Помощничек
Главная | Обратная связь


Археология
Архитектура
Астрономия
Аудит
Биология
Ботаника
Бухгалтерский учёт
Войное дело
Генетика
География
Геология
Дизайн
Искусство
История
Кино
Кулинария
Культура
Литература
Математика
Медицина
Металлургия
Мифология
Музыка
Психология
Религия
Спорт
Строительство
Техника
Транспорт
Туризм
Усадьба
Физика
Фотография
Химия
Экология
Электричество
Электроника
Энергетика

Молитва во время венчания. Xютбе (на Арабском языке)



Хвала Богу, облаготворившему нас способностью говорить и изъясняться, удостоившему нас красотою речи и влиянием слова! Он, Всевышний, соделал все на пользу человека. Он запретил все, что не полезно и разрешил все, что полезно. Он предписал нам сочетание браком, а запретил разврат. Он, Всевышний говорит (в Алкоране), берите себе в супружество из женщин таковых, которые вам понравятся, по две, по три или по четыре. О вечно благодатный! Нам принадлежит воздаяние, благодарность Тебе за милости Твои! О руководитель всещедрый! На нас лежит долг признательности за дары супружеские! Путеводительствуй нас, Господи, к довольству и совершенству, и запечатлей все наши деяния Твоим совершенством. Мы свидетельствуем, что нет Бога, кроме Аллаха, единого, бестоварищного, и что Махоммед Его раб и посланный, одаренный всеми превосходствами пред смертными. Да будет благословение Божие над лучшим из Его творений - Махоммедом, посланном от Бога с чудесами, и над его семейством, Святыней освещающей истину. Бог, направляя нас на путь истины, на Ислам, определил супружество границею между позволенным и запрещенным.Так говорит Пророк, да будет над ним благословение Божие! Супружество есть мой суннет. Кто отвергает мой суннет[3] (т.е. разрушает правило cие), не принадлежат мне. Женящийся есть любящий, взятая в замужество любима, а калым между ними должен быть на основании обоюдного согласия. благослови чету, испроси им милосердие и блага Господня, ибо Он всемилосердный и милостивый.

 

Теперь следует на Татарском языке весьма напыщенный и длинный монолог, содержащий следующий вопрос:

 

- По повелению Бога небес и миров, Творца света и тьмы, и по суннету Великого Пророка Махоммеда Мустафы, да будет благословенье Бога над ним и над всем его семейством, по правилам секты Имама Аазама (господствующая секта в здешнем крае), и по согласию Имама Абу-Юсуфа-ал-кази, и Имама Махоммеда сына Аль-Хасана, придворного Ашибани (имена законодателей) и прочих Имамов, при свидетельстве присутствующих знатных особ, при согласии обеих сторон (жениха и невесты) и при 1000 руб. калыма такой-то (адресуя отца невесты) соглашается ли выдать свою законную дочь, давшую на то доверенность тому-то, в замужество, по правилам Мусульманских вероисповеданий, за такого-то, сына такого-то?

                         
   
     
     
     
 
 
 
     
 
     
 
 
 


Ответ: согласен, выдаю.

- Ты, такой-то (адресуя отца жениха) доверен­ный со стороны[4] сына своего, соглашается ли взять такую-то, дочь такого-то, при таком количестве калыма, в законное замужество за своего сына?

Ответ: согласен, беру.

- Аминь.

 

После окончания этой молитвы мулла встал с полу; ему последовали все и разошлись.

 

На свадебных пирах многие Татары, так же как и Русские, пьют разные вина и пиво; но это делается в другой комнате, по секрету от муллы, и ежели мулла заметит кого-нибудь из гостей пьяным, то при всех его жестоко бранит.

После отъезда всех гостей, сваха берет молодого и отводит в комнату, устроенную для спальни, где дожидается его молодая жена, и запирает их. В этой комнате сидят они четыре дня, не выходя ни на минуту, и к ним, кроме свахи, в это время никто не ходит. Спустя четыре дня молодой идет к своим родителям, прежде напившись дома чаю, и опять возвращается к своей жене, и там ночует.

По утру уходит к себе домой и в продолжение трех месяцев каждую ночь проводит у своей молодой супруги. По прошествии трех месяцев они видятся реже; иногда молодая гостит в доме у мужа и опять возвращается домой. Такое житье продолжается год, два и три; потом жена переезжает совершенно к мужу, имея иногда уже двоих детей.

На другой день свадьбы, молодой супруг делает новобрачной самый богатый подарок по своему состоянию; но иногда случается, что на другой же день он оставляет ее и берет у муллы разводную.

Подобную этой церемонию я видел и в деревне. В духовном обряде, без сомнения, не было никакой разницы, но и угощение также не походило на крестьянское. Пироги и пирожное были из крупитчатой муки, мясные кушанья были все приготовлены из лошадиного мяса. Меня более всего удивил лоток с лошадиными кишками, начиненными кашей; это представляло в миниатюре изрытую гору с ужасными скалами.

На празднике были мужчины и женщины. Мужчины пировали в главной, новой избе, женщины в анбарушке, где некоторые из домашних летом спят. Мулла и все гости начали пировать со второго часа пополудни. Главное угощение был чай, но женщинам его не подавали, а потчевали им муллу, и тех, кто почетнее из Татар. Молодые пили пиво, которого было наварено в изобилии; вина я не видал. Жених с своими молодыми товарищами уехал перед вечером. В сумерки была прочтена брачная молитва, после которой вскоре сваха отвела жениха на другой двор, принадлежащий невестиному дяде, где в новой горнице дожидалась его новобрачная. На другой день мы выехали с ночлега часов в 7 утра, но молодые покоились еще в объятиях Амура и Гименея.

В той же самой деревне мне удалось видеть другую церемонию, когда дочь из отцовского дома уезжала совсем в дом своего мужа. Она, вышедши замуж, жила у своего отца два года с половиной и уже родила двоих детей. Отправление дочери к мужу не очень праздновалось весело. Отец с матерью ходили с заплаканными глазами; они провожали дочь в другую деревню, от своей верст за двадцать. Дочь разбирала свое приданое в анбарушке, около которой толпились любопытные Татарки. Те, которые желали видеть приданое, должны были сделать отъезжающей денежные подарки, и потому клали на сундук кто гривну, кто 5 коп.; две Татарки, родственницы жениха, положили по двугривенному, родственницы невесты клали по гривеннику. Приданое не было бедно: штофный с золотом камзол, нанковый халат для покрывания, несколько ситцевых рубах, красные ичиги, несколько башмаков, красная драдедамовая шаль, также для покрывания, несколько нанковых камзолов на заячьем меху и прочее. Скатерти, полотенце, постельные принадлежности, все это было своей работы и очень красиво выткано. Между тем, как Татарки разбирали приданое, в главной избе накрывали стол и уставляли кушаньем. Разные пироги, пирожное, мед, масло, каймак, заняли весь небольшой стол.

Муж приехал за женой в трех кибитках парами; с ним было несколько Татар, его родных. По приезде тотчас посадили их за приготовленный стол. В то время, как они кушали, Татарки выносили приданое и укладывали в одну из кибиток, а уезжающая в анбарушке белилась и румянилась, снимала девичий костюм и надевала замужний. Когда последняя была готова, то послала со свахою мужу в подарок белую миткалевую рубашку, которую один из Татар принял, вышел с ней из избы и развесил на дугу у лучшей из кибиток; рукава обвили всю дугу, а рубашка покрывала спину лошади. В эту кибитку села уезжающая Татарка со свахою, а муж сел кучером; в остальные кибитки сели приехавшие Татары, и все таким образом уехали со двора. Отец с матерью и родные горько плакали; все деревенские Татарки провожали уезжающую за ворота.

У Татар родины есть довольно значительный семейный праздник, в особенности у богатых, у которых обыкновенно все обряды исполняются великолепнее. У богатых повивальная бабка заблаговременно приглашена и в последние дни беременности у них живет безвыходно. Иные посылают за бабкой, когда почувствуют себя дурно; как скоро все кончится благополучно, родильница посылает за матерью тот же час; иногда матери бывают и при самых родах. Когда все приведется в порядок, тогда родильница приглашает к себе отца и извещает родных. Чрез три дня на четвертый приглашают муллу для совершения религиозного обряда, при котором мулла держит ребенка на своих руках пред собою и громко кричит ему на правое ухо азан, т.е. вызов понамаря на молитву с минарета, а потом шепчет ему в левое ухо каметь; то же, что азан, и при этом дает дитяти имя. Мулле платят за это; каждый по своему состоянию, и роскошно его угощают.

На этот пир приглашаются все знакомые мужчины. В продолжение нескольких дней к родильнице приходят все знакомые женщины и каждая приносит на зубок, точно, как у Русских. Сверх того приносят для новорожденного по рубашке, богатые - шелковые, бедные - ситцевые, многие дарят и одеяльца, чаплашки, тебетейки и колпачки. Говорят, что богатая родильница так много получает подобных подарков, что наполняет ими порядочной величины сундук. При таких подарках считается необходимостью привезти родильнице чаю и сахару, сколько кто в состоянии, от головы сахару и от фунта чаю, до четверти фунта сахару и до осьмухи чаю.

После трех, или пяти лет совершают обрезание; после трех лет или пяти для того, чтобы был непременно нечет. Татары по предрассудку полагают, что в четное число, как например в четыре года, в шесть, ребенок обрезанный должен умереть. Обрезание совершается одним из избранных для этого муллою, которому платят за обряд всякий, что может более: дают по 50 рублей, иные по золотому, и так далее. При обрезании читается сура какая-либо из Алкорана.

Когда занемогший Татарин сделается опасно болен, тогда приглашают муллу, и он читает над умирающим 36 суру из Алкорана, называемую ясын, о воскресении мертвых . Ежели муллы нет, то это делает какой-либо старик и даже старуха. Как скоро умрет, то два человека кладут тело на стол ногами к той стороне, где Мекка. Один наливает воду, а другой моет тело; потом покрывают оное тремя покрывалами из белого холста или из миткаля. Первое покрывало от шеи до колен называется кафин, второе, камл, в виде белого халата покрывает голову до ног, третье, лифафа, также подобное белому халату, сверх упомянутых двух, покрывает все тело и завязывается на голове и около ног, так что уже совсем не видно тела. Таким образом кладут покойника на лубок. После сего мулла читает 67 суру Алкорана, называемую Мульк. Ежели больной умер утром, то к вечеру, изготовив все, выносят его на кладбище; когда же умер он вечером, то это делается в следующее утро. Здесь надлежит сказать, что Русский закон, повелевающий хоронить покойников по прошествии двух суток, у Татар не так строго наблюдается.

На умерших женщин кладут 3 покрывала; но кроме сего, лице их закрывают холстом длиною в 1,5 аршина; волосы их распущены вперед по обеим сторонам шеи. От груди до колен пеленают их в белый холст или в миткаль. Покойника, положив на лубок, на плечах выносят из дому и останавливаются на улице у мечети, где проговорят маленькую молитву Дженаза без поклонов.

Пока на кладбище хоронят покойника, жен­щины, оставшиеся в доме, читают суру мульк, подают милостыню бедным и моют горницы. В могиле делается боковая ниша, в которую тело, сняв с лубка, кладут на правый бок, лицом к Мекке. Эта ниша называется Лехед, и оную закладывают нежжеными кирпичами в виде свода или печи. Тут опять сидя читают суру мульк. Наконец, по совершению сего погребального обряда мулла с прочими возвращается в дом покойника. Здесь мулле дают лошадь или корову, или барана, даже денег. Платье покойника и его Алкоран отдается азанче, т.е. пономарю, который должен молиться Богу об успокоении его души.

В день погребения не употребляют ни пищи, ни питья. Первые 3 дня после похорон почитаются трауром, а потом по прошествии сего времени мулла и все родственники и знакомые покойного приглашаются к обеду; то же бывает в 7-й, напоследок в 40 день и чрез год.

По окончании каждого обеда мулла читает какую-либо главу из Алкорана.

В последние минуты жизни умирающего, когда читают отходную, то есть суру, читающий окликает умирающего, называя его или ее по имени, и умирающий, ежели имеет память, отвечает; например, ежели читает мать над дочерью, то она ее окликает, называя по имени, а та отвечает аней, т.е. матушка, и это повторяется беспрестанно до исхода души.

По смерти женщины до самого погребения все исправляется женщинами, даже муж не может взглянуть на жену свою после ее смерти; но когда умершего обмоют, закроют лице, спеленают, и придет мулла для совершения погребального обряда, тогда женщины покойницу оставляют, и уже мужчины с муллою кладут на носилки и уносят на кладбище.

Поминовения и раздачи милостыни продолжаются шесть недель. К богатым покойникам мулла даже несколько раз в день ходит на могилу и читает назначенные для этого суры из Алкорана.

Надобно сказать правду, что Татары на счет вспомоществования бедным превышают Русских не по влечению сердца, но из боязни и страха исполнять закон их строгого пророка, который говорит: что отдадите бедным на земле, то воздастся вам на небесах; чем питаете и поите бедных, то будете кушать и пить в будущем сами, во что оденете их, в то облечетесь сами.

Одна Татарка Шарифа-Бану, жена купца Чамас Махмуда, моя соседка, может служить примером в исполнении заповеди своего законодателя. Нет сомнения, что ее добродетели происходили прямо от души, потому что она кротостью своею удивляла всех знакомых. Она была посредственного состояния и, будучи вдовой, могла располагать им, как хотела; она жила единственно для бедных и не съедала куска, не разделив с ними. Вот как она проводила дни: вставши по утру, читает утреннюю молитву, потом приглашает несколько бедных напиться чаю, и прежде поит их, потом начнет пить сама; после садится что-нибудь работать для бедных. К обеду опять приглашает бедных, а что приготовила для себя, тем и их угощает. Случалось так, что бедных приходило более, чем она ожидала; в таком случае она все приготовленное кушанье для своего обеда отдавала им и сама питалась одним хлебом.

Она никогда не носила богатое платье; но какое себе шила, такое же точно делала в приданое бедной невесте. Таким образом, она, оставшись в 22 года вдовою, прожила до 37 лет. Она умерла, и сколько бедных приходили к ее телу! И все получили не копеечную милостыню.

 

Они ставят кругом могилы род домика из нескольких бревен, четырехугольный без крыши, у богатых из камней, в котором садят несколько березок. Тут нередко находится и камень, стойком поставленный, с надписью красивыми Арабскими буквами. Я списал некоторые из этих надписей, и здесь перевод с оных помещаю.

 

1) Во имя Бога Всемогущего! (Сия святая могила принадлежит золотых дел мастеру Мухамед-Рахиму сыну Сайда, отправившемуся из мира тленного в мир вечный в тысяча двести сорок первом году. Да будет над ним изобильное милосердие Божие!

2) Могущество принадлежит Господу; Он вечен и бессмертен! По летосчислению Арабов, в тысяча двести пятдесят втором году, в 17 день Зюль-хиджи, Дамулла-Абдулнасир Ахунт и Мудерис, сын муллы Рахман-куллы, на 58 году от рождения отправился из сего тленного мира в мир вечный. Да освятит Господь его могилу! Мы принадлежим Богу и к нему возвращаемся.

3) В смерти много учения! По летосчислению Арабов в тысяча двести пятьдесят первом году месяца святого рамазана двадцать восьмого дня жена Ахмета Михрабан, дочь Мусы, на пятидесятом году жизни своей отправилась из мира тленного в мир вечный. Да освятит Бог ее могилу! Она предана земле в 1836 году. Да освятит Господь ее прах.

4) Он вечен и бессмертен! Все, что живет, должно вкушать смерть! Все, что живет на небесах и на земле, смертно; а один Господь могущественный вечен! Пророк (да будет над ним благословение Божие!) говорит: в смерти много учения. В тысяча двести пятидесятом году, в месяце Шаа-бане, отправился из тленного миpa в мир вечный на шестьдесят третьем году от рождения Юсуф, сын Ахмера. Местом его рождения было Ковали, местом жительства Казань; да будет Бог милосерден ему и всем правоверным! Мы принадлежим Богу и возвращаемся к нему.

5) Он вечен и бессмертен! В тысяча двести сорок втором году (эгиры), в девятнадцатой месяца Раджаба Муса, сын Исмаила, Апанаев на шестидесятом году от рождения отправился от мира тленного в вечный мир! По летосчислению Римскому (Христианскому) в тысяча восемьсот двадцать седьмом году Февраля дня. Мы принадлежим Богу и к нему возвратимся.

6) Он вечен и бессмертен! В тысяча двести пятидесятом году от бегства пророка (да будет над ним благословение Божие!), в шестнадцатый день Зюлькаады, Башир, Аитов сын, да будет на нем милость Бога, на восьмидесятом году от рождения отправился из преходящего миpa в мир вечный. Да освятит Господь сей прах! Он скончался в день Марта1835 года.

7) К Богу прилетают души, когда они оставляют свои формы (Алкоран). В 1247 году, в месяце Телец (Апрель), Мухаммед-кули, сын Юсуфа, отправился из мира преходящего в мир вечный. Местом рождения его было село Корашан, город его - Уфа, жительство его - Нарин, т.е. Икай-иль, в соседстве Джеан-гир-хана. Да будет над ним изобильное милосердие Божие!

 

Татарских древностей в Казани никаких нет. По Татарским рукописям, в Казани при владычестве ханов каменных зданий не было; а башня, ныне находящаяся в крепости под названием Сумбекиной, строена Русским Архитектором и делает ему честь. Она построена в последние годы царствования Алексия Михайловича, когда сей Царь повелел строить Закамскую линию с валами и обсервационными башнями. Даже нынешние каменные мечети построены в начале царствования Екатерины II-й; но из всех Татарских древностей здесь осталось несколько камней с надгробными надписями, из коих две в переводе здесь предлагаю:

 

1) Он (Бог) вечен и бессмертен! Бог всемогущий говорил: всякое сущее на земле и небесах - смертно; но Господь всевечен! Еще Бог всемогущий говорит: всякое живущее должно вкусить смерть. В девятьсот тридцать шестом году, в месяц Зюлькаада[5] Куль-Мухаммед, сын Ших-Мухаммеда, из тленного мира отправился в мир вечный. Да будет над ним изобильное милocepдиe Господа. Он убит от рук неверных. Мы принадлежим к Богу и к нему возвращаемся!

2) Бог святый, непорочный, праведный, величественный сказал: все живущее на земле увядает, но зрак Господа твоего, облеченный в честь и славу, будет сиять вечно. Да будет благословение и спасение Махоммеду, сказавшему: мир сей не вечен. Также благослови и спаси Господа, сказавшего: мир сей выше самых царей.

От Эгиры в 936 году (1529), в месяце Зулкагиде, убит от рук иноверца Мухаммед-Галей, сын Мухаммед Шаха.

На камне сем писал Юлавчина сын.

                       
   
   
   
 
   
       
 
 
 
 
 


Мечети Казанские выстроены по Бухарскому вкусу. Они состоят из большого длинного двухэтажного каменного дома, на средине коего подымается вверх высокая и узкая башня, - минарет; на остроконечной ее вершине укреплен металлический полумесяц. Из отверстия этой башни пономарь ежедневно криком своим приглашает Татар в храм на молитву. Нижний этаж этого здания отдается в наем для складки товаров, а в верхнем происходит Богослужение. Он разделен на 2 половины. В передней пришедшие молятся, оставляют туфли, башмаки или сапоги. Здесь же некоторые остаются, кои не почитают себя до­стойными быть с прочими в главной храмине.

В главное отделение храма ведет посредине большая дверь, а с обеих сторон маленькие. Здесь по прямой линии в стене представляется узкая ниша, обращенная к той стороне, где Мекка; эта ниша называется михраб. В ней на доске лежит Алкоран. Мулла сидит у самой ниши, а молящиеся позади его стоят или сидят по линиям, один подле другого, и молятся по примеру муллы все вдруг, в различных позициях с величайшим благоговением. На правой стороне в углу стоит деревянная готическая кафедра с четырьмя ступеньками; мулла, держа в руках предлинную палку, читает наизусть какую-либо главу из Алкорана. Над дверью, насупротив ниши, поставлен на столбиках маленький балкон для мальчиков. На потолке висит большая люстра, а по стенам маленькие жирандоли. По обеим сторонам ниши иногда к стене приклеиваются красиво писанные Арабские стихи из Алкорана. Пол устлан коврами. У самого входа в мечеть находится колодезь, а вокруг всей мечети выкрашенные решетки.

 

Татары, как и все Магометане, обязаны по уставу Алкорана пять раз в сутки молиться; а именно: 1) утром рано, перед восхождением солнца (иртаги намаз), и при этой молитве делается 12 поклонов. 2) В полдень (уйлэ); здесь 30 поклонов. 3) За час перед захождением солнца (икиндэ); здесь 12 покло­нов. 4) Вскоре после захождения солнца (ах-шам); здесь 15 поклонов. 5) Вечером, в зимнее время с 8 часов, а в летнее в 10 часов (ясыг); здесь 29 поклонов.

Богослужение в мечети совершается следующим образом: азанчи с минарета кричит азан, по которому народ собирается в мечеть в продолжении 15 минут. Всякий пришедший занимает свое место и садится на колена, образуя несколько линий. Мулла, сидящий до начала Богослужения лицом к народу пред михрабом (ниша), встает с места и оборачивается лицем на михраб, то есть в ту сторону, где Мекка; его же примеру последует и народ.

Вставши на ноги, каждый человек приготовляется к молитве, поднимает обе руки вверх и касается большими пальцами мякиша ушей; при этом все говорят тихо: Аллаху-экбер (т.е. Бог велик); потом руки опускают и кладут оби ладони на пупок. Тут, начиная с муллы до последнего молящегося, каждый читает про себя первую главу из Алкорана; за этой главой тотчас читают какую-либо суру из Алкорана. Прочитавши, делают поклон в пояс, сопровождаемый словом: Аллаху-экбер; находясь в этой позиции, читаю следующие слова до трех раз: Благословен мой Господь Высочайший! Подымают голову со словом: Бог велик! Потом делают земной поклон, со словом Аллаху-экбер, и во время этого произносят следующие слова до трех раз: Благословен мой Господь великий! Приподымаются на колени, опять кланяются в землю, произносят вышеписанные слова. Потом они встают на ноги и повторяют опять ту же главу и суру, те же самые слова и молитвы, те же самые поклоны, как и прежде. Наконец, прочитав Аттахият, оборачивают головы прежде направо с призыванием высших небесных сил, потом налево с таким же пpизывaниeм. Это все делается сидя на коленях и оканчивается какою-либо маленькою молитвою. Вот ход утреннего моления называемого ики ракэгат суннет.

Вслед за сим начинается ики ракэгат фарыз таким образом: азанчи, вставши с места, произносит камет, т.е. тихий азан; вскоре за сим мулла и все молящиеся встают вдруг на ноги и приготовляются к молитве по вышесказанному порядку с тою только разницею, что руки подымают по примеру муллы вверх все вдруг и касаются оными мякиша ушей; опуская руки вниз, кладут оные ладонями на пупок и читают маленькую молитву. После этого мулла громогласно читает 1-ю же главу из Алкорана и какую-либо суру, а молящиеся благоговейно слушают. По прочтении муллою 1-й главы из Алкорана, молящиеся произносят аминь; а по прочтении суры, делают поклоны и повторяют молитвы те же самые, как и при суннет, исключая одной молитвы, употребляемой при 1-м поклоне, которую читает один только мулла, а молящиеся про себя тихо произносят следующие слова: Бог слышит того, кто благословляет Его.

После сего, вставши на ноги, читает мулла опять 1-ю главу и суру, и повторяют те же поклоны, как и прежде; потом, севши на колена, читают Аттахийят и обращаются лицем на право и налево, как и прежде. После прочтения муллою отрывка из Алкорана Аллаху-ля, молящиеся перебирают четки, а за неимением оных счет делают по суставам пальцев.

Наконец, по окончании переборки четок, мулла читает ясын, и тем оканчивается ики ракэгат фарыз утренней молитвы; следовательно, во время утренней молитвы кладут 12 поклонов.

Богослужение остальных 4-х разрядов, как то: 1) Уйлэ: дюрт ракэгат суннет, дюрт ракэгат фарыз и ики ракэгат суннет с 30 поклонами; 2) Икиндэ: дюрт ракэгат фарыз с 12 поклонами. 3) Ахшам: учь ракэгат фарыз и ики ракэгат суннет с 15 поклонами; 4) Ясыг : дюрт ракэгат фарыз, ики ракэгат суннет и учь ракэгат витир ваджиб намаз с 29 поклонами, совершается точно так же, как и утренняя молитва с повторением тех же поклонов и молитв.

В пятницу в полдень Джумага-намазы имеет: ики ракэгат тaxийят мечеть намазы, дюрт ракэгат суннет; после этого мулла идет на кафедру и читает хутьбу; по окончании хутьбы мулла читает молитву за Русского Государя, Августейшую Его Фамилию и за воинство; а после молитвы сходит с кафедры и становится на свое место пред михрабом. Потом ики ракэгат фарыз, дюрт ракэгат суннет, дюрт ракегат ахыр-уйлэ намазы и ики ракэгат ушбу вахыт намазы. Всего поклонов 54; вся служба Пятницы совершается как в прочие дни по утру.

В то время, когда мужчины отправляют Богослужение в мечетях, женщины молятся дома. Только по Пятницам в полдень мулла в мечети с важностию всходит на кафедру, держа в руках длинную березовую палку. Вступив на вторую ступеньку кафедры, садится как бы уставши, потом поднимается выше; тогда пономарь (азанча) приближается к нему и тихо говорит Азан, т.е. самую ту молитву, которую он перед этим громко прокричал с минарета. Мулла, наклонившись на палку, печально и гнусливым голосом произносит хутьбу, или проповедь, состоящую из весьма коротких наставлений и оканчивающуюся произнесением первой главы Алкорана.

На вопрос мой: почему у Татар муллы говорят проповедь с палкою в руке, между тем как у Турок это делается с саблею в руке? мне отвечали, что в землях, завоеванных вооруженною рукою, употребляется на кафедре сабля, а в землях, покоренных без кровопролития, употребляется при упомянутом случае палка.

Мулла Сейфулла-Кази Муртазин сообщил мне маленькую рукопись на Татарском языке, в которой можно видеть начала этого обряда; здесь для любопытства я прилагаю перевод из нее. Когда Айдар-хан в 9-е лето от эгиры начал царствовать в Болгарах, тогда Магомет для распространения своей веры между язычниками послал туда трех своих веропроповедников Абдур-Рахмана, сына Зубирова, Хантала, сына Paбиa, и Субейра, сына Джада; снабдив каждого из них нужными вещами, кои бы они могли употреблять для произведе ния чудес, если потребно будет. Субеиру дал он чернильницу, Ханталю тросточку, Абдур-Рахману чалму или тюрбан; пришед в Болгары, они выдали себя за врачей и начали лечить от разных болезней. Дочь Айдар-Хана получила паралич, и хотя пользовали ее от этой болезни многие врачи, однако не было успеха.

В один день Визирь Ханский осмелился сказать ему: Высокомощный Хан! Да сохранит Бог здравие твое на многие лета. В городе нашем проживают три Аравитянина, с которыми никто из наших врачей сравняться не может в лечении разных болезней. Без сомнения, они вылечат дочку твою. Но да будет тебе известно, что Bеpa их от нашей различествует.

Хан, убежденный этими словами своего Визиря, повелел немедленно представить пред его лице помянутых Аравитян. Когда же сии веропроповедники к нему представились, то после обычных Хану благопожеланий Хантала, знавший превосходно Турецкий и Румейский языки, на вопрос Ханский: откуда они и какой их промысел, отвечал, что они из Медины и занимаются вылечиванием болезней.

Хан сказал им, что дочь его уже 7 лет, как лежит больная, и спросил у них, не имеют ли они какого-либо средства к возвращению ей здоровья. На cиe Хантала отвечал, что наперед надобно узнать качество одержащей ее болезни. По исследовании же сего, все единогласно сказали, что она поражена параличом. Хантала же присовокупил, что для врачевания этой болезни потребны ему древесные ветви и именно от березы; а как это дерево в изобилии находилось в Ханских владениях, то ни мало не медля и принесены были от него ветви. Но как Хантала, посмотрев на них, сказал, что они старой березы, а ему нужны ветви с нежной и молоденькой, то Хан отвечал, что в зимнее время, отыскать такой невозможно.

На эти слова Ханские Хантала сказал: но мы с Божьей помощью такую найдем, ежели вы примете нашу веру. Хан на это условие согласился, только чтоб они отыскали ветви молоденькой березы и возвратили бы здоровье дочери его. Тогда веропроповедники данную им от Махомета чернильницу ставят на пол и в нее втыкают тросточку. Потом Абдур-Рахман, надев на голову данную ему от Махомета чалму, произнес вслух молитву с поклонами (рикаат). Когда он в заключение ее сказал аминь, что повторили и два его товарища, тогда тросточка, воткнутая в чернильницу, начала расти, распушаться в маленькую березку, наконец, вышиною сравнялась с кровлею Ханского дворца и распустила свои ветви. Тогда, связав несколько ветвей в веники и отведя больную в баню, начали ее парить, от чего она тотчас и выздоровела.

Удивленный сим происшествием, Хан немедленно принял Магометанскую веру. Примеру его последовал и Бурадж с прочими Визирями и гражданами. Наскоро построена мечеть, и в настоятели при оной определен Хантала, который при сказывании проповеди (Хутьба) опирался на воткнутую им в чернильницу трость. Это произошло в XII год от эгиры, или бегства Магометова, то есть в год Барана, в 26 день Рыб и в XII Рамазан.

Три эти товарища пробыли в Болгарах десять лет и в школе, учрежденной при мечети, давали тамошним жителям наставления в правилах своей веры. Наконец Абдур-Рахман и Субеир возвратились в Медину. Хантала же остался в Болгарах, женился на вылеченной им девице и скончался уже в глубокой старости.

 

У Казанских Татар есть четыре праздника: два религиозные - Рамазан и Курбан, и два народные - Сабан и Джин.

 

I. РАМАЗАН

Рамазан, единственный пост магометан, начался в нынешнем году 30 Декабря в Субботу и продолжался до вечера 29 Генваря. Известно, что Магомет в Алкоране своем установил, чтобы последователи его для споспешествования наитию благодати Божией один месяц в году постились. Правда, что законодатель сей не назначил такого поста с определенною точностью; но его ученики постятся в продолжение дня со всею возможною строгостью; ночью же могут беспрепятственно есть и пить, пока не рассветает так, что можно будет белую нитку отличить от черной. Кто из них в cиe время был болен или находился в дороге, тот в другое время должен поститься равное число дней; те же, кои сего не исполняют, должны для отпущения грехов своих кормить бедного.

Пост сей наиболее обременителен для людей рабочих тем, что он требует во весь день совершенного воздержания от питья. Поелику же время поста ежегодно бывает ранее одиннадцатью днями и потому иногда случается в самые сильные жары, когда сверх того и дни бывают очень длинны; то легко можно представить себе мучение магометанина, который на открытом поле; при трудной работе и несносном жаре, следуя обычаю, не смеет даже утолить изнуряющей его жажды.

Здешние Татары ежедневно собирались в мечетях своих; исправляя с величайшим, только им свойственным благоговением обыкновенные их молитвы. Тут приметил я также одного Дервиша, или магометанского монаха, окутанного с ног до головы куском белого холста. В продолжение Рамазана поздно по вечерам, насытившись наперед дома, они поют составленную для сего поста духовную песнь, особенным странным, жалким гнусливым голосом. Я перевел с Арабского языка эту песнь и для удовольствия и любопытства читателей при сем ее сообщаю.

 

Достойная хвала буди Господу и Властителю миров; всякая хвала подобает Всечтимому, Великому, Всемогущему, Всевышнему и Премудрому Богу; хвала буди Царю, от века Живому, свят и непорочен Царь Ангелов и Гавриила. Несть Бога, кроме Бога; просим у Него прощения и умоляем, да дарует нам рай и удалит нас от огня геенского.

 

После полдневной молитвы мулла с кафедры говорит следующее поучение:

 

Я вам завещаю, служители Божии, так, как и самому себе, быть богобоязливыми; ибо Бог с любящими Его и боящимися Его всегда пребывает. Кто ищет Бога, от того Милосердый не отвращается; для жаждущего наставлений достаточно Алкорана. Кто желает видеть пример разрушения мира, тот пусть взглянет на могилы. Если не довольно сего, сама смерть может убедить в этом. Я прибегаю к Богу и отвращаюсь от проклятого сатаны. Каждый человек должен вкусить смерть; мы вас искушали, говорит Господь, в добре и зле, и вы к нам непременно обратитесь. Да благословит Бог нас и вас в своем великом Алкоране. Да воспользуемся его премудрыми изречениями; и я прошу прощения у милосердого Бога за себя, за вас и за всех правоверных мусульман: Бог милосерд, Всемилостив, Всещедр, Всемогущ и Преправеден!

 

Целую ночь с 26-го на 27-й день поста (в нынешнем году Генваря 25-гo), называемую ими Алкадр, или торжественною ночью, мечети были наполнены молящимися. Ни малолетние, ни взрослые не должны спать во всю ночь. Те, кои не ходили в мечеть, пили в домах чай с своими знакомыми, для прогнания сна. В эту ночь, по магометанскому учению, ангелы по повелению Божию, нисходят на землю для исполнения Божеских определений. Блаженство, спасение, говорят они, царствует во всю ту ночь до рассвета; ибо в сию ночь дан Алкоран.

В 27 день Рамазана была раздаваема бедным милостыня; это называется Зекат. По законам каждый должен уделить на cиe десятую часть имения своего; но единые Татары ограничили это постановление до того, что считают только наличные деньги и деньги в товаре, не включая сюда недвижимого имения, как то дома и на зиму заготовляемые припасы. Каждый делает показание своих подаяний и означает в нем сумму, которую он намерен раздать во-первых муллам и азанче ям, а потом и бедным.

Казанские, ныне богатейшие торговые Татары, каковы Юнусов, Апанаев, Исай, Башир Аитов, Суторов, Юсуп Курбангалей Ахмери, Муртаза Кашаи, Апаков и некоторые другие, употребили на сие значительные суммы. Уже 28-го Генваря некоторые зоркие Татары увидали на той стороне Волги по захождении солнца новый месяц, между там как в Казани горизонт слегка покрыт был тонкими облаками. Тотчас cиe извести дошло до Казани, где в следующий вечер новый месяц также был видим многими. Тут, казалось, исчезло все сомнение; но несмотря на то, между здешними двумя Ахунами произошел сильный спор, в котором один из них отвергал справедливость столь раннего появления месяца. Впрочем, с 28 Генваря перестали петь вышеприведенную песнь, и наконец, после многих противоречий и споров заключили, что в Понедельник (29 Генваря) кончится Рамазан.

Множество Татар толпилось около мечетей, отыскивая с великим беспокойством на горизонте по захождении солнца нового месяца, и 29 Генваря они в самом деле имели удовольствие ясно увидеть его. Ныне Рамазан продолжался только 29 дней, потому что новый месяц довольно рано показался; в случае же не появления его, Рамазан продолжался бы еще один день. Здесь я должен заметить, Татары не полагаются на наш календарь, потому никогда не справляются с ним об изменениях луны[6].

Назад тому 10 лет первый день после Рамазана празднуем был в летнее время[7].

В 1814 году, Сентября 4 числа, сей праздник был отправляем на открытом поле. Также и в 1815 г. Августа 25 дня, а в 1817 г. и в некоторые последующие годы оный празднуем был только в мечети по причине неблагоприятной погоды. В 1823 г. Мая 29, в присутствии Г. Сенатора Соймонова было самое торжественное отправление этого праздника на поле между двух Татарских Слобод.

 

Ныне же, по лунному Магометан счислению, сей праздник уже совершен был зимою . Тогда в Пятницу поутру в 8 часов все Татары, старики и молодые, числом более 6 000 человек собрались неподалеку от Новой Татарской Слободы и тут под открытым небом отправляли свое Богослужение. Вид такого множества людей, в величайшем порядке расположенных, при частых поклонах и падении вниз во время молитвы был весьма поразителен, и без сомнения сильно должен действовать на зрителя. Молитва начинается, когда, по их выражению, солнце на небе достигнет высоты дерева, и потому, смотря по времени года, ранее и позже. Потом все пошли на кладбище, где были прочитаны некоторые главы из Алкорана. Сим кончился Рамазан, и каждый возвращался домой к обеду.

День этот называется у них Хайд, и для празднования его они пекут ожаренные в масле слоеные пирожки, которые едят, намазывая медом, и называют Байрам-аш или праздничное кушанье. В сей день, так как и в оба следующие, Татары ходят один к другому в гости, поздравляют с праздником и друг друга угощают.

 

II. КУРБАН

По прошествии двух месяцев после Рамазана бывает у Магометан другой праздник, называемый Курбан. На Арабском языке слово cиe означает приношение, жертву. Цель, с которою Магомет учредил сей праздник, есть та, чтобы народ его не забывал должной покорности Богу, чему примером и образцом, достойным подражания, поставил он Авраама, приносившего в жертву для исполнения воли Божией единственного сына своего. Определение времени сего праздника здесь бывает сопряжено с некоторыми затруднениями. Как ныне в первые дни новолуния горизонт покрыт был облаками, то и не могли здешние Татары, не видя месяца, вести точного счета времени, а это произвело большое разногласие между двумя здешними Ахунами.

Почтенный старик Ибрагим Эффенда[8] назначал 11 Ноября днем праздника, однако все согласились с другим молодым Саттаром, принимавшим для того следующий день. Только философам[9], говорил последний, прилично располагаться, сообразуясь течению луны: добрый Мусульманин не так поступает; он охотно ждет два или три дня более, пока наконец ясно увидит месяц на небе, и потому не имеет нужды справляться с книгою.

С вечера предыдущего дня каждый воздерживался от пищи до полудня праздничного дня, в который ели принесенных в жертву скотов. Иные постятся с первого дня новолуния или в продолжении 11 дней, но по своим правилам, т.е. воздерживаются от пищи и питья только днем, ночью же едят досыта. Девятый день называется день Гарафы[10]. После главного публичного молебствия мусульмане в продолжении трех дней в конце каждой молитвы произносят такбир[11], состоящий в следующих словах: Аллягу акбар, Аллягу акбар, ля иллягу ила иллягу ва аллягу акбар, аллягу акбар, ва иллягу хамед, то есть: Великий Боже! Великий Боже! Нет Бога, кроме Бога, и Бога Великого, Бога Великого – Хвала Богу! Сей такбир называется Таньрык.

При наступлении сего праздника, за час до восхождения солнца магометане, собравшись в мечеть, читают молитвы, относящиеся к празднику Курбана и состоящие в двух рикаатах[12].

В первом рикаате после обыкновенного такбира совершают еще три такбира. Каждый из сих последних состоит в произношении до трех раз слов: аллягу акбар, аллягу акбар, аллягу акбар! и опущении рук[13]. По окончании 2-го рикаата опять совершается три такбира таким же образом.

Потом имам всходит на кафедру и читает хутьбу[14] на Арабском языке.

 

Хутьба праздничная

Хвала Богу, Хвала Богу, Хвала Богу, украсившему небо звездами и планетами, сотворившему землю и воды, и источники, и моря, сменяющему день ночью и ночь днем, создавшему и Рай, и Ад, и Ангелов, служащих ему и благоговеющих пред Ним, Богу, который верующим в Него обещал Рай, наполненный чистыми водами, а нечестивым в наказание огнь Ада.

И мы свидетельствуем, что нет Бога, кроме Бога, Единого, Всемогущего.

Свидетельствуем, что Мухаммед, раб Его и посланник, избранный Его. Да будет благословение Божие над ним, домом его и избранными его последователями.

Да будет благословение Божие в особенности над имамом, первым и превосходнейшим последователем из друзей Мухаммеда, повелителем правоверных, имамом благочестивых Абубекиром, другом истины и преданным с ревностию пророку Божию во всяком трудном деле.

Да будет благословение Божие над знаменитым имамом правым судиею, повелителем правоверных и имамом благочестивых Омаром Альфаруком, справедливым карателем неверных и злочестивых.

Да будет благословение Божие над знаменитым имамом, примером кротости, повелителем правоверных и имамом благочестивых Османом, обладателем ума блестящего и сокровищницей смирения и добродетели.

Да будет благословение Божие над знаменитым имамом, единственным воином, повелителем правоверных и имамом благочестивым и добродетельным Алием, верным исполнителем священных обязанностей, дверью наук и таинств.

Да будет благословение Божие светом очей Алия, радостию слуха его, утешением[15] рамен, внуками пророка, предметом любви для дочери Мухаммеда, вождями жителей Рая Хассаном и Гуссейном.

Да будет благословение Божие над благочестивыми их дядями, Хамзой и Аббасом. Они были чисты и безгрешны телом.

Да будет благословение Божие над союзниками и товарищами Мухаммеда и над всеми толпами последователей пророка, участвовавшими в бегстве его.

Да будет благословение Божие над всеми последователями его.

И я приветствую их хвалою вечною, усердною.

 

Здесь начинает имам говорить поучение, после которого дает наставление, каким образом должно поступать при разрезании жертвы. Это он сообщает на Татарском языке.

По утру, в самый праздник, служба в мечетях началась ранее обыкновенного. После общих молитв, мулла пел с кафедры следующие стихи на Арабском языке, кои прилагаются здесь в переводе:

 

1-е) Говори воинству: молитвы мои, богослужение, жизнь и смерть моя посвящены Господу всех тварей, и нет Ему равного. Cиe мне повелено, и я есмь первый муслим (музельман, правоверный).

2-е) Господи! Восприми от меня cию жертву, Тебе приносимую от искреннего сердца: не отрини ее от лица Твоего и вмени мне оную в награду, о Великий Боже!

 

Сошедши с кафедры, имам читает стихи из Алкорана, называемые Айятуль курси, и одну суру[16] оттуда же, после чего магометане могут закалать жертвы.

По окончании службы[17] всякий спешит домой для заколания в жертву приготовленных скотов. Это делается с таким расчи слением, что овца или баран кладется на одного, корова же или верблюд на семерых человек; и потому каждый отец семейства рассчитывает по числу членов его фамилии и число жертвенных скотов, не забывая при том бедных, и особенно мулл, при сем случае питаемых.

Хозяин дома, или начальник семейства, кто бы он ни был, Князь, Мурза или мещанин, должен сам собственноручно заколоть хотя одного жертвенного скота. Голову таковых скотов в сем случае обращают они к Мекке и, нанеся смертельный удар, произносят имя Бога.

В сей день я был у здешнего купца Юсупа Исмагил Угли (сына) Апанаева, приготовившего для жертвы множество овец, несколько коров и одного верблюда. Он сам со своими людьми резал их, между тем как посреди двора кипел большой котел воды, в который бросили части еще полуживых скотов для завтрака. Не прошло получаса, как котел наполнился мясом, которое они, по двукратном вскипании, с жадностью вытаскивали и ели, прихлебывая бульоном, во имя Бога. Некоторые части (верблюжьи), ни мало не уварившиеся, дрожали еще при разрезывании их.

Из любопытства я отведывал мясо верблюжье; оно гораздо краснее говяжьего, близко вкусом к нему, но нежнее и слаще. Бульон его особенно имеет очень тонкий и приятный вкус. Как не магометанину, мне невозможно было в тот день обедать с ними вместе и потому я должен был довольствоваться особым столом. Насытившись сами, Татары не забыли бедных, коим разослали остатки. После обеда каждый идет в гости к родным или знакомым, и тут за чаем желают друг другу счастья[18].

 

Ш. САБАН

Этот древний народный Татарский праздник отправляется в каждую весну, и все Татары принимают в нем большое участие. Ныне он происходит на большом лугу, окруженном с левой стороны холмами, кои покрыты кустарниками; луг сей находится к Югу от новой Татарской Слободы расстоянием с версту, от города же три версты. Слово Сабан означает соху или плуг, а самый праздник должен означать, что оживляющая природу весна призывает к возделыванию полей и оранию земли. В соседственных татарских деревнях праздник сей отправляется, как скоро снег сойдет с полей. В Казани Сабан назначается позже, потому что место, на котором он бывает, потопляется весною от разлития Волги.

Сабан начинается с Пятницы и продолжается целую неделю до следующей Пятницы[19]. Все Татары, старые и малые, собираются около полудня и делают из веревки круг, около коего сидят или стоят зрители. На средину круга выступают два борца из молодых и здоровых Татар, ко­торые кушаками своими таким образом обвязываются, что оба охватывают их руками и, наклонившись, повертывают друг друга то в ту, то в другую сторону, стараясь один другого повалить на землю. Борьба эта продолжалась иногда довольно долго, иногда скоро оканчивается, смотря по силе борцов. Если кто кого поборет, то поднимается громкий смех зрителей, а торжествующий победитель, оставляя место сражения, получает подарок или вместо его деньги, от десяти до двадцати копеек. На этот предмет деньги собираются от богатых Татарских купцов.

Для наблюдения при сем празднеств порядка, многие из Татар, как блюстители за нравственностью, ходят по кругу с длинными палками, означающими их должности. Как скоро побежденный находит себя обиженным, то эти, так называемые бурмистры, стараются прекратить их ссору. Также имеют они попечение приискивать борцов, преклоняя их к сему ласками или деньгами. Конечно, это не бывает без шума, однако ж действительных ссор никогда не случается, потому что распорядители праздника умеют скоро восстановить спокойствие. Борцы во время сражения подобны бывают двум пляшущим медведям, которые хотят друг друга укусить и пожрать. При сем празднике бывает также и большое собрание Русских из всех состояний; а в последние дни праздника часто и многие из знатнейших в городе Дворян. Татары, кажется, в играх сих находят весьма большое удовольствие, между тем, как они многим могут казаться единообразными и скучными. Татарский богатырь, умеющий хорошо бороться, чрез подарки может приобрести довольно значительную сумму.

Кроме борьбы, бывает еще скачка на лошадях и беганье. В награждение победителю дается носовой платок, который вешают на длинную палку, выставляемую при конце бега. Беговые их лошади малы, невидны и худощавы, однако ж бегают хорошо, и седоки, которыми обыкновенно бывают мальчики, умеют хорошо управлять ими.

Совсем другого рода игра и редко бывающая есть следующая: четверо и более Татар ложатся брюхом на землю плотно один к другому и покрываются широкою плотною кожею. Один из Татар, называемый в сей игре атаманом, должен защищать лежащих от нападения других, которые со всех сторон жгутами, свитыми из кушаков, стараются жестоко ударить лежащих. Атаман всячески изыскивает случай ударить кого-либо из нападающих, но ему впрочем не скоро это удается сделать, потому что нападающие, ударивши, тотчас убегают прочь, а он, будучи привязан за руку веревкою, которую держат покрытые кожею Татары, не может далеко их преследовать. Часто прыгает он на покрытых и перескакивает чрез них, чтобы как-нибудь коснуться ногою кого-либо из нападающих, и если ему это удается, то в ту же минуту прочие сильно бьют покрытых кожею, так что те принуждены встать, а нападающие заступают их место.

 

Одна из примечательных игр в Сабан есть следующая: кругом сидят человек 12, 15 или 20, в расстоянии друг от друга не более 2-х шагов. Один стоит за кругом с довольно большим узлом, составленным из разных Татарских одежд в виде шара. Стоящий позади человек передает узел одному из составляющих круг, и сам отходит назад на три шага. В это время тот передает узелок другому, своему соседу, а этот бросает его к третьему и так далее: узел летит кругом, и молодец, сзади стоящий, за ним бежит, чтобы поймать его. Когда это удается eмy сделать, он сменяет того из сидящих, у которого поймал узел; тогда очередь переходит к другому, который продолжает то же. Только в этой игре соблюдаются два условия: одно со стороны сидящих, другое со стороны ловца; первые ни под каким видом не могут бросать узел чрез человека, и тем менее, чрез двух: он: должен летать правильно и постепенно из одних рук в другие; ловец же должен поймать шар у кого-нибудь из перебрасывающих его; а если он поймает его на лету, или поднимет с земли, что часто случается, когда кто-нибудь по своей неловкости уронит его, то это настоящим ловом не считается; в таком случае он должен опять отойти на три шага назад, покуда узел получит свое кругообращение.

Впрочем, и то, и другое правило их условия нарушаются в некоторых случаях: первое, когда ловец слишком проворен, так что сам позволяет бросать узелок чрез два или три человека; втоpoe, когда он слишком устанет, то ему делают снисхождение и позволяют шар ловить на лету, или поднять с земли.

В этой игре часто достается ловцу, который хвастается своею ловкостию. Когда очередь доходит до такого самохвала, то все члены круга единодушно стараются его измучить; в это время они приподнимаются на колена; шар летит из рук в руки с такой бы стротой, что ловец всегда остается шага за 4 от него; если же, по чьей-либо неловкости ловец догонит шар, то другой бросает его тотчас назад. Покуда охотник оборачивается и бежит в ту сторону, узелок уже находится на несколько шагов от него. Чтобы более умучить хвастуна, бросают шар неправильно, т.е. то чрез человека, то чрез двух, то вдруг изменяют направление его так, что бедный ловец не знает, в которую сторону бросаться?

Непроворные и неловкие мало участвуют в этой игре, потому что им более всего достается, если такой в числе сидящих, то, по боль­шой части, ловец у него поймает узелок; если же он ловцом; то ему всегда приводитьcя бегать без пользы, покуда другие не уступят из сожаления. Посему-то весь круг должен состоять из проворных и ловких людей.

Татарки также принимают участие в сем празднике, хотя в некотором расстоянии от главного зрелища. В соседственных кустарниках бывает много кибиток, из коих выглядывают закутавшиеся Татарки. Они одеваются на этот случай в богатые материи, весьма много натирают лица свои румянами и белилами, налепливая разные фигуры или черные тафтяные кружочки, называемые мушками. Если кто к ним приближается, то длинным рукавом своим покрывают большую часть лица, однако ж скоро и оставляют это, когда не спускают с них глаз. В самых кустарниках повсюду видны пьющие чай Татарские жены с их детьми; и если кто хотя мало знаком с семейством, то приглашается на чашку чаю. Только одним Татарам воспрещается всякий допуск к их женскому полу.

Татары жалуются, что Русские привозят на праздник к ним вино, от чего некоторые из их соотчичей, напиваясь допьяна и не смотря на надзор, производят беспорядки. Для отвращения сего и других встречающихся неудобств полиция каждый раз посылает сюда некоторых своих чиновников, также нескольких казаков. Известно, что пить вино воспрещается Татарам их законом.

В прежние времена Татары отправляли этот праздник на Арском поле и давали под чистым небом открытый стол, причем бедные ели безденежно. Они называли такое угощение Туи; но это обыкновение исчезло, как скоро возросла сила и могущество Россиян.

На праздник Сабан приходят смотреть и старцы. Если сберется их много, и наступит час захождения солнца, то отправляют они тут вечернюю молитву. На чистом поле становятся в прямую линию и в молчании отправляют свою молитву со всеми покло

 




Поиск по сайту:

©2015-2020 studopedya.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.