Возникновение интереса к мозаичному искусству

История мозаики

Мозаика – не просто один из старейших отделочных материалов и весьма древний вид изобразительного искусства. «Сложенный из кусочков» – так переводится с итальянского языка слово «мозаика», что вполне раскрывает ее природу. Материалы, из которых ее изготавливают, настолько прочны, что до нашего времени сохранились образцы, датируемые IV тысячелетием до нашей эры! Речь идет о мозаике, найденной в одном из храмов древнего шумерского города Ур. Она выполнена из вбитых в стены глиняных клиньев, лицевая сторона которых покрыта цветной глиной.

Мозаика – монументальный вид искусства. Для того чтобы увидеть изображение, человек должен отойти на определенное расстояние. И чем обширнее мозаичная картина, тем с большего расстояния нужно любоваться ею. Именно поэтому она всегда придает интерьеру особую торжественность и роскошь. Впрочем, цветные кусочки мозаики так нарядны, что даже монохромно отделанные поверхности создают в помещении праздничную атмосферу.

Мозаика (от франц. mosaique, итал. mosaico или лат. musinum — буквально «посвящённое музам») представляет собой изображение или орнамент, выполненный из однородных или различных по материалу частиц. Как способ оформления интерьера она известна ещё с III века до нашей эры: панно, выложенные из разноцветных камней, украшали дворцы и дома богатых горожан Древнего Египта. Сохранились мозаики из глиняных кружков различной окраски в храмах Двуречья (III в. до н.э.). В античной Греции её делали из гальки. Хорошо известны мозаики из полудрагоценных камней и смальты в Италии и Византии.

Смальтовая мозаика

Одним из лучших материалов для создания мозаики издавна считается смальта - непрозрачное и очень плотное стекло разнообразных цветов и оттенков.
Именно с появлением смальты мозаику стали применять в художественной отделке зданий, а самые ранние мозаики датируются началом V века н.э. Ее уникальные свойства - загадочное мерцание и блеск, насыщенность и неизменность цвета позволяли создавать эффект Божественного сияния. Никакой другой материал не в состоянии был передать это ощущение. В Византии убранство храмов отличалось обилием золотистой и синей смальты, служившей фоном для изображения святых. Византийская мозаика не подвергалась шлифовке, что усиливало глубину и звучание цвета. Полюбоваться ее великолепием можно и сегодня, побывав, например, в соборе Святой Софии в Константинополе.

На Руси смальта появилась в XI веке - с началом строительства первых христианских храмов. Прекрасные мозаики украшали, к примеру, Софийский собор и Златоверхий монастырь в Киеве. Эти мозаичные панно были созданы мастерами, обучавшимися в Византии, да и смальту привозили оттуда же. Но начиная с XIII века ,храмы на Руси стали украшать росписью, которая постепенно вытеснила смальту и о ней забыли почти на шесть веков.

Смальта позволяет прекрасно имитировать масляную живопись. Смальта по сути - это просто цветное стекло, только непрозрачное. Оба материала (и смальту, и стекло) получают из кварцевого песка, добавляя в него оксиды разных металлов, выполняющих

роль красителей.

Но при изготовлении смальты, используют соль калия, а не натрия, да и минеральных добавок в смальте гораздо больше, чем в обычном стекле. Благодаря этому, смальта приобретает повышенную ударопрочность, морозоустойчивость, стойкость к агрессивным средам; не истирается и не выцветает.
Интерес к этому материалу возродился лишь в середине XVIII века стараниями М.В. Ломоносова.

История стекла

Цветное стекло люди узнали много раньше, чем белое. Бусы, кольца, вазы, флаконы и чаши, которые люди делали еще тысячелетие назад, были из окрашенного, часто непрозрачного стекла. В те далекие времена сварить цветное стекло было легче, чем бесцветное. Стеклоделы не знали тогда, что для получения неокрашенного стекла нужны чистые материалы, а при варке из тех веществ, какие были у них под руками, стекла получались обычно некрасивого грязно-зеленого цвета из-за тех примесей, железа и других металлов, которые содержались в песке, мраморе и других природных материалах,

служивших составными частями стекла.

Если же в стекло специально вводились добавки некоторых металлов, то грязно-зеленый цвет перекрывался какой-нибудь другой яркой окраской, и стёкла получались

красивыми, как драгоценные камни.

По мере того, как развивалось стеклоделие, всё ярче и чище становилась окраска изделий. Но искусство окраски стекла оставалось секретом немногих стеклоделов, который они хранили от других людей и уносили с собой в могилу или передавали по наследству своим детям и внукам.
Первым, кто начал изучение цветного стекла, заложил научную основу в его производство и использование при создании мозаичных картин, был наш великий русский ученый — Михаило Васильевич Ломоносов.

Современники нередко называли Ломоносова изобретателем мозаики в России. Действительно, в русской мозаике XVIII в. всё было создано Ломоносовым, его передовыми научными знаниями, творческим, презирающим препятствия трудом, безошибочным художественным чутьём.

Семь веков отделяют Ломоносовскую мастерскую от мозаик Киева. Этот долгий период времени наша страна не знала мозаичного искусства. Забыла его. Ломоносов создал в России искусство технически сложное, требующее больших знаний и художественных сил, назначенное служить, по его словам, для убранства «огромных публичных строений».

Возникновение интереса к мозаичному искусству

Ещё в период обучения в Германии Ломоносову и его товарищам, как известно, были предписаны занятия рисованием. В течение двух лет Ломоносов систематически упражнялся в рисовании, заложив тем самым прочную основу для дальнейшего развития своих способностей в изобразительном искусстве.

М.В. Ломоносов обладал незаурядными художественными способностями.
Систематические уроки рисования Ломоносов начал брать еще в Марбурге. Подлинный талант Ломоносова-художника раскрылся в мозаичном искусстве, где слились воедино его естественнонаучные и художественные дарования.

Ломоносов обратил внимание на мозаику - древнее искусство составлять из цветных стеклянных сплавов (смальт) немеркнущие картины и портреты. Несколько мозаичных работ привез в 1746 году из Рима граф Михаил Илларионович Воронцов, в доме которого часто бывал Ломоносов. Ломоносова живо заинтересовала искусная работа итальянских мастеров, доведших свою смальтовую "палитру" до нескольких тысяч оттенков, что позволяло им виртуозно копировать масляную живопись. Ломоносов хорошо знал, что мозаика была известна еще Киевской Руси, и он воодушевляется мыслью не только возродить это древнее искусство в России, но и снабдить его новым, совершенным материалом.

Приготовление смальт хранилось в строгой тайне итальянскими мозаичистами. Ломоносова-химика привлекала к себе задачка раскрыть этот секрет и самостоятельно разработать рецептуру для получения смальт.

Живой, художественный и практический интерес к мозаике, овладевший Ломоносовым, сочетался с давно волновавшими его вопросами теоретической физики и химии.

Теория «Трех цветов».

Ломоносов разрабатывал теорию цветов, исходя из своего понимания физической природы света. Он полагал, что белый свет состоит из трех основных цветов - красного, желтого и голубого. Он стал на эту точку зрения, ибо не мог и не хотел создавать громоздкой теории эфира для семи цветов, и потому, что хорошо видел, что на практике можно получать всё бесконечное разнообразие цветов, исходя из трех основных.

Ломоносовская теория трех цветов хорошо увязывалась с тогдашними химическими представлениями о соляной, серной и ртутной «материях», с которыми сопрягает Ломоносов частицы эфира. Он полагает, что от «совмещения» с соляной материей происходит красный цвет, с серной — желтый, а с ртутной — голубой.
Волновое движение эфира приводит в движение «частицы первоначальных материй, тела составляющих». Это и является, по мнению Ломоносова, физической основой дальнейшего цветового эффекта. Таким образом, Ломоносов искал зависимость между составом вещества и цветовым эффектом от него.

Ломоносов ищет возможности связать физиологическое ощущение цвета с физиологией нервной ткани глаза, утверждая в своем «Слове о происхождении Света», что порожденные взаимодействием эфира и вещества цвета, в свою очередь действуя «в оптических нервах» на содержащиеся в них «материи», произведут соответственно ощущение того или иного основного или смешанного цвета. Это предположение Ломоносова о необходимости наличия в нервах глаза трех различных светочувствительных веществ, по существу, было лишь повторено в начале XIX века Юнгом.
Разрабатываемая Ломоносовым теория «трех цветов» имела, несомненно, значение для развития цветоведения. Установив трехмерность многообразия цветов, Ломоносов указывал пути для решения практических задач цветотехники, нашедшей в наше время такое широкое применение в цветной фотографии, печати, кино. Он трудится над созданием приборов для получения любых цветов через сложение или вычитание трех основных.
Ломоносов всегда стремился связать свои теоретические изыскания с живой и непосредственной практикой. Работа по изобретению цветных прозрачных и непрозрачных стекол была для него одним из средств обоснования теории цветов. Здесь сама химия приходила ему на помощь, так как точно установленные химические вещества, взятые в точно измеренных весовых пропорциях, определяли характер и интенсивность цвета, окрашивающего стеклянную массу. Проблема света и цвета получала здесь как бы идеальное разрешение.

Четыре тысячи опытов.

Постройка в 1748 году Химической лаборатории позволила Ломоносову начать большие исследования по химии и технологии силикатов, а также по теории цветов. Ломоносов с энтузиазмом принялся за опыты.
В течение трех лет, «оградясь философскою терпеливостью», шаг за шагом шел Ломоносов к своей цели. Пробы стеклянных масс следуют одна за другой. Ломоносов ведет подробный журнал, в котором тщательно записывает по-латыни название и точный вес взятых материалов, способ плавки и полученные результаты. Его план экспериментальных работ строго продуман; он ставит опыты последовательными сериями, постепенно усложняет состав смальты, доведя число компонентов до шести, вводит их в различных весовых соотношениях и в различных сочетаниях.
Ломоносов устанавливает влияние температуры плавки на физические свойства готового стекла, изучает прозрачность получаемых стекол, их цвет в проходящем и отраженном свете. Все новые наблюдения, идеи и экспериментальные навыки, возникшие у Ломоносова в связи с его занятиями физической химией, находят здесь блестящее применение.
В середине 1750 года в Петербург прибыл из Италии живописец Преннер, доставивший графу Воронцову мозаичный портрет Елизаветы Петровны работы известного мастера Аллессандро Кокки по оригиналу Людовика Каравака, находящийся в настоящее время в павильонном зале Эрмитажа. Портрет произвел сильное впечатление на Ломоносова умелым подбором красочных оттенков при передаче богатого наряда императрицы — серебряной парчи платья, синего муара ленты, алмазов и сапфиров ее драгоценного убора.
Но сам он уже приближался в то время к полной разгадке всех тайн этого древнего художества.
Ломоносов увлечен своей работой и не щадит себя. В маленькой и тесной лаборатории ему негде было повернуться. От растираемых в мелкий порошок масс для приготовления стекольных смесей в воздухе висела серой пеленой минеральная пыль. Закопченные низкие своды лаборатории озарялись отблесками огней нескольких печей. Печи были разных типов, но все они нещадно чадили и дымили. Ломоносов проводил здесь целые дни, совершенно не щадя своего здоровья.
Он беспокоится лишь о том, чтобы не пострадали полученные им мозаичные составы, которые, по его словам, в лаборатории «для дыму и всегдашней пыли делать и держать нельзя». В довершение всего ему на каждом шагу мешает канцелярия. «За безделицею принужден я много раз в Канцелярию бегать и подьячим кланяться, чего я, право, весьма стыжусь, а особливо имея таких, как Вы, патронов», — жалуется он И. И. Шувалову в письме 15 августа 1751 года.

Но Ломоносова нельзя было остановить никакими трудностями, и, проделав в общей сложности около четырех тысяч опытов, он, наконец, добивается своего. Он открывает способ получать смальты любого цвета, глубоких и сочных тонов, разнообразнейших оттенков: «превосходное зеленое травяного цвета, весьма похожее на настоящий изумруд», «зеленое, приближающееся по цвету к аквамарину», «цвета печени», «карнеоловое», «очень похожее на превосходную бирюзу, но полупрозрачное», «превосходного мясного цвета», «цвета черной Печени» и т. д.
Вводя в опытные плавки различные вещества для окраски стекол, Ломоносов вовсе не ограничивался теми из них, которые применялись раньше в стеклоделии, но постоянно испытывал новые. Уже в первой серии опытов, записанной в «Лабораторном журнале» Ломоносова, впервые в качестве красителя была применена ртуть, «растворенная в крепкой водке», осаждаемая «животной щелочью», или, иными словами, азотнокислая ртуть, осаждаемая аммиаком. В результате было получено стекло «бледно-пурпурового цвета».

Немало потрудился Ломоносов и для того, чтобы добиться пучения «золотого рубинового стекла», приготовлением которого славился известный немецкий химик-практик XVII века Иоганн Кункель. Считалось, что Кункель унес секрет его изготовления в могилу. Проделав не менее семидесяти опытных плавок с применением золотых соединений, тщательно изучив все способы введения золота в стекло в сочетании с различными компонентами (суриком, магнезией, оловянной известью, роговым ребром и т. д.), учитывая значение температуры плавки и роль последующего отжига, Ломоносов самостоятельно разработал всю методику получения «золотого рубина», оказывавшуюся не под силу его многим западноевропейским современникам.
Полученные опытные образцы Ломоносов сортирует и систематизирует в строгом порядке, потребовав в октябре 1750 года от академической канцелярии, чтобы ему был изготовлен особый ящик «для раскладывания сделанных в химической лаборатории стекол». Пробы эти хранились потом в особом покое при лаборатории, «каждая особливо под номером против химического журнала, в котором по месяцам и там оных составы и процессы описаны». Эта своеобразная «стеклотека» весьма пригодилась Ломоносову, когда он приступил к практическому использованию результатов своих изысканий.
Достигнув замечательных практических результатов, Ломоносов писал в феврале 1754 года Леонарду Эйлеру: «В течение трех лет я был весь погружен в физико-химические испытания, касающиеся учения о цветах. И труд мой оказался не бесплодным, так как кроме результатов, полученных мною при различных растворениях и осаждениях минералов, почти три тысячи опытов, сделанных для воспроизведения разных цветов в стеклах, дали не только огромный материал для истинной теории цветов, но и привели к тому, что я принялся за изготовление мозаик». Научные и практические результаты исследований Ломоносова произвели большое впечатление за границей.

Сверкающие, как самоцветы, смальты Ломоносова, были несравненно ярче и богаче по своим красочным возможностям итальянских мастеров. Но этого было недостаточно. Ломоносову предстояло еще разработать методы отливки и шлифовки смальты, из которой составлялись картины. Пришлось ему отыскать и лучший рецепт мастики, которой смальта скреплялась на медном подносе, и, наконец, стать самому художником, так как мастеров-мозаичистов у нас не было.
Вне связи с вековыми традициями мозаичного искусства, Ломоносов совершенно самостоятельно добился исключительных результатов. По немногим образцам он не только постиг мозаичную технику, но и осознал художественный смысл мозаики — ее суровую и выразительную простоту, ее красочные возможности, декоративное значение и эпическую монументальность.

Поиск по сайту: