Политические репрессии и политика в отношении старообрядцев

Использование принудительного труда

Строительство Санкт-Петербурга с 1704 по 1717 год в основном выполнялось силами «работных людей», мобилизованных в рамках натуральной трудовой повинности. Они валили лес, засыпали болота, строили набережные и т. п. В 1704 г. в Петербург вызвали из разных губерний до 40 тысяч работных людей, в основном крепостных помещичьих и государственных крестьян. В 1707 г. сбежало много работников, направленных в Петербург из Белозерского края. Петр I приказал взять членов семей бежавших — их отцов, матерей, жен, детей «или кто в домах их живут» и держать в тюрьмах, пока беглецы не будут сысканы.

Рабочие фабрик петровского времени происходили из самых разнообразных слоёв населения: беглые крепостные, бродяги, нищие, даже преступники — все они по строгим указам забирались и отправлялись «в работу» на фабрики. Пётр терпеть не мог «гулящих» людей, не пристроенных ни к какому делу, приказывалось хватать их, не щадя даже иноческого чина, и отправлять на фабрики. Часты были случаи, когда для снабжения фабрик, а особенно заводов, рабочими руками, к фабрикам и заводам приписывали сёла и деревни крестьян, как это ещё практиковалось в XVII веке. Такие приписанные к фабрике работали на неё и в ней по распоряжению владельца. В 1721 году последовал указ, в котором говорилось, что хотя прежде «купецким людям» было запрещено покупать деревни, теперь же многие из них пожелали заводить различные мануфактуры как компаниями, так и поодиночке. «Того ради позволяется для размноженія такихъ заводовъ, какъ шляхетству, так и купецкимъ людямъ, к тѣмъ заводамъ деревни покупать невозбранно съ позволения Берг- и Мануфактур-коллегіи, токмо подъ такой кондиціей, дабы тѣ деревни всегда были уже при тѣхъ заводахъ неотлучно. И для того какъ шляхетству, такъ и купечеству тѣхъ деревень особо безъ заводовъ отнюдь никому не продавать и не закладывать и никакими вымыслами ни за кѣмх не крѣпить и на выкупѣ такихъ деревень никому не отдавать, развѣ кто похочетъ для необходимыхъ своихъ нуждъ тѣ деревни и съ тѣми заводы продать, то такимъ продавать съ позволенія Берг-коллегіи. А ежели кто противъ сего поступитъ, то онаго всего того лишить безповоротно…» После этого указа все фабрики быстро обзавелись крепостными рабочими, и это так понравилось фабрикантам, что они стали добиваться закрепления за фабриками и свободных рабочих, работавших у них по вольному найму.

Политические репрессии и политика в отношении старообрядцев

В ноябре 1702 года был издан указ, в котором говорилось: «Буде впредь на Москве и в Московский судный приказ каких чинов ни будь люди или из городов воеводы и приказные люди, а из монастырей власти присылать, а помещики и вотчинники приводить людей своих и крестьян будут, а те люди и крестьяне начнут за собой сказывать „государево слово и дело“, — и тех людей в Московском судном приказе не расспрашивая, присылать в Преображенский приказ к стольнику к князю Федору Юрьевичу Ромодановскому. Да и в городах воеводам и приказным людям таких людей, которые начнут за собою сказывать „государево слово и дело“, присылать к Москве, не расспрашивая».

В 1718 г. для следствия по делу царевича Алексея Петровича была создана Тайная канцелярия, затем ей были переданы другие политические дела чрезвычайной важности. 18 августа 1718 г. был издан указ, которым под угрозой смертной казни было запрещено «писать запершись». Недоносителю об этом также полагалась смертная казнь. Этот указ был направлен на борьбу с антиправительственными «подметными письмами».

Указ Петра I, изданный в 1702 году, провозглашал веротерпимость одним из главных государственных принципов. «С противниками церкви надо поступать с кротостью и разумом,— говорил Петр. — Господь дал царям власть над народами, но над совестью людей властен один Христос». Но в отношении старообрядцев этот указ не применялся. В 1716 г. им для облегчения их учета была предоставлена возможность полулегального существования при условии платить «за оный раскол всякие платежи вдвое». При этом был усилен контроль и наказание тех, кто уклонялся от регистрации и выплаты двойного налога. Неисповедующихся и не платящих двойной налог предписывалось штрафовать, каждый раз увеличивая ставку штрафа, и даже ссылать на каторгу. За совращение в раскол (совращением считалось всякое старообрядческое богослужение или совершение треб) как и до Петра I полагалась смертная казнь, что было подтверждено в 1722 г. Старообрядческих священников объявляли либо расколоучителями, если это были старообрядческие наставники, либо изменниками православию, если они раньше были священниками, и наказывали и за то, и за другое. Раскольничьи скиты и часовни разорялись. Путем пыток, наказания кнутом, вырывания ноздрей, угроз казнями и ссылками нижегородскому епископу Питириму удалось вернуть в лоно официальной церкви немалое число старообрядцев, но в большинстве они вскоре снова «отпадали в раскол».

Возглавлявшего керженских старообрядцев дьякона Александра Питирим заставил отказаться от старообрядчества, заковав его в кандалы и угрожая ему побоями, в результате чего дьякон «убояся от него, от епископа, больших мук, и ссылок, и ноздрей рвания, якож и над другими учинено». Когда же Александр пожаловался в письме Петру I на действия Питирима, то был подвергнут страшным пыткам и 21 мая 1720 г. был казнен.

Принятие Петром I императорского титула, как считали старообрядцы, свидетельствовало о том, что он являетсяАнтихристом, так как это подчеркивало преемственность государственной власти от католического Рима. Об антихристовой сущности Петра также, по мнению старообрядцев, свидетельствовали календарные изменения, сделанные в его правление и вве­денная им для подушного оклада перепись населения.

Личность Петра I

Ещё ребёнком Пётр поражал людей красотой и живостью своего лица и фигуры. Из-за своего высокого роста — 204 см (6 футов 7 дюймов) — он выдавался в толпе на целую голову. В то же время, при таком большом росте, он был не богатырского сложения — носил обувь 38 размера, а одежду 48 размера. Руки Петра были также небольшие, и его плечи узкие для его роста, то же самое, его голова была также мала по сравнению с телом.

Окружающих пугали очень сильные судорожные подёргивания лица, особенно в минуты гнева и душевного волнения. Эти конвульсивные движения современники приписывали детскому потрясению во время стрелецких бунтов или попытке отравления царевной Софьей.

Во время заграничных поездок Пётр I пугал утончённых аристократов грубоватой манерой общения и простотой нравов. Ганноверская курфюрстина София писала о Петре так:

«Царь высок ростом, у него прекрасные черты лица и благородная осанка; он обладает большой живостью ума, ответы у него быстры и верны. Но при всех достоинствах, которыми одарила его природа, желательно было бы, чтобы в нём было поменьше грубости. Это государь очень хороший и вместе очень дурной… Если бы он получил лучшее воспитание, то из него вышел бы человек совершенный, потому что у него много достоинств и необыкновенный ум.»

Позднее, уже в 1717 году, во время пребывания Петра в Париже, герцог Сен-Симон так записал своё впечатление о Петре:

«Он был очень высок ростом, хорошо сложён, довольно худощав, с кругловатым лицом, высоким лбом, прекрасными бровями; нос у него довольно короток, но не слишком, и к концу несколько толст; губы довольно крупные, цвет лица красноватый и смуглый, прекрасные чёрные глаза, большие, живые, проницательные, красивой формы; взгляд величественный и приветливый, когда он наблюдает за собой и сдерживается, в противном случае суровый и дикий, с судорогами на лице, которые повторяются не часто, но искажают и глаза и всё лицо, пугая всех присутствующих. Судорога длилась обыкновенно одно мгновение, и тогда взгляд его делался странным, как бы растерянным, потом всё сейчас же принимало обычный вид. Вся наружность его выказывала ум, размышление и величие и не лишена была прелести.»

Характер

У Петра I практическая сметливость и сноровка, весёлость, кажущаяся прямота сочеталась со стихийными порывами в выражении как ласки, так и гнева, а иногда и с необузданной жестокостью.

В юности Пётр предавался безумным пьяным оргиям со своими товарищами. В гневе он мог избить приближённых. Жертвами своих злых шуток он избирал «знатных персон» и «старых бояр» — как сообщает князь Куракин, «людей толстых протаскивали сквозь стула, где невозможно статься, на многих платья дирали и оставляли нагишом…». Созданный им Всешутейший, Всепьянейший и Сумасброднейший Собор занимался глумлением над всем, что в обществе ценилось и почиталось как исконно-бытовые или морально-религиозные устои. Он лично исполнял обязанности палача при казни участников стрелецкого восстания.

Во время боевых действий на территории Речи Посполитой 11 июля 1705 года Пётр присутствовал на вечерни в василианском монастыре в Полоцке. После того, как один из василиан назвал притеснявшего православное население Иосафата Кунцевича священномучеником, царь приказал схватить монахов. Василиане пытались оказать сопротивление и четверо из них были зарублены. На следующий день Пётр велел повесить монаха, отличавшегося проповедями, направленными против русских.

]Престолонаследие

В последние годы царствования Петра Великого встал вопрос о престолонаследии: кто займёт трон после смерти императора. Объявленный при отречении Алексея Петровича наследником престола царевич Пётр Петрович (1715—1719, сын от Екатерины Алексеевны) скончался в детстве. Прямым наследником становился сын царевича Алексея и принцессы Шарлотты, Пётр Алексеевич. Однако, если следовать обычаю и объявить наследником сына опального Алексея, то возбуждались надежды противников реформ вернуть старые порядки, а с другой стороны возникали опасения у соратников Петра, которые голосовали за казнь Алексея.

5 (16) февраля 1722 года Пётр издал Указ о престолонаследии (отменён Павлом I спустя 75 лет), в котором отменял древний обычай передавать престол прямым потомкам по мужской линии, но допускал назначение наследником любого достойного человека по воле монарха. Текст этого важнейшего указа обосновывал необходимость данной меры:

… чего для благоразсудили сей уставъ учинить, дабы сіе было всегда въ волѣ правительствующаго государя, кому оный хочетъ, тому и опредѣлить наслѣдство, и опредѣленному, видя какое непотребство, паки отмѣнитъ, дабы дѣти и потомки не впали въ такую злость, какъ выше писано, имѣя сію узду на себѣ.

Указ был настолько необычен для русского общества, что пришлось его разъяснять и требовать согласия от подданных под присягой. Раскольники возмущались: «Взял за себя шведку, и та царица детей не родит, и он сделал указ, чтоб за предбудущего государя крест целовать, и крест целуют за шведа. Одноконечно станет царствовать швед».

Пётр Алексеевич был отодвинут от престола, но вопрос о престолонаследии оставался открытым. Многие полагали, что престол займёт или Анна, или Елизавета, дочери Петра от брака с Екатериной Алексеевной. Но в 1724 году Анна отказалась от каких-либо притязаний на российский престол после того, как обручилась с герцогом Голштинским Карлом-Фридрихом. Если бы престол заняла младшая дочь Елизавета, которой было 15 лет (в 1724), то вместо неё правил бы герцог Голштинский, который мечтал с помощью России вернуть земли, завоёванные датчанами.

Не устраивали Петра и его племянницы, дочери старшего брата Ивана: Анна Курляндская, Екатерина Мекленбургская и Прасковья Иоанновна.

Оставался только один кандидат — жена Петра, императрица Екатерина Алексеевна. Петру нужен был человек, который бы продолжил начатое им дело, его преобразования. 7 мая 1724 Пётр короновал Екатерину императрицей и соправительницей, но спустя короткое время заподозрил в супружеской измене (дело Монса). Указ 1722 года нарушил привычный уклад престолонаследия, наследника же Пётр перед смертью назначить не успел.

Эпо́ха дворцо́вых переворо́тов — временной промежуток в политической жизни России XVIII столетия, когда переход высшей государственной власти происходил путём совершения гвардейцами либо придворными дворцовых переворотов.

Этому явлению благоприятствовало отсутствие чётких правил наследования престола при непрестанной борьбе дворцовых группировок. В условиях абсолютной монархии дворцовый переворот оказывался единственным действенным способом обратной связи между верховной властью и обществом, точнее, его дворянской верхушкой.

Чёткие временные границы данного явления отсутствуют. Так, автор термина В. О. Ключевский датирует эпоху дворцовых переворотов периодом от смерти Петра I в 1725 году до вступления на престол Екатерины II в 1762 году. Однако представление о том, что именно гвардия определяет, к кому перейдёт престол, бытовало ещё в начале XIX века, что проявилось в событиях междуцарствия 1825 года. За вычетом перехода власти от Анны Иоанновны к Анне Леопольдовне в 1740 году, от Елизаветы Петровны к Петру III в 1761 году и от Екатерины II к её сыну Павлу I в 1796 году, во всех прочих случаях в течение первого века существования Российской империи власть передавалась путём применения или угрозы применения силы.

Предпосылки

Ответственным за нестабильность верховной власти в XVIII веке в России оказался Пётр I, который в 1722 году издал «Указ о престолонаследии», которым предельно расширил круг возможных претендентов на престол. Фактически монарх мог назначить своим наследником кого угодно. Если он по каким-то причинам не успевал этого сделать, вопрос о законном наследнике оказывался открытым. При максимальном огосударствлении общественной жизни, отсутствии даже в зародыше легальной политической деятельности перевороты стали хотя и примитивным, но единственным способом разрешения противоречий между основными составляющими системами абсолютизма — самодержавной властью, правящей верхушкой и господствующим дворянским сословием.

Уже накануне смерти Петра I, 25—26 января 1725 года, среди высших чинов империи возник раскол. Одна группировка (президент Юстиц-коллегии Ф. М. Апраксин, президент Коммерц-коллегии Д. М. Голицын, президент Военной коллегии А. И. Репнин, сенатор В. Л. Долгорукий, президент Штатс-Контор-коллегии И. А. Мусин-Пушкин и канцлер Г. И. Головин) выступила за возведение на престол внука Петра I — царевича Петра Алексеевича и установление системы регентства — правления жены Петра I Екатерины Алексеевны вместе с Сенатом.

Другая группировка (светлейший князь А. Д. Меншиков, генерал-прокурор Сената П. И. Ягужинский, генерал И. И. Бутурлин, дипломат и руководитель Тайной канцелярии П. А. Толстой, вице-президент Синода Феофан Прокопович и др.) отстаивала кандидатуру Екатерины как самодержавной государыни. Спор зашел далеко, однако напористость, умелое лавирование и самое главное — опора в критический момент на гвардейские (Преображенский и Семёновский) полки обеспечили возведение на престол после кончины Петра Великого 28 января 1725 года Екатерины Алексеевны. После неё во главе государства в продолжение XVIII века ещё четырежды оказывались женщины. Женское правление в России подошло к концу только в 1796 году.

Неопределённость в вопросе о правилах наследования престола была в известной степени устранена принятием в 1797 году т.н. Павловского закона о престолонаследии (en), который установил чёткие законоположения, только при условии соблюдения которых последующие монархи могли восприять российский престол.

Поиск по сайту: