Позиция слабого недостойна мужчины

Уличное насилие

А. КОЧЕРГИН

Позиция слабого недостойна мужчины

— Понятно, что при помощи интервью нельзя научить человека защищаться. Но в наше смутное время, а может, и в любое время, перед человеком, которому угрожает уличное насилие, стоит много вопросов, решение по которым желательно принять еще до того, как придет время действовать. В-первых, такой вопрос — защищаться ли вообще или нет, а если да, то зачем, какова цель, ради которой мы идем на риск? Почему возникают такие вопросы? Все мы понимаем, где живем. Законы не действуют, а те, которые действуют, не поощряют самооборону. Начав активно сопротивление, можно не только более жестоко пострадать от нападающих, но еще и пострадать от правоохранителей, в случае успешной защиты. Значит, для того, чтобы защищать себя, должна быть какая-то веская причина. Какая?

— О какой бы сфере человеческой жизни ни шла речь, чем яснее и проще очерчены какая-либо идея или решение, тем более они оказываются действенны на практике. Любое размывание их какими-либо исключениями, равнозначными вариантами или нюансами разбавляет силу идеи или предлагаемого решения до абсолютно неощутимой.

Так вот, в качестве идеи, лежащей в основе самообороны, я предлагаю всем и всегда использовать абсолютно, на мой взгляд, прозрачную мысль: Самоубийство есть тяжкий грех. Непринятие мер к защите своей жизни есть самоубийство.

Исходя из очень высокой цены решаемого в ходе нашей самообороны вопроса, мы категорически не имеем права думать, будто мы точно знаем, чем хочет закончить свое нападение данный товарищ. Нет. Мы не знаем его планов, мы не знаем его мотивации, мы не знаем его физического и психического состояния. Мы не знаем, что лежит у него в кармане. Мы не знаем, когда он это что-то может достать и применить. Соответственно, любое нападение мы должны воспринимать как момент, когда нам выпало испытание всеми имеющимися силами и средствами сохранить жизнь, которая дарована нам Богом и которую поэтому нам нельзя добровольно терять.

Если мы вдруг начинаем обращаться с жизнью легко, как со своей собственностью, то мы тщетно пытаемся уподобиться самому Богу, пытаемся творить свою волю вместо того, чтобы подчиняться Его воле и Его промыслу о нас. Вот почему самоубийство – тяжкий грех.

В то же время принятие решения по тактике самообороны в конкретной ситуации должно основываться на более чем весомых аргументах, четко подтверждающих наличие опасности. Решив начать активное противодействие кому-либо, мы должны знать, что не ошибаемся. Это не тот случай, когда человек просто кашлянул рядом с нами или запнулся и повис на нашем плече потому, что у него протез на правой ноге.

Для того, чтобы эта идея была применима, нам нужно четко отдавать себя отчет в том, что мы — не перепуганные обладатели ножа в кармане, но люди сильные, опытные и грамотные. Здесь возникает второй важный аспект: любые действия должны иметь мотивацию не только духовную, но также физическую и психическую. О духовной мотивации я уже сказал: мы не имеем право не применять наши знания и силы, чтобы сохранить то, что даровано нам свыше. Правильная психическая мотивация дается только опытом и ничем кроме него, а физическая – нашей постоянной и качественной работой над собой.

К каждой известной опасности нужно быть готовым. К плохой погоде в виде порывов ветра, дождя, снежной вьюги. К возможности попасть под машину. К возможному насилию со стороны хулиганов. Мы же не спрашиваем себя, зачем нужна одежда? Мы ежедневно чистим зубы, чтобы избежать кариеса. Между тем, пока мы боремся с кариесом, каждый день рискуем из-за своей лени получить проломленную голову. Я не любитель критиковать кого-либо, но меня это крайне удивляет.

Теперь немного о том, что касается возможной уголовной ответственности.

Задумайтесь о том, насколько серьезными должна быть ваша мотивация к самообороне, если вы совершенно четко знаете, что после своей успешной самозащиты обязательно сядете в тюрьму?

А дела в нашей стране обстоят именно так: мы непременно сядем, если даже на нас напало пять человек, которые пытались нас ограбить. Мы, понимая, что нас могут убить, искалечили одного из них. А далее этот человек напишет заявление в милицию, четверо его друзей окажутся свидетелями, а мы — обвиняемыми. Так было на моей памяти неоднократно.

Приведу реальный пример. Мне пишет один молодой человек: «Я иду, гуляю с девушкой. Возле подъезда ее дома меня догоняют четверо пьяных местных подростков и пытаются вырвать у меня сотовый телефон, по которому я разговариваю. Девушка успевает забежать в подъезд, я закрываю его своей спиной, достаю складной грибной ножик из сумки и пытаюсь им отбиться от нападающих». Причем отбивается он, насколько я понимаю, достаточно поверхностно, потому что никаких более серьезных травм, чем какие-то порезы рук, нападающие не получили. Но эти хулиганы совершенно гениально пишут заявление в райотдел и против автора письма тут же заводится дело! Далее он пишет: «От немедленного помещения в СИЗО меня спасло только то, что я — юрист по образованию, и теперь сражаюсь с этими подонками юридическими методами. Начал с того, что тут же подал на них встречное заявление…». Что, кстати, в подобных случаях обязательно советую сделать вам и я.

В связи с этим мы также должны уметь аргументировать обоснованность своего применения оружия, если мы предполагаем его иметь в момент нападения. Неважно, о каком конкретно оружии идет речь: травматическом пистолете, газовом баллончике или ноже. Нахождение данных предметов в нашем кармане означает для компетентных органов только одно: наличие у нас заведомых преступных намерений по причинению телесных повреждений тому гражданину, которому мы их в результате самообороны действительно нанесли. Соответственно, мы должно заранее понимать, каким образом и для каких целей эти вещи оказались в нашем кармане или в наших руках. Необходимо уметь грамотно легендировать историю своей самообороны таким образом, чтобы эта легенда могла с юридической точки зрения уберечь вас от обвинений в злонамеренном покушении на чью-либо жизнь или здоровье.

Оказавшись в милиции, вы должно четко понимать, что имеете право давать показания. Но вы не обязаны это делать. Соответственно, все ваши показания должны даваться в присутствии и после консультации вашего юриста, которого для вашей защиты выбрали очень близкие вам люди, которым вы полностью доверяете. И это должно проверяться. Предположительно, это выглядит так. Приходит ваш юрист и говорит: «У вас на левой ягодице родинка величиной с копеечную монетку. Это мне сказала ваша мама». Да, действительно, родинка есть. Значит, это — мой юрист.

Если адвоката вам назначили милиционеры, это тот самый милый парень, который уговорит вас написать явку с повинной, потому что вы не судимы, у вас прекрасная репутация, и вас, по его словам, обязательно отпустят и ничего страшного с вами не произошло и не произойдет. Поверьте, вас обязательно посадят.

Еще раз говорю: государство сегодня стоит на страже коррупционно-бюрократического класса и повернуто спиной к нации. Соответственно, любое проявление нации как самостоятельного субъекта пугает это государство.

Кроме того, у милиции есть рутинная работа в области делопроизводства. В частности, если кто-то написал заявление, то это заявление должно быть удовлетворено в установленном порядке и в установленные сроки. Если хулиган написал, что ему набили морду в тот момент, когда он пытался забрать ваш кошелек, то соответственно подлец, который набил морду хулигану, должен ответить по существующему законодательству. Статья уголовного кодекса о самообороне еще ни разу не действовала в этой стране в пользу обороняющегося. Потому что прецедент подобного применения данной статьи будет говорить о том, что нация имеет право себя защищать. Никому из тех, кто обладает властью в моей стране, это не нужно.

Поэтому мы должны четко знать, как мы будем аргументировать свои действия в любой инстанции, где окажемся после самообороны, и при этом мы должны понимать, что вне зависимости от своих аргументов мы обязательно сядем. Убедите себя в том, что наличие денег, связей, богатых родителей, друзей, знакомых высоких чинов вам не поможет. Смотрите на эту, на первый взгляд, удручающую ситуацию просто: если вам повезет, и вы не сядете, то у вас будет повод для радости. Если вам не повезет, то вы, исходя из мотивации своей самообороны, сможете утешить себя тем, что ситуация, в которой вы оказались, была настолько серьезной, что вы оправданно пошли на принятие доступных вам мер, чтобы остаться живым и здоровым. Поверьте, лучше вы будете сидеть в тюрьме, чем будете закопанными под двумя метрами земли.

— Есть ли, на ваш взгляд, такие ситуации, в которых, несмотря на наличие опасности, активно сопротивляться нападающим не стоит, а следует, по возможности, попытаться словами уговорить их отказаться от своих намерений, а если это не получится, то отдать свой кошелек или мобильный, или просто убежать?

— По поводу расхожей мысли о том, что «лучший поединок – это несостоявшийся поединок», я могу сказать следующее. Если вы — милый очкарик, весом сорок килограмм, то вам ничего не остается, как всегда и со всеми быть вежливым, добрым и всепрощающим человеком. Но в этом случае ваши всепрощение и миролюбие не являются заслугой, они — ваша слабость. А слабость всегда привлекательна для того, кто планирует нападения. Ничто так не провоцирует агрессию, как безответность объекта агрессии.

Так вот, лично я имею право во многих случаях не предпринимать те агрессивные контрмеры, на которые способен. Потому что точно знаю, что, решив пойти до конца, я возьму топор из багажника своего автомобиля и переломаю до состояния супового набора группу любых товарищей, решивших неудачно пошутить со мной. Все их «факи» и страшнючие, по их представлениям, рожи, вызывают у меня просто умиление. Потому что они даже не представляют, что сейчас будет с ними, если они перешагнут какую-то грань, которую для себя отметил я. Моего опыта хватит, чтобы понять, что эта грань еще не перейдена или что они уже перешагнули ее.

Обладая силой, мы можем прощать людей. Доброта должна быть качеством, заслуженным нашей силой. Все действительно сильные люди – люди добрые, потому что они могут себе позволить доброту. Но никак иначе. Слабость – унизительное состояние, поэтому проявлять ее добровольно нельзя никогда.

Бегать от чего бы или кого бы то ни было – это позорище. Хотя бы потому, что с чего вы решили, что в спину вам не прилетит пуля? С чего вы решили, что человек, который попытается вас догнать, бегает не быстрее, чем вы? А ведь бегство жертвы немедленно возбуждает в нападающем инстинкты охотника и провоцирует его на погоню и продолжение нападения. Поэтому не бегайте ни от чего, встречайте опасность лицом к лицу, и только тогда, возможно, она вас минует.

Я говорю все это, опираясь не на свою фантазию, а на собственный опыт и на историю тех многих случаев, которые произошли у меня на глазах. И я видел, как даже физически слабые, но уверенные в себе люди, решительные и готовые уйти с этой земли, встретив смерть лицом к лицу, вызывали столь серьезное уважение у противоборствующей стороны, что вся ситуация заканчивалась разговорами ни о чем.

При реальном противодействии на улице победа одной из сторон обычно зависит от тонкого психологического момента, который бы я определил как «готовность пойти до конца». Поверьте, досужий хулиган не готов сегодня умереть за какие-то свои убеждения в части того, что ему, предположительно, очень не нравятся некурящие люди. Он пристает к вам просто потому, что хочет реализовать свои комплексы неполноценности, он просто хочет порезвиться. И когда он встречает в ответ холодный взгляд, от которого, извините за уголовное выражение, пахнет землей, он не будет пытаться выяснить, что же именно сейчас лежит в кармане у этого сутуленького человека с резким характером. Он будет думать по-другому: «Если этот дрищь так со мной разговаривает, то у него точно в кармане пистолет. Или он майор милиции. Или на крыше засели снайпера и это облава на меня. Или бог знает что еще». Он сам придумает, почему он сейчас сдуется. Так было неоднократно.

Коротенькая история. Иду я себе зимой по улице, дело было после 23 февраля. Иду и вижу, как два милых выпивших человека впереди писают из одного сугроба в другой через тротуар. Они стоят одетыми по-домашнему, видимо, только что вышли из квартиры близлежащего дома.

То есть, если бы я решил пройти по тротуару, то они меня описали бы. Понимая, что это меня не устраивает, а подпрыгивать под струйку в виде арочки у меня тоже никакого желания нет, я им говорю: «Ребятки, давайте вы свои пиписьки засунете, я сейчас мимо проскочу, а вы потом дальше продолжайте свою затею». Я не помню, что они там такое говорили, но стало понятно, что они писали таким удивительным образом не просто так, а со смыслом. Они были, судя по словам, уроненным в меня, представителями доблестных ВДВ, а я, по их мнению, каким-то образом ухитрился только что оскорбить этот доблестный род войск. У меня в кармане лежал так называемый балисонг – складной нож, который при открывании издает характерный щелчок.

Когда они мне сказали «сейчас мы тебе голову твою в задницу засунем», мне было как-то лень размышлять на этот счет и раздумывать о том, как поступить. Я точно знал, что не собираюсь убивать этих людей, но также точно знал, что порежу им сейчас руки. Я незаметно достал и открыл за спиной балисонг. При открывании он щелкнул. «Ну давай, щенок, попробуй!» — сказал я ближайшему десантнику и пошел на него. Второй тут же истошно заорал «У него пистолет!» Вы бы видели, как они бежали.

В этой ситуации я не демонстрировал нож, я не пытался никого пугать. Щелчки, изданные моим ножом, в принципе ничего особенно не означали и на самом деле не были похожи на лязганье деталей огнестрельного оружия. Но моя решительная позиция, готовность к контратаке настолько расстроили моих противников, что они сами себе придумали причину для того чтобы сбежать.

— В качестве идеологической основы для самообороны вы предложили христианскую мысль о греховности самоубийства. Между тем, христианство дает множество примеров совершенно иного отношения к своей жизни в подобных ситуациях у людей, которых никаких нельзя заподозрить в недостаточности их веры или в слабости. Сам Христос отказался от попыток сопротивляться тем, кто пришел арестовать Его, и тем, кто истязал Его. Широко известны слова Христа о том, что следует подставлять под удар левую щеку, если тебя ударили в правую.

Хочется привести еще один пример, связанный с любимым в России святым, отцом Серафимом Саровским, который был очень сильным человеком и держал в руках топор, когда на него в лесу напали разбойники. Но, несмотря на свою силу, отец Серафим отказался от какого-либо сопротивления, после чего был жестоко избит и покалечен. Более того, когда эти разбойники были пойманы, он явился на суд и упрашивал отпустить своих обидчиков, не назначая им какого-либо наказания.

Каким образом ваша позиция согласуется с этими примерами христианского отношения к людям, желающим нам зла?

— Христос совершенен. Надо быть Богом, чтобы позволить себе вести себя подобным образом. И батюшка Серафим, чудотворец Саровский, мог подражать Христу потому, что подчинил свою волю Его воле и стал человеком святым. Мы – люди не святые, мы, в лучшем случае, только находимся на пути к святости. А раз так, то мы не можем отсутствующей у нас святостью преодолеть встающие перед нами препятствия, так что нам приходится преодолевать их физическими усилиями.

Но, будучи христианами, мы все же идем, пусть и медленно, но истинным путем. И, поверьте, если мне самому удастся стяжать своим телесным и духовным подвигом хотя бы самую малую часть той благодати, которую за свою жизнь стяжал батюшка Серафим, то я с радостью приму так же, как они, безропотно любое испытание.

Но еще раз говорю: нам до святости далеко. И поэтому, нам следует в первую очередь всегда помнить о том, что не пресечение зла есть зла умножение.

Афонские старцы, с которыми я беседовал о том, каким следует быть христианскому воину, говорили мне, что самым важным в противодействии злу силой с позиции христианского учения является отсутствие в нас, когда мы выступаем против зла, страсти, то есть собственных жестокости и ненависти, восторга от боли и унижения другого человека. Нельзя позволять себе испытывать радость от вида поверженного врага. И нужно находить в своей душе силы, чтобы искреннее сострадать людям, которые по своей глупости и духовной немощи своей решили проявить агрессивность по отношению к вам. Вот как обстоит дело.

К тому же, насчет правой и левой щеки. Богословски доказано и известно, что данный тезис был приведен Христом в качестве контраргумента ветхозаветному правилу «око за око и зуб за зуб». Своими словами Христос отменил ветхозаветное, иудейское право на адекватное ответное насилие и кровопролитие ради совершения мести, призвав всех нас отказаться от разжигания в себе ответной ненависти к своим врагам в пользу смирения, и прежде всего духовного.

Мы слишком плоско понимаем эти вопросы. Между тем, прекрасно осведомленный о жизни Христа и знавший толкование Его заповедей подвижник, великий Афанасий Александрийский, произнес фразу, которую мне прочли на Афоне монахи, открыв книгу, написанную на древнегреческом языке: «Убийство врага на поле боя есть проявление доблести и чести».

Этим прекрасно православие: истинные, глубинные значения слов и поступков Христа, известные нам из Евангелия, обретаются нами в своей полноте и истинном значении тогда, когда произрастают через оплаченное потом, кровью и жизнями великих подвижников Христа святоотеческое предание. Именно через предание нам, простым людям, не обладающим святостью, открывается учение Христа. Подвиги святых отцов Церкви дали им возможность увидеть истинное толкование Евангелия, подтверждаемое на протяжении вот уже двух тысячелетий всей человеческой историей, которому невозможно всерьез противопоставлять надуманные объяснения словам Христа, бытующие среди людей, далеких даже от мысли о христианском подвижничестве.

Поэтому порой и выходит так, что смысл Евангельских строк оказывается очень далек от того, который вкладывает в него неискушенный читатель.

То же самое касается фразы «Православие или смерть»: ну кто мог подумать, что она представляет собой завуалированный призыв к резне иудеев или мусульман?! «Православие или смерть мне», вот как ее следует понимать. Об этом и говорил в свое время Иоанн Златоуст: «Не знаю, спасется ли кто-нибудь из иноверцев, но точно знаю, что мне без Православия — смерть». Вот о чем на самом деле речь!

Кроме того, нельзя не вспомнить и о других словах Спасителя: «Блажен тот, кто душу свою за ближнего своего кладет». Как же мы сможем на поле боя, подставляя щеки, положить свою душу за ближнего? Как мы, видя сотворение зла, его посягательство на нас и то, что нам дорого, можем не противиться ему?

Есть замечательная книга Ивана Ильина «О сопротивлении злу силой», где лаконично, подробно и четко изложено отношение православия к данному вопросу. На мой взгляд, изложенные Ильиным в этой книге доказательства истинности христианского взгляда на добро и зло не имеют контраргументов.

И кстати, нельзя не вспомнить также и о Толстом, который, как известно, выступал за непротивление злу, но который, несмотря на это, написал однажды примерно следующее: «Благо тому народу, который в минуту испытания, не спрашивая о том, как по правилам поступали другие в подобных случаях, с простотой и легкостью поднимает первую попавшуюся дубину и гвоздит ею до тех пор, пока в душе его чувство оскорбления и мести не заменяется презрением и жалостью». Вот вам Толстой, вот вам, казалось бы, пацифист.

— Какими должны быть пределы нанесения вреда и причинения боли нападающему в свете того, что Господь призывает нас любить грешника, а ненавидеть грех, если у нас имеется возможность такие пределы установить?

— Как я уже сказал, в противоборстве другим людям важно избежать сладострастия, того состояния, когда мы не можем остановить творимое нами насилие и, видя кровь, начинаем ее, грубо говоря, пить. Именно это и отличает солдата от палача на войне. Солдаты с ужасом думают о том, как они будут отмаливать то, что сделали, а палачи отрезают уши и фотографируются с отрубленными головами.

Но на практике предел того, что мы готовы сделать со своими обидчиками, у каждого и в каждой конкретной ситуации свой, и сердце не обмануть. Здесь нет универсальных понятий, здесь невозможно дать советов на любой случай. Вам поможет только личный опыт, который необходимо приобретать, желательно в ходе специальных занятий.

Вот почему мы, кстати, в нашей школе много занимаемся ножом. Поразительная вещь, мы так хорошо учим людей оказывать этому предмету должное уважение, что даже четырнадцатилетний подросток, прошедший обучение у нас, в состоянии убить мастера международного класса по борьбе. Просто затыкав его ножом. История большинства убийств в России, кстати, сводится к тому, что пьяная тетка зарезала пьяного мужика ножом на кухне. Без труда и быстро. Обладая этим куском металла всегда проще убить невооруженного человека, чем не убить. Так вот, мы учим обращаться с ним столь корректно, что даже группа товарищей, которая попыталась лишить вас жизни, чести и здоровья, при столкновении с вами, вооруженным ножом и знаниями, полученными у нас, не потеряет никого из товарищей убитым. Но при этом она не достигнет ни одной из своих целей, и все, кто пытался обидеть вас, получив неопасные, но болезненные порезы, при этом поймут, что дальше им идти не стоит.

И наш опыт работы с ножом подтверждает то, что только умения и знания позволят вам установить для себя и выдержать разумные тактические ограничения при подавлении противника. Чем больше опыта, чем более он идеомоторен, то есть, видя неприятности, случившиеся с кем-то, вы становитесь способны осмысленно представлять себя на месте других людей и свои действия в той же ситуации. В том числе, опыт позволит вам выработать представления о том, как вам следует действовать, чтобы оставаться в человеческих рамках, чтобы не потерять свое человеческое лицо.

— Не кажется ли вам, что данный вами совет всегда помнить, что каждого из нас, в случае удачной самообороны ждет тюрьма, способствует не мотивации, а демотивации того, кто оказался в опасности и должен принять решение о своей защите? Ведь тюремное заключение в России представляет собой гораздо более тяжелое испытание, чем любая уличная драка, и простой российский обыватель, вступая в противоборство с хулиганами, которые решили отнять у него кошелек, рискует оказаться в месте, где его встретят сотни таких же хулиганов и еще более опасных людей. Какой же смысл настраивать людей на то, что они обязаны агрессивно защищать себя, чтобы после этого, вследствие своих действий, обязательно оказаться перед еще более тяжелым испытанием несвободой, вдали от дома и семьи? В чем же здесь логика?

— Логика очень простая. Все в жизни каждого из нас происходит по воле Божией либо по попустительству Его. Если мы своим поведением, своей жизнью, своим маловерием побудили Господа к тому, чтобы Он явил нам это испытание, то мы должны воспринять его как подвиг христианский. Подвиг, требующий от нас применения всех сил, для того, чтобы наша честь и достоинство не были порушены.

Еще один маленький нюанс: православный человек встает на колени только перед ликом Спасителя, флагом Родины и перед мамой. Если перед вами не мама, у хулиганов не было флага Родины, которым они махали бы перед вами, либо если они не держали при этом икону Спасителя, то как вы можете опуститься перед ними на колени и отдать им то, на что они не имеют права? И если вы не встали на колени, а делали ровно то, что было необходимо, то, если, несмотря на это, продолжение вашей истории столь страшным, как наказание в виде лишения свободы, то значит на то есть воля Господа, который счел вас достаточно сильным, чтобы таким образом, через новое испытание, приблизиться к Царствию Небесному.

Расскажу страшную историю. У меня был крестник, его имя в крещении было Владимир. Восьмого марта девяносто третьего года его пути пересеклись с одним пьяным милиционером, который решил проявить свои ковбойские навыки перед женщинами легкого поведения, в компании которых этот милиционер находился. Он попытался остановить группу ребят, но те, понимая, что он пьян, не стали его особо слушать, из-за чего этот милиционер страшно расстроился, достал пистолет и выстрелил в них. Он попал в печень моему крестнику. Были девяностые годы, и поразительным образом в руках у него тоже оказался пистолет, из которого он тоже выстрелил и убил этого милиционера.

Перед этим мой крестник прожил страшную жизнь. Всего лишь за несколько месяцев до описываемого случая он осознанно принял Святое Крещение в надежде изменить себя и отказаться от всего греховного, что он к тому времени совершил. Но перед этим им была прожита настолько страшная жизнь, что теперь она догнала его, и Господь не нашел для моего крестника ничего лучшего, чем очищение через подвиг пребывания в тюрьме.

Ему дали 14 лет, из которых 12 он провел в «крытой» зоне. Когда он приходил в колонию, то через час его закрывали в изоляторе, а через день его отправляли опять в «крытую». То есть, таким образом, милиционеры мстили ему за убийство своего коллеги, год за годом. Но мне передавали: он ходит чистенький, у него всегда белая рубашечка, всегда глаженые брюки, и не понятно, как ему удается так выглядеть, и в руках у него все время какой-то блокнот. А это не блокнот был, это было Евангелие. И он провел с ним в руках двенадцать лет. Ему оставалось полтора года до выхода из тюрьмы, когда он позвонил своей бывшей жене и сказал: «Меня убьют. Мне сказали, что если ты надеешься освободиться, то у тебя это не получится». И он погиб.

История, казалось бы, страшная. История, казалось бы, грустная. А на самом деле, она очень чистая и восхитительная. Прожив тридцать лет по пояс в крови и дерьме, совершив ужасный, возможно, поступок, Владимир двенадцать лет молился Богу в жутких условиях, которые его поставили на грань между пропастью преисподней и светом Божиим.

И я считаю, что он вымолил себе прощение и причастился собственной кровью, расплатившись своими страданиями за те жизни, которые были у него за спиной. Я верил, что помогу этому человеку измениться, до того, что с ним произошло, я был страшно огорчен, когда узнал, что он сделал. И как это все случилось вообще.

Но эти двенадцать лет ужаса стали платой за ту жизнь, которая была прожита до них. И не каждому человеку суждено расплатиться за свои злодеяния на этой земле своим покаянием. Даже, возможно, и вынужденным. Но Господь помог это сделать моему крестнику, насколько бы страшной ни казалась подобная помощь. Вот пример того, как я вижу всю эту историю.

А когда мы добровольно отдаем преступнику свой кошелек, мы не кошелек отдаем, мы в себе предаем русского человека и мужчину, мы в себе предаем отца, солдата, мы идем на покаяние не к Богу, а к врагу. И враг — это не столько тот человек, который стоит перед нами, а сам князь мира сего, который злом пытается победить добро. Не может он это сделать, потому что добро – это Бог, а зло – это творение Божие, падший ангел. Но если мы предаем Бога в этой борьбе, то грош нам цена, и если мы боимся дальнейшего пути своей жизни, то значит, мы не веруем в Бога.

Страх – это оружие дьявола. Неверие – это оружие дьявола. С Богом – да хоть куда! Проклятых мест для православного человека на этой земле нет. И в тюрьме живут люди. И если ты туда попал, упаси Господь нас от этой доли, но нельзя зарекаться от болезни, сумы и тюрьмы, то ты должен понимать, что попал ты туда не случайно. Просто люди, подобные тем, кто распял Христа, теперь поступили с тобой сообразно своим привычкам. Ну что же, они — такие. Человек таков. Но мы не такие. Да не уподобимся. Я лично считаю так: они замучаются делать меня похожими на себя!

— Психологи утверждают, что люди, столкнувшись с угрозой для своей жизни или здоровья, демонстрируют одну из трех следующих реакций на эту угрозу: «нападай», то есть сопротивляются угрозе всеми силами, «убегай», то есть инстинктивно бросаются от опасности прочь, или «замирай» то есть беспомощно остаются на месте. Насколько ваш опыт подтверждает наличие таких реакций, и насколько человек способен изменить свойственную ему реакцию на опасность? Насколько трусость или храбрость вообще обусловлены психическим типом человека, может ли работа над собой сделать труса храбрецом?

— Давайте поговорим о двух странных вещах: об инстинктах и биохимии крови. Инстинкты, как известно, подразделяются на условные и безусловные. Если мы говорим о предрасположенности человека к чему-либо, то мы говорим о безусловных инстинктах. А их всего немножечко, изначально это хватательный, жевательный и сосательный инстинкты. С ними входит в мир ребенок: с желанием сосать, жевать и брать в руки предметы, которые его окружают, держаться за что-нибудь, если он падает. Все остальные инстинкты и соответствующие реакции на различные ситуации являются условными, то есть приобретенными при каких-либо условиях в течение жизни.

Та последняя реакция, о которой вы говорили, когда психика человек останавливается, и он теряет способность принимать решения и действовать, в свою очередь называется «охранительным торможением». Механизм его очень напоминает перегруз компьютера, и включается тогда, когда вдруг, обвально, на человека непосвященного идет массовый поток негативной информации, которую он не способен переварить, и он просто тупо виснет. Как монитор, который виснет вслед за жестким диском. Человек хлопает глазами, стоит на ногах, он вроде бы в целом в добром здравии, но психически он выключился. В таком состоянии действуют только две основные функции его организма: дыхание и сердцебиение.

Для чего это делается? Для того, чтобы уберечь психику от получения органического повреждения мозга, которое может доходить до приобретаемой таким образом шизофрении.

Почему милые дамы так часто падают в обморок? Они таким образом выключают мозг, чтобы он не был поврежден. Охранительное торможение необходимо для спасения мозга в тех случаях, когда он оказывается не готов к работе с той информацией, которую получил. Так вот, чем чаще мы с чем-то сталкиваемся, тем более наш мозг становится способен работать в подобных ситуациях в будущем, и тем более адекватно мы на них реагируем.

Теперь по поводу нападения и убегания. Все дело в том, что в кровь человека в моменты опасности выплескивается адреналин. Слово красивое и известное, но сейчас я объясню, что оно значит, и тем самым очень сильно расстрою так называемых «адреналинщиков». Так вот, адреналин – это гормон страха. Именно страха, а не силы и скорости. Действие этого гормона, который поднимает сердцебиение и высвобождает скрытые ресурсы организма, можно направить в двух направлениях, но нельзя вывести вхолостую. То есть, либо мы направляем его в свою агрессию, либо мы направляем его в страх, и в лучшем случае тогда мы бежим без оглядки, а в худшем случае получаем перегруз системы и остаемся на месте, где нас застигла волна адреналина, в охранительном торможении, в ступоре.

Именно поэтому, на наших жесточайших семинарах мы делали в том числе все то, что нужно, чтобы направить свой адреналин в правильную сторону, то есть в сторону контрагрессии. Наши подопечные, несмотря на массу синяков, ссадин и мелких рассечений, оставались живыми и здоровыми. И при этом каждый с изумлением для себя открывал: «Неужели вот это то, чего я боялся? Вот эта жесточайшая драка, которую мы сейчас устроили, вот это крошилово – это то, чего я опасался во дворе, на улице, где-то еще? Да это же на самом деле ерунда!» Методом погружения мы сознательно демпфировали то, что может сыграть с нами злую шутку в опасности – нашу биохимию крови.

Более того, интереснейшая вещь: меня очень критикуют за то, что я дубасю учеников на семинарах. Но я делаю это ровно для того, чтобы помочь правильной биохимии в их крови и называю этот прием «укол адреналина в задницу». Выглядит это следующим образом: как только я вижу, что мои обучаемые, на шестом или восьмом часу обучения, когда они уже избиты в мясо, начинают потихонечку «сдуваться», и не могут по объективным причинам выполнять мои команды, например, на отжимание, то они получают по заднице. И у них тут же загораются глаза, у них начинает действовать скрытая часть их арсенала, о наличии которой они не предполагают, и они бодренькие и здоровенькие.

И кстати, на наших занятиях нет травм, нет серьезных повреждений. Мы не подходим к нашей работе со сладострастным желанием увидеть кровь. Я, как человек верующий, люблю тех людей, которые занимаются у меня. На каждом занятии я отдаю им все свои знания. Более того, я никогда не показывал никому ничего из того, что не умею сам и что не проверил на себе. Я думаю, это меня извиняет.

Перед поединком существует известная реакция организма спортсмена на близость боя, которая называется «предстартовой лихорадкой». Это тот тремор, когда трясется голова, в животе холодно, сердце бешено бьется и килограммы сгорают на глазах. Но я разговаривал с одним мастером, который говорил, что существует несколько типов реакции человека на предстоящий бой: абсолютный страх, абсолютная ярость и полное отсутствие интереса к поединку. Так вот, интересная вещь: контраргументом беспомощному ступору жертвы является не ярость, а равнодушие опытного человека к исходу приближающегося боя. Потому что он у него восемьсот девяносто пятый. И он настолько опытен, достаточен в физическом и психическом отношениях, что он готов умереть, но умереть на ногах и лицом к противнику. И у него нет сомнений и страха, потому что пугает всегда неизвестность.

Чем более хорошо вам известно то, что вам предстоит, тем более вы спокойно к этому относитесь. Так вот, становитесь опытными, и тогда вам не придется лечить психику после столкновения с насилием. Опыт образуется из малых поступков и событий, как здание строится из маленьких кирпичиков. Чем больше кирпичиков, тем выше дом. Тем прочнее его стены.

— Что бы вы могли посоветовать тем, кто в силу своего физического состояния, вызванного объективными причинами, такими, как болезни, травмы или инвалидность не может быть эффективным бойцом и накапливать тот необходимый опыт, о котором вы говорите?

— Кто сказал, что состояние больного человека всегда имеет статичную форму?! Кто сказал, что то, что с вами сейчас происходит, те ограничения, которые вас сковывают – навсегда? Почему, например, Дикуль, парализованный человек, смог заново создать себя и снова двигаться на своих собственных ногах, а вы считаете, что не можете ничего изменить?

Себя в пример приводить неприлично, наверно, но в районе трех-четырех лет назад у меня был компрессионный перелом позвоночника. Ни дня я не провел в больнице. Ни дня без тренировок. Все кончилось тем, что однажды я перестал наклонять голову, не мог посмотреть, завязаны у меня шнурки или нет. Перед этим я поехал в Токио, где провел полуторачасовую спарринговую тренировку с абсолютным чемпионом Японии Фудзией Юско. Я приехал показать наши наработки, мы тупо с ним дрались. И вот после этого мне стало очень плохо.

Вернувшись домой, я обратился к нейрохирургу. Посмотрев мои снимки, он сказал: «Не вижу ничего страшного. У вас перелом, ему три месяца. Что нужно от меня? Где лежали, что кололи, на что жалуетесь?» — «Нигде не лежал, ничего не колол, ни на что не жалуюсь» — честно ответил я. Хирург удивился: «А зачем вы в таком случае пришли ко мне?» — «Да вот, только что из Токио прилетел. Там после поединка у меня что-то случилось с шеей, но уже, кажется, проходит». Он говорит: «Ты что, ненормальный, что ли?!» Да, ну похоже, да. Но что интересно: в конечном счете, все зажило как на собаке.

Я понимаю, что мой пример не совсем корректен. Я понимаю, что это не нормально. Но кто лично вам поставил рамки нормального и ненормального?

У меня занимался человек, про которого, случайно увидев его в зале, один знакомый мне сказал: «У него порок сердца! Зачем ты его пустил, он же умрет у тебя на тренировке!»

Я перекрестился: «Господу виднее». Если этому человеку суждено умереть на тренировке, то так тому и быть. Он сам пришел ко мне, и это его выбор. А я дам ему все, что бы у него было как можно больше знаний и опыта. И он продолжал заниматься. Потом он ушел, но я точно знаю, что за то время, которое он у меня был, он получил такой объем знаний, который навряд ли бы получил где-нибудь еще просто потому, что я, зная о его болезни, при этом его не жалел.

Жалость унизительна для мужчины. Сострадание – да, это по-христиански и это великое проявление духа, его не стоит отвергать. Но нельзя позволять в отношении себя жалость! Поэтому, чтобы с вами ни было, не надо себя жалеть. Когда вы говорите, что обречены на слабость потому, что у вас болит здесь и тут, и это не в порядке и там ничего не работает, то это полная ерунда. Почему вы решили, что вы ничего не можете сделать? Сдохните в этом процессе! И тогда скажите себе с радостью: «Да, действительно, я сделал все, и даже больше, чем все, но у меня не получилось. Но как я старался, каким великим был мой путь!»

Калеки бывают только духовными, слаб и уродлив только тот, у кого покалечен дух, испорчена духовная природа. Если дух силен, то поверьте, ваше тело просто вынуждено будет ему подчиняться.

Я недавно открыл журнал, где прочел про парня, которого парализовало в результате инсульта так, что он не мог самостоятельно открывать и закрывать глаза. Но он вопреки всему стал с собой заниматься. Он и сейчас не может говорить и не может поднять или опустить веки. Но при этом он уже машет руками, он прыгает в тандеме с парашютом, он пытается ногами жать платформу! Врачи говорят: «Этого не может быть, у него мозг оторван!» А он продолжает работать, потому что он очень вредный и тяжелый человек, он решил, что будет так, и движется к своей цели. А мы почему-то находим себе миллион оправданий, чтобы не делать ничего.

Так вот, сдохните в процессе, это так красиво! Но только не подыхайте от собственных соплей, потонув в них. Это омерзительно.

Легко давать советы, будучи здоровым. Но я уже напоминал вам о переломе позвоночника. Я приседал со сломанным коленом. Сгибал одно, отставляя другое в сторону. Мне говорили: «Зачем ты это делаешь?!» Я говорил: «Я разорву это собачье колено до конца, если оно не подчинится мне. Слабое погибает, сильное выживает. Если мне суждено расстаться с этой сраной ногой, то я с ней расстанусь. Но она не будет мною руководить никогда». Как не руководил мною мой позвоночник. Как не руководили мною мои искалеченное лицо и отбитая наповал голова, с которой меня списали из армии. Посчитав, что мне нельзя служить с таким мозгом дальше. Слава Богу, я жив — здоров, работаю, спаррингую, и никто не замечал, что я посвистываю. Надеюсь.

— Сейчас в каждом оружейном магазине широко представлен ассортимент гражданского оружия самообороны: газовые баллончики, электрошокеры, оригинальные и переделанные под газовые и травматические боеприпасы пистолеты. Насколько обладание таким оружием закрывает вопрос самообороны? Можно ли, купив один или несколько видов подобных средств, считать, что ты защищен? Их производители и продавцы рекламируют свои изделия в качестве специально предназначенных для людей, не имеющих подготовки, и убеждают покупателей, что она и не требуется, чтобы просто нажать на кнопку или на курок. Насколько это мнение объективно?

— У меня есть плоская армейская шутка, я ее часто повторяю: утка с ружьем остается придурковатой уткой с ружьем. А охотник может успешно охотиться с куском кирпича, потому что если он охотник, то и кирпич в его руках – оружие. Не зная тактики и не имея практического опыта применения оружия, не пройдя подготовки по владению им, не увидев ни разу, что происходит с человеком, против которого его применили, вы ставите себя в зависимость не от оружия, а просто от какого-то странного предмета, который напрасно таскаете с собой.

Уважаемые, кто вам сказал, что ваш травматический пистолет вам не не заколотят в задницу? А сделает это человек, который будет хохотать над вами после того, как вы выстрелите ему в грудь. Случаев таких миллион. Эффективно защищаться можно с чем угодно, не вопрос! Но только делать это нужно умело, мощно, подготовлено, потратив предварительно на изучение своего оружия время. Разговор о том, что я маленький, слабенький, но поэтому у меня есть газовый баллончик, просто абсурден. Кто сказал, что вы достанете его? Знаете ли вы, когда и как будете его доставать? Кто вас этому учил? Куда вы собрались брызгать из вашего баллончика и как, и что будет с человеком, в которого вы брызнули?

Представьте, что человек находится под воздействием ЛСД, а вы плюете ему в лицо из перцового баллона, самого жесткого, который есть сейчас в продаже. А он хохочет над вами, потому что у него видения и он ничего не чувствует. Такое бывает. На секунду представьте, что с вами будет, если он вдруг решит вас расчленить и съесть вашу печень? А это вероятно тем более, что вы сами катализируете его агрессию своими неудачными попытками его остановить.

Огромный пласт различных видов агрессоров не реагируют на подобные средства защиты. А узнать об этом можно, только проходя специализированное обучение или имея личный опыт, если только вам повезет получить этот опыт, не споткнувшись на самых первых попытках. Бывает, что после первых двух человека уже закапывают.

Поэтому я обычно говорю, что знание – это вещь абсолютная, причем знание не имеет на самом деле оценки в категориях «плюса» и «минуса», оно всегда несет позитивное значение. Я считаю, что негативный опыт бесценен потому, что когда у вас что-то не получилось, вы точно знаете, что именно было не так и как можно это будет исправить в следующий раз. Позитивный опыт воспринимается как всепрощающий. Например, вы один раз выстрелили из травматического пистолета, и поскольку вас устроило то, что из этого получилось, то вы делаете вывод, что пистолет решает все, и успокаиваетесь на этом. Но я лично знаю людей, в кого стреляли из «Осы» в упор и на кого это не произвело никакого впечатления. Хотя у них на теле долго оставались следы, которые приехавшая вскоре после ранения «скорая помощь» тут же диагностировала как огнестрел. Имела место реальная контузия тканей, все внешне было так, как учили в автошколе. Но вот только людей эти огнестрельные ранения не остановили и нисколько не испугали.

То, что касается газового оружия, то это вообще отдельный разговор. Была даже шутка такая в девяностые годы: «хочешь быть застреленным – купи газовый пистолет». Сколько было случаев, когда человек сам задыхался в клубах собственного газа, и далее для него все заканчивалось весьма плачевно, особенно если нападающих было несколько. Когда даже удачно попав в одного человека, владелец газострела просто доводил до бешенства других нападающих, которые затем полчаса играли своей жертвой в футбол ногами.

Для успешной самообороны без оружия и с оружием в равной степени необходимы опыт, знания и умения. Не доверяйте незнакомым вещам и теории, не прошедшей проверкой практикой и не подтвержденной опытом.

Учитесь. Другого пути нет. Любая остановка – это бег назад.

Поиск по сайту: