Глава XVI. Как измеряется предельная эффективность потребительского богатства

Простейшими условиями, в которых мог бы действовать закон ценности, было бы такое положение, в котором каждый предмет из запаса потребительских благ был способен оказать один вид услуг и лишь тому человеку, который пользуется этим предметом. Предположим, поэтому, сначала, что это действительно так, а впоследствии изменим это предположение, принимая во внимание иные виды услуг, которые способен оказывать в действительности данный предмет.

Из психологии мы знаем, что лицо не может получить в одно и тоже время более одной услуги данного характера. Если в этот момент вы можете оказать ему одну какую-либо услугу, то вы не можете в тот же момент оказать ему вторую услугу, в точности дублирующую первую. При обращении к потребителю с двумя совершенно одинаковыми услугами возникает трудность, сходная с физическим затруднением, испытываемым в том случае, когда пытаются заставить два материальных предмета занять одно и то же пространство одновременно. Две абсолютно одинаковые полезности должны в этом случае найти доступ к одному и тому же участку потребительской чувственности, а это невозможно. Нельзя наслаждаться двумя абсолютно одинаковыми удовольствиями вместе, они должны чередоваться, если вообще хотят получить от них наслаждение.

Если бы какой-либо предмет способен был оказывать только одну услугу, то в таком случае в пределах данного периода времени первый экземпляр его обладал бы положительной полезностью, а второй отрицательной. Каждый экземпляр после первого был бы уже излишним, и обладатель старался бы отделаться от него. Имея платье определенного вида, он не имел бы непосредственной нужды в другом, сделанном из того же материала и того же фасона. Если бы он обладал подобным платьем и вынужден был им вдруг воспользоваться, и если бы он не мог найти ему какого-либо второсте­пенного применения, то любой бродяга мог бы получить его безвозмездно.

При таких условиях для этого предмета отсутствует кривая полезности. Линия, выражающая полезность последовательных экземпляров этого предмета, обнаружит крутое падение от точки, указывающей положительное количество, к точке, указывающей отрицательное. Пусть положительные полезности измеряются вверх от линии GH, а отрицательные полезности, обычно называемые бесполезностями, измеряются вниз от этой линии. Линия, спускающаяся из Л к линии GH, измеряет величину услуги, оказываемой потребителю одним экземпляром предмета А, а линия, восходящая от А' к линии GH, измеряет бесполезность второго ее приращения. Аналогичным образом линии, исходящие из В, С, D, Е и F, измеряют полезность первых приращений этих вещей, а линии, восходящие из В', С', Е' и F', измеряют бесполезность вторых приращений. Кривая, нисходящая через А, В, С, В, Е и F, является единственной кривой полезности для данного случая. Она иллюстрирует уменьшение размеров различных полезностей, расположенных в определенной последовательности. Линия от каждой из этих букв до горизонтальной линии GH измеряет значение каждой отдельной услуги, являющейся единственной услугой данного вида, получаемой человеком.

Здесь перед нами первичный закон ценности. Из ряда совершенно одинаковых полезностей первая измеряется положительной величиной, а все последующие - отрицательными. Эти негативные величины далее растут по мере того, как увеличивается число одинаковых полезностей: второе излишнее А мешает несколько больше, а третье является значительно более досадной помехой. То же самое относится и к последующим экземплярам В, С, и т. д.

Мы можем, однако, нередко получить от предмета вторичные услуги, используя их в направлении, настолько отличном от услуг, оказанных ими первоначально, что становится возможным одновременное использование двух одинаковых предметов. Случай с буханками хлеба, приведенный профессором Бем-Баверком, может служить здесь примером. Часть хлеба используется здесь в пищу его владельцем, а остаток идет на корм его собаки.

Психологическое затруднение, возникающее в связи с невозможностью оказать две одинаковые услуги одному и тому же потребителю одновременно, мы обходим здесь путем введения второго одушевленного существа, четвероногого потребителя, о котором заботится человек.

Мы можем обычно получить от предмета вторичную услугу, отказавшись от ограничения времени, в течение которого они должны быть оказаны. Можно, например, иметь обстановку, украшения, экипажи и проч. в городском доме и аналогичные предметы в деревенской усадьбе. Собственник в этом случае пользовался бы двумя группами предметов поочередно, причем действительная полезность одной группы заключалась бы в сбережении расходов на перевозку другой. Во всех аналогичных случаях второй экземпляр предмета фактически отличается от первого. В коммерческом смысле это может быть тог же предмет, но это иное потребительское благо. Он обращается к другой потребности и может иметь известную ценность для лица, которое уже пользуется первым экземпляром предмета.

Если мы предположим, что наш предмет оказывает только одну услугу, то мы не исказим принципа, на котором базируется ценность, и выиграем в простоте изложения. Делая подобное предположение, мы упускаем из виду вспомогательные услуги, которые могут нередко быть оказаны предметом, мы забываем, что булка в примере Бем-Баверка может накормить собаку так же, как и человека. Здесь мы физически разделяем полезности, которые рынок в действительности оценивает в отдельности. Основной факт, который мы должны иметь в виду относительно подобных изолированных полезностей, это то, что мы можем в данный момент использовать только одну из них, так как вторая лишена всякой ценности. Рисунок, таким образом, показывает, какую роль играют предметы в определении рыночных цен, - именно лишь те, которые указаны на диаграмме буквой F. Каждый предмет, скажем, стоит доллар. Если все они, за исключением F, приносят потребителю излишки или "ренты", то они не на границе потребления, и вы можете требовать за них несколько больше, чем обычно, не теряя данного покупателя; но если вы повысите цену последнего предмета, находящегося в пределах его покупательной способности, он откажется от покупки. А, В, С, D и Е в данном случае не являются ценообразующими предметами.

Итак, каким образом эти предметы получают свою рыночную ценность. Где-то в обществе должен быть, очевидно, пункт, в котором продажа этих предметов прекратится, если цена повысится по сравнению с существующей. В действительности этих пунктов имеется несколько. Существуют люди, на шкале потребления которых Е, например, является предельным предметом. Цена Е установлена на уровне, при котором люди могут купить это Е, так как их покуп­ки необходимы для того, чтобы запас разошелся полностью. Существуют, с другой стороны, другие люди, для которых, прицельным предметом является D, и существуют такие, для которых предельными являются соответственно С, В и А. Для каждого предмета, рассматриваемого в отдельности, существует группа покупателей, которая прекратит покупку этого предмета в случае его подорожания; и эта группа людей, поэтому, является общественным классом, определяющим пену для этого товара. Именно для того, чтобы обеспечить себе этот класс покупателей, производители товара устанавливают его цену на данном уровне. Теперь свяжем эти предметы вместе в различных комбинациях и станем продавать целые связки. Пусть одна комбинация содержит все полезности; вторая пусть содержит А, В, С, D, Е; третья -А, В, С и D; четвертая - А, В и С и пятая-A и B. Пусть А останется само по себе и может быть получено самостоятельно. Какое влияние оказывает этот процесс связывания полезностей на закон ценности? Не даст ли продажа А, В, С, D и Е в одной связке с F этим предметам власть над ценами, которой они раньше не обладали? Отнюдь нет. F по-прежнему является единственным ценообразователем для покупающих его людей. Человек, шкала потребления которого уже содержала все эти предметы, в том числе и F, купит все их, как он делал и раньше, и из них всех только F величиной своей полезности будет влиять на определение ценностей.

Если F' подорожает, то этот покупатель не купит связки предметов, содержащих F: он купит только ту связку, которая содержит другие предметы, и теперь уже Е будет предметом, приобретаемым как последняя покупка. Все люди в его экономическом положении поступят таким же образом, и спрос на комбинации предметов, оканчивающиеся Е, будет ускорен, в то время как спрос на комбинации с F в дополнение к другим предметам - замедлен. Производство приспособится к изменившемуся спросу. В результате появится больше комбинаций без F и меньше с F. В конечном счете, результат будет совершенно тот же, как если бы каждый предмет продавался в отдельности. Повышение цены F заставило людей, для которых F было предельным предметом, прекратить его покупку. Возвращение цены F к ее прежнему уровню заставило бы их возобновить свои покупки. Цена F в сущности приспосабливается к полезности, которой обладает этот предмет на шкале потребностей этой группы людей.

Цена Е регулируется аналогичным образом, но это регулирование осуществляется другой группой покупателей. Существует группа людей, для которых предельным предметом является Е, и повышение цены его заставило бы членов этой группы отказаться от его покупки. Они это и делают указанным уже путем, переставая брать комбинации предметов, включающие Е, и покупая взамен комбинации, включающие D как наименее необходимый или предельный предмет. Восстановите прежнюю цену Е, и эта группа потребителей возобновит свои обычные покупки содержащей его комбинации. Эта группа, таким образом, является единственной, оценка которой устанавливает рыночную ценность Е. Другая группа лиц аналогичным образом устанавливает цену D, поскольку последнее является их предельным предметом. Короче говоря, для каждого предмета одна группа лиц занимает стратегическую позицию в том пункте экономической организации, где определяются ценности. Оценки, которые члены этой труппы могут давать полезностям других предметов, не оказывают непосредственного влияния на ценности [Полное исследование ценности заставило бы, конечно, отметить многие моменты, которые мы здесь опускаем. Один из них, в частности, заключается в том, что повышение цены какого-либо предмета в этом списке заставило бы покупателей первой упомянутой группы, при неизменности их денежных доходов, прекратить покупки F. Спрос на предельные предметы каждой группы покупателей, таким образом, прекращается всякий раз, когда предметы, которые не являются предельными, дорожают. Далее, когда повышение цены как F, так и какого-либо другого предмета, выталкивает F из списка покупок, какой-либо другой предмет - скажем G - может давать его место. В этом, однако, нет ничего такого, что требовало бы изменения положения, утверждаемого нами здесь, - а именно - что каждая группа покупателей имеет свой предельный предмет, что полезность этого предмета для них оказывает непосредственное влияние на определение его цены и что полезность для этих лиц других вещей не оказывает прямого влияния на ценности.].

Теперь мы можем посмотреть, как в действительности устанавливаются ценности. Каждый предмет, за исключением предметов самого плохого и элементарного вида, представляет смесь различных полезностей и может оказать различные неодинаковые услуги одновременно. Предмет этот требуется или покупается только ради этих услуг. Полезность, как мы говорили, - и это надо подчеркнуть со всей силой - вот все, с чем считается рынок при установлении ценности. Коммерческая сделка имеет свой способ измерять значение каждой специфической услуги, могущей быть оказанной пред-мегом, и определять ее ценности так, чтобы она отражала эти оценки. В каждом подобном предмете имеется предельная полезность, и только она одна и учитывается при определении цены этого товара. Каждый товар, за исключением самых дешевых и худших, какие только могут быть произведены, представляет в сущности подобную связку оказывающих услуги элементов, как мы только что изложили. Предельный элемент в связке оказывает непосредственное влияние на цены, но другие элементы не оказывают никакого влияния.

Пусть, например. А, В, С, D, Е и F изображают не отдельные предметы, каждый из которых может оказать одну услугу, но отдельные полезности в каждом предмете высокого качества. Этот предмет может оказать человеку, пользующемуся им, шесть различных услуг; и так как эти услуги различны, они могут быть оказаны одновременно. Наиболее важной из этих полезностей или оказывающих услуги качеств является А, а наименее важной - F, F в таком случае на данный период является единственным ценообразователем. Если этот предмет со всеми его качествами дорожает, покупатели перестанут брать предмет, обладающий этим качеством, и удовольствуются другим, несколько более низкого качества. Иными словами, они перестанут покупать связку полезностей, включающих все от А до F, и взамен купят связку, включающую ряд, оканчивающийся Е. Спрос на полезность F, таким образом, слабеет, и цена на этот специальный элемент ценности имеет тенденцию падать.

Что это не плод чистого воображения, можно убедиться, исследуя действия, оказываемые рынком на любой вид благ высокого качества. Наш пример в сущности далеко не претендует на такую точность для теоретического изложения, какой обладает механизм спроса и предложения в коммерческом мире. Этот процесс безошибочно выделяет в предметах элементы ценности и регулирует цены во всех случаях путем оценки предельного элемента в них.

Вот, например, лодка, которую человек держит для развлечений на озере в глуши. Это сложный предмет; и если бы мы разложили его на элементы, придающие ему ценность, то мы обнаружили бы, что он фактически для всех экономических целей состоит из ряда полезностей. Этот ряд экономических качеств, называемых в порядке их значений, выглядел бы приблизительно так:

1. Способность поддерживать человека на воде. Этим качеством обладало бы и сухое дерево;

2. Способность перевезти человека через потоки глубокой реки. Гладкое бревно могло бы оказать эту услугу;

3. Способность сидящего на нем сохранить себя сухим и провести свои вещи. Челнок способен это сделать;

4. Способность быстро передвигаться и без риска ездить по волне. Хорошо сделанная парусная лодка обладает этим качеством;

5. Способность удовлетворить вкусу собственника. Изящно отделанное судно, соответственно окрашенное и оборудованное, обладает этими качествами.

Вот пять различных услуг, оказываемых парусной лодкой, и самой важной из них является первая. В способности плавания человек ощущает абсолютную необходимость, если он решил вообще довериться воде. Способность поддерживать человека на поверхности озера является, таким образом, первостепенной полезностью лодки. Если человек вообще пускается в плаванье, то нет пределов "субъективной ценности", приписываемой им этому качеству в предмете, которым он пользуется для поддерживания себя на воде. Если бы этот предмет был всего лишь сухим стволом, скатившимся в воду, то единственная полезность, которой он обладает, больше любой другой полезности, которой может обладать наилучшая лодка. Ничто другое в изящной и отделанной лодке не имеет такого значения для ее собственника, как этот элемент в ней, который представляет не более чем эквивалент плавающего дерева. Следующим по назначению качеством является способность двигаться, а им обладает гладкое бревно. Третье - это большее удобство даваемое челноком, за тем - скорость, которой обладает хорошо сделанная лодка с парусом, и последнее - это элегантность красивого по форме и отделке судна.

Выражаясь фигурально, в очень хорошей лодке заключается сухое дерево, бревно, челнок, удобная и к тому же нарядная парусная лодка; ибо качества всех этих предметов объединены в одной лодке, которую фактически приобретает спортсмен. Мы должны, однако, уяснить себе, что только последнее из этих качеств является в экономическом смысле конечной полезностью и что вся лодка таковой быть не может. Лодка в целом включает полезности всякой степени. Собственник, возможно, отдал за все эти полезности 75 долларов; но он, быть может, отдал бы и тысячу, если бы ему пришлось платить за индивидуальное значение различных полезностей. Способность лодки поддерживать его на поверхности воды стоила бы для него 500 долларов, если бы он не мог получить ее за меньшую сумму. Способность передвижения имела бы для него ценность 300 долларов, способность перевозки стоит 100 долларов, скорость движения - 75 долларов и, наконец, отделка - 25 долларов. Эти суммы представляют то, что он дал бы, если бы понадобилось, за различные полезности этого предмета. Если бы этот человек был предельным покупателем всего этого предмета, то цена его была бы 1000 долларов.

Последнее качество, которым обладает лодка, является предельной полезностью в подлинном смысле этого слова. Если отделка этого судна стоит 30 долларов, то рыбак купил бы менее изящно отделанную лодку. Спрос на хорошо отделанные судна, таким образом, сократился бы, а спрос на судна менее роскошного типа вырос бы. Было бы произведено больше лодок пониженного качества и меньше повышенного. В конечном итоге произошло бы сокращение производства того продукта, который заключается в полезности № 5 указанного ряда. Количество производимых лодок не изменилось бы, но они были бы без специальной отделки, образующей конечную полезность в лодках высшего качества. В лодках, стоящих 75 долларов, эта полезность явным образом является единственной, размеры которой определяют цену.

Как в таком случае получают свою рыночную оценку другие полезности лодки? Существует группа лиц, для которых конечной является четвертая полезность лодки - ее быстрота. Они покупают лодки четвертого сорта, вместо пятого, обходясь без изящной отделки. Сумма, которую расходуют эти люди для того, чтобы обзавестись лодкой, которая будет плавать несколько быстрее другой, дает им в виде удовольствия результат, ценность которого в точности равна тому, что он стоит. Плавательная способность лодки и ее прочие внутрипредельные качества имеют для них ценность боль­шую, чем они стоят, - они дают потребительскую ренту, или выгоду, которая превышает ту выгоду, которая может быть получена путем предельной покупки. Для этой группы лиц, поэтому, ценообразующее значение имеет лишь четвертая полезность лодки. В соответствии со спросом этой группы лиц эта полезность может дать на рынке 20 долларов.

Существует аналогичным образом группа лиц, для которых предельной является третья полезность в этом сложном предмете; эти люди являются потребителями, спрос которых определяет рыночную ценность этой третьей полезности. Они жертвуют скоростью, удовлетворяясь удобствами; их спрос может придать этой полезности ценность в 15 долларов. С другой стороны, существует группа покупателей, определяющая цену второй полезности, скажем, в 10 долларов, и другая группа, определяющая цену первой полезности, скажем, в 5 долларов. Если подобная увеселительная лодка, которую мы выбрали для примера оказывает пять различных услуг, то требуется пять различных групп лиц для определения ее ценности на рынке. Закон предельной полезности действует так, как если бы каждая способность оказать услугу, которой обладает лодка, представляла собою отдельный предмет. Каковы бы ни были цели и намерения, различные полезности представляют различные предметы. Связанные в комбинации, некоторые из которых содержат все пять предметов, другие - четыре, третьи - три и т.д. Ни для одного потребителя все эти фактически различные вещи не являются конечными полезностями. Связка в целом никогда не является предельным экземпляром чьего-либо потребительского богатства, но каждый ее элемент служит конечной полезностью для известной группы, и именно оценка его со стороны только этой группы и определяет ее цену. Итак, мы имеем пять цен в лодке. Выражая ценность пяти различных услуг, оказываемых лодкой, они соответственно равны 25, 20, 15, 10 и 5 долларам. Вся лодка, следовательно, принесет на рынке 75 долларов.

Пусть, скажем, вздорожали часы; человек, который платит сто долларов за часы, не откажется от их покупки. Он купит часы, которые раньше продавались за 90 долларов, и откажется от какой-нибудь детали их отделки. Другая группа покупателей возьмет тот сорт часов, который раньше продавался за 80 долларов, и откажется от какой-либо детали в области точности хода. Каждая группа откажется не от часов, но от какой-либо детали в часах. Определенная группа, которая прежде покупала часы за доллар, однако, откажется от них совсем, поскольку нельзя получить более дешевых карманных часов. Для этих лиц низший сорт часов, взятых в целом, может рассматриваться как конечная полезность. Их спрос определяет цену часов этого первого и низшего сорта.

Хотя может показаться, что это рассуждение вводит нас в область теоретических тонкостей, не приходится сомневаться в том факте, что рынок действует именно этим аналитическим методом, и что характер мировой торговли является результатом этого процесса. Во всем мире фабрики вырабатывали бы иные товары, чем те, которые выделываются в настоящее время; суда и железнодорожные вагоны имели бы другой тоннаж, магазины повсюду выставляли бы в витринах и на своих полках и прилавках другие товары, если бы закон предельной полезности, применяемый к товарам в целом, определял ценность товаров. Если бы мы могли сделать так, чтобы теория ценности, в ее обычном изложении, господствовала на существующих рынках, то мы радикально изменили бы цены всех видов товаров; и тем самым мы изменили бы количество всех видов производимых и потребляемых товаров - мы вызывали бы радикальные сдвиги в экономической жизни мира. Товары высокого качества были бы в этом случае - как правило - во много раз дороже нынешнего.

Если бы мы попытались здесь изложить подробно теорию ценности, то мы придали бы особое значение тому факту, что ценность представляет социальное явление. Предметы, правда, продаются в соответствии с их предельной полезностью; но это их конечная полезность для общества. В социальном организме в целом каждая полезность какого-либо ценного предмета где-либо занимает положение конечной полезности. Хижина, которая в приведенном выше примере, как мы обнаружили, фактически содержится во дворце, является конечной полезностью для некоторых членов общества; и их оценка именно и определяет рыночную цену, определяемую этим элементом во дворце. Это качество дворца мы можем назвать первым из элементов ценности, содержащихся в нем. Это наиболее низкий и дешевый из составных экономических элементов, образующих королевский дворец, и он может быть получен за сто долларов. Различие между хижиной и коттеджем можно рассматривать как второй элемент ценности, и он также имеет своих предельных покупателей. Если бы возможно было построить хижину, и затем превратить ее в коттедж, то в различные периоды времени были бы произведены два элемента ценности. Фактически же, однако, вместо того, чтобы строить хижину, строят коттедж; и вторая группа покупателей своим спросом определяет ценность этой замены. Именно этим путем различные группы покупателей определяют действительную цену каждого элемента ценности, входящего во дворец. Если имеется десять сортов часов, и если, поэтому, требуется десять групп покупателей для определения цены часов высшего сорта, каждая из этих групп может быть рассматриваема как общественный оценщик частного элемента ценности, который в потреблении членов этой группы является конечной полезностью. В общем, следовательно, когда высококачественные предметы - сложные вещи, связки различных элементов - предлагаются обществу, этому великому, сложному потребителю, то каждый элемент где-нибудь в общественном организме определяет часть общей ценности. Никаким иным образом предмет, как целое, не может получить оценки. Ни для одного индивидуума все его полезности не являются конечными.

Большое значение имеет то обстоятельство, что многие предметы имеют второстепенное применение, помимо тех, для которых они первоначально предназначались, и это тем более, чем более один подобный предмет может быть полезным одному потребителю одновременно, но для различных целей.

Булка, в уже приведенном примере Бем-Баверка, может быть использована для кормления собаки, так же, как и человека; и если мы будем рассматривать собаку не как потребителя, а как предмет потребления ее собственника, то это значит, что булка, удовлетворяющая голод собаки, используется для иной и подчиненной цели. Опять-таки, спортсмен, охотничий домик которого находится на одном из Адайрондакских озер, может держать лодки на нескольких других озерах исключительно в целях избежания хлопот, связанных с переводом лодок с места на место. Ни одна из этих лодок, конечно, за исключением наименее полезной из них, не может в целом быть предельным и ценообразующим предметом. Если владелец, в целях экономии, откажется от одной из своих лодок - она и будет этой предельной лодкой; и он ни за одну из них не даст больше той ценности, которую для него представляет предельная лодка. Изменяет ли это тот принцип, который мы только что изложили, согласно которому ценности покоятся на предельных полезностях благ, а не на благ в целом? Посмотрим.

Если цены лодок повысятся, то человек, который намерен приобрести несколько лодок, стоит перед альтернативой - обойтись одной меньше, чем он предполагал приобрести, или же, не изменяя предполагаемого к приобретению числа, несколько понизить их качество. Если он намеревался купить пять лодок, для катанья на пяти различных озерах, он может удовлетвориться четырьмя, а вместо пятой он может примириться с неудобством перевода одной из них в случае необходимости на то озеро, где он держал бы пятую. Если это меньшая жертва, чем связанная со снижением качества, скажем, трех из менее важных лодок, то понятно, что здесь мы имеем исключительный случай, в котором весь предельный предмет высокого качества фигурирует как ценообразующее приращение потребительского богатства. Человек может купить лодки только того качества, какие он намеревался приобрести до повышения цены, но может купить меньшее число их. Полезность последней лодки, заключающаяся в ее способности избавить владельца от хлопот по переводу лодки с одного озера на другое, даст мерило для определения цены, которую этот человек уплатит за все лодки этого сорта. То, что предмет обладает второстепенной полезностью, которая делает возможный этот способ регулирования его цены, является случайным моментом.

Необходимо отметить, что тот путь, который, как здесь предполагается, изберет владелец этих лодок, не избирается обычно потребителями. В огромном большинстве случаев повышение цены товара данного вида выталкивает из потребления не предметы в целом, но предельные качества предметов. Даже в том не слишком частом случае, когда человек готов купить несколько совершенно одинаковых лодок, имеется десять шансов против одного, что повышение цены заставит его отказаться от какой-либо детали в качестве одной или нескольких лодок. Если он это сделает, - если он заведет более дешевые лодки для менее важных целей, - изложенный нами принцип оправдывается.

Предметы самого худшего качества могут, правда, быть предельными в целом. Если нет более дешевого сорта, приходится брать этот сорт, либо вообще не брать ничего. Даже в таком случае потребитель, несомненно, попытается найти какой-либо предмет несколько иного вида, который сможет служить в качестве частичной замены того предмета, от которого он отказывается; и, сделав это, он получит тот же эффект, как если бы существовал и еще худший сорт предмета, от которого он отказался.

Необходимо отметить, что большинство предметов при употреблении портится, так что единственный способ обеспечить себя постоянно совершенными или почти совершенными предметами этого вида - это часто покупать новые. Носите платье лишь в течение нескольких недель и потом бросайте его, так же свободно обращайтесь с остальным вашим гардеробом-и вы всегда будете одеты в модные и лишенные следов носки платья. Вы должны, однако, купить для этого несколько платьев и т. д., и, увеличив, таким образом, количество костюмов, вы в действительности улучшите качество носимых вами вещей. Это, в сущности, является единственной целью этого увеличения. Таким образом, количество предметов потребления может в действительности обеспечить качество. По су­ществу из платья, которое носится в течение короткого периода времени, исчезает лишь последняя и наименее важная полезность; человек покупает второе платье лишь в целях восстановления этой полезности. Изложенный нами принцип здесь находит свое проявление. Увеличение размеров потребительского богатства всегда означает улучшение качества потребления, ибо, таким образом, повсеместно прибавляются к используемым вещам новые качества. Общественное приращение полезности - обширное и сложное добавление к полезным качествам вещей - вот что обнаруживается на каждом шагу при возрастании богатства мира. Эти-то приращения и занимают стратегическое положение на рынке. Размеры их определяют ценности. Люди, которые в каждом отдельном случае производят эти измерения, являются агентами общества, контролирующими свои соответственные доли на общем рынке потребительского богатства.

Поиск по сайту: