Кабинетное исследование: Сравнительный анализ особенностей функционирования неполных семей по результатам прошлых исследований

Исследование влияния неполных семей на формирование личности, на представления молодых людей о семье и браке, о семейных ролях и ценностях является актуальным для современного научного мира. В связи с этим существует много работ, посвященных схожей тематике. Далее мы рассмотрим и проанализируем некоторые из них.

В последние десятилетия люди стали часто задаваться вопросами: почему в обществе стало так много разводов и почему развод становится нормой? Кто виноват в разводах больше – мужчины или женщины? С кем лучше оставаться ребенку – с отцом или с матерью, и каким образом воспитание в неполной семье влияет на формирование личности человека? Эти и многие другие вопросы стали особенно острыми и к ним обращено пристальное внимание многих ученых.

Статья кандидата экономических наук,доцента кафедры социологии семьи и демографии социологического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова Синельникова Александра Борисовича дает некоторые ответы на тревожащие нас вопросы, приводит результаты исследований за прошлые годы, выявляет современные тенденции, показывает причины развода и различия в сознании мужчин и женщин как одну из главных особенностей в бракоразводном процессе.

В начале статьи автор проводит очень интересные параллели развода с ходом истории, а также обращает внимание на тематику литературных произведений, связанных с разводом. Все это постепенно приводит нас к пониманию главной мысли, заложенной в статье – рассмотрению развода как домашней революции.

Главная мысль, заключенная в этой части работы – в ошибочной мотивации деятельности революционеров, которые, по мнению Синельникова, «хорошо понимают, против чего они борются, но гораздо хуже представляют себе, за что они борются и достижимы ли их цели». Революционеров он отождествляет с разрушителями семьи и брака, а соответственно, с разрушителями моральных устоев, и всего общества в целом.

Переход к непосредственному обсуждению развода и роли в этом действии мужа и жены начинается с приведения результатов исследования. «В нашей стране и в других развитых странах, сами жены гораздо чаще выгоняют мужей, чем мужья от них уходят.
Данные Всероссийского исследования многодетных семей, проведенного кафедрой социологии семьи и демографии социологического факультета МГУ в 2008 г., показали, что даже среди семей с тремя и более детьми процент неполных лишь немногим ниже, чем среди всех семей вообще. 86% разводов в первых браках многодетных женщин произошли по инициативе жен[1]».

Почему же именно жены чаще выступают в роли разрушительниц семейного очага, тогда как должны быть его хранительницами? Возможно тут немалую роль играют извечные стереотипы – у женщин, к сожалению, постоянно живет в сознании, что их угнетают, что на них лежит гораздо больший груз ответственности, чем на мужчинах, что их права не должным образом соблюдаются, и как результат, они стремятся восстать против «несправедливости». Виной тому долгие годы эмансипации и главенствующее положение мужчин во многих сферах жизни на протяжении прошлых столетий. Несмотря на то, что сейчас ситуация изменилась, стереотип жив и его отголоски приносят свои печальные плоды. Однако женщины не всегда понимают, что развод не избавляет их от двойной нагрузки и ответственности. «Напротив, свободного времени у них становится ещё меньше. Чтобы компенсировать снижение доходов из-за ухода (или изгнания) мужа из семьи многим женщинам приходится работать намного больше, чем до развода. Причем они должны по-прежнему заниматься домашним хозяйством и воспитанием детей, а мужья им в этом уже не помогают.».

В подтверждение своих слов о том, что повторный брак не приносит людям удовлетворения жизнью и решения их проблем, Синельников приводит результаты нескольких исследований.

Он ссылается на данные сайта europeansocialsurvey.org, где опубликована база данных 4-го этапа Европейского Социального Исследования (ESS), проведенного в 2008 году. По этим данным он рассчитал, что среди мужчин, которые когда-то были разведены, на момент опроса жили в одной семье с новыми супругами или «гражданскими партнершами» (либо вернулись к бывшим женам) лишь около половины (52%). А среди женщин, которые пережили развод, создали новые семьи (либо восстановили прежние) только немногим более четверти (27%).

Среди респондентов моложе 40 лет, компенсация разводов повторными браками (восстановленный первый брак тоже рассматривается как повторный) составляет лишь 42% у мужчин и 29% у женщин[2]. То есть, даже среди молодых разведенных подавляющее большинство так и остается у разбитого корыта. Демографические данные также подтверждают мнение о том, что вероятность разводов в повторном браке гораздо выше, чем в первом.

В статье автор рассуждает и о самокритичности мужей и жен по отношению друг к другу после развода. Оказалось, что женщины по статистике гораздо чаще обвиняют во всем мужчин, и не видят за собой особой вины в разрушении семьи. Мужчины более склоны к самоанализу и признанию собственной неправоты.

На мой взгляд, особого внимания заслуживает вопрос о законодательном разрешении бракоразводного процесса, а также тенденции распространения так называемых «гражданских браков» в современном обществе.

Синельников приводит данные о том, что «брачно-семейное законодательство в нашей стране до 1917 г., а во многих странах Европы, и в США — до второй половины XX века допускало разводы лишь в случаях супружеской измены, грубого и жестокого обращения с супругом и детьми или нарушении других правил семейной жизни». В наше время основанием для развода считается сам по себе распад семьи-де-факто, а доказательством этого факта — длительное раздельное проживание супругов, либо просто требование одного из них о расторжении брака[3].

Суд не выясняет, кто виновен в распаде семьи, и не применяет никаких санкций. Решение вопросов о детях, об алиментах, о разделе имущества не увязывается с виновностью в разводе.

Свидетельством этих изменений служит даже появление специального термина в юридической науке: no-fault divorce -развод без вины; тип развода, когда брак прекращается без предъявления в суде вины одной из сторон. Фактически, принцип «развод без вины» применяется и в нашей стране. Статья 23 Семейного Кодекса РФ предусматривает, что в случае, когда супруги, имеющие общих детей, разводятся по обоюдному согласию, суд расторгает брак без выяснения мотивов развода.

Однако, следует заметить, что обоюдное согласие почти всегда – фикция. Один из супругов так упорно требует развода, что другой просто вынужден согласиться. Таким образом, законодательство перешло от принципа «развод по вине» к принципу «развод без вины» поскольку во многих случаях суд не может установить, кто из супругов виновен в разводе.

Что же касается тенденций развития сожительства как специфической формы брака в современном обществе, то они неутешительны. «Гражданский брак» часто рассматривается как подготовка к законному браку. Все большее число пар предпочитают жить несколько месяцев или даже лет [4]в «гражданском браке», чтобы «проверить свои чувства друг к другу». Отчасти по той же причине они откладывают появление на свет своего первенца. Многие пары регистрируют брак лишь тогда, когда наступает беременность. Впрочем, даже рождение ребенка далеко не всегда приводит к регистрации брака. По данным Росстата, в 2006 г. около 30% детей в России родилось вне зарегистрированного брака[5].

В статье достаточно подробно рассмотрено отношение людей к поправкам и даже ужесточению существующего брачного законодательства, а также к легитимации перечня уважительных причин развода. «Чаще высказываются за введение законодательного перечня уважительных причин развода «добрачные» респонденты (28%), которые рассуждают об этом чисто теоретически».
В этом вопросе Синельников обращает наше внимание на разницу в мнениях и мышлении мужчин и женщин. Наиболее субъективные причины развода — это утрата или изначальное отсутствие любви, а также любовь к другому человеку. Такие причины часто считаются уважительными в общественном мнении даже тогда, когда покинутый супруг ни в чем не виноват.

Подводя итоги рассмотрения статьи, хочется обратить внимание на наиболее основные моменты:

ü Ужесточение законов о расторжении брака в условиях, когда общественное мнение либерально относится к разводу (даже в семьях с детьми), и многие люди признают уважительной любую причину развода, которую считает таковой его инициатор, может привести к тому, что законы не будут соблюдаться, а также вызвать массовый отказ от регистрации браков. И при нынешних законах многие предпочитают не регистрировать брак, чтобы не вмешивать государство в свои отношения с партнерами.

ü Очень многие люди понимают, что их семьи могут распасться в любой момент, как по их инициативе (если этот брак перестанет их устраивать), так и по инициативе их супругов. Более того, инициаторы развода считают эту ситуацию «нормальной».

ü Проблема разводов чрезвычайно сложна и пути её решения пока что не найдены. Существующее бракоразводное законодательство слишком либерально. Оно даже не содержит перечня уважительных причин развода.

ü Единственной, но всеобъемлющей причиной является требование одного из супругов расторгнуть брак. Безупречное поведение другого супруга, его несогласие на развод, и даже интересы детей — все это не влияет на исход дела — брак все равно расторгается.

ü Суд даже не устанавливает, кто из супругов виновен в разводе. Это не учитывается ни при разделе жилья, ни при решении вопроса о том, с кем останутся дети, или каких-либо иных послеразводных проблем.

ü Какой бы легкой ни была процедура развода, его последствия тяжелы. Дети получают однобокое «женское» воспитание, отцы страдают от разлуки с детьми, а раздел жилья и иные процессы, сопровождающие развод, часто создают неразрешимые проблемы[6].

ü Однако ужесточение бракоразводного законодательства в условиях, когда общественное мнение признает уважительными почти все причины развода, в том числе утрату или отсутствие любви, приведет к негативным результатам.

ü Синельников предлагает попытаться изменить прежде всего общественное сознание и отношение к разводам в современном обществе, а потом уже менять законы. Ведь расторгнуть брак, а тем самым развалить семью как ячейку общества гораздо сложнее, чем построить на этих руинах что-то новое, и вовсе не факт, что это новое будет лучше прежнего.

Следующее, выбранное для анализа исследование посвящено тематике представлений женщин из неполных родительских семей о возможности реализации в их личной жизни ценностей «взаимная любовь» и «счастливая семейная жизнь». Авторами исследования являются Т. Е. Аргентова, Л. В. Аргентова.

Цель исследования состояла в изучении ценностей семьи и взаимной любви у женщин из неполных родительских семей разного типа, в раскрытии содержания представлений исследуемой категории женщин о возможности устройства своей личной жизни и о возможности реализации в своей личной, семейной жизни ценностей взаимной любви и счастливой семейной жизни.

Общую выборкув исследовании составили 228 женщин в возрасте 35–59 лет, жители г. Кемерово и Кемеровской области. Средний возраст респонденток составил 41,2 года. Автор констатирует факт неактуальности выборки по возрастному критерию. Однако данное исследование выбрано для того, чтобы проследить влияние неполной семьи на формирование представлений о семье. В данном случае, ключевым является фиксирование такого влияния, не акцентируя его на возрастной характеристике исследуемых. Выборка формировалась исходя из типов родительских семей респонденток. В их числе были выходцы из неполных родительских семей вдов, одиноких матерей и разведенных женщин.

Из неполных родительских семей вышли 64,9 % (148 человек), в том числе: из семей, образовавшихся в результате развода – 32,9 % (75 женщин), из семей вдов – 18,0 % (41 женщина), из семей одиноких матерей – 14,0 % (32 женщины). Контрольную группу составили представительницы полных родительских семей – 35,1 % всей выборки (80 человек).

Исследование ценностей «счастливая семейная жизнь» и «взаимная любовь», а также представлений о степени и возможности реализации этих ценностей у женщин из неполных родительских семей разного типа проводилось с использованием методики М. Рокича в адаптации С. Р. Пантилеева. Полученные данные свидетельствуют о том, что взаимная любовь и счастливая семейная жизнь занимают главное место в иерархии жизненных ценностей всех исследуемых категорий женщин, а представления о возможности реализации этих ценностей значимо различаются у групп респонденток из разных типов родительских семей. Наибольший оптимизм был выявлен в представлении о степени и возможности реализации ценностей взаимной любви и счастливой семейной жизни у респонденток из полных родительских семей, а наибольший пессимизм – у групп дочерей вдов и одиноких матерей, что вполне логично, имея ввиду пример неустройства семейной жизни матерью-одиночкой и потерю отца по независящим от матери причинам в семье матери-вдовы.

Дочери разведенных женщин значимо оптимистичнее оценили свои возможности в реализации ценности взаимной любви по сравнению с дочерьми вдов и одиноких матерей. Они также значимо оптимистичнее оценили свои возможности и в реализации ценности счастливой семейной жизни по сравнению с дочерьми одиноких матерей, которые пессимистичнее оценили свои возможности в этом, выбирая значимо чаще вариант ответа: «Хотела бы, но вряд ли смогу». В то же время счастливая семейная жизнь имеет для них большую ценность. Никто из них не выбрал вариант ответа «Этого нет в моих планах», говоря о счастливой семейной жизни.

Женщины из полных родительских семей значимо оптимистичнее оценили свои возможности в реализации ценности взаимной любви и счастливой семейной жизни по сравнению с женщинами из неполных родительских семей в целом, выбирая статистически чаще вариант ответа «Пока не добилась, но это вполне по силам».

Исследование представлений не состоящих в браке женщин из неполных родительских семей о перспективах во взаимоотношениях с мужчинами и своей личной жизни осуществлялось с использованием методики «Автобиография» («Я через 5 лет») Г. Оллпорта и М. Гиллеспи.

Результаты исследования свидетельствуют в целом о достаточно пессимистическом характере представлений исследуемых групп женщин о перспективах во взаимоотношениях с мужчинами в сфере личной жизни: 17,6 %–30,1 % респонденток этой группы (в зависимости от принадлежности к тому или иному типу родительской семьи) рассчитывают вступить в официальный брак, а 41,7 % –63 % исследуемых считают, что ситуация их личной жизни (не замужество) не изменится, особенно дочери вдов (63 %). Это означает наличие рассогласования у исследуемых групп женщин ценности «счастливая семейная жизнь» и ее доступности.

Также были выявлены значимые различия в представлениях о перспективах личной жизни между группами женщин из полных и неполных родительских семей разного типа:

Группа не состоящих в браке женщин из полных родительских семей (контрольная группа) проявила значимо больше оптимизма в оценке перспектив своего замужества в сравнении с группой женщин из неполных родительских семей. Респондентки из полных родительских семей значимо чаще представительниц неполных родительских семей рассчитывают вступить в официальный брак в ближайшие 5 лет (30,15 % против 22,5 %), а среди представительниц неполных родительских семей – дочери разведенных женщин – значимо чаще представительниц других типов неполных родительских семей рассчитывают в будущем на официальный брак (27,77 % против 18,5 % и 17,64 %), тогда как дочери одиноких матерей проявляют пессимизм в оценке перспектив своей личной жизни и в большей мере рассчитывают лишь на гражданский брак. Дочери вдов в равной степени рассчитывают на официальный и «гражданский брак», но большинство из них все-таки считают, что ситуация их незамужества не изменится.

Таким образом можно сделать вывод, во-первых, о том, что женщины из неполных семей более пессимистично смотрят на возможность реализации в своей жизни ценности счастливой семейной жизни и взаимной любви. Такая же ситуация наблюдается и в отношении оценки своей дальнейшей личной жизни. Однако стоит заметить, что в группе женщин из неполных семей присутствуют различия по перечисленным выше характеристикам в зависимости от того типа неполной семьи, в котором они воспитывались. В целом прослеживается более оптимистичная картина дальнейшей семейной жизни у дочерей разведенных женщин, нежели у дочерей одиноких женщин и у дочерей вдов. Сами по себе ценности взаимной любви и счастливой семейной жизни занимают главное место в иерархии жизненных ценностей всех исследуемых категорий женщин[7].

Таврическим национальным университетом им. В.И.Вернадского во главе с А.И. Чубовой было проведено исследование, нацеленное на сравнительный анализ представлений молодых людей из неполных и полных семей о супружеской и родительской ролях.

В исследовании приняли участие 80 человек, которые составили 4 группы по 20 человек каждая: 2 экспериментальные (1 – девушки из неполных семей, 2 – юноши из неполных семей) и 2 контрольные (3 – девушки из полных семей, 4 – юноши из неполных семей). В целом выборка однородна по образовательному уровню и возрасту: это 18-23-летние девушки и юноши, студенты химического и психологического факультетов ТНУ им. В.И. Вернадского.

В исследовании использовались следующие методики: написание рассказа о семье, методика “Незаконченные предложения”, выбор супружеских функций из предложенного перечня и выбор личностных характеристик мужа и жены из предложенного перечня.

Полученные данные при реализации метода «написание рассказа о себе» свидетельствуют о наличии большого числа молодых людей, не определившихся в своем отношении к семейной жизни. Это 60% девушек из неполных и 20% из полных семей, 70% юношей из неполных и 50% из полных семей. При сравнении процентов ответивших, молодые люди из неполных семей являются более неопределившимися в отношении к семейной жизни. Однако известно, что неосознанное предпочтение молодыми людьми друг друга при брачном выборе способствует созданию семьи соответственно функциональному уровню родительских семей. Таким образом, велика вероятность повторного воспроизведения печального опыта отношений своих родителей у юношей и девушек из неполных семей или полных, но конфликтных.

Данные, полученные с помощью метода “Незаконченных предложений” не выявили явных особенностей в представлениях молодых людей из неполных семей.

С помощью выбора функций мужа и жены из предложенного перечня было выявлено, что девушки из неполных семей предпочли в своих представлениях псевдоэгалитарную модель семьи, которая характеризуется равной степенью загруженности бытовыми работами и односторонней ответственностью мужа за экономическую безопасность семьи. Это объясняется компенсаторским стремлением наделить будущего мужа функциями и ролями, которые не присутствовали при социализации в неполной семье. А юноши из неполных семей в значительно меньшей степени готовы распределять власть поровну, ориентируясь на патриархальный тип семьи. Воспитываясь в неполной семье, молодые люди имели образцом матриархальную семью, тип которой обусловлен обстоятельствами. И в своих представлениях о своей будущей семье роли матери и отца юноши разделяют, отдавая большую власть отцу, тем самым компенсируя социализацию в неполной семье[8].

Для вторичного анализа используем так же материалы дипломной работы прошлого года, где изучались представления о семье у молодежи из неполных семей.

Акцентирование внимания автора на представлениях о семье именно у московской молодежи из неполных семей объясняется наибольшей концентрацией неполных семей в Москве, по сравнению с другими регионам (34 %). Далее идут Санкт-Петербург и Чукотский автономный округ, где эта доля равна одной трети — 33%[9].

В ходе исследования было выдвинуто две гипотезы:

1) социализация в неполной семье обуславливает специфику социальных представлений о семье у молодежи из неполных семей

2) сложившиеся в процессе социализации представления о семье молодых людей из неполных семей могут осложнить полноценное функционирование их собственной семьи.

В ходе исследования были опрошены мужчины и женщины в возрасте от 22 до 27 лет.

Основной причиной возникновения неполных семей среди опрашиваемых является развод родителей (26 чел.). Второй по частоте встречаемости является причина потеря кормильца (11 чел.). Рождение ребенка матерью вне брака с последующим воспитанием в одиночку отмечают 3 респондента.

Наиболее часто встречаемый возрастной интервал ребенка, в котором образовалась неполная семья, является интервал с рождения до 6 лет (17 чел.). Далее идет интервал с 7 до 16 лет - 14 человек. И молодых людей, оставшиеся с одним родителем в возрасте с 17 до 22 лет насчитывается 9 человек.

Московская молодежь из неполных семей в большинстве случаев не считает свою семью образцом для своей будущей семьи (14 и 11 человек). Ответившие положительно составляют в общей сложности 15 человек.

Самой часто выбираемой причиной для создания семьи является наличие глубоких чувств (29 чел.). Также около половины отвечавших отмечали такие причины для создания семьи, как рождение детей и материальное благополучие. Менее значимыми выступали такие причины, как нежелание остаться в одиночестве, своевременность, повышение социального статуса и т.д.

Оптимальный возраст для того, чтобы создать семью и завести, по мнению большинства респондентов (26 чел.) котируется от 23 до 27 лет. 14 респондентов считают оптимальным создать семью в возрасте 27-32 лет.

Все опрошенные сходятся в желании иметь детей. Однако отличается репродуктивная установка на количество детей: 32 респондента имеют установку на рождение 2-х детей, а 8 отвечавших - 1-ого ребенка.

«Гражданский брак» является, по мнению респондентов, наиболее приемлемой формой отношений (20 респондентов). Юридический брак тоже относится к предпочитаемой форме отношений, однако в меньшей степени (17 человек). Выбор церковного брака был у 3-х респондентов. Выбора отсутствия каких либо отношений не было сделано ни одним респондентом.

При ответе на вопрос «Хотели бы Вы, чтоб вашбрачный партнер был

похож на Вашу маму (отца)?» ответы распределились следующим образом: 22 человека не хотели бы, чтобы их будущий партнер был похож на родителя, вдвое меньше имели противоположное мнение 11 человек. Респонденты, которые воздержались от ответа на вопрос про образ родителя, являются девушками, которые не видели отцов по причине потери кормильца или развода в раннем возрасте.

В представлениях молодежи из неполных семей центральное место среди функций семьи занимает воспитательная функция (28 респондентов). Далее по количеству выборов идет функции удовлетворение потребности в личном счастье и любви (23 чел), финансовое и хозяйственно-бытовое обеспечение нуждающихся членов семьи (обеспечение родителями детей) (20 чел.) и воспроизводство населения (17 чел.). Наиболее редко выбираемой семейной функцией является удовлетворение сексуальных потребностей и сексуальный контроль (6 чел), к тому же эта функция отмечалась только юношами.

По результатам данного опроса автор сделала общий вывод о том, что представления о семье у молодежи из неполных семей напрямую зависят от социализации в неполной семье.

Поиск по сайту: