Кибернетический ракурс

На мой взгляд, мы лучше поймем ситуацию, если взглянем на нее с несколько иной точки зрения: а именно с точки зрения кибернетики. На первый взгляд переход от эволюции к кибернетике может показаться надуманным, но те, кто не отстает от новейших научных разработок, знают, что в последние годы интерпретация эволюционных процессов с кибернетической точки зрения существенно продвинулась (Ashby, 1956; Wiener, 1950). Кибернетика — это наука о регуляции или контроле, а перед нами стоит следующий вопрос: какие изменения должны произойти в устройстве эволюционирующего организма, когда он переходит от способности к автономному функционированию к способности к функционированию в организации? Анализ позволяет заметить некоторые минимальные требования, необходимые для данного сдвига. Эти принципы носят довольно общий характер и могут показаться далекими от поведения участников нашего эксперимента, но я убежден, что они во многом объясняют это поведение. Ибо главный вопрос в любой научной теории подчинения звучит так: какие изменения происходят, когда автономно действующий индивид оказывается в социальной структуре, в которой действует как часть системы, а не сам по себе? Кибернетическая теория, давая нам модель, позволяет лучше понять изменения, которые должны произойти, когда независимые субъекты включаются в функционирование иерархии. Поскольку люди участвуют в таких системах, они подчиняются общим законам.

Начнем с устройства такого простейшего творения, как автомат. Спросим себя: какие модификации в его устройстве потребуются, чтобы перевести его с саморегуляции на функционирование в иерархии? Рассмотрим эту проблему не в историческом ключе, а чисто формально.

Допустим, у нас есть автоматы a, b, c и т.д., каждый из которых предназначен для работы в изоляции. Каждый автомат представляет собой открытую систему, которая нуждается в командах из внешней среды, чтобы поддерживать свои внутренние состояния. Необходимость в командах из внешней среды (например, уходе) требует аппарата, который искал бы, поглощал и превращал части внешней среды в полезные питательные формы. Действие инициируется через эффекторы, запускаемые, когда внутренние условия сигнализируют о неполадках, угрожающих жизненным состояниям автомата. Сигнал активирует процедуру поиска питания, которая восстановит систему и позволит ей функционировать нормально. Гомеостатическая модель Кеннона (Cannon, 1932) указывает на повсеместность таких восстанавливающих систем в живых организмах.

Итак, автоматы существуют по отдельности как саморегулирующиеся всеядные. Чтобы соединить их хотя бы в самую примитивную и незатейливую форму социальной организации, к вышеописанной модели нужно что-то добавить. Необходимо обуздать нерегулируемое проявление индивидуальных аппетитов, в противном случае автоматы уничтожат друг друга. Иначе говоря, другие автоматы будут рассматриваться лишь как части внешней среды и разрушаться или использоваться вследствие своей питательной ценности. Мы должны добавить к устройству новую важную особенность: ингибитор, который помешает автоматам уничтожить друг друга. С добавлением этого общего ингибитора автоматы смогут занимать одну и ту же географическую область без риска взаимоуничтожения. Чем выше степень взаимозависимости между автоматами, тем более эффективными эти ингибиторы должны быть и тем более широкий спектр действия иметь.

В общих чертах, когда действие индивида инициируется силами внутреннего напряжения, оно неизбежно сдерживается механизмами, присущими данному индивиду, чтобы избежать действия, направленного против родственных членов вида. Если такой механизм сдерживания не развивается, вид погибает и эволюционные процессы должны вырабатывать новую схему, приемлемую для выживания. Как напоминает нам Эшби (Ashby, 1956):

Организмы, которые мы наблюдаем сегодня, глубоко затронуты селективным действием, отсевом, происходившим в течение 2 млрд лет. Любая форма, которой не хватало способности к выживанию, вымерла; и сейчас почти каждая форма несет на себе отпечаток адаптации с целью обеспечить выживание, а не любой другой возможный исход. Глаза, корни, реснички, раковины и когти устроены так, чтобы шансы на выживание были максимальны. И когда мы изучаем мозг, мы опять-таки изучаем средство выживания (с. 196).

Есть ли в людях некий аналог ингибиторных механизмов, которых требует этот анализ? Вопрос звучит риторически, ибо мы знаем, что импульс удовлетворять инстинкты, разрушительные для других, контролируются частью нашей природы. Называемая совестью или «сверх-Я», эта ингибиторная система выполняет функцию контроля нерегулируемого проявления импульсов, имеющих происхождение в системе напряжения. Если наши автоматы начинают приобретать некоторые свойства и структуры, присущие людям, это не оттого, что люди создали эту модель, а скорее в силу сходных проблем, возникающих при конструировании любой системы, в которой организмы поддерживают себя посредством сигналов внешней среды, но не разрушают себе подобных.

Таким образом, присутствие в человеке совести может рассматриваться как частный случай более общего принципа, согласно которому любой саморегулирующийся автомат должен обладать ингибитором, контролирующим его действия против себе подобных, ибо без такого ингибитора несколько автоматов не могут занимать общую территорию. Ингибитор фильтрует и контролирует действия, которые имеют свое происхождение во внутренних дисбалансах автомата. В случае с человеческим организмом — если использовать психоаналитическую терминологию — инстинктивные импульсы, имеющие свое происхождение в «оно», не транслируются немедленно в действие, а подвергаются ингибиторному контролю «сверх-Я». Можно заметить, что большинство мирных жителей не бьют, не калечат и не убивают друг друга в ходе повседневной жизни.

Поиск по сайту: