XXVIII. Князь Бетара Появляется в Гнезде Орла вместе с Шамадамом. Беседа Князя с Мирдадом о Войне и Мире. Шамадам заманивает Мирдада в Ловушку

* * *

Наронда: Как только Учитель закончил говорить, а мы погрузились в обдумывание его слов, снаружи раздались тяжелые шаги и неразборчивая, приглушенная речь. Вдруг появились два огромных солдата, вооруженные до зубов, и заняли позиции по обеим сторонам от входа. Их сабли были наголо и блистали на солнце. Затем появился молодой князь при полных регалиях. За ним робко проследовал Шамадам в сопровождении еще двух солдат.

Князь был одним из самых могучих и прославленных властителей в Молочных Горах. Он на мгновение задержался при входе, внимательно вглядываясь в лица всей собравшейся там компании. Затем, остановив сияющий взгляд своих огромных глаз на Учителе, он низко ему поклонился и сказал:

* * *

Князь: Приветствуем тебя, святой человек! Мы пришли выказать уважение великому Мирдаду, чья слава распространилась далеко за пределами этих гор и даже достигла нашей отдаленной столицы.

* * *

МИРДАД: Вдалеке слава всегда скачет на колеснице. Дома же она ковыляет на костылях. Чему сам господин является свидетельством. Не доверяйся, князь, капризам славы.

* * *

Князь: Все же так сладостна капризная слава, так сладостно слышать свое имя на устах людей.

* * *

МИРДАД: Уста людей хранят имя не дольше, чем морской песок сохраняет это имя, написанное на нем. Вода и ветер быстро его сотрут с песка. Стоит чихнуть, и нет уже имени на устах. Если ты не хочешь, чтобы твое имя сдуло с людских уст, то запечатлевай его не там, а вжигай в сердца людей.

* * *

Князь: Но сердце человека заперто за семью замками.

* * *

МИРДАД: Замков, может быть и много, но ключ — один.

* * *

Князь: Есть ли у тебя этот ключ? Я в нем так нуждаюсь.

* * *

МИРДАД: У тебя он тоже есть.

* * *

Князь: Увы! Ты оцениваешь меня гораздо выше того, что я действительно стою. Я так долго искал ключ к сердцу близкого человека, но так и не смог его отыскать. Он — могущественный князь и затеял идти на меня войной. Я вынужден поднять свою армию на борьбу с ним, несмотря на мои самые мирные намерения. Пусть моя корона и расшитые драгоценностями одежды не введут тебя в заблуждение, Учитель. Я не обрел в них искомого ключа.

* * *

МИРДАД: Они скрывают ключ, но сами его не имеют. Они затрудняют твои шаги, связывают руки, отводят взгляд, тем самым, делая бесполезными все твои поиски.

* * *

Князь: Что понимает Учитель под этим? Должен ли я отбросить прочь свою корону и драгоценные одежды, чтобы найти ключ к сердцу близкого?

* * *

МИРДАД: Держась за них, ты вынужден потерять близкого. Сохранив близкого, ты потеряешь их. А человеку потерять близких, значит потерять себя самого.

* * *

Князь: Я бы не стал покупать дружбу своего соседа за такую огромную цену.

* * *

МИРДАД: Не хочешь ли ты купить себя за такую ничтожную цену?

* * *

Князь: Купить себя? Я не узник, чтобы платить за себя выкуп. Более того, у меня есть хорошо оплачиваемая, хорошо обученная армия, которая способна меня защитить. Сосед не может такой похвастаться.

* * *

МИРДАД: Оказаться узником одного человека, невольником одной вещи, одно это является достаточно горьким заточением. Но быть заложником целой армии людей, целого сонма вещей, это настоящее и непрерывное бедствие. Ибо зависеть от чего-то, значит быть невольником этой вещи. Лучше зависеть от одного лишь Бога. Ибо быть невольником Бога, значит быть воистину свободным.

