Актуализация Евангелия

И вторая тема, которую я вам предложил, – это актуализация Евангелия. У меня в жизни был случай, который заставил меня посмотреть на одну евангельскую притчу совершенно другими глазами.

Я летел со своим младшим сыном, ему было три с половиной года, в Минводы из Москвы, обычный рейс. Так получилось, что нам дали разные места в салоне. Заходим, сидят женщина и мужчина, на женщине крестик. Говорю: «А Вы не могли бы с нами поменяться?» Каждый отвечает: «Знаете, это моё место».

Тут я оборачиваюсь в другую сторону и вижу: сидит такой холеный, самодовольный плотный армянин. Может быть, балкарец или кто-то из народностей Северного Кавказа. Я только к нему оборачиваюсь, он тотчас вскакивает и говорит: «Конечно же, батюшка, садитесь со своим сыночком». И тут я вспоминаю притчу о добром самаритянине: из этих трех людей ближним оказался совершенно другой.

Еще одна история показывает актуализацию Евангелия – когда на Евангелие мы начинаем смотреть не как на канву рассказа о том, что некогда было со Христом и с Его учениками, а когда мы пытаемся проникнуть внутрь ситуации.

У меня есть друг, который не так давно ездил на рыбалку. Он вернулся и говорит: «Теперь я понял, почему Христос избрал апостолами рыбаков».

«Всю ночь мы ждали рыбу, когда мы поняли, что ничего не поймаем, прошел азарт. Но вот когда мы вернулись на берег и этих жалких пескарей, которых выловили раньше, тут же всех сварили и съели, мне пришла мысль: а каково же было апостолам возвращаться с пустыми сетями? Ведь им надо было не только поесть самим, но накормить семью, и еще продать эту рыбу, чтобы заработать.

И я понял, что рыбаки – это люди, на которых на самом деле можно положиться, что они трудяги. Они не подведут даже в той ситуации, в которой другой развернется и уйдет».

Как проверить?

И, последнее, это регулярное тестирование самого себя в Таинствах Церкви. Вся духовная жизнь – это область высокого резонанса. Дух дышит, идеже хощет. Мы не можем его материализовать, понюхать, попробовать, но мы можем настроить ритм своей жизни таким образом, чтобы приобщаясь Святых Тайн, приходя на таинство покаяния, чувствовать: небольшое движение нашей души к Богу приобретает огромную силу именно благодаря этому резонансу.

У нас есть замечательный камертон, даже два замечательных индикатора, которые нас всегда могут безошибочно корректировать и проверять. Первый – это Таинство Причащения. Это наш малый Страшный суд. Всякий раз, когда мы к нему приходим, совершенно необязательно можем испытывать какой-то духовный подъем, упоение. И наоборот, можем понимать, что Бог, Которого мы принимаем, находится по отношению к нашей душе в состоянии диссонанса. Что нам плохо, когда мы принимаем Христа.

Если мы это понимаем, – это очень хорошо. Потому что в этот момент из нашей головы исчезает очень опасная вещь – представление о Боге как плод работы моего сознания. И когда нам плохо, Бог объективизируется, Он становится не только тем, что живёт в моем сознании.

И второй замечательный критерий – это отношение с нашими ближними. Оно является лучшим индикатором того состояния, в котором мы пребываем. Либо это состояние открытости, прозрачности, действия Божьего, либо состояния самодовольной отчуждённости.

Шаг, который сейчас

В завершение я хотел предложить вам две мысли, которые принадлежат преподобному Марку Подвижнику, который подводит итог тому, о чем мы с вами сейчас говорили. «Вера состоит не в том только, чтобы креститься во Христа, но чтобы и заповеди Его исполнять. Святое Крещение совершенно и подает нам совершенство. Но не делает совершенным неисполняющего заповеди. … От Крещения по дару Христову нам дарована совершенная благодать Божья к исполнению всех заповедей, но потом каждый, получив ее таинственно и не совершая заповедей, по мере опущения их, находится под действием греха за то, что по нерадению, получив силу действовать, не совершает дел».

Другими словами, у нас с вами есть совершенно понятная траектория нашего движения – это подвиг. Показатель того, что мы поднимаемся – это трудность. Это холод, это желание не подниматься. Потому что самый мудрый инструктор, как вы думаете, какой? Это не тот, который все время подгоняет всю группу пройти как можно быстрее и подняться как можно выше. Это тот, который ориентируется по самым слабым, – для того, чтобы все шли спокойно и последовательно.

И последнее: чем выше мы поднимаемся по ступенькам наших добродетелей, тем большее ощущение своего бессилия, своей неспособности, своей непотребности, жажды помощи у нас должно появляться. Только мера исполнения заповедей показывает нам, насколько мы слабы.

В горах в определенный момент нашего подъема я вдруг понял, что у меня в голове вращается только одна мысль: сделать еще один шаг. После него – сделать еще один шаг. Ты уже не смотришь никуда – ни вверх, ни вниз, ни по сторонам. Ты понимаешь, что ты весь должен находиться в твоем следующем шаге, потому что в противном случае может произойти беда.

И мне очень хочется пожелать, прежде всего, самому себе, и всем вам, чтобы каждый наш маленький шаг, шаг ко Христу был не каким-то абстрактным, а очень конкретным. Чтобы наступая на эту ступеньку, мы чувствовали, что опираемся на твердый фундамент заповедей Господних. Что нас не выносит в сторону, не несет на порыве вдохновения, что труд подъема по горе добродетелей – это действительно спасительный труд.

О правильной исповеди

– Сегодня священнослужители очень по-разному относятся к вопросу покаяния и исповеди. Есть даже такие священники, которые говорят: ты должен каждый день записывать свои греховные мысли и потом каяться на исповеди с большим списком. Или есть священнослужители, которые говорят: исповедь сейчас – это просто такое оградительное мероприятие, чтобы не пускать посторонних к Телу и Крови Христовым. То есть, если вы – свой, то можно даже особо не исповедоваться.

–Очень хороший вопрос. На самом деле, сегодня в нашей современной практике то, что происходит во время таинства покаяния, можно разделить на несколько блоков. Первый блок – это действительно покаяние как радикальное изменение системы координат человека. Решительное отторжение неправильного образа жизни, который он раньше вел.

Вторая составляющая – это открытие сердца, то есть открытие совести, когда человек открывает, он на самом деле живет.

И третий блок – это духовно-назидательная беседа со священником. В реальности у нас все это одно с другим перекликается. Я так понимаю, Ваш вопрос прежде всего в покаянии. Что есть нормальное покаяние?

Я целиком поддерживаю тех священников, которые спокойно относятся к исповеди как к единственному оставшемуся фильтру, который позволяет хоть каким-то образом регламентировать участие в таинстве Евхаристии людей, которые приходят со стороны.

Но если мы как пастыри постоянно требуем от людей покаяния как радикальной переустановки сознания по отношению к очень серьезным вещам, – это несправедливо и это жестоко.

Представьте себе, как вы будете себя ощущать в своем доме или в своей квартире, если вы там будете делать капитальный ремонт каждый месяц? Вы сойдете с ума. Потому что вы будете жить на стройплощадке. А что будет с душой человека, если один раз в месяц он должен будет проводить радикальную переустановку своих основных ценностей – он тоже сойдет с ума.

Другое дело то, что мы в своих квартирах еженедельно проводим уборку. Вот если мы проводим эту уборку регулярно, это прекрасно. У нас в душе будет порядок.

Но при этом надо понимать, что очень часто в отношении к исповеди проявляется формализм.

Какой лучший способ «получить билет к причастию»? Надо батюшке рассказать о том, что я все еще не святой. Что у меня этого нет, и этого тоже нет. И когда исповедь превращается в такую бесконечную жалобу, обращенную к Богу, – к покаянию это не имеет никакого отношения.

Это, кстати, очень хорошо замечают греческие духовники, когда оказываются в общении с нашими верующими. Они говорят: «Что за ерунду вы говорите на исповеди? Ваша исповедь всегда должна быть очень предметной и конкретной».

Нельзя каяться в том, что ты «горд» – это бессмысленно. Потому что после такого твоего покаяния в твоей жизни ничего не меняется. Ты можешь покаяться в том, что ты высокомерно посмотрел или сказал какие-то слова осуждения человеку. Потому что, покаявшись в этом, в следующий раз ты подумаешь, а стоит ли так делать. Но нельзя каяться «вообще». Вот эта абстрактность и общность покаяния – это огромная наша проблема.

И еще. Я уже рассказывал этот случай, но повторю еще раз. Как-то приходит человек на исповедь – «бесконечно великий грешник, самый страшный и ужасный – все понятно, места белого нет». Я ему задал вопрос: «Скажите, у вас есть что-нибудь такое, за что вам на самом деле стыдно?» И тут он говорит: «Батюшка, да что вы! Я не могу это даже с Вами обсуждать!» – «А тогда вот это все зачем?» – «Ну как? Я же должен покаяться, чтобы вы меня к причастию пустили»…

Если вам не стыдно за то, в чем вы каетесь, значит, исповедь у вас все-таки еще не до конца дозрела. Вот в этом плане регулярная исповедь, скорее всего, будет чем-то близким к открытию помыслов.

Когда вы приходите к греческому духовнику, он не спрашивает вас, чем ты согрешил? Он задает другой вопрос: «Чем ты живешь?» Его интересует то, чем ты на самом деле живешь, чем питается твоя душа. И уже от этого дальше будет понятно, есть тебе в чем каяться, или ты можешь получить духовный какой-то совет и спокойно дальше следовать к причащению.

Поиск по сайту: