Мертвецы и привидения

Тролли.

Лес, бескрайний и дикий, оставил в нас свой след, мы стали частью этой природы. Мы любим лес таким, какой он есть, — сильным и мрачным.

Детьми смотрели мы вверх, на шумящие ветви сосен и елей. Глазами и душой следили за мощными стволами, взбирались по ним, цепляясь за их узловатые ветви-руки, туда, наверх, на самую верхушку, качающуюся от ветра, — в эту прекрасную синеву.

Садилось солнце. На поляны плотной пеленой опускалось одиночество и покой. Казалось, земля не осмеливается пере­вести дыхание, а лес застыл в безмолвном ожидании. Тогда сердце наше начинало бешено колотиться. Мы хотели ещё — мы просили, мы умоляли, мы требовали сказок! Суро­вых, диких сказок для нас, бедных детей. И лес дарил нам сказку.

Она бесшумно подкрадывалась, будто на мягких кошачьих лапах.

Все, что до этого точно окаменело, теперь начинало двигаться. Вдалеке подалась вперёд поросшая лесом гора. Удивление и страх будто бы витали над ней... Вот у неё появились глаза... она пошевелилась... и направилась прямо к нам! А мы зами­рали от восторга и ужаса, мы всей душой любили это чудо! Это же лесной тролль! В его единственном глазу были для нас страх и ужас, золото и богатство — всё то, чего жаждала наша детская душа.

Мы хотели бояться — но мы хотели и противостоять этому страху! Такие маленькие, мы мечтали подразнить тролля, догнать его и украсть его золото. Но больше всего мы хотели заполучить его светящийся глаз. Подумать только! У такого ужасного тролля — такой чудесный глаз!

Он светился и переливался, как ясный день посреди тёмной ночи. То, чего ты раньше не замечал, о чём даже и не думал, отражалось в нём и становилось прекрасным. Лесной ручей струился с серебряным журчанием, сосна расцветала крас­новатыми шишками, даже неприметный мох на скале, ка­залось, сверкал, как гора драгоценных камней, и хотелось упасть и прижаться к нему, как к материнской груди. — Мы любим тебя, глухой, тёмный лес, таким, какой ты есть, — сильным и мрачным. Ты наша любимая книжка с картинками: вот белка грызёт шишку, синица выгляды­вает из сосновых веток, медведь ревёт в рощице. И лес­ной тролль — идёт, тяжело ступая и держа голову высоко над верхушками деревьев: «Бу, бу!»

Т. Киттельсен

Не многим довелось повстречаться с троллем, но рассказы о тех, кто видел его, передавались из уст в уста, из поколения в поколе­ние и дошли до нас в преданиях и быличках, балладах и сказках. Уви­деть тролля можно в глухом лесу или высоко в горах — там он полно­правный хозяин. Да и сам тролль с виду похож на гору или гигантский валун, поросший мхом и вереском, а иногда и деревьями. Поражают прежде всего исполинские размеры тролля. Ведь ещё бог-громовержец Тор, один из асов, однажды заночевал со своими спутниками в рукавице Скрюмира, приняв её за дом, а храп великана — за землетрясение. В топонимических пре­даниях рассказывается, как виновника­ми происхождения многих гор, расще­лин и озёр стали именно тролли, что неудивительно, ведь предки норвеж­ских троллей — великаны-йотуны стоя­ли у истоков образования мира.

По-разному именуют норвежцы своих горных великанов. Древнескан­динавское название «йотун» в поздней фольклорной традиции сохра­нилось как «ютул». Из глубины времён пришло и слово «рисе». В пре­даниях и быличках, как правило, встречаются все три имени — тролль, йотун (ютул) и рисе, в то время как в сказках великанов называют трол­лями.

Тем не менее слово «тролль» стало общим обозначением горного вели­кана, а иногда и обозначением всей нечисти. Любопытно, что норвеж­ское слово со значением «волшебство, колдовство» — тролльскап (troll-skap) — тоже имеет корень «тролль».

В Хедмарке есть одно глубокое, но не слишком широкое озеро — Вангсмьёса. В одной из быличек тролля по имени Рисе Длинноногий спросили, сможет ли он перейти это озеро. «Я смогу это сделать, даже штаны не замочив!» — ответил тот. Но когда он ступил в воду, она достала ему почти до подмышек. Тогда он решил подняться повыше, чтобы высушиться. Одной ногой он встал на го­ру на западной стороне озера, а другой — на гору на восточной его стороне...

Сила тролля под стать его размерам: он может запросто поднять большую скалу или многовековое дерево. А если уж трол­ли повздорят между собой, то земля дрожит от такой перепалки!

<...> Из тумана раздаётся вопль, такой громкий, что камни осыпаются с гор: «Я хозяин в Йотунхейме!» И очертания двух ютулов, схватившихся в яростной бит­ве, видны над остроконечными вершинами. Дрожит го­ра, грохочет лавина. Смотри, кровь плещется, словно горное озеро, тёмное и глубокое!

Во всю ширь открываются небесные шлюзы. Хлещет по­токами дождь, грохочет гром, словно небесные тела сталкиваются друг с другом, раз за разом с треском сверкают молнии: это Тор кидает свой молот в Йотунхейм! Прячьтесь, прячьтесь! Смотри, олени кидаются врассыпную, только камни летят из-под копыт: «Клип-клап, клип-клап — прячьтесь!»

Становится темно, как в могиле. В горе ворчат сердитые великаны. Огромный молот Тора загнал их туда, заста­вил спрятаться.

Мягко и тихо падает дождь. По каменистой пустыне да­леко разносятся из расщелин и трещин звонкие голоса и рассказывают об ужасном происшествии. И в звеня­щей темноте сливаются они в монотонную песню — ше­лест жёлтой листвы, падающей с дерева жизни. Но далеко-далеко за горами всё ещё слышится глухое ворчание: «Я хозяин в Йотунхейме. Я хочу быть один. Не смейте нарушать мой покой — покой смерти!»

Т. Киттельсен

Великаны могут разрушить любую гору и прорубить зем­лю на много метров в глубину. После некоторых таких битв, по пре­данию, в горах появлялись глубокие расщелины, которые люди на­зывали ютулхог — «след от топора ютула».

Одно из самых известных таких мест — расщелина между долинами Гломдал и Рендал. Говорят, что это последствие вражды между ютулом из Гломдала и ютулом из Рендала.

Рендалский ютул, который жил на горе Сёленфьелль, завидовал своему соседу, гломдалскому ютулу с горы Тронфьелль, потому что по его владениям протекала широкая и глубокая река Гломма, а такой у рендалца и в помине не было. И вот однажды он решил прорубить гору Сёленфьелль, разделявшую долины, чтобы Гломма изменила свой ход и потекла по Рендалу. Он взял свой огромный каменный топор и рубанул по горе, но получилось недостаточно сильно, да и пришёлся удар совсем не ту­да, куда надо. Теперь люди называют это место Вешлехог («малень­кая расщелина»). Ютул разозлился из-за своей неудачи и во вто­рой раз ударил со всей силы. На этот раз появилась очень большая впадина. Но шум и грохот разбудили спящего гломдалского ютула, и он спросил, в чём дело. «Да вот, хочу прорубить проток для своих мельниц», — ответил рендалский ютул и замахнулся для последнего удара. Но тогда гломдалец окончательно проснулся и поднялся на ноги. Он ужасно разозлился, когда увидел, что происходит, и, под­няв гигантский валун, запустил им в соседа. Валун попал рендалцу прямо в голову, и он упал замертво. На том месте до сих пор мож­но увидеть его могилу. Чуть-чуть не хватило ютулу, чтобы прорубить новое русло для Гломмы и направить её в Рендал. Однако благода­ря ему образовалась глубокая и длинная расщелина — ютулхог.

Тёмными ночами обходят тролли свои лесные и горные вла­дения. А в некоторых сказках говорится о том, что тролль живёт вовсе не в лесу и не в горах, а в волшебном замке Сория-Мория или же «к востоку от солнца, к западу от луны». Некоторые же люди утвер­ждают, что настоящего тролля можно повстречать только в Доврских горах. Ведь не случайно выбирает знаменитый норвежский писатель Генрик Ибсен для своего Доврского деда такое прозвище. Доврские горы всегда были пустынными и дикими. В сознании людей они были символом всего самого страшного и опасного, что может быть связа­но с горами. К тому же, по преданию, ещё норвежский конунг Харальд Прекрасноволосый, объединивший Норвегию в единое государство в IX веке, прожил у йотуна Довре пять лет. Так великан отблагодарил конунга за то, что Харальд освободил его из плена. Там Харальд мно­гому научился, а потом мудрый йотун помог ему стать королём.

Древние мифы рассказывают, что предки троллей, йотуны, жили в стране великанов — Йотунхейме. Эта страна распола­галась на востоке или на севере, где-то на краю земли, в дикой и скалистой местности. Места обитания великанов были суровыми и неприглядными, а их самих окружали разные чудовища.

Существа, родственные троллям и йотунам, встречаются и в верованиях других народов.

В индуизме существует несколько демонических великанов — дайтий, сыновей младшей богини земли Дити, мечтавших захватить власть над ми­ром. Наиболее интересны два из них — Хираниакша и Хираниакашипа.

Первый гигант назло богам утопил всю сушу в море. Увидев это, бог Вишну принял форму белого кабана (Шри Вараха), нырнул в воду и поднял на своих плечах землю. Он и убил Хираниакшу — причём их битва длилась тысячу лет. Разгневанный брат великана — Хираниакашипа — захотел отомстить богу. Он упросил Брахму даровать ему неуязвимость на определённых ус­ловиях: Хираниакашипа не должен был умереть ни на земле, ни в возду­хе, ни от огня, ни от воды, ни днём, ни ночью, ни снаружи, ни внутри дома, ни от руки человека, бога или от животного, ни от одушевлённого или неодушевлённого объекта. Но смерть всё-таки настигла его. Во время одного из религиозных диспутов с сыном великан спросил у него, правда ли, что Вишну присутствует везде — даже в этой каменной колонне? Сын от­ветил утвердительно, и тогда Хираниакашипа разбил колонну, чтобы по­казать его неправоту. Но из колонны вышел Нарашимха — существо с го­ловой льва: аватар (воплощение бога Вишну).

Он растерзал гиганта — ведь аватар не был ни человеком, ни богом, ни животным (а чем-то средним), смерть наступила от когтей (ни одушевлённый, ни неодушевлённый объект), вечером (ни днём, ни ночью), на пороге дома(ни внутри, ни снаружи), к тому же Хираниакашипа стоял на коленях (ни на земле, ни в воздухе).

Джентилаки (от латинского gentilis — «благородные») — гиганты из мифологии народа басков, живущего в Испании и Франции. Джентилаки были так велики, что вброд переходили море и со скуки перекидывались мас­сивными скалами. У басков есть старинная игра с мячом — пелота. Её иногда связывают с «каменной» забавой джентилаков. Великаны были очень умны: они открыли выплавку металла, изобрели хозяйст­венные инструменты, научились выращивать злаки. Они исчезли (возможно, ушли под землю или бросились со скалы), когда в небе появилось светящееся облако, по другой версии — звезда, предвещавшая рождение Христа. На территории земель басков имеется несколько неолитических соору­жений, пещер и холмов, которые якобы созданы джентилаками. До наших дней «дожил» лишь один из этих великанов — добряк Олентзеро, раздаю­щий детям подарки под Рождество.

Японские демоны они имеют огромный рост, человекоподобный облик, звериные черты внешности — клыки и рога, а также некоторые странности типа лишних глаз или пальцев. Цвет их кожи может быть любым — например, красным (ака-óни) или синим (ао-óни). Они любят носить одежду из тигровых шкур и сражаются железными дубинами. Первоначально они считались добрыми духами, охраняющими людей от сил тьмы. Позже они превратились в отъявленных злодеев, стражей ада. Впрочем, изображение они до сих пор изредка применяется для отпуги­вания злых сил. Например, на крышах японских домов можно встретить головы они, выполняющие те же охранные функции, что и европейские статуи горгулий.

В греческой мифологии говорится о том, что на заре времён нашу плане­ту населяли гиганты. Кронос (в римской мифологии Сатурн) — древней­ший из них, сын Урана (Неба) и Геи (Земли), брат великанов гекатонхейров и одноглазых циклопов. Первые из них были чудовищно сильны, име­ли пятьдесят голов и сто рук, а вторые смотрели на мир всего одним гла­зом, зато были умны, упрямы и начисто лишены эмоций. Уран настолько боялся своих могучих детей, что заточил гекатонхейров и циклопов в подземное царство Тартар.

Впоследствии циклопы создали множество великих артефактов: лук Ар­темиды, шлем Аида (подземный бог передал его Персею, чтобы тот мог убить Горгону Медузу). Они работали помощниками бога-кузнеца Гефеста, а также по легенде построили огромные крепости в Тиринфе и Микенах.

Греки считали, что шум, исходящий из недр вулканов, — это звуки работы циклопов.

Ирландский эпос упоминает о фомори — племени гигантов, населявших Ирландию в древние времена. О них известно немного — считалось, что фомори были чем-то вроде богов (возможно, аналогом титанов). Соглас­но ирландскому источнику XI века «Lebor nа huidre» («Книга серой коро­вы»), у фомори было тело человека и голова козла. Некоторые из них имели один глаз, одну руку и одну ногу, другие, напротив, были весьма красивы.

Фомори сильно зависели от воды (возможно, даже жили под водой) и пи­тались рыбой. Об этом говорит происхождение их названия — скорее всего, от староирландского «fo muire», то есть «под водой». Они часто упоминаются в связи со «стеклянными башнями в западном океане» — ви­димо, айсбергами.

Следом за фомори в Ирландию пришли фирболги (Fir Bolg — «люди с мешками») — гиганты, получившие своё название оттого, что некоторые из них были якобы порабощены греками, которые заставляли этих силачей таскать землю с низин на холмы в огромных кожаных мешках.

Образ тролля получил развитие в мировой литературе, прежде всего в жанре фэнтези.

У Дж. Р. Р. Толкина в «Хоббите» и «Властелине колец» слово «тролль» использовалось, чтобы перевести эльфийское «торог». Сначала тролли были мрачными, неуклюжими и тупыми созданиями, язык которых не отличался от языка животных. Но Саурон использовал их, обучив той малости, которую они способны были понять, с помощью чар развив их способность мыслить. Поэтому тролли переняли язык от орков, а в западных землях Каменные тролли говорили на сильно упрощённом Всеобщем языке и обращались в камень от солнечного света.

Но затем появились тролли, не виданные ранее. На тёмном наречии Мордора они назывались олог-хай. Никто не сомневался, что это созда­ние Саурона, но что послужило материалом — не известно. В отличие от древнего племени троллей, они (олог-хай) могли спокойно выносить солнце, так как жива была воля, их направлявшая.

Про вооружение троллей известно совсем немного. Их твёрдая чешуя обеспечивала им хорошую защиту, поэтому они не носили никаких доспехов. Из оружия троллей Толкином упомянуты большие круглые щиты итяжёлые молоты.

А вот как описывается тролль в книге Дж. Роулинг «Гарри Поттер и фило­софский камень»:

Это было нечто ужасное примерно четырёх метров ростом, с тусклой гранитно-серой кожей, бугристым телом, напоминающим валун, и кро­шечной лысой головой, больше похожей на кокосовый орех. У тролля бы­ли короткие ноги толщиной с дерево и плоские мозолистые ступни. Руки у него были намного длиннее ног, и потому гигантская дубина, которую тролль держал в руке, волочилась за ним по полу, а исходивший от него запах мог сразить получше любой дубины».

Тролль у Роулинг также не отличается умом, поэтому героям удаётся пе­рехитрить и победить его.

Великаны враждовали с богами и людьми и отличались свирепым и жестоким, упрямым и гневливым нравом. Йотуны стре­мились похитить богинь, а асы — добыть чудодейственные вещи, — зачастую те, что великаны до этого похитили у них: молот Тора или молодильные яблоки богини Идунн. Великаны нередко вторгались в Асгард, жилище богов, преследуя асов на конях или в облике птиц, асы же отправлялись в страну великанов, причём по пути им необходимо было пройти какое-нибудь испытание, продемонстри­ровав свою силу или хитрость.

С одной стороны, йотуны — хранители древних знаний, унаследованных ими от инеистых великанов. Считалось, что вели­каны намного старше богов. Сам Один — верховный ас — отправ­ляется к Вафтрудниру, мудрейшему из йотунов, чтобы узнать о со­творении мира. А с головой великана Мимира Один советуется и из его источника у корней ясеня Иггдрасиль черпает мудрость.

С другой стороны, йотуны нередко проявляют глупость, впоследствии ставшую отличительной чертой их потомков — ска­зочных троллей. Великанов бывает легко обмануть и обхитрить.

Самый известный мифологический персонаж, боровший­ся с йотунами, — бог Тор. Со своим знаменитым молотом Мьёлльниром Тор постоянно участвовал в жестоких сражениях. Его можно считать прототипом всех героев, которые борются с тролля­ми и побеждают их благодаря своему мужеству и хитрости. Велика­ны всё время пытаются похитить волшебный молот Тора Мьелльнир (или же сделать так, чтобы Тор прибыл в их страну без него), но все их попытки заканчиваются неудачно.

Например, в «Старшей Эдде» рассказывается о том, как однажды йотун Трюм украл у Тора его волшебный молот и потребовал в обмен на него невесту — прекрасную богиню Фрейю. Но хитрый Локи научил Тора, как обмануть Трюма: бог, наряженный в одежды Фрейи, сам отправился в Йотунхейм. Ве­ликан был поражён невероятным аппетитом невесты на свадеб­ном пиру: Тор съел быка, восемь лососей и выпил три бочки мёда. Однако хитроумному Локи, переодевшемуся служанкой, удалось убедить Трюма в том, что, пока Фрейа ждала свадьбы, она так тосковала по своему жениху, что и есть не могла. Ниче­го не подозревающий великан принёс молот и отдал его «невесте», а как только Тор получил оружие обратно, он убил Трюма и благополучно вернулся в Асгард.

Несмотря на яростную вражду между богами и великана­ми, в мифологии есть упоминания и о том, как йотуны и асы влюб­лялись друг в друга. Даже Тор, знаменитый убийца йотунов, однаж­ды влюбился в великаншу Ярнсаксу, и у них родился сын Магне. Отец Тора, Один, вряд ли мог бы упрекнуть сына в этом, ведь у не­го у самого был сын от великанши Грид.

В поздней фольклорной традиции великанш называют гюграми. Впервые это название появляется в средневековых балладах. Обычно гюгра ужасна на вид. Нос её длинный, крючковатый и весь покрыт бородавками, седые волосы тор­чат пучками во все стороны, а над такой же седой бородкой виднеются чёрные острые зубы. Но есть и прелестные юные гюгры, которые так красивы и очаро­вательны, что в них влюбляются не только тролли, но и люди. Впрочем, гюгры больше общаются с себе подобными — гюграми, ютулами и троллями. Гюгра — очень хорошая хозяйка, она часто принимает гостей, да и сама любит ходить в гости, правда, на пути с ней нередко слу­чаются разные неприятности: то колокола зазвонят, то сани от быстрой езды загорятся на полпути, а то путешествие затянется, и на восходе под яркими лучами солнца гюгра окаменеет.

Так, один из походов в гости мог обернуться для гюгры свадьбой, а закон­чился гибелью.

Пришла однажды гюгра из Леки, что в северном Трёнделаге, в гости к одно­му богатому ютулу, который жил в Сулитьельме. Был чудесный солнечный день, и гюгра вместе с семью дочерьми ютула отправилась купаться. Добрав­шись до фьорда, они скинули с себя все одежды, уверенные, что их никто не видит, и окунулись в тёплую воду. Но на другом берегу сидел ютул Вогакаллен и наблюдал за ними. Ничего прекраснее обнажённой лекской девицы он не видел за свою тысячелетнюю жизнь! Атак как великан был холост, он решил, что ему во что бы то ни стало нужно заполучить юную гюгру себе в жёны. Тут же оседлал он самого быстрого коня, взял лук и стрелы и поскакал прямо по фьорду. Но гюгры сразу его заметили и заторопились на берег. Там они быстро накинули свои одежды и пустились бежать. Скорее, на юг, к Хельгеланду!

Когда семь сестёр добежали до острова Алстайнсэйа («Острова всех камней»), они так устали, что упали в изнеможении на землю. Но лекская гюгра знала: за ней, ни за кем иным, гонится старый йотун, и это придало ей сил. Вогакаллен хлестал коня, и тот несся так быстро, что с всадника чуть не срывало плащ. Йотун знал, что если гюгра добежит до Трёнделага, то ему не видать её как своих ушей, потому что там у него нет власти. Отчаяв­шись, он достал стрелу, натянул тетиву и выстрелил в беглянку. А в это время йотун Брённэйконген увидел, как двое влетели в его королев­ство на бешеной скорости. Он был хорошо знаком с лекской девицей и не хотел, чтобы она пострадала из-за старика Вогакаллена. Поэтому он бы­стро снял шляпу и швырнул её наперерез стреле. Стрела пронзила шляпу насквозь, изменила направление и упала в море к югу от Торгфьорда. Гюгра всё бежала и бежала, пока не достигла спасительного Трёндела­га. А йотун уже доскакал до Полярного круга. Но тут взошло солнце — и гюгра вместе с йотуном тотчас же превратились в камень. Так и стоят они, окаменевшие, до сих пор.

Лекская девица стоит на острове Лека, и её платье развевается на ветру. А шляпа, брошенная йотуном Брённэйконгеном, лежит у Брённэйсунда. Она тоже окаменела и превратилась в скалистую гору. В ней есть большая пеще­ра, которая проходит её насквозь, — это след от стрелы. Пещера эта 160 мет­ров в длину, 12-15 в ширину и от 25 до 75 в высоту. А сама стрела лежит в Торгфьорде. Но мы забыли про семерых сестёр — они так и стоят на острове Алстайной.

Когда в Норвегии стала распространяться новая вера — христианство, у великанов появились и новые враги. А самым глав­ным врагом йотунов стал креститель Норвегии король Улав Святой (995-1030). Он, подобно Тору, боролся с йотунами как только мог. Легенды рассказывают о том, что Улав обладал магическими спо­собностями. Он мог управлять горными массивами и скалами. Умел Улав и обращать троллей в камень.

Войско Улава состояло из солдат, одетых в кольчуги и шлемы. Но с нечистью они боролись не только мечами, но и с по­мощью христианских символов. В их снаряжение обязательно вхо­дил крест — он защищал от злых сил и к тому же показывал людям, что христианские воины сражаются за веру.

Но тролли не собирались сдаваться так просто! Веками противостояли они грозному Тору, и христианская религия не мог­ла их сокрушить. Хотя большинство преданий во славу Улава повествуют о его победах над троллями, есть и такие, в которых пе­ревес оказывается не на его стороне. Например, когда Улав плыл на своих кораблях по Салтенфьорду, поднялся сильный шторм, ко­торый длился три года, так что Улаву пришлось повернуть обрат­но. Это тролли устроили шторм, чтобы не позволить Улаву кре­стить Салтен.

Впоследствии в преданиях попытки великанов одолеть христиан свелись к борьбе с церквями. Когда по соседству начина­лось строительство церкви, горному исполину это было не по душе. Тролли были не очень изобретательны и чаще всего в порыве яро­сти бросали в церковь каменные глыбы или горные вершины. На са­мом деле, ни одно из преданий, повествующих об этом, не заканчи­вается тем, что церковь действительно была разрушена. Церкви были под защитой Бога и святых, поэтому камни никогда и не попа­дали в цель, а падали рядом.

Существует предание о рисе с горы Утстира, большом и могучем. Этот рисе считал себя владельцем земель во­круг Утстиры и острова Кармэй, и, когда люди начали строить на острове церковь, он хоть и не понял, что они делали, но подумал, что в его владениях затевается что-то нехорошее. Люди хотят ли­шить его власти! А то и жизни! Ну, об этом они пожалеют! Так ска­зал про себя рисе и приступил к обдумыванию коварного плана. Как же ему прекратить это безобразие? Он думал-думал, очень долго, даже забыл о еде и питье, а тем временем строительство продолжалось и церковь росла на глазах. Когда рисе наконец об­наружил, что церковь уже превратилась в здание порядочных раз­меров, он решил, что хватит думать, а пора действовать. Он позвал своего старшего сына и сказал: «Найди-ка камень побольше, при­целься хорошенько и положи конец людским выходкам! Покажи, ка­кой ты у меня молодец!» Маленький рисе обрадовался, что сможет показать, какой он стал взрослый и сильный. Он бросил камень изо всех сил, но не попал в церковь. Камень упал к западу от мыса Вис-нес, да так и лежит там до сих пор, и называют его Саупстейн («Сы­вороточный камень»). Взрослый рисе очень рассердился, поднял первый попавшийся валун и бросил его так сильно, как только мог... Но рисе был настолько силён, что камень перелетел через Кармэй и упал на восточной его стороне. Там его можно увидеть и сегодня. Он называется Смёрстейн («Масляный камень»). С тех пор рисе церковь не трогали. Они поняли, что против неё у них нет никакого оружия.

Не выносит звона церковных колоколов и гюгра. Как заслышит его или увидит, что люди строят новую церковь, хватает огромный камень или ва­лун и бросает им в церковь. Правда, камень никогда не долетает до цели и падает неподалёку. Поэтому в Норвегии около многих церквей можно увидеть большие древние валуны, точно скатившиеся с гор. Иногда вме­сто камня гюгра стреляет по церкви из своего гигантского лука, а в неко­торых преданиях рассказывается, как она приходит в такое бешенство от ненавистного перезвона, что от­рывает свою собственную ногу и бросает её! Нога, упавшая в пруд, гниёт в нём, и из-за неё вода приобретает странный запах... Случается и такое, что колокола звонят на двух церквях одновре­менно, и тогда гюгра никак не мо­жет решить, в какую же из них за­пустить камнем, и так и стоит до рассвета. При первых лучах она обращается в камень. А одна гюгра, по прозванию Мулакьеринга (Сердитая старуха), окаменела, когда пыталась поме­шать людям проехать мимо своей горы в церковь.

Но бывает и так, что тролль соглашается помочь людям построить церковь. Правда, не просто так. Если люди не угадают его имя до конца строительства, то тролль грозится забрать солн­це и луну с неба или отнять у человека жизнь. Но всё-таки в таких историях людей всегда спасает простодушие тролля. Он случай­но раскрывает свой секрет, когда строительство уже подходит к концу, например, напевая песенку о себе. Это напоминает сюжет из «Эдды» о строительстве дворца Одина одним великаном на том же условии — асы должны угадать его имя до конца строи­тельства, иначе он заберёт солнце, луну и прекрасную богиню Фрейю.

Тролли иногда появляются среди людей в человеческом обличье. Человек при встрече с троллем не сразу может догадать­ся, с кем имеет дело, но, заподозрив неладное, ни в коем случае не должен жать незнакомцу руку.

Жил-был мальчик по имени Дове. Однажды его отправили пасти лошадей где-то около Бакке что в долине Риведал. На обратном пути он встретил мужчину. Он никак не мог его разгля­деть, потому что было раннее утро и ещё не до конца рассвело. Ко­гда незнакомец заговорил с ним, мальчик спросил у него, кто он та­кой и откуда. Тот ответил, что он из Бакке, а зовут его Дове. Маль­чик очень удивился и даже растерялся, когда услышал такой ответ. А незнакомец подал ему руку, чтобы поздороваться. Но Дове испу­гался и вместо руки протянул ему подкову. Незнакомец пожал её и тут же исчез. Когда мальчик взглянул на подкову, она была совсем расплющена. То-то обрадовался мальчик своей находчивости.

Только благодаря ей он смог вернуться домой целым и невредимым.

В сказках тролли не покидают своих владений и очень не любят случайных гостей. Когда герой встречает тролля в лесной ча­ще, ему остаётся надеяться только на свою смекалку, ведь тролли не выносят человеческого духа.

Самого известного героя таких сказок зовут Эспен Аскелад, что означает Эспен Замарашка. Однажды, когда он отправился в лес рубить дрова, откуда ни возьмись появился страшный тролль и пригро­зил убить паренька, если тот не уберётся подобру-поздорову из его леса. Но Аскелад не растерялся: он достал из котомки кусочек сыра, сжал его изо всех сил и сказал троллю: «Если будешь мне мешать, то я раздавлю тебя, как этот камень!» Увидев, как парень силён, глупый тролль перепугался до смерти и сам стал помогать ему рубить лес. Ко­гда они нарубили достаточно дров, тролль пригласил Аскелада к себе в гости на ужин. Там они наварили каши, и Аскелад предложил трол­лю поспорить, кто из них больше съест. Тролль сразу согласился, пото­му что был уверен, что в поедании каши ему нет равных. А хитрый Аскелад положил себе на колени мешок и, когда сам наелся до отва­ла, стал скидывать кашу в мешок. А когда и тот наполнился, разрезал его ножом посередине. Тем временем и тролль слопал столько, что не мог больше проглотить и ложки. Тогда Аскелад сказал: «А ты сделай, как я, разрежь себе живот! Тогда сможешь съесть вдвое больше!» До­верчивый тролль так и сделал. И тут же умер. А Аскелад забрал его со­кровища и отправился домой.

Сказочные тролли необычайно бережливы. За свою много­вековую жизнь они накапливают горы золота и драгоценных камней. Иногда эти несметные богатства достаются человеку случайно, как в истории с Эспеном Аскеладом. Но встречаются и такие смельчаки, которые специально отправляются к троллю, чтобы завладеть сокро­вищами. В одной сказке мальчик идёт в услужение к богатому троллю, обманывает его, уводит домой его стада и забирает драгоценности. А в другой — тролль владеет диковинными предметами: серебряными уточками, чудесным покрывалом и золотой арфой, которая дарит всем радость, и эти чудесные вещи герой крадёт по приказу короля. Как и во всех других сказках, тролль предстаёт здесь глупым и довер­чивым, его очень легко одурачить и обвести вокруг пальца.

Но не всегда человек сам приходит в жилище трол­ля. Красивые молодые девушки оказываются его пленницами. Этот мотив часто встречался ещё в Средние века в народных песнях — балладах.

Так, в одной из баллад рассказывается, что давным-давно в Норвегии жил король и была у него красавица дочь. Король долго жил вдовцом, но однажды в горах он встретил прекрасную женщину. Влюбившись без памяти, он женился на ней, не подозревая, что его новая жена — самый настоящий тролль:

Чествует король невесту,
Забирает в замок свой
И не знает, сколько горя
Дочери привёз родной.

Новая королева оказалась злой и коварной. Она сразу же захотела выдать падчерицу за своего брата. А когда прекрас­ная девушка отказалась, пригрозила, что заколдует её:

«Брата моего отвергла!
Этого я не стерплю!
Мёртвым деревом ты станешь
На пустынном берегу.

Мёртвым деревом ты будешь
На пустынном берегу,
И в ветвях твоих сухих
Ветер не найдёт листву».

Но за себя принцесса не испугалась. Тогда королева за­колдовала её возлюбленного Юрда:

«Будет он конём,
Серым скакуном,
До тех пор пока стоит
Курган на поле том».

Младая королевна
Недолго горевала,
Сожгла святые камни —
лишь пламя заиграло.

Ты наверняка удивился, о каких камнях идёт речь и как их можно сжечь? Но ведь королева была троллем, а тролли на дух не переносят всего, что связано с христианством. Поэтому королева назвала церковь — грудой камней, а церковный двор — лугом. Принцесса, чтобы расколдовать любимого, сожгла церковь. А по­том притворилась, что согласна выйти замуж за тролля (ютула), что­бы злая королева оставила в покое Юрда:

«Я такая молодая,
Не хочу я умирать!
Лучше буду в Юскехейе
Свадьбу с троллем пировать».

<…>

В гору маленькие тролли
Деву увели толпой.
А её отец счастливый
Возвращается домой.

А её отец счастливый
У дверей своих стоит:
«Что же дочка дорогая
Меня встретить не спешит?»

Королева сказала мужу, что дочь его утонула в море. А между тем в горах тролли отмечали свадьбу:

Двое суток пировали
В Юскехейе под землёй,
Но ни слова не слыхали
От невесты молодой.

Каждый знает, что, если попадёшь в гору к троллям, нель­зя ни есть, ни пить, ни разговаривать, иначе не вызволят тебя отту­да и не увидишь ты больше белого света. Но молчание невесты обидело жениха. Чтобы поразить её и разговорить, ютул распла­вил гору золота и выпил за здоровье невесты. Тогда храбрая де­вушка решила обмануть глупых троллей. Она заговорила с жени­хом и попросила его:

«Выстройте покои мне,
Как в родном краю:
Стены ставят из соломы,
Крышу из былинок вьют».

Кто-то ветки рубит,
Кто-то крышу вьёт —
Быстро для невесты
Новый дом встаёт.

Умная девушка напоила всех троллей мёдом и пивом: пер­вым заснул её жених, а за ним и остальные. Тогда она подожгла дом и со своим слугой побежала к берегу моря. Благополучно добралась прекрасная принцесса до дома, кинулась в объятья своего счастливо­го отца и рассказала ему о злых кознях королевы. Убил тогда король жену-колдунью, и стали они жить с дочерью счастливо, как прежде.

Баллады создавались для прославления королей и ге­роев, а тролли в них предстают как враги, причём хитрые, под­лые и коварные. В балладе об Осмунде Фрегдейева тролль по­хитил королевскую дочь, а герой отправился её спасать. На пу­ти ему пришлось преодолеть множество препятствий, и в конце, сразившись с троллем и победив его, Осмунд привёз девушку отцу.

Похожие истории встречаются и в сказках, причём тролль может украсть несколько девушек. В одной из сказок семиголовый тролль похитил семерых сестёр и спрятал их в своём зам­ке — каждую в отдельной комнате. Но отважный юноша хитростью пробрался в гору, где тролль их спрятал, и спас девушек, а потом женился на одной из них.

У норвежского тролля может быть не только семь голов, но и три, пять, шесть, девять или больше. Всякий раз, когда мы сталкиваемся с несколькими головами или другими «умноженными» частями тела, будь то у змей или у великанов, эта зловещая неправильность выдаёт их связь с первобытным хаосом, стремящимся разрушить мир. Неда­ром у древнегреческого Тифона было сто драконьих голов, а тело до пояса человеческое, ведь он был сыном Геи-Земли и Тартара, Вели­кого Ничто.

Знакомы многоголовые великаны и нашим ближайшим соседям: осети­нам, абазинам, адыгам, абхазам, чеченцам и ингушам, у которых бытуют древние рассказы о богатырях-нартах. Противостоят нартам великаны-ваюги. Бывают ваюги одноглазые, бывают с разноцветной бородой, а бывают семиголовые. Но одна ли у ваюга голова, семь ли, всё равно он туп и неуклюж, и потому всегда проигрывает нартам. А на далёком Вос­токе, у монголов, рассказывают о гигантских многоголовых демонах — мангусах или мангасах. Есть Атгар Жёлтый мангас о пятнадцати головах, есть Хотгор Чёрный мангас о двадцати пяти головах. Некоторые из них те­лом похожи на людей, а некоторые — на змей, но все они огромные — пасть от земли до неба, чтобы глотать целые стада животных и толпы лю­дей. А в Китае дунгане рассказывают о великане Мынгузцы. У него семь голов, и одна из них — лошадиная. Когда дочери императора исполнилось семнадцать лет, Мынгузцы стал приходить к ней по ночам и сосать её кровь. На счастье, отыскался богатырь Понжыр, который сумел победить великана. Тремя стрелами пробил он лошадиную голову, ещё четырь­мя — две соседние, остальные мечом снёс. Женитьба на принцессе стала ему наградой.

Рассказы о том, как тролли похищали людей, бытовали и в народных преданиях. Пленением в горе часто объясняли пове­дение людей, которое не могли понять. Если кто-то вдруг резко ме­нялся, становился замкнутым, необщительным и вёл себя стран­но — значит, этот человек, скорее всего, побывал в горном жили­ще тролля.

Когда тролль влюблялся в молодую и красивую девушку и сватался к ней, то чаще всего получал отказ. Тогда обиженный тролль похищал свою избранницу и уносил к себе в гору.

В Согндале году в 1790-м жил тролль, который по уши влюбился в прелестную девушку — работницу на сетере. Но сколько он за ней ни ходил — всё без толку. И вот однажды он решил её украсть, и, как она ни кричала и ни вырывалась, ничего не помогло: тролль обхватил её своей громадной ручищей и ута­щил в горы. Там, в своём жилище, он посадил её в один конец комнаты, а сам уселся в другом конце, чтобы полюбоваться на свою добычу.

А в это время возлюбленный девушки пришёл на сетер её проведать. Был субботний вечер, и он хотел остаться там до следующего утра, но нигде не мог найти любимую. Тогда он понял, что случилось, и поспешил в горы, туда, где жил горный тролль. Па­рень был не из трусливых, так что он спокойно ждал, пока тролль выйдет из своего жилища. А он был уверен, что рано или поздно это случится.

В полночь он услышал странный шум, доносящийся из горы, и вот раскрылась каменная дверь, и появился тролль, неся в руке ог­ромное ведро. Когда тролль выходил, парень незаметно проскользнул в его жилище. Там он встретился со своей возлюбленной, и они притаились за дверью в ожидании хозяина. Через какое-то время тролль вер­нулся, но он не заметил спрятавшихся за дверью парня и девушку.

Они тихонько выбрались и что было сил побежали к вер­шине горы. Едва добрались, как услышали крики тролля, который очень разозлился из-за того, что у него украли девушку, и пустился за ними в погоню. Но он, конечно, не мог догадаться, что беглецы спрячутся на вершине его собственной горы! Там парень с девуш­кой переждали долгую и полную волнений ночь, а наутро, когда взошло солнце, отправились домой.

Существовало несколько способов защититься от трол­лей. Тролли не выносят крестов, звука церковных колоколов и все­го остального, что связано с христианской религией. В быличках и сказках часто упоминается о том, что люди спасались с помощью серебряного креста — благородный металл лучше всего помогал в защите от тролля. Если люди хотели освободить того, кто находил­ся в горе в плену у тролля, то они спускались в деревню и начинали звонить в колокола. Это чаще всего действовало, и тролль отдавал пленника. А если церковь была далеко от злополучной горы, то ко­локол приносили прямо к горе и звонили там.

Иногда пленники освобождались сами, если им удава­лось воспользоваться для защиты серебряным крестом или молит­венником. Но не всегда удавалось вызволить пленника из горы. Если в сказках и балладах конец, как правило, счастливый — де­вушка спасена и молодой человек женится на ней или, по крайней мере, становится героем и богачом, то некоторые былички конча­ются трагически, — например, как предание о невесте Хельге, ко­торую похитили в день её свадьбы:

Недалеко от хутора Хаугеруд в Хеддале есть гора, которая называется Хельгенотра — в честь молодой невесты Хельги, которую тролль утащил в горы прямо во время свадьбы. Хельга была родом из Бё, что в Телемарке, а жених жил в Хеддале, где и должно было совершиться венчание. Когда по пути к церкви свадебная процессия проходила мимо горы, невеста внезапно пропала. Все очень испугались и сразу догадались, что её похитил тролль. Несколько гостей поспешили в Хеддал, чтобы принести цер­ковные колокола, ведь их звон мог вызволить девушку. Они очень торопились, потому что если бы они не успели спасти Хельгу до за­ката солнца, то было бы слишком поздно, и она осталась бы в пле­ну навеки. Вскоре они вернулись с колоколами и стали звонить в них изо всех сил. Но через какое-то время порвалась верёвка. То­гда они услышали плач Хельги совсем близко. Она уже почти вы­бралась из горы, совсем немного отделяло её от людей. Если бы они позвонили ещё хоть минутку, они спасли бы девушку. Теперь же её снова тянуло в гору, и её плач раздавался всё дальше и дальше. Скалы навсегда сомкнулись за ней. Никогда больше не увидит она солнечного света... Ещё долго после этого люди, проезжавшие ми­мо тех мест, слышали её плач, доносящийся из горы. Особенно горько плакала Хельга, когда мимо проезжала свадебная процес­сия и музыканты играли на скрипке. А однажды парень по имени Кетиль Хаугеруд взял скрипку и отправился в горы, чтобы поиграть для Хельги. Вскоре он услышал протяжный стон. Это Хельга плакала о своей несчастной судьбе.

И всё же не всегда тролль вредит человеку. В сказках тролль бывает и добродушным. Когда он приглашает путников к се­бе в гости, он часто делает это не со злым умыслом, а поступает, скорее, как радушный хозяин. И в быличках рассказывается о том, как тролль помогает человеку, а человек — троллю.

Если вдруг случится человеку под Рождество оказаться далеко от дома, то, быть может, ему повезёт, и тролль доставит его в родные места на своих быстроходных санях, как это случилось с Юханнесом Блессомом.

Рассказывают, что над хутором священника в Вого есть один поросший соснами холм, а точнее — небольшая гора с глубо­кими расселинами и отвесными склонами. Гора эта называется Ютулсберг («Гора ютула»). На одном из крутых склонов отчётливо выделяются гигантские ворота — ворота, сделанные самой приро­дой. Это не какие-то там обычные ворота или дверь, а самый на­стоящий вход в замок ютула — Ютулспортен. Ворота такие огром­ные, что даже тролль с пятнадцатью головами смог бы легко прой­ти внутрь, не склонив шеи.

В стародавние времена связь между людьми и троллями была более тесной, и, когда человек хотел одолжить что-нибудь у ютула или поговорить с ним по каким-то делам, он просто подхо­дил к воротам, кидал в них камень и говорил:

— Открой, ютул!

На воротах осталось много следов от брошенных кам­ней, так что, по-видимому, ютула навещали довольно часто.

Последним, кто видел ютула, был Юханнес

Сёригарден из Блессома. Как-то раз он отправился в Копенгаген, чтобы разрешить в суде одно дело. Был предрождественский ве­чер, Юханнес уже переговорил с влиятельными людьми, а больше дел у него в Копенгагене не было. Плетётся он по улице, опечален­ный, потому что ему страсть как хотелось попасть домой к Рождест­ву. И вдруг видит: идёт мужчина, высокий, крепкий, в белой куртке с большущими, размером с серебряный далер, пуговицами. Блес­сом даже подумал, что знаком с ним, но человек шёл слишком бы­стро, чтобы разглядеть его как следует.

— Куда торопишься, приятель? — окликнул его Юханнес.

— Да мне нужно поторапливаться, — ответил незнако­мец. — Потому что сегодня вечером я должен быть в Вого.

— Если бы я тоже мог там оказаться сегодня! — восклик­нул Юханнес.

— Ты можешь поехать со мной на санях, будешь стоять сзади, — сказал мужчина. — У меня лошадь что надо — милю за двенадцать шагов проходит.

Блессом с радостью согласился, и они тронулись в путь. Блессом еле-еле держался на полозьях, никогда в жизни он не ез­дил так быстро! Они мчались будто по воздуху, на такой скорости невозможно было понять, где небо, а где земля. В середине пути они остановились передохнуть. А когда продолжили путь, Блессом начал замерзать.

— Ох-ох-ох! Там, где мы отдыхали, я потерял варежку, и теперь у меня совсем замёрзла рука, — пожаловался он.

— Потерпи, Блессом! — сказал мужчина. — Уже недале­ко до Вого.

Через какое-то время они остановились, и Юханнес со­шёл. А незнакомец сказал ему: «Пообещай мне, что ты не обер­нёшься, даже если услышишь какой-нибудь шум или увидишь свет».

Юханнес пообещал, но почти сразу забыл об этом. И ко­гда он внезапно услышал шум, доносящийся из горы Ютулсберг, и его путь осветился странным светом, он повернул голову и уви­дел, что ворота Ютулспортен раскрыты настежь, а в проёме стоит ютул. Тогда Юханнес понял, кто его подвёз. А голова его с тех пор так и сидит на плечах задом наперёд.

А вот история о том, как человек помог троллю. Это слу­чилось в Винье, что в Телемарке. Там есть озеро Тутак, которое редко замерзает до Рождества. У этого озера, на хуторе Во, жил-был мужчина, его звали Дюре и о котором говорили, что он не бо­ится ничего на свете.

Однажды в рождественский вечер народ в Во услышал вой и крики с другой стороны озера. Люди испугались, а Дюре спокойно спустился к озеру, чтобы посмотреть, что там слу­чилось. Он сел в лодку и поплыл туда, откуда слышались ужасные звуки. И хотя было темно, он догадался, что это выл огромный гор­ный тролль, но видеть его не видел.

У тролля же было очень хорошее зрение, поэтому он тут же спросил, кто это к нему плывёт.

— Я Дюре Во, — ответил Дюре и поинтересовался, из ка­ких мест тролль пришёл в их край.

— Из Осхауга, — послышался ответ.

— А куда ты направляешься? — снова спросил Дюре.

— В Гломсхауг к моим невестам. Ты меня не переве­зёшь? — сказал тролль.

Дюре согласился, но, как только тролль залез одной но­гой в лодку, та начала тонуть.

— Эй ты, громадина, полегче! — крикнул Дюре.

— Хорошо, — ответил тролль.

Когда они переправились через озеро, Дюре попросил:

— Покажись мне, дай посмотреть, насколько ты огромен.

— Нет, я тебе не покажусь, — сказал на это тролль. — Но я оставлю тебе кое-что на память в лодке.

Рано утром Дюре спустился к озеру посмотреть, что же оставил тролль. В лодке он нашёл большой палец от его рукавицы. Он забрал его домой и измерил: тот был настолько велик, что вме­щал в себя четыре шеппе.

Шеппе — старинная норвежская мера объёма. Соответствует примерно семнадцати литрам.

Как бы ни были огромны, сильны и страшны тролли, есть неизменная сила в природе, способная их побороть. И сила эта — солнце. Ведь только на тролля или йотуна попадает солнечный свет, как он обращается в камень.

В высокой чёрной скале жил горный тролль. Только раз увидел он солнце — и окаменел.

Веками лежал он в мрачных горных чертогах и стерёг богатства: серебро, золото и драгоценные камни. Сво­им сиянием груды сокровищ озаряли тёмные своды, а ко­гда тролль шевелился, раздавался звон золотых монет.

Однажды услышал тролль про небесное золото — солн­це — и захотел заполучить его. Не для того, чтобы радо­ваться его лучам, — нет, просто чтобы владеть им, пря­тать его в своём огромном медном сундуке. И вот как-то ночью вылез тролль из горы и принялся рыскать по ущельям, опрокидывая на ходу каменные глыбы и обломки скал. Рёв его раздавался на всю округу. Так тролль искал солнце... Подумать только, как бы оно сверкало в его медном сундуке! Ночь долгая, так что в конце концов он непременно найдёт небесное золото! И тролль раскидывал и крушил камни так, что грохот стоял повсюду и искры сыпались с горы.

Далеко-далеко меж горных вершин будто бы что-то бле­стело. «Что ещё может так сверкать в темноте; навер­ное, это и есть солнце», — подумал он. Тьфу, да это лишь жалкое озерцо!

Нет, так солнце не найдёшь, это ясно. Лучше взяться за дело поосновательнее. Но как?

И он уселся на вершину горы Ротанутен и стал размышлять. Но и думать оказалось нелегко — не легче, чем найти солнце. Ой, как трудно двенадцатиголовому троллю до­говориться с самим собой. Какой уж тут покой для раз­мышлений. Головы орут, перебивают друг друга — одни ссоры да склоки. Да-а, в ту ночь на Ротанутен была страшная перебранка!

Головы плевались так, что слюна летела во все стороны, корчили друг другу рожи и даже бились лбами от злости. Спокойным оставалось только туловище, на котором они сидели. Всю ночь так проругались. Фу, страсть какая! Будто стучали по жестяному ведру, по стеклу камнем возили, били стенные часы, грохо­тали отбойные молотки, да в придачу гнусаво орали ко­ты, — такой стук, визг, рёв и шум разносились в темноте. ...Между тем рассветало. Медленно струясь, разливался свет. Солнце согреет и обрадует всех — никого, ничего не забудет. Скорбящих и счастливых, ликующих и трус­ливых — всех покроет оно своими нежными поцелуями. Лучи солнца не знают ненависти.

И вот первая заря восходит над тёмной горной грядой. Словно отнялись языки у голов. Ужас охватил тролля, в диком страхе бросился он бежать, перепрыгивая гор­ные пики и вершины. Прочь! Быстрее, спрятаться в тем­ноте, среди золота и серебра!

В бессильной ярости тролль заскрежетал зубами и при­кусил свои злые языки так, что кровь потекла, скрючи­лись грубые пальцы, мышцы и жилы напряглись, словно стальные дуги.

И тут настигло его солнце. У тролля закружились голо­вы, подкосились ноги, и он упал... А в это время ма­ленький горный цветок в расщелине распускал свои лепестки с серебристыми каплями росы навстречу новому дню.

...Далеко внизу, в долине, где светятся маленькие окош­ки, живёт бедный народ, и терзает его страшная нужда. Зима там долгая и суровая. Слишком долгая для таких бедных людей. Только снег да ветер, ветер да снег... А наверху, на горе, так высоко, что кружится голова, за­стыли в камне скалящиеся гримасы! Тёмными ночами снятся они людям, пугая и угрожая...

Т. Киттельсен

Много в Норвегии гор и скал, про которые люди говорят, что это тролли, обращенные в камень. И называются они соответ­ственно: Тролльтинды, Тролльхольм, Тролльхейм, Йотунхейм и т. д. Про образование большой горной гряды Тролльтинды ходит такая история:

Не каждый день йотуны в Румсдале отмечали свадьбу. Но когда это всё же случалось, все великаны собирались на праздник — и из ближних мест, и издалека. По обычаю сперва все отправлялись в церковь, где совершалось венчание, — конеч­но, не человеческую церковь, а тролльскую, что стоит у подножия румсдалского пика. А после начинался свадебный пир.

Собравшись на одну из таких свадеб, гости начали праздновать ещё в дороге. Идти им было не близко, и в предвкуше­нии большого застолья йотуны по пути выпили немало мёда. Вско­ре им стало так весело, что они совсем забыли о времени. Уже на­чало светать, а йотуны всё шли и шли. Они шутили и смеялись, и чем веселее они становились, тем медленнее продвигались вперёд. Ве­ликаны так увлеклись разговорами и шутками, что не замечали, как становилось всё светлее и светлее. Наступило утро, и как только первые лучи солнца упали на землю, вся процессия превратилась в камень. Так она и стоит до сих пор, а название ей — Тролльтинд-ские горы в Румсдале.

В Норвегии есть и другие географические названия, свя­занные с именем тролля: Тролльвей («Дорога троллей»), Тролль-ботн («Ущелье троллей»), Тролльванн («Озеро троллей»). А это зна­чит, что о троллях помнят и верят в то, что хотя бы раньше они су­ществовали.

Сейчас, когда мир так изменился, троллям в нём нет мес­та, но всё равно, приняв облик высоких гор и поросших лесом хол­мов, наблюдают они, всё ли в порядке в их владениях. А может быть, устав от мирской суеты, они решили отойти от дел и направ­ляются в прекрасный замок троллей Сория-Мория...

Великий пир ожидался в замке троллей. Но путь туда не близок, вот и решили тролли пойти все вместе, чтоб ве­селее было: Тронд и Коре, Ивар Женолюб и Борд, Бобб из Мусйерда и старуха Гури Свиное Рыло. Шли они по горам-косогорам, по лесам нехоженым. Гус­то поросли горы елями и соснами, да такими высокими, что доходили троллям до пояса. Тяжелей всего приходи­лось Гури, ведь она несла мешок с едой в дорогу. Но то­ропиться им было некуда. Хоть сотню лет иди — всё рав­но вовремя поспеешь.

Впереди у них, на сколько глаз хватит, — высокие тём­ные кручи. Идут взрослые тролли, покашливают, бормо­чут что-то себе под нос, и троллята не отстают, глазеют во все стороны, а Гури плетётся в хвосте, клянёт свою долю. Споткнётся кто — схватят его за шкирку, а как совсем трудно станет — за хвост друг дружку держат. Так и продираются сквозь бурелом. Наконец пришло время отдохнуть. А когда собрались было дальше, за­спорили промеж собой, в какую сторону идти. Тронд говорит: нужно идти прямо, куда нос указывает. А Ивар своё: задом наперёд надо бы — навыворот оно вернее. А Гури всё на мешок жалуется: день ото дня он всё тяже­лее становится, а еды в нём — всё меньше. Но как бы то ни было, а идти надо. Выбрали они тропу, по которой, как видно, тролли и прежде ходили. Пролегала она че­рез горы, как глубокая расселина. А тут ещё в ближайшем же леске Бобб из Мусйерда споткнулся, ступня у него возьми да и отвались. Впро­чем, могло быть и хуже! Пришлось им оставить ступню там и шагать дальше.

Долго-долго шли они, и вот пришли к месту, где тоже лежа­ла сломанная ступня. Для Бобба это как-никак утешение: приятно всё-таки узнать, что не у тебя одного такое несча­стье. Но всё же эта находка показалась им странной. А когда тролли прошли ещё целую вечность и нашли ещё одну ступню, они и вовсе удивились. А Бобб при­смотрелся к этой ступне и воскликнул: «Тронд!»

— Чего тебе? — откликнулся Тронд.

— Это же МОЯ ступня!

И поняли тролли, что вот уже сто лет ходят они по кругу. Коре взял ступню и швырнул её со всей силы. Перелете­ла она через гору и упала в лесное озеро, где и лежит, небось, по сей день. А тут ещё незадача. Мешок с едой протёр у Гури на спине большущую дырку. Рассерди­лась она и говорит, мол, пусть теперь Ивар несёт. Да вот беда, старуха так ослабла в дороге, что потеряла равновесие и перевернулась на голову, когда с неё мешок-то сняли, — уж лучше вернуть его на место, без мешка у неё будто и спины нет.

Долго ли, коротко ли, вышли они наконец на верный путь. В голубой дали, за тёмными горами, мерцало что-то, как звезда. Чудесное сияние переливалось белым и золотым, голубым и зелёным. И старые тролли кивнули друг другу — они-то знали, что найдут дорогу. То и был замок троллей.

Троллята от удивления даже рты пораскрывали. Ничего похожего они в своей жизни ещё не видели. Ах, как же здесь чудесно! Подумать только, замок был весь из зо­лота! Он сверкал, искрился, — и всё это великолепие отражалось в глади озера, по которому тут и там пла­вали серебряные уточки. Из замка доносились звуки танцев и золотых арф, и тёмные верхушки елей шумели в такт музыке. Дух водопада играл на скрипке, да так, что от струн разлетались молнии. Хюльдра кружилась в танце, да так, что своим хвостом задевала уши гос­тей. Вдоль стен сидели тролли и бонды из скрытого народца, пили пиво и мед из золотых рогов и огромных кружек. Ниссе веселились напропалую, придумывали озорные проделки одну за другой, чуть из штанов не выскакивали, только бы превзойти друг друга. Они дрались, мерились силами, сцеплялись пальцами и тяну­ли друг друга в разные стороны с такой силой, что кос­тяшки хрустели.

Через тёмные горы и леса со всех сторон тянулись к замку вереницы странных существ. Некоторые были такие старые, что поросли мхом и кустарником, другие были и того старше, да такие скрюченные, что походили на корни сосны. Они уж и идти сами не могли, их прихо­дилось нести. Кругом всё гремело и звенело, дышало и фыркало: все хотели на пир, в это золото и блеск, в сияющий замок Сория-Мория, дрожащий от шума голосов.

Т. Киттельсен

Скрытый народец.