ГЛАВА 19. Худший день в моей жизни.

Какими бы хрупкими ни были наши отношения на протяжении 2004-го года, события 8-го декабря подтвердили то, что мы бы никогда не узнали, чем завершились наши изъяснения.

КЕЙТ РИЧАРДСОН

«Я была дома, не помню, о чем мы говорили с Рексом, но новости про Даррелла прозвучали как раз, когда мы висели на проводе. Один из наших близких друзей, работавший звукорежиссером, позвонил мне по второй линии, и после этого я передала услышанное Рексу. Мы оба были на нервах, но еще не знали, что события были фатальными. Мы лишь знали, что Даррелла подстрелили. Мы завершили наш разговор, чтобы достучаться до кого-нибудь еще, кто знал о происходящем. Что странно – прошлой ночью мне приснился сон про Даррелла, он был ребенком, а я сидела с ним. Это было очень странно. Мы с Филипом всегда обсуждаем наши сны, и когда мы, лежа в кровати, говорили про Даррелла, он сказал «Пошло бы оно все. Я позвоню ему. Я позвоню ему сегодня же». После этого к нам пришли гости, и у него даже не было шанса сделать звонок, пока мы сами не получили его».

УОЛТЕР О'БРАЙАН

«Срок аренды моего офиса в Манхэттэне истек в 2003-м году, и я знал, что это возможный конец моей карьеры менеджера, поэтому я вернулся в университет, чтобы получить степень бакалавра по журналистике в Rutgers. В конце 2004-го я учился последний семестр, мне предстояли важные экзамены. Я обедал с друзьями, мы поминали Джона Леннона, и затем мне стали поступать звонки по поводу Даррелла».

Как я уже сказал ранее, случившееся той ночью не только глубоко шокировало меня, но и оставило неизгладимый след на каждой секунде моей жизни. Одно дело – напряжение между членами группы, создавшееся после тесной совместной жизни; потеря жизни, в частности, когда эта жизнь принадлежала одному из самых дорогих тебе людей на планете – абсолютно иное. По сравнению с этим все наши прошлые разногласия, разлагавшие наши отношения в течении нескольких лет, выглядели как пустое место.

КИМ ЗАЙД ДЭВИС

«Мне позвонили примерно в 10:16 вечера, буквально через пару минут после происшествия, и сказали, что на концерте Damageplan была открыта стрельба, Даррелл точно погиб, но никто ничего не мог сказать про Винни. Я была шокирована и могла полагаться только на слова моего мужа. После этого я села на диван, и звонки продолжали поступать до часа ночи. Затем я отключила телефон, убрала его от себя подальше и легла в кровать. Куча деталей создавала неясность. В день похорон, помню, я приехала в Техас и направлялась в отель, где все было устроено. Все выглядело очень сюрреалистично – там были наши друзья со всего мира, люди, которых мы едва видели, другие музыканты и люди из музыкальной индустрии, которые прежде не появлялись в Техасе, не то что бы в одном здании. Все задавались одним и тем же вопросом – «Как такое могло случиться с Даймом?».

Больше всего беспокоил тот факт, что линия на песке, разделявшая группы, означала то, что похороны будут создавать всеобщую неловкость, в особенности это касалось меня и Винни.

Для меня это был страх неизвестности – я просто не знал, что чувствовал Винни, ведь мы не общались с ним уже давно. В итоге все смешалось в одну большую кучу. Очевидно, Винни был опечален случившимся – как и все мы – но здесь был и противоречивый аспект – то, как он воспринимает меня. От себя он убежать не мог, несмотря на печаль.

Он хотел, чтобы я был там, но, в то же время, отчасти он винил меня в смерти брата. Давайте разберемся. Я не знал своей роли в случившемся, а если уж не знал я, то Филу, наверное, было совсем похрен на свою. Я знаю, Фил был ошеломлен угрозами Риты, ее словами о том, что она сделает, если он появится в Техасе, но, в то же время, он уважал ее желания. Тем не менее, мы знали, что он был мудрым человеком, и для него показаться на похоронах было бы ужасной ошибкой.

Ему не давали ступить и шага. Да, это хреново. Быть практически выбитым за пределы картины, и сидеть там, не смея сказать никому и слова, должно быть очень разочаровывало. И чувство это, наверняка, усилилось, когда его письма к Винни были проигнорированы. С того самого дня, насколько я знаю, Винни даже не пытался контактировать с Филом, с 2004-го года.

Источником немилости Винни стало интервью Фила, которое он дал журналу Metal Hammer, ближе к концу 2004-го года. Фил отчетливо сказал, что Дайм «заслуживает хорошей взбучки», и этот комментарий породил мнение, что Фил имеет отношение к смерти Даррелла. Фил сказал, что комментарии были сфабрикованы, или вырваны из контекста, но я слышал запись интервью, и знаю, что было им сказано.

Если вы меня спросите, есть ли какая-нибудь связь между этим утверждением и смертью Дарелла, я, разумеется, отвечу «Нет». Вы не можете думать, как убийца. Фила нельзя винить в том, что случилось той ночью. Пресса лишь зацепилась за его слова и переврала их для собственных целей. Лично я думаю, что это была лишь печальная комбинация неудачных слов в неудачное время. Но это никак не относится к Даррелу, даже близко. Зная Даррелла, единственным для него утешением было то, что он был похоронен вместе с гитарой Эдди Ван Халена в гробу с символикой KISS. На похоронах Терри Глейз сказал, что если бы Дарреллу в семнадцать лет сказали, что он будет похоронен вместе с полосатым Kramer'ом Ван Халена, он, возможно, сказал бы «Ладно, убейте меня прямо сейчас».

РИТА ХЕЙНИ

«Я сомневалась в том, что Винни пустит Рекса на похороны. Рекс появился на пороге моего дома, и я тут же сорвалась на него – один взгляд и я разрыдалась, обняв его. Все мелкие обиды были забыты. Когда домой пришел Винни, я сказала ему, что пришел Рекс, и он взбесился. Я сказала «Даррелл хотел бы его видеть здесь». Я также рассказала ему о телефонном разговоре Даррелла и Рекса, и сказала Винсу, что хочу, чтобы Рекс был одним из несущих гроб. Винни сопротивлялся поначалу, но позже сказал «Знаешь, если ты думаешь, что так правильно – пускай». Я во всеуслышание заявила, что каждый вправе попрощаться с Дарреллом, пусть даже в разное время. Никто не хотел видеть Филлипа, особенно Винни. Он сказал мне позвать Рекса, а ему я не могла запретить сделать звонок Филу. Я не была согласна с этим полностью, ведь Фил, наверняка, заявился бы под приходом, что было бы крайне неуважительно. Тем более, я уже слышала, что он находился в отеле, именно в таком состоянии».

КЕЙТ РИЧАРДСОН

«Мы не говорили с Ритой до дня после смерти Даррелла, и в тот раз Рита запретила Филу приходить на похороны. Мы думали «Как мы можем не придти?». Поэтому мы приехали в Даллас, но это максимум, на что мы были способны. Мы не хотели огорчать семью, но, в то же время, мы чувствовали, что это время особой близости для всех. По мнению Фила, это было выше общего недопонимания, что царило долгие месяцы. Когда Рита говорила с Филлипом, она запретила ему появляться, другие люди же, напротив, твердили «Какого хрена ты еще не здесь? Ты должен быть здесь, прямо сейчас». Все что мог ответить им Филип, было «Женщина этого дома не хочет меня видеть. Так, кто ты такой, чтобы утверждать обратное?»

День похорон и несколько дней после, возможно, были самыми эмоциональными в моей жизни, и мне трудно вспоминать каждый момент. Да, я стоял там, но мне казалось, что я наблюдаю за всем откуда-то со стороны, однако, одно я знал точно – боль от потери моего лучшего друга была настоящей. Я был глубоко опечален, но, в то же время, ощущал что-то еще. Первое – растущая ненависть к тому, кто это сделал с моим братом. Второе – постоянный вопрос, ответа на который найти было нельзя – почему это случилось. Я пытался на него ответить, но не мог.

КИМ ЗАЙД ДЭВИС

«Я никогда раньше не видела Рекса таким. Физически он находился там, но и только. Он будто находился на другой планете. Он выглядел так, будто не осознавал реальность происходящего, но я не могу винить его за это. Я сама чувствовала себя также, а ведь я была всего лишь менеджером Дайма. Я не играла с ним в группе почти двадцать лет. Я не заметила никакого неприемлемого поведения в тот день, возможно потому, что королем вечеринок в группе был сам Даррелл. Однако алкоголь тек рекой, поэтому неудивительно, что во время похоронной службы Рекс был в нетрезвом состоянии».

КЕЙТ РИЧАРДСОН

«Это было безумное время. Нам с Филом обоим запретили появляться на похоронах, но мы приехали в Даллас и ждали момента, когда нам будет разрешено придти на само кладбище. Мы уже планировали пойти туда, но люди начали угрожать нам смертью, чтобы мы держались подальше. Мы оставались в Далласе около недели, и в это время мы посещали Рекса в его доме, и провели с ним немного времени до похорон. Мы не появлялись в доме Риты и Дарелла; мы проезжали его несколько раз, но не посмели постучаться в дверь. Рекс был очень удивлен и зол, когда увидел Фила, как и все. Мы писали письма Винни, пока оставались в отеле, но, как я понимаю, он никогда не открывал их и возвращал назад».

БЕЛИНДА БРАУН

«Не думаю, что Рекс был способен принимать какие-то решения во время похорон. Для большинства людей там единственным способом справиться с горем было собраться и вместе пропускать шот за шотом, празднуя жизнь, поэтому когда такие люди, как Эдди Ван Хален и Закк Уайлд должны были исполнить свою роль на официальной части, они едва могли говорить. Они были так пьяны, что похороны чуть не превратились в шоу Закка и Эдди».

УОЛТЕР О'БРАЙАН

«Меня не было на похоронах. Я умолял Гая Сайкса держать меня в курсе всех планов, ведь мне нужно было сдать эти экзамены. Я не слышал ничего, пока в воскресенье мне не позвонила Ким, и спросила «Ты приедешь?». «Приеду когда?» спросил я ее, и она ответила «Все будет проходить завтра утром». Я не мог прогулять экзамены, поэтому не мог приехать, и никогда не перестану жалеть об этом. Я говорил с Рексом, и он даже сказал «Слушай, друг. Мы все хотим, чтобы ты был здесь, это было бы хорошо и для тебя самого, но, честно, тебе надо думать о своем будущем, а мы – твое прошлое». Эти слова были очень благородны с его стороны. Я всегда корил себя, но у меня не было выбора».

На самом деле, меня, как и многих других, сильно удивило, что Уолтер не появился на похоронах. Все же, он был большой частью семьи Pantera. Позже мы с ним помирились, но я до сих пор не могу с этим смириться.

Поиск по сайту: