Размышления о книжном чтении

(сентябрь 1987)

Очевидно, это один из основных законов мироустройства, что с развитием цивилизации, ускорением научно-технического прогресса возрастает и количество тревог, наполняющих каждодневную жизнь человеческую. Так, никогда ранее столь остро, как сегодня, не стояли перед человечеством проблемы войны и мира, защиты окружающей среды, истощения земных недр, демографии и т.д. Из этого же ряда и проблема сохранности духовных, культурных ценностей. В частности, того, что мы называем художественной литературой.

Разумеется, нет никаких оснований бить тревогу: «Художественная литература находится на грани исчезновения», ибо литература, по словам Салтыкова-Щедрина, изъята из законов тления. Тревогу следует бить по поводу уменьшения количества тех, кому эта литература адресована – Читателей. Именно Читателей с большой буквы, а не обыкновенных книгочеев, книгоглотателей, книгокопителей-книгогноителей и иже с ними. Жажду Читателя!- вот о чем мечтает ныне любой из писателей, с удрученностью наблюдающий, как оскудевает поток читательских писем, идущих к нему в ответ на его творчество.

Заявления вроде «Мы – самая читающая страна в мире» здравомыслящего человека мало сегодня утешают. Самая книгопокупающая – да, с этим можно согласиться. Да вот западет ли, более того, попадает ли купленное книжное слово в душу? Пристало ли, пристало ли нам умиляться фразам, что советский, де, читатель читает где угодно: в метро, в автобусе и едва ли не спускаясь с неба на парашюте? К несчастью нашему превеликому, прав и поныне писатель Лев Гумилевский, саркастически заметивший, что «у одних книги заполняют жизнь, у других - только книжные полки».

Много говорится о потребительском отношении к жизни. И в последнее время – все более о потребительстве духовном, в котором главенствует постулат «вбирать , но не отдавать; поглощать, но не усваивать». Оттого и загромождаются современные квартиры штабелями «престижных» книг, в большинстве которых страницы так и остаются «неразрезанными».

Безрадостное это зрелище – видеть «книгогноителя», набирающего в магазине в момент привоза новые книги на руку, что тебе дрова, в охапку. Как-то разговорился с одним из таких книгогноителей, получившим возможность подписаться на поэта начала XIX века Веневитинова, но не знающим, что это за автор. Счастливчик поинтересовался у меня, не сочиняет ли Веневитинов детективов или, на худой конец, фантастику. Услышав в ответ, что не сочиняет, разочарованно вздохнул и пошел отказываться от привалившего было ему счастья.

Но это представитель, так сказать, из низшего ряда рода «книгогноителей». Высший ряд действует более гибко, работая «впрок», «про запас», заготавливая книги, как они благодушно объясняют, для подрастающих чад. Случались разговоры и с такими «запасливыми». Увидев в руках у одного весьма ценную для специалиста по творчеству Достоевского книгу, полюбопытствовал, зачем она ему, в свободное время ничего, кроме журнала «За рулем», не читающему. И услышал лаконичный ответ: «Дочка у меня подрастает, понимаешь». «А сколько дочке лет?» «Три уже. В старших классах, глядишь, Достоевский и понадобится. А у нее уже есть». Вот так. Еще неизвестно, какова будет «мода» через десять-пятнадцать лет, а «одежда» закупается уже сегодня.

Еще «картинка», которой я был свидетелем. В букинистическом магазине на улице Свердлова в Горьком пожилая представительная дама выбирает подарок для своей внучки. Обращается к продавцу: «Ты мне, голубушка, тех выбери, что посвежей выглядят». И показывает при этом на тома серии всемирной литературы. «Голубушка» добросовестно отыскала покупательнице, как соленые огурцы в бочке, три томика в глянцевой суперобложке. Те, что посвежей.

Подобные ситуации в сфере духовного потребительства мы привыкли объяснять стремлением заполнить пустующие полки во входящих в моду мебельных стенках. Несомненно, мода на то, чтобы выглядеть культурным, приобщающимся к духовным ценностям, существует. Но, как любая мода, и она заменится новой. К примеру, мода на личную библиотеку заменится модой на личную видеотеку. Мне почему-то кажется, что именно на видеотеку.

Но не только мода, нет, не только она диктует подобный стиль поведения значительной части читающей публики. Мы отвыкаем от отношения к книге, как к священному предмету, как к таинству, способному просветить во многих вопросах бытия. Мы привыкаем к чтению-отдыху, но не к чтению-работе. Что истинное чтение – тяжелая работа, наверное, нет надобности объяснять. Чтение требует от человека участия всех его чувств, сосредоточенности всего внимания. Если, к примеру, в картине художника мы запросто можем «пропустить» мимо внимания массу деталей и подробностей, то в книге каждое слово требует прочтения, осмысления и прочувствования. В художественном тексте «всякое лыко в строку». И потому книга – удел людей терпеливых.

Мы, сетующие на уменьшение читательской аудитории, слишком легко привыкли говорить: «Книга и другие виды отдыха». И, защищая чтение от других видов времяпровождения, порой необдуманно противопоставляем книгу и телевизор. Книга, де, важнее. А телевизор – еда для ленивого ума. И нельзя, де, допустить, чтобы телевидение вытеснило литературу. Но мыслимо ли такое противопоставление? Не утверждаем же мы, что шуба важнее, чем сундук, эту шубу и всякое другое добро вмещающий. А что есть телевизор, как не своего рода сундук, заключающий всякого рода добро, от которого у нас глаза разбегаются?

В самом деле, разве не всего лишь емкость – телевизор? Емкость, заключающая в себе иллюстрации к разным видам человеческой деятельности. Посредством данной емкости мы имеем возможность приобщиться к делам сограждан, к их искусству, спорту и т.п. Словом, телевидение – явление скорее техническое, служащее пропаганде в том числе и художественной литературы. В этом смысле телевизор и книга - родные братья, поскольку язык общения у них одинаков – слово. Другое дело, что слово с экрана доходит до нас далеко не так, как с книжного листа. Экранное слово сильнее окрашено в цвет времени, в которое оно произносится. Заметьте, как быстро устаревают кинофильмы, но попробуйте назвать лирику средневекового поэта Данте старомодной или уличите в наивности авторов «Дон Кихота» или «Евгения Онегина».

«Вначале было слово»! Именно оно лежит в основе здания всей культуры. Но с читателем сейчас надо что-то делать. Читателя надо готовить, читателя надо растить, растить с пеленок, со слушателя сказок, с составителя из букв первых слов. И главную роль в этом должны сыграть школа и библиотека.

Занимаюсь в порядке духовного, так сказать, наставничества с одним из начальных классов местной школы второй год и вижу: уже сейчас время во многом упущено – еще не умеющий читать первоклашка рискует так никогда и не стать Читателем. Читателем литературы, а не чтива, коим так полна, увы, сегодня российская словесность. Учебная программа построена таким образом, что фактически не делает различия между уроком чтения и, скажем, математики. И там, и там от ученика требуется – знать. На чтении – определенные произведения определенных писателей, на математике – совершенно определенную таблицу умножения и арифметические правила. Но разве может быть одинаково приемлема методика урока математики для урока чтения, для которого важнее, в конечном счете, не знать, но – чувствовать. Нам не дано до конца понять художественное Слово, но дано почувствовать. Увы, уже начальная школа не ориентирует маленького читателя на это.

И детская библиотека, увы, не ориентирует. Какую картину выдачи книг мы имеем? Подобную уроку чтения: «Вам, дети, в первой четверти положено читать от сих до сих, вот ваша полочка. А те книжки, которые на верхней полочке, пока не троньте». И в прокрустово ложе этих нескольких десятков тоненьких хрестоматийных книжиц вынужден вмещаться целый класс, в котором, к примеру, бойко читающему и здраво рассуждающему Саше уже давно можно читать куда более серьезную литературу, чем «Дядя Степа», а неважно читающему Васе пока и «Дядя Степа» впору, да он и сам не возьмет еще того, что взял бы Саша, допусти его к свободному выбору. Вот где отбивается первый вкус к чтению!

На предприятии, где я работаю,- прекрасная библиотека. Предложил своим второклашкам посещать ее. Начали. И открыли поистине «золотую жилу». Здесь им разрешено было брать любую книгу, благо есть что брать и из чего выбирать. Но вскоре последовало оговорное слово строгой тети из школьной библиотеки: «Не ходите, дети, туда. Ходите только сюда». Что теперь делать Саше – срочно сдавать в полюбившуюся библиотеку недочитанного «Сына полка» и брать в энный раз «Дядю Степу»? И этим мы воспитаем любовь к чтению?

Да, в библиотечных делах у нас сегодня далеко не все ладно. Это видно хотя бы из положения дел в главной библиотеке страны – Ленинской, ставшей, по-существу, закрытым для широких читательских слоев книгохранилищем. Об этом неоднократно писала «Литературная газета». А что же в наших, местных библиотеках? Примерно то же самое. Книжный фонд упрятан от читательского ока, общается с фондом лишь библиотекарь. Для читателя, не знающего, какого писателя ему почитать, остается единственное утешение – бедный стеллажик с несколькими десятками книг для «свободного» выбора. То же самое прокрустово ложе! Причем содержимое стеллажика выглядит, как правило, убого и ориентировано на потребителя «легкого чтения», который читает лишь тогда, когда по «телику» ничего интересного не показывают. Как следствие закрытия свободного доступа к книжным полкам – сокращение количества читателей. Лично я с введением этой «прогрессивной формы» библиотечного обслуживания регулярно пользоваться районной библиотекой перестал.

Изоляция читателя от книг, «покупателя» от «товара» сделала библиотеку похожей на магазин, все товары в котором хранятся на складе. Но тогда к чему сама вывеска «Магазин»? Нам предлагают в поисках нужной книги пользоваться «ценником», то бишь, картотекой. Но, боже мой, в каком плачевном состоянии она порой находится и насколько приблизительно отражает движение фонда!

Итак, и взрослая библиотека вывела читателя из живого общения с книгой. Цепь замкнулась. Конечности бедного Читателя спутали вериги табу и ограничений. Дано ли разорвать эту цепь? Этим вопросом я и хотел бы завершить свои невеселые размышления о Читателе и Книге.

(Под заголовком «Легко ли быть читателем?» опубликовано в газете «Ленинская смена», №192, октябрь 1987 г.)

Нужен Учитель!

(1987)

Поиск по сайту: