Глава 5. О молчании, улыбках и цене на еду

Ника.

Когда ударили первые заморозки, настало время переезжать в гостиную. Это дело всегда происходило у нас довольно шумно и весело. Сначала мы долго определяли, какие вещи нужно перетаскивать вниз, а за какими можно было бы и подниматься на второй этаж. Один только Арон позволял творить со своим имуществом всё, что заблагорассудится. Казалось, ему было всё равно, какой температуры будет его одежда, и как далеко за ней придётся идти. Рем сам отбирал его вещи, а Арон лишь переносил их и складывал. Редко мне удавалось услышать от него хоть словечко.

Сегодня всё было по-другому. Я весьма удивлённо слушала, как препирается мужская часть населения дома в соседней комнате:

- Это книги. Я их читаю, - сообщал Арон.

- У нас там мало места. За книгами и подняться можно, - возражал Рем, - от сырости они тут не пострадают, не волнуйся.

- Ещё как пострадают. В прошлом году я еле спас одну, - отвечал Арон, совсем как нормальный человек отстаивая свои права.

И это было только начало. Кое-как разобравшись с книгами, они шустро спустили всё необходимое на первый этаж, и началась самая важная и интересная часть – обустройство нашего общего жилища на ближайшие три-четыре месяца.

Мы всегда сооружали из подушек, одеял и матрасов этакие лежаки, уютные гнёздышки, полукругом расположенные вокруг камина. У них были даже пологи, и каждый мог при желании закрыться тканью от остальных. Лежаки располагались на расстоянии от камина, достаточном, чтобы ничего не сгорело, но и не настолько далёком, чтобы было холодно во сне. Обычно Рем лежал напротив камина, так как он следил за огнём и подбрасывал поленья, а мы с Ароном располагались по обе стороны от него.

Я безуспешно боролась с пододеяльником, пытаясь заправить в него брыкающееся одеяло, когда ко мне подошёл Арон:

- Давай помогу.

Я вздрогнула от неожиданности. Он, вероятно, заметил это и сказал:

- Не бойся меня. Я не страшный.

- Ещё какой страшный! – возразила я, - по крайней мере, обычно.

- Вот именно. А сегодня – не обычный день.

Теперь нашей беседой заинтересовался Рем:

- Почему это?

- Ну, мы переезжаем, - пояснил мой помощник, ловко заправляя чёртово одеяло, - вы всегда устраиваете празднование в честь этого. Разве он обычный?

- Твоя правда, - согласился Рем, - поучаствуешь?

Возникла небольшая пауза, и Рыжик воспользовался ей, чтобы напомнить о себе громким мяуканьем, но остался без внимания.

- Поучаствую.

Всё было не как обычно! Иначе бы Арон пропустил все приготовления, а потом просто бы лёг и накрылся пологом, оставляя нас и наши развлечения. Первый год мне было неуютно веселиться, когда одному совсем не весело, но потом я привыкла и уже просто считала соседа по дому элементом обстановки.

А тут нас внезапно стало трое. Наверное, это было к лучшему, но мне всё равно было неуютно.

Гнёздышки мы соорудили быстро, умело поделили остальную часть гостиной под свои нужды, и настало время готовиться к празднику. Он проходил у нас не особо мудрёно, но всегда очень уютно. Мы закупались всякими вкусностями, готовили или разогревали то, что этого требовало, ставили угощение перед камином, и получались замечательные посиделки, с историями, задушевными разговорами и песнями под гитару.

Но сначала к этому нужно было подготовиться.

- Ник, сходишь в магазин? – попросил меня Рем. Как удачно! У меня как раз осталась часть моей последней зарплаты, и была возможность что-то дополнительно прикупить, свалив всё на скидки. Разумеется, я согласилась. Но тут меня ждал очередной сюрприз.

- Мне давно стоит прогуляться. Можно, я тоже схожу? – спросил Арон, то ли у меня, то ли у Рема.

- Конечно, - обрадовался Рем, - заодно не заблудишься, Ника покажет дорогу.

Меня, казалось, никто спрашивать не собирался. Впрочем, Рем лучше знал, что делать, когда дело касалось Арона, потому я не стала возражать. Однако возникла проблема: теперь мне было труднее добавить свои деньги. Впрочем, кто сказал, что Арон будет считать, сколько я потратила? Он вечно был не от мира сего, не могло же всё вмиг измениться?

Рем отсчитал средства, и мы пошли.

- Почему ты боишься меня? – спросил Арон. Слышать речь от этого домашнего призрака по-прежнему было странно. Это как если бы бабушкин комод вдруг заговорил.

- Тебе просто ответить или в красках расписать? – изо рта вырвался нервный смешок и повис между нами.

Да! Я нервничала. Человек внезапно поменялся, причём так, что даже и не верилось, что это тот самый человек.

- А давай в красках, - сказал собеседник после непродолжительного раздумья. Он смотрел на меня с неподдельным интересом, как на какую-то диковинную зверушку, и это не добавляло мне спокойствия. В красках? Отлично, устроим в красках!

- Вот живёшь ты в заброшенном доме. Там, помимо тебя, живёт один очень добрый гитарист, но это ладно. Кроме вас там обитает какой-то совершенно странный, неразговорчивый человек, которого ты только зимой и видишь. И то – во время еды. И ни слова он не говорит. И смотрит так... страшно! А кто знает, что у него на уме? Может, он серийный убийца под прикрытием? Может, псих ненормальный? Может, он хочет меня убить? Откуда я знаю! Мне даже кошмары с его участием снились!

Меня передёрнуло.

- Тише, - рука легла на моё плечо и была, верно, призвана меня успокоить, но я отшатнулась. Арон вздохнул.

- Ты сам просил в красках, - буркнула я.

- Понимаю. Честное слово, я никого не убивал и не собираюсь. И ты мне ничего плохого не сделала. Зачем мне тебя убивать?

- Откуда я знаю? Ты молчишь постоянно! И смотришь так...

Я поёжилась. Решение Рема отпустить этого мрачного типа со мной нравилось мне всё меньше.

- Прости, - пробормотал тип, который при свете солнца выглядел не таким уж мрачным.

- Ладно. Я сама что-то разошлась, - вздохнула я, - но у меня тоже есть вопрос.

- Задавай.

- Почему ты всё время сидишь в комнате? – одного вопроса было явно мало, и я продолжила, не дав Арону заговорить, - почему никогда не улыбаешься? И почему сегодня ты решил принять участие в празднике?

- Это уже не один вопрос, - заметил мой собеседник.

- Да, но я хочу знать!

- Я понимаю, - он помолчал и продолжил, - знаешь, непросто на это ответить. Почему я не выхожу из комнаты? А зачем мне выходить из неё? Это какой-то обязательный ритуал?

- Все нормальные люди гуляют, с кем-то общаются. Они разговаривают, в конце концов!

- Но ты ведь не знаешь, что происходит у меня в голове, - он говорил мягко и даже немного нерешительно, - может, там собрались собеседники много лучше, чем я могу найти на Земле?

- Это называется «шизофрения», - буркнула я, решительно не понимая, о чём он говорит. И не желая понимать.

- Это называется «диссоциативное расстройство идентичности», если уж на то пошло, - поправил меня Арон, - но я всего лишь о воображении.

- Воображение не может заменить живых людей, - возразила я.

- Кому как.

- Вот... вот, - я думала, что бы такое найти, что точно не сможет сделать его чёртово воображение. Честно, я не могла объяснить, почему так уцепилась за эту тему. Обычно я оставляю человека с его мнением, не пытаясь переубедить. Однако Арон был непонятен и этим пугал. Мне хотелось убрать в нём эту непонятность. Наверное, потому я решилась на то, на что решилась.

- Вот так оно точно не сможет! – с этими словами я повисла на шее парня, крепко его обнимая. Бедняга не ожидал нападения и даже пошатнулся, шокировано глядя на меня. Я не выдержала и рассмеялась. Наверное, это было нервное, как иначе объяснить, что я хохотала как сумасшедшая, не отпуская несчастную шею?

Дождавшись, пока я успокоюсь, Арон аккуратно отцепил меня и сказал всего два слова:

- Ты права.

- Ты ответил только на один вопрос, - напомнила я.

- Прости.

Воцарилось молчание.

- Больше ничего не скажешь?

- Да. Прости, - повторил он.

Однако я ни прощать, ни успокаиваться не желала.

- Я чем-то тебя обидела?

- Нет, просто... Когда не выходишь из комнаты долгое время, - он покосился на меня, - а потом выходишь, и на тебя нападают с объятиями – это выбивает из колеи. С непривычки.

- Я могу больше не нападать.

- Ника, не дави, - попросил он, - лучше спроси ещё раз как-нибудь потом. Не сейчас.

Так и быть.

Мы замолчали и так дошли до магазина.

Наивно было полагать, что Арон не заметит разницы в цене. Он был из взрослых, а все взрослые умеют считать деньги. Когда мы вышли из супермаркета, нагруженные продуктами питания, он сказал:

- Цена продуктов была выше, чем количество денег, которые тебе дал Рем.

- Да? – наиграно удивлённо спросила я, - ну, может, кассир обсчиталась…

Это была довольно жалкая попытка отбрехаться, с надеждой, что собеседник отстанет, поняв намёк. Но мой собеседник остановился и сжал мне плечо, заставляя последовать его примеру:

- Тогда нужно вернуться и отдать лишнее.

Взгляд Арона прожигал насквозь. Я попыталась вырваться, но он держал моё плечо цепко. Тогда я испугалась по-настоящему.

- Ну что тебе нужно от меня? – жалобно спросила я.

- Я ненавижу ложь, - пожалуй, в этой фразе было больше эмоций, чем у меня за весь день. Скрытых эмоций, - мне от тебя нужна правда.

- Хорошо, только отпусти!

Плечо моё получило свободу. Слегка размяв его, я решила-таки рассказать эту правду. А куда деваться?

- Только Рему не говори. Я подрабатываю немного. Вот, трачу на еду и добавляю к деньгам на одежду.

- Кем ты подрабатываешь, позволь спросить?

Тон Арона был по холоду сравним только с температурой на Северном полюсе. О чём он подумал?..

- Аквагрим, - мой взгляд упёрся в стенку, предпочитая это зрелище колкому пронизывающему взгляду.

- Аква... что?

- Это когда детям на лицах рисуют.

- А, - он немного помолчал, - думаю, тебе идёт эта профессия.

- Благодарю, - церемонно ответила я и сочла нужным повторить, - Рему не говори.

- Почему? Он против аквагрима?

- Я не хочу проверять, против он или за, - буркнула я, - судя по тому, как он ограждает меня от обязанностей – против.

- Может, на то есть причины? – Арон снова говорил мягко, и куда-то делся его пронзительный взгляд.

- Не давать помыть посуду? Чушь.

- Хорошо. Я не скажу – если он прямо не спросит.

- Ему незачем это у тебя спрашивать.

Снова наступило молчание. Уже подходя к дому, Арон сказал:

- Думаю, я всё же отвечу на твои вопросы.

Очень вовремя, да. Времени как раз хватит на пару слов. С половиной.

- Видишь ли, я с детства редко улыбаюсь. На это всегда должна быть веская причина. Надо сказать, что мне это всегда здорово мешало в общении. Люди не доверяли такому неулыбчивому типу. Ну, не умел я к себе их располагать.

- Сочувствую, - если это правда, то его действительно можно только пожалеть.

- Не стоит. А что касается сегодня... ну, надо же мне когда-то общаться с живыми людьми, - он покосился на меня.

Надо понимать, нормальные люди в этот момент улыбаются.

- Хотя бы раз в три года.

- В точку.

[1] Песня Канцлер Ги – Раймон VII.

[2] Песня Канцлер Ги – Julius Caesar.

Поиск по сайту: