ПОЛЕМИКА С АНАРХИСТАМИ

Эта полемика относится к 1873 году. Маркс и Энгельс дали статьи против прудони­стов⁵⁵, «автономистов» или «антиавторитаристов», в итальянский социалистический

60___________________________ В. И. ЛЕНИН

сборник, и только в 1913 году эти статьи появились в немецком переводе в «Neue Zeit»⁵⁶.

«... Если политическая борьба рабочего класса, — писал Маркс, высмеивая анархистов с их отрицанием политики, — принимает революционные формы, ес­ли рабочие на место диктатуры буржуазии ставят свою революционную диктату­ру, то они совершают ужасное преступление оскорбления принципов, ибо для удовлетворения своих жалких, грубых потребностей дня, для того, чтобы сломать сопротивление буржуазии, рабочие придают государству революционную и пре­ходящую форму, вместо того, чтобы сложить оружие и отменить государство...» («Neue Zeit», 1913—1914, год 32, т. 1, стр. 40)⁵⁷.

Вот против какой «отмены» государства восставал исключительно Маркс, опровер­гая анархистов! Совсем не против того, что государство исчезнет с исчезновением классов или будет отменено с их отменой, а против того, чтобы рабочие отказались от употребления оружия, от организованного насилия, то есть от государства, должен­ствующего служить цели: «сломить сопротивление буржуазии».

Маркс нарочно подчеркивает — чтобы не искажали истинный смысл его борьбы с анархизмом — «революционную и преходящую форму» государства, необходимого для пролетариата. Пролетариату только на время нужно государство. Мы вовсе не расхо­димся с анархистами по вопросу об отмене государства, как цели. Мы утверждаем, что для достижения этой цели необходимо временное использование орудий, средств, приемов государственной власти против эксплуататоров, как для уничтожения классов необходима временная диктатура угнетенного класса. Маркс выбирает самую резкую и самую ясную постановку вопроса против анархистов: свергая иго капиталистов, долж­ны ли рабочие «сложить оружие» или использовать его против капиталистов, для того чтобы сломить их сопротивление? А систематическое использование оружия одним клас-

___________________________ ГОСУДАРСТВО И РЕВОЛЮЦИЯ__________________________ 61

сом против другого класса, что это такое, как не «преходящая форма» государства?

Пусть каждый социал-демократ спросит себя: так ли ставил он вопрос о государстве в полемике с анархистами? так ли ставило этот вопрос огромное большинство офици­альных социалистических партий второго Интернационала?

Энгельс еще гораздо подробнее и популярнее излагает те же мысли. Он высмеивает прежде всего путаницу мысли у прудонистов, которые звали себя «антиавторитариста­ми», т. е. отрицали всякий авторитет, всякое подчинение, всякую власть. Возьмите фабрику, железную дорогу, судно в открытом море — говорит Энгельс — разве не яс­но, что без известного подчинения, следовательно, без известного авторитета или вла­сти невозможно функционирование ни одного из этих сложных технических заведений, основанных на применении машин и планомерном сотрудничестве многих лиц?

«... Если я выдвигаю эти аргументы, — пишет Энгельс, — против самых отча­янных антиавторитаристов, то они могут дать мне лишь следующий ответ: «Да! это правда, но дело идет здесь не об авторитете, которым мы наделяем наших де­легатов, а об известном поручении». Эти люди думают, что мы можем изменить

известную вещь, если мы изменим ее имя...»

Показав таким образом, что авторитет и автономия — понятия относительные, что область применения их меняется с различными фазами общественного развития, что за абсолюты принимать их нелепо, добавив, что область применения машин и крупного производства все расширяется, Энгельс переходит от общих рассуждений об авторите­те к вопросу о государстве.

«... Если бы автономисты, — пишет он, — хотели сказать только, что социаль­ная организация будущего будет допускать авторитет лишь в тех границах, кото­рые с неизбежностью предписываются условиями производства, тогда с ними можно было бы столковаться. Но они слепы по отношению ко

62___________________________ В. И. ЛЕНИН

всем фактам, которые делают необходимым авторитет, и они борются страстно против слова.

Почему антиавторитаристы не ограничиваются тем, чтобы кричать против по­литического авторитета, против государства? Все социалисты согласны в том, что государство, а вместе с ним и политический авторитет исчезнут вследствие буду­щей социальной революции, то есть что общественные функции потеряют свой политический характер и превратятся в простые административные функции, на­блюдающие за социальными интересами. Но анти-авторитаристы требуют, чтобы политическое государство было отменено одним ударом, еще раньше, чем будут отменены те социальные отношения, которые породили его. Они требуют, чтобы первым актом социальной революции была отмена авторитета.

Видали ли они когда-нибудь революцию, эти господа? Революция есть, несо­мненно, самая авторитарная вещь, какая только возможна. Революция есть акт, в котором часть населения навязывает свою волю другой части посредством ружей, штыков, пушек, т. е. средств чрезвычайно авторитарных. И победившая партия по необходимости бывает вынуждена удерживать свое господство посредством того страха, который внушает реакционерам ее оружие. Если бы Парижская Коммуна не опиралась на авторитет вооруженного народа против буржуазии, то разве бы она продержалась дольше одного дня? Не вправе ли мы, наоборот, порицать Коммуну за то, что она слишком мало пользовалась этим авторитетом? Итак: или — или. Или антиавторитаристы не знают сами, что они говорят, и в этом случае они сеют лишь путаницу. Или они это знают, и в этом случае они изменяют делу пролетариата. В обоих случаях они служат только реакции» (стр. 39) .

В этом рассуждении затронуты вопросы, которые следует рассмотреть в связи с те­мой о соотношении политики и экономики при отмирании государства (этой теме

___________________________ ГОСУДАРСТВО И РЕВОЛЮЦИЯ__________________________ 63

посвящена следующая глава). Таковы вопросы о превращении общественных функций из политических в простые административные и о «политическом государстве». Это последнее выражение, в особенности способное вызвать недоразумения, указывает на процесс отмирания государства: отмирающее государство на известной ступени его отмирания можно назвать неполитическим государством.

Наиболее замечательна в данном рассуждении Энгельса опять-таки постановка во­проса против анархистов. Социал-демократы, желающие быть учениками Энгельса, миллионы раз спорили с 1873 года против анархистов, но спорили именно не так, как можно и должно спорить марксистам. Анархистское представление об отмене государ­ства путано и нереволюционно, — вот как ставил вопрос Энгельс. Анархисты именно революции-то в ее возникновении и развитии, в ее специфических задачах по отноше­нию к насилию, авторитету, власти, государству, видеть не хотят.

Обычная критика анархизма у современных социал-демократов свелась к чистейшей мещанской пошлости: «мы-де признаем государство, а анархисты нет!». Разумеется, такая пошлость не может не отталкивать сколько-нибудь мыслящих и революционных рабочих. Энгельс говорит иное: он подчеркивает, что все социалисты признают исчез­новение государства, как следствие социалистической революции. Он ставит затем конкретно вопрос о революции, тот именно вопрос, который обычно социал-демократы из оппортунизма обходят, оставляя его, так сказать, на исключительную «разработку» анархистам. И, ставя этот вопрос, Энгельс берет быка за рога: не следовало ли Коммуне больше пользоваться революционной властью государства, т. е. вооруженного, органи­зованного в господствующий класс пролетариата?

Господствующая официальная социал-демократия от вопроса о конкретных задачах пролетариата в революции обыкновенно отделывалась либо просто насмешечкой фи­листера, либо, в лучшем случае, уклончиво софистическим: «там видно будет». И анар­хисты получали

64___________________________ В. И. ЛЕНИН

право говорить против такой социал-демократии, что она изменяет своей задаче рево­люционного воспитания рабочих. Энгельс использует опыт последней пролетарской революции именно для самого конкретного изучения, что и как следует делать проле­тариату и по отношению к банкам и по отношению к государству.

ПИСЬМО К БЕБЕЛЮ

Одним из самых замечательных, если не самым замечательным, рассуждением в со­чинениях Маркса и Энгельса по вопросу о государстве является следующее место в письме Энгельса к Бебелю от 18—28 марта 1875 года . Письмо это, заметим в скобках, было напечатано, насколько мы знаем, впервые Бебелем во втором томе его мемуаров («Из моей жизни»), вышедшем в свет в 1911 году, т. е. 36 лет спустя после его состав­ления и отправки.

Энгельс писал Бебелю, критикуя тот самый проект Готской программы, который критиковал и Маркс в знаменитом письме к Бракке , и касаясь специально вопроса о государстве, следующее:

«... Свободное народное государство превратилось в свободное государство. По грамматическому смыслу этих слов, свободное государство есть такое, в кото­ром государство свободно по отношению к своим гражданам, т. е. государство с деспотическим правительством. Следовало бы бросить всю эту болтовню о госу­дарстве, особенно после Коммуны, которая не была уже государством в собствен­ном смысле. «Народным государством» анархисты кололи нам глаза более чем

sin,

достаточно, хотя уже сочинение Маркса против Прудона , а затем «Коммунисти­ческий Манифест» говорят прямо, что с введением социалистического общест­венного строя государство само собою распускается (sich auflöst) и исчезает. Так как государство есть лишь преходящее учреждение, которым приходится поль-

___________________________ ГОСУДАРСТВО И РЕВОЛЮЦИЯ__________________________ 65

зоваться в борьбе, в революции, чтобы насильственно подавить своих противни­ков, то говорить о свободном народном государстве есть чистая бессмыслица: по­ка пролетариат еще нуждается в государстве, он нуждается в нем не в интересах свободы, а в интересах подавления своих противников, а когда становится воз­можным говорить о свободе, тогда государство, как таковое, перестает существо­вать. Мы предложили бы поэтому поставить везде вместо слова государство сло­во: «община» (Gemeinwesen), прекрасное старое немецкое слово, соответствую­щее французскому слову «коммуна»» (стр. 321—322 немецкого оригинала) .

Надо иметь в виду, что это письмо относится к партийной программе, которую Маркс критиковал в письме, помеченном всего несколькими неделями позже данного письма (письмо Маркса от 5 мая 1875 года), и что Энгельс жил тогда, вместе с Мар­ксом, в Лондоне. Поэтому, говоря: «мы» в последней фразе, Энгельс, несомненно, от своего и Маркса имени предлагает вождю немецкой рабочей партии выкинуть из про­граммы слово «государство» и заменить его словом «община».

Какой бы вой об «анархизме» подняли главари нынешнего, подделанного под удоб­ства оппортунистов «марксизма», если бы им предложили такое исправление програм­мы!

Пусть воют. За это их похвалит буржуазия.

А мы будем делать свое дело. При пересмотре программы нашей партии совет Эн­гельса и Маркса безусловно следует принять во внимание, чтобы быть ближе к истине, чтобы восстановить марксизм, очистив его от искажений, чтобы вернее направить борьбу рабочего класса за его освобождение. Среди большевиков, наверное, противни­ков совета Энгельса и Маркса не найдется. Трудность будет, пожалуй, только в терми­не. По-немецки есть два слова: «община», из которых Энгельс выбрал такое, которое не означает отдельной

66___________________________ В. И. ЛЕНИН

общины, а совокупность их, систему общин. По-русски такого слова нет, и, может быть, придется выбрать французское слово «коммуна», хотя это тоже имеет свои не­удобства.

«Коммуна не была уже государством в собственном смысле» — вот важнейшее, тео­ретически, утверждение Энгельса. После изложенного выше, это утверждение вполне понятно. Коммуна переставала быть государством, поскольку подавлять ей приходи­лось не большинство населения, а меньшинство (эксплуататоров); буржуазную госу­дарственную машину она разбила; вместо особой силы для подавления на сцену выдви­галось само население. Все это отступления от государства в собственном смысле. И если бы Коммуна упрочилась, то в ней сами собой «отмерли» бы следы государства, ей бы не надо было «отменять» его учреждений: они перестали бы функционировать по мере того, как им становилось бы нечего делать.

«Анархисты колют нам глаза «народным государством»»; говоря это, Энгельс имеет в виду прежде всего Бакунина и его нападки на немецких социал-демократов. Энгельс признает эти нападки постольку правильными, поскольку «народное государство» есть такая же бессмыслица и такое же отступление от социализма, как и «свободное народ­ное государство». Энгельс старается поправить борьбу немецких социал-демократов против анархистов, сделать эту борьбу принципиально правильной, очистить ее от оп­портунистических предрассудков насчет «государства». Увы! Письмо Энгельса 36 лет пролежало под спудом. Мы увидим ниже, что и после опубликования этого письма Ка­утский упорно повторяет, в сущности, те же ошибки, от которых предостерегал Эн­гельс.

Бебель ответил Энгельсу письмом от 21 сентября 1875 г., в котором он писал, между прочим, что «вполне согласен» с его суждением о проекте программы и что он упрекал Либкнехта за уступчивость (стр. 334 нем. издания мемуаров Бебеля, т. II). Но если взять брошюру Бебеля «Наши цели», то мы встретим в ней совершенно неверные рассужде­ния о государстве:

ГОСУДАРСТВО И РЕВОЛЮЦИЯ__________________________ 67

«Государство должно быть превращено из основанного на классовом господстве государства в на­родное государство» (нем. изд. «Unsere Ziele», 1886, стр. 14).

Так напечатано в 9-ом (девятом!) издании брошюры Бебеля! Неудивительно, что столь упорное повторение оппортунистических рассуждений о государстве впитыва­лось немецкой социал-демократией, особенно когда революционные разъяснения Эн­гельса клались под спуд, а вся жизненная обстановка надолго «отучала» от революции.

Поиск по сайту: