ПСИХОПАТОЛОГИЧЕСКИЕ КРИТЕРИИ ДИАГНОСТИКИ ДЕПРЕССИИ

МИНИСТЕРСТВО ЗДРАВООХРАНЕНИЯ СССР

УПРАВЛЕНИЕ ПО ВНЕДРЕНИЮ НОВЫХ ЛЕКАРСТВЕННЫХ СРЕДСТВ И МЕДИЦИНСКОЙ ТЕХНИКИ

ПСИХОПАТОЛОГИЧЕСКИЕ КРИТЕРИИ

ДИАГНОСТИКИ ДЕПРЕССИИ

Методические рекомендации

Москва—1980 г.

Методические рекомендации составлены в Московском научно-исследовательском институте психиатрии Минздрава РСФСР (директор — профессор В. В. Ковалев) сотрудника­ми отдела общей психопатологии О. П. Вертоградовои, В. <£>■ Войцехом, В. М. Волошиным, В. Н. Красновым, Б. Б. Саленко, В. Н. Синицьшым, А. К. Суворовым (руководитель отдела доктор медицинских наук О. П. Вертоградова).

Местным органам здравоохранения разрешается размно­жить данные методические рекомендации в необходимом ко­личестве

«УТВЕРЖДАЮ»

Начальник Управления;

по внедрениюновых лекарственных

средств и медицинской техники,

Председатель Постоянного Совета

по психиатрии Минздрава СССР

Э. А. Бабаян № 21-59/ПС-80-5/ДД 17 октября 1980 г.

ПСИХОПАТОЛОГИЧЕСКИЕ КРИТЕРИИ ДИАГНОСТИКИ ДЕПРЕССИИ

Депрессия неизменно привлекает к себе внимание практи­ческих врачей-—психиатров. Одна из основных причин этого кроется в значительной распространенности, многообразии проявлений и вариантов течения этого недуга, поражающего значительное количество людей разного возраста, пола, соци­альных групп, культур.

Диагностика депрессий включает необходимость раннего выявления этого круга расстройств, вычленения их среди других, определение структурных особенностей состояния и его нозологической принадлежности. Большая вариабильность депрессий, представленность в разных состояниях и уровнях поражения психики требует строгой дифференциации, необходимой для решения вопросов медикаментозной тера­пии и восстановительного лечения.

Кроме того, степень выраженности собственно аффектив­ных расстройств может быть различной. Это дает основание ряду авторов выделять депрессии, так называемого, идеаторного (без витального компонента), аффективного (с выра­женным витальным компонентом) и «телесного» (так назы­ваемые ларвированные, маскированные депрессии) типов.

Депрессивный аффект как субъективное переживание сво­его настроения представляет собой структурно неоднородное образование. Можно выделить 3 основных компонента аф­фективного звена депрессивного синдрома: тоскливый, тре­вожный и апатический. Они находятся в динамической связи друг с другом, но, как правило, на определенном отрезке времени один из них преобладает. Выделение преобладаю­щего аффекта имеет важное значение для оценки состояния в целом и выбора терапии.

При доминировании тоскливого аффекта свое настроение больные характеризуют как грусть, печаль, уныние, угнетенность, подавленность, скорбь, тоску, щемление. Возможно сравнение этих переживаний с особым чувством безысход­ности.

Для тревожных депрессий более характерно появление внутреннего волнения, беспокойства, напряжения,ожидания, отчаяния. Больные говорят о чувстве томительного ожидания грядущей или совершающейся беды, высказывают опасения и беспокойство по поводу здоровья, благополучия близких. Эти опасения могут носить как предметный, так и неопре­деленный характер.

Апатия чаще характеризуется чувством безразличия, сужением круга интересов, либо их полным исчезновением, уменьшением или потерей желаний, побуждений и потребно­стей. Больные говорят о скуке, лени, безволии, безинициативности, душевной вялости, равнодушии.

Имеется отчетливая тенденция соответствия каждого из отмеченных компонентов аффективного звена определенному кругу и содержанию переживаний: характерных идеаторных и моторных нарушений, соматопсихических ощущений, веге­тативных сдвигов, представлений о мире и о своей личности, а также ряда других психопатологических симптомов! Аффек­тивные расстройства могут проявляться в различной степе­ни — от легких до выраженных витальных. В зависимости от этого меняется масштабность и характер переживаний, а со­путствующие аффекту другие симптомы могут приобретать различное звучание.

В клинической практике нередко встречаются состояния, в которых элементарные аффекты представлены в различных пропорциях и соотношениях, что отражается и на особенно­стях других отдельных составляющих депрессивного синдро­ма. Чаще встречаются сочетания тревоги с тоской, тоски с апатией и реже тревоги с апатией. При формировании де­прессивного приступа можно видеть быстрое нарастание до­минирующего аффекта тоски или тревоги, с последующей относительной его стабилизацией, но в острых случаях воз­можна быстрая смена доминирующих аффектов.

Довольно характерна суточная ритмика аффективных расстройств. Тоска и апатия достигают обычно максимальной выраженности в утренние часы, тревога более вариабельна и нередко усугубляется к вечеру.

Основу депрессивного синдрома составляет триада, вклю­чающая наряду с депрессивным аффектом идеаторные и мо­торные нарушения. Обычно при характеристике триады име­ют в виду сочетания депрессивного аффекта с идеаторным и моторным торможением. Однако правильнее рассматри­вать соответствие идеаторных и моторных расстройств харак­теру преобладающего аффекта.

Идеаторные расстройства при депрессивном синдроме, наряду с известной фиксированностью переживаний на опре­деленной тематике, сужением объема свободных ассоциа­ций и замедлением их темпа, имеют и некоторые особенно­сти в зависимости от ведущего аффекта. Степень выражен­ности идеаторных расстройств может быть различной — от вялости и замедленности мышления до ощущения полной остановки мыслительной деятельности, от сужения объема ассоциаций до монотематичности их.

В отдельных тяжелых вариантах затруднено осмысление ситуации, понимание смысла простых вопросов, нарушены память и внимание, что может напоминать картину слабо­умия и требует дифференциации с заболеваниями органиче­ской природы, особенно в пожилом возрасте.

У тоскливых больных ассоциации не только замедлены, но и структурно упрощены, малосюжетны. Больные жалу­ются на тупость, безмыслие, потерю памяти. Речь становится лаконичной, элементарной, с длительными паузами.

При тревоге более характерно ускорение темпа мышле­ния, с неустойчивостью внимания и сужением круга ассо­циаций. Возникают неуверенность или постоянные сомнения в принятии решений, яркие представления возможных не­приятностей. При выраженных идеаторных нарушениях воз­буждение ассоциаций начинает приобретать застойный ха­рактер, концентрируясь вокруг одной темы. Отмечается склонность к некоторой детализации. Речь прерывиста, мало­разборчива, вплоть до вербигерации. Больные сообщают о беспорядочности, хаотичности мыслей, их одноплановости и концентрации на волнующей теме. Они обращаются с од­ними и теми же вопросами к окружающим, просят о по­мощи.

Для апатии наиболее характерно обеднение ассоциаций, сужение их объема, снижение яркости и чувственной окрас­ки. Наряду с этим нарушены способность фиксации и произ­вольная направленность внимания и мышления. Речь чаще замедленная, лишена эмоциональных оттенков и в тяжелых вариантах нуждается во внешнем стимулировании.

Моторные депрессивные расстройства в еще большей сте­пени, чем идеаторные, связаны с доминирующим аффектом. Особенно наглядно это прослеживается в экспрессии. При преобладании тоскливого аффекта взгляд тоскливый, груст­ный, в выраженных случаях — застывший, неподвижный с выражением страдания. Мимика от медленно меняющейся с преобладанием грустного выражения до скорбной, стра­дальческой маски. Поза понурая, редко и медленно изменяющаяся. Движения замедлены, голова и руки опущены. Боль­ные ходят мелкими шажками, шаркают ногами.

При тревожном аффекте взгляд беспокойный, бегающий с оттенком постоянной напряженности. Мимические реакции изменчивы, выражают вопрос, ожидание, при выраженной тревоге напоминая гиперкинезы. При неглубокой тревоге больные сидят несколько напряженно, подавшись вперед и сцепив пальцы рук. При углублении тревоги руки и пальцы рук постоянно находятся в движении, больные покачиваются взад и вперед или находятся в беспрестанном нецеленаправ­ленном движении. В жалобах отмечается чувство напряже­ния в теле, неусидчивость, стремление к движению.

При преобладании апатии взгляд равнодушный, спокой­ный, малоподвижный, сонливый. Замедлена игра лицевых мышц, на лице выражение скуки, равнодушия, безразличия, в выраженных случаях монотонно-тупое. Движения вялые, расслабленные, замедленные.

Наряду с основными «триадными» признаками в структу­ру депрессивного синдрома входят психопатологические фе­номены, тесно спаянные с аффективными расстройствами, отражающие структурную сложность синдрома, уровень пси­хического расстройства и, в известной степени, его нозологи­ческую принадлежность.

Соматопсихические и соматовегетативные нарушения за­нимают одно из первых мест по частоте встречаемости в кар­тине депрессии. По своим клиническим проявлениям они раз­нообразны, изменчивы и тесно спаяны с ведущим аффектом. Они могут выступать в виде первых признаков начинающей­ся депрессии или, при недостаточно выраженном или недо­статочно дифференцированном депрессивном аффекте, играть роль, так называемых, соматических эквивалентов. Они зани­мают также преобладающее место в картине болезни «веге­тативных», «маскированных», «ларвированных» депрессий. В этих случаях анализ соматопсихических ощущений может помочь выявлению ведущего аффекта.

Наиболее часто телесные сенсации (соматопсихические ощущения) наблюдаются в структуре тревожной депрессии. Характерен «алгический» термический характер сенсаций и дискретность, прерывистость их. Это ощущения «жжения», «горения» или «холода» в той или иной анатомической обла­сти, без четкого указания на определенный орган. Больные описывают их как крайне неприятные, «острые», «тягостные», «мучительные», склонные к миграции, перемещению. Многим из них также свойственен характер «дергания», «пульсации», «царапанья», «дрожания». Наиболее типична локализация этих сенсаций в загрудинной или эпигастралыюй области, голове, стопах и ладонях. 6

При тоскливой депрессии соматопсихические ощущения возникают чаще при выраженной тоске и подчеркивают ее витальный характер. Нередко больные определяют тоску со­ответствующим ощущением в груди, спине, голове, эпигастрии. Эти ощущения не склонны к миграции, но имеют рас­пространенный не очерченный характер и трудно поддаются конкретному описанию.

При апатической депрессии соматопсихические ощущения чаще диффузны, лишены алгических признаков, не имеют четкой локализации. Больные отмечают общую физическую немощность, слабость в мышцах, уменьшающуюся при физи­ческой нагрузке, иногда потерю или снижение чувствительно­сти в различных участках тела.

Наряду с соматическими ощущениями существуют, а ино­гда и определяют клинику депрессии, разнообразные вегета­тивные расстройства в виде вегетативной лабильности и вегетососудистых кризов, которые могут проявляться в функ­циональных нарушениях внутренних органов. Часты жалобы на приступы сердцебиений, различные болевые ощущения в органах (сердце, голове, брюшной полости и т. д.), удушье, головные боли пульсирующего характера, иногда головокру­жения, приливы жара, холода. Эти явления подчас трудно дифференцировать от соматопсихических ощущений. Вместе с тем, они отличаются конкретностью описаний и четкой ло­кализацией. Обычно объективно выявляются тахикардия, акроцианоз, потливость, подъемы АД, колебания температу­ры, обменные сдвиги (гипергликемия, гиперхолестеринемия и др). Характерны также запоры и дизурические нарушения. В ряде случаев эти вегетативные расстройства наряду с соматопсихическими ощущениями могут имитировать клинику терапевтических заболеваний.

Расстройство восприятия при тоскливой депрессии прояв­ляется в снижении эмоционального тона. Все воспринимается скучным, неинтересным, серым, однообразным, не вызываю­щим в душе эмоционального отклика. В области органов чувств можно отметить наличие гипестезии. В более выра­женных проявлениях могут иметь место переживания «ду­шевной тошноты» от увиденного или услышанного.

При тревожной депрессии речь идет об ином уровне эмо­ционального реагирования, с настороженным отношением к окружающему. Иногда внешний мир воспринимается гнету­щим, несущим неопределенную угрозу. Чаще имеют место ги­перестезии. Более выражен акцент на смысловой стороне восприятия. При усложнении синдрома формируется бредовое восприятие. Тревожным состояниям более свойственны элемен­ты искаженного восприятия. Часть раздражителей (зритель­ных или слуховых) воспринимается необычно отчетливо, яр­ко;

определенные цвета и тембр приобретают новую окрас­ку, новые оттенки. Форма некоторых объектов, чаще людей, в восприятии больных неуловимо изменяется и объект каж­дый раз выглядит каким-то новым, особенным. Наблюдается искажение пространственной перспективы с удалением одних участков и приближением других.

При апатической депрессии наиболее отчетливо выступает снижение эмоционального тона восприятия. Однако отсут­ствует «траурный флер», окружающее просто не вызывает интереса. Отмечается также снижение интенсивности ощуще­ний: день воспринимается как сумерки, предметы плохо раз­личимы, звуки приглушены, малоразборчивы, краски и тембр теряют свою сочность, яркость. Может иметь место полное нивелирование оттенков, потеря цветоощущений, снижение стереоскопичности объектов, сужение окружающего про­странства.

Одним из характерных проявлений депрессии можно счи­тать нарушения восприятия времени и временной перспек­тивы. Временной вектор переживаний при тоске направлен в прошлое. Из памяти извлекаются и анализируются собы­тия прошлых лет. О будущем больные не думают, оно для них закрыто, «ничего» нет. Настоящее беспокоит только как переживание своего болезненного состояния.

Временный вектор переживаний при тревожной депрессии обращен в настоящее и будущее. Больные постоянно думают о предстоящих испытаниях и ожидающих их неприятностях. Прошлое существует только для контраста с неприятной си­туацией в настоящем и будущем.

При апатической депрессии нарушается сама фиксация времени. Оно как бы течет не задевая больного и не остав­ляя следов в его психике.

При тоскливых депрессиях текущее время воспринимается и переживается как замедленное. День тянется бесконечно долго, томительно, а в воспоминаниях прожитый день кажет­ся коротким. Можно отметить известный параллелизм меж­ду замедлением чувства времени и выраженностью тоски.

У тревожных больных течение времени воспринимается как ускоренное, но в воспоминании оно воспроизводится как длительное ожидание, прошедший день представляется дол­гим.

Идеи малоценности и самообвинения по праву считаются одним из характерных признаков депрессии. На ранних стадиях депрессии самооценка начинает понижаться и появля­ются вначале нестойкие психологически понятные идеи малоценности. Эти феномены отличаются непродолжительным су­ществованием во времени и изменчивостью фабулы. Степень их доминирования в сознании невысока и они могут вытес­няться каким-либо иным переживанием. Они возникают сра­зу же после ситуации, проявляющей «неполноценность» боль­ного. После разрешения подобной ситуации или в результа­те психотерапии они исчезают.

При углублении депрессии возникают сверхценные идеи малоценности. Они отличаются стойкостью, малой изменчи­востью, высокой степенью аффективной насыщенности и до­минирования в сознании. Здесь также прослеживается связь с реальной ситуацией, но в отличие от психологически понят­ных нестойких идей малоценности они не исчезают после разрешения ситуации. Психотерапия дает непродолжитель­ный эффект может несколько видоизменить фабулу. Для доказательства собственной неполноценности выбираются события как настоящего, так и недавнего прошлого.

Для появления бредовых идей малоценности, которые правильнее на этом уровне называть идеями самоуничиже­ния, характерны крайняя выраженность всех депрессивных расстройств. Бредовые идеи чаще вырастают из сверхцен­ных идей, некоторое время сохраняется условная психологи­ческая понятность, которая сменяется нелепой, грубопатоло­гической разработкой не только количественно, по и качест­венно отличающейся от свойственных данной личности реак­ций. В фабуле идей самоуничижения фигурируют события как настоящего, так и многолетней давности. Важной отличительной чертой является абсолютная убежденность и невозможность психотерапевтической коррекции. Напротив, активная рациональная психотерапия может способствовать актуализации бреда.

Идеи самообвинения встречаются реже, чем идеи непол­ноценности. Чаще они появляются в структуре депрессий с тревожной окраской у больных с особыми преморбидными чертами личности (астенического и психастенического крута). Фабула идей малоценности и идей самообвинения могут быть взаимно переплетены и связаны. В ряде случаев они не со­держат смысловой связи и разрабатываются автономно.

По мере углубления депрессии идеи самообвинения транс­формируются, так же как и идеи малоценности, от психоло­гически понятных нестойких до сверхценных и бредовых. При сосуществовании идей малоценности и самообвинения, как правило, наблюдается соответствие их типов. Например, наряду со сверхценными идеями малоценности существуют сверхценные идеи самообвинения. Исключение составляет этап обратного развития депрессии, отличающийся крайним полиморфизмом симптоматики. На этом этапе можно просле­дить одновременное существование различных типов депрес­сивных идей. Характерно и появление особых парадоксаль­ных форм — таких, как навязчивые идеи малоценности и са­мообвинения. Нередко это связано с «фиксирующим» влияни­ем длительного и, особенно, однообразного применения ней­ролептиков и антидепрессантов, что требует пересмотра и коррекции терапии.

Другие навязчивые мысли и представления обычно возни­кают в структуре тревожных депрессий, либо при наличии тревожных компонентов в депрессивном аффекте- По своему содержанию они могут быть тесно связаны с депрессивными переживаниями, либо носить отвлеченный характер: напри­мер, такие навязчивости как счет, повторение мелодий, не­которых слов, представление малозначимых событий, воспо­минания прошедшего дня и т. д. Навязчивости возникают, как правило, при неглубоких депрессиях и часто служат при­чиной самостоятельного обращения больного к психиатру.

Фобические расстройства (навязчивые страхи) возникают обычно в структуре тревожных состояний. Для таких боль­ных характерны жалобы на страх сойти с ума, страх смерти, болезни, нередко больные при этом дают описание различ­ных неприятных ощущений в теле. Но высказываемые опасе­ния не имеют под собой «реального» основания в виде соматопсихических сенсаций. В рамках тревожных депрессий мо­гут достигать известной остроты фобии высоты, пространст­ва, острых предметов и т. д. Их появление создает для боль­ного дополнительные трудности адаптации к окружающей среде. Больные избегают езду в транспорте, переходы улиц и т. д. Фобические расстройства, несмотря па достаточно критическое к ним отношение, болезненно переживаются и нередко сопровождаются выраженными вегетативными рас­стройствами с учащенным сердцебиением, ощущением удушья и т. п.

Ипохондрические расстройства могут также занимать большое место в структуре депрессивного синдрома. Форми­рование бредовых идей более свойственно тревожной психо­тической депрессии, тогда как при других типах чаще кон­статируются ипохондрические фиксации и сверхценные ипо­хондрические образования. Можно отметить некоторый па­раллелизм между появлением предметных соматопсихических ощущений и формированием ипохондрического бреда.

При тоскливой депрессии ипохондрические расстройства больше связаны не с телесными ощущениями, а с общим психическим состоянием. Содержанием переживаний чаще являются предположения или убеждение в заболевании серд­ца, легких и желудочно-кишечного тракта.

В структуре тревожной депрессии ипохондрические рас­стройства более определенно направлены на соматическую сферу. Доминируют идеи различных соматических заболева­ний органов грудной клетки, брюшной полости к т. д. Жало­бы более определенны, больные убеждены в наличии у них соматического заболевания и требуют оказания специализи­рованной медицинской помощи. Нередко могут возникать раптоидные состояния с нарастанием тревоги и страхом смер­ти и сумасшествия, что нередко сопровождается выражен­ными вегетативными сдвигами.

Значительное место в структуре депрессии может зани­мать депрессивная деперсонализация, основным проявлением которой следует считать болезненную психическую анесте­зию — переживание обеднения, ущербности эмоциональной жизни, «чувство утраты чувств». Наиболее распространенны­ми и, как правило, наиболее значимыми для больных явля­ются переживания утраты естественных чувств к близким. Наряду с этим нередко отмечается утрата эмоционального отношения к окружающему, безразличие к работе, любому виду деятельности, к развлечениям. Многие больные в рав­ной мере болезненно переживают как утрату способности ра­доваться, испытывать положительные эмоции (ангедония), так и неоткликаемость на печальные события, утрату способ­ности к состраданию, беспокойству за других. Особо мучи­тельно переживается обычно угнетение «витальных эмоций»: чувства голода, жажды, насыщения и удовольствия при при­еме пищи, полового удовлетворения, чувства телесного ком­форта, «мышечной радости» и утомления при физической нагрузке, естественного отрицательного эмоционального тона болевых ощущений. Частым предметом жалоб больных явля­ется утрата чувства сна — отсутствие ощущения сна при ут­реннем подъеме, чувства отдыха и бодрости после сна.

Болезненной психической анестезии свойственны пережи­вания общей измененности личности, духовной опустошен­ности, «обезличения», утраты индивидуальных качеств — не только эмоциональных, волевых, интеллектуальных, но и особенностей характера, темперамента, своего стиля поведе­ния. Больные отмечают бессодержательность и особый меха­нический характер мышления и речи («чувство отсутствия мыслей», «речь без мыслей»), потерю чувственной насыщенности образов представления и воспоминаний, бедность

впе­чатлений, отрешенность от происходящего, утраты связи с непосредственным окружением. Тягостно переживается не­достаток спонтанной волевой активности, «отрешенность» в общении, в любой деятельности: больные все делают «без внутреннего участия», «бездушно как автомат». «Анестезия витальных эмоций» нередко сочетается с нарушениями телес­ного самоощущения, чувством общей телесной измененности. При типичных депрессивных состояниях деперсонализационные переживания обычно конкретны в самоотчете и жи­во, ярко, с «адекватной» реакцией страдания описываются больными. Их выраженность — от простой регистрации до му­чительной остроты, «болезненности» — обнаруживает опреде­ленный параллелизм с изменениями выраженности депрес­сивного аффекта, но обратную зависимость от степени идеаторного торможения. Наибольшая представленность деперсонализационных явлений присуща обычно депрессиям умерен­ной глубины, без выраженной заторможенности. При этом для тоскливых депрессий характерны прежде всего явления болезненной психической анестезии во всей их полноте, а также переживания духовной опустошенности и отгоро­женности от окружающего. При тревожных депрессиях объ­ем анестетических переживаний ограничен преимущественно ангедонией, недоступностью положительно окрашенных эмо­ций — как высших, так и низших, «витальных»; прочие деперсонализационные нарушения мозаичны, изменчивы, нерав­номерны по выраженности. Относительно меньшей актуаль­ностью, но устойчивостью и разнообразием проявлений, с особым акцентом на переживаниях расшатанной волевой активности, отличается депрессивная деперсонализация в структуре апатической депрессии.

При усложнении структуры депрессии отмеченные явле­ния депрессивной деперсонализации могут утрачивать кон­кретность и непосредственность переживания и обретать от­влеченно-рассудочный или обобщенно-метафорический харак­тер. Такие идеаторно опосредованные деперсонализационные явления обычно теряют связь с характером и выражен­ностью аффекта. При развитии некоторых психотических форм депрессии прослеживается трансформация деперсонализационных переживаний в нигилистический бред отсутст­вия чувств, мыслей, «духовной гибели», необратимого исчез­новения всех человеческих качеств.

Важное значение в диагностике депрессий могут иметь на­рушения сна и расстройства влечений. При тоскливой де­прессии часто звучат жалобы на укорочение длительности сна, раннее пробуждение, ощущение неполного «бодрствова­ния» в утренние часы. При наличии

тревоги затрудненное засыпание, бессонница сочетаются с частыми пробуждения­ми среди ночи. У больных с апатией скорее можно говорить о повышенной сонливости, нередко при поверхностном ноч­ном сне.

Снижение влечений (пищевого, сексуального и пр.), ха­рактерное для депрессивного синдрома, наиболее выражено при тоскливой и апатической депрессиях. Утрате аппетита иногда сопутствует отвращение к виду, запаху пищи, боль­ные начинают отказываться от еды. Характерно для депрес­сий снижение полового влечения. Однако при тревоге, напро­тив, может иметь место повышение влечений (повышенная жажда, аппетит и т. д.).

Особо следует отметить появление суицидальных мыслей, доходящих в выраженных случаях до непреодолимого стрем­ления к самоубийству и самоповреждениям. Суицидальные мысли могут иметь разную степень оформленности, стойко­сти и интенсивности в зависимости от характера депрессии, ее глубины, этапа течения, а также особенностей ситуации. На высоте развития депрессивного состояния возможны им­пульсивные суицидальные попытки, обусловленные виталь­ным характером переживаний. Однако чаще всего суици­дальные тенденции появляются при относительно неглубоких депрессиях без идеаторного и моторного торможения, со зна­чительной выраженностью переживаний малоценности, идей самообвинения, явлений депрессивной деперсонализации. Не­редко их развитию сопутствует неблагоприятная ситуация, потеря психотерапевтического контакта с врачом или близ­кими людьми.

Характер депрессии отражается на особенностях поведе­ния больных. При преобладании тоскливого аффекта боль­ные отгорожены и замкнуты, намеренно избегают контактов с окружающими. Каждый моторный акт требует больших усилий, неприятен, тягостен. Больные подчеркивают не от­сутствие стремления к деятельности, а невозможность выпол­нения даже элементарных видов работы.

При доминирующем тревожном аффекте в легких случа­ях отмечается повышенное стремление к общению с окружа­ющими, назойливость, частые обращения к врачу с одними и теми же вопросами, желание чем-либо занять себя, от­влечься. При нарастании тревоги контакт с окружающими утрачивается, больные находятся в постоянном движении, однако моторная активность не приносит облегчения. Целе­направленная деятельность, требующая концентрации вни­мания, становится невозможной.

При преобладании апатии поведение пассивное, созер­цательное. Больные равнодушно наблюдают за окружающи­ми, в контакт не вступают. Затруднений в совершении дви­жений нет.

Таким образом, формирование депрессивного синдрома по внутренним закономерностям в значительной степени обу­словливается ведущим эффектом, в соответствии с которыми строится триада и другие психопатологические симптомы, что вкупе и определяет тип депрессивного состояния. Исполь­зуя характерные психопатологические симптомы (структура аффекта, триады, соматопсихических ощущений, идей малоценности, самообвинения, ипохондрических образований в ка­честве дифференциации депрессивных состояний, можно не только выделть 3 основные типа депрессии (тоскливую, тре­вожную и апатическую), но и определить степень включения различных компонентов аффективного звена в структуру синдрома, что имеет важноезначение в подборе терапевти­ческих средств.

Поиск по сайту: