Видеонасилие как педагогическая проблема

Только в начале 70-х гг. озабоченная благом детей общественность и отдельные родители и воспитатели начали проявлять беспокойство по поводу военных игрушек. Затем внимание привлекли к себе игровые залы и установленные в них автоматы с военными играми. Сейчас же основное зло для подростков видят в видеоиграх в войну на персональных компьютерах третьего поколения. Однако возросшая «опасность» тем не менее не повод для вторжения в сферу влияния семьи даже с целью защиты молодежи. Кроме того, уже нереально остановить творческую фантазию детей и подростков, которые порой лучше многих взрослых педагогов составляют компьютерные программы для таких игр.

До сих пор идет жаркая дискуссия о том, оказывают ли на самом деле эти военные действия и сцены насилия, мерцающие на экранах, огрубляющее действие на нашу молодежь, действительно ли они прокладывают им путь если и не к третьей мировой войне, то, по меньшей мере, к тотальному подчинению игровых установок военным интересам. Ретроспективный анализ этой продолжающейся уже пятнадцать лет дискуссия заставляет удивляться тому, как глубока вера в существование неразрывной причинно-следственной связи между злом, созданным в фантазии (в игре), и злом реальным: мол, увлечение военными игрушками и военными видеоиграми непременно приведет к претворению всего этого в жизнь. Тем временем, кажется, опомнились те ученые, которые в начале дебатов сами же и постулировали наличие связи между игрой в войну и жаждой войны в более позднем возрасте. Сейчас они придерживаются иной точки зрения. «Вредное влияние не было доказано, хотя его нельзя полностью исключить. Не хватает методически безупречных исследований, касающихся влияния видеоигр на детей и подростков. Необходимы, например, многолетние лонгитюдные исследования».

Мне кажется совсем непонятной вера многих представителей профессиональных кругов в то, что влияние военных игрушек, военных видеоигр и телевидения вообще можно считать единственной причиной агрессивного и насильственного поведения. Ведь перед лицом обострения жизненных проблем (например, возросшая безработица, отмена социально и педагогически необходимой поддержки, возрастающее одиночество каждого) более убедительным мне кажется прямо противоположный вывод, что внутренняя агрессивность является следствием возрастающей агрессивности внешних, реальных отношений здесь-и-теперь. Кроме того, многие просто игнорируют индивидуальную историю жизни ребенка, играющего в военные игры: как будто до подросткового возраста и увлечения видеоиграми в войну он никогда не сталкивался с реальным насилием, как будто он такой податливый человек, что достаточно лишь раз подвергнуть его соответствующим раздражителям с экрана, чтобы превратить в чудовище!

Что же касается проведения лонгитюдных исследований, необходимых для строгого доказательства наличия или отсутствия влияния видеоигр, то я придерживаюсь мнения, что никогда даже самый детальный анализ биографии не сможет полностью раскрыть взаимосвязи между индивидуальной судьбой и насилием в обществе. Во всяком случае, Улла Джонсон-Смарагди эмпирически подтвердила прописную истину, что родители все еще представляют собой основную модель для поведения детей, т.е. в плане потребления (в данном случае — выбора телепрограмм) поведение детей зависит от соответствующего поведения родителей (выбора ими телепрограмм). Было бы вдвойне странно, если бы все обстояло иначе. Как могут дети и подростки вести себя в этом мире иначе, чем служащие им примером родители? И еще. Как следовало бы воспитывать детей тем, кто, собственно, и является их воспитателями? И наконец, последнее замечание: усвоенные однажды формы поведения в тех социальных отношениях, где ты вырос, остаются практически неизменными вплоть до глубокой старости. Поэтому не стоит тешить себя иллюзиями, что увлеченность видеовойнами якобы может однозначно выводиться из какой-нибудь одной-единственной причины и что эту увлеченность можно устранить простым педагогическим вмешательством или запретом.

Все это уже было неоднократно написано и описано, так что я не хочу повторяться в деталях. Я бы хотел подробнее рассмотреть два вопроса: почему, собственно говоря, подростки, играющие в военные видеоигры, вызывают столько волнений? И следующий вопрос: что необходимо изменить в области политики и образования, чтобы оптимально воздействовать на причины и последствия этой увлеченности видеоиграми?

Поиск по сайту: