Дорожи семьей и друзьями

Семья и команда – прежде всего

Будь верен людям

Встречай возникшие проблемы лицом к лицу

Деньги – инструмент для достижения цели

Подбирай надежных людей и цени их таланты

Однажды вечером на Ямайке, чуть севернее Кингстона, я сидел на пляже неподалеку от бара, слушая Боба Марли и потягивая пиво. В море стая пеликанов ныряла за рыбой. Они делали это по очереди, один за другим пикируя в центр косяка. Казалось, пеликаны работают как слаженная команда, в которой каждая птица получает свою долю вознаграждения. Моя семья живет так же – как тесно спаянная команда. Virgin – тоже одна большая семья. Сейчас у нас сорок тысяч сотрудников, но каждый из членов команды для меня важен и значим.

Идея активной работы в коллективе корнями уходит в мое детство. Мама всегда старалась чем-то занять всех нас, детей. Если кто-то пробовал открутиться, она обвиняла его в эгоизме. Во время одной из воскресных служб в церкви, вместо того чтобы сидеть рядом с мальчиком, гостившим в те дни у нас, я потихоньку перебрался на скамью к своему лучшему другу, Нику. Мама была вне себя от гнева. «Гость есть гость, – сказала она, – и гостеприимство важнее всего остального». Она требовала, чтобы мне задали порку. Папа не стал этого делать. Закрыв двери своего кабинета, он ударял ладонью о ладонь, производя вполне убедительные звуки, а я выл достаточно громко, чтобы маме было слышно. Папа подолгу пропадал на работе, так что воспитанием детей в основном занималась мама. Но они вместе формировали наши характеры, и я по сей день прекрасно лажу с ними обоими.

Ты можешь быть связан крепчайшими узами дружбы с человеком и все-таки с ним не соглашаться. Если вы действительно близки, то разногласия не изменят этих отношений, и вы останетесь друзьями. Ник вместе со мной начинал работать над журналом Student, здорово управляясь с финансовыми делами. Он взял деньги из жестяной коробки из-под печенья, где мы их хранили, и открыл счет в банке. Он же нашел для нас большой дом, куда мы смогли перебраться из нашего забитого до предела полуподвального офиса. Мне казалось, что все идет великолепно, так что можете себе представить мой шок, когда в один прекрасный день я уселся за свой стол и обнаружил на нем служебную записку для сотрудников. В ней говорилось, что меня надо отстранить от дел и взять управление журналом в коллективные руки. Ник совершенно случайно забыл эту бумагу на столе.

Я воспринял это как предательство, но тут же понял, что мне нужно развернуть ситуацию на сто восемьдесят градусов и избавиться от Ника. Я отвел его в сторону и сказал: «Люди приходят ко мне и говорят, что им не нравится то, что ты задумал». Я вел себя так, как будто знал все детали. Поняв, что его поймали, Ник был словно громом поражен. Я добавил: «Мы можем оставаться друзьями, но думаю, тебе надо уйти». Ник смутился. «Прости, Рики, – сказал он. – Мне казалось, что так будет лучше».

Он ушел из журнала, но мы остались друзьями. Это была моя первая в жизни серьезная стычка. Конечно, меня расстроило то, что она произошла между мной и моим лучшим другом. Но, идя навстречу проблеме, я предотвратил худшее развитие событий. Урок, который я получил, заключался в том, что всегда следует выкладывать карты на стол. Тогда любой конфликт с товарищем или коллегой можно уладить по-дружески.

Student продолжал расти. Мы расширяли бизнес и начали продавать аудиокассеты по почте. Я уже не справлялся в одиночку и дал Нику шанс вернуться в команду, предложив ему сорокапроцентную долю в рассылочном бизнесе. Он не держал зла и снова вошел в игру. Деньги в те времена были для нас постоянной проблемой. Ник справился с ней, урезая расходы и умело обхаживая кредиторов, после чего они не так яростно нас донимали.

Ник говорил: «Задержка не страшна, если ты в конце концов оплачиваешь счета». Рассылочный бизнес процветал, но Student отнимал слишком много времени. Другой проблемой было управление денежным потоком. Средства за разосланные журналы должны были поступать раньше, чем нам требовалось оплачивать счета, иначе денежный ручеек мог вообще пересохнуть. Я попробовал продать свой журнал компании IРС, бывшей в то время одной из крупнейших издательских групп в Великобритании. Они хотели, чтобы я остался главным редактором, и спросили, какие у меня планы. Я, как всегда, был полон идей, которыми и поделился с ними. Думаю, члены совета директоров испытали шок, ознакомившись с моими более чем экстравагантными планами на будущее. Я говорил о недорогих банках для студентов, о студенческих ночных клубах и отелях. Я сказал, что нам надо обзавестись своей железнодорожной компанией, а когда добрался до идеи недорогой авиалинии, в их глазах явно читалось, что они считают меня сумасшедшим.

«Мы сообщим вам о нашем решении, – сказали они, подводя меня к дверям. – Не звоните. Мы позвоним сами».

Таков был финальный аккорд моих гигантских планов для Student. Тем временем мы открыли наш первый магазин грампластинок. Я часто думаю: а как сложились бы дела, если бы члены совета директоров IРС прислушались к моим словам? Может быть, сегодня они, а не Virgin были бы владельцами авиалиний и поездов? Следующим нашим шагом было открытие студии звукозаписи. Я хотел, чтобы она стала тем местом, где люди могли бы встретиться и поразвлечься. В начале семидесятых студии звукозаписи в основном располагались в Лондоне, и там царил такой же порядок, как в любом деловом офисе. Музыкантам вовсе не улыбалось играть с девяти часов утра. Кроме того, каждая рок-группа должна была тащить с собой свою собственную аппаратуру и инструменты. Я же хотел предоставить им все, от ударных установок до усилителей, и решил поискать большой дом за городом, где мы все смогли бы стать одной большой и счастливой семьей.

Я пришел в восторг, увидев объявление о продаже замка всего за две тысячи фунтов. Это было практически даром. Я влюбился в идею покупки замка. В мечтах мне виделось, как группы вроде The Beatles времен шестидесятых и Rolling Stones съезжаются туда, чтобы записать новые альбомы. Полный надежд и грандиозных планов, я поехал в Уэльс, чтобы увидеть все своими глазами. Увы, замок моих снов торчал прямо посреди новых жилых кварталов. Мечта улетучилась. На обратном пути в Лондон я увидел объявление о продаже старой усадьбы неподалеку от Оксфорда. Не замок, конечно, но, может быть, подойдет и она?

Я ехал по узким дорогам в стороне от наезженных трасс. Дорога развернулась и теперь шла вдоль аллеи с деревьями. В конце ее стоял дом. Увидев это старое, беспорядочно выстроенное здание, я с первого взгляда в него влюбился. Утопая в лучах предзакатного солнца, оно стояло посреди парка. Куча комнат. Rolling Stones и The Beatles имели бы по собственному флигелю! Все было великолепно. Вне себя от возбуждения, я позвонил риелтору.

– Тридцать пять тысяч фунтов стерлингов, – сказал он.

– А можно ли сбросить немного? – спросил я.

– Чтобы продать быстрее, мы можем согласиться на тридцать тысяч фунтов. Это почти даром.

Почти даром. Почему бы и нет – если у тебя есть такие деньги. Но я-то рассчитывал максимум на пять тысяч. Требуемая сумма настолько превосходила мои возможности, что не было никакого смысла даже пробовать раздобыть деньги. Но я был обязан попытаться и осуществить свою мечту.

Впервые в жизни я надел деловой костюм с галстуком и начистил до блеска свои старые школьные туфли. Я хотел произвести должное впечатление на менеджеров банка и убедить их в том, что мне можно ссудить деньги. Позже они рассказывали мне, что как только увидели костюм и начищенные туфли, то сразу поняли: у меня серьезные финансовые проблемы. Я продемонстрировал им бухгалтерские книги нашего магазина и рассылочного бизнеса – и был поражен, когда они предложили мне ссуду на 20 тысяч фунтов. В 1971 году это были огромные деньги. Никто и никогда прежде не одалживал мне такой суммы. Это привело меня в дикий восторг и наполнило гордостью. Я понял, что проделал большой путь с тех пор, как висел на школьном телефоне-автомате, пытаясь найти рекламодателей для своего журнала. Но в любом случае двадцати тысяч было недостаточно.

Оставалась надежда на то, что помогут родные. Они всегда меня поддерживали. Я понимал и тогда, и сейчас, насколько это важно – особенно в самом начале пути. В свое время родители открыли траст-фонды для меня и моих сестер. К своему тридцатилетию каждый из нас получил бы две с половиной тысячи фунтов. Я спросил родителей, можно ли мне снять свои деньги сейчас. Они тут же согласились, но папа поинтересовался: «Тебе все равно не хватает семи с половиной тысяч. Где ты их возьмешь?» «Не знаю», – признался я. Папа сказал: «Сходи на ланч к тете Джойс. Я сообщу ей о твоем визите». И я отправился на ланч к своей любимой тете Джойс. Это она поспорила со мной на десять шиллингов, что я не научусь плавать. Папа, как и обещал, позвонил ей заранее. Тетя уже знала о моей мечте купить приглянувшуюся усадьбу. Она согласилась одолжить мне деньги, с тем чтобы я вернул их с процентами, но только тогда, когда смогу себе это позволить. Я начал бормотать слова благодарности, но тетя Джойс жестом остановила меня: «Слушай, Рики, я не дала бы тебе этих денег, если бы не хотела. Но для чего вообще существуют деньги? Только для того, чтобы что-то делалось. А кроме того, – добавила она с улыбкой, – я знаю, что ты упорен в достижении цели. В конце концов, ты выиграл те десять шиллингов в открытом и честном споре». Ее слова продолжали звучать в моих ушах, когда я поехал забирать огромный ключ от своей усадьбы. «Деньги существуют для того, чтобы что-то делалось ». Я был убежден в правоте этих слов тогда – уверен и поныне. И я знал, что без помощи своих родных не держал бы сейчас в руке этот большущий старый железный ключ. Я не знал одного: у тети Джойс не было семи с половиной тысяч фунтов. Она верила в меня настолько, что взяла ссуду под залог собственного дома. Спустя тринадцать лет после покупки усадьбы мы запустили собственную авиалинию. Когда мы летели в Нью-Йорк, в самолете сидели члены моей семьи и мои друзья – люди, которые так много значили в моей жизни. Глядя на гордые и счастливые лица своих родных, я думал о том, что ведь это они помогли мне стать в жизни тем, кем я стал.

Я усвоил простую истину: талант должен быть вознагражден, даже если человек принят на работу для выполнения каких-то конкретных обязанностей, но при этом может выдавать интересные идеи или управляться с чем-то еще дайте ему возможность это делать. Поэтому я и спрашиваю совета у случайно встреченных людей, будь то на улице, в самолете или поезде. Говорят, что один обычный человек обладает гораздо большим здравым смыслом, чем целая толпа важных боссов, – и это правда. Хороший пример тому – Кен Берри, который начинал клерком в одном из наших магазинов грампластинок. Его работа заключалась в подсчете кассовых чеков, но вскоре он уже занимался самыми разными делами. Когда мне требовалась какая-нибудь информация, я обращался к Кену. Казалось, он знал все обо всем. Сейчас люди пользуются Google или Yahoo. Мы просто спрашивали Кена.

У него были две прекрасные черты характера: умение сходиться с людьми и отсутствие раздутого самомнения. Мы обнаружили, что Кен легко находит общий язык с кем угодно: от суперзвезд до их адвокатов. Вскоре он уже работал с контрактами. Было очевидно, что, оставшись клерком, Кен погубил бы свой талант, а так он вошел в нашу тесную группу менеджеров Virgin и со временем занял кресло генерального директора Virgin Music, а позднее – ЕМI.

Как и в отношениях с другими людьми, я не всегда следовал советам Кена. Однажды, когда мы расширялись слишком активно, а наличность дошла до нулевой отметки, я созвал экстренное совещание. В то время лидером наших продаж был альбом Майка Олдфилда Tubular Bells. Доходы, которые он приносил, финансировали практически всю нашу деятельность. Но срок контракта с Олдфилдом истекал, а для его продления Майк требовал более высоких гонораров. Я был с ним абсолютно откровенен. Сказал, что все суммарные доходы Virgin Music были меньше того, что зарабатывал он. «Почему?» – спросил Майк. Мне пришлось объяснить, что многие рок-группы вообще не приносят нам ни пенса. «Значит, я финансирую всю вашу деятельность?» – спросил он.

Я кивнул: «В общем и целом». Мне казалось, Майку будет приятно узнать, скольким музыкантам он оказывает поддержку. Но его это явно разозлило. «Я не собираюсь дарить вам деньги, чтобы вы тратили их на всякий хлам, заявил он. – Вы в состоянии платить мне больше».

На экстренном совещании я сказал, что мы всё поставили на одну лошадку. Нам нужны были новые музыканты и певцы. Мы нуждались в новых хитах, чтобы более равномерно распределить риски и позволить компании расти. Кен Берри уже сделал все расчеты. «Для меня очевидно, что нам надо избавиться от всех исполнителей, кроме Майка Олдфилда», – сказал он.

Я знал, что мы могли бы потихоньку продвигаться вперед и зарабатывать на одном Олдфилде, но меня беспокоило, что мы навсегда останемся той же самой маленькой компанией. А если его пластинки вдруг перестанут продаваться, мы тут же пойдем ко дну. Я сказал Кену, что нам нужен контракт с новой группой, причем немедленно.

Чтобы как-то выкроить деньги, мы урезали все расходы до предела. Продали свои автомобили. Закрыли бассейн на нашей усадьбе. Не платили зарплату самим себе. Но все это как раз оказалось несложно. Куда сложнее было терять музыкантов и сотрудников. Но, чтобы выжить, нам пришлось пойти и на это. Наконец мы вынырнули из пучины, подписав контракт с Sex Pistols. Они были первой группой, игравшей панк-рок, – и это течение стало повальной модой.

Тогда же произошла и довольно забавная история. Когда мы расторгли контракт с Дейном Бедфордом, автором прекрасной музыки, он написал нам чрезвычайно любезное письмо, отмечая, что входит в наше положение. Письмо было на нескольких страницах – вежливое, дружелюбное, участливое. Кроме того, он написал и Майку Олдфилду, на этот раз поливая меня самыми последними словами. Правда, запечатывая письма, Дейв перепутал конверты. Не повезло…

Меня часто спрашивают, как я могу тратить столько времени на поиски приключений по всему белу свету. И я отвечаю: когда ты уже подобрал надежных людей, то можешь полностью доверить им дела. Ты знаешь, что и в твое отсутствие все будет идти как надо, В 1987 году, в самый разгар битвы за покупку ЕМI, мне пришлось внезапно удрать. До этого я уже дал согласие лететь с Пером на монгольфьере через Атлантику, и сейчас погода была в самый раз. Если бы мы отложили полет, то второго шанса могло и не представиться. Я уехал, зная, что оставил для переговоров абсолютно надежных людей. Однако ввиду того что риск погибнуть в полете был достаточно высок, переговоры отложили до моего возвращения – если я вообще вернусь.

Биржевой ураган октября 1987 года смел все наши мечты о покупке ЕМI. Биржа лопнула, и наши акции полетели вниз. Банки не верили, что дела пойдут на поправку, и не давали никаких ссуд. В конце концов мы были вынуждены забыть об ЕМI. Ирония судьбы: во время «грязной войны» с British Airways, когда я пытался удержать свою авиалинию на плаву, мне пришлось продать той же ЕМI свою собственную Virgin Music за полмиллиарда фунтов стерлингов. Это был один из самых печальных дней в моей жизни – но в бизнесе приходится принимать очень болезненные решения. Если бы авиалиния пошла ко дну, сотни людей потеряли бы работу. А вырученные пятьсот миллионов обеспечили нашу финансовую безопасность на очень долгое время, позволив мне раскручивать новые предприятия. В безопасной ситуации оказалась и Virgin Music. Но самое главное – сохранился коллектив и никто не потерял работу.

Если вы спросите, во что я верю больше всего, я отвечу: в свою семью. Это мое твердое кредо. Я знаю, что иногда люди расходятся, – такое случалось и со мной. Я знаю, что некоторые люди живут в одиночестве. Но близкие друзья – это ведь тоже семья. Нам всем нужны поддержка и взаимовыручка. И хотя я научился твердо стоять на собственных ногах, без преданности и поддержки родных и друзей я бы ничего не добился.

Уважай людей

Будь вежлив и уважай людей

Веди себя честно

Береги свое доброе имя

Проявляй порядочность при заключении каждой сделки

В самом начале деятельности Virgin Music я как-то вел переговоры с японскими бизнесменами. Они видели перед собой юнца в свитере и джинсах (и без единого пенса за душой), но были предельно вежливы. Они научили меня тому, насколько важно в бизнесе внимательно смотреть, слушать и быть вежливым. «Никогда не знаешь, кто может тебя увидеть или услышать», – сказали японцы. Люди общаются друг с другом. Сплетня имеет обыкновение добираться до тех, о ком она была рассказана.

Мне доводилось и самому с этим сталкиваться. Однажды я торопился на какую-то деловую встречу. Я опаздывал, поэтому схватил какие-то бумаги и прыгнул в такси. Водитель оказался очень разговорчивым типом. Он сказал: «О! да я тебя знаю! Ты тот самый дик Брэнсон. У тебя фирма грамзаписи». «Так и есть», – сказал я. «Надо же, как подфартило. Сам мистер Брэнсон в моем такси!» Я все надеялся, что он заткнется и даст мне наконец просмотреть взятые с собой бумаги, но водитель не умолкал. Он сказал, что хоть и крутит днем баранку, но по вечерам играет в рок-группе на ударных. Не хочу ли я послушать пленку с их записью? Я едва не застонал. Люди вечно подсовывают мне свои записи в надежде стартовать к звездам. Но я не хотел казаться грубияном и поэтому сказал: «С удовольствием».

«Нет, ты выглядишь уставшим и похож на выжатый ЛИМОН. А знаешь что? Моя мама живет совсем рядом. Она бы с удовольствием с тобой познакомилась. Давай заскочим к ней и выпьем по чашечке чаю». «Не могу, я и так опаздываю…» – начал было я. «Друг, я настаиваю. Чашка чаю – это как раз то, что тебе нужно». «Спасибо», – упавшим голосом сказал я.

Когда мы уже подъезжали, водитель воткнул свою кассету в магнитофон. И из динамиков полилось: «I can feel it coming in the air tonight…».[6]Потом он выскочил из машины и открыл дверь, выпуская меня. Таксистом оказался Фил Коллинз, хохотавший до колик в животе. Когда я делал свое реалити-шоу «Миллиардер-бунтарь», то позаимствовал эту идею у Фила. Я превратился в пожилого таксиста и подвозил молодых участников шоу к усадьбе, где должны были проходить съемки. Я навострил уши, прислушиваясь ко всему, о чем они говорили на заднем сиденье. Я помечал в памяти, как молодые люди относятся к пожилому человеку, который не в силах таскать их тяжелые чемоданы. Таким образом, я узнал о них очень много – нередко к их неожиданному огорчению. Уважать людей – значит уважать каждого из них, а не только тех, на кого ты хочешь произвести впечатление.

Японцы, ставя долгосрочные цели перед своими компаниями, могут ждать их достижения двести лет. Они настроены на медленный, но надежный рост. Однажды я искал финансового партнера для Virgin Music. Мы вели переговоры со многими американцами. Они были не прочь войти в долю, но одновременно хотели непосредственно участвовать в управлении компанией, У нас свой стиль работы, поэтому мы искали «молчаливого» партнера. Мы знали, что если он будет слишком активен, то станет источником конфликтов. Я вспомнил о бизнесменах из Японии, которые несколько лет назад проявили по отношению ко мне дружелюбие и вежливость, – и мы обратили свои взоры на Восток. Я спросил японца-бизнесмена, приехавшего на переговоры со мной, как он представляет себе нашу совместную работу. «Мистер Брэнсон, – мягко произнес он, – какую жену вы бы предпочли: американку или японку? С американскими женами – большие сложности. Разводы, алименты… Японские жены надежны и спокойны». Однако «надежные и спокойные» не означало «слабые». Нас это вполне устраивало – и мы остановились на компании, принадлежащей этому японцу.

Самые лучшие из усвоенных мною уроков жизнь преподносила мне тогда, когда я делал что-нибудь незаконное. Меня ловили, после чего следовала расплата. В те давние времена я был кем-то вроде длинноволосого то ли хиппи, то ли пирата. Это казалось игрой. Я был отчаянно смел – и столь же отчаянно глуп. Некоторые вещи не стоят того, чтобы ради них рисковать. В семидесятые мы все были немножко хиппи и считали, что нарушать закон – это по кайфу. Общее настроение было в ключе «мы против них». Пиратские радиостанции гнали музыку по радиоканалам через офшоры. Наркотики потреблялись вагонами. Задуманная мной авантюра казалась мне классным и чистеньким трюком. Затеял я ее случайно, весной 1971 года. Virgin уже была известна тем, что продавала отличные и недорогие аудиокассеты, и мы получили большой заказ из Бельгии. Если ты экспортировал диски в Бельгию, то налогом в Англии они уже не облагались. Я купил аудиокассеты безо всякого налогообложения у производителей и нанял фургон, чтобы отвезти их на пароме через Ла-Манш. Мы планировали прибыть во Францию, а уже оттуда рулить прямо в Бельгию. Я и понятия не имел, что во Франции придется платить пошлину.

В Дувре таможенники проштамповали мои бумаги с указанием количества дисков, которые я вез. По прибытии во Францию с меня потребовали доказательство, что я не собираюсь продавать эти аудиокассеты у них. Я показал свой заказ из Бельгии и сказал, что мы просто едем через Францию транзитом, но все было бесполезно. Французы заявили, что оставят мой товар на таможенном складе, пока я не заплачу пошлину.

Мы спорили до хрипоты, но, поскольку платить я не хотел, мне пришлось вернуться на пароме в Дувр со всеми дисками. Я был в ярости: потерять и время, и отличный заказ! Но уже по дороге в Лондон до меня дошло, что в моем распоряжении оказался целый фургон не подлежащих обложению аудиокассет. В подтверждение этого у меня даже были проштампованные таможней бумаги! Я подумал, что диски можно будет продать через нашу почтовую рассылку и заработать на этом деле дополнительные пять тысяч фунтов. Конечно, операция была противозаконной, однако я подумал, что не такое это уж и преступление. В конце концов, поначалу я ведь собирался сделать все по-честному. На тот момент Virgin задолжала банкам пятнадцать тысяч фунтов. Вся ситуация казалась неожиданной удачей – как будто сама судьба помогала нам расплатиться с долгами. Нарушения правил всегда сходили мне с рук, и я подумал: сойдет и сейчас. И все бы прошло прекрасно, если бы не разыгравшаяся жадность. Вместо того чтобы продать один фургон аудиокассет, я предпринял во Францию четыре поездки, каждый раз делая вид, что диски идут на экспорт, – и каждый раз возвращаясь с ними домой. В последний раз я даже не стал заезжать на паром. После того, как товар был проштампован таможней, я просто объехал порт в Дувре по кругу, въехав в одни ворота и выехав в другие, и направился прямо домой. Уверен, что, если бы меня не поймали, я бы так катался без конца. Ведь схема была простой до невероятия! Увы, все оказалось не так безобидно, как виделось мне. За мной уже велось наблюдение. Меня вовремя предупредили о готовящейся облаве. У нас была одна ночь на то, чтобы избавиться от всего беспошлинного товара. Мы навели порядок на складе, но при этом пребывали в уверенности, что таможня не станет шерстить еще и магазины. Когда таможенники ворвались на склад, я ухмылялся, глядя, как они ищут нелегальные диски. Я и понятия не имел, что в то же самое время их люди ведут обыск в наших магазинах. Я был в состоянии сильнейшего шока, когда оказался за решеткой. Происходящее напоминало дурной сон. Я думал, что арестовывают только преступников. И постепенно до меня дошло: я – не хиппующий пират. Это не игра. Я действительно преступник. Мне вспомнились слова директора моей школы. Когда я бросил учебу в шестнадцать лет, он сказал мне: «Брэнсон, я гарантирую, что ты либо сядешь в тюрьму, либо станешь миллионером». Миллионером я пока не был – а вот в тюрьму сел. Мои родители всю жизнь вбивали мне в голову: единственное, чем должен дорожить в жизни человек, – это своим добрым именем. Ты можешь быть богат, как Крез, но, если люди не доверяют тебе, твое богатство ничего не значит. Лежа на голом пластиковом матраце под потертым куцым одеялом, я дал себе слово, что больше никогда ничего подобного не сделаю. До конца дней своих я буду честен.

Утром мама пришла в суд, чтобы морально меня поддержать. Денег на адвоката у меня не было, и я попросил выделить мне бесплатного защитника. Судья сказал, что, если он удовлетворит мою просьбу, я не смогу выйти под залог. Сумма, которую он определил, была ошеломляющей – тридцать тысяч фунтов стерлингов. Мне негде было взять такие деньги, да, я имел усадьбу, но еще не выкупил на нее закладную. Тогда мама вместо денег поставила свой дом в качестве судебного залога. Чувствовать, сколь велика ее вера, было почти непереносимо. Она посмотрела на меня через весь зал суда – и мы оба заплакали. Я навсегда запомнил ее слова, сказанные в поезде по дороге в Лондон: «Я знаю, что ты усвоил этот урок, Рики. Не плачь над пролитым молоком. Мы должны жить дальше и встречать проблемы лицом к лицу». Таможня согласилась отказаться от уголовного преследования и уладить дело без суда. На меня наложили штраф, в три раза превосходивший мои незаконно полученные доходы. Сумма была более чем солидной; сорок пять тысяч фунтов. Мне сказали, что я могу выплачивать ее по пятнадцать тысяч в год. Я не был зол. Я продемонстрировал полное неуважение к закону, и последовала справедливая расплата. С тех пор одним из моих девизов стало: никаких незаконных действий.

Единственным способом сохранить самоуважение было выплатить все до единого пенни – и не скулить. На самом деле я даже выиграл. Моей целью стало заработать много денег, но абсолютно легальным путем. Мы пахали как проклятые, открывая новые магазины Virgin Records и строя новые планы расширения компании. С тех самых пор, когда меня спрашивают, насколько далеко я готов зайти в стремлении к цели, я даю один и тот же ответ: главное для меня – не нарушать закон, и я всегда перепроверяю себя, для того чтобы убедиться, что так оно и есть. Твоя репутация – это все, что ты имеешь. Если вы начинаете новый бизнес и спрашиваете меня, каким уроком я мог бы поделиться с вами, то я скажу: «Проявляйте порядочность при заключении каждой вашей сделки. Не жульничайте – но стремитесь к победе». Это правило распространяется и на вашу личную жизнь. Один из моих главных девизов звучит так: «Никогда не делайте ничего, что не даст вам спать спокойно». Это хорошее правило, и ему стоит следовать.

Твори добро

Стремись изменить мир хотя бы в малом

Вноси свой вклад и помогай другим

Не вреди

Всегда думай, чем ты можешь быть полезен

Я был воспитан в убеждении, что каждый из нас может изменить мир. Я верил, что наш долг состоит в том, чтобы помогать другим и по мере своих сил творить добро. Думаю, директор школы был в шоке, когда я представил ему длиннющую докладную записку на предмет того, как лучше управлять нашим учебным заведением. Опус заканчивался величавой фразой: «Мне было бы крайне интересно узнать ваше мнение по данному вопросу, а сэкономленные деньги могли бы пойти на осуществление моих следующих планов…»

Директор не рассмеялся и даже не наказал меня за наглость. Он вручил мне мое послание, сопроводив его сухим комментарием: «Очень хорошо, Брэнсон. Напечатай это в школьном журнале». Вместо этого я бросил учебу и основал свой собственный журнал. Когда с моей сестрой Линди мы пытались продавать номера Student на улице, какой-то бродяга подошел к нам, прося немного денег. У меня не было ни пенса, но я так горел желанием творить добро, что тут же сорвал с себя одежду и вручил ему. Мне пришлось провести остаток дня, завернувшись в одеяло, но я чувствовал, что совершил благородный поступок.

Еще одним способом помочь людям стало открытие консультационного центра для студентов. Они могли задавать вопросы о чем угодно: от цен на квартиры до условий получения грантов, но в основном их интересовали проблемы, связанные с сексом. В те времена с такими вопросами больше некуда было обратиться. Дела у центра шли так успешно, что и сейчас, спустя тридцать пять лет, он пользуется большой популярностью. Следующие несколько лет я провел, создавая Virgin. Зарабатывать деньги – прекрасно, однако не это было главной целью моей жизни. Я наслаждался работой. Человек, основавший IКЕА, делит весь свой день на десятиминутные отрезки. Вот что он говорит: «Если десять минут прошли, то уже безвозвратно. Раздели свою жизнь на кусочки по десять минут и не позволяй пропасть даже мгновению». Необязательно заполнять все свое время беготней, чтобы использовать это время по максимуму. По словам Билла Гейтса – человека, который больше всех в мире тратит на благотворительность, – его сотрудникам дозволяется часами пялиться в пространство при условии, что их ум постоянно занят. Альберт Эйнштейн выстроил свою теорию относительности в голове, не прибегая к бумаге и ручке. Записал он все уже потом, И, честно говоря, я тоже разрабатываю свои лучшие идеи в уме. А поскольку руки для такой работы не нужны, мне доставляют радость задачи, требующие физической выносливости, вроде плавания через Атлантику на моторной яхте.

Говорят, что деньги – корень всех зол. Но так быть не должно. Деньги можно использовать и для добрых целей. Самые большие благотворительные фонды были основаны богатыми людьми, но некоторые из этих организаций начинались буквально с нуля. Гарвард, самый богатый университет в Америке, был основан благотворительным фондом и начинался с нескольких книг и трехсот пятидесяти долларов. IКЕА начиналась с сарая в саду, а ее материнской компанией стал благотворительный фонд. Человек, придумавший бигмак, начинал карьеру с продажи бумажных стаканчиков. Он тоже был не из тех, кто тратит время попусту, и говорил своим сотрудникам: «Если хватает времени слоняться, значит, есть время и на работу». Может быть, он так торопился потому, что идея создания МсDonalds возникла у него только в пятьдесят два года. Сейчас его компания тратит на благотворительность пятьдесят миллионов долларов в год.

Так что деньги могут стать и доброй силой. И необязательно быть богатым, чтобы творить добро. Раньше дети сдавали фольгу и пустые банки из-под колы, чтобы собрать средства, которые пойдут на добрые дела. В наши дни они проводят спортивные благотворительные мероприятия или делают взносы для проведения Live Aid.[7]Есть множество способов помочь другим. Один из них – не причинять вреда, а это, как вы понимаете, не стоит денег.

Когда мне стукнуло сорок, я почувствовал, что нахожусь в самой нижней точке своей жизненной кривой. Мы воевали с British Airways за место в небе. Да, наша авиалиния стала победительницей в категории «Лучший бизнес-класс», но добывание денег на то, чтобы компания не загнулась, превратилось в нескончаемую битву. Только череда хитов, выпущенных Virgin Music, держала нас на плаву. Саймон, руководивший в то время Virgin Music, казалось, потерял к компании интерес – в основном из-за того, что был уверен: авиалиния нас разорит. Я решил остановиться и окинуть взглядом прожитую жизнь. Я задал себе вопрос: хочу ли я чего-то нового, не следует ли мне полностью сменить обстановку? Я никогда не был страстным книголюбом, но мне приглянулась идея выкроить побольше времени на чтение. Я сказал Джоан: «Слушай, а что если мне поступить в колледж и получить диплом историка?»

«Ты просто хочешь побегать за хорошенькими студентками», – без обиняков заявила она. Была ли Джоан права? Действительно ли у меня наступил «кризис среднего возраста»? Возможно. Тогда, вместо того чтобы думать, что я могу сделать для себя, я задумался о том, что могу сделать для других. Я предположил, что смог бы заняться политикой или использовать свои деловые способности для того, чтобы сделать что-то полезное для решения важных проблем, таких как борьба с курением. Я бы мог финансировать разработку лекарств от рака, заняться системой здравоохранения или помогать бездомным. Существовало множество способов ощутить свою полезность. Этот путь я и избрал для себя на всю оставшуюся жизнь.

Я думаю, нам всем время от времени стоит оценивать прожитую жизнь. Достигли ли мы поставленных целей? Есть ли что-то, нам уже ненужное, от чего стоит освободиться? Я не имею в виду изношенные туфли или старые стулья. Я говорю о необходимости избавляться от дурных привычек или лености мысли, которые не дают нам идти вперед и только засоряют наш ум.

Мой кузен, сэр Питер Скотт, руководит большим птичьим заповедником на болотах. Когда я сказал ему, что хотел бы привлечь диких птиц на озеро у своего дома в Оксфорде, он дал мне все необходимые советы. Я углубил озеро и насыпал несколько островков, чтобы птицам было где свить гнезда. Лебеди, утки, гуси и цапли слетелись отовсюду. Это очень тихое место – как раз такое, где я могу оставаться наедине со своими мыслями. Обычно мне нравится быть в гуще людей или со своей семьей, но иногда человеку нужен покой. Мне нравится бродить вокруг собственного озера – и просто думать.

Период борьбы за выживание нашей авиалинии стал одной из редких ситуаций, когда я вконец растерялся. Гуляя вдоль берега озера, я обдумывал кардинальные решения, которые предстояло принять. Когда я сказал в банке, что Virgin Music стоит пол-миллиарда фунтов стерлингов, меня стали убеждать продать ее, чтобы расплатиться со ссудами, взятыми на раскрутку авиалинии. Существовало только два варианта выбора: закрыть Virgin Airlines или продать компанию грамзаписи. Моя проблема была в том, что мне казалось возможным сохранить и то и другое. Я просто хотел, чтобы банк не паниковал. Мне-то казалось, что, убедившись, насколько серьезен наш музыкальный бизнес, они осознают: их деньги вне опасности. Но дело в том, что банки не любят рисковать. Мне дали понять, что, если я не продам Virgin Music, они потребуют немедленного погашения долгов по ссудам. Я не знал, что мне делать. Virgin Music была моей любовью, и я знал, что она динамично развивается. Кроме того, мы только что заключили контракт с Rolling Stones, и я чувствовал себя так, словно предаю и эту группу, и всех остальных музыкантов. Был дождливый день. Я брел вдоль берега озера и не знал, как же мне поступить.

В самый разгар этого тревожного для меня периода, в августе 1990 года, Ирак вторгся в Кувейт. В новостях передали, что сто пятьдесят тысяч беженцев пересекли границу с Иорданией. Я был дружен с иорданским королем Хусейном и королевой Нур. Американка арабского происхождения, она была не только красавицей, но и профессиональным архитектором. С мужем Нур познакомилась, работая на иорданских авиалиниях. У нас было много общих интересов. Королева увидела меня по телевидению во время моего кругосветного полета и позже позвонила, чтобы узнать: не взялся бы я научить членов их семьи управлять монгольфьером.

Я перевез свой воздушный шар в Иорданию и познакомился с королевской семьей. Все они оказались такими же приятными людьми, как и сама королева, а дети были очень вежливы и дружелюбны. Летать над столицей и смотреть вниз, на старинные постройки, покрытые красной черепицей, было просто замечательно. Когда люди узнавали, что в плетеной корзине, проплывающей над их головами, находятся их король и королева, они начинали бежать за шаром, запрокидывая головы и выкрикивая приветствия. В тот период королю приходилось нелегко. Он пережил уже несколько покушений на свою жизнь и был постоянно окружен кольцом вооруженной охраны. Но как можно защитить короля, когда он летит в небе безо всякого сопровождения?

Для самого же Хусейна это был радостный момент полной свободы. Когда Саддам Хусейн вторгся в Кувейт, я видел по телевидению, как тысячи беженцев непрерывным потоком бредут через иорданскую границу. Позвонив королю Хусейну и королеве Нур, я спросил, не могу ли чем-то помочь. Королева ответила, что узнает, в чем возникла самая острая нужда, и свяжется со мной. Она позвонила в тот же день и поинтересовалась, не смогу ли я раздобыть одеяла. В пустыне очень жарко днем – и очень холодно ночью. Королева объяснила, что одеяла можно использовать как тент днем, а ночью люди могли бы согреваться, закутываясь в них.

– Несколько маленьких детей уже умерли, – сказала Нур.

– Сколько нужно одеял? – спросил я.

Она назвала цифру: сто тысяч.

– У нас осталось буквально два-три дня. После этого люди будут умирать сотнями. Это очень срочно, Ричард.

Сотрудники авиалинии Virgin тут же принялись за работу, обзванивая всех, кого только можно. Через два дня один из наших аэробусов уже летел в Иорданию, неся на борту сорок тысяч одеял, тонны риса и ящики с медикаментами. На обратном пути мы захватили с собой британских граждан, застрявших в Иордании из-за войны. Как только я вернулся в Англию, мне тут же сообщили, что глава British Airways вне себя от ярости. Он заявлял, что за помощью надо было обратиться к ним. Ему объяснили, что я – в отличие от него – сам вызвался помочь. Кроме того, раньше он запрещал использовать British Airways в ситуациях, вызванных международными конфликтами, и даже в тех случаях, когда к ним обращалась Christian Aid.[8]Теперь же он набил самолет одеялами и направил его в Иорданию. К моей радости, наш пример хоть в какой-то степени побудил его оказать помощь людям.

Узнав, что наши поставки так и не дошли до беженцев, я сразу же вылетел в Иорданию, чтобы снова встретиться с королевской четой в их дворце. Я спорил с министром, который, как мне стало известно, блокировал весь процесс, и вынудил его отправить все грузы в лагеря беженцев. С королем Хусейном мы много говорили о Саддаме. Король хотел, чтобы Иордания осталась нейтральной в вооруженном конфликте, казавшемся неизбежным. Его страна находилась в довольно шатком положении, а кроме того, он хорошо понимал проблемы каждой из конфликтующих сторон. Король надеялся, что все проблемы удастся решить путем переговоров, но при этом опасался, что Запад все-таки может начать войну, обеспечивая защиту нефтяных полей Кувейта. Хусейн знал, что время, отведенное на принятие каких бы то ни было решений, истекает.

Несколько дней спустя в Лондоне я смотрел новости по телевидению – и увидел Саддама. Как выяснилось, он захватил британских заложников и собирался использовать их в качестве живого щита. Я задумался: чем бы мне им помочь в этой ситуации? Я был одним из очень немногих людей Запада, имевших прямой контакт с королем Хусейном. В свою очередь, он был одним из очень немногих людей, кому доверял Саддам. Мы могли бы провести переговоры в обход всех разъяренных политиков, стоявших между нами, и, возможно, сделать что-то до того, как разразится война. У меня родилась идея: не обменяет ли Саддам заложников на медикаменты? Король Хусейн мог бы связаться с ним и передать ему мое предложение. Я позвонил королеве Нур и спросил, не поможет ли она осуществить мой план.

«Приезжай и побудь с нами, Ричард. Ты сам можешь обсудить это с королем», – сказала она.

Я опять оказался в Иордании, где провел трехдневные переговоры с королем Хусейном. Он был согласен с тем, что нужно что-то предпринять, и срочно – пока дела не приняли совсем плохой оборот. Я сел и, обдумывая каждое слово, от руки написал очень вежливое письмо Саддаму. Я просил его отпустить всех иностранцев, удерживаемых в Ираке, и в качестве жеста доброй воли предлагал доставить по воздуху медикаменты, в которых нуждался Ирак. Письмо я подписал так: «с искренним уважением, Ричард Брэнсон».

После ужина король унес мое письмо в свой кабинет и перевел его на арабский. Он приложил к нему свое личное послание Саддаму и отправил пакет в Ирак со специальным курьером. Других дел у меня не было, и я улетел домой. Два дня спустя король Хусейн связался со мной и сообщил хорошие новости. Саддам заявил, что согласен отпустить часть заложников: больных, женщин и детей. Но при этом он требовал, чтобы какое-нибудь имеющее достаточный вес лицо прибыло в Ирак и лично – перед телекамерами – попросило бы его об этом. Я тут же позвонил сэру Эдварду Хиту, бывшему премьер-министру. Мы оба были яхтсменами, и между нами сложились вполне теплые отношения. Он сразу же согласился, что было очень смелым шагом с его стороны. По плану мы сначала должны были лететь в Иорданию и остановиться у королевской четы. Оттуда нас безопасным маршрутом доставили бы в Ирак.

Через день мне позвонил сам король Хусейн: «У меня для вас хорошие новости, сэр. Можно отправляться в Ирак. Саддам дал слово, что вы будете в полной безопасности».

Перед отлетом меня волновало только одно: многие полагали, что, несмотря на обещание, данное королю, Саддам возьмет меня и Эдварда Хита в заложники и арестует самолет. Из-за высокой степени риска никто не брался страховать авиалайнер. Если Саддам действительно конфискует его, наша компания разорится. В этой авантюре я рисковал буквально всем – но на карте стояли жизни людей. Обратной дороги не было. Когда наш самолет наконец вылетел из Ирака с заложниками и Эдвардом Хитом на борту, чувство облегчения было таким огромным, что мы праздновали наш успех до самого Лондона. Но один человек все-таки остался недоволен. Президент British Airways заявил: «Кем, черт подери, этот Ричард Брэнсон себя возомнил? Министерством иностранных дел?»

Позже я записал в своем дневнике: «Что побудило меня к подобным действиям? Еще месяц тому назад я пребывал в сильнейшей депрессии. Жизнь, казалось, потеряла всякий смысл. Я уже доказал себе, чего могу добиться в разных областях. Мне только что исполнилось сорок. Я искал новые непокоренные вершины…»

Перечитав написанное, я понял, что могу приносить большую пользу именно как бизнесмен. Спасательная операция в Ираке это подтвердила. Как бизнесмен я встречался с выдающимися личностями, такими как Нельсон Мандела, с мировыми лидерами, например с российским премьером[9], и с самыми богатыми людьми планеты, в том числе с Биллом Гейтсом и его менее известным коллегой Полом Алленом. Вообще говоря, бизнесмены и миллиардеры находятся в уникальном положении, потому что через разветвленную сеть людей доброй воли в состоянии наладить контакты с кем угодно, начиная от высокопоставленных особ до самых простых граждан любой страны. Уверен, что они могут использовать данную им власть для того, чтобы делать добро всему человечеству, – как я и писал когда-то в моей самой первой колонке редактора в журнале Student. Холли, моя дочь-студентка, изучает медицину и интересуется сексуальными проблемами британской молодежи. Мы с ней описали полный круг, дойдя до той точки, с которой когда-то начинал я: теперь уже Холли, как только выдается возможность, работает волонтером в Virgin Unite[10]и в центре помощи студентам на Портобелло-Роуд в Западном Лондоне, куда обращаются за консультацией молодые люди.

Моя первая любовь – музыка – это тоже мощная сила, способная творить добро. Вспомните хотя бы Live Aid и Live 8[11], всю невероятную работу, проделанную Питером Гэбриэлом, Боно, Бобом Гелдофом и другими по сбору денег в помощь жертвам голода и других катастроф в странах третьего мира. Когда принцесса Диана была жива, она очень много делала для благотворительности, и мне всегда доставляло удовольствие хоть в чем-то ей помочь. Поэтому я горжусь тем, что убедил Элтона Джона спеть Candle in the Wind[12]на ее похоронах. Диск с записью этой песни разошелся по всему миру тиражом в тридцать три миллиона экземпляров, принеся доход в двадцать миллионов фунтов стерлингов. Все эти деньги пошли на благотворительные цели, как того наверняка пожелала бы сама Диана.

В 2004 году, основан Virgin Unite, я еще на шаг приблизился к своей мечте – помогать как можно большему числу людей. Эта сеть призвана объединить усилия сотрудников Virgin во всем мире в совместной работе по решению сложных социальных проблем. И я надеюсь, что мы продолжим вносить свой вклад в изменение мира к лучшему.

Эпилог

Всю свою жизнь я ловил шанс и охотился за приключениями. Моим главным мотивом было ставить планку как можно выше и стараться ее преодолеть. Все усвоенные мной уроки стали прямым результатом таких испытаний на прочность. Вот они, эти уроки:

• Берись и делай

• Думай «да», а не «нет»

• Бросай себе вызов

• Ставь перед собой цели

• Живи весело

• Стремись изменить мир

• Твердо стой на собственных ногах

• Будь верен людям

• Живи полной жизнью

Самое славное время дня для меня – вечер на Некере за большим обильным столом, где я веселюсь от души вместе с родными и друзьями. Этот райский остров стал воплощением многих моих мечтаний и жизненных устремлений. Когда мы с Джоан впервые обнаружили его, моей целью стала покупка острова. Получение ссуд, постройка дома, обеспечение его водой – это были колоссальные испытания. Но я ни разу не сказал «не могу». Я просто брался за дело – и нам все удалось. Сейчас это место, где я расслабляюсь и думаю, – именно здесь лучшие из моих идей появлялись словно ниоткуда. Мне требовались открытость ума и непредвзятость, чтобы оценить их значимость.

На Некере я стал чаще играть в теннис. Приятно сосредоточиться на игре и больше ни о чем не думать. В течение десятилетий я не был дружен с книгой. Но, научившись концентрировать свой ум и не позволять ему блуждать, девять лет назад я стал читать все больше и больше. Нет, читал я всегда – но не слишком толстые книги. А начав, я был удивлен и обрадован – все пошло на удивление гладко и быстро. Я владею навыками скорочтения, но, благодаря моим старым школьным проблемам, усваиваю все из прочитанного. Я не позволяю себе перескакивать через длинные или сложные слова, но пытаюсь уловить их смысл из контекста и ритма. Теперь чтение стало для меня огромным удовольствием. Больше всего я люблю книги по истории – они пробудили у меня интерес к археологии. Сейчас я финансирую подводные работы у побережья Египта, где ведутся исследования древней Александрии. Мои любимые книги – «Сталинград» (Stalingrad) Энтони Бивора и «Дикие лебеди» (Wild Swans) Цзюн Чан.

Но я так и не научился пользоваться компьютером. Мне подарили и ноутбук фирмы Blackberry, и кучу мобильных телефонов, но я всегда все записывал и записываю в обычных школьных блокнотах.

Это началось еще с тех времен, когда в школе у меня были трудности с чтением и письмом. Тогда-то, чтобы компенсировать этот недостаток, я и развил «долговременную» память. Теперь во время беседы я записываю в блокноте всего несколько ключевых слов, а позднее, если возникает необходимость, нахожу эту запись и полностью восстанавливаю в памяти весь разговор. Это не раз сослужило мне хорошую службу, особенно тогда, когда мне нужно было что-то доказать. Однако я записываю не только разговоры, но и свои собственные мысли. Все, что я вижу и слышу, может стать искрой для новой идеи. Я тут же ее записываю и потом часто листаю старые блокноты, чтобы найти свежие идеи или убедиться в том, что ничего не упустил. Я советовал бы всем молодым людям, вступающим в жизнь, иметь при себе блокнот. Это хорошая привычка, и к ней стоит пристраститься.

Я до сих пор считаю, что задачи, которые ставила передо мной мама, были великолепны, но со своими детьми, Холли и Сэмом, я чуточку более мягок. Они живут в современном мире, однако, как и я, воспитаны на том, что нужно учиться преодолевать себя. Я ободряю их, но никогда не подталкиваю. Джоан – очень практичная здравомыслящая шотландка. Она следит за тем, чтобы мы всегда были рядом с нашими родными. Мы живем стабильной, нормальной жизнью, и поэтому Холли и Сэм очень славные уравновешенные ребята.

В этой книге я рассказал о вынесенных мной уроках, моих целях в жизни, о том, во что я верю. Но в них нет ничего уникального. Каждому нужно учиться. Каждому нужна цель в жизни. Поэтому все мои уроки до единого вполне применимы к каждому из нас. Кем бы мы ни хотели стать, что бы ни хотели делать – мы можем добиться цели. Так что вперед! Главное – первый шаг. Берись и делай.

Спасибо, что скачали книгу в бесплатной электронной библиотеке ModernLib.Ru

Все книги автора

Эта же книга в других форматах

[1]

[2]

[3]

[4]

[5]

[6]

[7]

[8]

[9]

[10]

[11]

[12]

Поиск по сайту: