Глава 2. Общественно-правовая сущность принципа владения в Германском Гражданском уложении

Германское Гражданское уложение ("Denkschrift zum Entwurfe eines burgerlichen Gesetzbuchs") в вопросе права владения исходит из следующего общего посыла: «предписания проекта исходят из той мысли, что защита владения имеет своим назначением обеспечивать общественный охраной внешнего господства лица над вещью ("den Rechtsfrieden durch Aufrechterhaltung des ausseren Herrschaftsverhaltnisses der Person zur Sache zu bewahren")»[18]. В этих немногих словах, несмотря на их краткость, тенденция составителей уложения обнаруживается довольно отчетливо. Они положили в основу своих прав не так называемые "Willenstheorie", решили смотреть на владение не с субъективной точки зрения владельца или собственника, a с точки зрения объективных интересов гражданской жизни и гражданского оборота. Разумеется, этим составители уложения не устранили теоретической спорности вопроса.

Следующим в логической последовательности по своему практическому значению важным вопросом владения является вопрос о том, есть ли владение только специфическим отношением лица к вещи, или же мы должны понимать под ним всякое фактическое пользование каким бы то ни было правом? Другими словами, следует ли рядом с владением вещью еще признавать и владение правом?

Римское право признавало такое "Juris quasi possessio", хотя и в известных и ограниченных пределах. Средневековая юриспруденция распространила это понятие далеко за эти пределы, признав владение даже публичными должностями, семейственными правами и т. д. В современной литературе существуют теории, протестующие против такого чрезмерного расширения понятия, — хотя все-таки "владение правом" до самого последнего времени считалось понятием неизбежным, и вопрос сводился только к тому, относительно каких прав владение возможно (т. е. правильно определить круг так называемых "besitzbarer Rechte")[19].

Уже из приведенного выше положения относительно общей задачи владения видно, что Германское Уложение имеет ввиду только владение вещью. И действительно, уложение принципиально из отдела о владении устраняет понятие владения правом.[20]

"Мотивы" к проекту первой редакции прямо заявляют: "история института владения правом дает предостережение - правила относительно его отнюдь не заимствовать из положений о владении вещью, a исследовать отдельно его юридическую природу"[21]. Исследуя природу так называемого, владения правом, составители проекта пришли к заключению, что это есть нечто совершенно отличное от владения вещью, и главное отличие заключается в том, что владение вещью есть нечто реальное, нечто такое, что законодатель находит в действительной жизни, между тем как владение правом есть только искусственное создание положительного права (eine kunstliche Schopfung des positiven Rechts)[22]. Если владение вещью защищается потому, что оно существует, то, напротив, владение правом существует потому, что оно защищается. Без такой защиты владение правом будет не каким либо реальным отношением, a лишь — не имеющим значения мнением лица о своем праве .

Если такие образом самое понятие владения правом создается лишь защитой его в некоторых случаях, то тогда вопрос ставится сам собой о том, где же именно такая защита нужна. Довольно подробно исследовав различные виды владения правом, составители уложения пришли к выводу, что многие из тех случаев, где такая необходимость существует и где еще римское нраве признавало juis quasi possessio, при новой постановке владения в уложении, будут защищены уже как владение самой вещью (например, владение пожизненного пользователя, наследственного арендатора и т.д.); в других случаях, наоборот, любая поссессорная защита излишня. Случаев, не охваченных новым, более широким понятием владения и тем не менее нуждающихся в посессорной защите, составители проекта вычленили только два - владение сервитутами предиальными и личными ограниченными.

Ограничив таким образом понятие владения исключительно владением вещью, уложение определяет его чрезвычайно широко, принципиально отождествляя possessio с detentio. "Предоставляя посессорную защиту, регламентируется в Denkschrift, без различия, обосновывается ли владение на каком либо вещном или обязательственном праве, располагает ли владелец вещью, как ему принадлежащей или нет, — проект следует в этом новейшим течениям в праве"[23].

И действительно, в § 854 обозначено: "Der Besitz einer Sachs wird durch die Erlangung der thatsachlinchen Gewalt uber die Sache erworben" (Владение вещью приобретается установлением фактической власти над нею), a в § 856 такая логика нашла свое продолжение: "Der Besitz wird dadurch Beendigt, dass der Besitzer die thatsachliche Gewalt uber die Sache aufgiebt oder in anderer Weise verliert" (Владение прекращается, если владелец фактическую власть над вещью оставляет или теряет каким-либо иным образом)[24].

Таким образом, сущность владения сводится в Германском Гражданском Уложении только к фактической власти лица над вещью, к внешнему господству над ней, или, другими словами, для наличия владения необходимым является только corpus possessionis.

Совершенно игнорируя animus possidendi, уложение чрезвычайно расширяет сферу владения - даже на такие случаи, где вещь без воли и ведома владельца попала "в область его господства, где мы будем иметь, по выражению Иеринга, простое "Raumverhaltniss"[25].

Таким образом, уложение до сих пор остается довольно последовательным в своей логике: из идеи охраны общественного мира (Rechtsfrieden) вытекает необходимость охранять всякое фактическое отношение лиц к вещам от произвола и насилия, действительно вытекает необходимость отбросить различие между владением защищаемым н незащищаемым, между possessio и detentio.

Однако, провозгласив общий принцип защиты всякого владения, — possessio adetentio, — уложение устанавливает затем двоякое отступление от этого правила: в одних случаях пользуются определенной защитой и лица, не имеющие непосредственной власти над вещью, в других, наоборот, не защищаются лица, такой властью de facto обладающие.

Что касается отступления в первом отношении, то § 868 говорит следующее: "Если кто-либо владеет вещью, как пользовладелец, залогодержатель, арендатор, хранитель или на основании иного подобного правоотношения, в силу которого оно имеет право или обязанность по отношению к другому лицу владеть, то и это другое лицо также является владельцем (посредственное владение, mittelbarer Besitz); на одну и ту же вещь в случаях подобного рода окажется, по крайней мере, два претендента: один - владелец непосредственный, т. е., лицо, в чьем непосредственном фактическом обладании вещь находится (пожизненный владелец, арендатор и т.д.), другой - владелец посредственный (собственник), несмотря на то, что вещь в его власти не пребывает.

Но ведь можно себе представить и такие случаи, где подобных посредственных владельцев окажется и несколько (из § 871, например, проистекает следующая логическая цепочка: собственник - пожизненный владелец - залогодержатель - хранитель). Идея посредственного владения в значительной степени является новеллой нового Германского уложения. Стоит акцентировать внимание на том, что вопрос о теоретической и практической целесообразности этого института в литературе является достаточно спорным[26]. Так, многие авторы отрицали его теоретическую правильность, поскольку еще римские юристы провозгласили правило, что compossessio plurium in solidum невозможно, что оно – не что иное, как логический абсурд. И в самом деле на первый взгляд институт посредственного владения кажется противоречащим основной мысли уложения, которая сводится к тому, что владение совпадает с фактическим, господством над вещью. Разве может вещь находиться одновременно в фактической власти двух, a тем более нескольких лиц?

И.А. Покровский в этой святи говорил: «Мое имение находится в пожизненном пользовании или в аренде у постороннего лица; хотя prima facie фактическим господином — и следовательно владельцем имения является это постороннее лицо, тем не менее ошибочно было бы полагать, что этим устраняется уже всякое фактическое отношение к имению с моей стороны. Я могу предпринимать к нему всякие акты владения, поскольку они не мешают праву пользовладельца или арендатора, — напр. делать съемку нового плана, обсаживать деревьями дороги или межи и т. д. Подобно тому, как мое право собственности не погашается существованием пожизненного пользования и т. д. и оставляет мне полную свободу для всех тех распоряжений, которые пользованию не противоречат, — так же точно стоит дело и относительно владения. В моем имении находится лес, эксплуатация которого арендатору контрактом не предоставлена : он может пользоваться им лишь, например, для пастьбы скота. Было бы неправильно думать, что я уже этим лесом, с момента вступлении арендатора в имение, не владею; владеем мы оба: и я, и арендатор, только один из нас не может стеснять другого: он может пасти скот в лесу, я могу собирать валежник или даже сдавать участки на сруб. Отношения здесь совершенно такие же, как если бы кто-либо имел в моем лесу сервитут пастьбы скота.»[27]

Не так однозначно обстоит дело по отношению к движимым вещам. На первый взгляд, можно предположить, что ими может владеть только одно лицо. Однако, и такое положение является неверным, поскольку, например, передача вещи в залог сохраняет владение залогопринимателя, но и отношения залогодателя к вещи не вполне исчезло; залогоприниматель владеет, конечно, для себя и в своих интересах, но в то же время через него владеет и залогодатель. Другими словами, помещение вещи на хранение есть одним из способов владения залогодателя.

Институт посредственного владения с теоретической точки зрения не является абстракцией и не противоречит ни основному принципу владения, как он формулирован уложением, ни действительным гражданским отношениям. В данной связи возникает только вопрос о том, как практически рассматривает этот институт уложение, в каком размере и при каких условиях оно регламентирует посессорную защиту посредственному владельцу? Представляется интересным рассмотреть данный вопрос в сравнительном аспекте, где познавательными противоположностями будут система гражданского права в динамике ее развития в Европе и российская правовая система.

Поиск по сайту: