Виртуальные реальности

Долгие тысячелетия, еще со времен расцвета первобытнообщинного строя, люди жили в пещерах, довольствуясь минимальным информационным обеспечением. Информационный обмен осуществлялся при помощи речи. Каменный век.

В культуре родовых общин не было ни книг, ни радио, ни ежедневных газет. Весь информационный обмен, необходимый для выживания в условиях родовой общины, сводился к сигналам, которые издавало тело: жест, поза, движение и хрюкающие звуки.

1. Продюсеры шоу в первобытнообщинной культуре.

Когда нас охватывала жажда романтических приключений, когда нам хотелось немного пофлиртовать, когда нам нужно было “подзарядиться”, чтобы продолжать выполнять функции преданного раба и слуги местного генофонда, нам достаточно было выйти из дома на площадь. Там мы могли узнать последние сплетни и обменять каменные топоры на шкуры и меха для наших жен.

Во время праздников все наше племя собиралось на торжественные церемонии: сев, сбор урожая, полнолуние, бракосочетание или погребальные оргии. В земледельческих обществах употребление психотропных растений всегда придавало собравшимся людям священную энергию. В вине, бражке, а также в корнях, стеблях и цветах, которые вводили целые собрания людей в измененное состояние сознания, содержались драгоценные нейромедиаторы. Эти вещества, которые специально готовили шаманы-алхимики, вызывали священное трансцендентальное состояние “кайфа”, экстаза, откровения, транса и импринтной уязвимости.

У людей возникали мифогенетические видения правого полушария мозга. В их сознании пробуждался священный беспорядок.

Если вы знаете, что такое оргазм для вашего тела, то без труда представите, что такое психоделический опыт для мозга.

В такие моменты высшего пилотажа мы, члены племен сбегали от монотонной скуки и унылого однообразия повседневности. Мы активизировали наши индивидуальные мифы, н специфические внутренние таланты и вступали в контакты другими людьми, пилотировавшими свои персональные нейрологические реальности. Такие интенсивные взаимодействия которые происходят в измененном состоянии сознания, католики называют “святым причастием”, а мы называем “священным беспорядком”.

Во время таких ритуалов мы, члены племени, пытали выразить посещавшие нас видения на подмостках общинного театра через буффонаду, декламации, пение и танцы. Тогда главную роль в племени начали претендовать мистификатор; артисты и мимы, которые выражали эмоции и показывали сюжеты, способствовавшие сплочению племени.

Но кто же были спонсоры?

Клика, руководившая племенем. Жрецы и вожди. Седобородые, строгие, консервативно настроенные старейшины. Кабинетные мудрецы. Те, кто боролся за единство племени ради личной славы и выгоды.

В феодально-индустриальную эпоху заказ спонсоров выполняли представители специальной касты: художники, шаман зодчие, конферансье, музыканты, дирижеры, менестрели и артисты разговорного жанра. В экономике первобытнообщинного строя функция и обязанность сводилась к тому, чтобы приглушить толпы перед Хаосом, отвлекая ее внимание прелестными умиротворяющими фантазиями, поучительными церемониями и романтическими драмами.

Как мы забывались, восторженно наблюдая за покачиванием бедер танцовщиц, исполнявших танец живота! И когда мы возвращались в темную хижину, то начинали видеть в наших некрасивых бесцветных и невыразительных женах вавилонских блудниц. Mы ощущали себя завоевателями с эрекцией Кришны. Эротика зрелищ пробуждала в нас желание.

Чтобы привлечь аудиторию и заставить ее слушать коммерческую рекламу, хозяева жизни должны ввести компенсацию. Они позволяют аудитории ощущать сладость возбуждения при виде знойных и распутных женских тел. Но на подобные вещи всегда существовал запрет. Значит, следовало обыгрывать эротические сюжеты с плотскими утехами в театре, в выступлениях на фестивалях, в скульптурах обнаженных натур. А для этого требовались таланты. Спонсорам нужны мы, музыканты, танцоры, клоуны, поэты, авторы порнографических романов, комики и мимы, чтобы удерживать зрителей “на крючке”. Именно мы прививаем людям вкус к богатству и страсть к запретным плодам.

Спонсоры первобытнообщинного шоу, жрецы и вожди, были не только продюсерами шоу, но и осуществляли надзор, цензуру и карательные мероприятия, чтобы актеры не отбились от рук и не огорчили спонсоров.

Конечно, коммерческая реклама генофонда существовала всегда. Нам никогда не забыть боссов, владеющих барабанами, трещотками, копьями, шаманскими талантами и храмами, боссов, которые оплачивают шоу в первобытнообщинном строе.

2. Благодарность Богу за феодальную эпоху, а Гуттенбергу и Ньютону за индустриальную эпоху.

Однажды Маршалл Маклаэн мудро заметил: “Смените средства массовой информации — и вы измените культуру”. Грамотность повысила художественный уровень и прибыльность развлекательных программ. С развитием городов и государств к началу первого века нашей эры увеличилось количество финансовых средств и распространителей постоянных посланий от спонсоров генофонда.

Обычные люди стали теперь называться плебеями, рабами или крестьянами. Они выполняли ту же роль в феодально-индустриальной экономике, какую играли их предшественники в культуре родового строя. Бедные люди всегда считаются примитивными, потому что вынуждены ютиться в гетто, в лачугах без окон, ночлежках и трущобах города, где информационный обмен с рождения до самой смерти ограничен сугубо биологическими функциями. Культурные и политические послания от спонсоров феодальной эры реализовывались и популяризировались в виде, величественных сооружений и эффектных театрализованных зрелищ. Церковь на главной площади была шедевром архитектуры, снаружи ее обрамляли статуи, а внутри украшали фрески и иконы, которые поражали воображение прихожанина. Они были созданы рукой гения. Христианские и исламские шоу разыгрывали подлинные мастера. Вспомним фрески из сикстинской капеллы в Ватикане, при виде которых у нас до сих пор захватывает дух и возникает рефлекторная реакция поблагодарить Господа за это грандиозное шоу.
Изо дня в день звучали одни и те же послания феодальной культуры. Призыв муэдзина, звон церковных колоколов, песнопения монахов, цветные мантии священника и муллы, красочные витражи. Какое величие и размах. Теперь понятно, почему, несмотря на фундаментализм слепой и воинственный фанатизм, и явно выраженный параноидальный характер феодальных религий, они переживали эпоху расцвета. Феллахи, выходя из обшарпанных лачуг, в которых в прозябали всю жизнь, попадали в соборы и мечети с золоченными куполами, где в отблеске горящих свечей мерцал лик Христа или статуи пророка.

Дворцы царей и герцогов тоже поражали воображение простолюдина. Возможно, духовные лица и проповедовали половое воздержание, но это никак не мешало вельможам затаскивать в постель всех, кого пожелают, и прославлять сексуальную распущенность в картинах, которые они заказывали. Стены дворцов были увешаны изображениями греческих богинь с пышными розовыми бедрами и нежной шелковистой плотью, возлежащих на облаках туманного желания и соблазнявших богов-мужчин ими насладиться.

Людям нравилось смотреть на красиво одетых вельмож выходивших из золоченых карет, и на ритуал смены караула ватиканского дворца. Собирались толпы зевак, чтобы увидеть эти зрелища. Увы, люди из толпы не понимали, что часовые нужны были спонсорам шоу, чтобы оградиться от толпы.

Подобные тенденции прослеживались и в индустриальную эпоху. По-прежнему простолюдины ютились в маленьких коморках, но теперь, следуя принципу “больше - значит лучше”, эти комнатушки стали упаковываться в гигантские здания трущоб.

Фабричная культура создала высшую форму разумной жизни на планете, которая сохраняется по сегодняшний день: массового рыночного потребителя.

Спонсоры фабричной экономики в действительности не планировали создать класс ненасытных потребителей. Совсем наоборот. Спонсорами индустриальной культуры были представители класса инженеров-менеджеров, легко пережившие упадок феодализма. Иногда их называли масонами. Это были антипапски настроенные механики, проживавшие на территории Северной Европы. Они были эффективными и рациональными работниками с пугающим улейным менталитетом, который характеризовался абсолютной преданностью Порядку. Суровые пуритане. Они очень тяжело работали и лишали себя всех удовольствий жизни, стремясь создать эффективные технологии. Их упорство было вознаграждено: они наводнили мир полезными и нужными товарами. Машинами, облегчающими труд человека. Хорошими лекарствами, сохраняющими людям жизнь. Лучшим оружием для убийства людей. Книгами. Радиоприемниками. Телевизорами.

Этому конвейеру продукции, о которой мог лишь мечтать первобытный охотник, феодальный вассал или император Священной Римской империи, требовались неисчислимые и сменявшие друг друга армии неутомимых трудолюбивых потребителей. И они появились, эти потребители, которые охотно сметали товары с полок, толкали перед собой тележки с продуктами, распаковывали хозяйственные сумки и хранили полуфабрикаты в холодильнике. Они охотно меняли автомобильные покрышки, читали инструкции по эксплуатации бытовой аппаратуры, поворачивали ключи в замках сейфов, водили машины, а затем ремонтировали все эти приборы, которые текли, как бесконечная река из металла, каучука и пластика, по дорогам к торговым центрам и нашим, словно сошедшим с конвейера, домам.

Но как же спонсорам удавалось заставлять людей выполнять столь обременительные задачи по производству и потреблению с такой лихорадочной скоростью? Они использовали старый и хорошо проверенный способ: они ставили очередное шоу, заманивая зрителя отблесками красивой жизни. Но на этот раз, в новой меркантильной культуре, они еще научились продавать им билеты.

Культурные праздники, на которые собирались люди в индустриальном обществе, уже не носили характер религиозно-политических церемоний. Они происходили в коммерческих центрах. Зрители получали приглашения. Билеты продавались в кассах и на перекрестках. Каждое общество гордилось своим театром, концертным залом, художественной галереей, оперным театром, боем быков, спортивным стадионом, опереттой и ипподромом. Эти фабрики грез и развлекательные аттракционы выполняли те же функции, что и величественные сооружения феодальной эпохи. Театры назывались “королевскими”, а помещения театров - “дворцами” и “храмами” искусства.

В этих публичных храмах с фантастическими рисованными декорациями люди спасались от скучных и серых трудовых будней, входя в гипнотические состояния эротического наслаждения, придуманного и поставленного нами, профессиональными шаманами, контркультурными пророками. Психоэкономические законы срабатывали четко. Потребитель хотел, чтобы шоу длилось как можно дольше, чтобы он мог задержаться в иллюзорном и красивом мире. Больше и дольше означало лучше. Все искусство шоу-бизнеса сводилось к тому, чтобы растянуть во времени оперу, сценические постановки, концерты и водевили. Зритель хотел получить за свои деньги настоящеешоу.

3. Кино создаст электрические реальности. К середине двадцатого века направление инженерной мысли изменилось. Создание и массовое распространение аппаратуры, заменявшей труд человека, заставило инженеров задуматься о возможности применения ее в индустрии развлечений. Так появилось новое средство массовой информации (как тут не вспомнить Маклаэна?), символ электрической эпохи — кинематограф. Спектакли, которые шли на сценах театров, теперь можно было снимать на кинопленку, эти кинопленки копировать и рассылать в сотни кинотеатров.

Эффект превзошел все ожидания. Фермер Джо, сидя в деревенском кино, созерцал на белоснежном экране лицо Клары Боу высотой в тридцать футов. Об этом Джо не смел мечтать даже в самых смелых и буйных фантазиях! А рядом с ним тяжело вздыхала миссис Джо, пожирая глазами красавца Рудольфа Валентино!

4. Индустриальный разум жаждет длительной механической стимуляции.

Весь мир начал смотреть кино. Естественно, киноиндустрия должна была удовлетворить требование механической эпохи, формулируемое как больше — значит лучше. Дольше - значит лучше. Художественные фильмы создавались в двух размерах: короткометражные и полнометражные. Эпические картины шли очень долго. Но киноиндустрией заправляли купцы из Нью-Йорка, которые в совершенстве владели технологией оболванивания потребителя и умели продать к одному костюму две пары брюк. Поэтому основная часть фильмов создавались в укороченном размере, в виде спектакля из двух частей. Когда публика ехала из своих домов в театр, обычно расположенный в центре города, она хотела провести в иллюзорном мире никак не меньше трех и даже четырех часов.

За последние двадцать пять тысяч лег, вплоть до самого последнего времени, спонсоры сменяли друг друга, совершенствовались технологии, эволюционировали культуры, но цели, принципы и способы человеческой стимуляции и передачи информации почти не изменились, как мало изменилась и сама экономика. Больше всегда считалось лучше.

Перед талантливыми людьми в первобытнообщинной, феодальной и индустриальной культуре всегда стояли две “задачи”. Первая и самая главная “задача” заключалась в том, чтобы обольщать, умолять, унижаться, раболепствовать, использовать свои сексуальные хитрости и уловки, пресмыкаться перед спонсором, чтобы получить контракт. Вторая “задача” ставилась так: Доставить удовольствие потребителю. Это было намного проще,

потому что потребители сами мечтали о том, чтобы им щекотали нервы, волновали и одурманивали. Они платили деньги, они поклонялись таланту.

Конечно, спонсоры испытывали огромное удовольствие, имея всех и каждого, особенно талантов. Когда артисты становились “звездами”, они вставали с колен, утирали слезы и изысканно мстили подлым продюсерам, мерзким директорам киностудий, изворотливым грязным агентам, жадным менеджерам и франтоватым ворам-адвокатам с портфелями и факсами. Как говорится, ни один бизнес и в подметки не годится шоу-бизнесу!

5. Люди учатся менять экраны.

Древние ритуалы, выполняемые со времен существования первобытной общины, благодаря сочетанию американской творческой мысли и японской точности неожиданно привели к массовому производству недорогих персональных устройств для пользования в домашних условиях, с помощью которых можно электронизировать, оцифровывать и передавать персональные реальности.

Цифровая связь транслирует запись любой мелодии или фотографию любого объекта в кластеры квантов или размытые облака информации в двоичном коде. Любой образ, закодированный в цифровую форму, можно передать по всему миру. Причем, совсем недорого. Причем, со скоростью света.

6. Очевидно, что “больше” теперь не считается “лучше”.

Основные элементы вселенной, с точки зрения квантово-цифровой физики, состоят из квантов информации, из битов сжатых цифровых программ. В этих элементах чистой (0/1) информации заложены подробные алгоритмы, программировавшие эволюцию на протяжении последних пятнадцати миллиардов лет. У этих единиц сжатой информации есть только одна внешняя 1аппаратная функция: сигнализировать, когда непосредственное окружение вызывает сложный набор алгоритмов “если-если-если-если... ТО!”

Цифровая связь (т. е. функция вселенной) опирается на громадные массивы этих информационных единиц, триллионы мерцающих пикселов информации, которые создают кратко

временную аппаратную реальность одной единственной молекулы. В информационную эру мы приходим к пониманию, что с точки зрения организации цифровых данных все, что меньше, намного лучше!

При взаимодействиях со световыми скоростями превалирует принцип: ввести как можно больше информации на единицу “железа”. Размеры единицы “железа” должны быть минимальными. К примеру, человеческий мозг, который весит примерно девятьсот граммов — это органический компьютер, обрабатывающий в сто миллионов раз больше информации (реальностей в минуту), чем тело, которое может весить девяносто килограммов.

Почти невидимый код ДНК продолжает программировать и конструировать все более совершенные органические вычислительные устройства. Мы получаем новые поколения все более совершенных и портативных мозгов. И бесконечно миниатюрнее. Люди учатся обращаться с гигантскими архивами электронно-цифровой информации. Телефон. Радио. Телевидение. Компьютеры. Компакт-диски. Электронная информация “улавливается” в атмосфере и изливается из портативных стереофонических взрывателей, именуемых наушниками, пока тело вытанцовывает, двигаясь по мостовой. Это “пристрастие” к электронной информации невероятно расширило диапазон принимаемых сигналов и сократило период активного внимания, характерный для девятнадцатого века.

7. Кибернетический мозг хочет получать больше информации в единицу времени.

Наверное, жителям механической эры нравилось сидеть за столом, пить чай и на протяжении двух часов читать “Тайме”. Но энергичные умные люди начинают понимать, что потребность получать цифровую информацию все в больших объемах и все с большими скоростями - это потребность нашего вида. Как телу нужен кислород, так мозгу нужны электроны и психоактивные химические вещества. Так же, как диетологи знают суточную потребность нашего тела в витаминах и минералах, психокибернетики вскоре узнают, какое количество информации удовлетворяет суточную потребность мозга.

Совсем скоро чистая информация станет дешевле воды и электричества. Межперсональные компьютеры размером с кредитную карточку смогут перекачать любые книги из библиотеки Конгресса, скрупулезно проанализировать любую картину из архивов кинофонда, отсортировать все эпизоды из “Я люблю Люси” и, если понадобится, скопировать нужные цитаты из оригинальной Библии, написанной на арамейском языке.

