Глава 20. КСЕНОФИЛИУС ЛАВГУД

Гарри не ожидал, что гнев Гермионы утихнет за одну ночь, и потому нисколько не удивился, что на следующее утро она общалась с ними обоими в основном посредством демонстративного молчания и зловещих взглядов. Рон при ней держался неестественно скорбно, как бы в знак глубокого раскаяния. Пока они втроем сидели в палатке, Гарри чувствовал себя единственным бестактно бодрым гостем на небогатых похоронах. Зато когда они вдвоем отправлялись за водой или за грибами, Рон начинал беззастенчиво радоваться жизни.

— кто-то нам помогает! — повторял он. — кто-то прислал ту серебряную лань. У нас есть союзник. С одним крестражем разделались, дружище!

Воодушевившись победой над медальоном, они принялись вычислять, где могут находиться другие крестражи. Хоть они уже сто раз все это обсуждали, Гарри был полон оптимизма. За первой удачей наверняка последуют другие! Мрачный вид Гермионы не мог испортить ему настроения. Внезапный поворот к лучшему, таинственная лань, обретенный меч Гриффиндора, а главное — возвращение Рона… Гарри был так счастлив, что с трудом сохранял серьезное выражение лица…

Во второй половине дня Рон и Гарри снова удрали от свирепой Гермионы, якобы искать среди голых кустов мифическую ежевику, и продолжили обмен новостями. Гарри наконец-то рассказал Рону об их с Гермионой странствиях, включая все подробности событий в Годриковой Впадине, а Рон теперь излагал Гарри известия из внешнего мира. Он рассказал, как отчаявшиеся волшебники из семей маглов скрываются от Министерства, потом спросил:

— А откуда ты узнал о Табу?

— О чем, о чем?

— Вы с Гермионой наконец-то перестали называть Сами-Знаете-Кого по имени!

— Ну да, просто поддались дурной привычке, — сказал Гарри. — Но я спокойно могу его называть и В…

— Молчи! — заорал Рон так, что Гарри свалился в колючие кусты, а Гермиона, сидевшая с книгой у входа в палатку, сердито посмотрела на них издали.

— Извини, — сказал Рон, вытаскивая Гарри из ежевичного куста, — только его имя теперь заколдовано, они через него выслеживают людей! Если произнесешь его имя, все защитные заклятия разрушаются. Оно вызывает типа магические помехи. Так нас и отловили тогда, на Тотнем-Кортроуд!

— Из-за того, что мы произнесли его имя?

— Ну да! Вообще-то логично. Надо признать, они не дураки. Это имя не боялись произносить только самые сильные его противники, вроде Дамблдора, а с тех пор, как на него установили Табу, всякого, кто так говорит, можно легко отследить. Простой и удобный способ выявить всех членов Ордена! Кингсли вот чуть не поймали…

— Серьезно?

— Ага, Билл рассказывал. Пожиратели смерти навалились на него целой толпой, но он ушел и теперь в бегах, вроде как мы. — Рон задумчиво почесал подбородок волшебной палочкой. — Слушай, может, это Кингсли прислал тебе лань?

— У него Патронус в виде рыси. Мы же видели на свадьбе, помнишь?

Они двинулись вдоль кустов, подальше от палатки и Гермионы.

— Гарри… а как ты думаешь, вдруг это Дамблдор?

— Что — Дамблдор?

Рон слегка замялся, но все-таки выговорил, понизив голос:

— Дамблдор… эта лань? Я в том смысле… — Рон краешком глаза наблюдал за Гарри. — Он последним держал в руках настоящий меч, правда?

Гарри не поднял Рона на смех, потому что очень хорошо понимал, какая тоска прячется за этим вопросом. Никакими словами не описать, насколько было бы легче жить, думая, что Дамблдор каким-то образом вернулся и оберегает их.

Гарри покачал головой:

— Дамблдор умер. Это случилось у меня на глазах. Его больше нет. И потом, его Патронус — феникс, а не лань.

— Ну все-таки… Патронусы иногда меняются, — не отступал Рон. — У Тонкс изменился Патронус, нет?

— Если Дамблдор жив, почему он не показывается? Взял бы и просто передал нам меч.

— Я откуда знаю? — огрызнулся Рон. — Потому же, почему он тебе его не передал, пока был жив. Почему оставил тебе в наследство старый снитч, а Гермионе — детскую книжку.

— Так почему? — Гарри круто повернулся к Рону. Ему до смерти хотелось услышать ответ.

— Не знаю… — протянул Рон. — Я, когда злился, думал иногда — он просто насмехается, а может, нарочно усложняет нам задачу. Только теперь я так не думаю. Он знал, что делал, когда оставил мне делюминатор — скажешь, нет? Он… — Уши Рона запылали, он, вдруг ужасно заинтересовался пучком травы у себя под ногами и принялся ковырять его носком ботинка. — Он, наверное, знал, что я вас брошу.

— Нет, — поправил Гарри, — он знал, что ты обязательно вернешься.

Рон посмотрел на него благодарно и смущенно. Гарри поторопился сменить тему:

— Кстати, ты слышал, какую книгу о нем настрочила Рита Скитер?

— А, да, — кивнул Рон, — все о ней говорят. Дамблдор дружил с Грин-де-Вальдом — большая была бы новость, если бы не все эти дела. А так — просто небольшой плевок в лицо общественности: оказывается, он не такой безупречный, как все считали. А По-моему, ничего тут нет такого ужасного. Он тогда был совсем молодой…

— Как мы, — сказал Гарри.

Точно так же он ответил раньше Гермионе, и что-то, вероятно, было в его лице, отчего Рону не захотелось продолжать разговор.

На кусте висела замерзшая паутина, в центре ее сидел паук. Гарри прицелился волшебной палочкой, которую дал ему Рон, а позднее Гермиона милостиво согласилась осмотреть и пришла к выводу, что палочка сделана из терновника.

— Энгоргио!

Паук слегка дернулся и подпрыгнул в своей паутине. Гарри попробовал опять. На этот раз паук чуть-чуть увеличился.

— Прекрати! — занервничал Рон. — Ну извини, что я сказал — Дамблдор был молодой…

Гарри и забыл, что Рон не переносит пауков.

— Прошу прощения… Редукто!

Паук не стал меньше. Гарри посмотрел на терновую палочку. Он успел испробовать с ней несколько простеньких заклинаний, и все они выходили хуже, чем с волшебной палочкой из пера феникса. Новая палочка казалась агрессивно непривычной, как будто ему пришили чужую руку.

— Просто надо поупражняться, — сказала Гермиона. Она неслышно подошла сзади и наблюдала за попытками Гарри увеличить, а потом уменьшить паука.

— Тут самое главное, — уверенность!

Гарри понимал, почему ей так хочется, чтобы с новой палочкой все оказалось в порядке: Гермиона все еще чувствовала себя виноватой, что испортила прежнюю. Он промолчал, хотя ответ напрашивался сам собой — пусть она тогда отдаст ему свою, а себе оставит замечательную терновую. Гарри удержался, чтобы не заводить лишних ссор. Ему страшно хотелось, чтобы все они наконец помирились, но, когда Рон рискнул улыбнуться Гермионе, она тут же отошла прочь и снова уткнулась в книгу.

Когда стемнело, все вернулись в палатку, и Гарри взялся дежурить первым. Сидя у входа, он старался с помощью терновой палочки заставить левитировать мелкие камушки, но магия по-прежнему не слушалась. Гермиона лежала у себя на койке и читала, а Рон сперва все косился на нее, потом достал из рюкзака маленький деревянный радиоприемник и принялся крутить ручки.

— Есть тут одна программа, — вполголоса объяснил он Гарри, — по ней рассказывают настоящие новости. Все остальные станции переметнулись Сам-Знаешьк-Кому и все повторяют за Министерством, а эти… Вот подожди, сам услышишь, это классно. Только они не каждую ночь выходят в эфир, им приходится все время перемещаться, и еще, чтобы подключиться к ним, нужен пароль, а я как раз пропустил прошлую передачу…

Он легонько стукнул по приемнику волшебной палочкой, наугад бормоча себе под нос какие-то слова. При этом он исподтишка поглядывал на Гермиону явно опасаясь, как бы она опять на него не налетела, но Гермиона старательно делала вид, будто его здесь нет. Так прошло минут десять. Рон бормотал и стучал палочкой, Гермиона перелистывала страницы, а Гарри упражнялся со своим новым приобретением.

Наконец Гермиона встала. Рон сразу перестал стучать.

— Если тебе мешает, я не буду! — торопливо заверил он.

Гермиона не снизошла до того, чтобы ответить. Она подошла к Гарри.

— Нам надо поговорить.

Он посмотрел на книгу, которую Гермиона держала в руке: «Жизнь и обманы Альбуса Дамблдора».

— Ну что? — спросил он неохотно.

У него мелькнула мысль: вдруг там есть глава, посвященная ему? Гарри не чувствовал в себе сил знакомиться с тем, как Рита излагает свою версию его отношений с Дамблдором. Однако Гермиона сказала совсем не то, что он ожидал.

— Я хочу повидаться с Ксенофилиусом Лавгудом. Гарри вытаращил глаза.

— Что-что?

— Ксенофилиус Лавгуд, папа Полумны. Я хочу с ним поговорить!

— А… зачем?

Гермиона сделала глубокий вдох, как будто готовилась к прыжку, и выпалила:

— Да все этот знак из «Сказок». Вот, смотри!

Она сунула Гарри под нос «Жизнь и обманы Альбуса Дамблдора», раскрытую на странице с копией письма Грин-де-Вальду, написанного таким знакомым, летящим косым почерком Дамблдора. Гарри было тошно видеть перед собой окончательное доказательство, что письмо — не выдумка Риты Скитер, что Дамблдор в самом деле написал эти слова.

— Подпись, — подсказала Гермиона. — Посмотри на подпись!

Гарри посмотрел. Сперва он не понял, в чем дело, но потом пригляделся, поднеся к книге светящуюся волшебную палочку, и увидел, что Дамблдор вместо буквы «А» в слове «Альбус» нарисовал крошечный треугольный значок, такой же, как в сборнике сказок.

— Э-ээ… вы о чем? — заикнулся было Рон, но Гермиона испепелила его взглядом и снова повернулась к Гарри.

— Все время этот знак всплывает, понимаешь? Конечно, Виктор Крам говорил, что это символ Грин-де-Вальда, но мы же его видели на той старой могиле в Годриковой Впадине, а даты на ней намного раньше Грин-де-Вальда! И теперь еще это письмо. Ну, Дамблдора или Грин-де-Вальда мы не можем спросить, что это значит, — я даже не знаю, жив еще Грин-де-Вальд или нет, — зато можно спросить мистера Лавгуда! Он тогда пришел на свадьбу с этим символом на шее. Я уверена, Гарри, что это очень важно!

Гарри ответил не сразу. Он посмотрел на исполненную азарта Гермиону, потом в темноту за палаткой и глубоко задумался. Наконец он сказал:

— Не надо нам еще одной Годриковой Впадины. Мы тогда убедили друг друга, будто нам туда очень нужно, и что вышло?

— Но он же все время нам попадается, Гарри! Дамблдор завещал мне «Сказки барда Бидля», так откуда ты знаешь, что не ради этого знака?

— Ну вот, опять все сначала! — Гарри вдруг вышел из себя. — Мы все время уговариваем сами себя, что Дамблдор оставил нам какие-то тайные указания, намеки…

— Делюминатор здорово пригодился, — подал голос молчавший до этого Рон. — По-моему, Гермиона права. Я думаю, надо навестить этого Лавгуда.

Гарри мрачно глянул на него. Он был совершенно уверен, что Рон просто подлизывается к Гермионе, а глубокий смысл треугольного значка его нисколько не волнует.

— И тут не то же самое, что в Годриковой Впадине, — прибавил Рон. — Лавгуды на нашей стороне. «Придира» с самого начала был за тебя, он постоянно всех призывает помогать тебе!

— Я уверена, что это важно! — твердила Гермиона.

— А вы не думаете, что, если бы это было так важно, Дамблдор сам бы мне все рассказал, пока был жив?

— Может, это что-то такое, что ты обязательно должен узнать сам, — предположила Гермиона, явно хватаясь за соломинку.

— Вотвот, — льстиво поддакнул Рон. — Все логично!

— Совсем не логично, — огрызнулась Гермиона, — но все равно я считаю, что мы должны поговорить с мистером Лавгудом. Символ, который связывает Дамблдора, Грин-де-Вальда и Годрикову Впадину… Да мы просто обязаны все о нем выяснить!

— А давайте проголосуем, — подал идею Рон. — Кто за то, чтобы навестить Лавгуда…

Он вскинул руку даже раньше Гермионы. Ее губы подозрительно дрогнули. Она тоже подняла руку.

— Извини, Гарри, ты в меньшинстве, — объявил Рон и хлопнул друга по спине.

— Ладно, — сдался Гарри, не зная, смеяться ему или злиться. — Только давайте после Лавгуда поищем еще крестражей, идет? Где они хоть живут, эти Лавгуды? Кто-нибудь знает?

— Да недалеко от нас, — ответил Рон. — Точно не знаю, но мама с папой, когда о них говорят, всегда показывают в сторону холмов. Мы их легко найдем.

Когда Гермиона вернулась к себе на койку, Гарри тихонько сказал Рону:

— Ты просто перед ней выслуживаешься, и больше ничего.

— В любви и на войне все средства хороши, — бодро ответил Рон. — А у нас тут и то и другое. Гляди веселей! Сейчас каникулы, Полумна наверняка дома!

На следующее утро, переместившись, они оказались на продуваемом всеми ветрами склоне холма. Оттуда открывался прекрасный вид на деревушку Оттери-Сент-Кэчпоул. С высоты домики казались игрушечными. Косые лучи солнца падали на землю в разрывы облаков. Заслоняя глаза руками, друзья смотрели в сторону «Норы», но смогли разглядеть только живые изгороди и деревья в саду, защищавшие нелепый домик семьи Уизли от взглядов любопытствующих маглов.

— Странное ощущение — совсем рядом, а зайти нельзя, — сказал Рон.

— Вряд ли ты успел соскучиться. Ты ведь был здесь на Рождество, — холодно промолвила Гермиона.

— Не был! — возмутился Рон. — Ты что, думаешь, я бы явился к ним и сообщил, что бросил вас в лесу? Ага, Фред и Джордж меня бы за это по головке погладили. А уж Джинни бы как меня поняла!

— Где же тогда ты был? — удивилась Гермиона.

— У Билла и Флер, в их новом доме. Коттедж «Ракушка». Билл всегда со мной нормально обращался. Он, конечно, не пришел в восторг, когда услышал, что я наворотил, но жилы тянуть не стал. Он видел, что я всерьез об этом жалею. А больше никто из наших не знал, что я у него. Билл сказал маме, что они с Флер не поедут в «Нору», хотят провести Рождество наедине — типа, первый праздник после свадьбы и так далее. Флер вроде была не против. Она терпеть не может Селестину Уорлок.

Рон повернулся спиной к «Норе».

— Пошли поищем вон там. — И он решительно двинулся к перевалу.

Они бродили по холмам несколько часов. Гермиона потребовала, чтобы Гарри прятался под мантией-невидимкой. Невысокие холмы оказались необитаемыми, если не считать маленького коттеджа, жителей которого нигде не было видно.

— Может, это их дом, а они уехали на Рождество, как вы думаете? — спросила Гермиона, заглядывая через окно в чистенькую кухоньку с геранью на подоконнике.

Рон громко фыркнул:

— Я думаю, если бы тут жили Лавгуды, это было бы заметно. Пошли теперь вон к тем холмам.

Они трансгрессировали на несколько миль к северу. Ветер мгновенно принялся трепать волосы и одежду.

— Ага! — завопил Рон. Он показывал на вершину ближайшего холма. На фоне неба вырисовывался очень странный дом — громадный черный цилиндр, над которым средь бела дня висела призрачная луна.

— Это точно дом Полумны, кто еще будет жить в такой жуткой конструкции? Похоже на гигантскую ладью!

— По-моему, на лодку совсем не похоже, — возразила Гермиона, сурово разглядывая башню.

— Я имел в виду шахматную ладью, — объяснил Рон. — Ты ее называешь «тура».

Рон как самый длинноногий первым добрался до вершины. Когда Гарри с Гермионой догнали его, пыхтя и держась за сердце, то увидели, что Рон ухмыляется во весь рот.

— Это точно их дом. Вы гляньте!

Возле покосившейся калитки были прибиты три самодельные таблички. На первой была надпись: «Кс. Лавгуд, главный редактор журнала «Придира», на второй: «Омела на ваш выбор», на третьей: «Не наступайте на сливыцеппелины!».

Калитка скрипнула, открываясь. Дорожка, зигзагами ведущая к дому, вся заросла самыми причудливыми растениями, включая куст, увешанный оранжевыми плодами в форме редисок, — Полумна часто носила их в ушах вместо серег. Гарри заметил растение, похожее на цапень, и постарался обойти его как можно дальше. У входной двери стояли, как часовые, две старые яблони, согнувшиеся от ветра, без единого листочка, зато на их ветвях висели ярко-красные яблочки размером с вишню и лохматые клубки омелы в бусинках белых ягод. С одной ветки на гостей смотрела маленькая сова с приплюснутой ястребиной головкой.

— Ты, Гарри, наверное, сними мантию-невидимку , — сказала Гермиона. — Мистер Лавгуд стремится помогать тебе, а не нам.

Гарри стащил с себя мантию и отдал Гермионе, та сунула ее в бисерную сумочку. Потом Гермиона трижды стукнула дверным молотком в форме орла по массивной черной двери, утыканной железными гвоздями.

Не прошло и десяти секунд, как дверь отворилась. На пороге стоял Ксенофилиус Лавгуд, босой, в одеянии, похожем на замызганную ночную рубашку. Его длинные седые волосы, напоминающие сладкую вату, были нечесаны и, похоже, давно не мыты. По сравнению с этой картиной на свадьбе у Билла и Флер Ксенофилиус был прямо-таки элегантен.

— Что такое? Кто вы? Что вам нужно? — закричал он пронзительным, сварливым голосом, глядя сначала на Гермиону, потом на Рона и, наконец, на Гарри. Тут его рот раскрылся, образовав идеально ровную букву «О».

— Здравствуйте, мистер Лавгуд, — сказал Гарри, протягивая руку. — Я — Гарри. Гарри Поттер.

Ксенофилиус не пожал протянутую руку, хотя тот его глаз, что не косил к носу, уставился прямо на шрам у Гарри на лбу.

— Можно, мы войдем? — спросил Гарри. — Нам нужно вас кое о чем спросить.

— Я… думаю, лучше не стоит, — прошептал Ксенофилиус. Он судорожно сглотнул и окинул быстрым взглядом сад. — Это несколько неожиданно… Право… Я… боюсь, что… В самом деле, лучше не надо…

— Мы ненадолго, — сказал Гарри, слегка разочарованный таким прохладным приемом.

— Я… Ну что ж, входите, только быстро. Быстро! Едва они успели переступить порог, мистер Лавгуд захлопнул за ними дверь. Они оказались в самой удивительной кухне на свете. Она была совершенно круглой, как будто они стояли внутри гигантской солонки. Все в комнате было изогнутым по форме стен: плита, рукомойник, шкафы с посудой — и все расписано птицами, цветами и насекомыми ярких, чистых оттенков. Гарри подумал, что тут чувствуется стиль Полумны; эффект в замкнутом пространстве получился довольнотаки ошеломляющий.

Чугунная винтовая лестница в центре комнаты вела на верхние этажи. Над головой что-то громко лязгало и громыхало. Что же такое там делает Полумна?

— Поднимемся наверх, — пригласил мистер Лавгуд. Держась по-прежнему скованно, он первым начал подниматься по лестнице.

Комната этажом выше оказалась одновременно гостиной и мастерской, а захламлена она была еще сильнее, чем кухня. чем-то она напоминала Выручайкомнату в тот незабвенный день, когда та превратилась в громадный лабиринт скопившихся за долгие столетия припрятанных вещей, только эта была поменьше размером и круглая. Повсюду лежали высоченные стопки разных бумаг и книг. С потолка свисали искусно сделанные модельки самых невероятных существ, и все они хлопали крыльями и щелкали челюстями.

Полумны здесь не было, а гремела, как выяснилось, загадочная деревянная штуковина с магически вращающимися штырьками и колесиками. Она была похожа на какую-то странную помесь верстака и старого шкафа. Присмотревшись, Гарри понял, что это старомодный печатный станок — из него непрерывным потоком лезли «Придиры».

— Прошу прощения, — сказал Ксенофилиус, выдернул из-под мгновенно развалившейся груды книг неопрятную скатерть и накрыл ею станок. Грохот и лязг стали чуточку глуше. Мистер Лавгуд повернулся к Гарри. — Зачем вы сюда пришли?

Гарри не успел ответить — Гермиона вдруг вскрикнула:

— Мистер Лавгуд, что это у вас?

Она показывала пальцем на большущий серый закрученный винтом рог, немного похожий на рог единорога. Он был прибит к стене и выдавался в комнату чуть ли не на целый метр.

— Это рог морщерогого кизляка, — сказал Ксенофилиус.

— Ничего подобного! — сказала Гермиона.

— Гермиона, — зашептал, сконфузившись, Гарри, — сейчас не время…

— Гарри, это же рог взрывопотама! Класс «В» по списку запрещенных к продаже материалов, его категорически нельзя держать в доме!

— Откуда Ты взяла, что это рог взрывопотама? — спросил Рон, бочком отходя в сторону, насколько это позволял царивший в комнате беспорядок.

— Он описан в книге «Фантастические звери и места их обитания». Мистер Лавгуд, его нужно немедленно отсюда убрать! Разве вы не знаете, что он взрывается от малейшего прикосновения?

— Морщерогие кизляки, — завел Ксенофилиус с выражением ослиного упрямства на лице, — это чрезвычайно пугливые и в высшей степени волшебные существа, а их рог…

— Мистер Лавгуд, я же вижу по бороздкам у основания — это рог взрывопотама, он невероятно опасен… Даже не понимаю, откуда вы его взяли…

— Купил, — авторитетным тоном ответил Ксенофилиус. — Две недели назад, у очаровательного молодого волшебника, который знает, что я интересуюсь этими чудесными животными — кизляками. Рождественский сюрприз для моей Полумны. Так зачем вы все-таки ко мне пришли, мистер Поттер?

— Нам нужна помощь, — ответил Гарри, не дав Гермионе снова открыть рот.

— А! — сказал Ксенофилиус — Помощь. Хмм… — Его здоровый глаз опять обратился к шраму Гарри. Он казался одновременно испуганным и словно завороженным. — Даа… Видите ли… Помогать Гарри Поттеру… небезопасно…

— Вы же все время пишете в своем журнале, что наш первейший долг — помогать Гарри Поттеру! — вмешался Рон.

Ксенофилиус покосился на печатный станок, который гудел и звякал под скатертью.

— Ну да, ну да, мне случалось высказывать подобные взгляды. Однако…

— по-вашему, это относится ко всем, кроме вас? — спросил Рон.

Ксенофилиус не ответил. Он то и дело мучительно сглатывал, глаза у него бегали. Гарри показалось, что в нем происходит жестокая внутренняя борьба.

— А где Полумна? — спросила вдруг Гермиона. — Пусть она скажет свое мнение.

Ксенофилиус поперхнулся, потом как будто взял себя в руки и произнес дрожащим голосом, еле слышным за шумом печатного станка:

— Полумна пошла на ручей, наловить пресноводных заглотов. Она… Она будет вам рада. Я пойду позову ее… А потом, так и быть, помогу вам.

Он шмыгнул вниз по лестнице. Друзья услышали, как внизу открылась и закрылась дверь. Они переглянулись.

— Шпендрик трусливый, — высказался Рон. — Полумна в десять раз храбрее его!

— Он, наверное, беспокоится, что с ними будет, если Пожиратели смерти узнают, что я сюда приходил, — сказал Гарри.

— А По-моему, Рон прав! — объявила Гермиона. — Мерзкий лицемерный старикашка, всех уговаривает тебе помогать, а сам увиливает. И, ради всего святого, держитесь подальше от этого рога!

Гарри подошел к дальнему окну. Оттуда было видно ручей — узкую блестящую ленту далеко внизу, у подножия холма. Башня была страшно высокая. Мимо окна пролетела птица. Гарри посмотрел в сторону «Норы», невидимой за длинной грядой холмов. Там Джинни… Они еще ни разу не были так близко друг к другу со дня свадьбы Билла и Флер, только Джинни не подозревает, что он здесь и думает о ней. Наверное, нужно этому радоваться, ведь всякий, кто приближается к нему, оказывается в опасности. Поведение Ксенофилиуса — только лишнее тому свидетельство.

Гарри отвернулся от окна, и тут на глаза ему попался еще один специфический предмет, стоявший среди прочего хлама на изогнутом серванте. Это был каменный бюст прекрасной, но строгой с виду волшебницы в необыкновенном головном уборе. По бокам торчали изогнутые золотые штуковины, напоминавшие слуховые рожки. Через темя шла кожаная полоска с укрепленными на ней сверкающими синими крылышками, лоб охватывал другой ремешок, к которому была прицеплена оранжевая редиска.

— Эй, посмотрите на это! — позвал Гарри.

— Потрясающе, — хмыкнул Рон, — Как еще он не надел эту штуку на свадьбу…

Внизу хлопнула дверь, и через минуту Ксенофилиус взобрался по винтовой лестнице. Его тощие ноги были теперь обуты в резиновые сапоги, а в руках он держал поднос с разнокалиберными чашками и чайником, от которого шел пар.

— А-а, вы заметили мое любимое изобретение!

Он сунул поднос в руки Гермионе и остановился рядом с Гарри перед статуей.

— Я считаю, что весьма удачно выбрал образец — голову прекрасной Кандиды Когтевран. «Ума палата дороже злата»! — Он указал на слуховые рожки. — Это сифоны для мозгошмыгов, чтобы ничто не отвлекало мыслителя от раздумий. Это, — он обвел рукой крошечные крылышки, — пропеллер австралийской веретенницы, для возвышенного образа мыслей, а это, — он ткнул пальцем в оранжевую редиску, — сливацеппелин, для обострения восприимчивости ко всему новому и необычному.

Ксенофилиус вернулся к чайному подносу, который Гермиона кое-как уместила на одном из заваленных всякой всячиной столиков.

— Позвольте вам предложить настой лирного корня? Домашнего изготовления!

Разливая по чашкам густо-фиолетовый, цвета свекольного сока, напиток, Ксенофилиус прибавил:

— Полумна там, у Нижнего моста. Очень обрадовалась, что вы нас навестили. Скоро придет, она уже наловила порядочно заглотов, должно хватить на уху для всех нас. Садитесь, пожалуйста, берите сахар. — Итак, — он снял с кресла шаткую стопку бумаг, сел и скрестил ноги в резиновых сапогах, — чем я могу вам помочь, мистер Поттер?

— Понимаете, — начал Гарри и оглянулся на Гермиону; она ободряюще кивнула. — Это насчет символа, который был у вас на шее на свадьбе Билла и Флер. Мистер Лавгуд, мы хотели спросить, что он означает?

Ксенофилиус поднял брови:

— Вы имеете в виду знак Даров Смерти?

Поиск по сайту: