ПРЕДЛОЖЕНИЕ К СОТРУДНИЧЕСТВУ

Вин Рейн

СКРИМ

(эпизоды 1-17 из 49)

Эмоболь

Эмобой лежит в луже собственной крови. Обнаженное тело бьет мелкая дрожь – холодно, он почти не шевелится. Кожа мертвецки белая, словно кровь уже вся вытекла; повсюду непроглядный мрак, лишь сверху падает тусклый свет одинокой лампы. Длинные растрепанные волосы чернее пасмурной ночи, и точно пряча нечто ужасное от посторонних, часть лица закрывает рубленная косая челка. Губы слегка подкрашены помадой телесного цвета, а выразительно длинную бровь пронизывает шпилька пирсинга. На щеке застыла дорожка растекшейся туши, но заметней всего на лице - небесно-синий глаз, обведенный чем-то насыщенно черным, и от этого кажущийся неестественно огромным.

Холодно, тело испещрено росчерками ссадин. На бедрах различимы красные следы от чужих ладоней, словно кто-то совсем недавно их грубо сжимал, причиняя мальчику боль. По близости нет ничего, чем можно согреться или хотя бы прикрыть низ живота.

Эмобой нашел в себе силы медленно перевалиться на спину. Сознание окутано завесой удушающего сигаретного дыма, который мешает разглядеть грань между реальностью и бредом воспаленного мозга; и сквозь дым отдельными картинками манги прорисовываются лишь обрывки воспоминаний…

Это случилось ночью или просто был выключен свет. Он лежал на полу и не мог пошевелиться из-за навалившейся сверху тяжести. Рядом были разбросаны клочья разорванной одежды; слышалось чье-то жаркое дыхание над ухом, обрывки шепота. Помнит, как было страшно, вырваться не получалось, и он плакал от безысходности. А потом неожиданно шепот над ухом исчез, и он почувствовал резкую боль…

Пол залит еще теплой кровью. Ощущение реальности притупилось, эмобой не осознает собственного тела, будто вкололи наркоз.

Словно во сне медленно коснулся ладонью груди, - именно там почему-то особенно холодно, - но вопреки ожиданиям пальцы окунулись в горячее!

Эмобой опустил взгляд на свою практически лишенную мышц грудь и увидел на том месте, где должно было биться сердце… глубокую открытую рану.

Кровь из раны вытекает тоненькой струйкой, густая, исчерна-красная, под ним уже целая лужа, но сознание не может выхватить из памяти, как с телом произошло такое, и почему он до сих пор еще жив. Рана нанесена чем-то острым, способным аккуратно прорезать ребра и плоть, и если раздвинуть немного края, внутрь сможет пролезть кулак, - но этого не может быть на самом деле, он должен был давно умереть от болевого шока!

Эмобой, гонимый приступом страха, попробовал подняться, но не смог. Голова пошла кругом, а приступ тошноты скрутил живот…

И тут он запоздало осознал, что в правой ладони все это время лежало нечто горячее; это нечто - шевелится, пульсирует, и при каждом пульсе на ладонь льется теплая жидкость. А когда в огромном синем глазу отразился ответ, эмобой едва не закричал.

Окутанный дымом мозг не смог воспринять увиденное: в ладони лежит… его собственное сердце!

Еще живое, землисто красное, оно размером с кулак. Из срезанных сосудов на пол сочится струйками кровь; и заливает покрытые черным лаком ногти, обжигает дрожащие пальцы!

Эмобой перевел взгляд на рану, а потом снова на лежащее в ладони сердце, - мозг отказывается верить в то, что сейчас видит небесно-синий глаз…

Совершенно голый, лежит со страшной раной в груди, ладонь сжимает собственное еще бьющееся сердце, - но телесной боли нет. А он до сих пор дышит!

Тусклый свет задрожал, словно вот-вот погаснет. Эмобой застонал от подступившего к горлу отчаяния: память нарисовала ряд образов в розово-черных тонах и он, наконец, вспомнил, что же с ним произошло. Картинки выстроились в ряд и сложились в мангу недавнего прошлого. Он вспомнил все!

Не понимая до конца, с какой целью, эмобой медленно пополз прочь во мрак. За ним потянулся широкий багровый след.

Бедра чувствуют пронизывающий холод, колени скользят по жесткому полу, помогая свободной руке тянуть слабеющее тело. Сердца не выпускает, в груди ноет так, что хочется засунуть ладонь в открытую рану, отыскать источник ноющей боли и вырвать, как ненужный сорняк.

Ползти получается с трудом, потерял слишком много крови, и вот-вот иссякнут последние капли сил. Неприкрытый челкой глаз смотрит прямо во мрак, - впереди виднеется новый островок света, а за ним снова лежит темнота. Он, словно находится в длинном туннеле. Красные следы на бедрах от чужих ладоней, сейчас словно ожоги, въедаются в мозг, заставляя снова и снова переживать события, от которых нельзя убежать. Это случилось с ним и может повториться снова…

Когда удалось выползти на свет, в грудь неожиданно уперлось нечто жесткое. Эмобой схватил помеху, и хотел было отбросить в сторону, но вдруг замер, - в руке оказался пистолет!

Холодный матово-черный металл излучает брутальную мощь, оружие угрожающе тяжелое, и уже снятое с предохранителя, а на рукояти с обеих сторон искусно выгравирован зловеще ухмыляющийся череп.

И тут эмобой понял, - ползти бессмысленно, он не сможет убежать, не сможет спрятаться, а если и удастся, то никогда не забудет произошедшее с телом и сердцем. Такое нельзя выжечь из памяти, как исписанные страницы дневника, боль останется, и будет медленно убивать; а после, высушив до капли силы и разум, все же оставит в живых, чтобы сделать мучения еще нестерпимей.

Испачканная кровью ладонь сжала пистолет сильнее: ухмыляющийся череп, точно призывает к действию, играет с его страхами. Сердце в руке уже почти не бьется, а ноющая боль в груди все сильнее поражает мозг, мешает мыслить трезво.

Эмобой не отрывал взгляда от найденного оружия. Сознание вдруг задохнулось в дыму и притупило инстинкты, не оставив ему выбора.

Словно во сне дрожащая ладонь поднесла пистолет к виску, а другая выронила кровоточащее сердце.

И эмобой изо всех сил закричал, разгоняя звонким эхом страх, точно стаи перепуганных птиц.

А через секунду раздался выстрел…

Марта

03:02

В комнате выключен свет, а он лежит рядом, слегка придавив ее к кровати. Прикосновение губ, кожи, взглядов - докрасна раскалили угли взаимной страсти. Сколько осыпалось на пол времени давно не важно, - этой ночью они успеют сделать все. Губы стали податливыми и горячими, он целует так нежно, с таким желанием, и она чувствует, как его тело дрожит от возбуждения. А когда язык любимого снова и снова проникает в нее, то почему-то хочется, чтобы тот забрался как можно глубже, и оставался внутри рта до бесконечности.

Окна распахнуты настежь, но это не спасает от удушающей жары. На коже появились испаринки пота, руки так и тянутся поскорей избавиться от одежды, - может тогда станет немного прохладней. Поцелуи оставляют невидимые ожоги, но ей совсем не больно, только в низу живота становится нестерпимо… просто нестерпимо горячо.

Она лежит на кровати не в силах сделать лишнее движение, пальцы скользят по его спине, слегка царапая от страсти наращенными ногтями. Порочно черные волосы, как змеи запретной страсти, глубокие зеленые глаза и кожа цвета зимней луны, - все тело сейчас во власти парня из грез. На ней лишь коротенькая домашняя юбка и нижнее белье любимого нежно розового цвета. Его майка промокла от пота, а джинсы сейчас кажутся грубыми и совершенно лишними.

На часах глубокая ночь, но в комнате, наверное, плюс сорок или все пятьдесят градусов, словно они лежат подле огромного костра где-нибудь на далеком затерянном острове. А вокруг на сотни километров никого, и никто не придет, не позвонит в дверь внезапно.

- Я хочу, чтобы это длилось вечно, - прошептал он и поцеловал в шею. Ладонь поначалу мягко гладила хрупкую талию, но вскоре, осмелев, стала подниматься все выше и выше. Затем едва коснувшись лифчика нерешительно замерла на миг, но не чувствуя запрета волной устремилась к желаемой цели …

Она не смогла сдержать стона, когда его пальцы едва ощутимо сжали левую грудь, - «как хорошо, о боже, милый, как приятно!..» А потом мысли, вновь стали мокрыми от новых поцелуев.

Подруга ушла из дома, и вернется только утром. Они совсем одни, любимый хочет ее каждой клеточкой тела, и от этого сердце тает как масло в огне, а кровь медленно закипает, делаясь обжигающе горячей. И чем дальше бегут секунды, тем тяжелее разуму удерживать тело в рамках…

Внезапно его ладонь заскользила вниз, едва тронула упругую талию, а затем бедра почувствовали нежное прикосновение.

Да, она позволит все! Потому что любит больше жизни, любит больше себя! Этой ночью не будет рамок, а мир превратится в кино.

Мысли таяли в поцелуях, стекая с кожи капельками пота, но вдруг она со страхом и в тоже время странным желанием ощутила, как рука начала лезть под юбку!

В последний момент успела мягко остановить порыв любимого, но тот оказался настойчивее; вдобавок разум не мог больше сопротивляться.

И едва почувствовала прикосновение к стрингам, как вся кровь в теле устремилась туда! А потом его пальцы…

Тело застонало от удовольствия, - «милый, только не останавливайся, даже если я буду просить тебя, не надо; продолжай делать это снова и снова!»

Голова закружилась в красном танце, бедра стали ватными и послушными, а разум погасил свет в ее комнате запретов…

03:18

Алина открыла глаза, и от отчаяния едва не заплакала, - неужели это был всего лишь сон? Этого не может быть! Нет!

Ведь тело задыхается от желания, глаза пылают изумрудами, каждая струна чувств сейчас натянута до предела. И она же до сих пор ощущает его пальцы там, внизу живота…

Дождь разочарования затушил уголек надежды, - любимого нет в этой комнате, и не могло быть, а все это время тело ласкала всего лишь ее собственная рука.

Пальцы неохотно замерли, и капли удовольствия сразу начали стремительно высыхать. Еще минуту, и тело остынет, станет вновь тоскливо холодным...

Но нет, она не будет этой ночью одинокой! Не останется без ласки, по которой скучает каждый день от заката до рассвета и которую ждет, как глоток воды умирающий от жажды.

Алина стала гладить себя, медленно, едва ощутимо, и тело тут же отозвалось приливом зовущей нежности.

Пальцы, словно касаются отражения солнца на воде, им прекрасно известно как сделать приятней всего. Она закрыла глаза и вновь представила его руки, губы, глаза; как он начинает ласкать нежно-нежно, целует всю с головы до пальцев ног. Ведь если бы проснулась немного позже, то смогла бы, наконец, познать это новое ощущение, смогла бы потом представить его в себе. И он остался бы в ней, как мотылек в ладошках рая.

Алина ласкала себя, чувствуя невидимый след мужской ладони на упругой груди. Секунды слились в вечность, и вот уже ночь скинула маску, и окрасилась в порочный алый цвет.

А на краю кровати за хозяйкой молчаливо наблюдал грустный медвежонок Тедди. Черненькие глазки блестели то ли от лака, а может и слез, словно он не был простой игрушкой, а все понимал и все чувствовал.

Алина не могла остановиться, извиваясь и дрожа в объятьях приятной боли, а после тихо застонала от ворвавшегося в тело оргазма.

Но вместе с этим неземным наслаждением снова стало возвращаться это слишком знакомое тоскливое одиночество.

- Я хочу быть с тобой… - прошептала она с хрипотцой в голосе и притянула к себе медвежонка.

Тедди знает все ее тайны и, чувствует, как одна из них сейчас бьется в груди. Но никому другому в этом мире она не отдаст себя всю без остатка... никому, кроме того, чье имя выжжено на скрытой стороне ее эмо-сердца!

Мая

22:45

Шепот ночного дождя будит мысли о грустном. А когда стоишь на пустынном проспекте родного квартала весь промокший, и каждой клеточкой тела ощущаешь, что запах ее духов смывают с кожи капли дождя, то под сердцем вновь просыпается это знакомое ноющее чувство. Оно не похоже на секс, скорее напоминает предвкушение первого поцелуя, когда ты уже почти коснулся ее губ и слышишь свежесть дыхания… но что-то мешает, не дает приблизиться еще на сантиметр.

Холодные капли сделали щетину грубой, а взлохмаченные темно-серые волосы стали растекшимися и блестящими. Хотел же в обед побриться, привести себя в порядок, но опять засиделся в своей комнате-студии, сводя новый трек – его маленький секрет; уже почти готовый, минус получился безумно слезным, ей обязательно понравится.

Вот она, рядом! Смотрит в его карие глаза и, кажется, хочет что-то сказать. А он мечтает лишь услышать это сокровенное «да», чтобы потом обнять ее нежно, и согреть поцелуем, на который она непременно ответит. И кто знает, может даже позволит этой ночью себя раздеть…

Они договорились встретиться ровно в 22:30 на квартале недалеко от торгового центра, и впервые она не опоздала. Пришла и наградила щеку едва ощутимым прикосновением своей щеки в приветственном поцелуе, - губы любимой тогда на секунду оказались так близко, и он едва нашел силы, чтобы не прикоснуться к ним.

А потом пошел дождь, заставший врасплох обоих, - никто даже не взял с собой зонта, да и спрятаться было особо некуда.

И теперь из-за этого под промокшей пестрой футболкой в стиле «Ed Hardy» вместе с сердцем бьется чувство вины; и оно лишь усилилось, когда свет фар проезжающей мимо тойоты упал на ее лицо, и он увидел на любимых щеках две тоненькие черные дорожки растекающейся туши.

Но она ведь к нему пришла. Они долго говорили по телефону и, несмотря на пасмурную ночь, она дала согласие на встречу. А значит, у него есть шанс!

- Сашенька… - произнес он мягко, понимая, что вот-вот утонет в омуте бездонных глаз. - Прости меня… за этот дождь.

Ее губы непроизвольно дрогнули в улыбке - прекрасная, как всегда. Дождь лишь добавил страсти.

Вдруг невыносимо захотелось обнять ее за талию и притянуть к себе.

А потом он услышал неожиданно серьезный голос:

- Знаешь, Максим… ты очень милый парень и талантливый битмейкер, а когда твою музыку слышат в клубах, девочки готовы на многое…

Саша замолчала, словно подбирая нужные слова, а он почувствовал страх! Так бывает, когда ты чего-то в тайне даже от самого себя боялся, но именно это и происходит.

Максим не решался нарушить возникшую паузу, пока, наконец, ее губы снова не дрогнули:

- Ты милый и очень добрый, и мне нравилось проводить с тобой время. Но я не смогу быть твоей… у нас ничего не получится.

Страх усилился, вот-вот накроет с головой от неизбежной правды. Его глаза умоляли не продолжать - струна надежды натянулась да предела, и еще есть шанс, что выдержит, но Саша уже приняла решение:

- Прошу… давай останемся друзьями.

Последние слова ударили по сердцу отравленным лезвием. Максим почувствовал, как отчаяние окутало ноги и начало стремительно подбираться все выше и выше…

- Но почему? – сорвалось с его губ невольно. Холод промокшей одежды теперь стал ощутим, и жестоко защипал кожу, а кроссовки будто и вовсе превратились в куски льда.

Вместо ответа Саша вдруг начала медленно отступать. Она собирается уйти. Еще не повернулась спиною, но уже стала недосягаемой для объятий.

Между ними возникла стена из тысяч падающих капель. Уходит, она не может остаться, словно самой причиняют боль ее же слова.

- Прости… мне пора, - сказала Саша на прощанье и, решительно развернувшись, зашагала прочь.

И только оставшись наедине с собой, Максим ощутил всю боль и реальность произошедшего.

Она сказала «нет»… Он так верил, так надеялся, что в те часы, когда гуляли вместе, в улыбке любимой таилась взаимность. Он искренне жил этим, и старался погрузить каждую новую встречу в океаны романтики, быть безумно нежным, самым лучшим…

Нет, этого не может быть! Она не может оборвать все так резко. Да, он никогда не целовал ее по-настоящему… только во сне; Саша никогда не отдавалась битмейкеру и не принадлежала. Но еще недавно все складывалось так хорошо, он же видел ее счастливой!

Нет, все наладится, непременно наладится, у него остался последний шанс, еще не все потеряно!

Дрожащая ладонь, словно сама собой потянулась к карману мокрых джинс, чтобы достать сотовый.

Знакомый номер, ожидание протяжного гудка… но равнодушный женский голос сначала на английском, затем на русском ответил: «абонент не отвечает или временно недоступен». А напоследок еще холоднее добавил: «попробуйте перезвонить позднее».

Максим, вытирая с лица дождь, набирал номер снова и снова; разумом понимал, что совершает ошибку за ошибкой, показывая свою слабость. Когда она включит телефон и станет доступной, то сразу же получит входящее смс, в котором будет десятка полтора пропущенных от него вызовов. Он понимал, но ничего не мог с собой поделать. Дождь хлестал по лицу, шее, совсем сбил волосы, а футболка уродливо слиплась с телом.

- Саша… - прошептал Максим, чувствуя странную горечь на губах, смешанную то ли с дождиками, а может и его слезами…

23:12

Так не хочется ни с кем говорить, никого видеть, и дождливая ночь должна помочь в этом. Недавнее чувство голода испарилось, как и предвкушение первого поцелуя, которого давно ждал и о котором ночами мечтал. Внутри, как слезы по щекам ребенка, разливается давящее отчаяние.

Максим идет вдоль проспекта торопливым шагом, но не потому, что хочет спрятаться, наконец, от погоды, - ему сейчас плевать на себя, плевать на дождь. Он идет быстро просто, потому что привык. Любимые белые кроссовки испачканы грязными лужами, вдобавок при каждом шаге в них неприятно хлюпает.

Она не сказала «прощай» и не сказала - «я люблю другого». Тогда почему «нет»?.. Быть всего лишь другом для той, которую превозносил, засыпая, без которой не можешь и ни дня протянуть, это жестоко… Он не выдержит. Как жить, зная, что она где-то рядом и не с ним?

В голове упали, подстреленные насмерть все мысли о новом треке. Этой же ночью придется стереть минус, иначе чувства добьют битмейкера окончательно, стоит только услышать вновь: та слезная гитара и скрипки исполосуют сердце жгучими лезвиями. А ведь скоро большое выступление в клубе.

Сердце стучит так ощутимо и кажется чужим; хочется впиться пальцами в грудь, вырвать его и выбросить в канализационный люк. Может тогда уйдет эта странная ноющая тоска.

Через минуты, слившиеся в бесконечность, Максим разглядел сквозь дождь очертания родной девятиэтажки: вон окно с детства знакомой комнаты на четвертом этаже. Мама, наверное, уже спит. Бедная, она расстроится, когда увидит промокшую одежду, а потом снова начнет ругать за то, что в свои двадцать лет так и не стал серьезным. «Одна музыка на уме» - любила она отчитывать сына, когда у того как обычно не получалось закрыть вовремя сессию.

Сашенька, Саша… Почему же все так происходит? В чем его вина?..

Нет, в подобном состоянии нельзя заявляться домой, надо побыть одному, подальше от всех, даже от самого себя – хотя это будет сложно.

Оказавшись в родном дворе, Максим машинально свернул в ближайший подъезд, - здесь его вроде не знают. Их с мамой и сестренкой квартира прячется в дальнем крыле здания, да и на часах близится полночь, никто не должен потревожить.

Застучали под ногами ступени пыльной лестницы, - даже не стал вызывать лифт. А, когда, запыхавшись, взбежал на девятый этаж, то обнаружил, что дверь на крышу не заперта.

Прислушавшись, не заметит ли кто из жильцов, осторожно забрался по арматурной лестнице и толкнул вверх дверь-люк, ведущий на крышу.

Сверху тут же неприятно закапало, - дождь и не собирается стихать. Максим ловко перебрался по ту сторону и опустил за собой дверь.

Шум дождя окружил холодным шепотом, но здесь почему-то сразу дышать стало легче. Максим огляделся в попытке найти сухое место или скромную норку, где мог бы спрятаться.

Слова Саши эхом отзываются в сознании, свежая рана на сердце обильно кровоточит, а если бы сердце было музыкой, то еще у торгового центра разлетелось бы на чужие ноты.

Почему их короткая история превратилась в драму с грустным финалом?.. Он же не урод и нравится девушкам. Да, совсем не богат и еще не заработал свой миллион, у него много минусов, но и плюсов немало.

Как проснуться завтра, как идти в универ на пары? Без нее не сможет дышать как прежде. Да, вообще, зачем нужна такая жизнь, если не приносит счастья?

В сознании неожиданно для самого себя всплыли режущие сознание образы эмокидов. Эти куклы-плаксы почему-то раздражали его, а их кричащая тяжелая музыка была чужой и не цепляла за душу.

Максим был параллелен к эмо, да и мрачных готов не воспринимал серьезно. Мир хип-хопа и модного RnB, - вот чем он живет еще со школы. И когда-нибудь втайне от всех мечтает раскрутиться и попасть на вершину топ листа славы, стать самым стильным битмейкером. Он всегда считал эмо слабыми за то, что те выставляют эмоции напоказ и сделали из своих слез целую индустрию.

Но сейчас он, ни чем не отличается от этих плакс. Да, на нем одежда в стиле «street» и нет на лице косметики, но сердце обливается кровью, из нежно розового становясь болезненно черным. Остается только прыгнуть вниз, чтобы стать окончательно похожим…

Максим медленно подошел к перилам, ограждающим крышу по периметру, - впереди стена дождя и пропасть девяти этажей. Стоит ветру ударить внезапно в спину, и он может оказаться на краю. Так страшно…

Нужно быть очень смелым, чтобы переступить через перила, а после сделать еще один шаг вперед… И здесь эмо правы: вот тогда боль исчезнет и можно стать по-настоящему свободным. Не будет вечных проблем, учебы, нехватки денег, слез; останется только свобода и покой.

Он - не эмокид, но в душе сейчас сметает все на своем пути стихия из переплетения обиды, страсти и разбитой нежности. Вдобавок холодный дождь бьет по футболке, словно наказывает за что-то юного битмейкера.

- В чем я виноват?.. – прошептал он охрипшим голосом, точно пробежал километровый кросс.

«А может ну их всех?.. А может сделать это? Просыпаться каждый день с мыслью, что Саша не со мной. Как жить с дальше? Как переживать мгновения случайных встреч? Если бы мог, завтра же сел на поезд и уехал из Казани в Москву - о чем давно мечтаю.

Что будет со мной, если увижу однажды, как она целует другого?.. Нет, это очень сложно, я не смогу вынести, пережить, а потом попытаться забыть навсегда. Прости сестренка, прости мама…»

Максим собрал волю в кулак, зажмурился, пальцы коснулись мокрых перил… но неожиданно ему словно дали пощечину. Он услышал… чей-то плач!

Сначала показалось бредом, но потом звуки донеслись отчетливей: где-то в дождливом мраке слева, метрах в двадцати плачет девочка.

Приглядевшись, смог даже разглядеть силуэт хрупкого тельца. Одета в белую куртку с капюшоном, она сидит прямо на холодном бетоне, уткнувшись головой в коленки. Такая маленькая, вряд ли старше восемнадцати, может школьница или студентка первого курса.

Мгновение назад от натянутых в груди струн эмоций было трудно дышать, но теперь они все, точно разом ослабли, и Максим почувствовал, как остался без сил, выжат до капли.

Вместе с этим в душе колыхнулось легкое раздражение, - его остановили чужие слезы!

Ведь залез на крышу родного дома, чтобы побыть в одиночестве, как часто делал раньше, особенно когда искал вдохновения для творчества. Но и здесь ему помешали!

Вдруг стало абсолютно без разницы, кто там плачет. Да, в другой день непременно бы подошел и пожалел девочку, выслушал, помог, но сейчас у него самого жизнь сломана, как карточный домик. Нет, сегодня он будет эгоистом…

Максим окончательно разбитый и сломленный побрел прочь с крыши, а потом где-то между этажами забился в темный угол подъезда.

Здесь сухо и даже тепло, правда, под ним уже образовалась изрядная лужица стекшего дождя.

В голове пытаются ужиться здраво события последних минут, но как не пытался, так и не получилось найти ответа: а смог бы он осуществить задуманное, не помешай ему плач девочки?

Разочарование причиняет такую боль, что невольно почувствовал - еще секунды и он заплачет, как та незнакомка на крыше…

Максим тонул, не умея плавать в океане своих чувств, пока сон все же не взял верх, и битмейкер заснул, промокший до нитки в пыльном, но тихом подъезде.

Апреля

09:10

Первая пара вот-вот уйдет в историю, а потом на десять минут университет, вновь станет похожим на психиатрическую клинику с уклоном устойчивого всеобщего помешательства. Коридоры наводнят толпы разношерстных пациентов: уличные рэперы, редко принимающие душ ботаники, готы, гопники, эмо, хипстеры, трэши, да и просто те, кто плывет по течению и не парится за свои идеалы. А факультет иностранного языка порой и вовсе напоминает фильм «Властелин Колец» Питера Джексона.

Алина сидит на подоконнике университетского туалета, и пытается в который раз через мобильник выйти в инет, - сигарета почти убита, а связь продолжает капризничать, раздражая мозг; и лишь причудливые смайлики на наращенных ногтях еще дарят легкий позитив.

Черные волосы чуть ниже плеч с косой челкой, как день и ночь разнятся с ее беззащитно белой кожей, словно покрытой слоем актерского грима. На губах - лишь прозрачный блеск, но отсутствие обильной косметики на лице с лихвой дополняют выразительные зеленые глаза, умело обведенные тушью таким образом, что кажутся просто невероятно глубокими и огромными.

В плеере задыхается от кричащей энергетики эмокора новый трек группы «Bless The Fall», но Алина отбросила наушники и с головой ушла в сотовый.

Она обожает подобную музыку, и жесткий диск ноута под завязку напичкан эмокором, альтернативой, панком и качественным пост-хардкором, - только в эту минуту единственное, чего она хочет, это любыми путями выйти в инет.

- Сука! – выругалась она, когда очередная попытка зависла вместе с мобилой.

- Инет повесился? – долетел из ближайшей кабинки голос любимой подружки Тинки.

Алина сделала очередную затяжку.

- Да, «вконтакт» вылезти не могу!

- Эм, думаешь, есть новое сообщение от него? – в кабинке раздался звонкий смех. – После вашей последней перепалки он, наверное, даже из списка друзей тебя удалил или еще хуже – ты угодила в черный список!

Алина промолчала. Подруга права, вчера она слегка перегнула палку, когда назвала его «обдолбанным гопником» в ответ на насмешки по поводу ее аватарки в стиле аниме. Хотя он сам виноват и нарывался специально!

Оглядела свои черные кеды с фиолетовыми сердечками – подарок Тинки на восьмое марта, темные джинсы с рваными дорожками на бедрах, что едва не падают с бедер, только успевай заправлять вылезающие стринги, - и задержала взгляд на милой розовой кофточке в бабочках:

«Надо бы шоппинг на днях устроить, папа денег вчера прислал и разрешил потратиться, а заодно немного освежить голову свежим хаером».

Многие говорят, ее стиль лишь легкая эмо-зарисовка, но она ничего и никому не хочет доказывать, - в мире и так стало тесно от бесчисленных позеров, у которых за яркой оболочкой прячется пластмассовое сердце…

Подружка в кабинке, оборвав ее размышления, радостно залепетала:

- Зачем тебе он? Ты же ни разу не виделась с ним в реале. Влюбилась в простое фото на сайте, как маленькая. Забудь о нем, я знаю столько кавайных боев с челками.

- Ну-ну, - Алина бросила взгляд на исписанные в три слоя дверцы туалетных кабинок и прочла свежую надпись «эмо сакс!», которая, она почему-то уверена на все сто, была оставлена парнем.

«Должно быть, хозяин надписи сам каждую ночь кончает на фото юных эмо-девочек из инета, а подобным «творчеством» пытается самоутвердиться. И как он только набрался смелости забраться в женский туалет?

Хотя я бы сто раз подумала, прежде чем пожимать его уставшую и мокрую ладошку».

Мобильник продолжает нудить, а ей до невозможности охота скорее увидеть свою анкету «вконтакте», где напротив раздела «мои сообщения» в скобочках обязательно будет стоять какая-нибудь циферка; и, возможно, он все-таки снова написал ей!

«Начало учебного дня, первый курс, скоро сессия, курсовик до сих пор не сдан, - а голова забита всяким бредом! Тинка права: зачем он мне? Он же далеко не Бред Питт, а телом не Вин Дизель, и к тому же равнодушен к таким, как я…

Вот только как забыть его глаза и губы, что видит каждый день на экране ноутбука?»

Тут ее телефон нервно завибрировал, и на экране высветилось входящее смс с банальным: «Привет! Как дела?»

- Опять Олег… - простонала она, выдохнув новую порцию дыма.

Из кабинки раздался показательно томный голос:

- Бедняжка, мальчик хочет тебя, уж совсем извелся.

Алина, сделав последнюю затяжку, отправила потушенную сигарету в окошко, а потом ее ноготь торопливо набил ответ: «Хай! Все ок! Я на паре!»

- Может, все-таки дашь ему, девочка? Он же прикольный и мажор, колесит на крутой красной тачке, – рассмеялась Тинка, заранее зная реакцию подруги.

- Достал, по пять раз в день звонит! Я уже и отвечать перестала, так он писать чаще начал! И кто придумал эти безлимитные смс-ки?!

Вместо ответа из кабинки долетел звук сливного бочка, а потом дверь шумно распахнулась, и Алина вновь увидела улыбку своей любимой подружки.

Тинка - прожженный эмокид с солидной примесью трэша: килограммы пирсинга, куча атрибутики, прическа похожая на взрыв, и одежда в кричащих красно-черных тонах, - за чересчур «яркие» наряды ее не раз вызывали к проректору на исправительные беседы, но все бесполезно; к тому же она закрывает сессию всегда без долгов.

- Ну что, бежим на пары, подруга, или дождемся перерыва? - рассмеялась Тинка, мигом умыв руки.

Алина натянуто улыбнулась в ответ:

- Веселее все равно не станет… - мысли о вчерашней ссоре в сети снова вогнали в депрессию.

Тинка смерила Алину лукавым взглядом, и внезапно приблизилась вплотную.

- Ну, мы же знаем, как сделать нам настроение... - пальцы погладили смайлики на ногтях любимой эмочки, а затем едва ощутимо царапнули шею.

Алина встретилась с Тинкой взглядами, - от подруги непередаваемо приятно пахнет, она обожает запах этих духов… и вкус ее помады теплого телесного цвета.

Тинка прижалась всем телом, - в туалете никого, они сейчас совсем одни и могут позволить себе легкие шалости. Горячее дыхание Алины сводит с ума. Вдруг невыносимо захотелось скользнуть сережкой пирсинга на языке по ее удивительно нежной коже.

Игриво промурлыкав, Тинка мягко прильнула губами к покрытым вкусным блеском губам погрустневшей подруги.

Алина ответила на поцелуй поначалу по-дружески скромный, но потом язык Тинки начал проситься в ротик, настойчиво и притягательно порочно. Поддавшись, она медленно разомкнула губы и впустила в себя горячего гостя.

Вкус сигарет смешался со вкусом «орбита», а нотки желания за секунды нагрели кровь. Они целовались до тех пор, пока от блеска и помады не осталось следа, а губы сделались воспалено алыми и влажными.

Пальцы Тинки приятно сжали левую грудь Алины – со знанием дела, на тонкой грани боли и наслаждения.

- Сегодня ночью в ванной мы не будем одинокими, ведь так? - прошептала она на ушко.

Алина ответила севшим от прилива желания голосом:

- Я тоже хочу этого…

Мая

01:23

Максим вздрогнул от внезапного шума. Сон вылетел из головы под напором давшего пощечину страха. Глаза с непониманием пробежались по окружающему мраку, и не сразу осознал, что задремал прямо в подъезде, да еще весь промокший, будто соседка окатила с балкона ведром воды, как однажды в детстве.

Но мимолетное спокойствие сменилось вновь пробудившейся болью… О, не-е-е-е-т! Это не сон. Все произошло на самом деле: встреча под дождем, слова Саши, и та бьющая по живому фраза - «давай останемся друзьями».

Но тут пришло понимание причины, из-за которой так резко проснулся, словно его уронили с кровати.

Вместе с шепотом уже почти иссякшего дождя в приоткрытую форточку врывается… звук сирены!

Подхватившись на ноги, Максим выглянул в окно, и не поверил глазам: подле подъезда собралась огромная толпа. Рядом сверкает огнями только что припаркованная скорая. А если точнее: машина реанимации!

Словно услышав его мысли, этажом выше распахнулась дверь квартиры и через пару мгновений мимо простучала тапками резвая женщина в ночном халате.

Едва удалось разобрать ее обрывистое и сонное бормотание:

- Бедняжка, бедняжка… совсем довел ребенка этот телевизор.

Максим сглотнул набежавший комок. Новое ощущение напомнило ему состояние, когда узнал из новостей о смерти Майкла Джексона: шок, сомнения в реальности происходящего, и легкий цепляющий за сердце страх.

Пока он тупо дремал, забывшись в углу, у подъезда произошло нечто ужасное. Даже вызвали реанимацию. А где-то вдали уже различимы сирены приближающихся копов!

Толпа зевак образовала на газоне некое подобие круга, и никак не разглядишь, кого они окружили.

Макс с детства рос в этом дворе. Конечно, раньше случалось всякое, но в целом двор был спокоен, если не считать свору постоянно бухающих гопников, что слонялись по подвалам, когда еще учился в школе.

Не желая оставаться в стороне, Максим бросился вниз по лестнице, и в считанные секунды оказался подле тревожно гомонящей толпы.

- Что случилось? – тут же спросил он знакомого деда.

Тот сонно отмахнулся, опираясь на палку:

- Ну и молодежь сейчас пошла… совсем голову потеряли. Это ж надо, такое учудить! Вот раньше этого не было...

- Да что же стряслось?! – перебил Макс нетерпеливо, по опыту зная болтливость деда и его постоянную ностальгию по рухнувшему в ад социализму.

- Девка на ночь глядя с крыши сиганула, вот что! Разбилась насмерть!

Леденящий ужас схватил за ребра. Перед глазами возник эпизод, произошедший пару часов назад, когда он едва не… в общем, когда услышал плач девочки в белом на крыше.

Тут, не выдержав эмоций, в толпе зарыдала женщина со словами «совсем еще ребенок», погрузив остальных в тяжелое молчание.

У многих лица не на шутку встревожены, а некоторые и вовсе пребывают в заметном шоке.

Словно в тумане, Максим начал торопливо продираться сквозь толпу зевак. На него ворчали, пытались не пропустить, но он был настойчив.

Когда последняя преграда осталась за спиной, порыв Максима решительно остановила рука врача.

- Не подходи, навредишь только! - пробасил он, отталкивая парнишку, который, словно душ принял прямо в одежде.

Редкие капли дождя разбиваются о футболку, стекают по щекам, словно холодные слезы. Взлохматив от переизбытка эмоций волосы, Максим немного потеснился, а потом, наконец, увидел объект ночного переполоха!

В карих глазах вспыхнул страх, а сердце сжалось от жалости: хрупкая и невысокая девочка лет восемнадцати лежит на спине, безжизненно раскинув руки. Черные волосы закрывают пол лица, белая промокшая куртка с капюшоном в пятнах налипшей грязи одета прямо на голое тело, и сейчас почти распахнута. Максим увидел неестественно бледную кожу, - хотя может это из-за дворовых фонарей, - и слегка оголенную грудь, которую врач тут же прикрыл от чужого внимания. Низкие темные джинсы и ремень с широкой бляхой в стразах едва держатся на тонкой талии. А когда взгляд наткнулся на черные кроссовки с ярко фиолетовыми сердечками, Максим невольно вздрогнул, вспомнив свои недавние размышления об эмо и «их слабостях».

Рядом валяется сумка-почтальонка с заплаткой. От удара содержимое разбросало по газону: плеер, косметика, пачка сигарет, небольшой паркер; взгляд битмейкера ненадолго замер на промокшей книжке «Одиннадцать минут» Пауло Коэльо.

Но мысли вдруг разлетелись, как бабочки, когда глаза вновь обратились к неподвижному телу девочки - он увидел кровь! Тонкая алая струйка потекла с уголка губ на удивительно белую шею.

Шок парализовал тело. Он, не в силах шевельнуть и пальцем, наблюдал, как один из санитаров торопливо собрал вещи девочки в один пакет, двое же других под руководством врача аккуратно положили неподвижное тельце на носилки…

А потом реанимомобиль стремительно скрылся за поворотом, оставив зевак с вопросами и пустыми догадками.

- Вроде сказали, еще жива, - раздалось где-то слева над ухом Макса.

- Да не может быть, разбилась, бедняжка, насмерть! – отмахнулся кто-то в толпе. – Она ж упала с девятого этажа! Чудеса бывают только в телике.

- И черт ее дернул залезть на крышу ночью?

- Влюбилась, наверное, глупая…

Максим нашел в себе силы на неровных ногах выбраться, из не спешащей разойтись по квартирам толпы, и побрел к дому. Мама и сестренка, наверное, тоже не спят, услышав сирены, а значит, его ждет взбучка, ведь завтра в 8:00 должен быть в универе.

Случившееся накрыло недавнюю опустошающую боль, утопило мысли о Саше, взамен подарив скребущее по живому чувство вины.

А когда он был у родного подъезда, с губ непроизвольно слетела полная безысходности и глубокого отчаяния фраза:

- Я же мог ее остановить…

Марта

02:03

Грохот музыки в стиле «хаус» выносит стены и рушит потолки клуба. Приходится кричать в ухо, чтобы собеседник смог тебя услышать. Красные огни, смешанные с бликами цветных лазеров дурманят мозг не хуже алкоголя, а густой дым сигарет и кальяна окончательно выбивают из головы последние благочестивые мысли.

Начало уикенда забило «Штат 51» под завязку. Но у входа в клуб к полуночи еще осталась внушительная толпа тех, кому не посчастливилось пройти строгий взгляд фейсконтроля с праведной надписью на рубашках: «ангелы».

Плакаты на входе возвещали о наступлении «Красной Ночи», - одной из самых развратных вечеринок большого города. И «ангелы» должны были по сценарию пропускать лишь грешников. Остальным же была уготована достойная участь «спасенных воинами света». Во всяком случае, потом было приятно обманываться и успокаивать себя: ведь тебя не пустили в клуб только потому, что ты еще не окончательно пал в темную бездну.

Едва на часах высветилось 00:01, как ведущий в костюме демона дал старт наступлению «Красной Ночи». И спустя два часа трезвыми в клубе остались, пожалуй, только картины на стенах…

Максим, сидя за барной стойкой пытается перекричать рев акустики, объясняя друзьям: битбоксеру Маста Майку и рэперу Грате - пару свежих наработок, засевших в голове, как занозы.

Прикид битмейкера слабо вписывается в атмосферу «Красной Ночи». Белая рубашка с росчерками граффити под огнями клуба обрела цвет голубого неона. Синие рваные джинсы поддерживает широкий ремень с бляхой и цепью вдоль талии, а темно-серые взлохмаченные волосы за час сделались похожими на рождественскую елку, усыпанную падающим с потолка серпантином.

Идея нового минуса битый месяц витает в голове занудным комариком и с каждой ночью все настойчивее требует реализации.

Маста Майка, как и Грату, он знает с детства. И если Максим почти всегда остается за сценой своего творчества, как это полагается людям, пишущим бит, то битбоксер и рэпер со сцены не вылезают вовсе.

- Хочу сделать лирику с легкой синтетикой и битбокс-аранжировкой! – прокричал Максим, выкладывая бармену очередные пару сотен за дьявольский коктейль. – Это будет микс из гитары, скрипки и мощного разрывного бита!

Маста кивнул и похлопал друга по плечу ободряюще:

- Давай попробуем, я всеми руками только «за»! – Из кармана его джинс небрежно свисает брелок от ключей родной «импрезы», а уличный пиджак и светлые кроссовки как нельзя лучше рисуют стиль битбоксера на грани спорта и классики.

- Если с женским вокалом писать будем, то можно Лерику позвать! – поддержал Грата, сделав глоток коньяка с колой. Стритовская футболка с собственным изображением отлично скрывает немного тучные формы рэпера, которые лишь добавляют колорита, когда тот зажигает на сцене. – Лерка на радио голос так наработала, что все узнают, стоит ей слово сказать!

Друзья, несмотря на грохот музыки и крики на танцполе продолжали обсуждение новой идеи Макса, но их взгляды с каждым выпитым коктейлем непроизвольно все чаще начали обращаться к танцующим «go-go» девочкам на сцене.

Красный свет и вспышки лазеров лишь добавляют страсти их коротеньким юбчонкам и концертным бикини, а мерцающий блеск на коже будит неуемное желание зацеловать девочек с головы до ног.

- Как выступление в Сербии? – отвлекся от темы Максим.

Играющий сет ди-джей Ом, точно нарочно прибавил обороты, и их стаканы начали заметно подрагивать в такт грохоту басов.

- О, брат! – развел руки Маста Майк, - Не представляешь, сколько там было улыбок! Ну, конечно, не сравнить с Берлином или нашим Питером, но я, ты не поверишь, там чуть не прописался!

Маста – один из лучших битбоксеров в стране, и его способность голосовыми связками творить сложные звуки в стиле «Drum-and-Base», «House», «Hip-Hop», а также умение креативно импровизировать – должны серьезно прокачать новый минус Максима. Вот только нужно как следует поднапрячься, чтобы затащить на студию этот талант по уши заваленный корпоративами.

- Осенью решил ехать в Москву на пробы! – расплылся в улыбке Грата. – Поехали вместе? Если повезет, снимемся в кино!

Максим, обнявшись с пришедшим в клуб коллегой музыкантом, лишь пожал плечами:

- Как выльется, не знаю! Хочу материал собрать достойный и поехать к Басте на прослушку. Может и вправду повезет!..

Внезапно их разговор оказался прерван, - гром «хауса» начал стремительно стихать, и «go-go»-девочки к ироничному разочарованию Маста Майка спешно скрылись за кулисами. А на их смену выбежал заряженный энергией ведущий в костюме демона.

- Всем привет! С вами снова Тимур Ришар! Прямо из преисподней! – воскликнул он, играя алым микрофоном. - Надеюсь, вам понравилось общество двух наших ведьмочек?

Танцпол сотрясся под одобрительным ревом десятков разогретых алкоголем глоток.

- Тогда берегите свои души! - предупредил ведущий и словно в испуге закрыл когтистой рукой лицо, украшенное черным боди-артом. - Потому что прямо сейчас врата преисподней откроются и выпустят на волю скандальную, откровенную «Девственницу Ада»!!!

- Давно ждал перемен! – оживился вдруг Маста Майк, указывая на сцену. – Сейчас должна выйти их новая кошка!

Максим усмехнулся эмоциям друга, а Грата довольно хлопнул в ладоши:

- Да, я помню, видел ее однажды в клубе «69». Это не классика, и стоит потраченных баксов. Смотри и не моргай битмейкер, пока не кончишь!

Максим под напором двух мнений невольно притянулся взглядом к сцене.

Ведущий после пары реплик также стремительно исчез за кулисами, а потом в клубе заиграл модный RnB в релакс-обработке…

«Красная ночь» еще не успела спустить с цепей самых темных слуг разврата, и клуб в предвкушении прихода первой из них - обратил взоры к сцене.

Спустя минуту томительного вступления огненно-черный занавес приоткрылся, и из мрака неторопливой поступью вышла она!

Увиденное зрелище и вправду потрясло всех без исключения. Она появилась медленно, но до дрожи уверенно. И с первого взгляда Максим бессильно уронил челюсть на барную стойку: друзья были правы - она богиня!

Одетая в кожаное белье и алую ночную рубашку из шелка, «Девственница Ада» мгновенно зажгла клуб своей страстью и капельками пота на коже.

- Кошка дикая, с острыми коготками! – расплылся в улыбке Маста Майк.

Но Максим перестал замечать, что творится вокруг, целиком и полностью растворившись в глазах красавицы на танцполе. «Красная Ночь» приоткрыла один из своих секретов. Она великолепна: сценически мокрые волосы цвета платинового золота, утонченные и правильные черты лица в тандеме с изящным макияжем заставляют забыть о делах и отдать последнее за один только взгляд.

Танец грациозен, насквозь пропитан запретной страстью, и как ни старался Максим не мог удержаться на ее лице. Взгляд постоянно опускался все ниже и ниже: трогал осторожно спрятанную под кожаным лифчиком грудь, скользил по талии, и буквально вцеплялся в бедра богини стриптиза.

- Как… ее зовут? – севшим голосом произнес Максим, сглотнув набежавший комок желания.

- Уже влюбился? Ха-ха! – иронично спросил Маста, расстегивая пиджак. – Эту зайку зовут Саша!

- Да, наш парень пошел на дно! - сотрясся хохотом Грата. - Что мы наделали? Ха-ха-ха!

Максим хотел было возразить и не смог, - музыка резко сменила ритм и Саша, стоя на четвереньках, кошкой выгнулась, а затем медленно сбросила рубашку.

Если немного потерпеть, он сможет увидеть ее всю, до последней капли, - правила "Красной Ночи" позволят ему сделать это. Но как удержаться? Желание уже раздирает плоть огненными когтями. В кошельке лежит последняя сотка баксов, но он готов сейчас даже душу просунуть между ее талией и резинкой черных кожаных стринг.

На лбу скопились капельки горячего пота, во рту пересохло, словно танец Саши выпил из тела все силы. Максим с усиливающейся дрожью в ногах понял, что сейчас упадет со стула, а ремень на джинсах вот-вот разлетится в клочья от стремительно выросшего напряжения…

4:51

Сон не шел, и Максим, вернувшись из «Штата» одел наушники и ушел с головой в мир битов. Та идея нового минуса с битбокс-аранжировкой рвет на части мозг, требуя воплощения; к тому же накопилось заказов от нескольких рэп-команд, и сроки сдачи поджимают, а бюджет уже скребет по дну, собирая крохи. Последнюю сотку, он прожег в «Штате», когда оставил зеленую бумажку с портретом американского президента в кожаных трусиках «Девственницы Ада».

Дозы принятых дьявольских коктейлей туманят мозг. Ломаные ноты в наушниках постепенно сводятся в новый звук с низкой примесью картона, но даже свежие сэмплы Тимбаланда, которые скачал минуту назад с пиратского сайта, никак не могли помочь полноценно сосредоточиться и выкинуть из головы образ танцующей стриптиз Саши.

Она была порочна и прекрасна, как в лесу новолуние: доступна и в то же время смертельно недосягаема. Ее талия способна разом высушить тело парня до капли, затем вновь наполнить водопадами страсти, а от блестящих бедер до сих пор сводит скулы.

«Девственница Ада» и вправду не классика стриптиза, как заметил добряк Грата. Она пошла до конца, раздела мысли каждого и заставила "грешников" мечтать о запретном. А в ее глазах Максим увидел нечто знакомое, - это необъяснимо; нельзя подобрать правильных слов, но когда они однажды встретились взглядами, он понял это дрогнувшим сердцем…

И неожиданно испытал страх: Саша успела проникнуть в самое нутро, за секунду смогла увидеть его настоящего!

Ведь страх показал тщательно спрятанные следы... одной его самой сокровенной Тайны!

Максим вздрогнул, вновь переживая тот момент, когда вдруг почувствовал себя бесстыдно голым. О Тайне знают лишь единицы, потому что другие не поймут, не оценят. Но именно в те редкие минуты, когда не надо скрывать правду и притворяться невинным, он может чувствовать себя по-настоящему свободным.

Комната-студия погружена в предутреннее безмолвие. Мама с сестренкой видят пятый сон, а он совсем не хочет спать. В наушниках разливается новый бит, который рождают пальцы, стучащие по клавишам синтезатора.

Саша… Она не похожа не других. В ее глазах есть секс и в то же время тело кажется безумно далеким, как заокеанские звезды. Но еще у выхода из клуба он понял, что умрет, если не увидит «Девственницу Ада» снова…

Максим сводил минус, накладывал инструменты, звуки, менял бочки, но рука, будто сама собой скользнула к ремню рваных джинс. Желание убивает, путает мысли, он больше ни о чем не может думать: перед глазами стоит красный свет и ее обнаженное тело.

Многие не понимали сути ночного танца Саши, видели лишь оболочку, но он чувствовал испепеляющее пламя, которое бежало по венам, оставляя ожоги.

Наконец, возбуждение доросло предела, и Максим, вскочив со стула, дрожащими руками закрыл комнату на замок. Напряжение стало слишком велико, мозг выключился, а сдерживаться больше сил уже не осталось.

Этой ночью его Тайна останется с ним, и не будет помехой даже, когда за окном польет дождь.

Апреля

16:40

Пары пробежали одна за другой стаями косолапых пингвинов, и едва на университетских часах отстучали минуты последней, как факультет иностранного языка разбежался по центру города, словно муравьи от огня.

Алина едва успела влезть в слепящую белым куртку с капюшоном и схватить почтальонку, как Тинка сразу утащила в ближайший Макдональдс. Там подружек уже давно заждалась кучка заряженных энергией эмокидов.

Внутри яркого пестрящего красными тонами здания царил настоящий Китай. В плеере Алины успели отыграть «Eyes Set to Kill» и модная «Alesana», от музыки которой сердце каждый раз сгорало и разлеталось ядерным пеплом, - но очередь у кассы не сдвинулась, ни на шаг. Даже наоборот, продолжала расти! Лишь под конец плей-листа, когда отзвучали последние аккорды популярных «Sum 41», подружкам, наконец, удалось пробиться с боем сквозь очередь у кассы.

Почти сразу их встретил занудный возглас: «свободная касса!» И прыщавый кассир со смешными брекетами мигом оформил заказ: двойная порция картошки-фри, Биг-Мак, море колы и обязательно мороженое.

Довольные собой, они протиснулись на второй этаж, и едва успели оглядеться, как тут же оказались замеченными.

Из дальнего угла донеслось пронзительно:

- Scream!!!!

От внезапного крика суетливо жующий зал замер, а десятки пар глаз с негодованием воззрились на пятерых нарушителей покоя, что выделяются из общей массы, как яркие пятна на сером покрывале: три девушки и двое парней.

Эмокиды не старше девятнадцати, и каждый - словно живая аниме-кукла. Две девочки одеты абсолютно одинаково – в красных клетчатых юбках по колено, черных колготках и молочно-белых футболках с Микки Маусом; внешне они не похожи, но это близнецы: Сао и Натин.

На припудренных щеках третьей застыли нарисованные тушью капельки слез, а в ее объятьях греется милая плюшевая панда с заплаткой на лапке. Алина признала в ней Ли - девочку, с которой учится в одном потоке, чьи родители приехали по обмену из Азии.

Тинку живо восхитил огромный черный шарф Ли с розовыми иероглифами, - такой в Казани не найти, разве что в Москве можно попытаться.

Играя подносами, подружки ринулись к своим, а потом радостно плюхнулись на свободные стулья.

Столик эмокидов, не обращая ни на кого внимания, вернулся к обсуждению всех и вся.

- Что это? Последний крик? – рассмеялся эмобой с огромной иссиня-черной челкой, закрывающей правый глаз и желтой рубашкой с черепами, когда увидел у Тинки новый значок с надписью «Mam, leave me alone…»

- Это мое настроение, Яо! – парировала Тинка и обиженно показала украшенный пирсингом язык.

Сао, игриво схватив себя за горло, простонала эмоционально:

- Как мы тя понимам, как мы тя понимам! Правда, Натин?

- Угу, иногда от предков хоть вешайся, - согласилась убежденно сестра. – Вчера вот кошмарный скандал был из-за того, что мы прокололи себе пупочки. Я даже расплакалась вся.

Алина, сверкнув обведенными тушью глазками, кольнула ногтем-смайликом безрукавку спутника Яо, на которой изображен осколок огромного фиолетового сердца.

- Бой, а это что? Неужели вторая половинка спрятана в кармане у Яо? – ее насмешило то, как парень смущенно опустил взгляд и зарделся румянцем.

Яо тут же вступился за друга и наиграно погрозил хулиганке:

- Нет, нет! Нас не возьмешь стереотипами! Да, мы эмобои и лучшие друзья, всегда вместе… но мы совсем не геи!

- Совсем-совсем? – подыграл вдруг Алине спутник Яо.

Все едва не попадали со смеху, а Алина довольная реакцией парней, похвалила ласково:

– Ну, тогда я заберу с собой этого кавайчика! Будет меня после учебы провожать до подъезда…

- …И шептать «баю-бай» на ушко ночью! – закончила за подругу Тинка и сверкнула неотразимой гримасой страсти.

От лестного комплимента зеленоглазой красавицы в белой куртке спутник Яо игриво приставил два пальца к виску.

- Bang-bang! - изобразил он выстрел и картинно растекся на стуле.

Все снова дружно рассмеялись, а потом девочки восхищенно захлопали в ладоши: Яо в мгновении ока смастерил из простой салфетки милый цветочек и протянул польщенной Алине.

- Ой! – только и смогла выговорить она, принимая неожиданный подарок, который был приятней в тысячу раз самых дорогих купленных роз на свете.

А Тинка вдруг перестав уплетать Биг-Мак, обратилась к спутнику Яо серьезно:

- Слушай… а ты бы смог сделать это по-настоящему?

- Не знай, не знай, я не проверял исчо… - пожал он плечами, улыбнувшись.

Тут в беседу подключилась до этого скромно молчавшая азиатка Ли:

- Я думаю, ради любви нужно жертвовать всем и даже собой. Если конечно, она настоящая, тру, а не просто секс.

Тинка задумалась ненадолго, делая одни ей ведомые выводы, а затем ошеломила всех новым вопросом:

- Ли, а что бы ты выбрала, если бы… захотела убить себя?

Алина от неожиданности едва не захлебнулась колой, но Ли ответила философски серьезно:

- Боль можно утопить, сбросив в реку с высокого моста. Правда, я не знаю, хватит ли у меня сил, если придется сделать это.

- Эм… а я бы выбрала лекарствочки, - растянуто заключила Сао, погладив своего Микки Мауса. – Отключаешь телефон набираешь ванну с розочками, делаешь эмо-коктейль и все… А еще лучше пустить в воду медузы, как в фильме «Семь Жизней».

Натин наморщила лобик, представив, как это больно.

- Нетки, пестик лучше… тока я все равно за жизнь! Не охота умирать, вдруг там после смерти ничего нет? А только холодно и темно…

Алина, расстегнув под курткой розовую кофту с бабочками, просветлела:

- Эмо-коктейль, говоришь, Сао? Никогда не слышала о таком. Что это?

- И ты не знаешь рецептика? – на лице Сао возникло искреннее удивление. - Помнишь нашего френда по инету Катэ из Японии, ну мы с ним на форуме «эмофанса» переписывались еще...

- Ну да. Помню, приходилось постоянно чатиться на английском, но было весело.

- Это же последняя фишка у них – «розовый сон» называется: выпьешь бокал, а потом засыпаешь навсегда-навсегда. И совсем не больно. Эм, хочешь дам рецепт?..

Но тайна приготовления смертельного коктейля так и осталась не озвученной, - внимание всех отвлекла суматоха, внезапно возникшая у лестницы.

А через секунду для многих посетителей Макдоналдса происходящее стало похожим на криминальный боевик.

По лестнице вбежала группа молодых ребят, парней и девушек, – человек семь-восемь, одетые в кожу, с платками на лицах, и каждый держит в руках небольшой овощной пакет!

Секунды понеслись ураганами. На миг они замерли, озираясь по сторонам и пугая детей своим видом, но затем передний воскликнул, указывая на стол эмокидов в дальнем углу:

- Тоха, вот они!

И через миг толпа взорвалась дружным ревом:

- Эмо-сакс!!!

Алина вздрогнула от этих слов. Сердце забилось, как у бельчонка в руках человека. А потом вскрикнула от страха, когда незнакомцы в платках ринулись прямо к их столику! И они за чем-то засунули руки в свои пакеты!

Кто-то из посетителей Макдоналдса начал кричать, кто-то стал звать охрану, а многочисленные матери попытались закрыть собой своих напуганных детишек.

- Бежим! – крикнул Яо, и метнулся в сторону.

Его спутник змеей прыгнул следом, оставив бедных девочек совершенно одних. Но едва эмобои смогли сделать пару прыжков, как прицельно в них из пакетов полетели тухлые овощи.

- Прячься! – крикнула Тинка девочкам, скользнув на пол.

Но они не успели. Первый овощ угодил Сао в грудь, запачкав Микки Мауса. А дальше досталось всем: куртка Алины превратилась в месиво всех цветов радуги, такая же судьба постигла и юбку Натин, а волосы Ли и вовсе словно окунули в томатный сок.

Лидер нападавших в синем платке и кожаной куртке, которого назвали Тохой, подбежал к прятавшейся за столом Тинке с целью высыпать весь пакет овощей на голову эмочке… Но внезапно взвыл и схватился за лицо!

Алина краем глаза видела, как в руках исколотой пирсингом подружки возник баллончик с зеленой краской, и Тинка, прокричав что-то язвительное, выпрыснула струю прямо в скрытое платком лицо нападавшего.

- Вот вам, суки!!! – выпалила она, утирая перепачканные в овощном соке щеки.

В считанные секунды ее жертва превратилась в зеленое и вопящее чучело.

Чуть позже от Тинки досталось еще двум, а затем нападавшие стали спешно ретироваться, - на второй этаж вбежали двое студентов-охранников, которые сами перепуганные до смерти попытались схватить одного из хулиганов.

- Милиция! Милиция! – закричала седовласая женщина в старом пальто и очках, ее лицо стало оранжевым от попавшей случайно, то ли хурмы, то ли гнилого персика.

- Проклятые твари! Решились напасть прямо в Маке! Здесь же дети! – выругалась Тинка, взглянув на рыдавшую неподалеку в объятьях матери кроху с огромным розовым бантом. – Но их лидер с тупым именем надолго запомнит нашу встречу, особенно, когда в ванной поймет, что мою краску так просто отмыть не получится!

Алина не сразу услышала голос подруги. Перепуганная до смерти, она забилась в угол и закрыла голову руками. Произошедшее парализовало мысли, свело с ума сердце, - она вот-вот закричит и, не выдержав, заплачет.

Тинка бросив баллончик в сумку, схватила Алину под руку:

- Бежим через другой выход! Нам не нужны неприятности!

Времени на эмоции не осталось, и Алина бездумно доверилась подруге. Обе кинулись прочь, по пути едва не растеряв вещи из сумок. Несмотря ни на что сейчас надо скорее бежать отсюда, - бесконечные допросы и ночь в участке не нужны никому!

Сао и рыдающая Натин заспешили следом, а китаянка Ли с нарисованными капельками слез на щеках, прижав к груди панду, побежала за остальными, правда в последний момент все-таки захватила с собой еще не открытый, но любимый с детства Хеппи Мил.

Мая

07:00

Максим остаток ночи провалялся в постели, погруженный в гигабайты терзающих душу мыслей. Заснуть не получалось, уйти от реальности не помог ни пуэр, ни музыка на винампе, ни даже липкая паутина инета. И когда уже под утро все-таки удалось прыгнуть в объятья сна, над ухом пронзительно заиграл бессмертный трек 2Pac «Changes» из будильника в сотовом.

Недовольный взгляд лениво тронул стоящий у стены синтезатор, задел кабинку с микрофоном для записи, а затем неохотно отыскал на стене циферблат часов.

Но едва сонный мозг переварил полученную информацию, как тут же подбросил тело с кровати с истеричным криком: «ты опаздываешь в универ!»

Максим в шоке бросился в ванную. Струя контрастного душа немного привела в порядок разбросанные мысли, но на плечи битмейкера одновременно с этим навалился груз прошлой ночи, и сердце, проснувшись окончательно, вновь ощутимо заныло.

Пробежавшись по трем комнатам квартиры, торопливо отыскал все детали свежего прикида. Серая футболка с ярким граффити на фронте, успевшие высохнуть джинсы, легкую куртку с капюшоном в черно-белых тонах, - а под нее зашнуровал кожаные кроссовки на светлой подошве.

Мама, как обычно оставила записку с приказом открыть холодильник и обязательно разогреть завтрак. Она, наверное, вот-вот позвонит, уже должна была завезти Вику в школу, и вспомнить о своем непутевом старшем ребенке.

- Да, мам, привет! – ответил он, когда через минуту телефон бодро завибрировал. – Конечно, успею, о чем ты! За мной уже Маста заехал, у подъезда ждет… Все понял, мам… Ладно, мне пора бежать.

Врать матери, конечно, не хорошо, но как сказать ей, что Маста Майк, еще сам, скорее всего, спит после очередного корпоратива, а сын вряд ли попадет сегодня на первую пару.

Наспех проглотив холодный завтрак, Макс выбежал из квартиры. Внешнее спокойствие, не идет ни в какое сравнение с тем, какие бури сейчас рушат города в душе битмейкера. С одной стороны атакует боль разочарования… Саша, - хочется позвонить ей, снова услышать этот ласковый голос. Но вдвое сильнее бьет по сердцу недавняя драма с девочкой… Он ведь так и не знает наверняка, выжила ли она?

«Болван!» – Максим ударил кулаком по кнопке, вызывая лифт. – «Я же мог ее остановить!..»

Нет, так нельзя! Сегодня он точно опоздает в универ, и на это есть веская причина.

7:49

Пробраться на крышу утром оказалось сложнее. На этот раз дверь была заперта, но битмейкер знал с детства, что левое кольцо замка лишь на первый взгляд выглядит надежным, и после пяти минут суетливой возни толкнул дверь-люк, устранив преграду.

В глаза тут же ударило яркое солнце. Следы ночного ливня спешно испаряются, оставляя вдохновляющий запах свежести.

Максим огляделся, вспоминая, откуда ночью доносился плач. Он и понятия не имеет, что заставило вновь оказаться на крыше, им словно руководил кто-то другой. Хотя, может, это лишь отговорки, и он здесь лишь для того, чтобы попробовать понять себя и свои поступки…

Сегодня уже не рискнул подходить к ограждающим перилам. Стоило немного приблизиться к краю крыши и сердце в ужасе сбежало в пятки.

Да, он слабак… и только сейчас это понял. Даже, если бы бросили сотни возлюбленных, не смог бы прыгнуть вниз, как та девочка.

Солнце слепит глаза, секунды утекают сквозь пальцы, и в любую минуту его могут обнаружить. Но что тогда здесь забыл? Случившегося не вернешь, это факт. И тем более не изменишь. Вот только он бы многое отдал, чтобы перемотать диск времени на полночи назад, и подойти к девочке, попытаться успокоить, а потом, ее плачущую, увезти прочь с опасной крыши.

Они и вправду были похожи, у них было что-то общее: одна грусть, одна боль…

«Эх, если бы появился шанс встретиться, я бы нашел что сказать малышке в фиолетово-черных кедах, подобрал правильные слова, и тогда, может быть, сердце перестанет истекать кровью».

Да, днем боль притупляется, становится терпимой, но часы пробегут, придет новая ночь, и она проснется снова!»

Вчера он был разбит вдребезги, а душа стояла на коленях в грязной луже посреди родного квартала. Моросящий дождь стекал по щекам, похожий на слезы. А ведь в те минуты, глядя в глаза Саше, он был - настоящим! И был готов навсегда отбросить маску, чтобы перестать хранить глубоко внутри свою Тайну, самую сокровенную и в то же время опасную.

Никто не знает, как тяжело порой лгать о себе близким, а он живет с этим уже много лет, каждую ночь, каждую минуту! Саша знала о Тайне и понимала его боль. Но все-таки она ушла…

Внезапно мысли распались на пепел, - внимание карих глаз битмейкера привлек плоский предмет, спрятанный в щели между двумя полуразрушенными кирпичами вентиляционной шахты.

Сначала не предал значения, но любопытство в итоге одержало верх, и через секунды в руках оказалась небольшая потертая тетрадка с черной обложкой и красной бабочкой в нижнем углу.

Максим сдунул кирпичную пыль, и прочитал нанесенную в центре розовым гелем надпись: «Мой Дневник».

Заметно по набухшим страницам, что тетрадь почти целиком заполнена, - он за все три года в универе столько не написал.

«А может это ее?..» – родилась слепая догадка. На крыше бывает уйма народу, но тетрадь еще не успела иссохнуть, а страницы ощутимо свежие. Пролежи бумага здесь лишние день-два и тепло вентиляционной шахты сделает свое коварное дело.

Ладонь неудержимо потянулась открыть найденный дневник. Ведь если он принадлежит той девочке, то где-т

Поиск по сайту: