Вокруг да около, далеко и близко.

Падая, мальчики не любят показывать, как им больно, чтобы не быть осмеянными сверстниками и девчонками.

Авианосец это не скорлупка-эсминец. Там было куда отступить, сконцентрироваться, локализуя и блокируя очаги возгорания, но и было где разгуляться огню, нашедшему себе прекрасную пищу – авиационное топливо. «Инвинзибл» имел продуманную и отработанную с учётом мировой войны систему пожаротушения, но…. Бронированная боевая головка ракеты, прежде чем жахнуть, добралась с кормы почти до миделя, дырявя противопожарные перегородки, в которые отсек за отсеком сквозняком потёк огонь.

Вудворду имевшему представление, ЧТО встряло в авианосец, после первых же докладов, хватило здравого смысла практически незамедлительно отдать приказ «покинуть корабль». Не пытался он и оттянуть финальную констатацию отчитываясь Лондону, скупо, пряча эмоции вестника дурных событий за сухостью уставного доклада:

«Подвергся ракетной атаке…, как боевая единица – потерян»!

Хотя авианосец продолжал оставаться на плаву, бесконтрольно выгорая с детонацией боеприпасов. Вудворд рассчитывал, когда пожар сойдёт в пассивную стадию, спровадить выгоревший остов на буксире вслед за «Шеффилдом» к острову Южная Георгия, где в условиях тыловой якорной стоянки попытаться снять с корабля что-либо ценное.

Пресс-служба министерства обороны Великобритании пока помалкивала, но информация каким-то образом просочилась в СМИ, вынудив военных сделать предварительное обтекаемое заявление: «…подверглись ракетным атакам…, повреждения…, экипажи борются за живучесть…».

Сенсация – лакомый кус для журналистов. Докопались, сопоставили факты, оценили вес ракеты русских с анализом вероятностей и дожали Адмиралтейство. Тем пришлось признаться. Англия была в шоке! За два дня войны - два корабля и уже три (включая «Конкерор») с начала экспедиции.

Проклинали аргентинцев и хунту. Проклинали французов за «Экзосеты». Проклинали русских и их крейсер, который теперь называли не иначе как «Peter the Terrible».^[84]

Ну и как водится, доставалось военным и правительству – госпожа Тэтчер неуютно заёрзала на своём кресле.

Суровый и справедливый гнев естественно не задержался на велико-бритто-островах, выплеснулся в мировой политический колизей, где большой палец главных заявленных цезарей – США гулял то вниз, то вверх, а то и в бок, в зависимости от сторон света: юг (Аргентина), запад (Великобритания), восток (СССР), естественно фаллически задираясь каждый раз, когда дело касалось интересов себя любимых. Ну вот, как пример: ведущий «холодную войну» Вашингтон не отказался от выгодного экспорта зерна в СССР, тем не менее, продолжал строить препоны британским компаниям, поставлявшим трубы для газопровода «Западная Сибирь - Восточная Европа».

Теперь же, после такого эффективного боевого выступления советского корабля (кремлёвским отнекиваниям от крейсера естественно никто не верил), политическое давление на Советы исключительно усилилось. И не только политическое.

Чтобы понять степень «наезда» на СССР стóит привести некоторые факты из реальной истории на время Фолклендского конфликта:

Поддержка пакистанскими и англосаксонскими спецслужбами сепаратизма в Таджикистане и Узбекистане с помощью афганских моджахедов с планами терактов. К примеру, готовился взрыв крупнейшей ГЭС в Таджикистане.

Препятствие пропуска советских ВМС через Гибралтарский пролив.

Демонстративное увеличение численности войск на военных базах, усиление ВВС и военного флота США и Великобритании.

Провокации против Северной Кореи, с которой у СССР был договор о взаимопомощи.

Срыв некоторых контрактов по советско-западноевропейскому проекту «Газ-трубы».

Тесные контакты с Бухарестом недовольным политикой СССР по многим вопросам – запад оказывал румынам значительную помощь в деле создания собственного атомного оружия.

В нашем случае, то, что не было реализовано в известной истории, форсировалось, переходя от планов к действиям.

«Battlecruiser» ходил под Аргентинским флагом и формально англичане не могли придраться к СССР. Стали давить косвенно. В Форин-офис оперативно подготовили документы и подали запрос («коллективную жалобу») в ООН, объединяющий положение в Афганистане с «советской оккупацией Хивинского, Кокандского и Бухарского эмирата». Назревала большая политическая пикировка, где Советский Союз загонялся в оправдывающуюся сторону.

Однако все дипломатические потуги британцев не могли решить их проблемы в Южной Атлантике.

Потеря авианосца сводила военные действия к затяжному характеру и практически бесперспективной ситуации. И Лондон стал более настойчиво просить военной помощи у своего главного союзника по НАТО. В частности предоставить самолёты ДРЛО, авианосец или на крайний случай универсальный вертолётоносец типа «Тарава», вспоминая опыт лизинга прошлой мировой войны.

Американцев не менее бриттов раздражало участие в конфликте крупного ракетного корабля, да ещё с предположительно ядерным оружием на борту, видя в этом не столько бряцанье оружием самих аргентинцев, сколько поигрывание ракетными мускулами кремлёвских ястребов. И хоть Лондону мягко было отказано, к делу с усердием подключились спецслужбы США. Для начала ЦРУ, с целью иметь рычаги давления на Буэнос-Айрес, выбросило в прессу провокационную информацию о якобы успешных переговорах с Великобританией, где речь шла об аренде у США кораблей и самолётов.

* * *

В Кремле совершенно не понимали ситуации.

Андропов разглядывал не самого хорошего качества фотографии со спутника, слушая комментарии командующего флотом С.Г. Горшкова, который, водя карандашом как указкой, показывал отличия неизвестного крейсера от «Кирова» и проектных модификаций следующих в серии «Орлан».

- Значит, очень похож?

- Так точно, товарищ Генеральный Секретарь, но….

- Но это ни о чём не говорит! Если они слепили подобное для провокации и повода ужесточить экономическое давление (так называемые санкции), неточности в имитации могут быть вполне. Но дело в том, что вообще непонятно для чего им городить подобное? Для воплей о нашей агрессивности достаточно Афганистана и, опять же, бунтующих поляков. И только не говорите мне, что им так понравился наш проект, что они выкрали техническую документацию и построили у себя на верфях почти точную копию.

На очередном заседании комиссии ООН советский представитель в который раз заявил о непричастности СССР к атомному ракетному «Battlecruiser», оперирующему в зоне Фолклендского конфликта.

В Южной Атлантике советское разведывательное судно, которое под видом рыболовецкого траулера направлялось в зону маневрирования скандального крейсера, с целью снять параметры его радиоэлектронных излучений, сделать более детальные снимки и попытаться идентифицировать принадлежность корабля, было отозвано. А зря.

Крейсер.

Что мы можем предполагать в своей жизни, выглядывая за угол будущего, терзая свою любознательность и надежду? Оптимистическое «а вдруг» и разочарованное «опять», протаптывая новые дорожки, неизменно наступая на старые грабли.

Спустившись строго на юг, к банке Бердвуда (всего лишь 4 часа ходу и 110 морских миль), попали в зону шквалистого ветра. «Пьедро Буена» стал отставать, и Терентьев приказал периодически переходить с «назначенного» «полного хода» - 26 узлов на «малый», поджидая «аргентинца»^[85].

Потом в ходовой снова тренькал машинный телеграф, указывая стрелкой на «полный», а когда и на «самый полный», добавляя лишних 4 узла. Команду репетовали, проскальзывала пороговая вибрация, пока машина становилась на мощные устойчивые обороты, и крейсер, всё на том же зигзаге, отрывался вперёд. Одним словом - гарцевали.

На «Полиноме» гидропоказания уже поползли вверх – то бишь пошёл Южно-Антильский хребет, когда акустики выдали на ходовой мостик «бомбу», обнаружив в режиме «эхо» подводную лодку. И неожиданно близко, что звучало для них самих укором – прошляпили.

Вообще-то субмарину британцев усиленно «выглядывали» до банки Бердвуда, или за ней, но никак ни в этом районе, где глубины́ ей для скрытности явно маловато.

Сигнал тревоги всколыхнул людей, разогнав по постам, а затем наступает непонятка – локаторы засекают НЦ, но кратковременно и едва-едва. То есть, правая антенна на фок-мачте РЛС для низколетящих целей «мазнула» «боковым лепестком», кого-то углядела и…, на экране опять пусто!

Командир штурманской боевой части сравнивает данные гидроакустиков с данными радиометристов - дистанция и оба пеленга сходятся!

Первая мысль: «лодка всплыла под рубку»!

Старпом докладывает на ГКП.

Но тут приходит лаконичное «радио» с «Пьедро Буена» от аргентинцев, которые, понятно, в этих водах более поднаторели:

«Криль!».

А следом после минутной паузы:

«Кит!».

- Ах, ты твою мать! - Прикинув дистанцию, до Скопина доходит, что это в пределах видимости. Выскакивает на правый сигнальный мостик, прилипая к визиру:

- Красавец!

Кит трапезничал, открывая там - под водой свою пасть-решётку, пропуская через неё тонны воды и колоссальные массы рачков. На поверхности лишь показывался тёмный горб спины и выхлёстывался мощный горизонтальный плавник хвоста.

«Красиво, но досадно и немного стыдно, что устроили переполох».

Киты или знаменитый местный криль ещё не раз заставлял вздрагивать и потеть под форменным кителями операторов гидроакустической станции. Но общего «аврала» предусмотрительно не объявлялось. О боевой тревоге оповещали только телефонизированные боевые посты, до детального выяснения, всякий раз относя подозрительные эхоотражения к разряду «ложных».

Одно, кстати, из них было вовсе не ложным! И действительно, кто бы мог подумать что «британец» будет прятаться в таком не совсем уютном месте для субмарины, как мáлые глуби́ны. Только это не имело значения. «Спартан» не успевала, не могла, да и не было у команды ни сил, ни желания после охоты и прессинга аргентинцев, устроивших тотальную ПЛ-охоту.

Лодка лежала в дрейфе. Командир решил дать экипажу передышку. Единственно, что потом всплыв, отослал сообщение в штаб, подтвердив разведданные о проходе «русского».

В установленной точке крейсер и эсминец совершили поворот, проложив курс на запад южнее острова Эстадос. Ещё через четыре часа разминулись на правом траверзе с малым соединением – крейсер «Бельграно» с малотоннажками эскорта. Удалось выяснить, что аргентинское командование всё же решило послать корабли к связке буксир-«Шеффилд».

Позже, прослушивая какую-то новостную радиостанцию узнали, что «Бельграно» не минул своей участи – на маршруте следования был перехвачен ПЛ «Спартан».

Осторожный «англичанин» незаметно следовал за соединением, долго примерялся для атаки и наконец, решился, произведя торпедный залп, оказавшийся результативным.

Но это потом, а пока «Бельграно» браво прочапал мимо. В этот раз с противолодочным зигзагом, но на слишком малых узлах – ни чему не учатся!

* * *

- Пусть группа гидрометеонаблюдателей на основе этой хроники, - Терентьев коснулся клавиатуры ноута, бегло просматривая текст, - мда-а, так вот, пусть выколдуют - какая будет погода.

- А чего тут гадать, - Скопин пожал плечами, зачитывая непосредственно из текста, - сказано же «ухудшение погоды, вызванное господством в районе островов штормового фронта, сильная облачность и …» хреновая видимость. Авиации опасаться точно не стóит.

- Так то над Фолклендами, а где мы? За полтыщи километров. Там - со штурманскими документами аргентинцев, по-моему, были распечатки по воздушным течениям и температурам на это время года. Пусть используют. В общем, озадачь, чтоб просчитали. Результаты - штурманáм. Сам – проследи смену вахт и можешь быть свободен. В смысле – спать. Мне ты нужен отдохнувшим и без тараканов в голове.

* * *

«Да не вопрос! - Подумал Скопин вслед удаляющемуся командиру, - озадачить – озадачу, спать – так спать! Блин, только спать не очень хочется. Зато службу тянуть опять в самую «собаку» выпадает»!

Менялась промежуточная вахта: с 18:00 до 20:00. В это время был развод корабельного наряда и ужин. Быстро решив вопросы со старшим метеогруппы и вахтенными, Скопин наскоро перекусил. Потому что есть особо и не хотелось. Как и спать. Понимал, что надо отдохнуть перед вахтой, но пребывал во власти противоречивых чувств – всё взывало взболтнуть осадок адреналина после боевого крещения, делясь впечатлениями с товарищами, да и с командиром обсудить дальнейшие планы. Но Терентьев на попытку заикнуться о перспективах, зашикал, отмахнувшись. Видимо откладывая эти вопросы на завтра.

И теперь Скопин напоминал кота-бездельника, который сам не знает, или пойти на вкусный запах или - бамс! – лениво развалиться на тёплом, жмурясь на недоступных воробьёв.

Думал двинуть на корму к летунам, но хорошо предварительно позвонил, а то бы тóпал в холостую – сказали: у Харебова с экипажем возня по технике и какие-то регламенты.

«Чё за регламенты»? Там на вахте что-то пробурчали в трубку - нихрена не разобрал.

Зачем-то забрёл на ГКП. Попался на рассеяно-неодобрительный взгляд Терентьева, но того усиленно донимали аргентинские военные, переходя на жестикуляцию и коверканный английский, минуя своего переводчика. Не стал подходить.

Самое гадство, все кто нужен - либо при деле (а ведь так и дóлжно - служба), либо отбились.

В БИЦе (и туда наведался) его окликнул Сашка Ермилов, который сидел в выгородке у приёмоиндикаторов космической навигационной системы.

Втиснулся - а тут собралась шайка-лейка: сам Ермилов естественно, Забиркин какого-то сбоку припёку и программист из новеньких. Но не злополучный Лёха, который из-за баб своих чуть не удавился, а тот который второй. Но разговор у них о том же - о бабах. При этом все трое что-то колдовали с аппаратурой, перебрасываясь специфическими терминами вполне им понятными и не мешающими виться беседе об отношениях «на берегу» с приятно-противоположным, но таким противоречивым полом.

Дав Скопину проникнуться, Ермилов, глумливо ухмыляясь, спросил:

- А ты чего по этому мыслишь?

- Чего мыслю?! Если вы про любовь, то она бывает разная: любовь с большой буквы, со средней и маленькой. А ещё бывает вообще без буквы «л». Юбовь! А точнее «ебовь»!

Придём в Союз - будут вам «невесты белокурые наградой». И леди и ляди, и неприхотливые и с претензиями.

Дождавшись, когда въедут и оторжутся, старпом, кивнул на мониторы:

- Вы вообще чего тут колдуете?

- Хотим влезть в спутники.

- В советские?

- В американские.

Скопин присвистнул:

- А получится?

- У американцев уже существует компьютерная сеть ARPANET – прообраз будущего интернета. Понятно, что проводнóй, но поскольку финансируется министерством обороны США, наверняка что-то завязано на спутники. Пытаемся. Учитывая то, что протоколы передачи данных стандартизированы – вдруг выгорит.

- Товарищ капитан второго ранга, - осторожно спросил, притихши в углу Забиркин, - а вот вы говорите…, в общем, придём мы…, домой - это Советский Союз сейчас. И кто мы там будем? И что… мы, а?

- А ведь действительно, - подвязался Ермилов, - ты говоришь Союз, «невесты белокурые», а мы тут такие из будущего…, да с золотишком герои-пираты ….

- Твою ж мать! Это ж кто растрепался про золото? – Скопин кинул недобрый взгляд на Забиркина, - а-а-а, полиглот-казачёк засланный! Тебе Забиркин вообще сейчас положено из нарядов не вылазить за апельсины краденные.

- Да ладно тебе Генадич, - заступился Ермилов, - лично я от швартовых узнал. Ящики тяжеленные и промаркированы были, пусть не по-нашенски, но ребята сразу догадались.

Но так я о чём: придём с Союз и зафигачат нас за колючку в общагу гарнизонную, чтобы не трепали лишнего. Золото аргентинское в госхран, и ни тебе «жигулёнка» паршивенького, ни квартирки-однушки на край.

- А ты думал, коль супостат нас пиратами кличет, и добычу по законам пиратским поделить? Типа - членам экипажа одну десятую, капитан и квартмейстер - получают двойную…?! Корабль и ракеты не мы ваяли - страна, практически вот этот самый СССР. Мы лишь так – отработали на «пятёрочку», на зарплату с премией.

Скопин почувствовал, как медленно сходит вальяжность настроения. То, что мнилось как вполне закономерные сложности, вдруг увиделось в качестве будущих проблем. Проблем, которые могут быть решены не самым мягким способом.

«Каждый из нас, даже не будь специалистом в продвинутых технологиях, всё ровно является носителем аховой информации – чего только стóят ракетные удары по Югославии и будущий развал Союза. Как отреагируют на эту «бомбу» костенеющие своей старостью кремлёвские партийные руководители? Не станут ли тысяча человек экипажа крейсера проблемой из разряда «с глаз долой»?

Получить боевой корабль с обученным экипажем естественно будет в радость командующему ВМФ, а вот какой головняк может быть у всяких там замполитов и суровых ребят из КГБ, столкнувшихся с умами наших парней уже переточенными под дикий капитализм современной России?

А в довершении информация просочится к не дремлющим врагам и за каждым морячком с крейсера начнётся охота иностранных спецслужб. А тогда уж точно – в резервацию.

Хотя Андропов оставил о себе впечатление адекватного и умного человека. Правда не долго ему…. Вот и надо, пока он у власти определиться и решить все вопросы».

Скопин уже мягче посмотрел на Забиркина:

- Вопрос актуален. У Терентьева тоже, кстати, голова болит о нашем будущем. Так что не бои́сь – в обиду не дадим.

* * *

«Скомкáлось и окончательно обвалилось» - так бы прокомментировал Скопин своё настроение. Неприятно, но факт – ничего конкретного он им сказать и наобещать не мог.

Покинув информационный центр, поднялся наверх в ходовую. Кивнув вахтенному, вышел на левый сигнальный мостик, расхристанный слёту хапнув холодного ветру, набрав в уши целую гамму из свиста в антеннах и басистого рокота океана.

Огляделся - сумерки ещё цеплялись за серые надстройки, безнадежно сползая в океан, обтекая редкие барашки на волнах, и уже в ста метрах от крейсера царила непроглядная тьма.

Было муторно – бродило на душе ощущение неуверенности и затаившегося бессилия перед государственной машиной далёкого СССР. Большая страна (в противовес урезанной и едва набравшей треть от былого России), о величии которой вспоминалось-грезилось с гордым трепетом, показалась бездушным монстром, который ради своего сохранения и… развала, не задумываясь перемелет маленькие песчинки людей.

Холод пробрал до костей, выстудив голову так и не освежив, не развеяв дурных мыслей.

«Что душа русского человека требует в такие моменты хандры? Правильно! Только не этого сиропу-«фернету», и даже не коньяку из запасов командира, а обычной водки. Но за неимением сойдёт и «шило». А у кого можно разжиться сей неприхотливой выпивкой? Совершенно верно! У летунов! Будем надеяться, что к этому времени закончатся их «загадочные» регламенты».

Так, забивая голову разговором с самим собой, целенаправленно двигал на корму, попутно отрабатывая субординацию приветствий с редкими встречными.

Совершенно на «автомате» отмечая нюансы о местоположении на 250-ти метровом (в длину) крейсере по ряду малозаметных, но привычных признаков.

В «гараже» продолжался маленький аврал – технари деловито потрошили «камовы», проверяя, перепроверяя, меняя, тестируя. Поэтому потеснившись, сели в каюте. Вскрыли консервы, ломтями - хлеб, пахнуло солёными огурцами из бочки, булькал кипятильник в кастрюльке с бабатом и картофаном (аргентинскими, кстати). Начали потихоньку с классического «по пять капель» и «между первой и второй».

Обожгло холодным, потом по пищеводу расползлось тепло, занюхали, закусили.

- Давай, делись подробностями, а то мы тут как в глухомани – сначала предполётная накачка, потом над океаном в режиме молчания, - Харебов испытывающее взглянул на хмурного Скопина, - ты как?

- Да как? Ничего особенного, - начал кисло, но попытался отшутиться, - городов не брал, сердец не разбивал, вершин не покорял, миллионов не воровал. Так себе: разрушил Содом и Гоморру, потоптался по гарему шейха Эмиратов, слетал на Марс – побродил в скафандре по Олимпу, ну и по ходу дела вынес Форт Нокс.

- Мда-а-а, не задался денёк!

Хмыкнули – оценили, но давно зная старпома, видели – гнетётся.

- Говори, чего мы не знаем? Вроде сообщали – англы сами подтвердили, что наша плюха прилетела.

- Да, там-то всё нормально, - отмахнулся, хотя ещё час назад готов был обсасывать каждый штрих и нюанс, - в умах нашего доблестного экипажа брожение.

- Диссиденты?

- Скажешь тоже…, - покосился на фляжку, - тут другой случай.

Харебов его правильно понял, разливая:

- Давай ещё по одной, как говориться, на всякий случай против всех случаев.

- Частим! Мне тогда по половинке - «собака» впереди.

Крякнули, хрустнули солёным, обожглись парящим рассыпчатым картофелем.

- Укропчика не хватает. А батат – фигня какая-то! - Скопину почему-то не хотелось вываливать на друзей свои возможно раздутые тревоги. Тянул. Но видя, что от него ждут продолжения, вкратце озвучил суть вопроса. В концовке его слегка повело на крепости напитка, и он смешно заплетаясь языком, довёл свои размышления:

- Ладно, когда тебя строит дуболом контр или целый адмирал, но мы-то уже испорчены перестройкой. И про кровавую гэбню и прочее наслышаны – спасибо дерьмократам. Теперь тяну́ться перед очередным партийным слугой народа, зная об их привилегиях, зажратости и воровстве невыносимо противно. Хотите сказать, что были среди партийной элиты порядочные? Единицы! Ведь именно сейчас, в восьмидесятые началось гниение правящих в СССР. И именно эти (нынешние) вскоре распилят, разворуют, продадут и, в конце концов, просрут.

- Бог не выдаст, свинья не съест.

- Вот Андропов вроде не дурак был, хотя не без загибов. Примаков - порядочнейший человек! Горшков…, - неожиданно быстро захмелевший Скопин, казалось, только услышал брошенную майором поговорку, - говоришь: Бог не выдаст, свинья не съест? Только бог в нашем случае точно не Андропов. Главком ВМФ Горшков! Придём в Союз – надо под его крыло. Своих не бросит.

- Не знаю, что на тебя нашло, но ныне тут мы, - Харебов выделил это «МЫ», ткнув кулаком в перегородку каюты, обозначив тем самым весь корабль с экипажем, - и не будет теперь ни Горбача, ни ублюдочного пропойцы Ельцина. Давай по «крайней» и иди-ка ты мил-человек поспи. А утро вечера мудренее, хоть и добрым бывает редко.

Поворот.

Говоря о чём либо: «я это знаю!», ты загоняешь себя в ловушку постоянства, по сути, занимая оборонительную позицию. И не только потому, что всё подвержено изменениям и твоё «я знаю» устареет. Просто даже оборона эффективней, когда активная.

Утро как утро. Намаявшийся с сушняком, терзаясь душевным дискомфортом, Скопин выдал самый дурной прогноз:

- Подтянут бритты свою «Резолюшн», да кэ-эк зафигачат нам в отместку баллистическим «Поларисом» с ядерной головкой и концы в воду!

Тем не менее, сутки наматывали часы. И день как…, в общем, тянулся без особых историй. Просмотрев с командиром предсобытия в компе, пришли к выводу, что ничего серьёзного в ближайшее время не произойдёт. Англы видимо замывали разбитые носы, пытаясь наладить более эффективную противоздушную оборону. Погода оставалась штормовой с ограниченной видимостью, такой, что и аргентинцы попритихли. По крайней мере, Буэнос-Айрес, подтвердив успешность ракетной атаки и поражение британского авианосца, никаких сообщений непосредственно для русских не адресовал. «Пьедро Буэна» периодически вёл неинтенсивные переговоры со своими, и командир эсминца счёл обязанным известить русских коллег, что на эсминце заканчивается топливо и им пришлют замену.

Наступила пауза.

Это не значит, что экипаж пребывал в безделье и блаженстве. Война всё же, несмотря, что окраина и до Фолклендов километромили. Планово совершались полёты «камовых» на противолодочный поиск, выжигая моторесурс (кстати, с «Пьедро» тоже гоняли свою «вертушку» на «дело»), регулярно ловили «эРэЛэСками» сквозь толщу тумана и облаков непонятные самолёты. Аэропорт Рио-Гранде периодически выпускал и пассажирские лайнеры, но вряд ли их маршруты пролегали столь далеко к югу. Несомненно, это были британские разведчики, рядившиеся в том числе и в чилийскую «шкуру» - то бишь «Канберры». Ходили кругами, порой по два самолёта, полосуя РЛС из-за серой хмари. Один из любопытствующих оказался настолько навязчивым, что пришлось придавить его средствами РЭБ – нехрен пялиться! В общем, шла обычная боевая работа.

После полудня принесли перехваченную шифровку на «Пьедро Буэна», что фрегат, шедший им на замену, завернули назад. При этом на эсминце по сему факту отмолчались.

- Здесь, - «секретчик» указал на распечатку, - добавлены значки, которых ранее не наблюдалось. Вероятно условные, что предполагает особый статус телеграммы. Шифруются.

Терентьев лишь кивнул, не придавая этому значения.

Однако ближе к трём на станции радиотехнической разведки «отбивается» отметка с северо-запада. Параметры как у обычной судовой навигационной РЛС. Если провести линию, то прямёхонько совпадёт с направлением на аргентинскую базу Ушуая – стало быть, кто-то оттуда идёт.

Затем радиометрист с «Вайгача» доложил: «Обнаружена цель!». Через полчаса рассчитали дистанцию и время подхода. Что любопытно на «Пьедро Буэна» по-прежнему молчали.

Проходит время, сигнальщики уже напряглись у визиров, посудина близко, но видимость только ухудшается, потому доклады пока не поступали.

«Секретчики» предоставили на ГКП новую телеграмму: «Пьедро Буэна» получил приказ идти на базу.

Эсминец незамедлительно вывесил флажки, прощаясь, и показав корму, задымил в сторону материка.

- Сделайте запрос о принадлежности судна, - приказал Терентьев.

Через минуты приходит «квитанция». Доложили:

- Это аргентинский транспорт, который нам продукты доставлял. Говорят «ротация специалистов, ещё продукты и оплата».

- Странно, - пробурчал Скопин, - а были ещё какие-то договорённости?

- Нет.

- Надо бы поспрашать наших аргентинских квартирантов.

Тут докладывают сигнальщики:

- «Пьедро», на корме эсминца ратьер: «опасность»!

- Что?

- И продублировали!

- Опасность? - Недоумевает Терентьев, поворачивается к офицеру связи, - запросите….

- Нет, - почти прокричал старпом, - он специально ратьером, чтобы не в эфире!

«Опасность, опасность! Словно командир эсминца хотел незаметно предупредить о чём-то, - в голове у Скопина крутились варианты от самого радикального с ядерными «Поларисами», до прячущейся под днищем приближающегося транспорта подлодки.

Терентьев тоже видимо напрягается, требуя более пристрастного освещения воздушной обстановки и показаний гидроакустиков. Так же срочно послал вестового за аргентинскими представителями.

- А может опасность в самом транспорте! - Вдруг догадывается старпом.

С мостика доложили, что аргентинское судно вышло из полосы тумана и просматривается в визир.

- А ну пойдем, поглядим на эту «опасность», заодно доведёшь свои соображения без лишних ушей, - Терентьев повлёк старпома на мостик, увидев, что на ГКП явился капитан де навио с переводчиком.

- Понимаешь, мы же бесхозные, - сходу начал Скопин, точнее под аргентинским флагом, а Кремль от нас отказывается, сам же слышал по новостным….

- И что, думаешь подойдут вплотную и жахнут по нам торпедами? Какой им резон…, стоп, - до Терентьева вдруг дошло, - транспорт подойдёт борт к борту! Ты хочешь сказать, что они решатся на захват корабля?

- Да! – Старпом аж задыхался то ли от возбуждения, то ли от спешки на трапах, - говорю же – мы ничейные! Уничтожив один из авианосцев бриттов, мы практически выиграли Буэнос-Айресу войну, если, конечно англы не подсуетятся со срочной покупкой новой техники. Я, кстати, изначально подумывал о попытке нас прихватизировать ушлыми мучачос, но это если бы мы сдуру запёрлись к ним порт.

А тут…, смело, рисково, и кто-то у них явно соблазнился нашей беспечностью при прошлой разгрузке.

Они уже вышли на крыло мостика, Терентьев, вполуха слушая доклад старшего, приник к визиру:

- Ну, давай поглядим, тот ли это транспорт, что в прошлый раз.

- Может вообще отказаться от разгрузки? Надо наших прикомандированных аргентинцев попытать, - Скопин шарил по горизонту в бинокль.

- Попытать?

- Ну, порасспрашивать, в смысле. И если подтвердится – душу вынуть.

- Да они вряд ли что-то знают. В такое рядовых исполнителей не посвящают.

Скопин тщетно пытался что-либо рассмотреть в бинокль:

- Нифига не поймёшь – идёт-то носом. Придётся подпускать ближе. Может, всё-таки откажемся от этого побортного карго. Зачем нам рисковать? Надо им – пусть вертолётами перекидывают.

- А если с это лишь наши домыслы? Если честно, не очень мне верится во всякие «захваты». Но меры, конечно, примем, - решил Терентьев.

На ГКП аргентинский военный пытался через выносной терминал секретной связи переговорить со своим штабом. На том конце дисциплинированный оператор лишь подтвердил приём запроса. Командование молчало. Аргентинец затараторил по коротковолновке с капитаном транспорта, но там были лаконичны.

- Судно частное, реквизированное флотом на военные нужды, - легкомысленно пожал плечами капитан де навио, - секретной аппаратуры не имеет. Сказали, что с грузом на борту представитель хунты. Все вопросы при личной встрече.

Аргентинцев вежливо «попросили» с мостика и Терентьев приказал чужаков на ГКП пока не пускать и ограничить в средствах связи, то есть, хотят выйти на свой штаб – пусть пробуют, но на передачу сигнал обрезать. До прояснения обстановки.

Вызвал командира подразделения морской пехоты, поднял с койки штурмана.

- На подходе аргентинский транспорт с грузом для нас. Будем принимать. Но есть подозрение, что крейсер попытаются захватить!

Терентьев видел, что совершенно не ошарашил новостью офицеров. В спешке прибывший штурман выглядел слегка закачанным, видимо со сна. Командир пехотинцев сам по себе был человеком мрачным. Сейчас же, тяжёлый прищур и лёгкая припухлость лица делали его особо брутальным (ракетные стрельбы его не касались, а при пронизывающем холодном ветре не до тренировок на палубе – вот и маялся дурью).

- Ещё раз говорю – лишь подозрение. Но если вдруг…, не знаю, как это будет происходить! Возможно кран-балкой нам перекинут пару контейнеров, из которых полезет группа захвата. Поэтому надо выставить вооружённую вахту ППДО^[86], распределить секторы на палубе. Вместо швартовой команды принимать груз будут тоже твои парни. Согласуйте с штурманом.

- Если заваруха будет реально – моих ребят просто пощёлкаю снайпера с чужого борта.

- При такой качке?

- Ну, или с пулемётов посекут. Никакой бронник не спасёт.

- Что предлагаешь?

- Надо к палубе каких-нибудь ящиков накрутить с песком и хорошими стальными стенками, что бы укрыться от огня можно было и оружие припрятать. И ППДО не светить.

- Какова вероятность прорыва?

- Да никакой! Ангар закупорить, переборки и люки задраить – будут на вертолётной площадке, как на ладони. Сколько у меня времени на подготовку?

- Если он скорость не изменит – час.

- Плохо! Как раз темнеть начнёт. В сумерках сложно будет – ни приборы, ни прожектора не помогут.

- Можем дёрнуть ему навстречу. Тогда минут тридцать.

- Добро! И подготовиться успеваем.

Отбарабанили своё вахтенный, рулевой, оттренькал машинный телеграф – крейсер, набирал 26 узлов, ложась на встречный курс с транспортником.

Снова пошла полоса тумана, скрывая корабли друг от друга, но не для радаров. Манёвр крейсера не остался незамеченным.

- Радио от «аргентинца»: «озвучьте ваши намеренья»!

Терентьев реагирует не сразу, разглядывая, как сползает корка наледи с остекления рубки под действием омывателя:

- Ну, наха-а-ал….

- Или тупи́т, не понимая, что скоро стемнеет, или дурака включает и этот сумрак ему наруку, - вставляет своё старпом.

Прошло буквально пять минут и радиометристы докладывают, что «аргентинец» сбавил ход до 10 узлов.

- Вот сучёнок, - цедит командир и уже громче, - ход 30 узлов!

Вскоре «аргентинец» нарисовывается. Его уже хорошо видно невооружённым, а подняв к глазам бинокль, Терентьев для себя подмечает, что переваливающееся на волнах с грацией бегемота судно, никак не вяжется со словом «опасность».

Следует короткий радиообмен. Стрелка машинного телеграфа ложится на 10. Началась работа по выравниванию скорости и курса. «Пётр» - лево руля, вычерчивая на воде дугу, «аргентинец» - поворот вправо, выполняя плавное схождение.

- «Корыто» тоже самое, - подтвердил старший группы сигнальщиков.

Скопин торчал на правом сигнальном, с максималистским пристрастием и подозрительностью вперившись в чужака, усиливаясь оптикой. С высокорасположенного мостика крейсера, лёгшее на параллельный курс судно полностью и легко просматривалось. Палуба напрочь пустая, ни души. Перезвонил на ГКП Терентьеву:

- Надводных лацпортов не заметил и фальшборт не высокий, вроде просматривается. Это так на всякий случай, говорю. А вот какая им необходимость везти груз на палубе? Помимо контейнеров на шкафуте у кран-балки, непонятный ящик на баке. Слишком всё подозрительно.

Командир что-то буркнул. Отключился. Началось маневрирование сближения, требующее большой осторожности и внимания.

На палубе «аргентинца» появились люди, закопошившиеся у контейнеров, на мостик высунулся капитан, приветливо помахав рукой, белозубо блеснув из-под чёрных усов, не особо красуяясь, тут же убравшись.

Скопин принуждённо ответил на приветствие (слишком уж сладенько всё), глянул вдоль борта «Петра» - мордатый крепыш, возившийся с закреплённым на стойке-вертлюге ДШК, предусмотрительно накрыл пулемёт бушлатом. Сам укрылся за выгородкой надстройки. Корма вся конечно не просматривалась, да и морпехи там праздно не шатались.

В плане было, что транспортное судно, уровняв скорость с крейсером на параллельном курсе, станет перекидывать груз на длинной стреле крана, но события развивались неожиданно и стремительно.

«Аргентинец» стрельнул из линемётов, выбросив, словно паучьи лапы более десятка тросов с кошками на конце, хватко цепляясь, лебёдками подтягивая судно борт к борту. Одновременно открывая автоматический огонь по любому шевелению на крейсере.

Тут же падают боковинки контейнеров, выпуская первую партию абордажников. Между кораблями ещё метра три - штурмовики перепрыгивают сходу, строча из коротышей пистолет-пулемётов. А на баке распались стенки ящика, оголяя установку с вращающимся стволом шестиствольного «Минигана».

Двух морпехов, открыто торчавших на полётной палубе сразу положило. Одни, с ранением в голову, там и остался. Второй полз в укрытие, оставляя за собой кровавый след от пробитых конечностей (атакующие стреляли из малокалиберного 5, 45 мм - бронники выдержали).

Ударила очередь по блистеру поста управления взлёта и посадки, осыпая осколки стекла, смахивая белеющее пятно чьего-то лица.

Атака была настолько непредсказуемо-быстротечной, что укрывавшиеся на корме за импровизированной защитой морпехи схватились за оружие, когда противник уже перемахнул на борт крейсера.

Запоздал и крепыш с ДШК, второпях пустив длинную очередь, ушедшую поверх голов нападавших, зацепив лишь пару человек, как его самого впечатало в переборку крупнокалиберными пулями «минигана».

Более высокий борт крейсера ограничил место прорыва абордажников кормой, но несколько бойцов, с болтающимися за спиной штурмовыми винтовками, карабкались ближе к миделю, шустро перехватывая верёвку одними руками.

А вслед за первой волной из трюма «аргентинца» уже валит организованная толпа, обвешанная оружием потяжелее и с пластиковыми ВВ на липучках, пробивать задраенные люки и рубочные двери.

* * *

Мир вдруг наполнился грохотом и визгом долбящих по металлу пуль, срывающихся в рикошет и таким казалось несерьёзным стрёкотом пистолет-пулемётов атакующих.

Их спасла параноидальная настороженность Скопина, заоравшего «Ложись!».

Упали, пропустив пули выше, завыл один из сигнальщиков, словивший в плечо. Его не прекращающего мычать от боли тащили под защиту переборок, переваливая через комингс, переползая сами. Скопин, успев крикнуть, тут же получил тупым от рикошета в голову, потеряв на мгновение сознание, с залитой кровью левой стороной лица, забрался на карачках в рубку, не замечая режущих кожу осколков стекла. Голова, словно чугунная болванка - гудела вся левая сторона в унисон с ревуном тревоги. Глаз видимо заплыл синячищей и смотрел старпом на окружение с мутным одноглазым ограниченением. Рубке досталось - разбитые стёкла, прошитые пулями панели и подволок, есть раненые. Начинал проходить шок, подкатывала тошнота, и мутнеющий разум выцарапывал из забитой болью памяти главное, хрипло переводя мысли в звуковой ряд:

- «Кортик» на ручное! У них «крупняк» на баке…, стеганёт по антеннам всё – отвоевались!

Теряет сознание и уже не видит, как два морских пехотинца, неуместные в ходовой рубке и потому кажущиеся неуклюжими в своих раздутых бронниках, выставили в проёмы выбитых окон гранатомёты, с предупреждающим «не стоять за спиной» дуплетом заставляют заткнуться «миниган». Затем взялись за «калаши». Не снайпера, но корабли борт к борту, на коротких пол рожка гарантированно решетили тонкостенные надстройки и фальшборты транспорта, пресекая безнаказанный тир.

* * *

На корме их бы смяли практически сходу, если бы группа абордажа десантировалась, как положено, давя огнём, рассредоточиваясь, занимая ключевые точки. Слишком много их было и внезапно.

Но была неожиданность и для штурмующих - перемахнув через леера, тут же хряснуться на задницу, оскользнувшись на форменном гололёде (а что они хотели - Мороз он всегда за русских!).

Вот тут уже их стали косить очередями из-за укрытий. Конечно, никаким железом не обшивали – насыпали в зиповские ящики песка, да принайтовили их к палубе, естественно вдоль противоположного борта, практически у среза. Отступать некуда – позади… океан, но зато гранаты не задерживаясь, падали туда…вниз. Даже осколка не долетало.

Высунуться не давали – давили свинцом. Так они и не высовывались - выставляли практически один ствол, полосуя вдоль плоскости не глядя, получая порой по автомату и рукам. Но попадáли.

Командир морпехов, с трудом выдернув покалеченной кистью чеку, метнув последнюю «эфку», орал что «много их, не удержаться, отходить, отходить, ползком, ползком, за блиндированием вдоль среза!».

Не слышали, не понимали, в стрекотне и бу́ханье, в запале боя просто не признавая слова «отступать».

А те тоже отчаянно, под пули напролом. Но что им там пробежать от борта до борта пару десятков метров, и уже сверху замять точными и коротким очередями. До рукопашной даже не дошло.

У крепыша за ДШК был второй номер, которого, едва он вылез из своего закутка, стошнило при виде изорванного в клочья напарника. Вбитая боцманом привычка не гадить на палубу, бросила его к лееру, выворачивая за борт. Это спасло ему жизнь.

Боец спецподразделения, уже домахал до среза борта, как на голову ему выплеснулось ЭТО…. Люди вообще почти легко перенося ляпы типа коровьих лепёшек или собачьих «где хочу покакаю», к чему-либо подобному человеческому особенно брезгливы.

Матёрый натасканный спецура ожидал всего: пули, кинжала в бок, озверелого русского в тельнике, даже средневековой кипящей смолы на голову, но не такого! Руки слегка дрогнули, разжавшись, и он соскользнул метра на два вниз. А тут и корабли как раз сошлись бортами, скрежеща металлом о металл, чмякая натренированным ценным человекоматериалом.

Покоцаный пулями ДШК заклинило и облегчившийся до желчи парень, схватив «калаш» строчил, строчил, сбрасывая рожок и снова сливал тридцаточку в прущих чужаков, слыша свист и громкое «банг!» в надстройку летящих в ответ и ни одной в него. Сказано – везунчик.

Снова заёрзал «миниган» и опять получил фугасную из РПГ.

Одиночки-спецуры забравшиеся по линям по борту от миделя до кормы, хоть и превосходили по выучке морпехов из ППДО, но всё же это были одиночки. Некоторых успели зацепить пулей. Особо проворные выходили на манёвр, «напитавшиеся» кровью носились вдоль борта, скалолазя в надстройки, пытаясь протиснуться в задраенное по-штормовому железо, нарываясь на очередного затаившегося морпеха, в конце концов, стачиваясь усталостью, находя финальную пулю, тычок прикладом в зубы, а то и колотый сталью под бронник или в шею.

Их расчет строился на подавляющее преимущество группы на корме с полным захватом инициативы. Но на корме у штурмовиков….

Сделали! Рассеялись, занимая периметр, мысленно оглядываясь - сколько их (элиту элит) положили на палубе эти безбашенные русские, с удивлением обнаружив лишь семь тел противника против втрое большего убитых и тяжелораненых у себя. Но плацдарм они обеспечили. Корма под контролем. Вслед с борта на борт ломится второй эшелон спецподразделения, специалисты-моряки и агенты из разведки. Теперь им дальше, дальше, концентрируясь на прорыв, взламывая пластитом задраенные двери, вгрызаясь в стальную махину, пробираясь к важным узлам.

И тут происходит катастрофа!!! С момента атаки набежало всего минут пятнадцать. Два корабля идут параллельно, впритык, мученически скрепя и соударяясь бортами. Русский «громила» на ходу продолжает жить своей жизнью, вибрируя силовой установкой, вращая антеннами. Это целый лес антенн и этажи надстроек, особенно, когда смотришь с палубы снизу вверх.

В очертаниях многих систем можно узнать оружие, не говоря уж о артустановке, задравшей под 45° стволы. Но для штурмовиков всё оно не представляет угрозы, рассчитанное на борьбу с «железом» (летающим, плавающим, подводным), они вне зоны его действия.

Совершенно неприметно на возвышении полуюта за грот-мачтой задви́гался лафет горбатившийся обтянутым чехлом и вдруг, прямо из-под плотного брезента, вспарывая, расцвёли золотые букеты выстрелов воющих шестистволок, ударив двумя тугими струям, ломая человеческие фигуры, выкашивая, превращая в кашу.

Бледные вспышки прошлись по палубе крейсера, разбрасывая кровавые и огненные лоскуты, оставляя оспины разрывов и фрагменты тех, кто не успел заскочить в мёртвую зону. Где выжившие один за другим ныряли в развороченную пластитом рубочную дверь в торце надстройки, под торопящие окрики бойцов спецназа, профессионально понимающих, как их теперь мало для выполнения задания.

С полубака «аргентинца» пытаются отреагировать на «скорострелки» - высовывается один, второй, на плече у каждого тубус, не что иное, как целые ПЗРК. Вокруг них тут же зацокали пули. Бил кто из них по беснующимся шестисволкам, да не дали прицельно выстрелить, либо намеренно целил по антеннам, но одна из ракет пыхнула факелом, уходя вверх, ударила в выступ-площадку на фок-мачте, сыпанув осколками в ажуры антенн.

Автоматические «металлорезки» «Кортика» незамедлительно перекинули огонь на злополучный транспорт, устраивая на сугубо «гражданской» (по прочности) лоханке погром. Затем намеренно целя по барабанам лебёдок, рассекали прочные «нити» удерживающие корабли.

Крейсер резко набирает ход, бросая рули влево. Последние цепляющиеся тросы: какие разматываются огрызками с измочаленных лебёдок, какой вырывается с «мясом», унося кусок леерного ограждения, самые цепкие лопаются звенящей тоскливой нотой.

«Пётр» избавляется от присосавшегося транспорта, отбегая на дистанцию для…, лишь для того, что бы не получить осколками от своих же снарядов, тут же «ожившей» 130-мм артустановки.

Спаренные стволы резко опускаются по линии горизонта. Движения башни кажутся дёргаными, словно командир стрельбового расчёта на дистанции «в упор» потерялся с наведением. Но тут же проявляется его мастерство - десять дуплетов за неполную минуту, на доли градусов доворачивая башню после каждого залпа. Это было похоже на очередь, вспарывающую транспорт по всей длине корпуса. Череда взрывов выворачивает судно наизнанку, заваливая набок. Понятно – ему конец, но стволы, курясь дымком минутной задержки, ещё раз «гахнули», словно пнув напоследок поверженного наглеца.

* * *

Терентьев и сам не заметил, что уже трижды скомандовал прекратить огонь, дёргаясь на каждый поступающий доклад. Хотелось контролировать всё и вся! Лично! Особенно там, где сейчас по кораблю расползались чужаки.

«Как тараканы…, - он непроизвольно брезгливо скривился, сжимая кулаки, - было именно это гадливое ощущение, когда случалось в бытность включить свет в общаговской кухне и видеть, как разбегаются…, чёрные, мерзкие…, давить, давить»!

Хотя понимал, что натренированные на контрдиверсии морские пехотинцы справятся с этим лучше кого-либо из моряков.

«Вопрос - что десант противника успеет натворить на корабле»?

Сирена тревоги уже не выла (приказал отключить - мешает работать), но вышел по общекорабельной связи, обратившись к экипажу, коротко и чётко обрисовав ситуацию. Внешние звуки на ГКП не долетали, но можно было себе представить, как аврально перекрывали всё, что ещё не было закрыто, как затопали по трапам матросы, грохоча задраиваемыми комингсовыми дверьми, мягко хрумкая смазанными шестернями кремальер.

Стала «слепнуть» правая секторальная РЛС «Подкат».

- Потерян сигнал с антенны, - подтвердил моргающие лампочки сбоя системы оператор станции.

Терентьев одним взглядом дал понять вахтенному – «разобраться» и подстегнул операторов:

- Доклад по воздушной и подводной обстановке каждые две минуты.

Сам продолжал прокручивать в голове последние сообщения, пытаясь систематизировать цели противника и предпринятые контрдействия:

«Офицер из дивизиона живучести с группой вооруженных моряков отправлены в помощь морпехам. Усиленны посты свободными от вахты. Прикомандированные аргентинцы взяты под арест.

Звонили летуны с ангара – забаррикадировались! И пострелять у них есть из чего, но к ним не полезли. И хорошо!!! Они «сидят» там на керосине, одной шальной хватит, что бы пыхнуло.

Командир морпехов скорей всего погиб – прапорщик, принявший на себя командование доложил: «…противник продвигаясь, применяет миниподрывные устройства. Локализовали группу из трёх бойцов противника в подбашенном отделении…».

Пока всё! Вряд ли им нужна «АК-130», тем более там почти барбет, не так-то просто всковырнуть и взрывчаткой.

Какая взрывчатка, какой мощности? Наверняка не очень мощная, иначе им самим не поздоровится. Куда они ломятся? К реактору, к ГЭУ^[87] или в румпельное отделение? Там защита какая-никакая. План корабля у них вряд ли есть. Значит, будут течь как вода, из предположений и логики расчёта, но куда удобно. А самые легкодоступные – это жилые помещения старшин и матросов. Туда их и будут выдавливать морпехи. Что там ещё прапорщик? Не знает количество проникнувших на корабль»?!

Терентьев выискал взглядом монитор, передающий видео с кормы. Камера была установлена перед рандеву с транспортом, практически перед самой атакой в посту управления взлёта и посадки, разъёма там штатного не было – просто наскоро кинули «сопли». Пост обстреляли, видимо зацепило и миникамеру, и теперь картинка «лежала» боком.

«Сколько их? Судя по тому, сколько их накрошил «Кортик», теперь разбросанных по палубе, то было немало. Отмотать запись и можно фактически точно подсчитать. Кстати, заодно и посмотреть…, что-то заметил, какую-то странность в нападавших, рожи размалёваны – спецназ явно, но что-то ещё…, чёрт …, ладно потом. Но просмотр поручить…, - огляделся. На ГКП не протолкнуться - усиленная вахта, - короче, есть кому».

Озадачил первого подвернувшегося - штурмана, чтобы тот озадачил в свою очередь кого надо.

- И пусть охрана - снаружи, - мотнул головой на двух матросов в бронниках, в касках, с автоматами, - тут уже дышать нечем.

«Спросили бы его: «ты в порядке?», ох, как бы он ответил: «я не в порядке!!! Я в большом непорядке!!!», пока на корабле, словно червяки в яблоке, ползали чужаки, вгрызаясь в его металлическую (и человеческую) плоть, руша порядок, и убивая.

Приказал не докладывать ему о потерях и раненых. Пока. Он впервые терял людей. Это выводило из себя и могло повлиять на трезвый расчёт и холодную голову. И делал над собой почти физическое насилие - делать то, что должен, чему научен, а не бежать сломя голову с «калшом» наперевес, очищая свой, СВОЙ, чёрт побери, корабль от врагов! Оставляя профессионалам морпехам делать своё дело! При этом надо внушать экипажу личную уверенность и спокойствие, дескать всё под контролем! Потому что слишком уж это было…, как удар ниже пояса – наглый абордаж! И гнал от себя крамольную мысль, боясь притянуть надуманное: «чем такое, позорное, уж лучше бы торпеду в борт или ракету, на худой конец». Но – нет! Этого только не хватало!

А потому, снова внимание к внешней обстановке, и слушая монотонный успокаивающий бубнёж операторов РЛС (кроме правого «Подката»), даже не верилось, что десант не подкрепят с воздуха или из-под воды. Висит, конечно, разведчик в небе, но на приличном расстоянии. На горизонте лишь метка «Педро», который видимо, держит полный ход, иначе говоря, улепётывает.

«Эртээсникам» можно верить – «стелсов» практически ещё и у амеров толковых нет, а вот акустики…. Акустикам сложно! Крейсер галсирует на 25-и узлах противолодочным. Естественно своим шумом забивает «слухачей». Плюс - волнение на море, близкое к штормовому! И если субмарина крадётся на малой глубине, то её кавитация весьма эффективно заглушается всеми всплесками и хлюпами волн.

К тому же у аргентинцев именно дизельные ПЛ - по сути самые тихие в классе.

Конечно, можно было себя похвалить, что перед подходом аргентинского судна, приказал вернуть «камова» на борт, потому что крутись он поблизости во время абордажа его запросто могли «смахнуть» ПЗРК. Да и сейчас бы, случись поломка, куда его сажать – на корме пока чёрт его знает что творится.

Но именно сейчас противолодочный вертолёт пригодился бы как нельзя кстати».

Отвлёк дежурный по кораблю – именно он плотно «сидел» на контроле по перемещению противника по крейсеру, собирая информацию с любого источника: камеры видео, звонки с боевых постов о любом нештатном шуме или просто обрыв каких-то цепей с предупреждающе моргающими контрольными диодами.

Подобная неконкретика вынуждала его тихо паниковать, и он предложил, от греха подальше, а точнее от вероятности ядерной диверсии, заглушить реактор.

- Нет, - Терентьев засомневался лишь на секунду, рвано, видимо как думал, так и подавал свои доводы, - это захват. Хотели бы уничтожить – смонтировали на транспорте подводный торпедный аппарат или вообще…, жахнули брандером. А эти не фанатики, туда они не полезут, не самоубийцы. Вывести из строя думаю их задача, что бы стали лёгкой добычей и сдались. Корабль их интересует. Нужен им. Наверняка хотели бы сюда - на ГКП и срубить, так сказать «голову», но неудобно - с кормы пока доберёшься. Вот и лезут…, скорей им нужно румпельное или главная энергетическая установка, турбины. Что бы обездвижить крейсер достаточно и просто повредить редуктор, но….

Немного поколебавшись, всё же приказал:

- Кормовое машинное отделение – заглушить котлы, отвести пар, закрыть заслонки. Ввалился штурман. То есть, за общим напряжением Терентьев и не заметил бы, но от того пахну́ло свежим морозным ветром, а значит был наверху. Доложил - оказалось, что камера на корме работала, так сказать, лишь онлайн и записи не было. Штурман выглядел озабоченным, скорее расстроенным, хотел ещё что-то сказать, но вышел на связь прапор-морпех.

Голос в переговорном устройстве, выведенном на «громкую», скрипел помехами, слышалась стрельба, крики.

- Передовая группа противника пробилась к кормовому машинному отделению, но там и стали. Больше не бу́хают – скорей всего у них закончилась взрывчатка. Блокируем! Несколько человек проникли в вентиляторные аппаратные. Повредили электростанцию №2. Много их на ярусе матросских кубриков. Эти упыри там плотно «окопались». Должны понимать, что их дело – швах, но огрызаются! Сложно. Гранаты применяем только светошумовые, - он тяжело сглотнул, потом видимо хлебнул из бутылки. Продолжил, - надо выйти по общекорабельной - предложить им сдаться. Иначе много парней положим - нам зачистить будет ещё тот геморрой.

- Понял, - Терентьев, пока прапорщик докладывал, разглядывал общий план крейсера, прикидывая, куда удалось проникнуть чужакам, - где наш испаноговорящий?

- Не надо испаноговорящего, - угрюмый штурман, наконец, нашёл паузу, чтобы вставить свою неприятную новость, - они на английском перекликаются.

- Вот оно…, что! – Потянул Терентьев, - вот так, значит! Как же это англичанам удалось так провернуть, что Буэнос-Айрес слил нас? То-то я и смотрю - слишком круто для аргентинского спецназа. САС^[88]!

- Не САС, - штурман протянул командиру ладонь, которой лежал металлический жетон с обрывком цепочки.

Терентьев взял, разглядев выбитый рисунок и надпись на английском. Теперь стало понятно, что зацепило его взгляд на видео с кормы – среди атакующих явно были негры.

- «Дельта»! Американцы!

Со стороны могло показаться, что командир впал в ступор. На самом деле Терентьев наскоро пытался прокрутить дальнейший вариант событий с учётом американского вмешательства. Стройной логики не получалось – слишком много факторов надо было учитывать, включая международные политические, но однозначно вывел, что перспективы не очень приятные. Окончательно запутался, и даже не расслышал, как подал голос оператор обзорной РЛС. И уже дежурный по кораблю обратил его внимание:

- У нас ещё гости! На горизонте цель, групповая.

Недалеко накануне.

Совесть – гибкая сука, подвластная изменениям ситуации…, труслива и боится наказания…, даже по смерти. Чем, кстати, пользуются церковники…. Впрочем, это уже другая тема.

Само решение с захватом корабля вынашивалась не один день. Горячие головы из различных заинтересованных спецподразделений продумывали различные варианты и планы, даже прорабатывали сценарии…, так, на всякий случай, если случай представится, когда ООН запутается в своих резолюциях , дипломаты отвернутся, дескать мы ничего не видели, а кто-нибудь поважней и посуровей стукнет кулаком по столу, и-и-и …. А пока….

Едва Буэнос-Айрес объявил, что крейсер ходит под аргентинским флагом, США стали давить на хунту, требуя отказаться от помощи русских. Поэтому Гальтиери, собрав штаб, приказал срочно разработать план удара по морскому соединению противника с целью нанести невосполнимый ущерб и как минимум лишить инициативы. Рассчитывая тем самым устрашить британцев и вынудить их пойти на переговоры на выгодных для Аргентины условиях. А с русскими естественно поспешно распрощаться.

Но как только затеялось какое-то движение, и спутники исправно зафиксировали старт ракеты, со стороны Штатов незамедлительно последовал самый жёсткий «наезд». Судя по тому, как ско́ра была реакция американцев – готовились они заранее. П-700, наверное, ещё летела к цели, а американский посол (посол президента по особым поручениям генерал Волтерс) уже «стучался в двери» к министру иностранных дел Аргентины, на ходу перебирая приготовленные бумаги.

Посол начал с ма́лого, но «гранит» уже добросовестно вмандил «британца»! Пошла череда сообщений, подтверждений, снова сообщений и подтверждений. Англичане ещё не вопили о «нагласти-подлости-несправедливости» - суть потере авианосца, но чаяния их были прогнозируемы.

Фактически посол работал по результатам - курьер донёс информацию и Волтерс вынимал следующий подходящий к ситуации лист. И зачитывал требования.

Не успели в Буэнос-Айрес обсудить ультимативные претензии американцев, как в столицу Аргентины прибыл Госсекретарь США А.Хейг.

На встречу с президентом Гальтиери Хейг явился не один, представив сопровождавших его, как офицера одной из силовых структур США и специалиста из ЦРУ.

Работая в тесном контакте с английскими спецслужбами, в ЦРУ знали о планируемой диверсии SAS на аэродроме подскока Рио-Гранде, где базировались штурмовики «Супер Этандар». Отсюда в ЦРУ родилась идея провести более дерзкую операцию - захватить русский крейсер. Миссию возлагали на 1-й оперативный полк подразделения Сухопутных войск США «Дельта». Командир подразделения (именно он прибыл с Хейгом), понимал, насколько нетривиальна и сложна поставленная задача. И как мало времени на подготовку. Но «Дельте» требовалось реабилитироваться после провала операции «Орлиный коготь»^[89].

Это желание (всё сделать своими силами) стало одной из причин, отказа британцам на участии в операции. А англичан пришлось посвятить в планы. Во-первых, чтобы не произошло накладок с их стороны, вздумай они совершить воздушный налёт на русский крейсер во время миссии «Дельты». Во-вторых, действовать (хоть и формально) решили под видом бриттов, как воюющей стороны.

Но основными причинами были сложности во взаимодействии групп, и из-за аргентинцев. Гальтиери хоть и вынудили на содействие, но он категорически отказался допустить на свою территорию солдат противника.

Для Гальтиери решение пойти на сделку с американцами было далеко не простым.

Ещё в начале апреля янки начинали плавно и обтекаемо, призывая воздержаться от обращения за военной помощью к союзникам по Межамериканскому договору. В уставе этого договора оговаривалась гарантированная поддержка любой американской стране подвергшейся агрессии со стороны европейской державы. Это поставило бы Штаты затруднительное положение – они тоже «сидели» в этом договоре.

Однако разумом Гальтиери понимал и видел приоритеты США – сохранение отношений с Великобританией, как главным союзником в Европе по Североатлантическому Альянсу. Против Советов. А тут, когда казалось, что США сумели путём финансово-экономических и политических рычагов удержать Буэнос-Айрес от контактов с СССР, Аргентина принимает помощь именно от тех против кого эти альянсы затевались. Хотелось верить, что именно из-за антагонизма к русским американцы по факту поддерживают бриттов в войне за острова. Но в глубине сидело занозой, что «вот они – англосаксы! Белые люди. И как только дело касалось их интересов, всякие «смуглые» должны потесниться».

И как напоминание всплывало про немецкие торпеды, американские бомбы, которые оказались неисправны. И что-то там всё же не в порядке и с ракетами французов. Так и хотелось послать всех доброжелателей псевдосоюзничков и советчиков куда подальше, а впустить русских.

Но само поведение Советов было странно! Можно ещё было понять публичное отрицание отношения СССР к крейсеру. Но что посол СССР в Аргентине, что военный атташе, даже в доверительных беседах с глазу на глаз, продолжали гнуть официальную версию, избегая каких либо разъяснительных разговоров на эту тему.

Да и не понимал он, и откровенно опасался советской идеологии, которую Кремль наверняка начнёт навязывать, как у них это водится с союзниками.

Теперь американцы грозились предоставить англичанам в лизинг вертолётоносец типа «Тарава», который по данным разведки действительно видели вблизи чилийского Сан-Феликс. Что практически сводило на нет вывод из игры британского «Инвинзибла».

Другое дело, что Гальтиери и сам собирался отказаться от русских, о чём немедленно и заявил. Для Аргентины всё состыковалось удобным пазлом: война практически выиграна, советскому крейсеру – отставка, янки удовлетворены и бритты не получают от них помощи. Дело идёт к урегулированию на условиях лучших, чем были предложены Волтерсом до начала конфликта. Но американцам вдруг понадобился сам крейсер!

Со взгляда Гальтиери почти приятельская улыбка Хейга, считающего, что это он вынудил Буэнос-Айрес пойти на содействие, выглядела особенно омерзительно. Кнут сменился пряниками – Хейг озвучил в целом известный план по передаче островов Аргентине с последующим созданием совместной (американо-аргентинской) военной базы. Но теперь с существенным ограничением американского присутствия.

- Тэтчер во многом согласовывает свою позицию с мнением Вашингтона, и мы сможем убедить её разойтись мирно. Только вот вы…, - Хейг сделал многозначительную паузу, - не спешите прерывать контракт с русским командиром. Пусть крейсер посетит с дружеским визитом вашу военно-морскую базу на Огненной Земле….

Гальтиери сразу понял к чему клонит янки. Мысленно выругавшись, он дипломатично удержался от: «вы в своём уме?», ограничившись лишь:

- Вы хотите стравить нас с СССР? Я на такое не пойду!

- Как говорит немецкая пословица: «Wer A sagt, muss auch B sagen», сказавши А – скажи и Б!

Президент Аргентины, упрямо глядя в лицо собеседнику, отрицательно качнул головой давая понять, что исключает какую-либо силовую акцию американцев на территории страны:

- Я даже не представляю, при какой ситуации удалось бы спровоцировать заход русского крейсера в гавань Ушуайя. Они достаточно автономны. Единственное…, кое-какие припасы они получили прямо в море с нашего транспорта.

- Хорошо! Рассмотрим другой вариант, - судя по тому, как легко Хейг отказался от своего предложения, американская сторона ожидала подобного ответа, - транспортное судно, насколько нам известно, частное?

Увидев подтверждающий кивок, Хейг продолжил:

- Мы его зафрахтуем. Нет! Выкупим. Вам лишь останется в нужное время официально объявить, что «Вattlecruiser» больше не ходит под флагом Аргентины.

Это было самое простое для него во всей этой американской затее. Но от всего остального дурно попахивало. Гальтиери в который раз убедился, как просто быть военным и на какие компромиссы и лицемерие приходится идти, будучи политиком.

Американцы, получив его согласие, незамедлительно дали отмашку на начало операции. Вскоре аэропорт Рио-Гранде примет «Боинг», из которого выгрузятся бойцы спецподразделения, пусть в «гражданском», но с тюками снаряжения. И наверняка прихватят крупнокалиберное оружие – а значит, плюс ещё контейнеры и ящики с боеприпасами. Затем вертолётами их перебросят на военную базу Ушуайя. Где транспортное судно спешно подготовят для абордажа и выйдут в море. Естественно всё пройдёт на глазах аргентинских военных и обслуживающего персонала.

Как он будет выглядеть в глазах своих подчинённых, что он нём будут говорить в армии и естественно на флоте? Как это скажется на его репутации в политическом мире?

А ещё существует Советский Союз, который хоть и находится на другом полушарии, не смотря на свою совершенно непонятную игру с инкогнито крейсера, вдруг окажется разобиженным медведем, которому оттоптали любимую лапу.

* * *

- Спешим, - сказал молчавший всю встречу с президентом Аргентины, командир «Дельты».

Хейг удивлённо взглянул на него, не понимая - по дорог

Поиск по сайту: