 |
|
|
Архитектура Астрономия Аудит Биология Ботаника Бухгалтерский учёт Войное дело Генетика География Геология Дизайн Искусство История Кино Кулинария Культура Литература Математика Медицина Металлургия Мифология Музыка Психология Религия Спорт Строительство Техника Транспорт Туризм Усадьба Физика Фотография Химия Экология Электричество Электроника Энергетика |
НОМЕНКЛАТУРА: ЭТАПЫ БОЛЬШОГО ПУТИ
При всем разнообразии точек зрения относительно этапов становления и развития номенклатуры, в современных публикациях неизменно проводится резкое разграничение сталинского и послесгалинского периодов. Например, Мясников пишет: "Во времена вождя, казалось бы, сформировались все атрибуты элиты, начиная с привилегий и кончая огромной властью каждого отдельного руководителя. Тем не менее отсутствовали признаки целостности, сплоченности, единства, солидарности, высокой степени консолидации, без которых элита — не элита, а аморфная, рассыпающаяся при первом толчке "группа товарищей" (15, с. 52-53). Мы хотели бы усилить эту концепцию, проанализировав постепенное складывание в СССР после смерти Сталина номенклатурной системы, которая достигла своего расцвета в 70-х — начале 80-х годов. Но — обо всем по порядку. В ОКТЯБРЕ 1917 г. в России к власти пришла организация профессиональных революционеров — партия нового типа под руководством Ленина. Эта первая советская элита, монополизировав власть и осуществляя "диктатуру над пролетариатом", как и над другими группами общества, получила тем самым в свою собственность политическую власть — то единственное, что определяет господство некоторой группы в тоталитарном государстве. Гвардию старых большевиков действительно составляли марксисты, они верили в "светлое будущее", надеялись на мировую революцию, действительно хотели строить коммунизм и — погибли от рук "детей своих", под напором новой, невольно созданной самими системы. В борьбе с другими вождями большевиков за обладание ленинским наследством Сталин создал свое детище — номенклатуру. Она создавалась как орудие борьбы за власть в партии и, в конечном счете, в стране. Существенным отличием первоначальной элиты от второго эшелона, который привел за собой Сталин, была все же ее вера в то, что теми методами, которыми она действовала, можно построить пресловутое светлое будущее. Шедшие вослед уже не стремились к этому. Их интересовала лишь политическая власть и вытекающее из нее как групповое, так и личное господство. ПРИНЦИПЫ организации и функционирования советской политической элиты могут быть поняты, исходя из ее определения как тоталитарной. Единоличный, принудительный и всеохватывающий характер государственной власти определяет превращение всех экономических и общественных вопросов в политические, в том смысле, что решение их зависит исключительно от того, в чьих руках аппарат насилия, от того, чьи взгляды будут одерживать верх. Единственной формой власти, имеющей какую-либо ценность, оказывается участие в принятии и проведении в жизнь государственных решений. Принадлежность к элите, участие в осуществлении власти является высшей ценностью для включенных в элиту индивидов, и,
о Притом элита должна иметь социальную базу и основание собственной легитим- | |< ности, в связи с чем одним из важнейших оказывается вопрос о системе рекрутиро- I 4 вания в состав элиты. Коммунистическая партия в этом смысле выступает произво- I 5 машины, которая позволяла бы распределять индивидуальные блага в обмен на I н Проф. Г.Андреев (ФРГ) указывает на три возможных "группы поддержки" прав- I {j ления номенклатуры: во-первых, та часть народа, которая благодаря данной системе I получала доступ к богатейшей части национального продукта, обладала относитель- I но высокой степенью безопасности и социальным престижем; во-вторых, масса, которую эта система "устраивала" в том смысле, что выступление против нее каза- I лось более рискованным, чем приспособление к ней; в-третьих, внутренне не при- I нимавшие эту систему, но не видевшие (обоснованно или нет) никакой альтернативы I ей (17, с. 9). Элита заинтересована в том, чтобы в обществе формировалась установка на лояльность по отношению к власти; при отсутствии демократических механизмов I легитимации последней такая лояльность должна быть основана в значительной I мере на гипотетической возможности проникновения в замкнутую касту властите- I лей. Подобный механизм может действовать лишь в отношении наиболее социально | активных граждан, обладающих политическими амбициями; они в первую очередь I и интересуют элиту, т.к. только привлечение таких людей обеспечивает номенкла- I туре "здоровье и долголетие". В отношении же иных групп населения эффективными I . _ оказываются пропаганда и репрессивный аппарат. С этим связана и стратегия мили- I 4о таризации, которая, как отмечает С.Коэн, является единственным оригинальным вкладом Сталина в большевистскую мысль (см. 13, с. 229-230; см. также 18, с. 378-379, 399). Карательные органы, пропагандистский аппарат, внешнеполитические службы организационно и через систему привилегий включены в политическую элиту, образуя ее внешнюю оболочку, и вместе с рядовыми членами партии и всего движения выполняют роль стабилизаторов, проводников воли политической элиты. И, наконец, иерархический принцип и принцип главы, вождя: распределение власти сверху вниз, ее жесткая централизация позволяет контролировать все процессы, происходящие как в обществе, так и в самой элите. В условиях же существования монопартии, которая доминирует над государством, нет возможности со стороны общества каким-либо образом воздействовать на принимаемые решения или контролировать деятельность членов правящей элиты. ИСПОЛЬЗОВАВ номенклатуру в борьбе за власть, Сталин сделал из нее основу своего господства, "орден меченосцев", однако же не хотел гарантировать ей безопасность: репрессивный аппарат действовал не в последнюю очередь против самой номенклатуры. Это не только препятстовало складыванию ее как самостоятельной группы, но и провоцировало приверженность ее представителей той модели поведения, когда подчинение и личная преданность вождю открывали путь наверх. Легче всего было пройти его, физически устранив конкурентов: номенклатура собственными руками подавляла свое развитие. Только после смерти вождя, когда исчез механизм чисток, начинает формироваться собственно номенклатурная система власти. В этом смысле "дети" вновь превзошли "отцов". Лидеры страны стали постоянно подчеркивать необходимость проведения в жизнь принципа коллективного руководства, выражая тем самым необходимость осуществления власти в интересах номенклатуры. Как пишет Ледонн, "Хрущев был первым советским лидером, признавшим необходимость реформ. В целом ход событий указал на уже роковую дихотомию между партией, в рамках которой следовало ввести
В этих условиях усиливается внутренняя дифференциация в самой номенклатуре, элита подразделяется на несколько более узких подгрупп, которые представляют собой олигополии, как и группа в целом: коллективное действие может осуществляться на уровне каждой из подгрупп и при этом содержит в себе целостность группы. Данный механизм служит одним из средств консолидации правящего класса в обстановке, когда утрата прежних механизмов единства провоцирует тенденции распада. Именно с этим во многом связано становление в номенклатуре клановых структур, как и сам факт, что их существование допускается. В послесталинский период, особенно после складывания номенклатурной системы, клановые структуры расцветают. Усиливается дифференциация частных интересов различных представителей правящего класса — процесс, идущий на территориальной, отраслевой, национальной и других основах. При этом концентрация различных интересов соответственно в различных подобных подструктурах препятствует их распылению, предотвращая функционирование всего правящего класса по принципу броуновского движения; его общие интересы сохраняются, внутренняя конкуренция не допускает остановки в развитии. ГЛАВНОЕ СОБЫТИЕ во всей эволюции советского правящего класса — становление номенклатурной системы. Смещение Хрущева знаменует момент, когда она сложилась в общем виде. Основным здесь представляется процесс усиления бюрократического аппарата, складывания аппаратного господства. Ведь развитие бюрократического аппарата в любой системе подчиняется определенному закону: "По мере того, как развивается процесс институционализации и возрастает мобилизационный аппарат, на практике и в настроениях беспрерывно усиливается весомость императивов, связанных с воспроизводством аппарата и предлагаемых им постов, привязывающая к себе тех, кто их занимает, всякого рода материальными и символическими интересами, в ущерб императивам стремления к достижению целей, провозглашенных аппаратом. Становится понятно, что партии могут таким образом подводиться к тому, чтобы жертвовать своей программой ради удержания власти или просто выживания" (13, с. 217). Таким образом, если на начальном этапе можно говорить о коммунистической партии как правящем классе, то постепенно, по мере развития и усиления бюрократического политического аппарата, который всецело монополизирует функции управления и господства, а также по мере разрастания партии, рядовые ее члены все более сливаются с зависимым населением и растворяются в нем. В то же время в итоге формируется номенклатурная система. Внутри номенклатуры складываются как бы две элиты: управленческая, аппаратная, которая реально правит, и царствующая элита высших руководителей, выполняющих в первую очередь идеологические и представительские функции; по мере же снижения роли идеологической составляющей в системе управления, сокращаются и властные полномочия руководителей. Аппарат становится способен ставить вопрос о смене "царствующего дома". Высшее руководство теперь обладает реальной властью постольку, поскольку оно рассматривается аппаратом как "главный аппаратчик" и поскольку оно реально является таковым (аналогично тому, как Николай I выступал в качестве первого помещика России). Функции политической инфраструктуры продолжают выполняться партийными структурами и членами партии, но эффективность их действий падает. Закрепление политической лояльности через принятие в партию новых членов и общее увеличение ее численности вызывает эффект снижения значимости членства в партии, концентрацию политических функций только на ее верхних этажах, увеличивая ценность принадлежности к руководящим структурам. Партия в целом утрачивает элитный статус, все ярче вырисовывается новый правящий класс — бюрократическая элита. Номенклатура претерпевает и ряд иных существенных внутренних трансформаций. В условиях, когда политический террор как механизм формирования и обнов-
Дальнейшее развитие все явственнее высвечивает невозможность для номенкла-д туры постоянно действовать в рамках социалистической экономической и обще-5 ственной системы. Необходимость обеспечения частной формы присвоения, будуще-Й го своих детей, принципа наследования; стремление к гарантиям собственной без-а. опасности; желание достижения более высокого положения в иерархии и в обществе; ™ объективные противоречия в интересах и целях различных отраслевых, хозяйствен-§ ных и региональных групп — все это создает предпосылки самоуничтожения номен-g клатурной системы, вызывает стремление элиты закрепить свое положение и сохра-н нить себя в рамках более безопасной и мобильной общественной организации, кото-у рая позволила бы оздоровить элиту изнутри, обеспечить принципиально новые основания для ее консолидации. Однако и сегодня эта программа остается не реализованной, между тем как задача консолидации нового правящего класса является еще более актуальной, ибо с ее разрешением связано устранение опасности новой гражданской войны в России. В связи с этим и в исследовании трансформаций советского правящего класса второй половины 80-х — начала 90-х годов наиболее актуальным было бы проана- I лизировать поиск политической элитой оптимальной модели для собственной адаптации в новых политических и экономических условиях, к чему мы теперь и перейдем. СТАДИИ ПОСТТОТАЛИТАРНОЙ ТРАНСФОРМАЦИИ* Период геронтократического правления конца 70-х — начала 80-х годов окончательно выявил неотвратимость изменений в общественной системе. В своем полити-ческом аспекте эти неотвратимые изменения с очевидностью характеризовались " тем, что, с одной стороны, им предстояло быть инициированными политической "" элитой, а с другой — они должны были означать изменение самой системы органи-зациивласти и на этой основе — привести к новой консолидации правящего класса. На наш взгляд, можно выделить четыре этапа гюсттоталитарного развития советского общества, связанных с трансформациями внутри правящего класса и поисками им новой формулы правления. I. ПЕРВЫЙ этап реформирования политической системы характеризуется попыткой внутрисистемных изменений, общей установкой на сохранение прежнего общественного строя. Однако процесс не удалось удержать в рамках этой стратегии. Идеология перестройки, которая должна была выполнить роль новой формулы правления, не была очищена от коммунистической риторики и потому не могла претендовать на статус идеологии легитимности как в обществе в целом, так и внутри правящего класса. Необходимость перестройки признавалась всеми, но руководство коммунистической партии и сохранение ее монополии на выработку и формулирование стратегии развития удовлетворяли далеко не всех. Результатом стала дезинтеграция прежней правящей элиты. Высшее политическое руководство сталкивается с серьезными проблемами в проведении реформы в условиях жесткого противодействия со стороны как консервативной части политической элиты, так и радикальных реформаторов, представляющих собой альянс антисистемной оппозиции и части прежнего правящего класса. Наиболее существенной на данном этапе становится "битва за аппарат", за бюрократическую элиту, контроль над которыми в условиях номенклатурной системы и в период ее распада и трансформации является ключевым механизмом политического господства. Первоначально эта борьба шла между различными представителями правящей
Автор выражает признательность А.С.Головкову и А.Ю.Шутову за их ценные замечания, служившие ему подспорьем в работе над статьей.
II. НА ВТОРОМ этапе как в массовом сознании, так и в политическом руководстве Говорить об однозначной победе какой-либо из сторон в борьбе за аппарат не вполне правомерно: сама бюрократическая элита распалась, а различные группы внутри нее сделали ставку на различных политических лидеров. Однако проигравший все же был... Частично уступив консерваторам из партийного руководства, частично контрэлите, Горбачев стремится к изменениям в структуре и системе организации власти. Инициация процесса формирования нового органа законодательной власти — Съезда народных депутатов СССР — преследовала, с точки зрения борьбы внутри правящего класса, несколько целей. Необходимо было создать новое основание легитимности для проведения реформ, попытаться на этой основе консолидировать как элиту, так и общество, предотвратить нарастание процессов дезинтеграции в СССР. Помимо этого, выборы должны были выполнить функцию механизма рекрутирова- с * ния элиты, "призыва", с целью обновить политический Олимп для предварительного и подготовительного этапа реформирования аппарата управления, системы исполнительной власти, формирования ее новой вертикали. Следующим шагом в той же стратегии было введение поста Президента СССР. Структуры КПСС необходимо было лишить как функций политической инфраструктуры (посредством реализации лозунга "Вся власть — Советам"), так и функций управленческой инфраструктуры (посредством формирования президентской вертикали исполнительной власти). Далее, подписание нового Союзного договора должно было стать актом признания процессов регионализации в рамках Союза, обретения республиками в первую очередь политической самостоятельности — процессов, которые невозможно было игнорировать после декларации о государственном суверенитете РФ. Союзный договор должен был создать новую базу для союзного единства, прежде основанного на господстве КПСС, лишив, таким образом, партию ее системообразующего статуса, "отделив" ее от государства. Подобная "реформация" означала бы конец прежнего общественного строя, однако реализация этого проекта была прервана путчем ГКЧП в августе 1991 г. Беловежские соглашения и создание СНГ подвели черту под вторым этапом трансформации советского общества и одновременно — под существованием СССР. III. ПРОВЕДЕНИЕ экономических реформ знаменовало появление в РФ новой
2 ной и законодательной власти. Структуры исполнительной власти, администрация I о президента, правительство становятся местом консолидации одной части элиты — I Ё* "партии власти", в то время как Съезд народных депутатов, Верховный Совет при- I Ч обретают характер центра кристаллизации и организационного оформления оппо- I § зиции. w Основное содержание экономических и общественных реформ в современной I К России связано с процессами перераспределения и приватизации собственности. В I й условиях нового передела, когда власть продолжает порождать собственность, пере- I о. ход в оппозицию часто означает лишь тот факт, что определенные элитные и соци- I ™ альные группы или конкретный представитель политической элиты либо не получи- I § ли возможности участвовать в процессах перераспределения, либо их интересы I g учитываются недостаточно. Стратегия оппозиции была основана на стремлении I Р трансформировать систему организации государственной власти в России таким I tj образом, чтобы центр власти и локальные центры принятия решений переместились I соответственно в Верховный Совет и советские органы на местах; речь шла бы в I конечном счете о значительном ослаблении президентских структур и института I президента, установлении парламентского контроля над правительством, концент- I рации всей полноты власти в системе Советов. Борьба на уровне центрального руководства, отсутствие единства внутри новой элиты способствуют нарастанию процессов регионализации на этот раз в масштабах I России. Правда, разрушительный потенциал процессов дезинтеграции компенсиру- I ется значительным усилением к этому времени экономических элит (в первую I очередь "отраслевых"), не заинтересованных в разрушении экономической инфра- I структуры и в регионализации. Угроза развала России вызывает однозначно негативную реакцию и в обществе в целом, которое уже столкнулось с многими последствиями распада СССР. Таким образом, идея сепаратизма уже в значительно меньшей степени может выступать для региональных элит основанием легитимности и формулой правления, хотя в рамках национально-территориальных образований ~ она сохраняет определенное значение. ^ Однако постепенно ситуация усугубляется тем, что одновременно с установкой на региональную самостоятельность, местные элиты начинают использовать в отношении центра принцип "разделяй и властвуй", что также, наряду с усилением конфликта между центральными властями, ставит страну на грань гражданской войны и, опять-таки, развала России. В этих условиях наибольшую роль в преодолении противостояния (трагически разрешившегося в октябре 1993 г.) сыграли экономические группировки элиты и так называемая "московская политическая тусовка", заинтересованность которых в выходе из кризиса была обусловлена необходимостью собственного выживания. Октябрьские события поставили вопрос и о кристаллизации (и сложной внутренней структуре) собственно военной элиты — процесс, обозначившийся еще в августе 1991 г. Выборы в Федеральное Собрание и принятие новой Конституции 12 декабря 1993 г. подвели черту под еще одним этапом общественных трансформаций в рамках посттоталитарного развития, зафиксировав определенную систему организации государственной власти и определив правила игры для участников политического процесса в современной России. IV. НОВЫЙ этап общественных трансформаций и развития характеризуется продолжающимися процессами перераспределения и приватизации собственности в условиях отсутствия единства политической элиты. Ключевыми современными тенденциями в процессе консолидации нового правящего класса, с нашей точки зрения, являются (1) установление бюрократической элитой собственного аппаратного господства, (2) интеграция политических и экономических элитных группировок и (3) процессы регионализации элит. Кстати говоря, объединение нового правящего класса осуществляется ныне в первую очередь на региональном уровне, и именно здесь на нынешнем этапе наиболее ярко проявляются первые две тенденции. Иными словами, то, что было сделано на уровне Федерации в октябре — декабре 1993 г., предстоит, по всей видимости, в
ПОЛИТИЧЕСКИЙ ПРОЦЕСС СЕГОДНЯ: РЕГИОНАЛЬНАЯ ИНСТАНЦИЯ Способы формирования элит. И опять в России формирование новой политической элиты во многом идет на основе преемственности по отношению к старой. Сегодня мы практически не видим случаев, когда прежняя местная политическая элита была бы полностью отстранена от управления и нынешняя власть была бы сформирована на новых принципах и на основе резкого и кардинального обновления элитных групп. Подобный сценарий прихода к власти контрэлиты мог быть реализован только в крупных российских городах, в первую очередь в Москве и Петербурге, где существовали реальные политические и социально-экономические предпосылки для такого развития событий и где новая власть могла опираться на инженерно-тех-ническую интеллигенцию, новые экономические группы населения, высококвали-фицированных рабочих, культурную и научную элиту. Есть и еще одна, во многом, однако, искусственная модель формирования новой политической элиты; она реализовывалась, как правило,в тех регионах, которые находились под неослабным контролем центра и где местные власти особенно радикально дистанцировались от новой политической элиты федерального уровня. В подобных случаях и предпринимались попытки преобразования местной власти сверху, через механизм назначения глав администраций. Но и в этих случаях постепенно, в соответствии с логикой политического противостояния, из—за чужеродности для местных элитных кланов навязанной сверху власти, реализуется сценарий, связанный с заменой администрации в ходе местных выборов, в результате которых восстанавливается прежняя система управления — либо с возвращением к власти прежней местной партноменклатуры, либо (что еще чаще) с приходом "новой волны" политических деятелей, корпоративно связанных с прежней правящей элитой. Приход к власти "второго эшелона" номенклатуры, обычно при активном использовании общедемократической и реформистской риторики, чаще всего осуществлялся в 1990—1992 гг. как замена старой номенклатуры при поддержке нового руководства РСФСР и был основан на альянсе управленческого аппарата и хозяйственной элиты. Это, таким образом, не что иное, как процесс установления режима бюрократической власти. В некоторых регионах России вообще нельзя говорить о каких—либо серьезных трансформациях местных политических элит. Изменения там носят в первую очередь формальный характер и связаны с преобразованием прежней системы организации управления, формированием новых центров власти. При этом состав местной власти не претерпевает существенных изменений, и неформальная структура прежней правящей элиты полностью воспроизводится преимущественно в рамках должностной иерархии исполнительной вертикали власти в регионе. Такая ситуация характерна в первую очередь для национальных республик в составе РФ, где идея национального государства в сочетании с особыми механизмами легитимизации
о g Институционализация элит. Проведение политики модернизации, экономиче- Ч ских реформ необходимо сопряжено с усилением роли вертикали исполнительной § власти в системе разделения властей. Это предопределило основное содержание 3 политических конфликтов в России в 1992-1993 гг., связанных с противостоянием проведение. Вопрос, таким образом, состоит в том, какая ветвь власти и какие . политические силы в ее лице будут осуществлять этот контроль. Но особую остроту указанному противостоянию до сих пор придавало то, что оно фактически представляет собой спор относительно основных каналов институциона-лизации новой политической элиты; оно демонстрирует различные подходы в определении конкретных моделей организации системы власти в современной России (см. выше о противостоянии ветвей власти на III этапе трансформации системы). В настоящее время можно говорить о складывании на местном уровне "партий власти" — устойчивых политико-экономических группировок, консолидированных вокруг главы местной исполнительной власти. Единство такой структуры достигается установлением жесткой функциональной зависимости и должностной соподчиненное™ в иерархии исполнительной власти в регионе, а также благодаря комплексу неформальных связей и совпадающих интересов на личном уровне. Еще одним каналом институционализации "партии власти" является получение . ее представителями статуса депутатов местных законодательных собраний, что име-4 ет целью не только установление контроля над представительными органами власти, но и служит способом консолидации местной правящей элиты. Однако подобная модель может быть реализована только в случае, если администрация области способна полностью контролировать проведение местных выборов, каковой случай и свидетельствует об уже происшедшей консолидации местной политической элиты. В ином же случае может быть воспроизведена все та же ситуация противостояния ветвей власти, когда представительный орган становится местом организационного оформления оппозиции, кристаллизации потенциальных контрэлит, аккумулируя общественное недовольство местной администрацией, которая сегодня не только апеллирует к центру, но и напрямую ассоциируется в сознании избирателей с нынешними федеральными властями. Экономическая база "партии власти". Система взаимоотношений экономических и политических элитных групп. Феномен "партии власти" достаточно четко демонстрирует тенденцию установления бюрократической элитой собственного господства, источниками которого в условиях экономических трансформаций служат функции аппарата, связанные с контролем над собственностью, процессами приватизации, распределением бюджетных средств и централизованных инвестиций, кадровой политикой, а также с подготовкой и принятием соответствующих нормативных документов и законодательных актов. Таким образом, вопрос об интеграции политических и экономических элитных группировок непосредственно связан с проблемой присутствия "партии власти" в экономике, с системой ее взаимоотношений с региональными экономическими структурами. Определение "партии власти" как политико-экономической группировки, с одной стороны, указывает на сам факт определенной степени единства экономических и политических элитных групп, а с другой — отражает наличие у бюрократической элиты экономических интересов, ее стремление к установлению собственного экономического господства, основанного на принадлежащих ей функциях, связанных с финансовым и, шире, экономическим регулированием. Простейший к тому путь —
Подобная модель организации "партии власти" соответствует формуле "политическое ядро — экономическая оболочка". Данная формула может реализоваться также путем установления исполнительной властью патерналистских отношений с некоторыми экономическими группировками, которые, хотя и имеют возможность для собственной кристаллизации вне рамок "партии власти", однако недостаточно сильны и не способны контролировать бюрократию, а тем более формировать новую политическую элиту. Иногда реализация той же формулы бывает связана еще и с тем, что существующая местная исполнительная власть опирается на поддержку центра. В этой ситуации именно экономические элиты в первую очередь заинтересованы в собственной интеграции в региональные "партии власти". Сама же исполнительная власть, которая в данном случае, как правило, формируется из "новой номенклатуры" и не имеет собственной экономической базы, стремится к полному контролю над экономикой, испытывая, однако, на первых порах нехватку ресурсов, в первую очередь экономических. Складывается ситуация своеобразного относительного баланса сил и взаимной заинтересованности администрации и экономиче- « ских структур друг в друге. В таких условиях политика исполнительной власти направлена на селективную поддержку определенных экономических группировок, которые должны выполнять роль экономической базы "партии власти". Подобный протекционизм обеспечивает ей способность контролировать экономику как бы "чужими руками", когда отдельные экономические структуры оказываются заведомо сильнее остальных в конкурентной борьбе. Опасность же того, что в определенный момент "база" может выйти из—под контроля, может быть устраняема путем взаимопроникновения экономических и политических элитных групп как на организационном, так и на персональном уровне. Однако все более усиливается и тенденция к установлению экономическими элитами собственного господства, к формированию "партии власти" уже как экономико-политической группировки. Это возможно в регионах с моноэкономикой, где экономические элиты достаточно сильны, принадлежат к "сильным" отраслям и располагают мощной поддержкой центральных экономических группировок, будучи, следовательно, включены в их региональную инфраструктуру. Бюрократическая элита здесь традиционно рекрутировалась из этих отраслей экономики и была управленческой не в политическом, но в первую очередь в экономическом плане. В данном случае внутри "партии власти" формируется экономическое ядро, а политические институты выступают как обслуживающая оболочка. При этом в самом регионе политическая инфраструктура играет подчиненную роль по отношению к территориально-экономической, что позволяет "партии власти" использовать последнюю в качестве собственной мобилизационной базы. "Формула правления"и способы легитимацииэлит. Для некоторых регионов характерна легитимаци%основывающаяся на традиции. Здесь сохраняются прежние лидеры, и меняется только название их должностей. Этот тип легитимности присутствует, в частности, на Северном Кавказе в виде несменяемости бывших партийных лидеров. Определенное значение традиционная легитимность имеет и в других национальных республиках, а также в более консервативных русских областях.
2 республиках, имеет одним из своих главных оснований локализацию политических О и экономических интересов местных элит в масштабах своих республик, что находит Eg свое выражение в эксплуатации тезиса об имперских амбициях России. Здесь, как 4 правило, признание прежних коммунистических лидеров народными вождями про- 5 случае можно даже говорить не о традиционных основаниях власти, но о ее рацио- для традиционной легитимации власти в русских областях, когда идея русской национальной (или даже православной) государственности противопоставляется "ползучей экспансии" с Юга. Харизматический тип легитимности не получил в регионах России значительного распространения. Провинция не смогла выдвинуть большого числа ярких лидеров, а многие из все же выдвинувшихся были рекрутированы в федеральную политическую элиту. В современной России довольно часто сам факт участия во власти, при отчуждении от нее населения, воспринимается избирателями как отрицательный и может разрушить даже уже существующую харизму. Наиболее распространена и, формально, наиболее адекватна бюрократическому характеру нынешней власти формально-рациональная легитимность, основанная на демократических процедурах, связанных с назначением на должность (авторитет центра) или выборами (волеизъявление народа). Однако в условиях электоральной пассивности и снижения доверия к демократическим процедурам она выполняет •f. функцию скорее дополнительного, подкрепляющего механизма, тогда как основную _ роль начинают играть целерациональные критерии. Целерациональная легитимность,выражаемая в выдвижении формулы правления, становится сегодня основным способом легитимации региональных политических элит. Формула правления отражает решение политической элитой вопроса о "стратегии власти", и в ней заданы основные идеологические установки администрации, чем в целом и определяется существование на данной территории определенного политического режима. В содержательном плане все это требует от политической элиты формулирования стратегического решения на охранение или же на модернизацию системы власти, что определяется совокупностью идеологических установок и управленческих задач, связанных с экономической или политической эффективностью правления. При этом экономическая эффективность понимается как способность удерживать уровень жизни на приемлемом уровне, политическая же эффективность власти — как способность администрации отстаивать региональные интересы в отношениях с федеральными властями, обеспечивать безопасность (в широком значении этого термина) данной территории. Политическая мобилизационная база "партии власти".Многочисленные политические партии и движения, общественные организации не играют сегодня значительной роли в региональном политическом процессе. Это связано с общей тенденцией падения интереса населения к политике, снижением мобилизационных возможностей политических партий. Бюрократическая же правящая элита демонстрирует некую "отстраненность от политики", основной акцент в ее деятельности переносится в хозяйственную сферу, она всемерно подчеркивает нежелание участвовать в "политических играх". Администрация всячески дистанцируется от любых политических партий и организаций В условиях же маргинализации самих политических партий и движений "партия власти" полностью монополизирует политическую сферу, формирует и направляет политический процесс. Подобное вытеснение
В этом смысле система опоры на надежную иотработанную территорально-эко-номическую инфраструктуру, на отраслевые профсоюзы ради установления собственного политического контроля, может быть администрацией использована в полной мере только в отдельных, моноотраслевых регионах и является, таким образом, лишь частным случаем достижения бюрократической элитой собственных политических целей. "Партии власти" приходится прибегать к иным моделям взаимоотношений с политическими организациями и движениями и нейтрализации их деятельности. Если политические иобщественные структуры и играют сегодня определенную роль в политической жизни региона, то это бывает связано либо с постановкой местного политического процесса в контекст общероссийской политики, либо с функционированием некоторой партии или общественной организации в качестве политической инфраструктуры "партии власти". Притом часто одно вытекает из другого: потенциальная возможность роста политического влияния какой-либо партии в регионе (как правило, обусловленная аналогичными процессами на федеральном уровне) нейтрализуется посредством установления администрацией своего рода патерналистских отношений с данной структурой. При определенных условиях на этапе создания такой организации местная бюрократическая элита может возглавить этот процесс, тем самым обеспечив себе с самого начала контроль над ее деятельностью. В иных случаях реализация подобной модели отношений предполагает первона Взаимоотношения региональных элит с федеральными властями.Взаимоотношения регионов иРоссийской Федерации довольно часто характеризуются стремлением местных властей к политической самостоятельности. Это может быть обусловлено оппозиционностью региональной правящей элиты по отношению к центру, а также националистическим характером местной власти. В некоторых же случаях основанием для подобных взаимоотношений является политизация регионами собственных экономических требований, что рассматривается как наиболее простой способ привлечения внимания центра к больным проблемам регионов, воздействия на правительство и президента. Важную роль во взаимоотношениях регионов и центра играет ныне Совет Федерации, который не только становится основным "местом встречи" представителей местных и федеральной политических элит, но и является для субъектов РФ значимым каналом политического иэкономического лоббирования. В регионах с ярко выраженной дотационной экономикой экономическое лоббирование является одной из основных функций местной политической элиты. Это предопределяет высокий уровень контактов с федеральными властями и определенную, втом числе и политическую, зависимость от них. Характер же взаимосвязей региональных элит с центральными финансово-экономическими группами и политическими организациями федерального уровня во многом зависит от отраслевой структуры региональной экономики, когда не только местная власть сращивается с определенными отраслями промышленности, но и происходит вертикальная интеграция различных политических и экономических элитных групп. Наряду с этим, в последнее время все более усиливается тенденция, связанная с самоорганизацией и горизонтальной интеграцией элит в рамках межрегиональных ассоциаций экономического сотрудничества, что наиболее характерно для Сибири, Центрально-Черноземного района, республик Поволжья.
О § Заключительным этапом процесса складывания "партии власти" должно,по~ви-Й димому, стать достраивание ее верхнего звена; процессы трансформации политиче-§ ской элиты на региональном уровне должны найти свое логическое завершение в о организационном оформлении подобной структуры в масштабах всей РФ. По логике w подобного развития, при всем различии моделей "партии власти" одна из них (или X некая их комбинация) должна быть в полной мере воспроизведена на федеральном X уровне. (X Сегодня, как представляется, этот процесс существенно тормозится необходимо-м стью ждать проведения федеральных президентских и парламентских выборов, в § результате которых и могла бы быть реализована подобная модель политического V развития. И дело не только в том, что не решен вопрос о "первых лицах", что не н определена система отношений между федеральными и региональными структурами q "партии власти" и что происходит борьба фракций внутри нее. Быть может, наиболее серьезной проблемой (и в первую очередь для самой "партии власти") является формирование новой российской контрэлиты, которая представляет собой альянс старой номенклатуры и "младобюрократии". Своеобразие ситуации заключается в том, что "партия власти" формируется сегодня как бы снизу, имея в виду достраивание этой структуры на федеральном уровне, тогда как новая оппозиция, добившись успеха на выборах в декабре 1993 г., стремится распространить свое влияние в обратном направлении — на российские регионы. Там, где ее влияние уже сегодня достаточно велико, мы и становимся свидетелями противостояния местных властей. В этом смысле победа любой из фракций бюрократической элиты на предстоящих I парламентских и президентских выборах была бы сопряжена с попыткой (более или I менее успешной, в зависимости от конкретных результатов) нового издания номен-1 клатурной системы, и победа на них "партии власти" означала бы, на наш взгляд, I лишь выбор меньшего из зол. Будущие федеральные выборы не могут принципиально изменить систему орга-1 _„ низации власти в современной России. Их значение заключается в том, что, обеспе-1 5° чив, наконец, относительно высокую степень единства нынешней политической! элиты, они могут стать началом конца посттоталитарного периода преобразований! прежнего советского правящего класса. В таком контексте последующее развитие! должно быть направлено на постепенное складывание в России политической элиты I нового типа, генезис которой был бы связан не с трансформациями внутри сущест-1 вующей элиты, но имел бы свое основание в системных социально-экономических! изменениях, в формировании новой классовой структуры общества.
Поиск по сайту: |
2 значит, социальное продвижение и социальный статус зависят от степени этой вклю- I 2 ченности.
нормы гражданского общества для защиты от деспотической власти, и населением, для которого подобная власть должна сохраняться. ...Но ввести нормы гражданского общества внутри партии значило ослабить центростремительные тенденции в армии, политической полиции, государственной администрации" (3, с. 189).
2 ления элиты исчезает, а иного эффективного механизма не существует, получают i определенное развитие принципы наследственности и неотчуждаемости принадлежности к номенклатуре. Дезинтеграционные явления находят свое выражение в формировании региональных элит. Сдерживать эти процессы, как и адаптировать их к существующей системе, становится все труднее.
* При написании этого и последующих разделов использовалась база данных Аналитического Центра "Известий".
элиты, но постепенно, в условиях кристаллизации и организационного оформления контрэлиты, она начинает развертываться и между правящей элитой и контрэлитой.
2 Конфликт развертывается в этот период в рамках противостояния исполнитель- I
регионах. Это в первую очередь касается формирования новой системы региональных центров власти, и наибольшего интереса в данной связи будут заслуживать именно процессы элитообразования, в частности усиление роли региональных элит — их роли не только на местном уровне, но и в масштабах общероссийской политики. В более широком контексте децентрализации и политической регионализации в современной России есть основания говорить вообще о смене направления процесса складывания новой политической элиты. Если раньше подобные трансформации, как правило, инициировались центром, а иногда и непосредственно проводились сверху, то теперь происходит самоорганизация региональных элит. Вместо той или иной реакции на политику центра налицо все чаще давление на федеральные власти, имеющее целью формирование вертикали власти снизу. Стремление к "отстраненности" от центра, таким образом, сменяется в регионах стратегией, направленной на завоевание инициативы в формировании политической элиты федерального уровня. Политическое развитие в российских регионах в этом смысле носит сегодня не только и не столько догоняющий, но и опережающий (по отношению к ходу событий на федеральном уровне) характер.
2 власти позволяют местным политическим элитам адаптироваться к новым полити-
реализация модели "номенклатурной приватизации , когда, однако, в принципе уже не приходится говорить об экономической элите как таковой, ибо в этом случае само существование, как и деятельность, любых собственно экономических структур оказывается зависящим от исполнительной власти и санкционируется ею, и, следовательно, именно политическая элита одновременно оказывается и экономической, приватизируя региональную экономику, рекрутируя в свой состав и выдвигая на управленческие должности представителей прежней хозяйственной элиты. Таков простейший случай трансформации советской политической элиты, когда реализуется сценарий формирования системы "номенклатурного капитализма", предполагающей отсутствие институциональных и идеологических ограничений на собственную экономическую деятельность для бюрократической элиты при одновременном недопущении кристаллизации иных элитных экономических групп. В настоящее время складывание этой системы возможно в большинстве случаев в депрессивных промышленных и сельскохозяйственных регионах, где рост "новой экономики" затруднен целым рядом объективных экономических показателей.
2 Феномен этнократии, связанный с идеей национального государства в российских
партий и движений за рамки политического процесса тем примечательнее, что именно внутри этих "традиционных" политических институтов существует возможность формирования идеятельности потенциальных контрэлит.
2 К НАЧАЛУ КОНЦА ВНУТРЕННИХ ТРАНСФОРМАЦИЙ ЭЛИТЫ?