Помощничек
Главная | Обратная связь


Археология
Архитектура
Астрономия
Аудит
Биология
Ботаника
Бухгалтерский учёт
Войное дело
Генетика
География
Геология
Дизайн
Искусство
История
Кино
Кулинария
Культура
Литература
Математика
Медицина
Металлургия
Мифология
Музыка
Психология
Религия
Спорт
Строительство
Техника
Транспорт
Туризм
Усадьба
Физика
Фотография
Химия
Экология
Электричество
Электроника
Энергетика

Современные цели и задачи НАТО - его стратегические концепции, в свете международного права



Международно-правовому анализу действующих стратегических концепций США (2002 и 2006 гг.) и НАТО (1999 г.), относящихся сегодня к основным внешнеполитическим партнерам России, - посвящена монография В.С. Котляра, кандидата юридических наук и руководителя научно-исследовательского Центра безопасности, контроля над вооружениями и миротворчества Дипломатической академии МИД России[5].

Монография В.С. Котляра открывается главой, в которой анализируются общие нормы действующего международного права по вопросу о применении силы в международных отношениях. Рассматривая положения Устава ООН[6] и ряда резолюций Генеральной Ассамблеи и Совета Безопасности ООН по вопросу о применении силы в международных отношениях и о мирном урегулировании споров между государствами, автор напоминает, что неприменение силы в международных отношениях (что, собственно, и означает исключение войны как средства урегулирования споров между государствами) стало императивной, т.е. обязательной для всех, нормой международного права с принятием в 1945 г. Устава ООН. Статья 2 Устава провозглашает, что "все Члены ООН разрешают свои международные споры мирными средствами таким образом, чтобы не подвергать угрозе международный мир и безопасность и справедливость" (п. 3). В этой же статье говорится, что "все Члены ООН воздерживаются в их международных отношениях от угрозы силой или ее применения как против территориальной неприкосновенности или политической независимости любого государства, так и каким-либо другим образом, несовместимым с Целями Объединенных Наций" (п. 4). Устав ООН делает лишь два исключения из этого принципа, признавая законным (т.е. совместимым с целями ООН) использование государствами силы во исполнение решения Совета Безопасности ООН, а также в порядке самообороны в ответ на вооруженное нападение. При этом в обоих случаях Устав ООН предусматривает определенные ограничения. Так, в первом случае Устав обязывает СБ после того, как он определит существование любой угрозы миру, его нарушения или акта агрессии, в первую очередь использовать меры, не связанные с применением силы, и лишь если Совет сочтет, что эти меры могут оказаться или уже оказались недостаточными, он уполномочен предпринимать такие действия воздушными, морскими или сухопутными силами государств - членов ООН, какие окажутся необходимыми для поддержания или восстановления международного мира и безопасности, включая демонстрации, блокаду и другие операции (ст. 42). Во втором случае ст. 51 Устава ООН признает законными силовые действия государств во исполнение своего "неотъемлемого права" на индивидуальную или коллективную самооборону только в ответ на вооруженное нападение и до тех пор, пока СБ ООН не примет мер, необходимых для поддержания международного мира и безопасности. Однако, подчеркивает автор, резолюции, принятые Советом Безопасности ООН после террористических актов "Аль-Каиды" в США 11 сентября 2001 г. (прежде всего Резолюции 1368 и 1373 соответственно от 12 и 28 сентября 2001 г.), охарактеризовавшие совершение крупномасштабных террористических актов как угрозу международному миру и безопасности, по существу, приравняли подобные акции к вооруженному нападению регулярных войск иностранного государства, расширив тем самым толкование понятия "вооруженное нападение". Одновременно упомянутые Резолюции, подтвердив признанное в Уставе ООН право на самооборону в ответ на такого рода акции, а не только в ответ на нападение регулярных войск иностранного государства, расширили также толкование понятия "право на самооборону". В то же время они никоим образом не затронули и полностью оставили в силе обязательство членов ООН "воздерживаться от угрозы силой или ее применения" в соответствии со ст. 2 Устава ООН, положение о "главной ответственности Совета Безопасности за поддержание международного мира и безопасности" в соответствии со ст. 24 Устава и зафиксированное в гл. VII Устава ООН ограничение на использование силы государствами лишь в порядке самообороны в ответ на вооруженное нападение или по решению Совета Безопасности.

Именно по этой причине, подчеркивает автор в своем анализе "Стратегической концепции союза НАТО" 1999 г., ряд основных положений этой концепции, предусматривающих проведение военных операций за пределами границ государств-членов НАТО даже в отсутствие вооруженного нападения против них, на основании собственного одностороннего решения и без санкции Совета Безопасности ООН, противоречат международному праву.

В той же мере, заключает автор далее, противоречит международному праву и толкование концепции гуманитарной интервенции, выдвинутое англосаксонской школой международного права и включенное в упомянутые стратегические доктрины. В соответствии с этим толкованием в случаях, когда органы власти какого-либо государства допускают массовые гуманитарные катастрофы или оказываются не в состоянии с ними справиться, другая страна или группа стран по собственному усмотрению, без решения Совета Безопасности ООН может осуществить силовую акцию против такого государства с целью ликвидации гуманитарной катастрофы. Однако это толкование, пишет автор, искажает баланс тесно взаимосвязанных целей и принципов ООН, зафиксированный в гл. I Устава ООН, отдавая приоритет лишь принципу соблюдения прав человека в ущерб принципам неприменения силы и суверенного равенства государств. Как показал прецедент осуществления такого рода "гуманитарной интервенции" в Косово, такое вмешательство не устраняет гуманитарную катастрофу, а лишь заменяет одну ее форму другой и приводит к новым осложнениям. Вооруженное вмешательство во всех таких случаях может осуществляться лишь по решению Совета Безопасности.

Аналогичным образом противоречат современному международному праву краеугольные положения "Стратегической концепции союза НАТО" 1999 г. страны НАТО присвоили себе "право" под лозунгом "войны с международным терроризмом" наносить превентивные и упреждающие удары против других государств в отсутствие вооруженного нападения с их стороны и осуществлять так называемую превентивную самооборону в отношении их по собственному усмотрению, в обход Совета Безопасности ООН. Подобный подход, отмечает автор, подрывает зафиксированные в Уставе ООН положения о неприменении силы и суверенном равенстве государств, а также авторитет ее Совета Безопасности, несущего главную ответственность за сохранение мира, и возвращает мир в эпоху, когда сила считалась законным способом разрешения международных споров, а ссылки на "войну с международным терроризмом" чаще всего маскируют собственные геополитические расчеты государств. В то же время, как показывает опыт подобных действий в обход ООН в Косово и Ираке, они неизбежно заводят предпринимающие их государства в военный и/или политический тупик, что все равно заставляет их в конце концов обращаться за помощью в ООН в поисках выхода.

Если действительно возникнет объективная необходимость в превентивных или упреждающих действиях в отсутствие вооруженного нападения, то и в этих случаях согласно действующему международному праву применение силы может иметь место лишь по решению Совета Безопасности, который по Уставу ООН уже обладает всеми необходимыми полномочиями. Однако для случаев, требующих принятия срочных конфиденциальных решений о силовых действиях подобного рода, в том числе в порядке борьбы с международным терроризмом, автор предлагает выработать новую процедуру одобрения Советом таких решений.

Принятие стратегической концепции НАТО 1999 г. является, по существу, попыткой одностороннего пересмотра международно-правовой системы европейской и международной безопасности. Эта концепция как бы выстраивает альтернативную, НАТО-центричную, систему международной безопасности, параллельную той, которая существует с 1945 г. на основе Устава ООН. В этой новой системе международной безопасности НАТО как бы играет роль ООН, а Совет НАТО - роль Совета Безопасности ООН и дает санкцию на проведение вооруженной интервенции силами стран НАТО по всему миру.

Эта концепция призвана закрепить тенденцию стран НАТО отодвинуть ООН и ОБСЕ в сторону от решения вопросов безопасности в Европе, проявившуюся после начала перестройки в СССР и особенно после развала Югославии, и присвоить НАТО роль блюстителя безопасности в Европе, - роль, которая в соответствии с Хельсинкским актом принадлежит именно ОБСЕ, а отнюдь не НАТО. Она полностью игнорирует созданные ранее в рамках ОБСЕ специальные механизмы по мирному урегулированию споров и по предотвращению конфликтов и кризисов, включая учреждение поста Высокого Комиссара по вопросам национальных меньшинств, и исходит из того, что именно НАТО будет отныне играть роль верховного арбитра в Европе.

В монографии В.С. Котляра делается далее вывод, что выдвижение НАТО как региональной организацией своей стратегической концепции 1999 г. противоречит целому ряду статей Устава ООН о взаимоотношениях между ООН и региональными организациями. В частности, по ст. 53 региональные организации типа НАТО не имеют права использовать силу иначе как для самообороны, они могут лишь оказывать содействие по просьбе Совета Безопасности осуществлению одобренных им принудительных мер. Противоречит она и Декларации 1994 г. о совершенствовании сотрудничества между ООН и региональными соглашениями или органами в области поддержания международного мира и безопасности, в которой положения ст. 53 Устава ООН были повторены и развиты далее. Пункт 1-d Декларации подтверждает, что Совет Безопасности может использовать региональные соглашения или органы для принудительных действий, но никакие принудительные действия не предпринимаются этими органами без полномочий от Совета Безопасности. Региональные органы, говорится в Декларации, могут действовать в области мирного разрешения споров, превентивной дипломатии, миротворчества, поддержания мира и постконфликтного строительства (п. 2); они могут также подготовить воинские контингенты, которые, однако, могут использоваться под руководством или при наличии полномочий Совета Безопасности (п. 10).

И тот факт, что, явно стремясь избежать этого ограничения, в ноябре 1998 г. тогдашний Генеральный секретарь НАТО Дж. Робертсон в письме Генеральному секретарю ООН К. Аннану объявил этот блок не региональной организацией, а организацией коллективной безопасности по смыслу ст. 51 Устава ООН (это письмо, пишет автор, ссылаясь на свои беседы с высокопоставленными представителями МИД стран НАТО, Дж. Робертсон отослал даже без ведома Совета НАТО), не меняет того обстоятельства, что НАТО остается закрытым военно-политическим блоком с ограниченным членством. Следовательно, НАТО не имеет права выступать от имени международного сообщества или предпринимать военные операции на территории третьих стран без санкции Совета Безопасности ООН иначе как по просьбе правительств этих стран или в ответ на агрессию с их стороны против членов НАТО.

Заслуживает внимания и вывод автора о том, что принятие стратегической концепции НАТО 1999 г., предоставляющей НАТО "право" проводить силовые операции за пределами границ членов блока, фактически означает и ревизию Североатлантического договора 1949 г., и прежде всего его основных статей - ст. ст. 4 и 5. Статья 4 говорит лишь о возможности консультаций членов НАТО в случае, если, по их мнению, их политическая независимость, территориальная целостность или безопасность окажутся под угрозой, в ней ни слова не говорится о вооруженном вмешательстве за пределами территории стран - членов НАТО. Что касается ст. 5, то она содержит обязательство о взаимопомощи лишь в случае нападения на членов НАТО в Европе или в Северной Америке. Однако после принятия новой концепции эти две статьи трактуются уже как "право" НАТО на вооруженное вмешательство по всему миру по собственному усмотрению.

Между тем первоначальный текст Североатлантического договора был ратифицирован парламентами всех участников НАТО, и его ст. 12 предусматривает, что для пересмотра договора необходимо провести специальные консультации. Однако такие консультации не были проведены, и формально договор не был пересмотрен или дополнен новым обязательством его участников предпринимать военные операции за пределами их территории без санкции Совета Безопасности ООН. По праву международных договоров, отмечает автор, главы государств и правительств стран НАТО, принявшие новую концепцию НАТО в Вашингтоне в апреле 1999 г., в принципе имеют право брать международные обязательства от имени своих стран. Однако их право при толковании договора столь явно выходит за пределы объема прав и обязанностей, который был определен в первоначальном тексте этого договора, ратифицированного парламентами, без согласия этих парламентов является как минимум весьма спорным с точки зрения конституционного права.

В борьбе за внедрение этой альтернативной НАТО-центричной концепции международной безопасности важную роль играет проводимая США и рядом стран НАТО и ЕС политика вытеснения России из постсоветского пространства и геополитической переориентации стран СНГ, в частности, путем содействия осуществлению "цветных революций", зачастую с нарушением норм международного права. Хотя сегодня еще много закулисных деталей этих "цветных революций" остаются неизвестными, то обстоятельство, что "цветные революции" в Грузии и Украине были осуществлены буква в букву по инструкциям, написанным на Западе и широко распространяемым в странах СНГ, включая и Россию, и целый ряд сведений, приведенных в сообщениях мировых СМИ, являются достаточным - хотя пока еще косвенным - доказательством того, что в США (скорее всего, в американском разведывательном сообществе) после окончания "холодной войны" и еще до событий в Югославии в 1999 - 2000 гг. была действительно разработана концепция насильственного захвата власти путем организации массовых беспорядков, но без применения оружия, успешно опробованная при свержении режима Милошевича и повторенная один к одному в Грузии и Украине.

"Цветные революции" на пространстве СНГ в том виде, в котором эти проекты были реализованы в Грузии и Украине, были, по мнению автора, формой незаконного вмешательства США и ряда других ведущих стран НАТО и ЕС в дела государств СНГ. Незаконность этого вмешательства вытекает из п. 7 ст. 2 Устава ООН, где сама ООН, а следовательно, и ее члены, отказывается от "права на вмешательство в дела, по существу, входящие во внутреннюю компетенцию любого государства", из Декларации ООН о принципах международного права от 24 октября 1970 г., запрещающей государствам "вмешиваться во внутреннюю борьбу в другом государстве". Хельсинкский Заключительный акт от 1 августа 1975 г. также обязывает "государства-участники воздерживаться от любого вмешательства, прямого или косвенного, индивидуального или коллективного, во внутренние или внешние дела, входящие во внутреннюю компетенцию другого государства-участника, независимо от их взаимоотношений".

Наиболее наглядно незаконность такого вмешательства видна в свете положений Декларации ООН о недопустимости интервенции и вмешательства во внутренние дела государств 1981 г. Она, в частности, говорит о случаях косвенного вмешательства, то есть вмешательства посредством подстрекательства, организации или финансирования органами власти одного государства насильственных действий граждан другого государства против конституционного порядка в этом государстве.

Наконец, в наши дни особенный интерес представляет вывод автора о том, что с точки зрения международного права вошедшее в практику во многих странах (в том числе и в России) по инициативе политических руководителей США употребление выражения "война против международного терроризма" является неправомерным. В юридическом плане оно ведет к смешению норм международного и национального права, относящихся к мирному и военному времени, а на практике широко используется для оправдания многочисленных нарушений международного гуманитарного права.

Монография В.С. Котляра, затрагивающая самые злободневные проблемы международных отношений и содержащая весьма квалифицированный анализ этих проблем, заслуживает изучения не только юристами-международниками и политологами, но и сотрудниками ряда российских ведомств, которые непосредственно участвуют в практическом осуществлении российской внешней политики.

 

 


Заключение

Проведенное в рамках работы исследование позволило сформулировать следующие выводы:

В настоящее время членами НАТО являются 28 стран: Албания, Бельгия, Болгария, Канада, Хорватия, Чешская республика, Дания, Эстония, Франция, Германия, Греция, Исландия, Италия, Латвия, Литва, Люксенбугр, Нидерланды, Норвегия, Польша, Португалия, Румыния, Словакия, Словения, Испания, Турция, Великобритания и США. Анализ расположения стран-членов НАТО на карте мира показывает, что Северо-Атлантический блок охватывает собой Северную Америку и практически всю современную Европу.

Современные текущие задачи НАТО, провозглашенные самой этой организацией заключаются в противодействии коррупции в сфере обороны и безопасности – особенно в странах-членах НАТО из Восточной Европы. Данная задача заслуживает внимания, поскольку является вполне конструктивной и ее выполнение может способствовать миру и безопасности в современном мире. НАТО разработало программу противодействия коррупции в названной области на 2012-2016 годы.

Еще одной текущей задачей НАТО считает задачу выстроить хотя бы внешне толернтные отношения с нашей страной. Для этой цели создан и действует Совет Россия-НАТО на уровне министров иностранных дел. 19 апреля 2012 года в Брюсселе в рамках этого Совета состоялась встреча министров иностранных дел стран-членов НАТО и России.

На этой встрече обсуждались существующие разногласия России и НАТО по ключевым вопросам. Консенсус не был найден, но на встрече повторили, что Совет Россия-НАТО следует рассматривать в качестве форума для политического диалога при любых обстоятельствах и по всем вопросам, включая те, по которым государства СРН не согласны.

Основной стратегической целью НАТО в последние 10-15 лет является объявленная этой организацией «война с международным терроризмом». Отечественные исследователи резко критикуют эту цель, которая в своем воплощении противоречит нормам международного права. В.С. Котляр, монография которого анализировалась в работе, пишет, что с точки зрения международного права вошедшее в практику во многих странах (в том числе и в России) по инициативе политических руководителей США употребление выражения "война против международного терроризма" является неправомерным. В юридическом плане оно ведет к смешению норм международного и национального права, относящихся к мирному и военному времени, а на практике широко используется для оправдания многочисленных нарушений международного гуманитарного права. С этим мнением следует полностью согласиться.

Таким образом, в современном состоянии НАТО состоит из 28 стран, имеет противоречащую нормам международного права цель, но вполне приемлемые и позитивные текущие задачи. Противодействие терроризму подаваемое, как цель НАТО, служит прикрытием для внешней военной агрессии, что недопустимо. Но противодействие коррупции в сфере обороны и безопасности, которое, в конечном итоге, тоже приведет к ослаблению международного терроризма, является исключительно позитивной задачей, так же как и задача выстроить взаимоприемлемые отношения с нашей страной.


Список литературы

1. "Устав Организации Объединенных Наций" (принят в г. Сан-Франциско 26.06.1945) // "Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных СССР с иностранными государствами", Вып. XII, - М., 1956, с. 14 - 47.

2. Building Integrity Programme // http://www.nato.int/cps/ru/SID-42811F19-743047D7/natolive/official_texts_93045.htm (дата обращения 12.02.2013)

3. Котляр В.С. Международное право и современные стратегические концепции США и НАТО//М.: Научная книга, 2007. 500 с.

4. NATO Member Countries // http://www.nato.int/cps/ru/SID-FEB421DC-EDFC924C/natolive/nato_countries.htm (дата обращения 12.02.2013)

5. Встреча Совета Россия-НАТО на уровне министров иностранных дел - Брюссель, 19 апреля 2012 года // http://www.nato.int/cps/ru/SID-42811F19-743047D7/natolive/official_texts_86211.htm (дата обращения 12.02.2013)

 


[1] NATO Member Countries // http://www.nato.int/cps/ru/SID-FEB421DC-EDFC924C/natolive/nato_countries.htm (дата обращения 12.02.2013)

[2] Building Integrity Programme // http://www.nato.int/cps/ru/SID-42811F19-743047D7/natolive/official_texts_93045.htm (дата обращения 12.02.2013)

[3] Встреча Совета Россия-НАТО на уровне министров иностранных дел - Брюссель, 19 апреля 2012 года // http://www.nato.int/cps/ru/SID-42811F19-743047D7/natolive/official_texts_86211.htm (дата обращения 12.02.2013)

[4] Отсутствие секретности, ясность, основанная на доступности информации; информационная прозрачность.

[5] Котляр В.С. Международное право и современные стратегические концепции США и НАТО//М.: Научная книга, 2007. 500 с.

[6] "Устав Организации Объединенных Наций" (принят в г. Сан-Франциско 26.06.1945) // "Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных СССР с иностранными государствами", Вып. XII, - М., 1956, с. 14 - 47.

 




Поиск по сайту:

©2015-2020 studopedya.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.