Социально-политическое устройство при Юань (1271-1368)

Система административного управления завоеванными китайскими территориями налаживалась в течение длительного времени. Первоначально монголы передавали захваченные города и области в распоряжение тех военачальников-монголов, которые их захватили, или в руки киданей и китайцев, которые сдали их без боя. В результате до конца 20-х годов XIII в. значительная часть подчиненного монголам Северного Китая представляла собой полунезависимые владения, великоханская власть над которыми была довольно слаба. Однако уже тогда эти местные правители могли получать титулы и должности китайского образца, заимствованные из номенклатуры империи Цзинь.

В 1230 г. территория Северного Китая была разделена на Юлу- нечто вроде провинций. Во главе их должны были стоять чжанли ("старшие чиновники"), которые руководили налоговыми управлениями (кэшуйсо) и по рангу приравнивались к темникам (командирам 10-тысячних отрядов) в районах с монгольским населением. В 1231 г. был создан высший гражданский административный орган - чжуншушэн ("Дворцовый секретариат") - во главе с Елюй Чуцаем. Начальнику секретариата подчинялись традиционные для Китая Шесть Ведомств (чинов, налогов, ритуалов, судебное, общественных работ и военное). В провинциях - лу - учреждались местные секретариаты - син-чжуншушэн. В 1237 г. Елюй Чуцай узаконил привлечение к службе 4030 китайских сановников и восстановил экзаменационную систему для их отбора на должности.

Однако эти шаги не привели к быстрой и полной перестройке управления на китайский лад. На многих постах во главе администрации оказались крупные монгольские и чжурчжэньские вельможи. Они по-прежнему творили произвол, обирали население. Административный хаос увеличился в связи с расширением завоеванной территории в середине 30-х годов.

Построение административной системы управления было продолжено после вступления в 1260 г. на престол Хубилая и перенесения им велико-ханской ставки непосредственно в Китай - в Пекин - в 1264 г. В 1271 г. все владения великого хана были объявлены по китайскому образцу империей, получившей наименование Юань. В основу ее административной системы были положены китайские образцы, частично введенные при Угэдэе. Но сохранялись и особенности, отражавшие специфику тогдашнего политического положения. Наряду с Пекином (Даду) равноправными столицами считались Каракорум и Шанду (Ханбалчасун, позже - Кайпин). Высшим правительственным органом оставался чжуншушэн ("Дворцовый секретариат") вместо трех правительственных палат (династия Суй), существовавших в Китае с VII в., пост начальника секретариата стал прерогативой наследника престола. Но так как наследнику полагалось жить в Каракоруме и управлять собственно Монголией, то этот пост оставался вакантным, а фактическое руководство секретариатом осуществлял "старший канцлер" (ю-чэнсян). При императоре учреждались "Военный совет" (шумиюань) и "Цензорат" (юйшитай), контролировавший работу чиновников. Секретариату по-прежнему подчинялись Шесть Ведомств. Существовали также управы (цзюй), ведавшие различными видами казенных ремесел. Он разделил свою империю на «провинции», примерно в два-три раза крупнее современных китайских провинций, управляемых местными секретариатами (син-чжуншушэн). Были там и местные Военные советы.

Постепенная китаизация административной системы империи Юань сказывалась в привлечении все большего числа китайских чиновников, подтверждении Хубилаем порядка экзаменационного отбора кандидатов на должности (1264 г.), юридической отмене в 1265 г. практики наследования должностей, четком разделении в 1278 г. функций военных и гражданских властей, применении китайского законодательства наряду с "Великой ясой"-кодексом, утвержденным Чингис-ханом (Государственный механизм и общественный строй, предписываемый Ясой, организован по китайскому образцу). В 1325 г. представители китайского господствующего класса получили возможность покупать чиновные ранги. Однако в целом административная система оставалась не столь стройной, как это может показаться. Не говоря уже о том, что она была различной для входивших в нее Китая и Монголии, в некоторых районах страны существовали своего рода наместничества - сюачьвэйсы. Китайские национальные меньшинства управлялись своими предводителями - тусы - и облагались лишь данью. Часть территорий в Шаньдуне, Шаньси, Хэбэе и других местах не входила в провинции, а подчинялась непосредственно Дворцовому секретариату, составляя своеобразный великоханский домен. Наконец, существовали упоминавшиеся выше уделы монгольской знати, практически выпадавшие из-под контроля центральной и местной администрации. Есть данные, что в уделы было передано около половины всех учтенных в Северном Китае хозяйств налогоплательщиков. Стремясь сохранить и закрепить свое превосходство над китайцами, монголы, как правило, занимали ключевые руководящие посты как в центральном, так и провинциальном аппарате. Доверяли они и выходцам из стран Центральной и Передней Азии, китайцев же предпочитали держать на должностях "помощников" начальников. Система экзаменов начала действовать лишь в 1314 г., функционировала нерегулярно и предоставляла преимущества монголам и выходцам из мусульманских стран. Многие чиновные посты доставались выходцам из ханской гвардии.

Несмотря на свою военную мощь, монгольская империя не отличалась внутренней прочностью. С самого начала обширную монгольскую державу подрывали междоусобицы, вызывавшиеся раздорами в правящем доме и относительной самостоятельностью крупной военно-феодальной монгольской знати. Начавшаяся в 1260 г. борьба за власть между Хубилаем и Ариг-Бугой переросла затем в длившуюся почти 40 лет междоусобицу. В результате ко времени образования империи Юань обширные владения монгольских завоевателей распались на ряд самостоятельных государств, неподвластных великому хану. Борьба за престол при юаньском дворе вновь обострилась в 10-х - начале 30-х годов XIV в. Внутренние раздоры продолжались и при последнем императоре династии Юань - Тогон Тимуре (1333-1367). Все это сопровождалось разложением правящей юаньской верхушки: ослаблением власти императора, нарушением установленных государственных порядков, усилением произвола придворных и сановников. Попытки Баяна, ставшего канцлером, укрепить центральную власть и поднять утерянную боеспособность войск оказались тщетными.

Монгольское завоевание внесло существенные коррективы в сложившуюся в империи Сун социальную структуру, дополнив ее элементами национального неравенства. Население страны было разделено на 4 категории: монголов, пользовавшихся наибольшими привилегиями и правами; выходцев из западных стран (сэмужэнь), служивших монголам и также занимавших высокое положение; китайцев, киданей и чжурчжэней, населявших бывшую империю Цзинь, а также территорию провинции Сычуань (ханьжэнь), которые имели более низкий социальный статус по сравнению с первыми двумя категориями; жителей бывшей империи Сун (наньжэнь), занимавших самую нижнюю социальную ступень. Это отразилось в первую очередь на положении в господствующих слоях общества. Монгольская знать и сэмужэнь оттеснили китайскую элиту не только от руководства армией и военными делами, но в значительной мере и от командных высот в административном управлении. Представители двух первых прослоек получали больше всего уделов, дарений земли, щедрых выдач из казны. Если северокитайские чиновники могли иногда достигать довольно высокого положения, то в некоторых районах на юге многие "знатные и богатые" были реально приравнены к положению простолюдинов. Нерегулярность и неэгалитарность экзаменационной системы при Юань также сужали возможность к выдвижению представителей господствовавшей прежде элиты. Лишь в середине 20-х годов XIV в. можно проследить некоторое улучшение отношения юаньских властей к традиционно господствовавшим в Китае слоям, что, однако, не изменило общей ситуации.

Среди эксплуатируемых классов и сословий самой заметной чертой описываемого времени было резкое увеличение неполноправного населения. В Северном Китае в хозяйствах монгольской знати, военачальников и их киданьских, китайских и прочих пособников широко практиковался подневольный, практически рабский труд. Прежде всего это были захваченные "в плен", т.е. порабощенные во время завоевания цюйкоу (цюйдины). Их положение мало отличалось от рабского: они могли продаваться хозяином, не смели на него жаловаться, подвергались более жестоким, чем обычные простолюдины, наказаниям, не имели права вступать в брак со свободными, их дети наследовали статус родителей.

Помимо того существовали домашние рабы - цзяну (число которых у отдельных монгольских сановников достигало нескольких десятков тысяч), военные рабы - цзюньну, используемые в армии казенные и храмовые рабы и зависимые. На начальных этапах завоевания" в рабство попадали и люди учено-служилого сословия (шэньши). Были и случаи обращения завоевателями покоренного населения в буцюй - категорию неполноправных работников, распространенную в Китае в III-VIII вв. При Хубилае запретили захватывать и обращать в рабство полноправный люд. Что касается положения полноправного (свободного) крестьянства - миньху, то оно по-прежнему не отделялось официальной социальной гранью от нетитулованных, "простых" землевладельцев, живших эксплуатацией чужого труда. Его положение в целом оставалось приблизительно таким же, как и в Х-ХII вв. (если не считать возросшего произвола властей). Но количественно эта категория крестьянства несколько уменьшилась за счет увеличения неполноправных слоев и арендаторов. Определенными привилегиями и покровительством правительства пользовались буддийские (особенно ламаистские) и даосские монахи. Строго запрещалось оскорблять их действием или поносить словами.

Этническая ситуация в Китае в XIII - середине XIV в. характеризовалась двумя основными моментами: национальным угнетением со стороны монголов и узаконенным противопоставлением северных и южных китайцев. И то и другое ярко проявлялось в упомянутом выше делении населения на четыре категории. Национальный гнет, помимо прямого порабощения части населения, произвола и грабежей монгольской знати и военачальников, выражался в юридической пораженности в правах китайцев по отношению к монголам (разное наказание за аналогичные преступления, клеймение осужденных китайцев и т.п.), оттеснении китайцев с высших управленческих постов, всевозможных унизительных запретах - не иметь оружия (китайские воинские соединения сдавали его в мирное время), не обучаться воинскому делу, иностранным языкам, не устраивать массовых сборищ, не появляться на улице в темное время суток, не держать лощадей и т.п. Этот гнет стал одним из главных факторов, приведших к падению монгольского владычества в Китае.

Имевшиеся различия между северными и южными китайцами были закреплены и использованы монгольскими завоевателями. Однако, несмотря на юридические преимущества северных китайцев, именно на них легло самое тяжелое бремя в период завоевания. Поэтому в XIII в. отмечается новая волна массового переселения жителей северных районов и Центральной равнины на юг и юго-восток.

В целом тот факт, что монгольское завоевание сопровождалось значительным разрушением производительных сил Китая, а господство завоевателей принесло национальное угнетение и ухудшение социального положения значительных слоев китайского общества, не вызывает сомнений. Следует учитывать разницу между Северным и Южным Китаем. Достаточно сказать, что северные районы после завоевания оказались не в состоянии прокормить себя и стоявшие там монгольские войска. Положение на юге было, несомненно, легче, но и здесь сказывалось легшее на страну дополнительное бремя. Можно полагать, что там если и не произошло заметного регресса, то нормальный ход развития производительных сил и социальных отношений был нарушен. Без привнесенного фактора иноземного владычества этот естественный ход мог бы дать иные, более прогрессивные формы. Причем речь идет о формах развитых феодальных отношений в их китайском варианте, а не об элементах капитализма, зачатки которых даже их сторонники среди китайских ученых в подавляющем большинстве относят к гораздо более позднему, нежели описываемое, время.

Поиск по сайту: