалом" -- значит вводить людей в заблуждение.Когда человек говорит, что какая-то женщина, или дом, или корабль, или сад-- его идеал, он не имеет в виду (если он не совсем дурак), что всеостальные должны иметь тот же самый идеал. В таких вопросах наше право --иметь разные вкусы и, следовательно, разные идеалы. Но называть идеалистомчеловека, изо всех сил старающегося соблюдать законы морали, было быопасным. Это может навести на мысль, что стремление к моральномусовершенству -- дело его вкуса и мы, остальные, не обязаны этот вкусразделять. Подобная мысль была бы катастрофической ошибкой. Совершенное поведение может быть таким же недосягаемым, как совершенноепереключение скоростей в автомобиле; но это необходимый идеал, предписанныйвсем людям самой природой человеческой машины, точно так же как совершенноепереключение скоростей -- идеал для всех водителей в силу самой природыавтомобиля. Еще опасней считать самого себя человеком высоких идеалов,оттого что вы стараетесь никогда не говорить лжи (вместо того чтобы лгатьлишь изредка), или никогда не совершать прелюбодеяния (вместо того чтобысовершать его крайне редко), или никогда не впадать в раздражение (а непросто быть умеренно раздражительным). Вы рисковали бы стать педантом ирезонером, полагающим, что он -- человек особенный, заслуживающийпоздравлений за свой идеализм. На деле у вас столько же оснований ожидатьпоздравлений за то, что при сложении чисел вы стараетесь получить правильныйответ. Нет сомнений, что совершенное вычисление -- это идеал; вы,безусловно, делаете временами ошибки. Однако нет особой заслуги, если выстараетесь считать внимательно. Предельно глупо было бы не стараться, потомучто любая ошибка принесет вам неприятности. Точно так же каждый моральныйпроступок чреват неприятностями, возможно -- для других и непременно -- длявас. Когда мы говорим о правилах и подчинении вместо "идеалов" и"идеализма", мы тем самым напоминаем себе об этих фактах. Теперь сделаем еще один шаг вперед. Человеческая машина может выходитьиз строя двумя путями. Один -- это когда человеческие индивиды удаляютсядруг от друга или, наоборот, когда они сталкиваются и причиняют друг другувред обманом или грубостью. Второй -- когда что-то ломается внутри индивида,то есть когда части его, атрибуты (например, способности, желания и т. п.)противоречат одно другому либо приходят в столкновение друг с другом. Вам проще будет понять эту идею, если вы представите нас в видекораблей, плывущих в определенном порядке. Плавание будет успешным только втом случае, если, во-первых, корабли не сталкиваются и не преграждают путидруг другу и, во-вторых, если каждый корабль годен к плаванию и двигатель укаждого -- в полном порядке. Необходимо, чтобы исполнялись оба эти условия.Ведь если корабли будут постоянно сталкиваться, они скоро станутнепригодными к плаванию. С другой стороны, если штурвалы не в порядке, онине смогут избежать столкновений. Или, если хотите, представьте себечеловечество в виде оркестра, исполняющего какую-то мелодию. Чтобы играполучалась слаженной, необходимы два условия. Каждый инструмент должен бытьнастроен и каждый должен вступать в положенный момент, чтобы не нарушатьобщей гармонии. Но мы с вами не учли одного. Мы не спросили, куда собирается наш флотили какую мелодию хочет сыграть наш оркестр. Инструменты могут быть хорошонастроенными, и каждый из них может вступать в нужный момент, но и в этомслучае выступление не будет успешным, если музыкантам заказана танцевальнаямузыка, а они исполняют похоронный марш. И как бы хорошо ни проходилоплавание, оно обернется неудачей, если корабли приплывут в Калькутту, тогдакак порт их назначения -- Нью-Йорк. Соблюдение моральных норм связано, таким образом, со следующими тремявещами. Первое -- с честной игрой и гармоническими отношениями между людьми.Второе -- с тем, что можно было бы назвать наведением порядка внутри самогочеловека. И наконец, третье -- с определением общей цели человеческой жизни;с тем, для чего человек создан; с тем, по какому курсу должен следоватьфлот; какую мелодию избирает для исполнения дирижер оркестра. Вы, быть может, заметили, что наши современники почти всегда помнят опервом условии и забывают о втором и третьем. Когда пишут в газетах, что мыборемся за доброту и честную игру между нациями, классами и отдельнымилюдьми, это и значит, что думают только о первом условии. Когда человекговорит о том, что он хочет сделать: "В этом нет ничего плохого, потому чтоэто никому не вредит",-- он думает только о первом условии. Он считает, чтовнутреннее состояние его корабля не имеет значения, если только оно негрозит столкновением кораблю соседнему. И вполне естественно, что, когда мыначинаем думать о морали, первое, что нам приходит в голову, -- этообщественные отношения. Почему? Да потому что, во-первых, последствиянизкого морального состояния общества очевидны и давят на нас повседневно:это война и нищета, взяточничество и ложь, плохая работа. Кроме того, попервому пункту у нас почти не бывает разногласий с другими людьми. Почти вселюди во все времена соглашались (в теории) с тем, что человеческие существадолжны быть честными, добрыми, должны помогать друг другу. Однако, хотя иестественно с этого начинать, нельзя ставить на этом точку, ибо в такомслучае вообще не было бы смысла размышлять о морали. До тех пор, пока мы неперейдем ко второму условию, мы будем лишь обманывать самих себя. Разумно ли ожидать от капитанов, что они станут так поворачиватьштурвалы, чтобы корабли их не сталкивались между собой, если сами корабли --старые, разбитые посудины, и штурвалы вообще не поворачиваются? Какой смыслзаписывать на бумаге правила общественного поведения, если мы знаем, чтожадность, трусость, дурной характер и самомнение помешают нам эти правилавыполнить? Я ни на секунду не предлагаю вам отказаться от мысли, и мыслисерьезной, об улучшении нашей общественной и экономической системы. Я толькохочу сказать, что все эти размышления о морали останутся просто "солнечнымзайчиком", пока мы не поймем: ничто, кроме мужества и бескорыстия каждогочеловека, не заставит какую бы то ни было общественную систему работать, какнадо. Не так уж трудно избавить граждан от тех или иных нарушений уголовногокодекса, скажем, взяточниками и хулиганами; но пока остаются взяточники ихулиганы, сохраняется угроза, что они протопчут себе новые дорожки, чтобыпродолжить старую игру. Вы не можете сделать человека хорошим с помощьюзакона. А без хороших людей у вас не может быть хорошего общества. Вотпочему нам не избежать второго условия, нравственного преобразования самогочеловека. Здесь, я думаю, мы не сможем остановиться. Мы подходим сейчас к тойточке, откуда расходятся различные линии поведения, в зависимости отнесхожих представлений о Вселенной. Возникает соблазн тут и остановиться истараться лишь придерживаться тех нравственных норм, с которыми соглашаютсявсе разумные люди. Но можем ли мы это сделать? Не забывайте, что религиявключает в себя ряд таких утверждений, которые либо соответствуют истине,либо они заблуждение. Если они истинны, из этого следуют одни заключенияотносительно того, правильным ли курсом следует человеческий флот, еслиошибочны -- то совершенно другие. Вернемся, например, к тому человеку,который утверждает, что поступок, не причиняющий вреда другому, не можетсчитаться плохим. Он прекрасно понимает, что не должен причинять поврежденийни одному кораблю. Но он искренне полагает: что бы он ни делал со своимкораблем -- это касается лишь его одного. Однако вопрос в том, является лиэтот корабль его собственностью? Разве не важно, господин ли я моегособственного разума и тела, или только квартирант, ответственный переднастоящим хозяином? Если меня создал кто-то другой для своих целей, я несуперед ним ответственность, которой бы не имел, если бы принадлежал толькосебе. Далее: христианство заявляет, что каждый человек будет жить вечно, иэто -- либо истина, либо заблуждение. Из этого вытекает, что если мнесуждено прожить каких-нибудь 70 лет, то о множестве вещей мне едва ли надобеспокоиться, но о них стоило бы беспокоиться, и очень серьезно, если бы мнепредстояло жить вечно. Возможно, мой дурной характер становится все хуже илиприсущая мне зависть постоянно прогрессирует, но это происходит настолькопостепенно, что изменения в худшую сторону, накопившиеся во мне за семьдесятлет, практически незаметны. Однако за миллион лет мои недостатки могли быразвиться во что-то ужасное. И если христианство не ошибается, "ад" --абсолютно верный технический термин, передающий то состояние, в какоеприведут меня за миллионы лет зависть и дурной характер. Затем проблема смертности или бессмертия человека обусловливает вконечном счете правоту тоталитаризма или демократии. Если человек живеттолько семьдесят лет, тогда государство, или нация, или цивилизация, которыемогут просуществовать тысячу лет, безусловно, представляют бОльшую ценность.Но если право христианство, то индивидуум не только важнее, а несравненноважнее, потому что он вечен и жизнь государства или цивилизации -- лишь мигпо сравнению с его жизнью. Вот и выходит, что, если мы намерены задуматься о морали, нам придетсядумать обо всех трех разделах: об отношении человека к человеку, овнутреннем состоянии человека и об отношениях между человеком и той Силой,которая сотворила его. Мы все в состоянии прийти к согласию относительнопервого пункта. Разногласия начинаются со второго и становятся оченьсерьезными, когда мы доходим до третьего пункта. Именно здесь проявляютсяосновные различия между христианской и нехристианской моралью. В остальнойчасти книги я собираюсь исходить из предпосылок христианской морали и изтого, что христианство -- право. На этом основании я и попытаюсь представитькартину в целом. IIГЛАВНЫЕ ДОБРОДЕТЕЛИ Предыдущий раздел был первоначально составлен как краткая радиобеседа. Если вам разрешается говорить только 10 минут, то приходится жертвоватьвсем ради краткости. Рассуждая о морали, я как бы поделил ее на три части(предложив пример с кораблями, плывущими конвоем), ибо хотел "охватитьвопрос" и при этом быть как можно лаконичнее. Ниже я хочу познакомить вас стем, как подразделяли это авторы прошлого. Они подходили к этому оченьинтересно, но для радиобесед их метод неприменим, так как требует оченьмного времени. Согласно с этим методом существуют семь добродетелей. Четыре из нихназываются главными (или кардинальными) , а остальные три -- богословскими.Главные добродетели -- это те, которые признают все цивилизованные люди. Обогословских или теологических добродетелях знают, как правило, толькохристиане. Я подойду к этим теологическим добродетелям позднее. В настоящиймомент меня занимают только четыре главные добродетели. Кстати, слово"кардинальные" не имеет ничего общего с "кардиналами" римской католическойцеркви. Оно происходит от латинского слова, означающего дверную петлю. Этидобродетели названы кардинальными, потому что они, так сказать, основа. Кним относятся благоразумие, воздержанность, справедливость и стойкость. Благоразумие означает практический здравый смысл. Человек, обладающийим, всегда думает о том, что делает и что может из этого выйти. В наши днибольшинство людей едва ли считают благоразумие добродетелью. Христос сказал,что мы сможем войти в Его мир, только если уподобимся детям, и христианесделали вывод: если вы "хороший" человек, то, что вы глупы, роли не играет.Это не так. Во-первых, большинство детей проявляют достаточно благоразумия вделах, которые действительно для них интересны, и довольно тщательно ихобдумывают. Во-вторых, как заметил апостол Павел, Христос совсем не имел ввиду, чтобы мы оставались детьми по разуму. Совсем наоборот: Он призывал насбыть не только "кроткими, как голуби", но и "мудрыми, как змеи". Он хочет,чтобы мы, как дети, были просты, недвуличны, любвеобильны, восприимчивы. Ноеще Он хочет, чтобы каждая частица нашего разума работала в полную силу ипребывала в первоклассной форме. То, что вы даете деньги наблаготворительные цели, не значит, что вам не следует проверить, не идут ливаши деньги в руки мошенников. То, что ваши мысли заняты Самим Богом(например, когда вы молитесь), не значит, что вы должны довольствоватьсятеми представлениями о Нем, которые были у вас в пять лет. Нет сомнений втом, что людей с недалеким от рождения разумом Бог будет любить ииспользовать не меньше, чем наделенных блестящим умом. У Него и для них естьместо. Но Он хочет, чтобы каждый из нас в полной мере пользовался темиумственными способностями, которые нам отпущены. Цель не в том, чтобы бытьхорошим и добрым, предоставляя привилегию быть умными другим, а в том, чтобыбыть хорошим и добрым, стараясь при этом быть настолько умным, насколько этов наших силах. Богу противна лень интеллекта, как и любая другая. Если вы собираетесь стать христианином, я хочу предупредить вас, чтоэто потребует от вас полной отдачи и разума вашего, и всего остального. Ксчастью, это полностью компенсируется: всякий, кто искренне старается бытьхристианином, вскоре начинает замечать, как все острее становится его разум.Здесь одна из причин, почему не требуется специального образования, чтобыстать христианином: христианство -- образование само по себе. Вот почемутакой необразованный верующий, как Беньян, сумел написать книгу, котораяпоразила весь мир. Воздержанность -- одно из тех слов, значение которых, к сожалению,изменилось. Сегодня оно обычно означает полный отказ от спиртного. Но в тедни, когда вторую из главных добродетелей окрестили "воздержанностью", этослово ничего подобного не означало. Воздержанность относилась не только квыпивке, но и ко всем удовольствиям, и предполагала не абсолютный отказ отних, но способность чувствовать меру, предаваясь удовольствиям, непереходить в них границы. Было бы ошибкой считать, что все христиане обязаныбыть непьющими; мусульманство, а не христианство запрещает спиртные напитки.Конечно, в какой-то момент долгом христианина может стать отказ от крепкихнапитков - он чувствует, что не может вовремя остановиться, если начнетпить, либо находится в обществе людей, склонных к чрезмерной выпивке, и недолжен поощрять их примером. Но суть в том, что он воздерживается в силуопределенных, разумных причин от того, чего вовсе не клеймит. Некоторымскверным людям свойственна такая особенность: они не в состоянии отказатьсяот чего бы то ни было "в одиночку"; им надо, чтоб от этого отказались и всеостальные. Это не христианский путь. Какой-то христианин может счесть длясебя необходимым отказаться в силу тех или иных причин от брака, от мяса, отпива, от кино. Но когда он начнет утверждать, что все эти вещи плохи сами посебе, или смотреть свысока на тех людей, которые в этих вещах себе неотказывают, он встанет на неверный путь. Большой вред был нанесен смысловым сужением слова. Благодаря этому людизабывают, что точно так же можно быть неумеренным во многом другом. Мужчина,который смыслом своей жизни делает гольф или мотоцикл, либо женщина,думающая лишь о нарядах, об игре в бридж или о своей собаке, проявляет такуюже "неумеренность", как и пьяница, напивающийся каждый вечер. Конечно, их"неумеренность" не выступает столь явно - они не падают на тротуар из-засвоей бриджемании или гольфомании. Но можно ли обмануть Бога внешнимипроявлениями! Справедливость относится не только к судебному разбирательству. Этопонятие включает в себя честность, правдивость, верность обещаниям и многоедругое. И стойкость предполагает два вида мужества: то, которое не боитсясмотреть в лицо опасности, и то, которое дает человеку силы переносить боль.Вы, конечно, заметите, что невозможно достаточно долго придерживаться первыхтрех добродетелей без участия четвертой. И еще на одно необходимо обратить внимание: совершить какой-нибудьблагоразумный поступок и проявить выдержку -- не то же самое, что бытьблагоразумным и воздержанным. Плохой игрок в теннис может время от времениделать хорошие удары. Но хорошим игроком вы называете только такогочеловека, у которого глаз, мускулы и нервы настолько натренированы в сериибесчисленных отличных ударов, что на них действительно можно положиться. Утакого игрока они приобретают особое качество, которое свойственно ему дажетогда, когда он не играет в теннис. Точно так же уму математика свойственныопределенные навыки и угол зрения, которые постоянно присущи ему, а нетолько когда он занимается математикой. Подобно этому человек, старающийсявсегда и во всем быть справедливым, в конце концов развивает в себе токачество характера, которое называется справедливостью. Именно качествохарактера, а не отдельные поступки имеем мы в виду, когда говорим одобродетели. Различие это важно понять, ибо приравнивая отдельные поступки ккачеству характера, мы рискуем ошибиться трижды. 1. Мы могли бы подумать, что если в каком-то деле поступили правильно,то не имеет значения, как и почему мы так поступили -- добровольно или попринуждению, сетуя или радуясь, из страха перед общественным мнением илиради самого дела. Истина же в том, что добрые поступки, совершенные не издоброго побуждения, не способствуют формированию того качества нашегохарактера, имя которому добродетель. А именно такое качество и имеетзначение. Если плохой теннисист ударит по мячу изо всех сил не из-за того,что в данный момент такой удар требуется, а из-за того, что он потерялтерпение, то по чистой случайности его удар может помочь ему выиграть этупартию, но никак не поможет ему стать надежным игроком. 2. Мы могли бы подумать, что Бог лишь хочет от нас подчиненияопределенному своду правил, тогда как на самом деле Он хочет, чтобы мы сталилюдьми особого сорта. 3. Мы могли бы подумать, что добродетели необходимы только для этойжизни, в другом мире нам не надо будет стараться быть справедливыми, потомучто там нет причин для раздоров; нам не придется проявлять смелость, потомучто там не будет опасности. Возможно, все это так, и в мире ином нам непредставится случая бороться за справедливость или проявлять храбрость. Нотам нам, безусловно, потребуется быть людьми такого сорта, какими мы моглибы стать, только если б мужественно вели себя здесь, боролись засправедливость в нашей земной жизни. Суть не в том, что Бог не допустит насв Свой вечный мир, если мы не обладаем определенными свойствами характера, ав том, что если здесь люди не обретут, по крайней мере, зачатков этихкачеств, никакие внешние условия не смогут создать для них "рая", то естьдать им глубокое, незыблемое, великое счастье, такое счастье, какого желаетдля нас Бог.