* * *

Князь: Должен ли я, в таком случае, отказаться от защиты себя, своей короны, своего трона, своих подданных?

* * *

МИРДАД: Ты не должен отказываться от защиты себя.

* * *

Князь: Но тогда я должен содержать армию.

* * *

МИРДАД: Тогда тебе следует распустить армию.

* * *

Князь: Но тогда мой сосед мгновенно проглотит все мое княжество.

* * *

МИРДАД: Он может проглотить твое княжество. Но ты не сможешь проглотить ни одного человека. Две тюрьмы сливаются в одну, не оставляя Свободе даже крошечного уголка. Радуйся, если кто-то пытается тебя выгнать из тюрьмы. И не завидуй тому, кто явился в твою тюрьму, только чтобы покончить собой.

* * *

Князь: Я отпрыск рода, прославленного на полях сражений. Мы никогда не начинали войн против кого-нибудь. Но если на нас шли войной, мы никогда не разбегались в страхе, мы никогда не покидали поля боя, как только со знаменами, высоко реющими над трупами поверженных врагов. Ты, уважаемый, даешь мне очень плохой совет, если говоришь, что я должен позволить соседу идти своим путем.

* * *

МИРДАД: Разве не ты сказал, что жаждешь мира?

* * *

Князь: Да, я хотел бы мира.

* * *

МИРДАД: Тогда не воюй.

* * *

Князь: Но мой сосед навязывает мне войну, я теперь просто должен победить его, чтобы между нами установился мир.

* * *

МИРДАД: Ты хотел бы убить соседа, чтобы жить с ним в мире! Вот удивительное зрелище! Нет заслуги в том, чтобы не враждовать с мертвецом. По-настоящему ценно, это жить в мире с живым. Если ты должен обязательно воевать с любым, чьи вкусы или интересы временами не совпадают с твоими, то воюй уж сразу с Богом, ведь это Он создал все вещи такими. Воюй со Вселенной, ибо в ней не счесть вещей, которые не укладываются в твой ум, тревожат сердце, и волей-не-волей противостоят твоей жизни.

* * *

Князь: Так что же мне делать, если я хотел бы мира, а мой сосед только и думает о войне?

* * *

МИРДАД: Воевать!

* * *

Князь: Вот теперь ты говоришь дело!

* * *

МИРДАД: Да, воевать! Но не с соседом. Победи сначала все то, что принуждает тебя и соседа враждовать.

Почему твой сосед хочет идти на тебя войной? Уж не потому ли, что твои глаза голубые, а его карие? А может быть потому, что ты видишь во сне ангелов, а он демонов? Или ты любишь его как себя самого, и владеешь своим так, как будто оно принадлежит ему?

Нет, князь, это твои одежды, твой трон, твое богатство, твою славу и все прочие вещи, что тебя поработили, хочет завоевать твой сосед.

Хочешь победить его, не поднимая копья? Тогда отложи поход против него, а сам объяви войну всем этим вещам. Когда ты победишь их, избавив свою душу от их хватки, когда ты швырнешь все это в кучу хлама, случится так, что твой сосед тоже отменит свой поход, вложит меч в ножны и скажет себе: ”Если бы все эти вещи стоили сражения, мой сосед не свалил бы их в кучу хлама”.

Если же твой сосед окажется настолько безумным, что захватит эту кучу хлама, то возрадуйся собственному избавлению от него, но печален будет жребий твоего соседа.

* * *

Князь: Но что же тогда с моим достоинством, которое мне гораздо дороже всего достояния?

* * *

МИРДАД: Единственное достоинство человека — быть Человеком, живым образом и подобием Бога. Все иные достоинства — унизительны.

* * *

Почести, возданные людьми, людьми же легко и оскверняются. Слава, начертанная мечом, мечом же легко и вырубается. Почет, о князь, стоит не больше сломанной стрелы, и уж во всяком случае, меньше, чем капля крови или горючая слеза.

* * *

Князь: А свобода, моя и моего народа, разве она не достойна величайшей жертвы?

* * *

МИРДАД: Ради Истинной Свободы стоит пожертвовать собой. Никакая армия твоего соседа не сможет ее отнять. Да и твоя собственная армия не в состоянии ни завоевать ее, ни оборонить. И поле боя для нее окажется могилой.

Истинная свобода завоевывается и теряется в сердце.

Ты хочешь воевать? Тогда пойди войной своим сердцем против своего же сердца. Разоружи свое сердце от всех надежд, страхов и тщетных желаний, которые все вместе превращают твой мир в тесный загон, и ты обнаружишь, что он на самом деле шире, чем целая Вселенная. Ты сможешь бродить по этой Вселенной, где пожелаешь, и не останется ничего, что могло бы тебе помешать.

Это — единственная война, которую стоит вести. Вступи в нее, и у тебя не будет больше времени заниматься никакими другими войнами, которые стали бы для тебя отвратительным и непристойным занятием, дьявольской уловкой, направленной на то, чтобы разрушить твой ум, высосать силы, и таким образом принудить тебя проиграть великую войну с самим собой, которая поистине есть святая война. Выиграть ее, значит завоевать бессмертную славу. А победа в любой другой войне — не более чем скрытое поражение. Ужас всех войн, что ведут люди, в том, что и победителя, и побежденного одинаково венчает поражение.

Ты хотел бы мира? Так не ищи его ни в каких мирских уложениях, не стремись выбить его даже на скалах.

Ибо перо, что напишет слово “Мир”, с легкостью может написать и слово “Война”. Резец, гравирующий надпись “Будем жить в мире”, легко вырежет и надпись “Война тебе!”. Более того, и бумага, и скала, и перо, и резец подвержены гнили и ржавчине, моли и плесени, а также всей остальной алхимии превращающихся элементов. Но не таково вневременное сердце Человека, которое — оплот Святого Понимания.

Раз обретенное Понимание означает полную победу и установление Мира в сердце на веки вечные. Понимающее сердце пребывает в мире всегда, даже посреди побоища.

Несведущее сердце двойственно. Двойственное сердце творит двойственный мир. Двойственный мир непрестанно порождает вражду и войны.

Тогда как понимающее сердце — едино. Единое сердце творит единый мир. А единый мир — это мир мира. Ибо для войны нужны двое.

Поэтому я и советую тебе начать войну в своем сердце, чтобы сделать его единым. Наградой за победу будет вечный Мир.

Когда ты, о князь, сможешь на любой камень смотреть, как на трон, а на любую пещеру, как на дворец, тогда само Солнце с радостью станет троном для тебя, а созвездия — дворцами.

Когда любая маргаритка в поле способна будет послужить тебе в качестве медали, а любой червяк — в качестве учителя, тогда сами звезды с радостью украсят твою грудь, а Земля захочет стать для тебя кафедрой проповедника.

Если ты сможешь управлять своим сердцем, то, что за дело тебе будет до того, кто управляет твоим телом? Когда вся Вселенная — твоя, какое тебе дело до того, под чьим контролем находится тот или иной участок дороги на Земле?

* * *

Князь: Твои слова звучат так соблазнительно. И все же мне кажется, что война — это закон Природы. Разве даже рыбы в море не находятся в непрерывной войне друг с другом? Разве слабый не становится добычей сильного? А я не хотел бы быть ничьей добычей.

* * *

МИРДАД: То, что тебе кажется войной, есть всего лишь способ Природы накормить и распространить себя. Сильный служит пищей для слабого не в меньшей степени, чем слабый для сильного. Да и кто силен, а кто слаб в Природе?

Сильна одна лишь Природа сама. Все остальное находится в беспрекословном ей подчинении и кротко плывет по течению к Смерти.

Только бессмертного можно было бы назвать сильным. И Человек — бессмертен, о князь. Да, Человек более могуществен, чем Природа. Он въедается в ее телесное сердце, только чтобы достичь своего бестелесного сердца. Он и размножается только для того, чтобы поднять себя, наконец, над саморазмножением.

Пусть люди, которые хотели бы оправдать свои нечистые помыслы невинными животными инстинктами, называют себя кабанами, волками, шакалами и прочим тому подобным, но пусть они не смеют унижать благородного имени Человека.

Верь Мирдаду, князь, и пребудь в мире.

* * *

Князь: Хозяин сказал мне, что Мирдад очень сведущ в таинствах колдовства. Мне бы хотелось, чтобы ты продемонстрировал свою силу, и я мог ему поверить.

* * *

МИРДАД: Если раскрытие Бога в Человеке — колдовство, тогда Мирдад — колдун. Ты хочешь доказательств и проявлений моего колдовства?

Смотри, я сам и есть доказательство и проявление.

А теперь давай, делай то, ради чего пришел.

* * *

Князь: Это хорошо, что ты догадался, что у меня есть и прочие заботы, чем только развлекаться, слушая твои басни. Ибо князь Бетара тоже колдун, но только другого рода. И сейчас он продемонстрирует свое искусство.

(Обращается к своим людям) Наденьте цепи и кандалы на руки и ноги этого Бого-Человека, или Человеко-Бога, и давайте покажем ему и всей прочей компании, на что похоже наше колдовство.

* * *

Наронда: Как звери на добычу накинулись четыре солдата на Учителя, повалили его и начали быстро защелкивать браслеты на его руках и ногах. Какое-то мгновение Семерка была парализована, не зная, как воспринять то, что творилось прямо перед ними, в шутку это, или всерьез. Мекайон и Земора быстрей остальных разобрались в серьезности зловещей ситуации. Они набросились на солдат как пара разъяренных львов, и повалили бы их, если бы не раздался спокойный и рассудительный голос Учителя.

* * *

МИРДАД: Пусть они поиграют своей силой, мой стремительный Мекайон. Пусть идут своим путем, добрый Земора. Эти цепи страшны Мирдаду не больше, чем Черная Бездна. Пусть Шамадам порадуется, подлатав свою власть с помощью князя Бетара. Эти заплатки разорвут их обоих.

* * *

Мекайон: Но не можем же мы стоять в стороне, когда нашего Учителя заковывают, как преступника?

* * *

МИРДАД: Не надо обо мне беспокоиться. Будьте в Мире. Они и с вами сделают то же самое однажды. Но повредят они не вам, а себе.

* * *

Князь: Так будет со всяким проходимцем и шарлатаном, который посмеет нарушить установленный порядок и закон.

Этот святой человек (указывая на Шамадама) — законный глава общины. Его слово должно быть законом для вас. Этот священный Ковчег, чьей щедростью вы наслаждаетесь, находится под моей защитой. Мой неусыпный взор охранит его судьбу, моя могучая рука распростерта над его крышей и землями, мой меч отсечет любую руку, которая попытается причинить ему вред. Пусть об этом знают все и остерегутся.

(Опять своим людям) Выведите этого негодяя. Его опасное учение едва не погубило Ковчег. Оно бы вскоре разрушило и наше княжество и всю землю, если не пресечь его вредное распространение. Пусть он теперь проповедует его мрачным стенам в подземной тюрьме Бетара. Да будет так.

* * *

Наронда: Солдаты вывели Учителя наружу. Князь и Шамадам последовали за ними гордые и веселые. Семерка замыкала эту зловещую процессию. Их глаза следили за Учителем, губы были искажены горем, сердца захлебывались от слез.

Шаг Учителя был твердым и уверенным. Голова высоко поднята.

Пройдя несколько шагов, он обернулся к нам и сказал,

* * *

МИРДАД: Будьте тверды, поверив Мирдаду. Я не оставлю вас, пока не построю свой Ковчег и не приму вас в свою команду.

* * *

Наронда: И долго еще эти слова звучали колоколом в наших ушах, смешиваясь с тяжелым звоном цепей.

* * *

Поиск по сайту: