Помощничек
Главная | Обратная связь


Археология
Архитектура
Астрономия
Аудит
Биология
Ботаника
Бухгалтерский учёт
Войное дело
Генетика
География
Геология
Дизайн
Искусство
История
Кино
Кулинария
Культура
Литература
Математика
Медицина
Металлургия
Мифология
Музыка
Психология
Религия
Спорт
Строительство
Техника
Транспорт
Туризм
Усадьба
Физика
Фотография
Химия
Экология
Электричество
Электроника
Энергетика

КАЗУАЛЬНОЕ ТОЛКОВАНИЕ УГОЛОВНО-ПРАВОВЫХ НОРМ, СОДЕРЖАЩИХ ОЦЕНОЧНЫЕ ПРИЗНАКИ

Несмотря на критику нормативного употребления оценочных признаков, исходящую от представителей уголовно-правовой доктрины, законодатель не спешит внимать научным «советам» и изменять подход к использованию указанной разновидности правовых понятий. Между тем, практика уголовного правоприменения не стоит на месте, предполагая непрерывную реализацию, в том числе, норм, выраженных при помощи оценочных категорий. В связи с этим представляется правильным сформулировать ряд основополагающих идей, комплексное воздействие которых будет способствовать принятию верных (прежде всего, законных и справедливых) решений при осуществлении казуальной интерпретации «оценочных»[1] уголовно-правовых предписаний[2].

Первая такая идеязаключается в недопустимости нарушений закона, связанных с процессами криминализации и декриминализации деяний.

Закрепление в уголовном законодательстве оценочных признаков изначально сопряжено с угрозой определения линии уголовной политики лицами, применяющими соответствующие «оценочные» правовые предписания. Истолкование, по сути, любого оценочного понятия можно произвести более узко, или более широко, чем этого требует дух закона, в результате чего, соответственно, сужается или расширяется круг общественно опасных деяний, признаваемых преступными и влекущими уголовную ответственность[3].

Второй основополагающей идеей процесса казуального толкования уголовно-правовых норм, содержащих оценочные признаки, является, с нашей точки зрения, всесторонность и полнота осуществляемой конкретизации. Она, в свою очередь, слагается из нескольких требований, которые состоят в обязательном учете факторов, ограничивающих свободу правоприменителя в выборе критериев оценки.

Так, при казуальной интерпретации «оценочных» норм уголовного законодательства необходимо осуществлять обязательный максимальный учет фактических обстоятельств конкретного уголовного дела. Являясь первоочередной посылкой правильной интерпретации оценочных признаков, именно условия конкретной уголовно-правовой ситуации позволяют определить область поиска критериев (стандартов) оценок, от верного установления которых зависит и эффективность применения норм, содержащих соответствующие оценочные признаки. При этом нужно помнить, что сами критерии (стандарты) оценок «находятся за рамками конкретной ситуации»[4], привязка к которой оценочного понятия лишь позволяет произвести выбор сферы их дальнейшего выявления и сделать представление о них более точным.

Стандарты обладающих межотраслевым статусом оценочных признаков складываются в различных сферах человеческой деятельности, к теоретическим и практическим положениям которых и нужно прибегать при их непосредственном выяснении. Поэтому, привязав оценочный признак к конкретной социальной ситуации и определив область поиска стандартов, следующим, и, пожалуй, самым основным звеном в цепи его казуальной конкретизации становится обязательный учет положений выявленной области знания, тщательный анализ практики толкования оценочного понятия другими науками.

Так, например, содержание таких оценочных понятий, как «неприличность формы» (ст. 130 УК РФ), «издевательство» (ст. ст. 107, 111 УК РФ и др.), «жестокое обращение» (ст. ст. 110, 245 УК РФ и др.), «порочащих честь и достоинство» (ст. 129 УК РФ), «надругательство» (ст. 244 УК РФ) и т.п., может быть раскрыто только через обращение к представлениям о моральных ценностях, сформировавшихся в процессе исторического развития общества и усвоенных большинством его членов.

Кроме того, в ходе осуществления интерпретации оценочных признаков необходим обязательный учет предшествующей практики применения норм, содержащих не только аналогичные им, но и другие (смежные)[5] признаки. Устоявшиеся позиции практики относительно применения тех или иных «оценочных» уголовно-правовых предписаний свидетельствуют о правильно выявленных и установленных критериях конкретизации и фактически устраняют оценочность указанных понятий.

Помимо этого, своего рода образцом в уголовно-правовой оценке сходных ситуаций должны стать наиболее авторитетные решения по конкретным уголовным делам[6]. Не обладая обязательной юридической силой[7], но будучи опубликованными в печати или получив известность иным образом, они призваны способствовать, тем самым, определению «линии поведения правоприменительных органов в рассмотрении аналогичных вопросов»[8].

Одной из причин законодательного использования оценочных признаков является быстро меняющаяся социальная обстановка, порождающая новые формы криминальной активности и устраняющая «старые», вследствие чего строгая фиксация границ отражающих ее понятий может породить угрозу постоянного изменения закона, а следовательно, и нарушения принципа стабильности уголовного законодательства. Поэтому, употребив при описании уголовно-правовых норм оценочные признаки, законодатель предоставил правоприменителю возможность своевременно реагировать на изменения, происходящие в выраженных оценочным понятием явлениях, без предварительного получения на то «законодательного согласия». Правоприменитель же, помня о зависимости содержания оценочного признака «от перманентного изменения социальных обстоятельств»[9] и руководствуясь «динамической тенденцией его толкования»[10], обязан производить учет времени применения соответствующей «оценочной» нормы и требований варьирующихся условий жизни общества. Так, к примеру, устанавливая содержание понятия «крупного ущерба», правоприменитель обязан производить учет тех социально-экономических факторов (изменений)[11], которые имеют место на конкретный период времени, и руководствоваться теми критериями оценки, которые сложились к моменту применения данной нормы.

Кроме того, интерпретируя уголовно-правовые предписания, содержащие оценочные признаки, и руководствуясь при этом принципом всесторонности и полноты конкретизации, правоприменитель должен, на наш взгляд, осуществлять учет:

- результатов аутентического, судебно-нормативного и доктринального толкования оценочных признаков;

- места нахождения оценочного признака в системе норм УК, а также целей издания и смысла уголовно-правовой нормы, закрепляющей оценочный признак. Так, совершенно разным содержанием обладают «иные тяжкие последствия», предусмотренные ст. 196, ч. 3 ст. 230 и ч. 1 ст. 249 УК РФ. Поэтому без обращения к обволакивающему оценочный признак контексту уголовно-правовой нормы правильно осуществить его конкретизацию не представляется возможным;

- санкций, установленных за совершение различных преступлений, составы которых описаны при помощи аналогичного или смежного оценочного признака.

Третья исходная идея состоит в обязательной мотивированности решения, связанного с применением «оценочной» уголовно-правовой нормы.

Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 29 апреля 1996 года № 1 «О судебном приговоре»[12] гласит: «Признавая подсудимого виновным в совершении преступления по признакам, относящимся к оценочным категориям…, суд не должен ограничиваться ссылкой на соответствующий признак, а обязан привести в описательной части приговора обстоятельства, послужившие основанием для вывода о наличии в содеянном указанного признака» (п. 8). Аналогичные указания содержатся и в других руководящих актах высших судебных органов[13].

Мы считаем, что данное указание необходимо выполнять не только судьям, производящим окончательный вывод по делу, но и лицам, выносящим решения по итогам промежуточных правоприменительных этапов. К сожалению, изученные нами материалы уголовных дел свидетельствуют об обратном. Так, в обвинительном заключении по уголовному делу № 65351, расследованному Волжским РОВД города Саратова по факту кражи, значительным был признан ущерб, причиненный различным потерпевшим[14] и образованный различными денежными суммами (200 рублей, 250 рублей, 300 рублей, 500 рублей, 530 рублей, 680 рублей, 730 рублей, 930 рублей, 1500 рублей, 5000 рублей). При этом не было произведено ни малейшей попытки обоснования значительности такого ущерба даже с учетом огромной разницы в конкретных стоимостных показателях[15]. На наш взгляд, подобное положение дел совершенно недопустимо, и соответствующая практика в деятельности правоприменительных органов должна быть обязательно исключена. Во-первых, она усложняет процесс рассмотрения дел в суде, так как судьям приходится впервые устанавливать содержание значительности ущерба, причиненного по конкретному делу конкретному потерпевшему и вмененного виновному на стадии предварительного следствия исключительно по соображениям «перестраховки». Во-вторых, она не способствует созданию стабильности применения уголовно-правовой нормы, содержащей данный оценочный признак.

Таким образом, обязательным условием правильности казуальной интерпретации «оценочного» правового предписания должна быть мотивировка решения, связанного с применением оценочного признака и основанного на учете конкретных обстоятельств уголовного дела[16].

И, наконец, четвертая основополагающая идея казуального толкования оценочных уголовно-правовых норм заключается в максимально ответственной реализации профессионального правосознания интерпретатора.

Огромную роль в процессе конкретизации оценочных признаков играет собственное правосознание лиц, которые, применяя соответствующие уголовно-правовые нормы, не просто уясняют содержание правового предписания, но и производят обязательный учет обстоятельств конкретного уголовного дела, выявляют стандарты оценочных понятий и только затем принимают окончательное решение. Имея в основе внутреннего убеждения правосознание, правоприменители обязаны реализовать его, «исходя из требований закона, правильного понимания целей и задач уголовного законодательства»[17]. Однако для этого, в свою очередь, необходим достаточно высокий уровень профессионального правосознания: чтобы лицо, применяющее уголовный закон, было не только грамотным и опытным юристом, но и «хорошо ориентировалось в общественных отношениях экономического, политического, морального характера,… умело взглянуть на эти отношения сквозь призму права»[18].

[1] Словосочетание «оценочные предписания (нормы)», используемое здесь и далее исключительно в целях удобства технического выражения материала, означает наличие в уголовно-правовой норме как минимум одного оценочного признака.

[2] Сказанное предопределяет неприятие нами позиции о целесообразности как об основном ориентире «применения норм, в содержании которых имеются оценочные понятия». - См.: Векленко В., Бавсун М. Проблемы толкования оценочных категорий уголовного закона // Уголовное право. 2003. № 3. С. 15. Объяснением этому служат следующие обстоятельства. Во-первых, целесообразность, сама по себе, является оценочной категорией, в основе которой лежит субъективное восприятие ее содержания конкретным индивидом, обладающим определенным уровнем профессионального правосознания. Целеполагание в принципе не может иметь чисто объективную природу, ибо объективно поставленные цели всегда субъективируются в сознании лица, выполняющего определенную деятельность. Именно поэтому то, что кажется целесообразным одному правоприменителю, может не быть расценено как таковое другим. Во-вторых, целесообразность, на началах которой базируется процесс интерпретации всей совокупности (а не только оценочных) уголовно-правовых норм, в большей степени имеет отношение к результату такого процесса - к принятию решения по существу. Между тем, при толковании предписаний, содержащих оценочные признаки, основные сложности возникают не в связи с принятием окончательного решения, а в связи с осуществлением процесса конкретизации, т.е. выяснения содержания оценочного признака и его уточнения применительно к конкретной ситуации. Следовательно, целесообразность не способна, с нашей точки зрения, выполнить функцию главного ориентира в практике применения оценочных уголовно-правовых норм, хотя и имеет значение как один из определяющих векторов реализации правосознания интерпретатора.

[3] Разумеется, если речь идет об оценочных признаках основных составов преступлений.

[4] Черданцев А.Ф. Вопросы толкования советского права. – Свердловск, 1972. С. 174.

[5] Например, насилие, насилие, не опасное для жизни и здоровья, и насилие, опасное для жизни или здоровья; значительный и крупный ущерб; крупный и особо крупный размер и т.п.

[6] Их авторитетность определяется высшими судебными органами государства, как правило, в форме опубликования в специализированных изданиях, а также путем использования иных средств обнародования.

[7] Для правоприменительных органов, не имеющих отношение к их исполнению.

[8] Питецкий В.В. Оценочные понятия в уголовном законе // Советская юстиция. 1988. № 12. С. 7.

[9] Иванов Н.Г. Об унификации оценочных признаков уголовного закона // Российская юстиция. 1996. № 4. С. 17.

[10] Кашанина Т.В. Оценочные понятия в советском праве. Автореф. дис. …к.ю.н. – Свердловск, 1974. С. 14.

[11] К их числу можно отнести процессы инфляции, деноминации и иные явления, свидетельствующие об экономической нестабильности государства.

[12] Бюллетень Верховного Суда РФ. 1996. № 7.

[13] См.: п. 6 постановления Пленума Верховного Суда РСФСР от 19 марта 1969 года № 46 «О судебной практике по делам о преступлениях, предусмотренных ст. 122 УК РСФСР» с изменениями по состоянию на 25 октября 1996 года № 10; п. 7 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 5 апреля 1985 года № 4 «О практике применения судами законодательства об ответственности за злостное неповиновение требованиям администрации исправительно-трудового учреждения»; п. 8 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24 декабря 1991 года № 5 «О судебной практике по делам о хулиганстве»; п. 13 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 мая 1998 года № 9 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами».

[14] Родителям детей, посещавших детский сад.

[15] Данное уголовное дело находилось в производстве до внесения изменений в состав ст. 158 УК РФ Федеральным законом от 31 октября 2002 г. № 133-ФЗ. Однако анализ уголовно-процессуальных документов, произведенный после соответствующей реформации уголовного законодательства, привел нас к аналогичным, по сути, и, к сожалению, результатам: вменение квалифицирующего признака «значительный ущерб» (п. «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ) происходит во всех случаях, когда установлено его пятикратное превышение минимального размера оплаты труда, без приведения какой-либо дополнительной аргументации.

[16] Об этом писал и В.В. Питецкий. – См.: Питецкий В.В. Оценочные понятия в уголовном законе // Советская юстиция. 1988. № 12. С. 7.

[17] Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. – М., 1972. С. 138. Последняя фраза приведенной цитаты (касательно правильного понимания целей и задач уголовного законодательства) указывает, таким образом, на наше восприятие целесообразности не как ориентира (основного или второстепенного) в процессе конкретизации оценочных признаков уголовного закона, а как одного из условий реализации правосознания правоприменителя (где главным остается законность), обеспечиваемого профессионализмом последнего.

[18] Питецкий В.В. Особенности толкования оценочных признаков уголовного закона / Проблемы совершенствования уголовного законодательства на современном этапе: Межвузовский сборник научных трудов. – Свердловск, 1985. С. 71-72.

 

 




Поиск по сайту:

©2015-2020 studopedya.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.