Чипы размером с ноготь большого пальца ценой в один доллар будут обладать памятью и мощностью процессора, равной памяти подвала с книгами. Оптоволоконные стенные розетки (уже сейчас!) позволят принимать в миллион раз больше сигналов, чем современный телевизор. Недорогие виртуальные костюмы, шлемы и очки позволят общаться с людьми всего мира в той среде, которую вы сконструируете.

Как заметил Джордж Гилдср: “Культурную ограниченность телевидения можно было терпеть, когда не было альтернативы, но теперь, на заре новых компьютерных технологий, она совершенно невыносима”. Из собственного дома, оборудованного под теле-, кино-, и звукомонтажную студию, мы сможем программировать персональную цифровую вселенную, которая просуществует ровно столько, сколько мы захотим в ней обитать.

Но нет ли опасности информационной перегрузки? В двадцать первом веке способность вылавливать до предела сжатые и ускользающие всплески информации из соленого океана сигналов, наводняющих дом, станет основным залогом полноценной жизни. Наши скучающие мозги любят такие “перегрузки”. Они способны обрабатывать более сотни миллионов сигналов в секунду!

Впрочем, такое ускорение уже активно эксплуатируется на телевидении. У телевидения есть вполне конкретная цель: заставить людей смотреть рекламу. Рекламный ролик, который крутят во время трансляции чемпионата мира какие-то тридцать секунд, стоит более пятисот тысяч долларов.

Рекламные агентства были первыми, кто понял, какую баснословную выгоду сулит цифровая миниатюризация. Они научились “загонять” в информационную щель десятки соблазнительных героев и героинь, которые за тридцать секунд должны нас убедить покупан, автомобили, телевизоры, прокладки, колготки, собачьи корма, майонезы, зубные пасты, соки и шампуни. Коли на то пошло, мы даже выбираем наших президентов и правящих бюрократов, основываясь на информации с видеороликов, которая заботливо отредактирована рекламными экспертами.

8. “Больше” теперь совсем не значит “лучше”, даже в кино.

Медленно и неохотно “фабрике грез” пришлось принимать новые условия игры. Киноиндустрия начала сжиматься и ускоряться. Ветеранам кинопродюсерской гвардии это, конечно, не нравится. До 1 976 года фильм считался тем лучше, чем дольше он длился. Длинный, неспешный, размеренный, многочасовой фильм отличался пышностью постановки и эпичностью сюжета. Продюсера сочли бы пустомелей и попрыгунчиком, если бы он выдал в прокат фильм, который длился менее двух часов! Естественно, продюсер пьпался максимально растянуть шоу, чтобы отложить возвращение зрителя домой, в комнату, тускло освещенную черно-белым телевизионным экраном.

9. Миниатюризация.

Однако к 1988 году большинство американцев пользовались кабельным телевидением, видеомагнитофонами и пультами дистанционного управления. Сидя за компьютерами, словно растения в ботанической спячке, мы прореживали и перетягивали столько тонн информации, сколько заказывали наши теплые маленькие пальчики при нажатии на клавиши. По этой причине неторопливый ход полнометражного художественного фильма сейчас вызывает ассоциации с колонной из медленно бредущих ста пятидесяти слонов, увязающих в мелодраматической трясине. Сегодня кино кажется малоинформативным. Кибернавт информационной эры попросту не высидит два с половиной часа в кинотеатре - даже на картинах Копполы и Спилберга. Многие из нас довольствуются анонсами картин на телеэкране. Появилась новая форма искусства - трехминутные анонсы ближайших культурных мероприятий: представлений, выставок и пр.

Электронные хайку! Увы, большинство фильмов не оправдывают надежды, которые на них возлагаются после просмотра кинорекламы. То, что может понравиться за три минуты, вызывает смертную скуку во время двухчасового просмотра. К счастью, появляется новая плеяда кинопродюссров (Тони Скотт, Дэпид Линч, Ридли Скотт, Нельсон Лайон), которые постигали азы ремесла, работая над созданием видеороликов или клипов на MTV с их новыми информационными ритмами.

Кинорежиссеры учатся извлекать уроки из квантовой физики и цифровой нейрологии: максимум информации при минимальных габаритах. Оказывается, мозг обожает, когда цифровые сигналы создают “пробки” в синапсах.

Глава двадцать пятая

Поиск по сайту: