Ошибки — в методологии реформаторов

Эксперт, №50, 2011 с. 71-73

Забытый юбилей5

Александр Абрамов, член-корреспондент Российской академии образования

Десятилетие программы модернизации образования не отмечалось потому, что ненужные ее пункты перевыполнены, а нужные провалены

Забытый юбилей — это десятилетие программы модернизации образования. Основные ее идеи были провозглашены 29 августа 2001 года на заседании Госсовета. Несколько месяцев ушло на разработку концепции, итоговый вариант которой с тех пор размещен на официальном президентском сайте*. Не о празднествах речь — налицо информационный повод для обсуждения важной темы: в каком состоянии находится национальная система образования после десяти лет реформ? Помимо реформы образования в стране осуществлялось множество иных прожектов. Каковы их итоги? Дискуссия об образовании нужна еще и затем, чтобы побудить специалистов к серьезному обсуждению результатов иных реформ нулевых годов. Да ведь и предвыборная кампания идет — власти самое время ответить на вопрос, что сделано.

Перенедовыполненные планы

Сама «Концепция», в отличие от подготовленного недавно раздела об образовании «Стратегии-2020», — довольно внятный документ. Он неплохо написан и не вызывает чувства протеста. Это достаточно полная декларация о благих намерениях, из которых с тех пор осуществилось не многое. Список невыполненных обещаний очень длинен, и я ограничусь примерами. Так, планировалось не только «повышение статуса педагогического работника», но и «доведение к 2006 году средней заработной платы учителей до уровня средней по промышленности», а также «формирование отраслевой системы ипотечного кредитования приобретения жилья». Обещанную разработку стандартов школьного образования завершить не удалось, а начавшееся только что внедрение стандартов в первом классе вызывает слишком большие вопросы. Не случилось «качественного обновления педагогической науки», не наблюдается «обучения на учебно-материальной базе с использованием современного учебно-лабораторного оборудования и учебной литературы». Наоборот, и система методической работы, и система учебно-методических изданий за эти годы разрушены. Процент невыполнения плана установить сложно, поскольку не выполнен и такой пункт: «Необходимо создать отсутствующую до настоящего времени единую систему образовательной статистики и показателей качества образования, сопоставимую с мировой практикой, а также систему мониторинга образования». Тем больший интерес вызывают пункты плана, которые оказались выполнены и сильно перевыполнены.

Ведь о самых крупных событиях предстоящей модернизации в «Концепции-2001» говорилось крайне лаконично. Ниоткуда не вытекало, например, что тема единого государственного экзамена станет центром дискуссии на все десятилетие. Не сулила «Концепция» и «великого перелома» в национальной системе образования, а он взял и произошел. Так, говорилось, что «будут осуществлены специальные меры по поддержке сельской школы, а также ее реструктуризации». С поддержкой дело обстояло очень плохо, но реструктуризация была резвая: число школ за десять лет сократилось с 63 тыс. до 48 тыс.

Ниоткуда не вытекало, что по числу студентов на 10 тыс. человек населения мы выйдем на первое место в мире. Качество подготовки выпускников вузов скверное, и в этом отношении министр А. А. Фурсенко, призывающий к сокращению числа вузов, прав. Вот только лицензии многочисленным скороспелым вузам и их филиалам выдавались именно в системе Минобрнауки. Другая революция в высшей школе — массовый (и очень плохо подготовленный) переход на двухуровневую систему обучения: введение бакалавриата, магистратуры, специалитета.

Достоверная статистика об учреждениях начального и среднего профессионального образования неизвестна, а в проекте нового закона об образовании начальное профессиональное образование элиминировано. Но судя по многочисленным заявлениям (в том числе официальным) о крайней дефицитности рабочих профессий, включая стратегически важные, эти системы тоже подвергнуты нещадной «реструктуризации» ввиду нерентабельности и архаичности. Большие проблемы возникли в системе дошкольного образования. Острая нехватка детских садов характерна для большинства регионов.

Есть, правда, и выполненные обязательства: например, все школы обеспечены компьютерами. Развивалась и программа «Школьный автобус». Только для этого потребовался национальный проект «Образование», курируемый высшими руководителями страны и носивший явно предвыборный характер. Вообще-то «национальным» подобало бы величать проект, решающий в ограниченные сроки крупную национальную проблему. Здесь же ни одной крупной проблемы не решено. Обеспечение школ компьютерами — лишь первый шаг к информатизации образования. Необходимы серьезнейшие разработки обучающих программ и электронных средств обучения. При современных технологиях возникают фантастические возможности для создания эффективных и принципиально новых средств обучения, но никакой серьезной программы действий не существует. Не существует и программы разработки нового содержания школьного образования. То содержание, которое мы сегодня имеем, это в основном бессистемный набор сильно усеченных курсов, созданных для советской школы. Обещания существенно увеличить расходы на образование частично выполнены. Вслед за существенным ростом ВВП — а в основном это результат резкого повышения мировых цен на энергоносители — заметно подросли и расходы на образование. Но эффективность их низка. А в относительном выражении (в этом году 4,2% ВВП выделено на образование) мы уступаем и ведущим, и быстроразвивающимся странам.

Общий вывод таков: выдвинутые десять лет назад лозунги «Качество!», «Эффективность!», «Доступность!» не реализованы. Напротив: налицо быстрая деградация национальной системы образования. Высшая школа превратилась в крайне раздутый черный рынок по продаже дипломов. Системы начального и среднего профессионального образования разрушены. Школа превращается в институт натаскивания на ЕГЭ.

Почему все это произошло?

Ошибки — в методологии реформаторов

Изобилие ошибок, допущенных в ходе модернизации образования, указывает на то, что речь идет не о случайных просчетах, а о крупных системных ошибках, тиражируемых по всей цепочке решений и действий. На мой взгляд, такие системные ошибки кроются в методологии реформаторов образования. Де-факто они приняли за основу следующие четыре принципа.

Во-первых, принцип ограниченного контингента. Как известно, действующая сегодня модель вертикали власти основана на прохождении команд сверху донизу, от Москвы до самых до окраин. Это требует исполнительности, а следовательно, и строгого отбора функционеров на всех уровнях; нужны, что называется, «свои». «Своих» всегда мало, что имеет следствием крайнюю ограниченность круга лиц, принимающих решения. Ограниченность количественную, а значит, неизбежно и качественную. В сфере модернизации образования практически монопольное право принятия решений принадлежало и принадлежит Минобрнауки во главе с А. А. Фурсенко и Высшей школе экономики (ректор Я. И. Кузьминов). Монополизм узкой группировки всегда чреват ошибками, а национальная система образования — система в высшей степени сложная. При ее реформировании необходимы постоянные высокопрофессиональные дискуссии, точный и честный анализ и предлагаемых решений, и хода преобразований. Этого сделано не было. Зато активно включался административный ресурс для продвижения идей модернизаторов и продавливания соответствующих законов. Мнения оппонентов попросту игнорировались.

Во-вторых, остаточный принцип по отношению к образованию (равно как и к науке, культуре и т. п.). Говоря об остаточном принципе, обычно имеют в виду недостаточность финансирования. Она действительно налицо, но я имею в виду нечто более серьезное: выбор вертикалью власти приоритетов. На словах и министр Фурсенко, и высшие руководители страны постоянно декларируют и приоритетность образования, и озабоченность сложившейся ситуацией. На деле, однако, в центре внимания иной круг вопросов: сырьевая отрасль, грандиозные проекты типа Олимпиады, Сколкова, нанотехнологий и т. д. Проблемы образования остались на далекой периферии. В этих обстоятельствах основным занятием государства в образовании стала имитация деятельности.

Любая система образования стоит на «четырех китах»: содержание образования, преподавательский корпус, средства обучения, образовательная среда (понимаемая как совокупность всех факторов общественной жизни, влияющих на образование человека). В ходе модернизации никаких серьезных мер по поддержке и системному развитию не принималось ни по одному из этих направлений. Минобр занимался задачами либо второстепенными (яркий пример — ЕГЭ), либо надуманными (двенадцатилетка). Другая сторона имитации — постоянные декларации о несуществующих успехах. Все инициативы министерства якобы результативны, все новшества — благотворны, все руководители, как в центре, так и на местах, — безупречны и безоговорочно авторитетны.

В-третьих, рыночный принцип: система образования — это сфера производства образовательных продуктов и услуг. Разумеется, задача создания такой сферы не решена. Судя по качеству знаний современных школьников, студентов, представителей многих профессий, говорить о высоком качестве образовательных услуг не приходится. Судя по бедственной ситуации со средствами обучения, рынок образовательных продуктов тоже не сформировался. Но много хуже другое. Слов нет, разумно организованная экономика образования — важное средство построения эффективных образовательных систем. Но ситуация, когда одно из средств превращается в главную цель, недопустима. Победил воинствующий экономизм. Возобладали примитивный бухгалтерский подход и стремление к экономии любой ценой. Образование человека — сложнейший внутренний процесс, а обучение — колоссальный совместный труд ученика и учителя. Система стимулов к этому труду весьма своеобразна, не подлежит оценке в рублях и не может быть сведена к чисто финансовым рычагам.

Так, концепция подушевого финансирования явно не додумана. Например, пределы расширения какой-либо самой знаменитой школы ограничены как количеством учеников, так и дефицитом высококвалифицированных учителей. Введение новой системы оплаты труда учителей в зависимости от качества ведет к резкому смещению целей образования: выпадает система ценностей, приходится ориентироваться на явно неполную и предельно формализованную систему критериев. Говорить о высоком статусе учителя, превращенного в производителя услуг (проще говоря, в обслугу) не приходится.

Наконец, четвертый принцип хочется назвать принципом примитивного детерминизма. Для «модернизаторов» характерна вера в то, что достаточно придумать систему формальных установлений — и их реализация немедленно окажет чудотворное воздействие. Предельным формализмом пронизаны практически все инициативы — «стандарты», двухуровневая система обучения и т. д.

Верно сказано: «Бойтесь простых решений!» Процесс образования человека — это процесс вероятностный. Гарантировать те или иные результаты обучения, большинство из которых не подлежит формализации в принципе, нельзя. Можно лишь стремиться к повышению вероятности успеха. А для этого нужна постоянная и упорная работа по совершенствованию содержания образования, повышению преподавательского мастерства, модернизации средств обучения, облагораживанию образовательной среды, то есть все то, о чем начисто забыли наши бессменные реформаторы.

Поиск по сайту: