Вашингтон, округ Колумбия. Октября 1992 года Через полчаса

Октября 1992 года Через полчаса

Если бы еще так же просто можно было бы и с Малдером обойтись!..

Уже через пять минут разговора Скалли чувствовала: еще одно слово, и она набросится на партнера с кулаками. Будет бить, драть ногтями, кусать — лишь бы стереть эту многозначительную ухмылку с его лица. Разумеется, он был бы последним, кому она рассказала бы об этом своем желании. Или хотя бы дала понять, что оно возникло.

— …всего этого недостаточно, чтобы начать расследование! — странно, что приходится объяснять это специальному агенту Фоксу Малдеру! А он сидит и — такое ощущение, что с интересом наблюдает за ходом психологического опыта, скотина. Пиджак на спинке стула, рукава рубашки закатаны, рука небрежно играет карандашом… Ему не надо изображать спокойную уверенность — она у него в крови. И проклятая увлеченность делом, погруженность в проблему по уши. И, вообще, прекрати делать из меня дуру!

— Замечательно, Скалли. Мы с тобой разошлись во мнениях. Не в первый раз и, уверен, не в последний.

Он явно удовлетворен ходом опыта.

— Если бы у нас были доказательства, мы бы…

— Что такое научный подход? Вот, теперь он проанализирует результаты психоэкзерсисов — и все равно останется при своем мнении!

— Стоит тебе задаться нелепым вопросом — и ты уже на полпути к научному открытию…

И в этом весь он — никакой связи с темой разговора. Как же мне убедить его?! Кстати — на столе журнал с очередной «желтой» сенсацией.

— Чем отличается это похищение от дешевой сенсации про… — как там в журнале? — …про столетнюю женщину, родившую ящерицу?

Получил?

— Тем, что ящерица появилась на свет далеко от озера Окабоджи.

— Ока… Как там?

— …боджи. 0-ка-бо-джи.

— И как я должна реагировать на это название?

— Положительно — если любишь ловить форель. И щелкать НЛО.

Есть ли в этом мире хоть что-нибудь, о чем не хранились бы в гигантской свалке под названном «память Малдера» хотя бы обрывочные сведения? А этот невозможный тип уже встает, гасит верхний свет, включает диапроектор… Удивительно, как много можно, при желании, разместить в конуре неотапливаемого подвала ФБР.

— Что значит — «щелкать»? — спросила, не очень-то ожидая ответа.

Так и есть — на стене уже привычное размытое изображение чего-то дисковидно-зуб-чатого, зависшего над деревьями. А он, тоном массачусетского профессора, дает комментарии:

— Четыре визита в августе шестьдесят седьмого года. Один зафиксирован пилотом метеорологической службы. Снимок увеличен с помощью современной свето— и цифровой технологии.

Пилот? Это уж больше похоже на свидетельские показания, заслуживающие внимания.

— Этот снимок сделан пилотом?

— Представь себе — девочкой-скаутом с камерой «Инстаматик». Четверо скаутов из девяти уверяют, что видели нечто странное. Если добавить нилота, то выходит — пятеро свидетелей.

Ну да, именно так он и собирает «объективные наблюдения». Четверо детей и один нилот, явно перебравший в тот день лишку. Какие еще подробности припасены у Призрака в жилетном кармане

— ВВС заявили, что это метеозонд. Но в тот день никто, нигде — в радиусе семисот миль — не запускал ни одного метеозонда. Прочти имена девочек-скаутов.

И подсовывает архивную распечатку. Почитать? Пожалуйста.

— Лайза Терелл, Бонни Винстоун, Дорин Макалистер, Дарлен Моррис.

И к чему это?

А Малдер уже стоит у импровизированного экрана, на который спроецирована та самая злополучная вырезка — «Подросток похищен…» — и подчеркивает ручкой двухдюймовые буквы в центре статьи. Имя матери похищенного ребенка. Дарлен Моррис.

— Та самая Дарлен Моррис! Что ж. Пока он победил. Придется лететь в Сиу-Сити.

Дом Дарлен Морррис

Сиу-Сити, Штат Айова

Октября 1992 года 11:10

Последние сутки сильно измотали меня — перелеты, пересадки, региональное отделение ФБР, местная служебная машина, поиски дома Моррис. Почему никому не пришло в голову сделать прямой рейс — ну, пусть чартерный «Вашингтон — Дом Дарлен Моррис»?

А Малдеру — хоть бы хны. Нет, все же интересно было бы хоть раз взглянуть на мир его глазами. Может, его занимает большая спутниковая «тарелка», угнездившаяся на газоне? Или он присматривается к давно ждущим краски деревянным стенам особнячка семейства Моррис? Или, может быть… Нет все равно не угадать.

Да и работать нора. Пришли. Малдер уже стучит в дверь.

Открывает не очень молодая и не очень красивая женщина, явно — хозяйка дома Удивленно-вопросительно смотрит на пришельцев.

— Мисс Дарлен Моррис? Агент Дэйна Скалли. А это — агент Фокс Малдер. Мы вчера звонили вам…

Лицо хозяйки проясняется, расцветает смущенной улыбкой — и сразу становится гораздо симпатичнее.

— Пожалуйста, проходите.

Прикрывает дверь, суетится, не знает, куда деть руки. Левая перебинтована — видимо, ожог все не сойдет. И говорит, говорит — как напроказившая школьница, а впрочем, может, она таковой себя и ощущает.

— …я знала — стоит только погромче крикнуть, как тут же кто-то откликнется.

И журналисты мне так говорили. Обязательно кто-нибудь должен услышать и помочь. Но я никак не ожидала, что это будет ФБР…

Проводит дорогих гостей в комнату, делает неловкий жест здоровой рукой, вроде как приглашая к экскурсии, натыкается взглядом на сына, сосредоточенно рисующего что-то за столом.

— Это — мой Кевин. Кевин, поздоровайся!

Такая знакомая и привычная ситуация. Была бы привычной, если бы не реакция Кевина. Точнее, отсутствие какой бы то nil было реакции. Он даже не вздрогнул от звука материнского голоса. Не поднял взгляда, не оторвал карандаша от бумаги. Очень сосредоточенный мальчик.

Зато реакция мисс Моррис на непослушного малыша понятна и предсказуема — она смущается еще больше и стремится хоть чем-то загладить неловкость:

— Хотите кофе? — И ведет гостей на кухню, поить местной сиу-разновидностью кофе вприкуску с яблочным пирогом по рецепту из любимого журнала. И правильно, под кофе исповедоваться легче.

Иду за хозяйкой, в уверенности, что Малдер, как обычно, шагает сразу следом, как вдруг ощущаю за спиной какую-то пустоту, провал, вакуум… Что такое?! Озираюсь —оказывается, Малдер вовсе не пошел на кухню, a стоит в комнате возле камина. Рассматривает галерею фотографий на каминной полке.

Он не замечает моего возвращения, а может, оно ему и безразлично. Всматривается в снимки разных лет. Девочка-скаут Дарлен Моррис. Дарлен с маленькой дочкой, Дарлен с подросшей дочкой и маленьким сыном, Кевин и Руби вдвоем… Наверное, отец очень любил свою семью, раз позволил создать эдакий иконостас, без единого собственного изображения. За что, по-видимому, и поплатился… Взгляд Малдера застывает на фотографии Руби в возрасте лет тринадцати. Обычная симпатичная светловолосая девчушка. Фокс смотрит и смотрит на нее, прямо въедается и фотографию. Чем она его так приворожила?

И внезапно Скалли поняла — чем. И вспомнила, кого так напоминает ей эта девочка на фотографии.

Не может быть! Хотя почему не может?

У похожих людей и судьбы должны быть схожими. Разве ты уже поверила в это безумие с инопланетными похищениями? А что же тогда случилось? Вот с этим-то и надо разобраться! Хм! «Не могли ли личные переживания Малдера сказаться на его профессиональных суждениях?» Он, могли, еще как могли. А может, оно и к лучшему?

И Дэйна тряхнула головой, разгоняя сумятицу противоречивых мыслей и одновременно распушив волосы. Одернула жакет и догнала Дарлен Моррис. Краем глаза она видела, что Малдер уже чуть ли не гладит приглянувшееся фото — то ли жалея пропавшую девушку, то ли считывая экстрасенсорную информацию. С него станется. Ну и пусть. Насмотрится — придет.

Кофе и Малдер подоспели почти одновременно. А за ними последовала исповедь.

— Иногда по утрам мне не хочется вставать… — обе руки, и забинтованная, и здоровая, натруженная рука матери-одиночки, оглаживают кофейную чашку. — И Кевин ведет себя как-то странно… — глоток кофе, чтобы продлить неловкую паузу. — Я в отчаянии… — и внезапно — твердо, как сокровенное: — Я хочу, чтобы моя девочка вернулась!

Ну ладно, Малдер сейчас — не боец. Он заворожен своей сказочной теорией и думает только о ней. Мое же дело — отмести все банальные земные подозрения.

— Мисс Моррис, во время развода не было спора о детях?

— Чарльз тут совершенно ни при чем.

— Откуда такая уверенность?

— Потому что я знаю совершенно точно, что случилось. Я не в первый раз с этим сталкиваюсь…

Ах, вот в чем дело… Малдер, естественно, вскидывается, как спаниель при звуке охот ничьего рога.

— Лето шестьдесят седьмого, лагерь девочек-скаутов… — полувопросительно-полуутвердительно, как бы приглашая продолжить затронутую тему.

— Откуда вы знаете?

Она и в самом деле забыла, что на дворе конец двадцатого века?

— Вы зарегистрированы в Центре изучения НЛО в Ивинстоуне, Иллинойс.

— Правда?

Ну и клуша… А из Малдера истекают терпение и всепонимание. У него, кажется, впереди вечность.

— Да… Летчик метеорологической службы видел то же самое в том же месте и в тот же день и час.

Дарлен вдруг понимает, что ее — ее! слушают. Что ей — ей! — верят. Вот он, ее защитник и спаситель. Вот она, ее последняя надежда!

— Они забрали ее, ведь так, мистер Малдер?!

Но спаситель не хочет примерять на себя эту ответственную роль. Он спокойно продолжает раскручивать спираль расспросов.

— Вы сказали, что Кевин был с вами в ту ночь.

— Он ничего не видел, он спал! Умоляющий взгляд…

— Можно я с ним поговорю?

Скалли внезапно поймала себя на безумной мысли: «Будь я на ее месте, то в ответ на такой его взгляд я бы…» И испугалась своей фантазии.

Дарлен Моррис, разумеется, не устояла. Утвердительно кивнула.

— Спасибо.

Это большое умение — искренне благодарить за вещи, которые для тебя сами собой разумеются…

А Дарлен переключилась на Скалли, явно ощущая разницу в ее и Малдеровском восприятии происходящего.

— Знаете, я многим рассказывала эту историю, в газете, в полиции… И мои собеседники всегда смотрели на меня так же, как вы сейчас.

Это должно было бы прозвучать осуждающе. Но Скалли не слышала и не видела измученную женщину, пытаясь сквозь нее рассмотреть, что делает в комнате Малдер.

Фокс подходит к сидящему на полу мальчику. Сейчас спецагент — сама мягкость. Эдакое воплощение абсолютной спокойной отеческой силы.

— Привет. Не возражаешь, если я посижу? — малыш не отрывает неподвижного взгляда от телевизора, по которому — одни помехи, сплошной белый шум. Но Малдеру ответ и не нужен. — Спасибо. — Пауза. Поиск темы для беседы. — Мама говорит, что тебя мучают кошмары…

— Наверное… Отреагировал!

— А не хочешь рассказать мне о них? Молчаливое покачивание головой.

— Ладно. — Подход неудачен. Найдем другой. Обращает внимание на лист в его руках. — А что ты делаешь? Рисуешь? — Кивок. — Можно посмотреть? — Ручки доверчиво протягивают бумагу старшему. — Спасибо.

А на листе — неровными детскими каракулями странный, неуместный, непонятный, невозможный числовой ряд:

И так далее — почти на треть страницы Видимо, недоумение Малдера достаточно красноречиво, потому что мальчик вдруг — впервые — заговаривает сам:

— Это идет оттуда.

И указывает пальчиком куда-то в верхний левый угол шумящего экрана.

— Из телевизора?

Еще один красноречивый кивок, но уже — как своему, как приобщенному.

Числовой ряд из телевизора, не настроенного ни на один канал?! Все страньше и страньше… Есть над чем задуматься.

Поиск по сайту: