Ограничения, связанные с эгоцентризмом

Одно из самых ранних и наиболее обоснованных открытий Пиаже в том, что до семи лет ребенку исключительно трудно смотреть на вещи с точки зрения другого человека (Piaget, 1924; Piaget, Inhelder, 1948). Хотя к школьному возрасту ребенок в принципе способен понимать, что другой человек может смотреть на вещи иначе, он все еще не готов применять это понимание на практике. Выполнение соответствующего теста показывает, что он может ясно себе представить лишь вещи, которые он видит и оценивает со своей собственной точки зрения. Такую ограниченность умственного развития Пиаже обозначает термином «эгоцентризм».

Эгоцентризм оказывает влияние на все сферы общения и взаимодействия ребенка с другими людьми, ограничивая их независимо от того, происходят ли они на вербальном или на невербальном уровне. Показано, например, что до семи лет в процессе вербального общения с другими людьми ребенок мало заботится о том, чтобы его собеседнику было понятно то, о чем он рассказывает. Очевидно, он уверен в полной осведомленности любого его собеседника о ситуации и действующих лицах каждого случая, о котором он хочет рассказать. Он думает, что нужно сообщить только те подробности, которые новы и интересны ему самому. В результате, если собеседник не знает ситуации и действующих лиц, рассказ ребенка может остаться совершенно непонятным.

Та же самая трудность возникает И в чисто практическом плане, когда надо представить, как мир выглядит с точки зрения других людей и какие у них могут быть цели. Флейвелл (Flavell, 1961) сообщает о результатах опыта, когда детям в возрасте от трех до шести лет давались короткие и несложные задания. В одном из них ребенку нужно было выбрать из набора разных предметов, начиная от игрушечного грузовика до губной помады, один в качестве подарка для мамы на день ее рождения; в другом задании необходимо было так повернуть картинку, чтобы человек, который сидел напротив ребенка, видел бы ее перевернутой, т.е. «вверх ногами». В третьем задании использовалась палочка, один конец которой был тупым, а другой — острым. Когда тупой конец находился в руке ребенка, а острый в руках экзаменатора, ребенка спрашивали, чувствует ли он, что конец тупой («Да»), а потом его спрашивали, чувствует ли экспериментатор, что конец тупой. Среди трехлетних детей не более половины справились хотя бы с одним из заданий и только четверть — с несколькими. Среди шестилетних — все или подавляющее большинство детей справились со всеми заданиями.

Вот типичный пример, когда трехлетний ребенок не справлялся с заданием: ребенок выбирал в качестве подарка для мамы на день рождения игрушечный грузовик. Это напоминает случай с трехлетним мальчиком, который пытался вернуть нож, отобранный матерью, предлагая ей взамен своего мишку.

Очевидно, в эти годы у ребенка вырабатывается «образ» своей матери. Поэтому лишь постепенно его рабочая модель, содержащая его представление о матери, становится пригодной для выполнения своей роли — помогать созданию планов, связанных с тем, как воздействовать на поведение матери в отношении него.

В настоящее время не представляется возможным повлиять на ускорение развития способности ребенка понимать точку зрения другого человека (там же). В этом отношении умственное развитие, вероятно, ограничено темпами развития мозга (см. гл. 10).

Конечно, очень важно учитывать, что предложенная Пиаже концепция эгоцентризма относится лишь к когнитивному аппарату ребенка, который он использует во время построения своих моделей (образов) других людей, и не имеет ничего общего с эготизмом¹*.

________________

¹* Эготизм — преувеличенное мнение о своей личности, самомнение, самовлюбленность. — Примеч. ред.

Фактически нет никаких оснований считать, что ребенку хоть в чем-то эготизм свойствен больше, чем взрослому. На самом деле, ребенок может испытывать сильную обеспокоенность относительно благополучия другого человека и искренне делать для него все, что он может. Но, как известно каждому, кто пользовался помощью ребенка, получаемый результат не всегда бывает удовлетворительным. Ребенок не справляется с этой миссией не потому, что он не хочет помочь нуждающемуся в его помощи, а потому, что не может понять, что было бы хорошо с точки зрения этого человека.

Развивать эту тему дальше означало бы начать обсуждение больших, трудных и глубоких вопросов, касающихся того, как ребенок постепенно строит свой собственный «внутренний мир». Мы можем предположить, что к концу первого года жизни ребенка, а особенно активно, вероятно, на протяжении второго и третьего года, когда он обретает могучий и совершенно исключительный дар речи, малыш создает свои рабочие модели. В них отображается то, как может «повести себя» физический, предметный мир, что можно ожидать от матери и других значимых для него людей, от него самого и как все они взаимодействуют друг с другом. В пределах этих рабочих моделей он оценивает ситуацию, в которой находится, и строит свои планы. А с помощью рабочих моделей своей матери и себя самого он оценивает особенности своей ситуации и составляет планы удовлетворения привязанности.

Как строятся эти модели и как в дальнейшем они влияют на восприятия и оценки, насколько адекватными и эффективными они становятся с точки зрения планирования, насколько правильно или искаженно они отражают реальность и какие условия способствуют их развитию или задерживают его — все эти вопросы очень важны для понимания различных путей, которыми по мере взросления детей идет организация поведения привязанности. Однако эти вопросы затрагивают слишком много крупных (и весьма спорных) проблем, поэтому нет никакого смысла рассматривать их здесь. В любом случае систематические исследования только начались, и еще мало, что твердо установлено.

Поиск по сайту: