Помощничек
Главная | Обратная связь


Археология
Архитектура
Астрономия
Аудит
Биология
Ботаника
Бухгалтерский учёт
Войное дело
Генетика
География
Геология
Дизайн
Искусство
История
Кино
Кулинария
Культура
Литература
Математика
Медицина
Металлургия
Мифология
Музыка
Психология
Религия
Спорт
Строительство
Техника
Транспорт
Туризм
Усадьба
Физика
Фотография
Химия
Экология
Электричество
Электроника
Энергетика

Орудийные действия обезьян



Употребление животными орудий изучали прежде всего на обезьянах, и принято считать, что обезьяны делают это чаще и лучше, чем другие животные. Однако при этом упускается из виду, что отличительные спо­собности обезьян к орудийным действиям были установлены в условиях лабораторного эксперимента. Что же касается поведения обезьян на воле, то долгие десятилетия науке практически вообще ничего не было изве­стно о выполнении обезьянами орудийных действий, и даже укоренилось мнение, что обезьяны в природных условиях вообще не пользуются орудиями. И только в последние 10—15 лет появились достоверные сведения обратного характера. Правда, орудийные действия но являются компонентом повседневного поведения свободно живущих обезьян и выполняются ими не только редко, но, может быть, и не повсеместно, Например, в [45] местах обитания шимпанзе случаи употребления ору­дий были установлены только в двух разрозненных по­пуляциях в Западной Африке и одной в Танзании. Очень мало мы знаем пока об орудийных действиях других дикоживущих высших, человекообразных обезь­ян (гиббонов, орангутанов, горилл). Американский зоо­лог Дж. Шаллер специально в течение полутора лет изо дня в день изучал жизнь и поведение горилл в труд­нодоступных районах тропической Африки; он со всей определенностью заявляет, что никогда не видел, что­бы гориллы употребляли орудия. «У гориллы, — пи­шет он, — нет причин для изготовления орудий, ноше­ния их с собой и применения, ведь растительная пища имеется всегда и везде в изобилии, и ее не надо го­товить, достаточно лишь очистить от кожуры и разор­вать на кусочки, а это можно сделать зубами и пальцами»[5].

По-видимому, и к низшим обезьянам (мартышкам, макакам, павианам, американским обезьянам и др.), и к антропоидам (человекообразным обезьянам) всеце­ло относится то, что говорилось относительно других млекопитающих. Обезьяны, обладая весьма совершен­ными «рабочими» органами — эффекторами, вполне об­ходятся в своей повседневной жизни без орудий, и по­этому орудийные действия являются для них лишь дополнительным, резервным способом приспособления к Особым, экстремальным случаям жизни. Этим и объяс­няется редкость таких действий у обезьян на воле.

Ниже мы приводим отдельные факты орудийного поведения свободно живущих обезьян, установленные непосредственно в местах обитания этих животных, со­поставив их с наблюдениями, сделанными над обезья­нами, живущими в неволе. Речь идет лишь о самопро­извольных, спонтанных действиях животных, а не тех, которые являются результатом дрессировки или приме­няются при решении задач в зоопсихологических экспе­риментах.

Начнем с широко разрекламированного сообщения Дж. ван Лавик-Гудолл о том, что шимпанзе выуживают с помощью посторонних предметов термитов из термит­ников. Факт использования таких орудий у шимпанзе был, однако, известен еще до того, как эта исследовательница [46] в 1960 г. приступила к изучению жизни шимпанзе в Восточной Африке. Первое сообщение о подобном поведении я нашел в вышедшей в 1956 г. охотника-коллекционера Ф. Дж. Мерфильда, собиравшего в дебрях Западной Африки материал для английских зоологических музеев. Ф. Дж. Мерфильд подроб­но описал поразившую его сцену, которую ему однажды пришлось наблюдать. Шесть взрослых шимпанзе и дна детеныша собрались вокруг выхода из подземного гнез­да земляных пчел и извлекали из него с помощью длин­ных прутиков мед. Обезьяны всовывали прутики в гнез­до и ковыряли ими там, потом вытаскивали их и сли­зывали приставший к ним мед. Особенно меня порази­ли слова Ф. Дж. Мерфильда о том, что за все 35 лет его деятельности в девственных лесах Африки, причем он специально наблюдал за жизнью человекообразных обезьян, он только в этот единственный раз видел, что­бы шимпанзе употреблял какое-либо орудие. Ничего по­добного он не наблюдал ни у горилл, жизнь которых он знал особенно хорошо, ни у других обезьян.

Дж. ван Лавик-Гудолл описала такие же сцены, с той лишь разницей, что наблюдала она их в Восточ­ной Африке, в Танзании, и шимпанзе извлекали с по­мощью прутиков, а также травинок не мед из норных пчелиных гнезд, а термитов и муравьев из их построек, «Техника» здесь та же, что описал Ф. Дж. Мерфильд: собравшись вокруг термитника, шимпанзе засовывают во входные отверстия предметы, а затем слизывают приставших к ним насекомых. Если травинка оказыва­ется слишком широкой, то обезьяна обгрызает и обламывает ее с обеих сторон и тем самым сужает ее. Не­большие веточки обезьяна протягивает через кулак, очищая их от мешающих листьев, в результате получа­ется удобное орудие — прутик. Выуживание термитов может продолжаться до часа и больше, причем если термиты не «клюют», шимпанзе меняет «удочку», про­бует то одну, то другую палочку или травку, сует их в разные дырки или же, наконец, отправляется к дру­гому термитнику, чтобы там «попытать счастье». Иног­да обезьяна берет при этом свое орудие с собой и мо­жет даже с ним отправиться к дальнему термитнику, находящемуся за пределами видимости на расстоянии десятков и даже сотен метров от первого.

Приспособительное значение выуживания термитов с [47] помощью орудий состоит не только в том, что этих на­секомых иначе не извлечешь из их построек, но и в том, что применение орудий дает шимпанзе большое преимущество перед конкурентами, другими любителя­ми этого лакомства. Дело в том, что до начала сезона размножения термиты запирают входы небольшими земляными пробками, которые удаляются к моменту вылета половозрелых самцов и самок. И именно тогда возле термитников собираются разные животные, пре­имущественно низшие обезьяны и птицы, которые ловят появляющихся на поверхности насекомых. Шимпанзе же этот корм доступен в любое время, поскольку они В состоянии проткнуть с помощью орудий земляные пробки.

Еще более 60 лет назад известный исследователь психических способностей шимпанзе В. Келер наблюдал аналогичное поведение у своих питомцев в условиях вольерного содержания на острове Тенериф: шимпанзе ловили палочками, смоченными слюной, наползающих на них муравьев. Они же погружали в бак с водой па­лочки или соломинки и затем облизывали их.

На воле шимпанзе находят применение и мягким предметам — изготовляют из различных листьев «губ­ки». Собрав в комок листья, помяв или даже пожевав их, шимпанзе собирают такой «губкой» воду, когда до нее нельзя дотянуться губами. Это орудийное действие нам уже знакомо по поведению муравьев и американ­ского дятла. Известны случаи, когда в неволе шимпан-ае пользовались «губками» из соломы, тряпок, хлеба и

•веревок, которыми собирали воду или другие жидкости, а затем обсасывали или облизывали их. Подобные действия, но выполненные с помощью веревок или тряпок наблюдали также у других антропоидов, в том числе у гиббонов. О сходном факте сообщила также известный советский зоопсихолог Н. Н. Ладыгина-Котс. Ее по­допытный шимпанзе Парис, «герой» большой серии экспериментов, проведенных в 1945—1950 гг., погружал в компот кожицу яблока, а затем обсасывал ее.

В начале 60-х годов были опубликованы наблюдения немецкой исследовательницы поведения животных Р. Кирхсхофер, из которых явствует, что орудийные действия с мягкими предметами, способными впитывать влагу, встречаются в неволе и у низших обезьян, а именно у саймири. Исследовательница заметила, что эти [48] обезьяны выдавливают из чрезмерно сочных или мо­крых плодов (например, цитрусовых) сок, катая их между ладонью и какой-либо твердой поверхностью взад и вперед, как это делают все обезьяны, или же выдавливают плод об собственный, хвост. Если, однако, это не приводит к должному эффекту, саймири прижимают плод хвостом к полу, а в иных случаях завертывают плод в большой лист (например, салата) или в тряп­ку и, прижимая все к полу или другому твердому суб­страту, принимаются катать и тереть этот сверток. Обертка при этом впитывает сок, который саймири не употребляют в пищу. Время от времени обезьяна раз­ворачивает сверток, чтобы убедиться в том, насколько плод уже высушен, а затем вновь принимается за дело. Таким образом, мы имеем здесь еще один пример при­менения в животном мире «губок», т. е. орудий для собирания жидкости. Можно добавить, что еще в 80-х годах прошлого века американский зоопсихолог Дж. Ромэнс привел случай, когда другая низшая обезьяна капуцин-фавн, выжимала апельсин с помощью куска проволочной сетки.

Как в природе, так и в неволе шимпанзе пользуют­ся листьями и другими мягкими предметами (мягкой тканью, бумагой, древесными стружками и пр.) также в сфере комфортного поведения. С их помощью они, в частности, очищают себя от приставшей грязи или остатков пищи. По свидетельству Н. Н. Ладыгиной-Котс, Парис вытирал иногда пот с лица, головы, ушных раковин, подбородка или паха, осушал лоскутом или тонкой папиросной бумагой слизь под носом и углы глаз, а также прикладывал их к кровоточащим ранам. Перед прикладыванием тряпки к кровоточащей ранке Парис предварительно брал ее в рот и смачивал слю­ной. Перед вытиранием тряпкой носа Парис предвари­тельно расправлял тряпку, а когда протирал ушные ра­ковины бумагой, предварительно слегка скручивал ее. Н, Н. Ладыгина-Котс обратила также внимание на дифференцированный выбор Парисом материалов: в слу­чае наличия разнокачественных материалов он брал для вытирания углов глаз только папиросную бумагу или тонкую хлопчатобумажную ткань, для почесывания в ухе же более плотную бумагу и т. д. Столь дифферен­цированная оценка материалов и подготовка орудий к их применению, конечно, способны удивить, но надо [49] учесть, что решающую роль играл при всем этом, не­сомненно, предшествующий опыт обезьяны, накоплен­ный при обращении с разными предметами.

Что касается низших обезьян, то известен случай, когда в природных условиях пострадавший в драке павиан подобрал обломок кочерыжки от кукурузного початка (т. е. предмет, имеющий губчатую структуру) и стал им промокать кровь, стекавшую с нижней губы. При этом павиан проявил такое же дифференцирован­ное отношение к окружающим его предметам, как шимпанзе Парис: поблизости лежало много камней, но па­виан, осмотревшись, выбрал кочерыжку как предмет, обладающий необходимыми для этого действия свой­ствами. Наблюдали также, как на воле молодой па­виан, поев плод с липким соком, который, обсыхая, пачкает и спутывает шерсть вокруг рта, неоднократно с усилием обтирал эти участки лица камнем, пытаясь таким способом удалить грязь. Обычно павианы трутся в таких случаях лицом об ствол дерева.

К орудийным действиям в сфере комфортного пове­дения относится также почесывание с помощью посто­роннего предмета, встречающееся в неволе как у чело­векообразных, так и у низших обезьян. Наблюдали, как низшая обезьяна (мандрилл) в условиях неволи ковы­ряла в ушной раковине. Обезьяна страдала от зуда в слуховом проходе, поэтому вводила в него веточки и об­ломки метлы. Интересно, что мандрилл первоначально брал для ковыряния зеленые и довольно большие ве­точки; впоследствии, однако, он пользовался лишь ко­роткими, негибкими и более легкими кусками веток и прутиками, т. е. более пригодными для этого занятия орудиями. Кроме того, у шимпанзе неоднократно опи­сывали случаи применения небольших палочек в каче­стве зубочисток, т. е. для ковыряния такими предмета­ми в зубах.

Чрезвычайно интересен вопрос о применении обезья­нами предметов в качестве орудий общения. При кле­точном содержании антропоидов и низших обезьян со­седи часто устанавливают положительные или отрица­тельные контакты с помощью предметов через сетча­тые стенки смежных клеток. Здесь встречаются все сту­пени — от дружелюбного контактирования, заигрыва­ния через поддразнивание и импонирование до агрес­сивных выпадов. Обычно одна обезьяна просовывает [50] через петли сетчатой стенки к другой обезьяне какой-нибудь предмет (чаще всего палки, ветки и т. п.) И тем самым привлекает к себе внимание соседа или в вступает с ней в опосредованный (через орудие) физический контакт. Это может послужить приглашением к совместной игре (вдоль стенки) или другим формам об­щения. Примечательно, что палка выступает здесь в буквальном смысле слова как продолжение тела, ибо очень часто обезьяны пытаются сперва осуществить этот контакт с помощью просунутого сквозь сетку пальца и только в том случае, когда он оказывается слишком коротким, прибегают к помощи орудия.

Мои подопытные макаки, павианы и мартышки ча­сто подобным образом «заигрывали» и со мной. При поддразнивании и оспаривании обезьяна, просунув ку­сок палки (или другого предмета) в соседнюю клетку, тут же отдергивает предмет назад, как только находя­щаяся за решеткой обезьяна (или человек) пытается схватить его. Одновременно владелец предмета обруши­вается (насколько это позволяет преграда) на посяга­теля. Такое игровое оспаривание может, однако, легко перерасти в подлинный конфликт со всеми признаками истинной агрессивности.

При совместном содержании, когда ничто не пре­пятствует контактированию, шимпанзе, а иногда и низ­шие обезьяны также включают подчас предметы в про­цесс общения. Так, шимпанзе «маскируются» при игро­вом общении иногда тряпками, бумагой, картоном или соломой, а то и просто ветками, которые они кладут себе на голову, прикрывая подчас даже глаза, часто размахивают такими предметами перед партнером, подбрасывают их и т. д. Первые сообщения об употреб­лении предметов для контактирования у свободно живущих шимпанзе сделал впервые в 1931 г. Г. Ниссен, видный ученый и один из пионеров изучения поведения этих обезьян в местах их обитания. Игровое поддраз­нивание и оспаривание мне не раз приходилось наблю­дать у резвящихся молодых павианов гамадрилов при их подвижных совместных играх с тряпками.

У дикоживущих шимпанзе в процессе общения пред» меты участвуют в качестве орудий импонирования, устрашения или угрозы, особенно при установлении и демонстрации ранга в сообществе. Экстравагантный, но впечатляющий случай описан Дж. ван Лавик-Гудолл. [61] В сообществе диких шимпанзе один самец занял доми­нирующее положение благодаря весьма эффектному употреблению предметов человеческого обихода — ка­нистр из под керосина: в лагере экспедиции он собирал пустые канистры и швырял их об землю или, держа две канистры перед собой и стуча ими, с грохотом и воплями бросался на самцов. Эта «психическая атака» заставляла даже самых крупных самцов спасаться бег­ством.

Наконец эти действия с канистрами стали небезо­пасными для обитателей лагеря, и пришлось спрятать не только эти, но и другие вещи, которые неутомимый изобретатель акустических представлений пытался бы­ло применять взамен. Тогда он вернулся к обычному реквизиту демонстрационного поведения шимпанзе — веткам и камням, которые эти обезьяны обычно используют в возбужденном состоянии как средства демонстра­ции силы или превосходства. Шимпанзе выполняют при этом буйные телодвижения, размахивают и разбрасы­вают предметы вокруг себя. Бросание является в этих случаях не прицельным, а именно «показным», должен­ствующим лишь «воздействовать на воображение» со­перника.

Придельное бросание осуществляется у шимпанзе, разумеется, прежде всего ветками, камнями и другими достаточно тяжелыми, компактными предметами. И хотя нельзя сказать, чтобы шимпанзе бросали камни более метко, чем хищные птицы или, скажем, слон, они все же подчас попадают в цель и могут вполне результа­тивно поразить противника. Однако в возбужденном состоянии шимпанзе, а также низшие обезьяны бросают в противника все, что попадется под руки, в том числе и предметы, которые явно не могут причинить ему вреда — песок, мелкие камешки, зеленые части растений, в неволе — тряпки, покрывала и т. п. Казалось бы, шимпанзе не в состоянии учесть физические свойства бросаемых предметов (в смысле их пригодности для данного орудийного действия), но не следует забывать, что подобное швыряние предметами «вхолостую» суще­ственно усиливает пугающий эффект телодвижений, мимики и голоса возбужденного шимпанзе.

Подвергался бомбардировке, причем яблоками, и я вместе с группой студентов, когда мы посетили один питомник обезьян. Случай интересен тем, что [52] шимпанзе были лишены возможности бросать яблоки прямо в нас, ибо находились они в большой клетке со стенками из железных прутьев, сквозь которые им едва удава­лось просунуть руки. Правильно оценив ситуацию, шим­панзе брали с пола клетки лежавшие там яблоки и вы­носили их наружу через боковую стенку, а затем взма­хом руки с низу вверх швыряли их в нашу сторону вдоль этой стенки, одновременно пристально глядя на нас че­рез переднюю стенку. Некоторые из этих снарядов, не­сомненно, попали бы в цель, если бы нас не отделяла от обезьян еще достаточно удаленная от них стена из толстого стекла.

Сомневаюсь, чтобы низшие обезьяны сумели так «хитроумно» бросать предметы в цель, но вообще при­цельно бросать (когда перед ними нет преграды) они умеют. Сейчас известно уже немало таких случаев, а в свое время я был свидетелем того, как в эксперимен­тах советского зоопсихолога А. И. Каца, проведенных еще три с лишним десятилетия назад, молодые павиа­ны гамадрилы поразительно легко научались метко бро­сать камешки в тазик на расстояние около 2 м.

Своеобразно проявилась эта способность у содер­жавшегося в 60-х годах в Московском уголке Дурова павиана бабуина Лютика, который всякий раз швырял в стоявших около его клетки людей остатки корма, ког­да те обижали детей! С неизменным успехом этим поль­зовался экскурсовод, чтобы позабавить посетителей, де­лая на глазах у Лютика вид, что ругает стоявшего ря­дом с ней ребенка. Одновременно и вперемежку с це­ленаправленным бросанием Лютик демонстрировал и обычные для павианов выпады против обидчика — из­давал громкие угрожающие звуки, «корчил гримасы» и т. д. Свирепо глядя в упор на обидчика, Лютик метил именно в него и только в него бросал предметы, но по­падал в свою цель далеко не всегда, тем более что ме­шали прутья стенки клетки.

А вот совсем недавно группа американских ученых увидела (и испытала на себе) прицельное бросание камней уже в природных условиях — у павианов чакма в Юго-Западной Африке. Наблюдения велись в те­чение года за тремя группами обезьян, среди которых особенно молодые самцы защищались от преследую­щих их людей тем, что бросали в них камни, причем именно прицельно, метясь в головы людей. [53] Наблюдалось такое в 23 случаях, причем в общей сложности обезьяны бросили в людей 124 камня. Правда, и у этих павианов процент точных попаданий был невелик, но, вероятно, для обезьян это не так уж важно. Надо думать, что и при прицельном бросании главное — запугивание противника, а не его физическое поражение. Ведь обезьяны и не охотятся с помощью метательных . орудий в отличие, например, от рыбы-брызгуна.

Первое известное нам сообщение об обезьянах, ки­дающих камни в людей, появилось без малого две с половиной тысячи лет назад. Принадлежит оно карфа­генскому мореплавателю Ганнону, отвозившему колони­стов к берегам Сьерра-Леоне. Когда эти люди, увидев незнакомых им мохнатых существ, стали их преследо­вать, те, обороняясь, забрасывали пришельцев камня­ми. Правда, трудно сказать, были ли то шимпанзе или павианы.

Сейчас случаи прицельного бросания в людей раз­ных предметов, особенно же веток и сучьев, уже на­учно достоверно зарегистрированы у представителей ря­да родов обезьян в условиях свободной жизни в местах их обитания, а именно у всех антропоидов, у марты­шек, макак, павианов, толстотелых обезьян, ревунов, паукообразных обезьян, капуцинов, саймири и саки. Некоторые обезьяны пользуются иногда камнями для нанесения ударов. Уже давно известно, что в условиях неволи капуцины раскалывают камнями орехи, бьют по яйцам, кускам сахара или насекомым. Свободно жи­вущие капуцины якобы иногда разбивают камнями ра­ковины моллюсков. Известны единичные случаи исполь­зования камней макаками — для разбивания раковин моллюсков, павианами — для раздалбливания плодов с твердой кожурой и для умерщвления скорпиона. ( Что же касается антропоидов, то есть сведения о том, что на воле шимпанзе пользуются в отдельных случаях камнями для разбивания орехов и плодов с твердой кожурой или для раздавливания жестких семян. Недав­но в Западной Африке (Берег Слоновой Кости) наблю­дали, как шимпанзе разбивали орехи на специально по­добранных «наковальнях» — плоских камнях, в неров­ности и углубления которых они клали орех. Иногда орехи фиксируются и на корнях деревьев, но в любом случае орех надежно покоится на твердом субстрате. Камень же, служащий «молотком», подчас приносят из [54] другого места. Интересно, что хрупкие орехи шимпанзе разбивают маленькими камнями или кусками твердо­го дерева на корнях, крепкие же орехи — на камен­ных плитах с помощью тяжелых камней весом до 5 кг. Самые твердые «молотки» из гранита обезьяны прино­сили с расстояния более 100 м.

Особый интерес представляет вопрос об использо­вании шимпанзе палок для нанесения ударов: ведь пал­ка, дубина была, несомненно, одним из древнейших ору­дий первобытного человека. Для уточнения этого вопро­са был поставлен интересный полевой опыт с чучелом леопарда, которого положили на тропу, по которой обыч­но передвигались шимпанзе. Чучело снабдили электри­ческим устройством, приводящим в движение хвост и лапы, искусственные глаза слегка светились, а между передними лапами помещали чучело молодого шимпан­зе в такой позе, будто хищник его как раз пожирал. Наткнувшиеся на леопарда шимпанзе с воплями зато­пали ногами, возбужденно «жестикулировали», а неко­торые из обезьян срывали ветки, размахивали ими пе­ред «врагом» или даже швыряли их наряду с другими предметами в его сторону. Но один из шимпанзе, раз­махнувшись, нанес по чучелу сильнейший удар тяжелой палкой, который наверняка покалечил бы живого лео­парда. При этом движения обезьяны очень напомина­ли соответствующие движения человека.

Этот эксперимент показывает, что шимпанзе в иск­лючительных случаях (но не всегда!) пользуются пал­ками для нанесения ударов при защите, а также при нападении (вспомним, как Тото пускал в ход палки, от­биваясь от собак и нападая на крысу). Но что харак­терно, шимпанзе не пользуются палками при охоте на крупных животных (низших обезьян, диких поросят, мо­лодых копытных). Правда, по мелким животным — ящерицам, насекомым и т. п., они иногда бьют ветками, палками или же придавливают их такими предметами к земле.

Видели также, как шимпанзе пытался отделить гнез­до древесных муравьев от ветки, действуя палкой как рычагом. Сообщалось также о случае, когда дикие шим­панзе пытались такими действиями вскрыть найденный ими в лагере экспедиции ящик с продуктами. В свое время В. Келер также наблюдал, как его шимпанзе ис­пользовали палку как рычаг, чтобы поднять крышку [55] люка (после того как они не смогли это сделать рука­ми). Эти же шимпанзе употребляли палки для выка­пывания корешков из земли, что позволило им про­никать на большую глубину, чем при обычном копании земли рукой.

Выше уже упоминалось встречающееся у шимпанзе опосредованное обследование незнакомых или «подозри­тельных» предметов. К этому следует добавить, что у дикоживущих шимпанзе уже неоднократно наблюдали орудийные действия, которые можно квалифицировать как проявления настороженности или боязливости: обе­зьяны прикасаются палками к привлекшим их внима­ние объектам прежде, чем прикоснуться к ним руками или губами. При этом конец палки, которым зондируют «подозрительный» объект, иногда подносят к носу и об­нюхивают. Наблюдали, например, как шимпанзе осто­рожно касался палкой мертвого питона.

В естественных условиях у шимпанзе встречаются и другие орудийные действия, выполняемые палками. Некоторые из них уже упоминались (швыряние веток и палок, почесывание, ковыряние в зубах и др.). Вообще палки — наиболее распространенное орудие шим­панзе.

Что касается других антропоидов, то мы распола­гаем лишь несколькими случайными единичными наблю­дениями, которые нуждаются в проверке. Сведения об употреблении палок в качестве орудий свободно живу­щими низшими обезьянами также весьма скудны.

В наибольшей мере орудийные способности развертываются в неволе, когда искусственно созданные чело­веком условия, как и само общение с ним,, создают для обезьян наиболее экстремальные ситуации. Вместе с тем постоянное общение с человеком и жизнь в условиях человеческой цивилизации, обращение с многочислен­ными предметами человеческого обихода — все это де­лает поведение обезьяны «человекоподобным», т. е. внешне, по форме похожим на поведение человека. Хо­роший пример этому — поведение Тото.

Можно сослаться и на другой пример: семь шимпанзе, содержавшихся в вольере, окруженной стеной в 5,5 м, неоднократно пытались сбежать, используя для этого длинные сосновые ветки, шесты, доски, металлические прутья, из которых обезьяны пытались соорудить «лестницы». [56] И эти обезьяны подражали увиденным ими действиям людей.

Сложной экстремальной ситуацией является для обезьяны и поставленный исследователем научный экс­перимент, в котором ей приходится решать особенно трудные задачи в совершенно не привычной для нее искусственной обстановке, в корне отличающейся от природных условий обитания. Для решения таких за­дач обезьяне приходится чаще всего прибегнуть также к искусственным приемам, т. е. таким, которыми она не пользовались бы в тропическом лесу или в саванне, Если, например, шимпанзе или капуцину надо достать высоко подвешенный банан, а в пустой вольере нет ничего, кроме ящика, то обезьяна подвинет ящик под банан и, прыгнув на ящик, сорвет плод. В естествен­ных условиях обезьяна никогда не поступит так — не только потому, что там нет ящиков, а потому, что проще, не прибегая ни к какому орудию, вскочить на дерево и сорвать плод. Или вспомним опять «сообразительного» Тото: разве он подошел бы к блюду с не­доеденной курицей и стал бы там искать косточку, чтобы извлечь вишню из бутылки, если бы рядом была полным-полно палочек и веточек, как в лесу? Но в том-то и дело, что действовать приходилось Тото не там, а в цивилизованной обстановке, в комнате, где было что угодно, но только не эти природные предметы.

Мы здесь не касаемся экспериментов, в которых обезьяны должны были решать задачи при помощи орудий. Воздержимся мы от этого не только потому, что даже краткое описание лишь основных эксперименталь­ных исследований едва ли уложилось бы в объем этой брошюры, а прежде всего потому, что эти эксперименты направлены не столько на изучение орудийных действий обезьяны, сколько на познание их психических, осо­бенно интеллектуальных, способностей. При этом ору­дия, которым надлежит обезьяне пользоваться, чаще все­го выбирает и предлагает человек.

Но никто не подбирал нашим далеким животным предкам орудия, и не в лабораторных условиях возник­ло человечество. Поэтому нас в данном случае интере­сует прежде всего вопрос, как и в какой мере обезьяны, равно как и другие животные, способны в природных (или близких к ним) условиях самостоятельно, по собственной инициативе, без всякого вмешательства со [57] стороны человека решать в экстремальных условиях свои жизненно важные «проблемы» с помощью орудий. Именно такие данные мы здесь собрали и обсуждали, ибо они нужны в первую очередь для познания процес­са зарождения трудовой деятельности и, следовательно, предыстории антропогенеза вообще.

 




Поиск по сайту:

©2015-2020 studopedya.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.