Но вначале слова был слог

Путешествие: «Спящий Катехон»

«Во сне мы встречаемся с совестью»Эрих Фромм

волны барханов - небесный песок,

стекает и сыпется с плеч

точь-в-точь на свои места,

величественны бока замолкнувших куполов,

одежда не мокнет,

вода запрещена

Зима.

На улице слишком мало собак

А еще говорят «как нерезаных»

Сосульки ломают свет фар

Ворожат Д.Т.П.

В овчинном снеге.

А мне-барану разбили лицо

Все верно, за дело разбили

Кончились деньги платить за метро

Справедливые бесы

На Курбан-байрам

Аварию заговорили

Иду, обтираю полом пальто

Мастерски размазанную

Личину

И, кажется, вот-вот вылезу из-под нее

Полечу-у-у

Проклятье!

Как все-таки больно!

Сопатку сломал, по ходу…

Шея порвана

Ну, и черт с ней!

Кажется, никто не умер

Впереди еще сорок дней

А в первОй мировой России

Постобщество храпов свистящих

И воздух пухнет от взвеси кладбищ…

… Колючками масок птиц

И детей

Но жизнь – толстая баба,

С размазанной рожей немного свежей…

Весь мир, после

Катастрофы на трассе

Стал как сплошной гололед

Мой город-пруд времяннЫх мышечных спазмов

Растекся медузой

На горячем песке домов

И как потеющий от реанимаций

Старушечий желтый лоб

Универсум-предатель стал реальней

Чем мысли

И даже чем сумма этих всех страшных строк

А во второй России

Невежество фАворское Аввакум топчет Сибирь

Сибирь топчет авАкума

Какое красивое ЗРЕЛИЩЕ!

Домовый культ ретировал пред природой

В состязанье по истязанью людей

Колотый иней, синий холод

Пальто мановением мысли

Падает на пол

И вечернее перевертыши, на-падают

Чудеса чуд в скороварке

Тоска переходит в печаль,

Как в Клюева материнская тьма

Мысли плывут в раздумья.

О! Это февраль.

Одиноким сейчас одиноко…

Как бесам в подполье су-гробов

Они являют собою себя

Больше чем когда-либо…

И фАворский СВЕТ телевизора

Лишь внешняя тьма зрелищ-щА

А я… а что я?

Засыпаю

В без меня продрогшей постельке

На треснувшей маске снег

Просачивается меж век

И машет белым крылом

Вечер зимний,

Для ослепших людей вороной.

Еще зима

Но уже и не дом.

«Явью безбольною стало пророчество

Суд-ки

Полуночь-полудень

Неделя, Weekend, Воскресенье

Седмица, выходные, Пьянь

Я проснулся, сварил себе кофе

Убежал покурить… и он убежал

Сижу в халате, припоминаю

Что снилось, что делать имел

И только фанги пальцев

Трясутся

Бобовый напиток белУю скатерку

Чернит

Но вот, позвонил телефон

И трубку сняла рука

«Ты не видел том Розанова?»

Голос… Зазноба… бывшая…

Уже успевшая Задолбать

«Нет я не видел.

Удел твой - пространство

Оставь мое время - мне»

Рука нажимает на кнопку

Как обычно - я отшутился.

Ом-мане-падмЕ

Ом-мане-падмЕ

Пора идти на работу

Копошась в кишечной мове

Метро, обувь, улыбки стерты

Как песчинки

Друг друга

Шинели людей обтачивают

В толпе

Сижу в коробке, не вякаю,

я – крылатый спрут серых мыслей

Блистая жирком биосфер

Облекаюсь в покой, как в Израиле свиньи

Смотрю из окна

Будто дырки во вретище

На узор городских микросхем

Мне заняться, в общем, и нечем-то

Одна рука не знает второй

Я сочиняю стишия,

И бьюсь о них серым лбом

Что сетовать толку на прошлое?

Его японским журАвлем не смять

Самым нужным орудьем войны

Всегда был и пребудет флаг

Верно, он-то и был в начале

Знать-ничто не остается в конце

Мир, как всегда, едет дальше

Светясь свистает шоссе.

Точит время зазубренный зуб

На последний свободный острог

Скоро уснут и сны

Но вначале слова был слог

Поиск по сайту: