Управление по вулканической деятельности Ихатово

Будори отправился на поиски указанного на визитке адреса. Наконец он добрался до большого коричневого здания, за которым стоял столб в виде кисти, белеющий на фоне ночного неба. Будори подошел к парадной двери и нажал кнопку звонка. К нему вышел какой-то человек, взял визитку и, мельком бросив на него взгляд, провел его в большую комнату в конце коридора. Там стоял такой огромный стол, каких Будори еще не доводилось видеть, а за столом чинно сидел седой человек, с виду очень добродушный. Приложив к уху телефонную трубку, он что-то писал. Увидев, Будори, он указал ему пальцем на стул, продолжая что-то писать.

Всю правую стену комнаты занимала рельефная карта области Ихатово. Это был огромный, красиво раскрашенный макет, на котором можно было сразу же распознать железную дорогу, городки, реки, поля. На горах, тянущихся по центру карты, словно позвоночник, и на горах, окаймляющих морское побережье, и на веренице гор, врастающих, как ветви, прямо в море, образуя в нем островки, горели красные, оранжевые, желтые лампочки, которые то и дело меняли цвет, стрекотали как цикады, а под ними то загорались, то исчезали цифры. Вдоль стены на полке в три ряда стояло не меньше сотни каких-то черных аппаратов, напоминающих печатные машинки, внутри которых что-то медленно двигалось и издавало звуки. Пока Будори зачаровано рассматривал приборы, человек положил трубку, достал из кармана визитку и вручил ее Будори со словами:

— Вы, наверное, Гуско Будори-кун? Вот моя визитка.

Там было написано: «Инженер управления вулканической деятельности Ихатово, Пэннэн Нам». Увидев, что Будори, не привыкший к такой манере знакомства, смутился, он сказал еще радушнее:

— Мне звонил профессор Кубо, поэтому я вас ждал. Вы можете работать у нас и многому научиться. Мы начали только в прошлом году, работа ответственная, больше половины времени приходится работать на вулканах с высокой активностью. Извержение может начаться в любой момент. Поведение вулканов наука пока еще не постигла. Поэтому нам придется усердно работать. Сегодня Вы можете переночевать прямо здесь. Отдохните, как следует. А завтра я вам все покажу.

На следующее утро старый инженер Пэннэн провел Будори по всем комнатам здания и подробно рассказал о приборах и механизмах. Приборы в здании контролировали состояние более трех сотен действующих и спящих вулканов в Ихатово: они фиксировали не только извержения дыма, пепла и лавы, но и движение магмы и газов внутри спящих вулканов, изменения их формы, и отображали результаты наблюдений в виде цифр и графиков. Каждый раз, когда происходили какие-либо резкие изменения, приборы начинали издавать звуки.

С этого дня Пэннэн стал учить Будори обращению с приборами и способам измерений. Будори, не покладая рук, работал и учился день и ночь. Через два года его стали отправлять вместе с другими работниками на вулканы для установки новых или ремонта поврежденных приборов. Он изучил, как свои пять пальцев поведение всех трехсот с лишним вулканов в Ихатово. А ведь семьдесят с лишним действующих вулканов проявляют активность каждый день. Пятьдесят с лишним спящих вулканов тоже источают газы и питают горячие источники. Остальные сто семьдесят считаются потухшими, но кто знает, когда они могут проснуться вновь.

Как-то раз Будори работал вместе со старым Намом, как вдруг прибор, наблюдающий за вулканом Саммутори, расположенным на южном побережье, стал фиксировать нарастающую активность. Иинженер закричал:

— Будори-кун, до сегодняшнего утра Саммутори никогда не проявлял активности! Я ни разу не видел такого. Скоро начнется извержение! Толчком к нему стало сегодняшнее землетрясение. В десяти километрах к северу от этого вулкана находится город Саммутори. Если начнется извержение, то северная часть горы расколется, и огромные камни вместе с раскаленным пеплом и газами накроют город. Нужно срочно пробурить отверстие в горе со стороны моря, выпустить газ или лаву. Едем прямо сейчас, вдвоем!

Они быстро собрались и сели на поезд.

Вулкан Саммутори

Утром следующего дня они прибыли в город Саммутори, а к полудню поднялись к вершине, где располагалась станция с измерительными приборами. Станция стояла на самом краю старого кратера, на вершине осыпающегося утеса. Из окна открывался вид на море, будто расчерченное синими и серыми полосами. По морю плыли пароходы, выпуская из труб клубы черного дыма, за ними по поверхности воды тянулась серебристая дорожка.

Старый инженер внимательно осмотрел все приборы и обратился к Будори:

— Как полагаешь, через сколько дней начнется извержение?

— Меньше, чем через месяц.

— Меньше месяца? Меньше десяти дней! Надо срочно предпринять меры, пока не поздно. Думаю, что стенки вулкана тоньше на той стороне, выходящей к морю.

Инженер указал пальцем на светло-зеленый луг на склоне горы. По нему медленно скользили синие тени облаков.

— Там всего два слоя лавы. Все остальное это мягкие слои вулканического пепла и лапилли.^[89] По этой дорожке, ведущей к пастбищу, можно легко подвезти материалы и оборудование. Я отправлю заявку в Управление на посылку экспедиции.

Нам поспешно связался по рации с управлением. В это время под ногами послышался какой-то звук, похожий на вздох, отчего хижина еще какое-то время поскрипывала. Нам отошел от радиопередатчика и сказал:

— Управление немедленно высылает сюда экспедицию. Участники экспедиции — почти как отряд смертников. Никогда прежде мне не доводилось выполнять такую опасную миссию.

— Успеем за десять дней?

— Должны успеть. На установку приборов — три дня, и на проводку кабеля от электростанции Саммутори — еще пять дней.

Загибая пальцы, инженер задумался, а затем сказал, переведя дух:

— Давай-ка, Будори-кун, вскипятим чайку. Уж больно красиво здесь!

Будори зажег спиртовку и стал заваривать чай. Небо затянули облака, да и солнце уже зашло, море стало уныло-серым, белые волны разбивались о скалы у подножия вулкана.

Случайно Будори поднял взгляд и увидел летящий в небе маленький дирижабль. Он уже видел его однажды. Старый инженер даже подпрыгнул:

— Кубо-кун прилетел!

Будори вслед за Намом выбежал из дома. Дирижабль опустился на огромной утес, возвышающийся слева от хижины, и из гондолы выпрыгнул великий профессор Кубо. Несколько минут он искал на скале расселину, и, обнаружив ее, поспешно вбил в нее крюк и заякорил дирижабль.

— Вот, чайку приехал попить. Ну, что, трясет здесь? — с улыбкой спросил профессор.

— Пока не особенно, — ответил старый Нам. — Но, вроде, уже по горе покатились камни.

В этот самый момент гора гневно загрохотала. У Будори все поплыло перед глазами. А гора продолжала трястись. Профессор Кубо и старый инженер сели на корточки и прижались к скале. Дирижабль медленно покачивался, как корабль на огромных волнах.

Наконец земля перестала трястись, профессор Кубо встал и быстро вошел в дом. Чашки опрокинулись, спиртовка горела синим огоньком. Профессор Кубо внимательно осмотрел приборы, а потом завел разговор с инженером. Под конец он сказал:

— В следующем году мы, во что бы то ни стало должны закончить строительство электростанций, работающих на приливной волне. Будет электричество, сможем решать сразу же такие проблемы, какие возникли сейчас, и, кроме того, рассеивать удобрения на полях, как предлагает Будори-кун.

— И не страшна будет никакая засуха, — добавил инженер Пэннэн.

При этих словах в груди Будори все затрепетало. Ему показалось, что гора подпрыгнула. И, правда, в этот момент гора стала сильно крениться, и Будори упал на пол.

— Вот это да! Наверное, и в городе сильно тряхнуло, — сказал профессор.

Старый инженер добавил:

— Я полагаю, что примерно в километре к северу от этого места, глубоко под землей рухнула в лаву каменная глыба, больше этой хижины раз в семьдесят. Однако нужно еще сто или двести таких глыб, чтобы газ прошел сквозь слой базальтовой коры.

Профессор размышлял некоторое время и, наконец, сказал:

— Пожалуй, что так. Ну, я на этом откланиваюсь! — Он вышел из хижины и прыгнул в гондолу дирижабля.

Старый инженер и Будори проводили профессора, который несколько раз мигнул на прощание фонариком, облетел гору и исчез из виду, а затем вернулись в хижину и продолжили наблюдения, ложась по очереди поспать.

На рассвете к подножью вулкана прибыла инженерная экспедиция. Старый инженер, оставив Будори одного, спустился на зеленый луг, на который указал вчера. Будори ясно слышал голоса и звон железных инструментов, доносящихся с ветром. Инженер Пэннэн непрерывно сообщал о ходе работы и осведомлялся о давлении газа и об изменении формы горы. Следующие трое суток сильные толчки и подземный гул не прекращались, поэтому у Будори и работавших у подножья членов экспедиции почти не оставалось времени, чтобы поспать. На четвертый день после обеда инженер сообщил Будори по радиосвязи:

— Будори-кун! Все приготовления закончены. Спускайся скорее. Еще раз проверь приборы, оставь их там, а с собой возьми только графики. Днем от этой хижины останутся одни воспоминания!

Будори сделал все, как было приказано. Внизу он увидел, что из стальных деталей, которые до сих пор лежали на складе Управления, уже возведена конструкция, оснащенная разнообразными приборами, которые заработают, как только подадут ток. Инженер Пэннэн сильно похудел и осунулся, а остальные члены экспедиционной команды были белые, как мел, только глаза горели. Они улыбками поприветствовали Будори.

Инженер сказал:

— Все уходим! Собирайтесь и садитесь в машины.

Все поспешно погрузились в двадцать автомобилей. Машины выстроились в колонну и помчались вдоль подножья по направлению к городу Саммутори. На полпути между вулканом и городом инженер велел остановиться:

— Ставим палатки. И всем спать.

Никто не сказал ни слова, все повалились кто куда и заснули. Во второй половине дня инженер положил трубку телефона и закричал:

— Кабель проложен! Будори-кун, начинаем!

Пэннэн щелкнул тумблером. Будори и остальные вышли из палаток и стали всматриваться в склон горы. Поле перед вулканом было усеяно распустившимися лилиями, а за ним синел притихший вулкан.

Вдруг с. левой стороны затряслось подножие Саммутори, в небо стремительно взлетел столб черного дыма в форме гриба. Из-под ножки его веером растеклась сверкающая золотистая лава и устремилась в море. Затем земля затряслась, вместе с ней заколыхались лилии, а затем раздался такой оглушительный грохот, что люди еле на ногах устояли. Налетел порыв ветра.

— Ура! Ура! — закричали все, протягивая руки к вулкану.

Столб дыма над Саммутори стал расплываться и затягивать небо, которое сразу же почернело. Сверху посыпались горячие камешки. Все залезли в палатки, с опаской выглядывая наружу, однако инженер Пэннэн, посмотрев на часы, сказал:

— Будори-кун, все получилось! Больше никакой опасности. Разве что на город упадет немного пепла.

Вместо камешков уже сыпался пепел. Но вскоре и он перестал падать, и все вышли из палаток. Поле на склоне стало серым, повсюду лежали горы пепла, погребя под собой цветущие лилии, а небо приобрело странный зеленый оттенок. На подножье Саммутори появился маленький кратер, из которого по-прежнему поднимался серый дым.

Вечером этого дня, ступая по пеплу и камням, люди снова поднялись на гору, установили новые приборы, а затем вернулись в город.

Море облаков

За следующие четыре года, как и планировал профессор Кубо, по берегу моря в области Ихатово было построено около двухсот электростанций, использующих энергию морских приливов. На всех вулканах рядом с измерительными станциями высились стальные наблюдательные вышки, выкрашенные белой краской.

Будори был назначен инженером. Большую часть года он проводил то на одном, то на другом вулкане и там, где ситуация становилась опасной, принимал соответствующие меры.

Весной следующего года Управление по вулканической деятельности расклеило по городам и селам следующее сообщение:

«Проводится распыление азотных удобрений!

Летом этого года на ваши заливные поля и огороды вместе с дождем выпадут удобрения на основе нитрата аммония. Тем из вас, кто самостоятельно удобряет поля, рекомендовано произвести перерасчет количества удобрений. Мы планируем рассеять по сто двадцать килограммов удобрений на гектар.

Мы вызываем небольшие дожди!

Если случится засуха, мы вызовем дождь, которые предотвратит гибель злаков. Поэтому вы можете без опасения сажать рассаду на тех полях, которые не использовались прежде из-за нехватки воды».

Как-то в июне того же года Будори работал в хижине на вершине вулкана Ихатово, расположенного в самом центре одноименной области. Под ним было сплошное море из облаков. А над этим морем то тут, то там, будто черные острова выступали макушки вулканов. Над облаками с одной вершины на другую перелетал дирижабль, за его хвостом тянулся белоснежный дымок, будто он наводил мостики между горными перевалами. Дым становился гуще и явственнее, медленно ложился на море облаков, и вскоре над всей поверхностью облачного моря была натянута чуть поблескивающая толстая белая сеть. Потом дирижабль перестал испускать дым, сделал, будто в знак приветствия, еще несколько кругов, а затем медленно погрузился в облака.

Вдруг зазвонил телефон. Будори услышал голос инженера Пэннэна:

— Только что прибыл дирижабль. Внизу все готово. Сильно льет дождь. Думаю, что самое время. Начинай!

Будори нажал на кнопку. Дымовая сеть стала загораться и гаснуть, становясь, то розовой, то синей, то фиолетовой, так что даже глазам было больно смотреть. Будори зачарованно наблюдал за этим зрелищем. Между тем солнце постепенно клонилось к закату, и когда исчезло море облаков и свет, все вокруг стало то ли пепельно-серого, то ли мышино-серого цвета.

Зазвонил телефон:

— Нитрат аммония уже смешался с дождевой влагой. Содержание в норме. Направление облаков тоже в норме. Еще четыре часа, и этому краю хватит на весь месяц. Продолжай!

Будори чуть не прыгал от восторга. Он представил себе, с j какой радостью под этими облаками прислушиваются к шуму дождя его бывший рыжебородый хозяин, сосед, который поверил, что керосином можно удобрять почву. А завтра утром они будут нежно поглаживать всходы рисы, заметно позеленевшие за ночь. Как во сне Будори наблюдал за облаками, которые то темнели, то сверкали прекрасными цветами. Короткая летняя ночь подходила к концу. Между вспышками молний было видно, как восточный край облачного моря чуть окрашивается в желтое.

Это всходила луна. Большая желтая луна медленно поднималась по небу. Когда облака окрашивались синим, луна казалось удивительно белой, а когда облака розовели, луна словно улыбалась. Будори позабыл, кто он такой, и что он здесь делает, — просто любовался облаками.

Раздался телефонный звонок:

— Здесь уже загремело. Думаю, что сеть местами разорвалась. Если и дальше будет так грохотать, завтрашние газеты будут нас ругать, на чем свет стоит. Так что прекращаем минут через десять.

Будори положил трубку и навострил уши. Казалось, облачное море перешептывается. Будори внимательно слушал. Это доносились отголоски грома. Он выключил прибор. Море облаков, освещенное теперь только лунным светом, медленно потекло на север. Будори, закутавшись в одеяло, заснул крепким сном.

Осень

Отчасти благодаря дождям, урожай этого года выдался такой обильный, какого не было последние десять лет, за что Управление по вулканической деятельности получило со всех концов области письма с благодарностями и со словами поддержки. В первый раз Будори осознал, ради чего он живет.

Однако как-то раз, возвращаясь с вулкана Татина, Будори зашел в маленькую деревеньку, расположенную посреди заливных полей, с которых уже сняли урожай. Было около полудня. Будори, решив купить хлеба, зашел в магазинчик, торговавший всякой мелочью и сладостями, и спросил:

— Нет ли у вас хлеба?

В магазинчике сидели трое босых мужчин с красными глазами и пили саке. Один из них встал и как-то странно сказал:

— Хлеб-то есть, да кто же его есть будет. Он же как камень, — а остальные с любопытством посмотрели на Будори и расхохотались.

Будори стало неприятно, и он вышел на улицу. Навстречу ему шел высокий человек, стриженный под «ежик». Он остановился и вдруг спросил:

— Эй, а ты никак тот самый Будори, который этим летом удобрял поля с помощью электричества?

— Да, — неосторожно признался Будори. Мужчина громко закричал:

— Пришел Будори из Управления! Все сюда!

Из магазина и с полей сбежались крестьяне. Они громко кричали:

— Ах ты, негодяй! Из-за твоего электричества весь рис полег. Что ж ты натворил, а? — сказал один из них.

Будори спокойно ответил:

— Что значит полег? Вы, что, не читали извещения, которое мы вам весной отправили?

— Ты еще и оправдываешься?

Вдруг один из крестьян сбил с головы Будори шапку. А затем все они обступили его со всех сторон и принялись избивать. Под градом ударов Будори упал на землю.

Он пришел в себя на белой койке в больничной палате. У изголовья лежала пачка телеграмм и писем, в которых люди желали ему выздоровления. У Будори все болело и горело, он не мог двинуть ни рукой, ни ногой. Но уже через неделю он пошел на поправку. В газете писали, что какой-то агроном дал крестьянам неправильные инструкции по использованию удобрений, а затем свалил всю вину за погибший рис на Управление по вулканической деятельности. Прочитав об этом, Будори рассмеялся. На следующий день около полудня к нему пришел сотрудник больницы и сказал:

— К вам посетительница по имени Нэли.

Будори решил, что это ему снится, однако через минуту в палату робко вошла загорелая крестьянка. Это была его сестра Нэли, похищенная в лесу. Она сильно изменилась за то время, пока они не виделись. Несколько мгновений брат и сестра не могли сказать ни слова, наконец, Будори стал расспрашивать ее о том, что случилось, а Нэли стала неспешно рассказывать свою историю. Она говорила на диалекте Ихатово. Мужчине, похитившему Нэли, надоело тащить ее на себе, и через три дня он ее бросил около небольшого пастбища, а сам ушел.

Нэли бродила там и плакала, а потом ее нашел хозяин того пастбища, пожалел и принял в семью, где ей доверили нянчить ребенка. Со временем она стала выполнять и другие работы. А через три-четыре года вышла замуж за старшего сына хозяина.

А еще она рассказала, что благодаря тому, что в этом году с воздуха разбрасывали удобрения, ее семье не пришлось возить навоз на дальние поля, и все удобрения они оставили на ближних полях, засеянных репой. А дальние поля и так родили много кукурузы, так что все были счастливы. Затем Нэли добавила, что вместе с сыном хозяина она несколько раз приходила в лес, где остался Будори, но они нашли только пустой дом и вернулись домой ни с чем. А вчера ее свекор прочитал в газете про то, как избили Будори, и она сразу же примчалась сюда. Будори пообещал навестить ее, как только поправится, и поблагодарить хозяина, и с этим отпустил Нэли домой.

Остров Карбонадо

Следующие пять лет в жизни Будори были счастливыми. Не раз он с благодарностью приезжал в дом своего рыжебородого хозяина.

Хозяин был уже довольно преклонного возраста, но при этом отменно здоров, как и прежде занимался сельским хозяйством, держал больше тысячи длинношерстных кроликов и все поля засеял цветной капустой, так что жизнь его складывалась очень удачно.

У Нэли родился прелестный мальчуган. Зимой, когда у крестьян не было работы, Нэли иногда приезжала погостить к Будори вместе с мужем и ребенком, одетым как подобает крестьянскому мальчику.

Как-то раз к Будори явился мужчина, который когда-то работал вместе с ним у хозяина шелкомотальни, и сказал, что могила их с Нэли родителей находится под огромным хвойным деревом торрейя на самом далеком краю леса. Оказывается, когда хозяин шелкомотальни впервые пришел в лес, чтобы осмотреть деревья, он нашел тела отца и матери Будори, и в тайне от Будори похоронил их, а вместо надгробья воткнул в могилу веточку березы. Будори вместе с Нэли и ее семьей сразу же отправились туда, поставили там белую известняковую плиту, и, каждый раз, приходя в лес, навещали могилу.

В этом году Будори исполнилось двадцать семь. Снова ждали сильных холодов. Об этом в феврале предупредила служба обсерватории, изучившая состояния солнца и льдов в северных широтах. Прогноз начиная сбываться: не расцвела магнолия, и в мае десять дней подряд шли дожди со снегом. Все вокруг, вспоминая об ужасных голодных годах, думали о приближающемся несчастье. Профессор Кубо то и дело советовался с. метеорологами и агрономами и высказывал свое мнение в газетах. Однако он ничего не мог поделать с грядущим похолоданием.

Наступило начало июня. Будори не мог найти себе места от беспокойства, рассматривая желтые побеги риса и деревья, не давшие новых побегов. Если холод продлится, люди, живущие в лесах и полях, попадут в такую же беду, в какой семья Будори оказалась в том злополучном году. День за днем Будори думая об этом, не притрагиваясь к еде.

Как-то вечером он зашел к профессору Кубо и спросил:

— Учитель, если бы количество углекислого газа в атмосфере увеличилось, стало бы теплее?

— Наверное, да. Считается, что температура Земли со времен ее возникновения до настоящего дня определяется количеством углекислого газа в воздухе.

— А если вулкан на острове Карбонадо извергнется именно сейчас, даст ли он достаточно газа для изменения климата?

— Я это тоже просчитывал. Если извержение произойдет сейчас, газ, смешавшись с ветром в верхних слоях атмосферы, покроет всю Землю. При этом прекратится рассеивание тепла из нижних слоев атмосферы и с поверхности Земли, что приведет к потеплению климата всей Земли в среднем на пять градусов.

— Учитель, а мы сможем вызвать извержение вулкана именно сейчас?

— Сможем. Но последний участник этой экспедиции погибнет.

— Учитель, позвольте мне… Пожалуйста, замолвите за меня словечко перед господином Пэннэном, чтобы он дал разрешение.

— Не могу я этого сделать. Ведь ты же молодой, и никто не сможет заменить тебя на работе.

— После меня придут много таких, как я. Еще и способнее, гораздо, гораздо способнее. Они будут и работать, и отдыхать лучше, чем я.

— Не проси этого у меня. Поговори сам с инженером Пэннэном.

Вернувшись домой, Будори сразу пошел к инженеру Пэннэну. Инженер кивнул головой и сказал:

— Хорошая идея, но последним буду я. В этом году мне исполняется шестьдесят три года. Можно сказать, что умереть ради такого дела — мое сокровенное желание.

— Но в этом деле много неясностей. Если даже нам удастся вызвать извержение, может быть, газ сразу унесет дождь, или все пойдет как-то не так. Если не будет вас, мы не сможем ничего исправить.

Старый инженер замолчал и опустил голову.

Через три дня корабль Управления срочно направился на остров Карбонадо. Там построили несколько вышек, подвели электричество.

Когда все было готово, Будори проводил всех на корабль, а сам остался на острове.

На следующий день жители Ихатово увидели, как голубое небо стало мутно-зеленым, а солнце и луна приобрели медный цвет. А через три дня стало теплеть, и осенью урожай собрали такой, как всегда. Многие родители и их дети, которые могли бы повторить судьбу семьи Будори и Нэли, описанную в начале нашего рассказа, смогли легко пережить эту зиму. У них была горячая пища и ярко пылающий очаг.

Поиск по сайту: