Помощничек
Главная | Обратная связь


Археология
Архитектура
Астрономия
Аудит
Биология
Ботаника
Бухгалтерский учёт
Войное дело
Генетика
География
Геология
Дизайн
Искусство
История
Кино
Кулинария
Культура
Литература
Математика
Медицина
Металлургия
Мифология
Музыка
Психология
Религия
Спорт
Строительство
Техника
Транспорт
Туризм
Усадьба
Физика
Фотография
Химия
Экология
Электричество
Электроника
Энергетика

Религии удалось убедить людей, что на небе живет 20 страница



 

щие поколения евреев к погромам и преследованиям за хри-стоубийство": может, этот потомственный грех тоже переда­ется с семенем?

Еврейский исследователь Геза Вермес объясняет, что, бу­дучи наследником древней еврейской теологической традиции, Павел был хорошо знаком с догмой о том, что без пролития крови искупления не происходит98. Именно это он и говорит в своем Послании к Евреям (9:22). Прогрессивным этическим философам нелегко в наше время защищать любую теорию искупления наказанием, а уж тем более теорию "козла отпу­щения" — умерщвления невиновного во искупление чужих грехов. Да и в любом случае поневоле напрашивается вопрос: на кого бог пытался произвести впечатление? Видимо, на себя, сам был и судьей, и присяжными, и жертвой приговора. Более того, Адам — лицо, обвиняемое в совершении первородного греха, — вообще никогда не существовал: неприятный факт, в незнании которого еще можно извинить Павла, но никак не всезнающего бога (или Иисуса, если верить, что он бог). Таким образом, сама основа этой гадкой теории рассыпается в прах. Ах да, мы забыли, что ветхозаветная история об Адаме и Еве конечно же не буквальная, а символическая. Символическая? То есть, чтобы произвести на себя впечатление, Иисус устроил собственные пытку и казнь в качестве искупительного нака­зания за символический грех, совершенный несуществующим лицом? И скажите — это не сумасшествие самого жестокого и отвратительного свойства?

Прежде чем оставить Библию, хочу обратить ваше вни­мание на один особо неудобоваримый аспект ее этического учения. Далеко не всем христианам известно, что львиная доля заботы о ближних, к которой якобы призывают Ветхий и Новый Завет, первоначально предназначалась к проявлению только в рамках узкой, замкнутой группы. "Возлюби ближ­него своего" тогда не означало того, что мы подразумеваем

 

сейчас, а всего лишь: "Возлюби одноплеменника-еврея". Это заявление подтверждает в своих работах американский физио­лог и эволюционный антрополог Джон Хартунг, выполнив­ший замечательное исследование групповой нравственности с точки зрения эволюции и библейской истории, не забыв при этом и ее оборотную сторону — враждебность к чужакам.

 

Возлюби ближнего своего

 

Присущий Джону Хартунгу черный юмор проявляется уже в самом начале книги", когда он рассказывает о попытке южных бап­тистов пересчитать количество попавших в ад жителей Алабамы. Согласно заметкам в "Нью-Йорк тайме" и "Ньюсдей", полученное посредством засекре­ченной взвешенной формулы общее количество грешников составило 1,86 миллиона, причем методисты имели больше шансов на спасение, чем католики, а "практически все, не при­надлежащие к церковной пастве, попали в число пропащих душ". Нынче проявление подобного необъяснимого самодо­вольства можно встретить на различных посвященных "воз­несению" веб-сайтах, причем авторы всегда непоколебимо убеждены, что придет день — и они отправятся прямиком на небо. Вот типичный образчик текста одного из наиболее самоуверенных представителей жанра "к вознесению готов"; предоставим слово автору: "Если я однажды исчезну по при­чине вознесения на небо, хочу поручить святым-страдальцам сделать "зеркало" этого сайта или продолжать его оплату".

Из проведенного Хартунгом изучения Библии следует, что у христиан немного поводов к такому уверенному само­довольству. Следуя в данном случае традициям единственного знакомого ему учения — Ветхого Завета, Иисус обещал спа-

::' Может быть, вы не знаете, кто такие упомянутые в данной цитате "святые-страдальцы"? И не надо, не забивайте себе голову ерундой, в мире есть вещи поважнее.

 

сение исключительно евреям. Хартунг ясно показывает, что заповедь "не убий" не несла того значения, которое вклады­ваем в нее мы. Она однозначно запрещала убивать лишь евреев. И остальные заповеди, упоминающие "ближнего", относятся только к соплеменникам-евреям. Высокоуважаемый раввин и врач XII века Моше бен Маймон объясняет исчерпывающее значение заповеди "не убий" следующим образом: "Убивая сына Израилева, человек нарушает заповедь, ибо в Священ­ном Писании сказано "не убий". Если кто совершает убий­ство преднамеренно и в присутствии свидетелей, его нужно казнить мечом. Не требует пояснения, что убивший язычника не должен быть казнен". Не требует пояснения!

Хартунг приводит аналогичное рассуждение синедриона (возглавляемого первосвященником верховного суда в Иудее), оправдавшего человека, якобы собиравшегося убить животное или язычника и по ошибке убившего сына Израилева. Эта моральная головоломка позволяет провести интересный мыс­ленный эксперимент. Что, если бы он бросил камень в группу из девяти язычников и одного еврея и по несчастному стече­нию обстоятельств убил бы еврея? Трудно, не правда ли? Но ответ уже готов. "Его невиновность проистекает из преоблада­ния в вышеописанной группе язычников".

Хартунг использует множество уже приведенных мною в данной главе библейских цитат о покорении Земли обето­ванной Моисеем, Иисусом Навином и судьями. Я уже подчер­кивал, что религиозные люди нынче уже не рассуждают, как герои Библии. Полагаю, это означает, что наши нравственные качества проистекают из иного источника, доступного каж­дому человеку вне зависимости от того, религиозен он или нет. Хартунг, однако, цитирует пугающие результаты исследования, проведенного израильским психологом Георгием Тамариным. Тамарин раздал тысяче израильских школьников в возрасте от восьми до четырнадцати лет описание иерихонской битвы из Книги Иисуса Навина (6:15—23):

 

Иисус сказал народу: воскликните, ибо Господь предал вам город! город будет под заклятием, и все, что в нем, Господу... и все сереб­ро и золото, и сосуды медные и железные да будут святынею Господу и войдут в сокровищницу Господню... И предали закля­тию все, что в городе, и мужей и жен, и молодых и старых, и волов, и овец, и ослов, [все истребили] мечом... город и все, что в нем, сожгли огнем; только серебро и золото и сосуды медные и желез­ные отдали в сокровищницу дома Господня.

Затем Тамарин задал детям простой моральный вопрос: "Как вы думаете, правильно поступили Иисус и сыны Израилевы или нет?" Они могли выбрать: А (абсолютно правильно), В (в чем-то правильно) или С (абсолютно неправильно). Резуль­таты разделились: 66 процентов выбрали полную правоту, 26 процентов — полную неправоту, а гораздо меньшее количе­ство — 8 процентов — оправдали их поведение частично. Вот три типичных ответа из группы полного оправдания (А):

Я считаю, что Иисус и сыны. Израилевы поступили хорошо по следующим причинам: Бог обещал им эту землю и разрешил ее покорить. Если бы они действовали по-другому и никого бы не убили, то могло случиться, что сыны Израилевы были бы ассими­лированы гоями.

Я считаю, что Иисус поступил правильно, когда он это сделал, потому что Бог велел ему истребить людей, чтобы колена Изра­илевы не смешались с ними и не научились дурному.

Иисус поступил хорошо, потому что жившие на этих землях люди были другой религии, и когда Иисус их убил, он стер эту религию с лица земли.

В каждом из этих ответов устроенный Иисусом геноцид оправдывается на религиозной основе. И даже ответ С — абсо-

 

лютное неодобрение — выбирался порой по скрытым рели­гиозным причинам. Вот, например, почему одна из девочек не одобряет покорение Иерихона Иисусом: чтобы покорить землю, ему пришлось в нее войти:

Я считаю, что это плохо, потому что арабы нечистые, и, входя в нечистую землю, человек тоже становится нечистым и на него падает ее проклятье.

Двое других полностью не одобряют действия Иисуса, потому что он уничтожил все, включая здания и скот, вместо того чтобы сохранить их для сынов Израилевых:

Я считаю, что Иисус поступил неверно, потому что они могли оставить животных себе.

Я считаю, что Иисус поступил неверно, потому что он мог не разрушать дома Иерихона; если бы он их не разрушил, то они достались бы сынам Израилевым.

Также часто цитируемый как кладезь премудрости бен Маймон не оставляет сомнения в своей точке зрения: "Нам ясно запо­ведано истребить семь наций, ибо сказано: "Предай их закля­тию". Отказывающийся предать смерти всех, кого он в состоя­нии умертвить, нарушает заповедь, ибо сказано: "Не оставляй в живых ни одной души".

В отличие от бен Маймона, участвовавшие в экспери­менте Тамарина дети были еще малы и наивны. Высказан­ные ими кровожадные взгляды, скорее всего, отражают точку зрения их родителей или взрастившего их общества. Думаю, что никого не удивит, если выросшие в той же раздираемой войнами стране палестинские дети выскажут аналогичные взгляды в прямо противоположном направлении. Эта мысль приводит меня в отчаяние. Вот она — жуткая по своей силе

 

способность религии, и в особенности религиозного воспита­ния детей, разделять людей на веками враждующие лагеря и по­ощрять многолетнюю кровную месть. Невозможно забыть, что в двух из приведенных типичных ответов группы А экспе­римента Тамарина дети пишут о пагубности ассимиляции, а в третьем — подчеркивается необходимость убивать людей для искоренения их религии.

В тамаринском эксперименте также присутствовал поразительный контрольный опыт. Другой группе из i68 израильских школьников дали тот же самый текст из Книги Иисуса Навина, заменив Иисуса на "генерала Лина", а Изра­иль — на "китайское царство 3000 лет назад". На этот раз результаты эксперимента оказались прямо противополож­ными. Только 7 процентов участников одобрило поведение генерала Лина, тогда как 75 процентов признали его абсо­лютно неправильным. Другими словами, стоило исключить из формулы приверженность иудаизму — и большинство детей вернулось в рамки нравственных ценностей, разде­ляемых основной массой современных людей. Действия Иисуса представляют собой варварский акт геноцида. Но с религиозной точки зрения все становится с ног на голову. И эта разница начинает проявляться в самом раннем воз­расте. Именно религия определила, порицали дети гено­цид или оправдывали его.

Далее в своей работе Хартунг рассматривает Новый Завет. Вот его выводы вкратце: Иисус придерживался той же группо­вой формы морали и той же нетерпимости к чужакам, которая насквозь пропитывает Ветхий Завет; он был законопослуш­ным иудеем. Идея нести еврейского бога неверующим впер­вые пришла в голову Павлу. Хартунг выражает это более резко, чем смог бы сделать я: "Иисус бы в гробу перевернулся, узнай он, что Павел передаст его план свиньям".

Немало забавного Хартунг нашел в книге Откровение Иоанна — несомненно, одной из самых странных библейских

 

книг. Предполагается, что она написана святым Иоанном, и, по выражению "Библейского руководства Кена", если его апостольские послания классифицировать как "Иоанн обку­ренный", то Откровения — это "Иоанн кислотный"100. Хар-гунг комментирует два стиха из Откровения, где количество "запечатленных" (что некоторые секты, например Свидетели Иеговы, переводят как "спасенных") ограничено ста сорока четырьмя тысячами. Хартунг обращает наше внимание на то, что все они должны быть евреями — по двенадцать тысяч из каждого колена. Кен Смит далее поясняет, что сто сорок четыре тысячи искупленных "не осквернились с женами", что, по-видимому, означает, что ни одна женщина в их число не входит. Что ж, этого следовало ожидать.

В исследовании Хартунга читатель найдет много других любопытных фактов. Ограничусь здесь рекомендацией его работы заинтересованным и кратким резюме:

Библия представляет собой свод законов для выработки груп­повой морали с готовыми инструкциями для геноцида, пора­бощения соседних групп и мировой гегемонии. Но Библия не является злом только по причине ставящихся задач или даже только из-за прославления убийства, жестокости и наси­лия. Многие древние тексты повинны в том же "Илиада", исландские саги, мифы древней Сирии, надписи древних индей­цев майя и другие. Однако нам не пытаются продать "Илиаду" в качестве канона нравственности. В этом-то и проблема. Библию продают и покупают как руководство, по которому люди должны жить. И это, несомненно, главный мировой бест­селлер всех времен.

Чтобы читатель не подумал, что снобизм традиционного иуда­изма является чем-то исключительным среди религий, приведу следующий самодовольный стишок из псалма, сочиненного Исааком Уоттсом (1674—1748):

 

Господь, по благости Твоей неизмеримой И не случайно, верую притом, Явился я в сей в мир христианином, А не евреем иль еретиком.

В этом опусе больше всего поражает даже не самодовольство, а кроющаяся за ним логика. Огромное количество других людей родились в лоне других, нехристианских, религий: так как же бог решает, кого наградить при рождении? Почему предпочтение отдается Исааку Уоттсу и другим счастливчикам? И какова природа той сущности, которую бог избрал, чтобы даровать ей счастливое рождение в лоне христианской веры в тот момент, когда Исаак Уотте еще не был зачат? Так можно погрузиться глубоко, но никакие глубины не страшны теоло­гически настроенным умам. Псалом Исаака Уоттса вызывает в памяти три ежедневные молитвы, которым обучают мужскую часть ортодоксальных и традиционных (но не прогрессивных) иудеев: "Хвала Богу за то, что Он не создал меня язычником. Хвала Богу за то, что Он не создал меня женщиной. Хвала Богу за то, что Он не создал меня рабом".

Религия, безусловно, разделяет людей, и это одно из самых серьезных обвинений, выдвинутых против нее. Однако часто, и справедливо, утверждается, что войны и раздоры между различными религиозными группировками и сектами редко ведутся из-за одних лишь теологических разногласий. Уби­вая католика, ольстерский протестант вряд ли бормочет: "Вот тебе, пялящийся на Деву Марию подонок, разящий ладаном пресуществленец!" Куда как вероятнее, что он мстит за смерть убитого другим католиком протестанта, возможно продолжая тянущуюся через несколько поколений цепь кровавой вендетты. Религия становится символическим выражением межгруппо­вой вражды и мести, не лучше и не хуже других ярлыков, таких как цвет кожи, язык или любимая футбольная команда; и рели­гия часто идет в ход там, где другим ярлыкам дорога заказана.

 

Несомненно, беспорядки в Северной Ирландии носят политический характер. Не вызывает сомнения, что одна из групп веками политически и экономически притесняла дру­гую. Существуют и вполне реальные, не связанные с рели­гией поводы для недовольства и несправедливостей; но из виду часто упускается тот важный факт, что в отсутствие религии не было бы ярлыков, по которым можно отличить угнетаемых от наказуемых. Передача ярлыков из поколения в поколение стала насущной проблемой Северной Ирлан­дии. Католические семьи, в которых родители, деды и пра­деды учились в католических школах, посылают в эти школы своих детей. Протестанты, веками ходившие в протестантские школы, ведут туда же и своих ребятишек. Две группы людей с одним цветом кожи, говорящие на одном языке, любящие одни и те же развлечения, относятся друг к другу как к пред­ставителям другого вида — настолько глубок исторический раскол. Но не будь религии и разделенного по религиозному признаку образования, раскола тоже не было бы. От Косова до Палестины, от Ирака до Судана, от Ольстера до Индо­стана — приглядитесь к любому уголку мира, охваченному непримиримой враждой и ненавистью противоборствующих группировок. Не могу гарантировать, что религия окажется главным ярлыком для различения своих и чужих в межгруп­повой борьбе. Но могу побиться об заклад: скорее всего это так.

Во время раздела Индии в религиозной борьбе между индуистами и мусульманами погибло более миллиона человек, а еще 15 миллионов остались бездомными. Жертвы от палачей не отличались ничем, кроме ярлыка религиозной принадлеж­ности. Между ними не было никаких других различий, кроме религии. Негодование, вызванное недавними новыми рели­гиозными убийствами в Индии, заставило Салмана Рушди написать статью "Религия — вечный яд индийской крови"101. Приведу ее заключительный абзац:

 

Разве достойны уважения эти или любые другие преступления, совершаемые сейчас в мире почти ежедневно во имя жутко ска­зать религии? Как искусно, с какими гибельными последстви­ями творит религия идолов, и как охотно мы совершаем ради них убийства! И чем чаще мы убиваем, тем меньше тревожат душу жертвы, тем легче убивать вновь и вновь.

Это проблема не только Индии, это проблема всего мира. Индий­ские события творились во имя бога. Бог имя этой проблемы.

Не отрицаю, что ярко выраженная склонность человека быть дружелюбным к своим и враждебным к чужакам проявлялась бы и в отсутствие религии. Примером тому служит анта­гонизм болельщиков разных футбольных команд. Но даже болельщики порой умудряются разделиться по религиозному признаку — например, сторонники "Рейнджеров" и "Кель­тов" города Глазго. При разделе на враждующие группировки важными признаками могут оказаться и язык (как в Бель­гии), и расовая или племенная принадлежность (особенно в Африке). Но религия усугубляет ущерб по крайней мере тремя способами:

■ навешиванием ярлыков на детей: с самого раннего возраста,
когда дети еще не способны сформировать собственное
мнение о религии, их уже называют "детьми-католиками"
или "детьми-протестантами" (к этому оскорблению дет­
ства мы еще вернемся в главе 9) >

■ разделением школ: часто с самого раннего возраста дети
получают образование совместно с членами своей религи­
озной группы и в отрыве от детей, чьи семьи придержива­
ются других верований. Думаю, не будет преувеличением
сказать, что, избавься мы от раздельных школ, волнения
в Северной Ирландии утихли бы в течение одного поко­
ления;

 

■ запретами на "смешанные браки": не позволяя враждую­щим группам смешиваться, этот запрет ведет к продолже­нию вековой вражды и кровной мести. Разрешение таких браков привело бы к естественному смягчению ненависти.

Североирландская деревня Гленарм — резиденция графов Антримских. Однажды, на памяти ныне здравствующих людей, тогдашний граф совершил неслыханное — женился на католичке. Немедленно в каждом доме Гленарма в знак скорби захлопну­лись ставни всех окон. Боязнь смешанных браков также широко распространена среди религиозных евреев. В вышеприведен­ных высказываниях израильских детей зловещие последствия "ассимиляции" использованы в качестве наипервейшего оправ­дания устроенного Иисусом Навином иерихонского побоища. Когда же люди разных вероисповеданий сочетаются браком, родственники с обеих сторон воспринимают такой смешанный брак с горечью, а затем часто следуют длительные перепалки по поводу выбора религии для детей. Помню, как еще ребенком, держа в руке оплывающую англиканскую свечу, я поразился, узнав, что дети от "смешанного" брака приверженцев англикан­ской и католической церквей всегда воспитываются в католиче­ской вере. То, что каждый священник захочет настоять на своей вере, понять было легко. Но меня смущала (и продолжает сму­щать) асимметрия. Интересно, почему англиканские священ­ники не настояли на изменении правила в свою пользу? Навер­ное, были не такими зубастыми. Мой старый пастор и "Наш падре" Бетджемена просто оказались вежливее.

Социологи провели ряд статистических исследований по религиозной гомогамии (браки с представителями "своей" религии) и гетерогамии (браки с представителями дру­гой религии). Сотрудник Техасского университета в городе Остине Норвал Д. Гленн собрал результаты нескольких подоб­ных исследований, проведенных до 197& года, и провел их комплексный анализ102. Он сделал вывод, что существует ярко

 

выраженная тенденция к религиозной гомогамии среди хри­стиан (протестанты женятся на протестантках, католики — на католичках), которую не удается до конца объяснить эффек­том "браков по соседству"; но особенно ярко она проявляется среди евреев. Из общего количества 6021 состоящего в браке участника опроса иудеями назвали себя 140 человек; из них 85,7 процента имели супруга или супругу того же вероиспо­ведания. Это намного превышает ожидаемый при случайном распределении процент гомогамных браков. И конечно, это ни для кого не новость. Религиозных евреев всеми силами пре­достерегают от смешанных браков, и это табу служит темой многочисленных еврейских анекдотов о матерях, предостере­гающих отпрысков от чар пытающихся прибрать их к рукам белокурых "шике". Вот типичные заявления трех американ­ских раввинов:

Я отказываюсь заключать межконфессиональные браки.

Я совершаю обряд бракосочетания, если супруги выражают наме­рение воспитывать детей в иудейской вере.

Я совершаю обряд бракосочетания, если супруги соглашаются на посещение добрачных наставнических бесед.

Раввинов, согласных проводить бракосочетание совместно с христианским священником, немного, и ценятся они на вес золота.

Даже если религия сама по себе не приносит вреда, спро­воцированный ею целенаправленный, умело поощряемый раздел людей путем ловкого манипулирования естественной склонностью человеческой природы к предпочтению "своих" и отвержению "чужих" приносит достаточно несчастий, чтобы объявить ее мощным фактором мирового зла.

 

Нравственный Zeitgeist

 

В НАЧАЛЕ ЭТОЙ ГЛАВЫ БЫЛО ПОКАЗАНО, ЧТО НАША мораль — даже мораль верующих — не берется из священных книг, как бы ни печально было для некоторых это открытие. Что же тогда позволяет нам отличать дурное от хорошего? Независимо от того, как мы ответим на этот вопрос, в современном обществе существует некий консенсус по поводу того, что хорошо, а что дурно, и его придерживается поразительно много людей. Это общее мнение не имеет прямой связи с религией, однако боль­шинство религиозных людей с ним согласны вне зависимости от того, полагают ли они источником своей морали Священное Писание или нет. Большая часть людей, за вполне понятными исключениями вроде афганских талибов и американских ради­кальных христиан, руководствуется в своей жизни одинаковым, щедро-либеральным набором этических принципов. Большин­ство из нас не причиняют ненужных страданий, верят в свободу слова и защищают ее, даже не будучи согласными с мнением говорящего, платят налоги, не жульничают, не убивают, не совершают инцест, не делают другим того, чего не желают себе. Некоторые из этих принципов добропорядочности упомина­ются в священных книгах, но по соседству с ними там можно найти много такого, чему не согласится следовать ни один при­личный человек; и, заметьте, в священных книгах нет правил, позволяющих, отсеяв дурное, оставить только хорошее.

Можно, конечно, постараться выразить нашу коллективную этику в "Новых десяти заповедях". Это уже пытались сделать

 

и различные группы, и отдельные индивидуумы. Интересно отметить замечательное сходство получающихся списков пра­вил, а также соответствие их духу того времени, когда они были составлены. Вот "Новые десять заповедей", которые я нашел на одном атеистическом веб-сайте103.

■ Не делайте другим того, чего вы не желали бы получить от
них.

■ Старайтесь никогда не причинять вреда.

■ В отношении к другим людям, живым существам и всему
миру проявляйте любовь, честность, верность и уважение.

■ Не оставляйте без внимания зло и не уклоняйтесь от уста­
новления справедливости, но всегда будьте готовы про­
стить признавшего вину и искренне раскаявшегося.

■ Живите с чувством радости и удивления.

■ Всегда старайтесь узнать новое.

■ Всегда проверяйте свои идеи фактами и будьте готовы
отказаться от самых сокровенных убеждений, если факты
их опровергают.

■ Не бойтесь проявить несогласие и инакомыслие; всегда
уважайте право других на иную точку зрения.

■ Формируйте собственное мнение на основе личных умоза­
ключений и опыта; не идите слепо на поводу у других.

■ Сомневайтесь во всем.

 

Вышеприведенный краткий перечень не является плодом раздумий великого мудреца, пророка или специалиста по этическим вопросам. Это лишь достойная похвалы попытка обычного жителя инета суммировать на манер библейских Десяти заповедей принципы современного добропорядоч­ного поведения. Она оказалась первой в результатах поиска по запросу "Новые десять заповедей", я нарочно не стал забираться дальше. Просто хочу сказать, что приблизительно такой же перечень составил бы сегодня любой порядочный человек. Безусловно, не каждый выберет абсолютно одни и те же правила. Философ Джон Ролз, возможно, включит что-нибудь вроде: "Всегда действуй так, словно тебе неиз­вестно, окажешься ли ты рядом с кормушкой или вдали от нее". Практическое выражение этого принципа Ролза, гово­рят, существует у инуитов, где разделяющий добычу выби­рает свою долю последним.

Составляя собственные "Новые десять заповедей", я выбрал бы некоторые из процитированных выше, но и постарался бы оставить место для следующих:

■ Наслаждайтесь своей собственной сексуальной жизнью
как хотите сами (не причиняя вреда другим) и предоставьте
окружающим наслаждаться как угодно им; это их личное
дело и вас не касается.

■ Не дискриминируйте и не притесняйте на основе половой,
расовой или (насколько это возможно) видовой принад­
лежности.

■ Не навязывайте детям собственные идеи. Научите их
думать самостоятельно, взвешивать доказательства и не
бояться выражать несогласие с вашим мнением.

■ Заглядывайте в будущее дальше срока собственной жизни.

 

Оставим в стороне несущественную разницу во вкусах. Глав­ное заключается в том, что почти все мы с библейских вре­мен ушли далеко вперед. В XIX веке во всех цивилизованных странах было запрещено рабство, широко распространенное как в библейские времена, так и в течение большей части человеческой истории. Во всех цивилизованных странах сейчас признается, что женский голос на выборах и в суде равен мужскому, хотя это отрицалось вплоть до 1920-х годов. В современных просвещенных обществах (в эту категорию, безусловно, не включаются страны типа Саудовской Аравии) женщину больше не считают собственностью мужчины, как это было в библейские времена. Любой современный суд при­знал бы Авраама виновным в жестоком обращении с несовер­шеннолетним. А выполни он свое намерение до конца, ему не избежать бы приговора за преднамеренное убийство. И тем не менее по нравам своего времени он заслуживал восхищения, поскольку выполнял повеление всевышнего. Вне зависимо­сти от того, верим мы в бога или нет, наши понятия о дурном и хорошем претерпели значительные изменения. В чем же они заключаются и что служит им причиной?

В любом обществе существует трудноопределимое, меняю­щееся с ходом десятилетий коллективное единодушие, кото­рое, не боясь обвинений в напыщенности, можно назвать заимствованным у немцев термином Zeitgeist. Уже говорилось, что права женщин в настоящее время признаны в демократи­ческих странах повсеместно, однако в действительности эта реформа произошла поразительно недавно. Ниже приводятся даты получения женщинами права голоса в различных стра­нах:

 

Новая Зеландия
Австралия
Финляндия
Норвегия

Соединенные Штаты
Великобритания
Франция
Бельгия
Швейцария
Кувейт

Такое распределение дат в течение двадцатого столетия свиде­тельствует об изменении Zeitgeist. Другим примером может служить отношение к расовому вопросу. Взгляды большей части населения Великобритании (да и многих других стран) начала XX века в наше время воспринимались бы как расистские. Большинство белокожего населения считали, что чернокожие (сваливая сюда без разбора все многочисленные африканские и не имеющие с ними никакого родства индийские, австралий­ские и меланезийские группы) уступают белым практически во всем, за исключением, как снисходительно признавалось, чувства ритма. В двадцатые годы эквивалентом Джеймса Бонда в английской литературе был жизнерадостно добродушный любимец подростков Бульдог Драммонд". В одном из романов, "Черной шайке", Драммонд говорит о "евреях, иностранцах и прочей немытой публике". В заключительной сцене романа "Женский пол" Драммонд хитро переодевается Педро — чер­ным слугой главного злодея. В критический момент, когда и злодей и читатель наконец узнают, что "Педро" — на самом деле Драммонд, тот мог бы воскликнуть, например: "Вы дума­ете, что я Педро. Вы даже и не подозреваете, что на самом деле я — замаскированный под черного слугу ваш заклятый враг Драммонд". Вместо этого он заявляет следующее: "Неправда, что каждая борода — фальшивая, но правда, что каждый черГчГОМАзый воняет. Эта борода, голубчик, не фальши­вая, и этот черИОМАзый не воняет. Нет ли здесь какого-то

 




Поиск по сайту:

©2015-2020 studopedya.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.