Поводы и основания к возбуждению уголовного дела. Порядок регистрации, учета сообщений о преступлениях и их рассмотрение

В первой главе, говоря об общих положениях уголовного преследования, мы не раз отмечали, что возбуждение уголовного дела есть его первоначальный этап. Оно охватывает процессуальные действия по установлению основания для возбуждения уголовного дела и принятию законного решения об этом. То, что осуществление уголовного преследования по фактам очевидных преступлений начинается с момента возбуждения уголовного дела в отношении конкретных лиц, не вызывает сомнений и находит свое подтверждение в самом законодательстве в виде положений: «Решение по вопросу о возбуждении уголовного дела в отношении судьи...» (ч. 3 ст. 16 Закона РФ от 26 июня 1992 г. № 3132-1 (ред. 15.12.2001) «О статусе судей в Российской Федерации»), «возбуждение против них (имеются в виду прокурор и следователь прокуратуры) уголовного дела...» (ст. 42 Закона РФ от 17.01.1992 № 2202-1 (ред. от 22.08.2004) «О прокуратуре Российской Федерации) и т. д.

О том же говорят закрепленные в ст. 31, 33-38 Модельного УПК, ст. 20-25, 27, 28 УПК РФ положения относительно начала (возбуждения), осуществления и прекращения уголовного преследования, а также отказа от него. По смыслу названных норм компетентные органы или их должностные лица обязаны возбудить уголовное преследование (производство), получив сведения о готовящемся или совершенном преступлении, либо непосредственно обнаружив соответствующее преступное событие. Думается, такой же позиции придерживается Конституционный Суд РФ, поскольку употребляет выражение «возбуждение уголовного преследования, формулирование обвинения и его поддержание перед судом»1, т. е. не отождествляет понятия «возбуждение уголовного преследования» и «формулирование обвинения» (как известно, первым актом обвинения является постановление о привлечении лица в качестве обвиняемого). Более того, Конституционный Суд считает, что «актом возбуждения уголовного дела начинается публичное уголовное преследование от имени государства в связи с совершенным преступным деянием и создаются правовые основания для последующих процессуальных действий органов дознания, предварительного следствия и суда»2.

Следовательно, возбуждение уголовного дела является начальным этапом уголовного преследования, в ходе которого устанавливаются поводы и основание для возбуждения уголовного дела, в том числе достаточность данных, указывающих на признаки преступления, их юридическая квалификация, обстоятельства, исключающие возбуждение уголовного дела, а также принимаются меры по установлению события преступления, закреплению его следов, обеспечению последующего расследования и рассмотрения дел в соответствии с установленной законом подследственностью, подсудностью и т. п.

Возбуждение уголовного дела служит правовым основанием для применения предусмотренных законом мер процессуального принуждения и производства всех следственных действий, входящих в содержание уголовного преследования. Только после возбуждения уголовного дела дознаватель, следователь или прокурор вправе принимать меры по установлению события преступления и изобличению виновных, в той числе принимать решения и производить обыски, выемки, задержание подозреваемого, вызывать лиц для допроса в качестве свидетелей, потерпевших и т. д.

Стадия возбуждения уголовного дела является процессуальной гарантией обоснованного уголовного преследования для одних и отказа от уголовного преследования и освобождения от наказания - для других. Это еще раз подтверждает, что уголовное преследование нагинается вскоре после момента полугения сообщения о преступлении, вопреки мнению отдельных авторов1. Нам также представляется неверной точка зрения тех авторов, настаивающих на необходимости ликвидировать стадию возбуждения уголовного дела, поскольку тогда, по их мнению, заявитель будет выступать «не бесправным просителем, а лицом, приводящим в движение механизм уголовного преследования»2. (Хотя он это и так делает, к примеру, по делам частного обвинения.)

«Возбуждение уголовного процесса - писал известный русский юрист В. К. Случевский, - сопряжено со многими тяжкими для интересов частных лиц последствиями, потому оказывается необходимым не возбуждать судебного производства прежде, чем не будут обнаружены признаки преступности»3.

Ввиду вышесказанного мы не будем подробно останавливаться на вопросах приема и проверки сообщений о преступлениях - поводов для возбуждения уголовного дела, тем более что это не соответствует целям настоящего исследования, а в УПК РФ и в ведомственных нормативных актах1 они достаточно подробно урегулированы. Скажем только, что в задачи предварительной проверки входит получение достаточных данных, указывающих на признаки преступления, либо установление отсутствия таковых2. Проведение проверки в целях полного раскрытия преступления, установления лица, совершившего его, является недопустимым, так как означает неправомерное расширение предмета доказывания в этой стадии и подмену его предметом доказывания стадии предварительного расследования'. В задачу деятельности по рассмотрению заявлений и сообщений входит установление лишь основания для возбуждения уголовного дела.

Вопросы, связанные с основанием для возбуждения уголовного дела, и сегодня представляют значительный теоретический и практический интерес, поскольку до сих пор УПК РФ не внес каких-либо изменений в соответствующее понятие (наличие достаточных данных, указывающих на признаки преступления). Говоря об основании для возбуждения уголовного дела, на наш взгляд, следует различать два аспекта этого вопроса. Речь идет, с одной стороны, о признаках преступления в событии, ставшем известным органу дознания, дознавателю, следователю или прокурору, а с другой - о налигии достатогных данных, позволяющих в каждом конкретном случае обоснованно решить вопрос о возбуждении уголовного дела. Иными словами, говоря об основании для возбуждения уголовного дела, мы некоторым образом пытаемся определить «содержательные» пределы уголовного преследования - круг обстоятельств, необходимых для его начала. В связи с этим рассмотрим подробнее вышеназванные аспекты.

Налигие признаков преступления. УПК РФ, так же как и УПК РСФСР, требует возбуждать уголовное дело только при наличии признаков преступления. Представляется необходимым сразу отметить, что понятия «признаки преступления» и «состав преступления» не тождественны. Неслучайно законодатель не пошел по пути перенесения в УПК РФ ст. 96 УПК РСФСР 1923 г., в которой говорилось о том, что уголовное дело возбуждается при наличии поводов и при наличии в заявлении указаний на состав преступления. Толкование понятий «указания на состав преступления» и «достаточные данные, указывающие на признаки преступления» приводит к выводу, что если в первом случае мысль законодателя могла быть воспринята только как требование понимать под основанием для возбуждения уголовного дела наличие всех четырех элементов состава преступления (объекта, объективной стороны, субъекта, субъективной стороны), то из текста ст. 140 УПК РФ такого вывода сделать нельзя. Часть вторая ст. 140 УПК РФ может быть истолкована лишь в том смысле, что для возбуждения уголовного дела достаточно наличия одного или нескольких признаков состава преступления, но присутствие их всех отнюдь не обязательно.

В теории и на практике иногда утверждается, что для возбуждения уголовного дела необходимо наличие каждого из элементов состава преступления1, на этом же основываются и некоторые ведомственные акты. Например, «основанием для привлечения к уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного Уголовным кодексом Российской Федерации»2. Однако содержание данных положений противоречит УПК РФ. В этом смысле довольно интересным и спорным представляется п. 4.1.3 Инструкции по организации взаимодействия подразделений и служб органов внутренних дел в расследовании и раскрытии преступлений, утвержденной приказом МВД РФ от 20 июня 1996 г. № 334, где отмечается: «Критерием оценки готовности оперативных материалов для возбуждения уголовного дела является наличие в них достаточных данных, указывающих на признаки преступления, в том числе: время, место и способ совершения, ущерб, конкретные обстоятельства, сведения о лицах, пригастных к преступлению (курсив наш. - Ю. К.)»1. Иными словами, данная инструкция говорит о том, что для возбуждения уголовного дела необходимо наличие как факультативных признаков объективной стороны, так и каких-либо сведений о субъекте преступления, с чем очень трудно согласиться. Подобный подход уже подвергался критике в изданиях прежних лет2. Не изменилась его оценка и в современных условиях. Расширение объема сведений, подлежащих установлению в рамках той или иной организационно-правовой формы первоначальных действий, предпринимаемых при получении сведений о преступлении, оборачивается выходом за рамки тех задач, которые стоят перед ними. В связи с этим следует согласиться с мнением авторов, которые считают, что в стадии возбуждения уголовного дела нельзя требовать установления всех признаков состава преступления - объекта, объективной стороны, субъекта и субъективной стороны, - поскольку они подлежат установлению в стадии предварительного расследования3.

Для возбуждения уголовного дела необходимы лишь такие данные, которые свидетельствуют о наличии самого события преступления, а это означает, что основание для возбуждения уголовного дела образуют сведения об объекте и объективной стороне состава преступления. В этих случаях уголовное дело возбуждается по факту события преступления (т гет). Однако это вовсе не говорит о ненужности субъективной стороны и субъекта для определения основания к возбуждению уголовного дела, поскольку для некоторых преступлений наличие субъекта обязательно, ибо в них присутствует специальный субъект, без которого невозможно возбудить уголовное дело. К числу подобных преступлений можно отнести такие, как получение взятки, воспрепятствование законной предпринимательской деятельности, злостное уклонение от уплаты средств на содержание детей или нетрудоспособных родителей, халатность, незаконное освобождение от уголовной ответственности и др. В указанных случаях уголовное дело чаще всего возбуждается в отношении конкретного лица (т регзопат). Кроме того, существуют случаи возбуждения уголовного дела в отношении конкретного лица, специально указанные в законе. В частности, это имеет место по уголовным делам, указанным в ч. 3 ст. 150 УПК РФ (по которым производится дознание), по делам, возбуждаемым в отношении лиц, указанных в ч. 2 ст. 3 и ст. 447 УПК РФ, по делам частного обвинения, а также в случаях, когда деяние, предусмотренное главой 23 Уголовного кодекса Российской Федерации, причинило вред интересам исключительно коммерческой или иной организации, не являющейся государственным или муниципальным предприятием, и не причинило вреда интересам других организаций, а также интересам граждан, общества или государства.

Правильное определение круга отдельных признаков преступления зависит и от конкретных особенностей каждого преступного деяния. Отсюда ясно, что установления соответствующих признаков преступления, достаточных для законного и обоснованного возбуждения уголовного дела по одному виду преступления, может оказаться совершенно недостаточно для принятия такого решения в отношении другого преступления. Кроме того, вряд ли можно учесть всю совокупность признаков, объективно присущих всей массе преступных деяний в одной или нескольких нормах. Отсюда - невозможно привести в законе строго определенный и законченный перечень признаков преступления, само наличие которых неизбежно вызовет принятие решения о возбуждении уголовного дела и, в свою очередь, уголовного преследования.

Налигие достатогных данных. Необходимым элементом основания к возбуждению уголовного дела является наличие достаточных данных, на основе которых устанавливаются признаки преступления.

Понятие «данные», по мнению М. Н. Меликяна, является определенным и соответствует термину «сведения»1. А вот понятие «достаточные» носит оценочный характер, поэтому законодателем не определено. Оценочными, как известно, являются относительно определенные понятия, содержание которых выявляется с учетом конкретных обстоятельств2.

Для установления основания к возбуждению уголовного дела в уголовном процессе достаточно предварительного, вероятностного вывода о соответствующих фактах. Но его нельзя смешивать с тем предположением о преступлении, которое имеется в поводах для возбуждения уголовного дела. Повод - это кроме всего прочего еще и предположение (часто категорическое утверждение), исходящее от лица, которое в большинстве случаев не уполномочено решать процессуальные вопросы. Когда же речь идет об основании для возбуждения уголовного дела, то имеется в виду вывод, который делает должностное лицо в результате внимательного анализа объективных данных, имеющихся в первичном материале или добытых в ходе его проверки3. В связи с тем, что проверка сообщений в каждом случае обязательна, достаточность будет определяться через данные этой проверки.

Например, материалами, на основании которых должностное лицо правоохранительного органа может сделать вывод о достаточности данных, будут:

1) заявление (должно говорить о преступлении, но согласно УПК РФ оно в любом случае подлежит проверке);

2) протокол осмотра места происшествия (в нем должны подтвердиться объект и объективная сторона состава преступления);

3) протокол освидетельствования (в котором отражены следы преступления, состояние потерпевшего и т. д.);

4) акт ревизии (в нем должна отобразиться, допустим, какая-либо недостача);

5) объяснения очевидцев (в них должны содержаться конкретные сведения о совершенном преступлении);

6) докумены, истребованные у граждан и должностных лиц, и т. д.

Однако существуют случаи, когда при наличии объективных данных о признаках преступления следователь не может принять решения о возбуждении уголовного дела. Так, например, в УК РФ содержится глава 23 «Преступления против интересов службы в коммерческих и иных организациях», где законодатель установил определенные процессуальные условия применения уголовно-правовых норм (здесь и далее мы их называем процессуальными предпосылками уголовного преследования. - Ю.К.).

Если деяние, предусмотренное ст. 201-204 УК РФ, причинило вред интересам исключительно коммерческой организации, не являющейся государственным или муниципальным предприятием, уголовное преследование осуществляется по заявлению руководителя этой организации или с его согласия (примечание 2 к ст. 201 УК РФ, ст. 23 УПК РФ)1. Если же деяние, предусмотренное теми же статьями, причинило вред интересам других организаций, а также интересам граждан, общества или государства, уголовное преследование осуществляется на общих основаниях (примечание 3 к ст. 201 УК РФ).

Ограничившись только констатацией данных норм, скажем, что в теории до сих пор (с момента принятия УК РФ прошло уже более 7 лет) нет однозначного понимания правовой природы этих процессуальных правил. Одни ученые, например И. А. Клепицкий, утверждают, что в примечаниях к ст. 201 УК РФ «определены особые процессуальные предпосылки уголовного преследования лица, совершившего преступление, предусмотренное в главе 23 УК»2. Другие, например А. М. Яковлев, характеризуют примечание 2 к ст. 201 УК РФ как «отказ от принципа публичности уголовного преследования в отношении лиц, выполняющих управленческие функции коммерческой организации, не являющейся государственным или муниципальным предприятием»1, который выражается в том, что в указанном случае уголовное преследование осуществляется по заявлению руководителя этой организации или с его согласия. Однако и те, и другие воздерживаются от процессуальной характеристики данной нормы.

Более категоричен в этом плане А. Д. Прошляков: «Примечания 2 и 3 к ст. 201 УК РФ - это чисто уголовно-процессуальные нормы, по воле законодателя расположенные в материальном уголовном законе»2, однако в связи с этим, по его мнению, возникает ряд проблем процессуального характера:

1. В УПК РФ введено правило о привлечении к уголовному преследованию по заявлению руководителя частной организации (коммерческой или иной) или с его согласия3, при этом в законе ничего не сказано ни о форме такого заявления, ни о сроках его подачи, ни о порядке рассмотрения.

2. Согласие на привлечение к уголовному преследованию известно действующему уголовно-процессуальному законодательству, но оно касается отдельных категорий лиц (депутаты Государственной Думы, члены Совета Федерации и др.) и испрашивается, как правило, у соответствующего государственного органа. В данном случае согласие требуется получить у частного лица, но законом опять-таки не определены ни сроки, ни порядок, ни форма получения такого согласия.

3. Нельзя исключать случаи отзыва заявления или аннулирования согласия на привлечение лица к уголовному преследованию. О них УПК РФ умалчивает.

4. Отзыв заявления или аннулирование согласия на привлечение лица к уголовному преследованию может быть следствием понуждения со стороны заинтересованных лиц. Думается, что следует согласиться с мнением А. Ю. Чупровой о том, что «отказ от привлечения виновного к уголовной ответственности со стороны собственника или организации должен быть добровольным, т. е. выражать действительно их волю. Если отказ потерпевшего был вынужденным, совершенным под влиянием принуждения, уголовное дело должно быть возбуждено»1. А следовательно, сделанное нами ранее предложение об отнесении ст. 201-204 УК РФ к делам частного обвинения находит еще один аргумент в свою пользу.

5. Вполне возможны случаи совершения преступлений, предусмотренных нормами главы 23 УК РФ, в соучастии. Тогда руководитель пострадавшей организации получает возможность по своему усмотрению потребовать привлечения к уголовному преследованию неугодных ему лиц, и закрыть глаза на содеянное другими, так как по его воле соучастники превращаются из обвиняемых в свидетелей и не несут ответственности за дачу заведомо ложных показаний, если они, конечно, воспользуются закрепленным в ч. 1 ст. 51 Конституции РФ правом не свидетельствовать против себя самого, своего супруга или своих близких родственников.

6. Лицо, совершившее какое-либо из преступлений, предусмотренных ст. 201-204 УК РФ, может причинить вред нескольким коммерческим организациям одновременно. В таком случае заявление о привлечении данного лица (лиц) должно быть отобрано от руководителей каждой из этих организаций. Если же их мнение на этот счет разделятся, то из обвинения, очевидно, должно быть исключено указание на причинение вреда тем организациям, руководители которых сочли ненужным привлекать виновного к уголовной ответственности.

7. В законе заложен и некий парадокс в отношении преступлений, предусмотренных ст. 201-204 УК РФ. Если соответствующее преступление было совершено руководителем той организации, которой оно причинило вред, то получается, что он должен дать согласие на привлечение к уголовной ответственности самого себя, а в случае коммерческого подкупа - еще и того лица, которое незаконно выплатило ему вознаграждение. В литературе предлагается решать этот вопрос следующим образом: «В рассматриваемой ситуации участники или акционеры организации в установленном законом и учредительными документами порядке должны назначить новое лицо, которое будет представлять их интересы. И уже этот руководитель будет, таким образом, вправе сделать соответствующее заявление от имени юридического лица»1. Однако нам представляется, что навряд ли такое предложение практически применимо. В действительности простые участники юридического лица очень редко меняют своего руководителя с целью привлечения последнего к уголовному преследованию.

Таким образом, на приведенном примере мы убедились, что помимо поводов и основания для возбуждения уголовного дела для возбуждения уголовного преследования необходимы еще и процессуальные предпосылки, т. е. осуществление ряда процессуальных действий по приготовлению к уголовному преследованию. О том, что это не частный случай, свидетельствует тот факт, что в отношении отдельных категорий лиц существует особый порядок по привлечению к уголовному преследованию (истребование согласия о привлечении к уголовной ответственности у соответствующих органов и должностных лиц и т. п. процедуры). Это, в частности, касается лиц, обладающих правом дипломатической неприкосновенности (по просьбе или с согласия этих лиц, которое испрашивается через МИД РФ)2, а также отдельных категорий лиц, указанных в ст. 447 УПК РФ.

Затрагивая данный вопрос, хотелось бы сразу отметить, что раздел XVII и гл. 52 УПК РФ точнее было бы назвать «О гарантиях неприкосновенности отдельных категорий лиц». Это соответствовало бы ее содержанию. Ведь что такое неприкосновенность? На первый взгляд, неприкосновенность - это освобождение отдельных категорий лиц от уголовной ответственности. Однако согласно Конституции РФ никто не может быть освобожден от уголовной ответственности в связи с занимаемой должностью. Неприкосновенность означает лишь усложненный порядок привлечения к уголовной ответственности и усложненный порядок принятия решения о производстве процессуальных действий в отношении отдельных категорий лиц - не только в отношении депутатов Государственной Думы и членов Совета Федерации, но и Президента РФ, Уполномоченного по правам человека Российской Федерации, судей... В подтверждение нашей точки зрения приведем формулировку правовой позиции Конституционного Суда РФ: «Неприкосновенность (парламентский иммунитет) - один из основных элементов статуса парламентария, важнейшая правовая гарантия его деятельности; она имеет публично-правовой характер и призвана служить публичным интересам, обеспечивая повышенную охрану законом личности парламентария в силу осуществляемых им государственных функций, с тем чтобы оградить его от необоснованных преследований, способствовать беспрепятственной деятельности парламентария и тем самым - парламента, их самостоятельности и независимости»1.

гласно доктрине международного права отказ может быть получен как от самого аккредитующего государства в лице его компетентных органов, так и через главу дипломатического представительства, который в качестве органа представляемого государства вправе сделать соответствующее заявление, которое будет формой выражения аккредитующим государством отказа от иммунитета того или иного члена дипломатического персонала» (см : Ага-ев Ф. А., Галузо В. Н. Иммунитеты в российском уголовном процессе. М., 1998. С. 43). Однако как быть в случае совершения противоправного деяния самим главой дипломатического представительства? Видимо, отказ от его иммунитета должен быть получен исключительно от представляемого им государева, поэтому, по нашему мнению, ч. 2. ст. 3 УПК РФ должна быть приведена в соответствие с нормами Венской конвенции о дипломатических сношениях от 18.04.1961.

В действующем законодательстве нормы, устанавливающие особенности производства по уголовным делам, и нормы, определяющие порядок принятия решения о проведении процессуальных действий в отношении отдельных категорий лиц, разбросаны по разным законам. Это, например, и Закон о статусе члена Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы, и Федеральный конституционный закон об Уполномоченном по правам человека, это и Закон о статусе судей, и Закон о гарантиях Президенту, прекратившему исполнение своих полномочий, и членам его семьи.

Конечно, неплохо было бы свести все эти нормы воедино, скажем, в рамках Уголовно-процессуального кодекса РФ. Это особенно актуально в свете постановления Конституционного Суда Российской Федерации, где заложена следующая правовая позиция: «Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации как систематизированный свод правовых норм, во взаимосвязи и содержательном единстве регулирующих уголовное судопроизводство в целом и отдельные его части, этапы, стадии, институты - с учетом их общих свойств, специфических черт и проявлений, - призван обеспечить единообразие и согласованность нормативно-правовых установлений и складывающейся на их основе правоприменительной практики, чем и обусловливается закрепление приоритета данного Кодекса в качестве закона, регулирующего производство по уголовным делам... С учетом требований Конституции Российской Федерации и решений Конституционного Суда Российской Федерации положения частей первой и второй статьи 7 УПК Российской Федерации закрепляют приоритет Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации перед другими обычными федеральными законами лишь постольку, поскольку уголовно-процессуальным законом в Российской Федерации является именно данный Кодекс (статьи 2-4 УПК Российской Федерации) - подобно тому, как уголовным законом является Уголовный кодекс Российской Федерации (часть первая статьи 3 УК Российской Федерации, пункт 57 статьи 5 УПК Российской Федерации), - и поскольку другими федеральными законами, как относящимися к иным отраслям законодательства, не должно - исходя из закрепленного в уголовно-процессуальном праве принципа законности при производстве по уголовному делу и очерченного в самом Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации предмета регулирования - осуществляться регулирование именно уголовно-процессуальных по своей правовой природе отношений. Таким образом... положения о приоритете Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации перед иными федеральными законами и нормативными правовыми актами - по их смыслу в системе действующего правового регулирования - не подразумевают разрешение возможных коллизий между данным Кодексом и какими бы то ни было федеральными конституционными законами и распространяются лишь на случаи, когда положения иных федеральных законов, непосредственно регулирующие порядок производства по уголовным делам, противоречат Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации»1. Но разработчики УПК РФ почему-то перенесли в него только часть процессуальных положений из вышеназванных федеральных законов, а о другой части почему-то не вспомнили.

Так, решение о возбуждении уголовного дела в отношении зарегистрированного кандидата в Президенты РФ или о привлечении его в качестве обвиняемого согласно п. 8 ч. 1 ст. 448 УПК РФ принимает Генеральный прокурор РФ. Часть 6 ст. 42 Федерального закона от 10.01.2003 № 19-ФЗ «О выборах Президента Российской Федерации»1, устанавливающая иной порядок возбуждения уголовного дела в отношении зарегистрированного кандидата в Президенты РФ (с согласия Генерального прокурора РФ), в силу своего несоответствия УПК РФ применяться не может.

Установленный Федеральным конституционным законом от 28.06.2004 № 5-ФКЗ «О референдуме Российской Федерации»2 по рядок привлечения к уголовной ответственности членов комиссий референдума с правом решающего голоса и статус членов комиссийреферендума с правом совещательного голоса определяется законо

дательством Российской Федерации о выборах и референдумах. Согласно ч. 18 ст. 29 Федерального закона от 12.06.2002 № 67-ФЗ (ред.от 22.08.2004) «Об основных гарантиях избирательных прав и права

на участие в референдуме граждан Российской Федерации»3 член комиссии с правом решающего голоса не может быть привлечен к уголовной ответственности, подвергнут административным наказаниям, налагаемым в судебном порядке, без согласия прокурора субъектаРоссийской Федерации, а член Центральной избирательной комиссии

Российской Федерации с правом решающего голоса, председательизбирательной комиссии субъекта Российской Федерации - без согласия Генерального прокурора Российской Федерации, что противоречит п. 12 ч. 1 ст. 448 УПК РФ. (Хотя если прокурор принимает такоерешение, то он автоматически дает на него согласие. - Ю. К.) Тем неменее Федеральный закон от 12.06.2002 № 67-ФЗ (ред. от22.08.2004) имеет большую юридическую силу (более специальныйи более поздний, носит бланкетный характер), нежели УПК РФ, поэтому, по логике того же Конституционного Суда РФ, в тексте УПКРФ необходимо продублировать положение указанного закона обособом порядке привлечения указанных лиц к уголовному преследованию.

Интерес представляет также то обстоятельство, что Федеральный закон «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», вступивший в силу одновременно с УПК РФ, сразу стал ему противоречить в части установления для адвокатов изъятий из общего порядка судопроизводства, поскольку ст. 8 данного Федерального закона трактует иммунитет адвоката в сфере уголовного судопроизводства шире, чем гл. 52 УПК РФ.

Однако, несмотря на все вышеизложенное, по нашему мнению, необоснованно среди российских граждан выделяется круг лиц, на которых действие уголовно-процессуального закона распространяется не в полной мере, вопреки закрепленному в ст. 19 Конституции РФ принципу равенства всех перед законом и судом. Часть установленных для этих лиц исключений носит конституционный характер, другая же не имеет под собой необходимой правовой базы, поскольку не предусмотрена Конституцией РФ. В связи с этим законность предоставления уголовно-процессуальных иммунитетов, в частности, Президенту, прекратившему исполнение своих полномочий, Председателю Счетной палаты, его заместителю, аудиторам Счетной палаты РФ, депутатам законодательного (представительного) органа государственной власти субъекта Российской Федерации, депутатам, членам выборного органа местного самоуправления, выборным должностным лицам органа местного самоуправления и адвокатам вызывает серьезные сомнения. С другой стороны, наличие иммунитетов в сфере уголовного судопроизводства у следователей, прокуроров и иных должностных лиц даже не поставлено законодателем в зависимость от осуществления ими своих служебных обязанностей.

Следует также отметить, что отсутствие заключения, например, Верховного Суда РФ о наличии в действиях депутата Государственной Думы или члена Совета Федерации признаков преступления или отказ соответствующей палаты Федерального Собрания дать согласие на лишение неприкосновенности является основанием, исключающим уголовное преследование этого лица, однако сам по себе депутатский иммунитет нисколько не мешает возбудить уголовное дело или продолжать расследование по делу в отношении соучастников, если они были1.

В данном случае представляется целесообразным квалифицировать действия соучастников по группе лиц, так как общественная опасность преступления возрастает не оттого, что кто-то из участников обладает признаками субъекта, а кто-то нет, а в результате объединения усилий этих лиц в достижении преступной цели. Между тем в судебной практике встречается значительное количество случаев, когда перед судом предстает лишь один субъект, обвиняемый в групповом совершении преступления, поскольку другие участники не установлены или неизвестно их местонахождение. Однако подобное решение вопроса противоречит ст. 35 УК РФ, в которой разъясняется с позиций соучастия, какие преступления следует считать совершенными группой лиц или группой, действующей по предварительному сговору. Поэтому логичным будет внести изменения в статьи Особенной части УК РФ, изложив указанные квалифицирующие признаки в следующей редакции: «совершенное групповым способом», тем более что законодатель раз уже употребил данный признак - в ч. 1 ст. 64 УК РФ. Такой же точки зрения придерживаются, например, Р. Р. Галиакбаров, Т. В Кондрашова. Подобные разъяснения давал, в частности, Пленум Верховного Суда РФ (РСФСР) и СССР. (См. подробнее, например: Галиакбаров Р. Как квалифицировать убийства и изнасилования, совершенные групповым способом // Российская юстиция. 2000. № 10; Кондрашова Т. В. Проблемы уголовной ответственности за преступления против жизни, здоровья, половой свободы и половой неприкосновенности. Екатеринбург, 2000. С. 94-95; п. 19 Постановления Пленума Верховного Суда РСФСР № 31 от 22 марта 1966 г. (ред. от 25.10.1996) «О судебной практике по делам о грабеже и разбое» (утратил силу); ч. 2 п. 9 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 4 от 22 апреля 1992 г. (ред. 21.12.1993) «О судебной практике по делам об изнасиловании» (утратил силу); п. 10 Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 25 марта 1964 г. «О судебной практике по делам об изнасиловании» (утратил силу)).

рядка уголовного судопроизводства, представляется необходимым ограничить число таких лиц, тем самым расширив пределы уголовного преследования, например действующим Президентом РФ, судьями, депутатами Государственной Думы и членами Совета Федерации Федерального Собрания РФ, Председателем Правительства РФ (который, как известно, в установленных Конституцией РФ случаях исполняет обязанности Президента), Генеральным прокурором РФ, Уполномоченным по правам человека в Российской Федерации и членами комиссии по проведению референдума Российской Федерации с правом решающего голоса. То есть все уголовно-процессуальные иммунитеты к привилегии должны быть конституционными. Представляется, что наличие иммунитетов у иных граждан Российской Федерации должно ограничиваться, во-первых, конституционно-правовой сферой1, а во-вторых, аксиомой, разработанной доктриной уголовного права, - «чем больше у индивида прав, тем шире круг его возможностей в выборе должного, дозволенного варианта поведения, а значит и выше степень его ответственности за свое поведение. В этом плане ответственность объективно выполняет роль своеобразного контроля, регулятора в соотнесении должного с возможным, свободой воли с необходимостью»2, следовательно, особенности привлечения к уголовной ответственности детерменированы правовым статусом лица, который и обусловливает определенные изъятия из общего порядка уголовного преследования.

Итак, резюмируя изложенное, сделаем вывод, что для возбуждения уголовного дела недостаточно только сведений о самом преступном деянии. Да, действительно, не обязательно раскрывать все детали преступного деяния. Если, например, результаты проверки сообщения о преступлении свидетельствуют о краже, нанесении телесных повреждений, недостаче материальных ценностей и т. д., но не говорят об обстоятельствах совершения преступления, о связанных с этим подробностях, то уголовное дело должно быть возбуждено. Однако помимо всего вышеназванного для возбуждения уголовного дела необходимо соблюдение определенных процессуальных условий, которые мы называем процессуальными предпосылками уголовного преследования. К ним в частности, можно отнести действия (помимо уже нами упомянутых) по внесению представления прокурором в суд для дачи заключения о наличии либо об отсутствии признаков преступления в действиях следователя; по внесению представления Генеральным прокурором Российской Федерации в Государственную Думу о лишении Президента Российской Федерации, прекратившего исполнение своих полномочий, неприкосновенности и т. п. Вот почему мы выделяем содержательные пределы уголовного преследования в момент его начала. В данном случае они не сводятся к предмету доказывания на стадии возбуждения уголовного дела, они охватывают его. С одной стороны, в пределы преследования входят не только основание для возбуждения уголовного дела, т. е. совокупность объективных данных по всем или некоторым признакам состава преступления (объекту, объективной стороне), имеющихся в первигном материале и полугенных в результате проверки, которых достатогно для предположения о совершении деяния, предусмотренного Уголовным законом, и поводы, но и процессуальные предпосылки, полученные в установленном уголовно-процессуальным законом порядке. Однако, с другой стороны, пределы преследования мы также можем охарактеризовать по субъектному составу, то есть здесь мы имеем в виду не как, а кого преследовать, не только процессуальный (подозреваемый, обвиняемый), но и правовой (конституционный) статус преследуемого лица. Только при таком понимании пределов на данном этапе уголовного судопроизводства, на наш взгляд, можно вести речь о возбуждении уголовного преследования.

Поиск по сайту: