Становление, расцвет и кризис советской исторической науки

Четвертый период развития Отечественной историографии неразрывно связан с становлением, развитием и падением советского государства и охватывает период с 1917 по 1991 гг. Отличительной чертой советской исторической науки стало господство марксизма в науке. При этом марксистскими считались взгляды лишь тех исследователей, которые соответствовали схеме, разработанной руководством правящей Коммунистической партии.

Подобное положение дел утвердилось, впрочем, далеко не сразу. Некоторое время после октября 1917 г. в стране продолжали активно работать исследователи, ставшие известными еще до революции: А.С. Лаппо-Данилевский, М.К. Любавский, А.Е. Пресняков, Ю.В. Готье, С.В. Бахрушин, С.В. Юшков, С.Б. Веселовский, М.М. Богословский, С.Ф. Платонов и др. Некоторое время продолжали выпускаться и прежние научные журналы «Русский исторический журнал», «Дела и дни», «Голос минувшего» и т.п.

Однако советская власть, желавшая построить новое общество, стремилась создать и новую историческую науку. Ее основой должно было стать марксистское понимание прошлого и изучение революционного движения в россии. Для реализации этих целей большевиками были созданы такие журналы, как «Печать и революция», «Пролетарская революция», «Красный архив» и учреждены новые научные организации: Научное общество марксистов, Общество изучения истории освободительного и революционного движения в России, Общество историков-марксистов и др.

Большую роль большевики отводили архивной работе. В августе 1920 г. для хранения, обработки и издания документов по истории Октябрьской революции и партии большевиков была организована Комиссия по истории партии. Вскоре были образованы и другие ведомства: Главное управление архивными делами и Единый государственный архивный фонд. Группы «разборщиков» документов возглавили «старые специалисты» С.Ф. Платонов в Петрограде и М.К. Любавский в Москве.

Широкому распространению марксистских идей должна была способствовать реформа исторического образования в стране. Историко-филологические факультеты в университетах были заменены факультетами общественных и социальных наук, а содержание обучения должно было впредь «определяться только коммунистами». В марте 1921 г. декретом правительства большевиков был установлен «общий научный минимум» высшего образования, в соответствии с которым во всех ВУЗах РСФСР вводились такие дисциплины как исторический материализм (истмат) и история пролетарской революции.

Для подготовки преподавателей по этим дисциплинам в столице был организован Институт красный профессуры, призванный, стать «орудием партии на идеологическом фронте». В 1921-1923 гг. число подобных «орудий» увеличилось: были созданы Институт Маркса и Энгельса, Институт В.И. Ленина, Коммунистический университет им. Я.М. Свердлова, а также Комиссия по изучению истории Октябрьской революции и РКП(б) (Истпарт).

Активную роль в создании новых научных и учебных заведений сыграл м.н. Покровский, ставший после Октябрьской революции главным историком страны. В одной из своих речей в 1928 г. ученый подчеркнул, что скоро «немыслима будет никакая история, кроме марксисткой», а годом спустя заявил о необходимости положить конец «мирному сотрудничеству марксистов с учеными, далекими от марксизма или даже враждебными марксизму». Главной мишенью обвинений «красного историка» стал академик С.Ф. Платонов.

В январе 1930 г. усилия М.Н. Покровского увенчались успехом: С.Ф. Платонов был арестован по обвинению в сокрытии и неверном учете документов, поступивших из личных фондов и библиотек в возглавляемые академиком архивы Пушкинского дома, Библиотеки Академии наук и Археографической комиссии. Власть, очевидно, напугало, что в руках «старых специалистов» оказались опасные документы – подлинники отречения от престола Николая II, материалы Департамента полиции, дела провокаторов, архив ЦК Конституционно-демократической партии, материалы Учредительного собрания и Комиссии по его роспуску и др.

Всего по «делу Платонова» следствием было задержано 115 человек, среди которых оказались и известные историки Н.П. Лихачев, Е.В. Тарле, М.К. Любавский, С.В. Рождественский, В.Г. Дружинин, В.Н. Бенешевич, Ю.В. Готье, Д.Н. Егоров, А.И. Яковлев, С.В. Бахрушин и др. Арестованные обвинялись в установлении связей с белой эмиграцией с целью «осуществления планов интервенции против СССР, свержения советской власти и установления конституционно-монархического строя в стране». Однако, несмотря на серьезность обвинений, публичного процесса над учеными не последовало. Проходившие по «делу» были приговорены к ссылке, а их «главарь», С.Ф. Платонов, отправлен в Самару, где вскоре и умер.

М.Н. Покровского ненадолго пережил своего идейного противника. В 1932 г. «красный историк» скончался, а спустя несколько лет его позиция подверглась острой критике. Исследователя обвинили в «антимарксистских», «антидиалектических» и «ликвидаторских» взглядах. Критике подвергся и тезис М.Н. Покровского об истории как политике, опрокинутой в прошлое. По мнению противников исследователя, такое понимание прошлого способствовало серьезному искажению истории, «перенесению современных политических отношений, борьбы, споров в прошлое». Немарксистской была объявлена и выдвинутая М.Н. Покровским «теория торгового капитализма».

Взгляды представителей «школы Покровского» были осуждены и на высшем партийном уровне. В 1937 г. газета «Правда» начала публикацию статей о неблагополучии в советской исторической науке, а Институт истории Академии Наук СССР подготовил сборник «Против исторической концепции М.Н. Покровского». Многие из учеников и сподвижников ученого были репрессированы.

Разгром «школы Покровского», санкционированный на самом верху, был продиктован вовсе не желанием исправить допущенные революционными историками ошибки, он обозначал установление монополии высшего партийного руководства на марксистское толкование истории. Окончательное закрепление этой монополии произошло в 1938 г. в вышедшей книге «Краткий курс истории ВКП(б)», объявленной «новым могучим идейным оружием большевизма» и «энциклопедией основных знаний в области марксизма-лениниза». Вся история XX столетия была сведена авторами «Краткого курса» к истории борьбы Коммунистической партии с «мелкобуржуазными партиями: эсеров, меньшевиков, анархистов, националистов», а также к «истории борьбы и разгрома оппортунистических групп внутри партии – «экономистов», меньшевиков, троцкистов, бухаринцев, национал-уклонистов».

О том внимании, которое высшее партийное руководство уделяло «Краткому курсу» свидетельствует тот факт, что в редактировании и написании некоторых глав учебника принимал участие сам И.В. Сталин, благодаря чему книга за период 1938-1953 гг. переиздавалась 301 раз тиражом почти 43 млн. экземпляров.

Осенью 1938 г. на совещании пропагандистов и руководящих идеологических работников Москвы и Ленинграда генсек отметил, что новое пособие «ЦК официально рекомендует, как выражение мысли, взглядов партии». Таким образом, «Краткий курс ВКП(б)» был официально объявлен единственным выражением «генеральной линии партии», от которого не следует отклоняться при освещении истории XX в. Как писал И.В. Сталину один из автором «Краткого курса» Е.М. Ярославский: «Когда пробуешь говорить с товарищами, наталкиваешься на какую-то боязнь выступить с новой мыслью… Теоретически мысль просто замерла».

Между тем говорить о смерти исторической науки в 1930-1950-е гг. неправомерно. История развивалась, причем это развитие происходило в основном в тех научных областях, которые оказались под менее жестким идеологическим диктатом, чем история XX в.

Так значительные достижения в изучении Древней Руси были связаны с именем Б.Д. Грекова (1882-1953), показавшего в своем капитальном труде «Киевская Русь» феодальный характер древнерусского государства. Не расходился с марксистской трактовкой социальных отношений и труд историка «Крестьяне на Руси с древнейших времён до XVII в.»

Изучению социально-экономической история России XIX в. и проблемам общественной мысли и революционного движения посвятил свои труды академик Н.М.Дружинин (1886-1986), получивший в 1947 г. за первый том своего труда«Государственные крестьяне и реформа П.Д. Киселева» Государственную премию СССР.

История русского революционного движения XIX в. оказалась и центральной темой творчества другого крупного исследователя той поры академика М.В. Нечкиной (1901-1985). Ее главными работами стали книги «А. С. Грибоедов и декабристы» (работа была удостоена Государственной премии СССР 1948 г.), «Восстание 14 декабря 1825 г.» и «Движение декабристов». Делом всей жизни М.В. Нечкиной стало руководство изданием многотомника «Восстание декабристов», включавшего как известные, так и впервые извлеченные из архивов материалы.

Истории внешней политики России были посвящены труды Е.В. Тарле (1874-1955) «Европа в эпоху империализма», «Наполеон», «Нашествие Наполеона на Россию», «Крымская война» и др. Для работ исследователя было характерно редкое сочетание научности с блестящим литературным стилем. Между тем, отношения историка и власти складывались непросто. Присуждение ученому в 1927 г. звания академика не спасло его от репрессий. В 1930 г. историк был обвинен по «делу Платонова» и приговорен к четырехлетней ссылке, после которой вернулся к научной деятельности. Высокое мастерство и патриотическую направленность исследований Е.В. Тарле советское руководство вскоре оценило. Трижды, в 1942, 1943 и 1946 гг., ученый удостаивался Государственной премии СССР.

Некоторая либерализация исторической науки наметилась лишь после 1956 г., когда на XX съезде КПСС Н.С. Хрущев произнес свой доклад «О культе личности и его последствиях». Впрочем, ослабление идеологического гнета было незначительным и за малейшее отступление от «генеральной линии партии» власть сурово наказывала. Так в 1957 г. был снят со своего поста заместитель главного редактора журнала «Вопросы истории» Э.Н. Бурджалов, допустивший в своей статье «О тактике большевиков в марте – апреле 1917 г.», «субъективизм» и «отход от принципов партийности». Осуждению подверглась и книга А. Некрича «1941. 22 июня», в которой историк рассматривал причины поражений Красной Армии в начале Великой Отечественной войны.

Несмотря на «оттепель», значительная часть преподавателей и исследователей продолжала рассматривать историю СССР в рамках «Краткого курса ВКП(б)», и неукоснительно выполняла требование ссылаться в своих трудах на произведения классиков марксизма и партийные документы.

Марксистско-ленинская концепция отечественной и всемирной истории получила свое воплощение в фундаментальных обобщающих коллективных трудах – 10-томной «Всемирной истории»; 12-томной «Истории СССР. С древнейших времён до наших дней»; 5-томной «Истории гражданской войны в СССР»; 6-томной «Истории Великой Отечественной войны Советского Союза. 1941—1945» и 6-томной «История КПСС». Последнее произведение, несмотря на содержащуюся в изданиях 1959 и 1962 гг. критику И.В. Сталина, так и не смогло выйти за рамки «Краткого курса».

Начавшийся с приходом к власти Л.И. Брежнева застой в социально-экономической и политической жизни страны отразился и в исторической науке. Господствующим в общественной науке этого периода стал тезис о недопустимости «очернения» прошлого. В статье «За ленинскую партийность в освещении истории КПСС», напечатанную в журнале «Коммунист» в 1969 г., авторы отмечали, что «некоторые наши историки вместо всестороннего изучения опыта нашей партии… концентрируют все внимание на недостатках, выпячивают и раздувают их. При этом забывают даже упомянуть, что эти были ошибки в практической работе по осуществлению правильной, научно обоснованной генеральной линии партии».

Борьба против инакомыслия в исторической науке со всей очевидностью проявилась в осуждении историков П.В. Волобуева, К.Н. Тарновского и И.Ф. Гиндина. Изучая промышленное развитие России в начале XX в., исследователи пришли к выводу, что российский капитализм насаждался верху, а в сельском хозяйстве господствовали феодально-крепостнические отношения. Таким образом, делали вывод историки, российский пролетариат сумел подготовиться «к роли вождя социалистической революции» лишь осенью 1917 г. Столь «смелый» вывод исследователей подвергся жесточайшей критике. Ученых обвиняли в том, что они «“переосмысливали” марксизм-ленинизм в свете новых данных», а не «осмысливали новые данные общественной жизни в свете марксизма-ленинизма».

Тем не менее, в период 1960-1980-х гг. в свет продолжали выходить серьезные исторические исследования.

Значительные успехи в изучении истории Древней Руси были связаны с именем академика Л.В. Черепнина (1905-1977), автора более 350 научных работ по источниковедению, социально-экономической и политической истории древнерусского общества. Результатом многолетней работы исследователя стал фундаментальный труд «Образование русского централизованного государства в XIV-XV вв.».

Другим крупнейшим исследователем древнерусского периода являлся академик М.Н. Тихомиров (1893-1965), по инициативе которого в СССР была возобновлена начатая еще до 1917 г. многотомная серия «Полное собрание русских летописей». Сам исследователь прославился своими работами по истории древнерусского города, народных движений XI—XVII вв., государственных учреждений и земских соборов XVI-XVII вв.

Значительную роль в изучении древнейшей истории Руси сыграл археолог и историк академик Б.А. Рыбаков (1908-2001), автор книг «Язычество древних славян», «Киевская Русь и русские княжества XII-XIII вв.», «Слово о полку Игореве» и его современники» и др.

Исследование, связанное с изучением «Слова о полку Игореве» едва не стоило карьеры другому советскому историку, А.А. Зимину(1920-1980). Ученый, специализировавшийся до того на изучении России времен Ивана Грозного, в 1960-х гг. неожиданно обратился к анализу «жемчужины» древнерусской литературы и пришел к сенсационному выводу. По мнению А.А. Зимина, «Слово о полку Игореве» было создано не XII в., а в XVII в. и является, таким образом, искусной подделкой. Сделанные ученым выводы подверглись критике со стороны коллег, а подготовленная к изданию книга была запрещена как непатриотическая и антинаучная.

Российская история XIX в. стала центральной темой исследований П.А. Зайончковского (1904-1983), автора книг «Военные реформы 1860—1870 гг. в России», «Отмена крепостного права в России», «Российское самодержавие в конце XIX столетия» и др.

Одним из крупных исследователей, занимавшихся изучением советского периода, был академик И.И. Минц (1896-1991). Являясь учеником М.Н. Покровского, историк, тем не менее, сумел избежать репрессий и стать одним из авторитетнейших специалистов по истории КПСС, Октябрьской революции и Гражданской войны. Взгляды ученого, впрочем, никогда не расходились с официальной трактовкой советского прошлого, о чем свидетельствует допуск И.И. Минца к участию во всех фундаментальных многотомных трудах того времени: «История Коммунистической партии Советского Союза», «История гражданской войны в СССР», «История Великого Октября» и др.

Совершенно иное развитие, чем в 1960-1970-е гг., советская историография приобрела с началом Перестройки. В это время наряду с продолжавшими издаваться историческими работами в рамках марксистской школы, появились исследования, авторы которых пытались пересмотреть прошлое страны. Последнее стало возможным лишь в результате ослабления идеологического нажима на ученых.

В 1987 г. в Институте марксизма-ленинизма при ЦК КПСС прошел «круглый стол» на тему «Действие механизма торможения в 1970-е гг.», с которого началось критическое переосмысление опыта социалистического строительства в СССР.

Приблизительно в то же самое время в исторической науке начались дискуссии о поворотах и упущенных альтернативах развития СССР. С позиций о вариативности исторического процесса была написана и книга П.В. Волобуева (1923-1997) «Выбор путей общественного развития: теория, история, современность».

В 1988 г. в свет вышел сборник «Иного не дано» составленный историком Ю.Н. Афанасьевым и ставший своеобразным манифестом демократической интеллигенции. Год спустя в редакции журнала «Вопросы истории» прошел «круглый стол» советских и американских ученых, посвященный состоянию дел в исторической науке. Диагноз исследователей был неутешительным – историческая наука в СССР находится в состоянии кризиса.

Попыткой преодоления этого кризиса стало обращение ученых к ранее запретным темам: НЭПу, докладу Н.С. Хрущева на XX съезде, сталинским репрессиям и т.д. В 1990 г. вышел из печати коллективный труд «XX съезд КПСС и его исторические реальности», а в Институте истории Академии Наук СССР прошла конференция «НЭП – идеи, практика, уроки». Однако самими популярными в тот период времени стали вовсе не научные труды, а историко-публицистические статьи в «Аргументах и фактах», «Огоньке» и других газетах и журналах.

Огромной популярностью у читателей пользовался жанр исторической биографии. Вышедшие в конце 1980-х – начале 1990-х гг. книги Д.А. Волкогонова (1928-1995), Р.А. Медведева (р.1925), Ю.В. Аксютина (р.1935) и др., посвященные Л.Д. Троцкому, И.В. Сталину, Н.С. Хрущеву и Л.И. Брежневу, мгновенно раскупались.

В условиях отсутствия партийного контроля некоторые из исследователей покусились на святое – усомнились в верности марксисткой концепции исторического процесса вообще. Одним из первых «ревизионистов» стал Ю. Буртин, опубликовавший статью «Ахиллесова пята теории Маркса». Не менее красноречивым было и название сборника, выпущенного группой историков во главе П.В. Волобуевым в начале 1991 г., – «Октябрь 1917: величайшее событие века или социальная катастрофа?». Кризис прежнего подхода к советской истории был налицо.

Поиск по сайту: